Текст книги "Ночь – мой божественный анклав"

Калле Каспер
Ночь – мой божественный анклав

Гоар, единственной

© Калле Каспер, 2019

© Алексей Пурин, перевод на русский язык, 2019

«Взрастит мое отчаянье сиянье…»

 
Взрастит мое отчаянье сиянье
Холодно-синих, без колючек, роз.
Был баловнем богов, но воздаянья
Тотализатор счастья не принес.
 
 
Я жаждал справедливости, считая,
Что доблестно сражаюсь за нее, —
Ни в мир подлунный сказка золотая
Не снизошла, ни в логово мое.
 
 
Что спрашивать у зеркала: скажи,
Чья так мерзка там и небрита рожа?..
Всё постепенно портится во лжи —
И абсолютным злом ты станешь тоже.
 

«Злой рок меня забросил на галеры…»

 
Злой рок меня забросил на галеры.
Бурлила кровь младая в недрах жил,
Неосторожен был, не знал я меры,
Да и напитки чересчур любил.
 
 
С похмелья задремал на берегу я —
Разинут рот и в водорослях нос…
Удар ремня – и слышу речь такую:
«Еще один! Сгодится как матрос».
 
 
С другими приковали кандалами
К скамье и усадили за весло.
Смеялись чайки вольные над нами
Презрительно… О, было тяжело!
 
 
Палило солнце, засыпало снегом,
А я всё греб – судьбу не побороть.
И каждый порт на море стал мне ведом,
И всё упорней становилась плоть.
 
 
Текли года. Разрушенную Трою
Прошли, заплыв почти в небытиё.
И зрело подозрение порою:
А вдруг грести – призвание мое?
 

«Да, в небо смотрит верхнее окно…»

 
Да, в небо смотрит верхнее окно,
А нижнее засыпано, темно.
Не чуток к недостаткам я своим
И не имею совести давно,
и, скрытный, не скрываю псевдоним.
 
 
То, что произошло, произошло,
Но чистота – вот что всегда влекло.
Омоет нас живительный поток —
И сделаемся чище, чем стекло;
Лишь окна пыли сохранят чуток.
 

Сугробы души

1

 
Души сугробы не спешат растаять,
Предчувствуя – под ними не скрижаль,
Не деньги сбереженные, не память,
А только окровавленный кинжал.
 
 
Мое умело скрыто преступленье,
Мегрэ мне верит, говорит: «Oui!»
Снять отпечатки пальцев порученье
Лишь дал, – но пальцы были не мои.
 
 
Растаять не хотят души сугробы,
Не в силах их светило растопить.
Спасет меня однажды дева гроба,
Но и ее не в силах я любить.
 

2

 
Где это сердце соразмерно билось,
Теперь лишь сгусток, неживой комок.
Убийство нынче в роскошь превратилось,
и мало тех, кто кровь пролить бы смог.
 
 
Чтобы в любви хоть что-то было свято,
Стальной клинок в твою вонзил я грудь —
И это повторить готов когда-то.
Чтобы в любви хоть что-то было свято,
Моею жертвой вновь и вновь пребудь.
 
 
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
 

Два пути

 
Крылу испанской мельницы при всплеске
Безумья дать сразиться и копью, —
Иль купол возвести, как Брунеллески,
Отвоевав у вечности ничью.
 

Клевета

 
Стоим на краю обрыва,
Как мраморная скульптура.
Стервятники кружат живо,
Активна их агентура.
 
 
Где-то гиена лает,
Змеи плетут свой план.
Чабан слезы не скрывает —
Вылитый Жан Вальжан.
 
 
Но мы не должны бояться,
Я слова «страх» и не знал!
Пускай по спине змеятся
Рубцы от злословящих жал.
 
 
Мы высимся над обрывом,
Как мраморное творенье.
В дороге к вечным оливам
Поможет нам дар презренья.
 

Лукреция Борджиа

 
Какой нам яд сегодня даст синьора?
В меню цикута или сулема?
Венеция, зима – столь радостно для взора!..
О преступленье вспомните ль сама?
. . . . . . . . . . . . . . . .
А дон Альфонсо, знал ли он о яде?
Одобрил ли и план и яд?..
Заметил на Риальто я, в засаде,
Прохожего в пальто до пят.
 
 
Он скрылся тотчас в ближний переулок,
А я остался – я же постовой.
Тут вы пришли – и быстрый шаг был гулок —
В манто и с непокрытой головой.
. . . . . . . . . . . . . . .
 
 
Сказали вы: «Побалуйся марсалой!»
Пригубил – показалось, что горчит…
И миг спустя, бесчувственный и вялый,
Упал я на холодный мрамор плит…
 
 
Теперь у Ca’Pesaro под стеною
Лежу я мертвый, и стеклянен глаз.
Вы ж спите… Что вы сделали со мною?
Что, герцогиня, жалкий паж для вас?
 
 
Я не в накладе, госпожа, поверьте;
И сны мои прекрасны и легки;
Нельзя вообразить завидней смерти,
Чем смерть от обожаемой руки.
 

Русалка

 
В сеть рыбака попалась раз русалка —
Царица моря, дивно хороша…
Но рыбаку себя почти что жалко:
Испортит жизнь такая госпожа.
 
 
Напрасный страх! Сидит себе в избушке —
Прекрасная, взглянуть – и обомлеть, —
Салаку солит в глиняной кадушке
Или латает порванную сеть.
 
 
Игривый хвост и плавники-вуали,
Златая чешуя… О, божество!..
Но сущность женская не такова ли:
Свобода манит менее всего?
 

Одалиска

 
Стрелу направлю в сердце одалиски —
Печально улыбнется, упадет…
Для женщин сильно возрастают риски,
Когда туман, их прячущий, сойдет.
 
 
В грудь одалиски я втыкаю пику.
Потом жалею. Поздно – крик затих…
Но жизнь ее не поднималась к пику,
Катилась вниз, их миллион таких.
 
 
Копье вонзаю в плоть ее. Знакомо
Ее презренье мне и гордый вид…
Но должен я стоять на страже дома,
Где женщине другой беда грозит.
 

«Был голос мне: «К чему тебе страданья…»

 
Был голос мне: «К чему тебе страданья?
Никто еще не изобрел сосуд,
Вмещающий всю мерзость мирозданья —
Несправедливость, ложь, продажный суд…
Так пусть течет вольготно эта повесть».
«Но для чего тогда дана мне совесть?»
«И от нее нам снадобье найдут».
 
 
И я легко спустился с пьедестала
И спрятался в черемухи кустах,
Где терпкие плоды она роняла;
И в сердце радость заместила страх,
Когда вдали стада бегущих ланей
Узрел, услышал пенье дивных птах:
Приговоренный к смерти – раб желаний.
 

Художники

1. Паоло Уччелло

 
Куда б не дрейфовал корабль в заливе,
Не забывай, дружок, о перспективе.
 
 
Кто из князей ни взял бы верх в сраженье,
Забыв о ней, потерпишь пораженье.
 
 
Вот кот, на подоконнике сидящий, —
Чем привлечет к себе он ум неспящий?
 
 
Что больше: дом, увиденный в окошко, —
Немножко пораскинь мозгами, – кошка?
 
 
Сумел вот эту хитрость одолеть я —
И в перспективе выиграл столетья.
 

2. Фра Филиппо Липпи

 
В толпе монашек мне она явилась,
Ее красою сердце исцелилось
И от восторга сладостно забилось.
 
 
Пусть тот, кого мой слог не убедит,
На фреску с Саломеей поглядит.
 
 
«Лукреция! – я рек, на всё готовый. —
Моей невестой стань, а не Христовой!»
 
 
И мы к чертям послали монастырь —
И счастья нам раскрылась ширь.
 

Стыд

1

 
С чего решили вдруг врагу сдаваться?
Кто водрузил над крышей белый флаг?
Привыкшему за курами гоняться
Уже с мечом не справиться никак?
 
 
По заднице ли хлопаешь девицу,
Зубришь ли Канта ночи напролет?..
«Один не воин в поле»? И не спится —
Иль это стыд заснуть мне не дает?
 

...

конец ознакомительного фрагмента