Текст книги "Валерий Гергиев. Симфония жизни"

Мир, в котором робкие не выживают

Утро во Владикавказе было свежим. На съемках документальных фильмов обычно проводят предварительный осмотр местности, где снимают сюжет. Поэтому еще до встречи с Валерием мы поднялись на крышу гостиницы, чтобы снять панораму города с высоты птичьего полета. Но стоило оператору установить штатив и приступить к работе, как появился милиционер и приказал нам прекратить съемку.

Когда простым языком я попытался ему объяснить, что мы снимаем фильм про его земляка, всемирно известного дирижера и имеем разрешение от самого президента республики, молодой милиционер спросил:

– А не шпионажем ли вы тут занимаетесь?

Я сразу же понял, в чем было дело. Еще в советской России существовало множество ограничений на видеосъемку. Аэропорты, вокзалы, военные объекты – все это, разумеется, было под запретом, но особенно строгие правила существовали в отношении панорамной съемки с высотных зданий. Она была под строжайшим запретом. Я хорошо помнил те времена. Причина же, по которой милиционер заподозрил нас именно в шпионаже, мне тоже была понятна: он заметил, как взволнованно наша ассистентка отреагировала на его приглашение пройти в участок. И можно было бы туда пойти, все разъяснить, и проблема бы разрешилась, но тогда мы упустили бы возможность собрать важный материал о Гергиеве.

Я знал, что в Москве эти запреты на съемку уже давно не действуют, но в провинциальной Осетии еще жив был стереотип о том, что все иностранцы – шпионы. Я с ужасом представил себе, что из-за этой ерунды мы не сможем собрать материал.

– Точно шпионы: вон как вы по-русски говорите! – сказал милиционер.

Я не растерялся и в нарочито несерьезной манере тут же ему ответил:

– Ну конечно, разве может шпион не говорить по-русски!

Таким образом я добровольно сознался в шпионаже. Услышав это, наша ассистентка, которая до сих пор всем своим видом выражала взволнованность, рассмеялась в голос. Увидевший это милиционер тоже засмеялся и, забыв о том, что собирался пройти с нами в участок, пожелал нам удачной работы – на этом инцидент был исчерпан.

За долгие годы, проведенные в Москве, я хорошо усвоил, что без юмора в России не прожить. И теперь в нужную минуту этот опыт позволил мне избежать хлопот. После того как милиционер нас проводил, мы в отличном настроении отправились в гостиницу, где была запланирована встреча с Гергиевым.

Похоже, в этом маленьком городе чуть ли не все связаны родственными отношениями. Эта гостиница, которая считалась лучшей в городе, была достаточно скромной и немногим превосходила обычный жилой дом, но даже здесь управляющий приходился родственником Валерию.

И на встречу он тоже пришел с родней:

– Едем в горы!

– А разве мы едем не в концертный зал? – спросил я, полагая, что на сегодня было запланировано выступление по случаю триумфального турне.

Но он пригласил меня в ту же самую «Чайку», и мы вместе отправились в путь. Стоило нам недалеко отъехать, как асфальтовая дорога закончилось. Мы ехали вдоль реки, и качество дороги становилось все хуже. Ну а когда мы въехали в долину, наш эксклюзивный правительственный автомобиль с низкой посадкой оказался уже совсем бесполезным. Мы пересели на полноприводный Mitsubishi Pajero и двинулись далее по каменистой дороге вдоль реки.

Над нашими головами свисали крутые обрывы. Мы въезжали в мир, где единственный искусственный звук – это шум мотора. С момента нашего отправления прошло чуть менее часа, когда дорога зашла в тупик – это и был пункт назначения. Со всех четырех сторон нас окружали скалы, которые своими верхушками словно упирались в узкий квадратик небосвода.

Гергиев дает интервью для NHK в том месте, куда он любил приходить еще ребенком. Октябрь 1996 года. Северная Осетия

Валерий спустился в долину к реке, зачерпнул рукой воду, выпил ее и, закусывая сорванным с дерева плодом, начал рассказывать.

– В детстве я любил здесь играть. Погода в горах меняется очень быстро. Только что ясное небо вдруг заволакивают облака, и начинается ливень с грозой. Горы, как и время, поглощают людей. Чтобы здесь жить, нужно уметь противостоять опасностям. Если будешь беспечным – не выживешь. Опасности закаляют человека, подобно дикому животному он учится распознавать их. Горе тому, кто в этих местах проявит слабость духа. Именно эта природа научила меня хладнокровно действовать в критических ситуациях.

* * *

Далее речь зашла о его малой родине, о населявших ее людях и о семье. Этот рассказ совершенно необходим для понимания его отношения к жизни, поэтому я позволю себе максимально подробно воспроизвести то, что тогда записал.

– Я родился в Москве, но, сколько себя помню, рос я в Осетии. В хорошем смысле слова это абсолютно консервативное общество, где огромную роль играют кровные связи. Родители, даже если они очень заняты, никогда не забывают о воспитании своих детей. Главный в доме всегда отец.

Когда мне было четырнадцать, на сорок восьмом году жизни ушел мой папа. Для меня это стало тяжелейшим испытанием, ведь по осетинскому укладу главой семьи должен быть именно мужчина. Осетины говорят, что дом не дом без мужчины: именно он ответственен за то, чтобы домашний очаг не угасал.

Смерть отца, которого я так искренне любил, стала для нашей семьи настоящей трагедией, но я тогда не вполне осознавал смысл произошедшего – было такое чувство, будто у меня на глазах произошел взрыв. «Какой же ты худой!» – это было последним, что он мне сказал. Так горько и тяжело мне не было никогда.

Но эта трагедия меня закалила. Только подумайте: четырнадцатилетний мальчик становится главой семейства и несет ответственность за своих домочадцев перед всей округой – какое уж тут беззаботное детство. Думаю, что благодаря этому опыту в глазах других я тогда выглядел на порядок старше своего реального возраста.

Наверное, вы представляете, что чувствует мужчина, который несет ответственность за свою мать и сестер. Моя мама – сильный человек: она работала буквально днем и ночью, чтобы мы могли получить образование и вырасти достойными людьми. Думаю, для нее это было очень тяжелое время. Я даже не знаю, как ее благодарить.

* * *

Гергиев не выпускает телефон из рук. И в гримерке, и во время поездок он постоянно с кем-то говорит то на русском, то на английском, а порой и вовсе на непонятном мне языке – это он звонит Тамаре Тимофеевне, своей маме.

Как же получилось, что он, выросший в маленьком городке посреди гор, связал свою жизнь с музыкой?

– Когда состоялось ваше первое знакомство с музыкой?

– В нашем доме всегда звучала музыка. У моей мамы не было музыкального образования, поскольку она родилась в самой глубинке Северной Осетии, в долине, которая была практически отрезана от внешнего мира. И тем не менее она умела играть на баяне. Несмотря на то, что мне тогда было года три или четыре, я отлично помню, как пел и танцевал под ее аккомпанемент – видимо, ее игра сильно повлияла на мой детский мозг. То, что я выбрал музыкальную карьеру, было закономерно.

Обе мои сестры – и старшая, и младшая – тоже связаны с этим искусством. Я и сейчас нередко слушаю народную осетинскую музыку, которую тогда исполняла моя мама. Вообще очень важно, какую музыку человек слушает в детстве. Нужно, чтобы звуки ассоциировались с эмоциями.

Мне часто говорят про абсолютный слух, но ведь при помощи системного обучения его можно развить у человека, даже если он совсем не умеет определять высоту звука. Эта система образования иногда порождает музыкантов, слух которых устроен, точно какой-нибудь механизм: они могут отличить ля от соль, но они не способны ассоциировать звуки с эмоциями. Поистине талантливый музыкант настолько чуток, что может увязать каждую нотку с характером музыки. Очень важно, чтобы человек, исполняющий или слушающий песню, чувствовал ее настроение.

* * *

Тема материнского влияния перетекла в разговор о музыкальном слухе.

– И что же помогает воспитать такой музыкальный слух?

Его ответ стал для меня полной неожиданностью.

– Здоровые человеческие отношения. Благодаря своей семье я научился распознавать мелодию: когда я говорю «с» – это лишь звук, а вот когда я говорю «спасибо» – это уже целое слово. Собеседник сразу понимает, что я хочу ему сказать. Так и мелодия складывается из отдельных звуков.

Впервые я осознал музыку как систему звуков в стенах своего дома, то есть еще до поступления в школу. Мне кажется, что атмосфера в нашей семье, тот образ жизни, который вели мои родители и родственники, – все располагало к тому, чтобы у ребенка сформировался музыкальный слух.

Способности, необходимые для того, чтобы стать хорошим музыкантом, есть у многих детей. Но если члены семьи вечно ссорятся и в доме царит атмосфера истерики – ребенок перестает чувствовать музыку.

* * *

От музыкального слуха мы перешли к дирижерским качествам. Разговоры с маэстро всегда имеют любопытное развитие.

– Для дирижера межличностные отношения особенно важны. Это работа, которая предполагает взаимодействие с большим количеством людей. Пускай у тебя есть талант, но если ты истеричный человек, твои музыканты не станут исполнять качественную музыку. Здесь очень большую роль играют лидерские качества, способность организовать людей. Полагаю, что меня как человека сформировали две вещи: кавказские горы, где в любую минуту тебя может застать буря, и мой дом, где всегда царила добрая, семейная атмосфера.

Казалось, у этой беседы, которая состоялась внутри глубокой речной долины, не было конца. Но приближалось время концерта. Мы были вынуждены сесть в машину и направиться к месту выступления. Поскольку концертного зала в городе не имелось, в качестве площадки был выбран кинотеатр. Даже в машине маэстро продолжил свой рассказ. Какой же посыл он приехал сообщить своим землякам? Что это был за крик души? Об этом я и хочу рассказать в следующей главе.

Не с войной, а с музыкой

Рассказ Гергиева о его родине не прекращался даже в машине, которая спускалась во Владикавказ из долины, расположенной на высоте двух тысяч метров над уровнем моря. Между делом я задавал вопросы.

– Вы ведь никогда не унываете, даже в самую трудную минуту. Эта жажда жизни – тоже влияние Кавказа?

– Я думаю, человек рождается для того, чтобы преодолевать трудности. И здесь без жажды жизни – никак. Сохраняя ее, можно многого достичь.

* * *

Я бы хотел вкратце описать Кавказ – этот суровый горный край, где, как говорит Валерий, в праздности долго не проживешь.

На небольшой территории, ограниченной Каспийским морем с востока и Черным морем с запада, возвышается горная гряда, которая делит Кавказ на северный и южный. Именно здесь проходит граница между Европой и Азией. Эльбрус, находящийся в европейской части горного массива, возвышается на 5642 метра над уровнем моря, превосходя альпийский Монблан более чем на 800 метров.

Самой высокой точкой в азиатской части Кавказа является покрытая ледниками гора Казбек, высота которой составляет 5033 метра. К этому горному массиву примыкают четыре страны: Россия, Грузия, Армения и Азербайджан. Грузия – родина вина; Армения еще в IV веке – то есть первая в мире – приняла христианство; в Азербайджане, имеющем выход к Каспийскому морю, развита нефтедобыча, а большая часть населения исповедует ислам.

Кавказ – это сложная горная система, территорию которой делят между собой сразу несколько государств, а также народы, исповедующие разные религии. Осетия – малая родина Гергиева – находится у северного подножия Казбека – самой высокой точки в азиатской части массива.

Даже такой краткий обзор, полагаю, дает представление о том, насколько сложно местным народам уживаться друг с другом. Впрочем, в советское время все эти страны входили в число союзных республик и худо-бедно сосуществовали благодаря централизованной власти. То, что эти люди, принадлежащие разным народам и религиям, а вдобавок имеющие непростую историю взаимных агрессий, все же как-то сосуществовали на протяжении долгого времени и при этом не уничтожали друг друга, по всей видимости, было заслугой советской системы (которая, впрочем, также предполагала подчинение диктату центра).

Конец мирному сосуществованию положил Горбачёв. С введением гласности и перестройки – главных столпов его политики – были сняты и многие ограничения, служившие сдерживающей силой. В результате этого один за другим стали возникать конфликты на национальной почве. В том числе и на территориях, прилегающих к Северной Осетии. Один из таких конфликтов произошел в Чечне.

* * *

В самый разгар Второй мировой войны Сталин, опасаясь того, что чеченцы могут встать на сторону немецких нацистов, посадил их всех до единого в товарные вагоны, предназначавшиеся для перевозки скота, и депортировал в Сибирь. Это была невероятно жестокая мера, в результате которой из шестисот тысяч депортированных более десяти процентов людей погибло. После смерти Сталина в 1953 году к власти пришел Хрущёв. Чеченцам было позволено вернуться на Кавказ, но глубочайшая обида, тем не менее, осталась.

«Никогда не забывай унижения» – эта доктрина играет весьма важную роль в мусульманском обществе. Готовность применить оружие, чтобы обрести независимость от России, говорит о том, насколько сильно были ранены их чувства. И хотя эти события известны как «конфликт», на деле это была гражданская война. Все началось с того, что Россия во главе с Ельциным применила силу для подавления восставших, которые требовали независимости.

Чеченцы были решительно настроены освободиться из-под многолетнего гнета, и России пришлось ввести регулярные войска, которые атаковали повстанцев с суши и с воздуха. Россия, военная мощь которой несоизмеримо превосходила чеченскую, очевидно, рассчитывала, что подавление восстания не составит большого труда. Однако из-за сокращения военного финансирования в результате горбачевских реформ и, как следствие, недостаточно серьезного отношения к армии, солдаты находились в деморализованном состоянии и не только не смогли быстро подавить восстание, но и понесли серьезные потери.

* * *

Существует даже видеозапись, на которой российские военнослужащие продают оружие чеченцам. Она транслировалась на NHK и впоследствии облетела весь мир.

В ходе двухлетней войны, начавшейся в 1994-м году, Россия потеряла более десяти тысяч солдат и была вынуждена вывести свои войска. Конфликты вспыхнули и в других районах Кавказа. Результат – более ста тысяч жертв и около миллиона беженцев. Наш приезд с целью собрать материал для фильма состоялся сразу после окончания этих событий. Около пятидесяти тысяч беженцев устремились в Северную Осетию.

– В октябре я поеду к себе на малую родину в Осетию. Не хочешь присоединиться?

– Еду.

Позже я узнал, что в эту минуту у Гергиева промелькнула тревожная мысль: а безопасна ли эта поездка? И хотя Чеченская война на время приостановилась, ситуация оставалась довольно напряженной.

Почему же я решил написать об всем этом в главе, посвященной родине Валерия? Дело в том, что война сильно повлияла на его отношение к жизни. Смерть его любимого отца была следствием ранения, которое тот получил на войне.

Повлияла на Валерия и другая трагедия: уже после того, как военные действия вблизи Владикавказа прекратились, в Беслане – городе, который он считает своей второй родиной – первого сентября исламские террористы захватили школу. В результате погибло около четырехсот человек, среди которых были дети, родители и учителя.

«Войны необходимо избегать любой ценой, и в этом должна помочь музыка» – это убеждение, служащее для Валерия моральной опорой в его музыкальной деятельности, сформировалось у него потому, что он на личном опыте испытал те горести, которые приносит людям война.

Сделав большой крюк, мы подъехали к зданию кинотеатра, которое находилось в центре города. Там уже столпилось множество людей, при этом подавляющее большинство составляла молодежь. Оказалось, что перед выступлением будет проводиться открытая репетиция. Несмотря на то что кинотеатр был старым и явно не годился в качестве площадки для приема всемирно известного маэстро, поднявшийся на сцену Гергиев шутливо обратился к аудитории:

– Для выступления оркестра место, конечно, не идеальное, но мы постараемся не ударить в грязь лицом.

Сказав это, он повернулся к музыкантам.

Для открытой репетиции было выбрано технически непростое и полное звуковых хитросплетений произведение – «Поэма экстаза» Александра Скрябина.

– Экстаз, который Скрябин выразил в своей поэме, это вам не просто хорошее настроение после двух стаканов водки! Это духовно возвышенное ликование.

Подшучивая таким образом над музыкантами, которые известно чем занимались накануне вечером, Гергиев начал извлекать из оркестра звуки.

Когда репетиция закончилась, Валерий обратился к молодежи:

– А теперь ловите музыкантов, задавайте им любые вопросы и внимательно слушайте ответы!

Что бы Гергиев ни делал – дирижировал ли, говорил ли, – он сохраняет ясность мысли и легкость.

Глаза молодых людей светились от радости. Они моментально отреагировали на его приглашение, поднялись на сцену и обрушили на музыкантов шквал вопросов. Не остался в стороне и Валерий. В этой способности воздействовать на молодежь снова проявилась его магическая сила.

За открытой репетицией последовал основной концерт, который начался с Четвертой симфонии Брамса. С первых же тактов в выразительных глазах Валерия отразился напряженный внутренний поиск. Решительными, но в то же время тонкими движениями тела, передающимися в кончики пальцев, он управлял целым оркестром. По мере развития симфонии все обильнее с него струился ручьями пот. Наш замечательный оператор Володя, которого мне удалось переманить с федерального телевидения в московский филиал NHK, со свойственным ему мастерством заснял капельки пота, летящие во все стороны.

Когда отзвучали последние ноты, левой рукой Валерий устало поправил сбившиеся на лоб волосы. Он всегда делает так, когда доволен выступлением. И хотя в ту пору самих волос уже практически не было, привычка все же осталась. Слушатели все как один аплодировали стоя. Кто-то вытирал слезы, иные восторженно хлопали, пытаясь сдержать эмоции – все это внимательный Володя запечатлел на камеру. С цветами в руках Гергиев подошел к микрофону.

– Я бесконечно рад выступать перед вами на этой родной и прекрасной земле. Вы знаете, что рядом шла война. Поэтому сегодня я принес с собой оружие. Оно называется – музыка!

Аплодисменты зазвучали еще громче – было очевидно, что эти слова и музыка тронули его земляков до глубины души.

На следующий день после выступления он отправился в свою музыкальную школу, которой в том году исполнилось шестьдесят лет: таким образом торжественный прием маэстро проходил совместно с празднованием юбилея. Вступительные экзамены в эту школу Валерий сдавал по инициативе своей мамы, когда ему было восемь лет. И не поступил. Сам он говорит, что экзамен был совсем простым, а отрицательный результат, по-видимому, объясняется тем, что он не сделал «подарок» экзаменатору.

Восемь лет Валерию исполнилось в 1961 году. И хотя страна уже приходила в себя после разрушительной войны с Германией, жизнь была достаточно скромной, поэтому «подарки», по словам маэстро, могли играть немалую роль даже при поступлении ребенка в музыкальную школу. Благодаря хлопотам его мамы, которой удалось найти связи, Валерий попал в дополнительный набор и до восемнадцати лет обучался игре на фортепиано.

Выпускник провинциальной школы, расположенной посреди гор в самой крохотной российской республике, которую иначе как деревней и не назовешь, вернулся в альма-матер всемирно известным музыкантом. Было видно, что теплые чувства и восторг переполняли присутствующих. Директор поприветствовал почетного выпускника, назвав его гордостью школы. Мне сказали, что он был в числе принимавших вступительный экзамен. Ни слова не говорилось о том, что Валерий тогда не прошел испытание и попал лишь в дополнительный набор.

– Он был выдающимся учеником, которым все гордились.

Ответив благодарностью на эту похвалу, маэстро сказал:

– В этом новом мире, полном потрясений, школы, музеи и библиотеки теперь лишены прежней поддержки. Мне очень жаль, что на моей родине случилась война, и поэтому я привез вам кое-какие подарки: новые инструменты и музыку!

И на концерте, и в музыкальной школе в своих речах он желал всем мира. В стране, где идет война, это слово имеет совсем иной вес, чем в нашей спокойной жизни, где мир принимается как данность. Как-то само собой в моей голове родилось название для документального фильма, который я сделал спустя четыре года после нашего знакомства: «Не с войной, а с музыкой: на родине Валерия Гергиева».

Этот визит в школу стал для маэстро настоящим подарком судьбы. Именно тогда он познакомился с ученицей по имени Наташа, обучавшейся там игре на баяне – народном инструменте, которым также владела его мама. Наташе тогда было семнадцать, Валерию – сорок пять. Об их отношениях и пойдет речь в следующей главе.