Текст книги "И тьма взойдёт"

Вайолет поспешила к брату.

– Том! – звала она. – Том!

Он был бледный и без сознания, но всё ещё дышал. Необходимо вытащить его отсюда! «Жив», – думала Вайолет, подхватывая брата на руки. Но надолго ли?

Отчаянно она искала взглядом выход… и натолкнулась на пленника. На Уилла.

Он держал меч в поле зрения и пытался добраться до него, а не трусливо отступал от пламени, как все остальные. «Он собирается вернуть клинок в ножны», – поняла Вайолет, чувствуя, как кожу покалывает. Эта идея пришла в голову и самой девушке, но показалась невозможной. Её первым инстинктивным желанием было спасти брата. А Уилл собирался спасти их всех.

Юноша двигался решительно, твёрдо, натягивая цепи так, будто противостоял неведомой силе, но он был изранен и слаб. «Он справится», – изумлённо подумала Вайолет, хотя сама мысль о том, чтобы прикоснуться к этому ужасающему оружию, заставила её поморщиться. Как и мысль о том, что может случиться с Уиллом. Взрослые мужчины падали, изрыгая чёрную кровь. Что же случится, если кто-то дотронется до меча?

Несмотря на то, что цепи натянулись до предела, а всё тело напряглось, кончики пальцев Уилла чуть-чуть не доставали до клинка.

Вайолет не могла приблизиться, но вспомнила тот миг, когда юноша умолял её снять оковы. А она отказалась. И обрекла всех на гибель.

А потом девушка увидела невероятное: меч начал поворачиваться к Уиллу, потом вдруг замер, а в следующий миг оказался в его руке, словно прыгнул на шесть дюймов. Невозможно!

Как только оружие оказалось в ладони, Уилл загнал лезвие обратно в ножны.

Всё замерло, пламя погасло. Ужасная болезнь перестала распространяться. Вайолет жадно хватала ртом воздух. В воцарившейся звенящей тишине особенно отчётливо звучали рыдания перепуганных выживших, шум воды и зловещий стон корпуса корабля.

Вайолет недоверчиво смотрела на пленника. Он притянул к себе меч, будто невидимой рукой…

Юношу трясло. Он свернулся вокруг зловещего оружия в тугой комок, широко распахнув глаза, полные мучительной внутренней борьбы. Похоже, чтобы удерживать клинок в ножнах, требовались все силы Уилла до последней капли. Только на миг он посмотрел прямо на Вайолет.

– Не могу удержать! – воскликнул он. – Уходи!

Меч сопротивлялся.

– Брось его! – велела Вайолет. – Брось его в реку!

– Не могу! – с болью выдавил Уилл. Он выглядел так, словно уже едва держался. – Выводи людей!

Заглянув в тёмные глаза юноши, она поняла, что он имел в виду: пока все покидают судно, Уилл будет сдерживать меч так долго, как только сможет. Так долго, как только придётся.

Вайолет кивнула и обернулась.

– Уходите! – приказала она, грубо толкнув одного из ошеломлённых мужчин, и тот, спотыкаясь, пошёл к трапу.

Разрушенный трюм быстро наполнялся водой. Выход всё ещё был забаррикадирован – трое людей Саймона отчаянно пытались сдвинуть огромную деревянную балку, заклинившую его. Ещё человек шесть, откашливаясь и задыхаясь, брели по пояс в воде, а ещё несколько матросов рядом с Вайолет цеплялись за контейнеры, неотрывно глядя на пленника широко распахнутыми глазами.

Остальные были мертвы. Требовалось срочно вывести выживших. Удерживая голову Тома над водой, девушка потащила его в сторону выхода, обходя тела погибших раздутые и обезображенные чёрным пламенем. Смотреть на них не хотелось. Вайолет увидела Хранителя, плывущего лицом вниз, и с ужасом узнала Джастиса – его тёмные волосы ореолом окружали голову.

– Вперёд! У нас нет времени!

Вайолет схватила ближайшего из выживших за рубаху и потащила его вперёд. Оставаться в трюме ещё дольше было выше её сил. Да и задерживаться рядом с внушавшим животный ужас мечом не стоило. Следуя за последним из еле ковылявших и насквозь вымокших мужчин, Вайолет подхватила тело Тома и неуклюже потащила его вверх по ступенькам, пока наконец они не оказались на палубе.

Первое прикосновение свежего воздуха к лицу было чудесным – словно солнце вышло из-за облаков после душной, зловонной тьмы сырого трюма. Над головой распахнулось небо, и несколько мгновений Вайолет просто наслаждалась этим чувством.

А потом увидела палубу. Чёрное пламя проникло и сюда. Часть досок и обшивки была разбита, расколота, словно по ней прошлись огненным хлыстом. Люди на берегу кричали, тыкали пальцами. За спиной девушка услышала стон дерева, резко обернулась и успела заметить, как падает мачта – миг, и та уже врезалась в палубу, разрывая снасти и ещё сильнее повреждая обшивку. Корабль накренился.

Вайолет побежала по палубе, клонящейся под её ногами. «Охотник» шёл ко дну. Крики с берега «Хватай верёвку!» «Прыгай!» не могли помочь ей – она ведь тащила на себе бессознательного брата. А потом…

– Том!

Голос капитана Максвелла донёсся со стороны лееров. Почувствовав прилив благодарности, Вайолет поспешила на зов, спотыкаясь на каждом шагу. Спустя несколько минут капитан наконец подхватил Тома и потащил его по импровизированному перекидному мостику к причалу. Девушка шла следом, пока наконец не оказалась на твёрдой земле.

Облегчение казалось таким сильным, что хотелось зарыться пальцами в грязь и береговую гальку, только чтобы увериться в реальности избавления. Что Вайолет справилась. Что она была здесь.

Она упала на колени там же, где Максвелл положил её брата.

– Всё в порядке, он с нами, – слова Максвелла доносились словно издалека. – Давай, парень, давай.

Как раз в этот момент Том закашлялся и начал приходить в себя.

– Вайолет? – хрипло позвал он. – Где Вайолет?

– Она здесь, рядом, – ответил Максвелл и обратился к девушке, хотя его слова доносились словно издалека. – Ты молодец, вытащила его с корабля. Саймон будет доволен, когда узнает, что ты сделала.

«Саймон будет доволен». Разве не этого ей всегда хотелось? Произвести впечатление на Саймона, быть похожей на Тома. Но сейчас Вайолет просто сидела там, мокрая, измученная, в крови. И понимала, что это ещё не конец.

На берегу сгрудились зеваки. Мужчины и женщины кричали, толпясь вокруг тех, кого вытащили из воды, и смотрели на «Охотника». Со всех сторон раздавались возгласы: «Я видел его. Чёрное пламя!», и шёпот на разных языках: «Miracolo, merveille».

– Там был юноша… он взял меч… – произнёс чей-то голос рядом.

Вайолет с изумлением узнала того моряка, который обозвал её крысой и схватил за шкирку. Он спасся, как и остальные. Его фраза всколыхнула воспоминание о пленнике в трюме, о его лице, покрытом синяками. Кто же из всех этих мужчин, которых он спас, избивал его? Уилл спас всех на этом корабле. Только не себя самого…

Вайолет поднялась.

«Охотник» покачивался на воде, не привязанный. Доски перекидного мостика упали, и между корпусом судна и пристанью образовалась пропасть шириной в десять футов. Разрыв увеличивался.

Вайолет уже знала, что делать.

Как же долго она хотела проявить себя, доказать, что чего-то стоит – доказать Тому, отцу, Саймону. Но было что-то поважнее этого.

Вайолет посмотрела на корабль, разбежалась и прыгнула.

И будто попала в ад сразу после того, как оттуда удалось вырваться. Пустой и обезлюдевший «Охотник» опасно стонал, мачты были сломаны, палуба – расколота, а доски разбитой обшивки торчали во все стороны. Вокруг громоздились контейнеры с грузом, часть из них – развалилась. Над палубой висела половина рваного паруса.

Вайолет сглотнула, подавляя ужас, и спустилась по трапу в трюм, опасаясь, что сейчас снова увидит чёрное пламя, которое до сих пор ясно вспыхивало перед внутренним взором. Но в наполовину затопленном трюме царила темнота. Вода закручивалась воронками. Вайолет оттолкнулась и отчасти пошла, отчасти поплыла мимо перевёрнутых ящиков, мимо обломков и следов боя.

Уилл, всё ещё прикованный, сидел один в затопленном трюме и тяжело дышал, удерживая голову над водой и всеми силами стараясь не показывать свой страх. В руке юноша всё ещё сжимал меч, но Вайолет видела – каким-то образом он сумел сомкнуть ножны. Должно быть, таким же образом они и были сомкнуты до того, как ящик разбился.

– Можешь отпустить, – сказала она. Костяшки Уилла уже побелели от напряжения. – Отпусти. Пусть пойдёт ко дну вместе с кораблём.

Он вздохнул и отбросил меч. Вайолет проследила, как клинок, чуть мерцая, погрузился в воду, которая уже доходила до груди. Вскоре трюм полностью затопит, вытеснив воздух, и «Охотник» погрузится на дно. По взгляду пленника было ясно: он знал, что спастись не удастся. Цепи надёжно приковали юношу к тонущему кораблю.

– Не надо было тебе возвращаться, – посмотрев на Вайолет тёмными глазами, произнёс Уилл.

– Ты сказал вывести всех, – ответила девушка.

С усилием она проталкивалась через воду, пока не оказалась рядом с юношей. Тяжело дыша, он устало улыбнулся, но на его лице читалось отчаяние.

– У тебя нет ключа, – заметил Уилл.

– Мне не нужен ключ, – ответила Вайолет.

Она нырнула под воду и схватилась за цепи.

Хранители назвали Тома Львом. Никто никогда не догадывался, что они были братом и сестрой и не только в его жилах текла сила. Вайолет напрягла мышцы.

Дерево раскололось, железо заскрипело и высвободилось. Пленник удивлённо уставился на девушку. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга с изумлением и узнаванием, точно протягивали мостик через пропасть. В следующий миг Вайолет подхватила Уилла, который повалился без сознания ей на руки, и вскинула на плечо. Юноша оказался легче Тома, его было гораздо проще нести. Однако в хрупкой, будто недокормленной, оболочке заключалась сила воли, которая сумела спасти всех на корабле. Лицо пленника осунулось, скулы заострились, а на бледной коже выступали синяки. Вайолет была решительно настроена защитить его и во что бы то ни стало вынести в безопасное место, как бы трудно ни было пробиться к берегу.

– Сюда! – позвал чей-то голос от трапа. Корабль снова содрогнулся, ещё больше накренившись, и весь трюм теперь оказался под наклоном. – Идите сюда!

Вайолет пробиралась сквозь воду на зов, а в следующий миг узнала, кто именно её окликнул, и всё внутри сжалось.

Воротник Хранителя был разорван и залит кровью, а мокрые волосы почти скрывали яркий знак звезды. Но сам мужчина остался в живых. «И вернулся», – поняла вдруг Вайолет, вглядываясь ему в лицо.

Он вернулся, чтобы выполнить обещание – как и она сама.

– Возьми меня за руку, – сказал Джастис.

Глава 5

– Он уже здесь, – сказала тётушка, и Кэтрин поспешно оправила на себе платье, убеждаясь, что оно сидит безупречно.

Они слышали, как снаружи подъезжает экипаж – цокот копыт, скрип колёс и резкое «Тпррру!» извозчика. А Мэри, тётушкина горничная, которая как раз выглядывала в окно из-за занавески, сказала:

– Какая же роскошная карета. Блестящее чёрное дерево. Извозчик и два лакея так хорошо одеты. На дверце три чёрных пса – какой же благородный фамильный герб! – а по бокам позолота. – Мэри вздохнула. – А вот и сам господин, уже выходит. О, мисс Кент, он такой красивый!

Кэтрин почувствовала, как при этих словах у неё порозовели щёки. Тётушка уверяла, что потенциальный жених красив, но получить подтверждение всё-таки было приятно.

На самом деле девушка мало что знала об их госте кроме того, что рассказывала тётушка. Лорд Креншоу был единственным сыном графа, наследником титула и целого состояния. Говорили, его отцу принадлежала половина Лондона. А Мэри потом ещё прошептала: «Самая дорогая половина».

Весь дом готовился к приезду лорда четыре дня. Служанки смахнули пыль, натёрли мебель, отполировали столовое серебро и смазали дверь в гостиной, а тетушка тщательно распланировала закуски и приказала выставить на стол лучший чайный сервиз с белыми чашками, на которых переплетались розовые бутоны.

Мэри часами пробовала на Кэтрин разнообразные причёски, прежде чем остановилась на одной: золотые локоны ниспадали по обеим сторонам лица, а в волосы была вплетена нежно-розовая лента, чтобы подчеркнуть свежий румянец и яркую синеву глаз. Никто не говорил вслух о том, что внешность Кэтрин являлась самой важной частью приготовлений. Лорд Креншоу написал, что хотел бы официально познакомиться с её дядей, но все знали, что это – лишь предлог. Он наносил визит ради Кэтрин.

– Эта девушка – редкая красавица, – сказала миссис Эллиот тётушке пару недель назад. – Как жаль, что у неё нет ни достойного приданого, ни связей.

В свои шестнадцать лет Кэтрин ещё не доводилось бывать в высшем обществе, но тётушка и дядюшка устроили несколько небольших визитов в очень уважаемую компанию в надежде улучшить перспективы её замужества. Миссис Эллиот как раз была гостьей на одном из этих собраний. Хоть Кэтрин и была дочерью уважаемого джентльмена, они с сестрой считались сиротами без приданого, и Кэтрин давно знала, что будущее её семьи зависит исключительно от возможности найти хорошую пару. Но шансы у молодой девушки, стеснённой обстоятельствами, были невелики.

Казалось, слова миссис Эллиот разрушили все надежды. Той ночью Кэтрин ушла спать в слезах, ужасно огорчённая, причитая: «Ты ничего не понимаешь!», когда её десятилетняя сестра Элизабет приподняла свои тёмные бровки и заявила: «По-моему, это просто глупо».

А потом лорд Креншоу сообщил, что собирается нанести визит.

– Вы выглядите идеально, мисс Кент, – сказала Мэри, внося последние штрихи в причёску госпожи. – Словно свежий розовый куст в саду. Гость будет просто очарован!

Итак, они выставили свой лучший чайный сервиз, а Кэтрин надела самое красивое платье из белого муслина с кружевом и простую ленту, потому что не имела никаких украшений. Тётушка заверила, что девушке, пока ещё не представленной высшему обществу, в любом случае не подобает носить ожерелья или серьги.

Но едва лорд Креншоу вошёл в гостиную, стало понятно, что все их приготовления бессмысленны. Одно-единственное кольцо на его пальце стоило больше, чем вся мебель в комнате. Наверное, за такой перстень можно было купить весь их дом. Гость передал свою шляпу и перчатки Мэри. Чтобы произвести неизгладимое впечатление, ему даже не требовалось демонстрировать богатство. То, как он держал себя, какую силу излучал – вот что по-настоящему определяло весь его вид, а вовсе не чёрный камзол, не блеск начищенных ботинок и не несколько перстней на левой руке. Власть явно была этому мужчине не в новинку.

– Лорд Креншоу! – приветствовал дядюшка. – Позвольте представить вам мою супругу, Хелен.

– Мистер и миссис Кент, – отозвался гость.

«Он правда красив, как и подобает лорду», – подумала Кэтрин. В свои тридцать семь мужчина уже годился ей в отцы, но в идеально постриженных прядях не было и намёка на седину. Глаза у него были тёмными, как и волосы. И Мэри оказалась права – лорд мог похвастаться потрясающей фигурой.

Девушка с лёгкостью представила, как он осматривает обширные владения верхом на скакуне либо раздаёт указания целому штату слуг.

– И наша племянница, Кэтрин, – добавил дядюшка, и взгляд Креншоу обратился к потенциальной невесте.

Она присела в глубоком реверансе, и белое муслиновое платье прошуршало по полу.

– Лорд Креншоу. Очень рада нашему знакомству.

– Большая честь для меня, мисс Кент, – ответил тот.

Кэтрин подняла глаза, натолкнулась на тяжёлый, оценивающий взгляд гостя и покраснела. Кажется, ей удалось произвести впечатление на лорда. Это чувство не покидало её и позднее, когда они сели пить чай, и она почти не вслушивалась в светскую беседу, последовавшую за этим. Лорд Креншоу говорил, что очень доволен визитом и что ему повезло оказаться в Лондоне по делам, каковой шанс нечасто выпадал не в сезон.

Позже гость сказал дядюшке:

– Вам нравится стрелять, мистер Кент? Вы должны приехать в Рутерн пострелять куропаток.

Сезон охоты приходился на август, а сейчас стоял только октябрь. Приглашение подразумевало длительное товарищество, и лорд Креншоу это прекрасно понимал. Он задал вопрос с небрежной уверенностью в собственном влиянии, вытянув руку на спинке голубого дивана тётушки и пристально глядя на дядюшку.

– Очень любезно с вашей стороны, лорд Креншоу, – ответил тот.

Все они понимали, что это означает, пусть даже гость почти не общался с Кэтрин и даже не смотрел на неё сейчас. Это вернуло к жизни надежды, которые разрушила миссис Эллиот.

Позже они прогуливались в саду. Лорд Креншоу шёл рядом с потенциальной невестой, а тётушка и дядюшка – в паре шагов позади. Кэтрин впервые оказалась так близко к мужчине его положения. Гость был воспитан и обходителен, даже сохраняя свою природную властность. «Безупречный джентльмен», – думала она.

В то же время девушка остро чувствовала, что его визит связан именно с ней и что её успех напрямую связан с его вниманием. Поэтому следовало вызвать его расположение во время прогулки в саду. Каким-то чудом это удалось сделать, не говоря ни слова, просто самим фактом своего существования, что вызывало у Кэтрин глубокое чувство удовлетворения, хоть и немного выбивало из равновесия.

– Вы говорили, вас привели в Лондон дела? – спросила она.

– Мне нужно было принять некий… груз, скажем так, – ответил лорд Креншоу. – Одну вещь, которую я очень долго ждал.

– Надеюсь, груз прибыл в сохранности?

– Да, он уже на пути в Рутерн, – сказал он. – Я должен был уехать следом, но… рад, что решил направиться в объезд.

Когда лорд произносил эти слова, то не сводил с собеседницы глаз. Его внимание окрыляло – какая удача!

– Вы так нежно отзываетесь о Рутерне, – проговорила она.

– Да, я очень люблю это поместье, хотя вот уже много лет ему не хватает чуткого руководства госпожи, – ответил лорд Креншоу.

Кэтрин покраснела, не зная, как реагировать на эти слова: такое прямолинейное выражение намерений! Её реакция пришлась по душе мужчине. Он начал описывать зелень холмов, фронтоны и веранды, южный стиль с пешеходными дорожками вдоль озера, по которым так приятно гулять летом. Кэтрин уже представляла увитые плющом стены поместья и выступающую башенку с колокольней, а также ясно видела, каково будет бродить по территории, зная, что всё вокруг принадлежит ей.

– У нас в Рутерне стоит рояль «Бродвуд»[7]7
  «Бродвуд», «Джон Бродвуд и сыновья» – старейшая в мире компания по производству фортепиано, основана в Великобритании в 1728 г.


[Закрыть]. Я слышал, вы играете? Возможно, вам будет угодно немного оживить наше поместье музыкой, когда приедете с семьёй погостить.

Когда часы пробили три, казалось, лорду Креншоу было искренне жаль, что уже приходится уходить. Он пригласил дядюшку поговорить наедине и низко поклонился Кэтрин на прощание.

– Надеюсь, мы ещё встретимся, мисс Кент.

– Я бы очень этого хотела, – ответила она.

Затем выждала, когда лорд Креншоу с дядей удалились в соседнюю комнату, прежде чем скользнула к дверям и замерла, подслушивая.

Кэтрин казалось, что день прошёл хорошо, но так ли это на самом деле? Она очень мало знала об ухаживаниях и думала, что невозможно влюбиться после всего одной встречи. Что же касалось самой девушки, то она с первого взгляда поняла: лорд Креншоу – именно тот мужчина, за которого следует выйти замуж. Мэри оказалась права: он был воплощением красивого, влиятельного и уважаемого джентльмена. Пусть немного старше, чем ожидала Кэтрин. Разве это не означало, что он выдающийся, повидавший мир человек? Он держался с дядюшкой и тётушкой безупречно вежливо, а с ней самой во время беседы в саду говорил как потенциальный жених и проявлял любезность.

Сквозь небольшую щель в двери Кэтрин видела совсем немного: лишь край дядиного плеча да роскошный камзол лорда Креншоу, но слова слышала ясно.

– …объявить о моих намерениях, – говорил гость, – и попросить руки вашей племянницы…

Её сердце неистово забилось. Кэтрин могла только мечтать о таком удачном стечении обстоятельств, но не смела надеяться по-настоящему, тем более – не так скоро. Помолвка с лордом Креншоу! Разум буквально наводнили связанные с подобным мероприятием мыслями. У Кэтрин будут новые платья, модные причёски и собственная горничная. Можно будет посещать балы и собрания, и даже наверняка придётся выбирать, какое приглашение принять. И конечно же, дядюшка с тётушкой будут счастливы так удачно пристроить племянницу, кроме того, их материальное положение значительно улучшится.

– Подслушивать нехорошо.

Кэтрин посмотрела вниз и увидела хмурое лицо младшей сестры: бледной десятилетней девочки с тусклыми волосами и очень тёмными густыми бровями.

– Это неправильно, – добавила Элизабет, которая всегда придерживалась правил, за исключением тех, что запрещали ей покидать комнату во время обеда.

Хотя с сестры сталось бы заявить, что трапеза уже окончена, а потому правила не нарушены.

Кэтрин была слишком счастлива, чтобы беспокоиться.

– Я знаю. Ох, Элизабет! Я только что услышала чудесные новости!

– О лорде Креншоу? – Девочка ещё больше нахмурилась. – Мне он не нравится.

– Тебе никто не нравится, – возразила Кэтрин, не в силах перестать улыбаться и повторять про себя с лёгким волнением: «Леди Креншоу!»

– Неправда! Мне нравится миссис Парсонс. И наш повар. И мистер Бейли, продавец булочек, – Элизабет перечисляла медленно, тщательно продумывая, кого ещё включить в список. – И…

Услышав скрип двери, Кэтрин, смеясь, поспешно увела сестру.

– Тише, они идут! Давай, поторапливайся!

Когда Элизабет скрылась наверху, Кэтрин помчалась обратно в гостиную, села на стул с высокой спинкой, быстро поправила юбки и придала лицу удивлённое выражение, услышав новости от тётушки и дядюшки.