Текст книги "Книга Брандера"

10

Члены Совета хлынули из комнаты навстречу еде и музыке, ожидавшим их снаружи. Карн стоял у доски с Таком Орконаном, Обертом из Ката и Ваном Макнисом, каждый из которых был со своим администратором. Эмиль фон Шусс сидел за партой, глубокомысленно глядя в потолок. Гаррен Одоннел отказался от участия в таком «трусливом» решении спора, как переговоры.

Через несколько минут после того, как все покинут комнату, к ним должен был присоединиться Председатель Гашен. Карн чувствовал себя нервным и раздраженным. Он должен был достичь в этом деле успеха, или никто и никогда не стал бы решать споры путем переговоров. Было чудом, что Кат и Макнис согласились на то, чтобы просто рассматривать возможность переговоров в данном споре. То, что Оберт говорил об этом в присутствии других Домов, было просто невероятным.

«Возможно, моя мысль о помощи Старкеру-4 подхватится Внутренним Миром и идея Федерации не совсем утопична. Возможно, что эта готовность хотя бы обсуждать переговоры есть результат моей четырехлетней работы». – Карн почувствовал, что немного расслабился.

Суматоха и низкий шум голосов во внешнем коридоре прекратились, когда Председатель Гашен собственной персоной закрыл центральные двери в комнате. Затем он спустился по проходу к центру комнаты, где ожидали его мужчины.

Он направлялся к администраторам для того, чтобы вернуть к своей доске стулья, когда с нескрываемым интересом взглянул на Ката.

– Лорд Оберт, я и удивлен и обрадован, слыша от вас предложение провести переговоры. Ни один Дом не готов отказаться от этих – простите мне мои слова – ложных понятий о чести уже достаточно долгое время, чтобы попытаться избежать кровопролития. До сих пор никто не пытался рассматривать Свободных как официальных посредников. Вы заслуживаете похвалы, – Гашен пристально посмотрел на Макниса. – И вы тоже, милорд.

Макнис выглядел недовольным комплиментом. Карн с интересом наблюдал за ним. Ван никогда не любил принимать комплименты. Для Вана эта смелость принять участие в таком сборище, особенно после того, как были обнародованы цели, которые оно преследовало, не была равна той смелости, которая необходима для встречи лицом к лицу с врагом.

Карн подозвал жестом мужчин из кресел. Кат и Макнис избегали смотреть друг другу в глаза.

Гашен заговорил.

– Вы пришли, насколько я понимаю, для того, чтобы попытаться путем переговоров разрешить очень давний спор между вашими Домами. Так?

Макнис и Кат кивнули.

Гашен продолжал.

– Мы просили прийти ваших ближайших союзников, главным образом для того, чтобы скрыть тот факт, что Карн Халарек, а не я будет вести эти переговоры. Он исключительно опытен в этой области. У меня нет слов, чтобы описать его достоинства, милорды. – Гашен, говоря это, смотрел на Оберта Ката. – Я сам проверил его рекомендации Эльзасской Военно-Морской Академии. – Он остановился, чтобы взглянуть на главные двери в комнате. – Мы рассчитывали на то, что Одоннел отвергнет наше приглашение. Приди он, и переговоры стали бы невозможны в рамками тех политических правил, которых придерживаются сейчас Дома. Я прав, не так ли? Свободные не всегда понимали действия Домов.

– Вы совершенно правы, Председатель. – В голосе Макниса проскальзывали веселые нотки.

Он знал, какая хитрая лиса этот Гашен, Карн рассказывал ему. Председатель был особенно вежлив с теми, кого считал непроходимо глупыми.

– Тогда я передам это дело Халареку. Когда совещание закончится ко всеобщему удовольствию, я надеюсь, Халарек, барон фон Шусс и их люди уйдут. Мы просидим здесь на полчаса дольше для того, чтобы оставить впечатление, что они здесь были как интересующиеся наблюдатели. Этот план приемлем для вас обоих?

Кат и Макнис кивнули, и Карн начал, сначала спросив каждого по очереди о их семейном представлении о спорной земле, осторожно нащупывая возможные варианты согласия. Сначала оба они были решительно настроены. Они сильно рисковали, согласившись на переговоры. Они могли повредить своей репутации, уступив слишком много. Это очень важная вещь, репутация. Дома возвышались и падали из-за силы и слабости их репутации, чести или бесчестья.

Время переговоров подошло к концу. Карн объявил перерыв. Вскоре два солдата принесли ужин. Когда обсуждение завершилось, атмосфера стала более благожелательной. В течение часа мужчины работали над соглашением, которое могло сохранить их репутации и разрешить спор, как они надеялись, окончательно.

Кат собирался издать формальное обвинение и затем напасть на Макниса так, чтобы стало ясно, что никаких договоренностей не достигнуто, и тем самым сохранить репутацию обоих лордов. Кат и Макнис хотели запретить использовать в сражении бимеры по каким-нибудь удобным причинам с тем, чтобы не причинить вреда солдатам. Макнис должен будет ответить в три-д на нападки Ката с оскорбленным видом, что он очень хорошо умел делать, а затем два Дома должны будут сражаться дней десять или двенадцать, в зависимости от погоды, до заключения мира. Кат хотел получить кусок земли, отделенный от владений Макниса рекой Зимара.

Кат мог считать себя победителем, так как он получал кусок земли. Макнис мог тоже заявить о победе, так как он вытеснил Ката из своих владений, за исключением никчемного куска земли с другой стороны реки. Он мог отметить, что уступил намного меньше, чем требовал Кат, и убедительно мог доказать, что бесплодная полоска земли – слишком большая цена за убитых солдат, если бы пришлось воевать до победного конца. Крови не должно было пролиться, если Одоннел не нападет на его вассалов, но это маловероятно, потому что Друма – более лакомый кусок, и недавно сообщили, что Пауль III Друма лежит на смертном одре.

Переговоры завершились, Карн и барон фон Шусс вышли из комнаты, обескураженно покачивая головами. Они объединились внешне, но без видимого энтузиазма. Внутри Карна все плясало от радости. Поддельная битва будет в конце концов разоблачена. Никто не сможет долго удержать историю, подобную этой, в секрете, но битва, вероятно, будет довольно долго считаться настоящей, по крайней мере, некоторые лорды хотели бы, чтобы убийство было единственным путем разрешения таких споров, а в конце концов вывод будет такой: Кат и Макнис – нечестные люди, которые унаследовали ссору и не хотят ее продолжать.

Почти через час показался Ван Макнис, краснолицый и потный. Он ревел медведем и жаловался на тупость и упрямство Оберта Ката. Кат, следуя совету Гашена, выглядел бледным и трясущимся. Только Карн знал, что он провел довольно много времени в кухонном холодильнике, чтобы иметь такой вид. Кат огрызнулся на трех или четырех человек, пытавшихся остановить его разговорами, прежде чем он смог хоть что-нибудь выпить или съесть.

Карн поискал взглядом Шарлотту, чьими компаньонками в течение дня были Дарлен Коннор и Кит. Сейчас была его очередь следить за ней. Он не хотел запрещать ей первое появление в обществе в этом сезоне, но нужен был кто-нибудь, кто бы следил за каждым ее шагом. Кит и Дарлен согласились оставаться с Шарлоттой днем по очереди, так, чтобы их наблюдения не могли вызывать сплетни, пока Карн был в здании Совета. Не первый раз Кит оказывала Карну помощь такого рода. С самого начала было ясно, что сиплая дьяконица, суровая и бесцветная, не годится в компаньонки. В любом случае престарелая дьяконица не показывалась часто среди мужчин.

Первыми Карн нашел Шарлоттиных компаньонок. Дарлен сидела со своей семьей под деревом, рассказывая старшим детям сказку и одновременно нянча малышей. Она подняла глаза, когда тень Карна упала на нее, и кивнула в сторону Гигиеничек, не пропуская ни слова из своей сказки.

Карн пошел в указанном направлении и нашел Кит, сидящую на насыпи, покрытой травой, рядом с Гигиеническими помещениями. Она выглядела усталой и чуть улыбнулась Карну в знак приветствия.

– У меня тяжелые предчувствия, Карн. Она находится здесь довольно долго, но не могу же я в самом деле зайти худа и спросить, что она там делает?

Карн нагнулся, чтобы поцеловать ее щеку. Она слишком много пережила в прошлом году, подумал он и сказал:

– Ты помогла мне гораздо больше, чем входило в твои обязанности. Иди, поищи своего мужа и ребенка и как следует отдохни. – Он подал руку и помог ей встать.

Краешком глаза он видел, как она шла. Кит измождена. Он хотел бы еще кого-нибудь найти в компаньонки Шарлотте и дать Кит отдохнуть. Он чувствовал страшное раздражение оттого, что за семнадцатилетней женщиной надо следить как за четырех– или пятилетним ребенком.

Карну показалось, что за Гигиенической постройкой, где предположительно была Шарлотта, что-то движется. Есть ли там дверь в задней стенке? Он никогда не видел Гигиенички с дверью сзади. Он кинулся по траве к постройке так быстро, как только мог, но все же опоздал. Мужчина, оглядев постройку, снова нырнул за нее. Карн бросился в погоню, но мужчина добрался до деревьев, окружающих Совет, до того, как Карн добежал до Гигиенички. На мгновенье мелькнул нос убегавшего, не оставляющий сомнений, что он был из Харланов. «Одно из несовершенств совершенного размножения Харлана – это нос, – прошептал он про себя. – И я один из очень немногих людей вне Харлана, кто знает об их генетическом совете и его программе размножения».

Карн вернулся, чтобы тщательно осмотреть заднюю стенку Гигиенички. Он услышал, как спереди открылась и со щелчком закрылась дверь. Задняя стенка была гладкой. Тонкая фанера не имела отверстий, но тот человек и Шарлотта могли переговариваться через нее без всякого труда.

«И о чем Шарлотта говорила с мужчиной из дома Харланов? Замышляла побег? Или измену? Или устраивает назначение?»

Карн поспешно обежал постройку, чтобы поймать Шарлотту до того, как она откроет, что Кит ушла и можно раствориться в толпе. Он видел, что она ищет Кит. Ее шаги ускорились. Он кинулся к ней и схватил ее за руку. Шарлотта в испуге отпрянула. Она обернулась, чтобы увидеть, кто держит ее за руку, и лицо ее побелело.

– О чем ты говорила с человеком из Дома Харлана, Шарлотта, в месте, которое служит для полного уединения? – Его голос был раздраженным, как и он сам.

Шарлотта откинула голову, глаза ее блестели.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, ревнивый дурак.

Карн остановился и резко повернул ее так, чтобы можно было схватить ее другую руку. Он с удовольствием отхлестал бы ее сейчас, и был бы перед законом прав, но он слишком часто видел, как это наказание применялось к Кит, да и к нему самому.

– Ты делаешь мне больно, – задыхалась она.

– Ты делаешь больно моему Дому. Я имею полное право избить тебя до крови за твои секретные встречи с мужчиной.

– Я ни с кем не…

Карн сжал ее руки так, что она вздрогнула, и как следует ее встряхнул.

– Не лги мне, Шарлотта. Я его видел.

– Я уже говорила, что ты ревнивый дурак, и тебе Бог знает что мерещится. Ни с кем я не говорила.

Подтолкнув ее, Карн заломил ей руки за спину и повел к флиттеру. Подсадив ее на крыло, он втолкнул ее в кабину. Увидев, что Шарлотта упрямо надула губы, Карн приказал солдатам, охраняющим флиттер, применять станнеры, если будет необходимо ее удержать. Затем он вернулся, чтобы попрощаться.

Когда через несколько минут он усаживался в кресле пилота, Шарлотта зло глядела на него из пассажирского кресла, в котором один из солдат привязал ее не только ремнями безопасности, но и связал ей манжетами запястья, чтобы она не смогла освободиться.

– Похоже, ты причинила охране беспокойство, – заметил Карн.

Шарлотта посмотрела на него с вызовом, но ничего не сказала. Это вполне устраивало Карна, потому что он еще не знал, как говорить с ней в этот момент, и пытался сдержаться.

Четыре года напряженного труда, попытки изменить политическую и социальную систему Старкера-4, а когда, наконец, показались проблески надежды, его жена собирается уничтожить его репутацию.

Карну хотелось бы верить, что ее действия были заговором с Харланом и Рицем с целью унизить Дом Халарека. Он умел управлять заговорами. Заговорщиков можно было подкупить, запугать, склонить к измене. Он не верил, что здесь заговор. Шарлотта действовала в своих собственных интересах, для себя. Ее необходимо так же строго изолировать в поместье Онтар, как Ричарда в Бревене, и у нее должна быть компаньонка, которая будет заниматься только ею и у которой не будет мужа и детей, отвлекающих ее.

Леди Агнес. Когда бы слово «компаньонка» ни произносилось в Доме Халарека, воображение немедленно рисовало высокую, худощавую леди Агнес, дальнюю родственницу, няню всех детей в Доме Халарека, преподавательницу хороших манер для девочек и самую строгую компаньонку. Леди Агнес представляла собой некий образец, и если он попросит, она придет к нему, потому что всегда его любила.

Карн вспомнил, как раздражали Кит строгие правила леди Агнес. Кит – сорванец, Кит – хулиганка, Кит – невыдержанная. Кит смогла вырваться из цепких пальцев леди Агнес только после замужества. Леди Агнес приглядывала за Кит по ее просьбе, даже когда Кит жила в Доме Одоннела. Она взяла на себя заботу о ребенке в то время, когда Эннис и Кит бежали. Карн невольно улыбнулся, воображая реакцию Кит на возвращение леди Агнес в Дом Халарека.

«По крайней мере, я не совсем потерял чувство юмора, – сказал он сам себе. – Я хочу быть рядом, когда Кит услышит это. Кит знает, какая жизнь ждет Шарлотту после того, как приедет леди Агнес, и она будет счастлива, что теперь живет у фон Шусса. У Шарлотты не будет никаких мыслей, вообще никаких».

Карн почувствовал глубокое удовлетворение, думая о реакции Шарлотты на ее новую надсмотрщицу. Можно было подумать о ком-нибудь еще, но Шарлотта заслужила именно леди Агнес.

Вернувшись в Онтар и вежливо пригласив леди Агнес по три-д, Карн вызвал своих военных советников в библиотеку. Здесь были генералы Винтер и Рот, капитаны Дженкинс, Филлипсон, Обрен, Ян Виллем и Дэннен Виллем. Вместе они обсуждали стратегию Халареков в попытке «освобождения» союзника Макниса. Действия должны были выглядеть правдоподобно, в воздухе и на земле, однако допускалось только разрушение ландшафта. Нет никакого сомнения, что лорды, которые могут получить выгоду от разоблачения мошеннических сражений, захотят увидеть в деталях, что происходит.

Дэннен Виллем поглаживал спрятанный в чехол бимер.

– Как вы думаете, нет ли какой-нибудь возможности уговорить Гильдию вывести из строя камеры на той неделе?

Ян Виллем свирепо взглянул на брата.

– Уж не думаешь ли ты, что Гильдия изменит свою позицию нейтралитета из-за такой ерунды?

Дэннен, в свою очередь, разозлился.

– А почему бы и нет? Никто не может знать.

Генерал Винтер прервал разговор резким движением руки.

– Когда ждать атаку Ката, милорд?

Карн пожал плечами.

– Не сообщают. Когда сочтет нужным.

Леди Агнес прибыла через три дня после того, как ее утвердили, неся с собой небольшой чемоданчик с одеждой и книги, которых должно было хватить надолго. Тан Орконан провел ее к Карну, который в этот момент обедал.

– Карн? – Сухощавая старая женщина с некоторой принужденностью поклонилась, и эта видимая чопорность объяснялась только старческой болезненностью суставов.

Карн встал из-за стола и поклонился в ответ. Никто не обнимал леди Агнес. Никто никогда ее не касался.

– Миледи.

– Где моя подопечная?

– В квартире у Ларги, леди Агнес.

– Тогда вы меня извините. – Она сделала еще меньший поклон и повернулась, чтобы выйти.

Орконан двинулся ей навстречу, чтобы помочь перешагнуть через порог. Леди посмотрела на него странным взглядом, оттолкнула его руку и переступила порог.

– Я совсем не так стара и дряхла, – съязвила она. – И вам нечего провожать меня к Ларге. Я много раз проделывала путь в это поместье еще до того, как вы появились на свет, молодой человек. Однако обычно члены семьи меня представляли своим женам.

Карн встал из-за стола и повел леди Агнес к лифту, снова чувствуя себя маленьким мальчиком. Он мог и не повиноваться ей, но выполнение ее указаний после стольких прошедших лет было приятно Карну. Его старая няня любила его, и большую часть его жизни она была единственным взрослым человеком, кто его любил.

Кат напал на Макниса неделей позже. А еще через неделю, в серое предзакатное время, Кат, управляя флиттером, вел две сотни солдат на помощь Макнису. Две сотни не были большой поддержкой. С другой стороны, большого сражения и не предусматривалось. Организация обороны поместья для того, чтобы отбить осаждающих, требовала большого количества людей.

Как только Карн миновал юго-восточный угол поместья Друма, он захотел узнать о здоровье графа Пауля III. По слухам, он все еще цеплялся за жизнь, хотя сам уже не понимал, на каком он свете. Если бы ПаульIV был такой же, как Ричард или Ингольд Кингсленд, или хотя бы Тен Брассик, старик давно бы уже «умер во сне». Хотя вряд ли кого-нибудь удалось уверить, что это случайность. Но всему свое время, а ему предстоит встретиться в сражении с Гарреном Одоннелом.

Карн и его солдаты высадились примерно в пяти километрах вниз по реке от битвы. Ван был «захвачен» нашествием войск Ката, которые дошли до середины поместья, прежде чем он «обнаружил» их. Его люди оттеснили армию Ката назад до реки, но дальше не смогли. Поэтому Карн решил, взяв нужное количество солдат, столкнуть Ката в воду.

Так как Макнис располагался в очень заросшей лесом Северной Студеной Зоне, в тени гор Зимары, весна приходила сюда позже, чем в Халарек. Когда Карн поднялся на крыло флиттера, он заметил, что река Зимара была покрыта тонким слоем льда. Однако стада уже спускались с мест зимовки и лениво жевали засохшие остатки буйной прошлогодней травы. Карн в раздумье смотрел на животных. Их безучастное присутствие может сделать битву более трудной, так как глушители не позволяли наделать столько шума, чтобы их спугнуть, и нельзя было бы использовать летчиков и их бимеры.

Карн покачал головой. Они должны были угнать стадо. Присутствие животных могло указать наблюдателям, что битва фальшивая.

Карн послал гонца к Вану, и через несколько часов из поместья прискакали всадники, чтобы угнать стадо. Командиры сотен, между тем, дважды проверили все станнеры на мощность и дальнобойность, несколько человек из каждой сотни начали сооружать времянки, а остальные строем маршировали в сторону сражения, если можно считать марширующими лениво передвигающихся и глазеющих по сторонам мужчин.

«Битва» всем порядочно надоела. Карн заменял своих людей на поле битвы и возвращал назад на базу каждые три дня – тех из них, кто не входил в списки «убитых». Эти списки составлялись на основании полученных «ран». Мужчины, которые чувствовали себя лишь оглушенными, объявляли себя ранеными и возвращались на базу в лазарет. Те, которые были избиты и нокаутированы, объявляли себя убитыми и проводили остальное время после своей «смерти» в похоронной повозке. Их увозили в Онтар в гробах лишь для того, чтобы несколькими днями позже снова за ними вернуться, но уже на другом транспорте.

Каждая сторона вела тщательный учет пораженных мужчин, потому что эта битва была, в сущности, упражнением в меткой стрельбе, и ход ее менялся в зависимости от того, кто имел за день большие потери. Если Кат – он отступал. Если у него были потери меньше – он продвигался дальше. Эти передвижения полагались на абсолютную секретность внутри каждого Дома. Следовательно, Шарлотта ничего не могла рассказать о своем лорде, кроме того, что он жив и здоров. Сообщения из Онтара к Карну уведомляли, что Шарлотта даже не пытается установить дежурство в Ларге и навещать раненых.

После девяти дней обе стороны были готовы для важной и эффективной битвы за северо-восточный берег реки. Ван Макнис был режиссером этого полного драматизма водного отступления под превосходящими силами Ката. Внизу, по течению, в тени ив, нависающих с обеих сторон, будут ждать люди, вне поля зрения камер, для того, чтобы поймать тех, кого снесло рекой.

Ночью перед битвой Вейсман принес Карну весть, что ПаульII Друма скончался и что Гаррен Одоннел сразу же напал на его пограничные фермы и владения. Ко всеобщему удивлению, он не объявил осаду. Закон требовал уведомления за сорок дней до проведения осады. Сорок дней позволили бы небоеспособным мужчинам и женщинам покинуть поместье. Сорок дней давали шанс обороняющимся подготовиться. Атак на фермы и мелкие поместья почти никогда не было. Карн вынужден был оставить представление, устроенное Катом и Макнисом, немедленно и спешить на помощь вассалам.

Карн не вернулся в Онтар, но послал гонца к Винтеру, приказывая ему сразу же послать четыре сотни к Друме под командованием Рота, а Кат с ними там объединится. Солдаты Рота уже простояли в ожидании в Онтаре несколько недель. Движение их к Друме могло занять лишь восемь-десять часов, но Карну должно было хватить этого времени для того, чтобы снять с себя ответственность по отношению к Макнису и подобрать кого-нибудь, кто бы заменил его в последние часы битвы. В то время, как он этим занимался, Макнис получил уведомление, что Одоннел объявил сорокадневный срок до осады Друмантона. Сорок дней на то, чтобы вывезти все из маленьких поместий и ферм рабов. Сорок дней Паулю IV для того, чтобы в ужасе ломать руки и взывать к помощи других лордов.

Расчет и тактика Одоннела ясно показывали, что он полагал, что Карн будет находиться в оккупированном поместье Макниса. Внезапно нападая на отдаленные хозяйства, фермы, которые принадлежали рабам, Одоннел угрожал Паулю IV без нанесения ему особого вреда. Рабы не имели большой цены, так же, как их временные постройки, выраставшие каждой весной. Малые поместья были почти так же защищены, как и само главное поместье. Ущерб, нанесенный урожаю и стенам зданий, мог лишь выразиться в том, что следующая зима для Друмы будет менее комфортной. Карн увидел ошибку в планах Одоннела почти сразу. Одоннел не мог представить себе, что кто-нибудь серьезно будет защищать хозяйства рабов, поэтому разбросал свои силы, тратя время на возню с рабами до того, как настанет момент осады. Карн намеревался показать Одоннелу, что это было серьезным просчетом.