Текст книги "Золотая клетка"

– Ты изменила мне. Переспала с Яком Адельхеймом. У меня есть полное право все рассказать ему. Он знает о нас? О том, что у тебя есть парень?

Я прекрасно понимала, что бессмысленно пытаться что-либо объяснить. Не имело значения, что мы с Яком не переспали, что между нами ничего не было, кроме мимолетного поцелуя.

Виктор напоминал раненое животное; глаза у него почернели от ненависти и отчаяния. Я поняла, что он способен на все, лишь бы вернуть меня – или отомстить. Заставить меня почувствовать ту же боль, которая сейчас разрывает его на части. Он расскажет правду обо мне – не только Яку, но и всему миру. И тогда моя новая жизнь под именем Фэй закончится. Все рухнет.

Паника в душе вдруг сменилась хорошо знакомой ледяной холодностью. По всему телу разлилось удивительное спокойствие – я вдруг осознала, что никаких вариантов нет. Виктор просто не должен мне помешать.

Встретившись с ним глазами, я испытала лишь ненависть. Как дорого я заплатила, чтобы добиться того, чего добилась, – а теперь он осмеливается судить меня! Что он знает о той боли, которую мне пришлось пережить, о тех поступках, которые я вынуждена была совершить, о тех видениях, с которыми я обречена жить до конца своих дней!

Но все это я предпочла придержать при себе. Мужчины устроены примитивно. Ими легко манипулировать – и Виктор вовсе не исключение. Мне удавалось это раньше, смогу и сейчас.

Я уселась рядом с ним. Взяла его руку. Заговорила с теплом в голосе, гладя его по спине. И почувствовала, как он невольно расслабился.

– Поступай, как знаешь. Я понимаю тебя. Понимаю, что ты расстроен и обижен. Но я не изменяла тебе с Яком и не хочу, чтобы мы расстались врагами. Мы сделаем так, как ты хотел. Проведем вместе последний вечер. Даже целую ночь. И утро. А потом делай, как считаешь нужным. Сделай мне больно, если хочешь. Расскажи все Яку. Это твое право. Но я хочу, чтобы мы провели вместе последнюю ночь.

Я почувствовала, как Виктор смягчился. Ему так хотелось поверить мне… Мог ли он отказаться от последнего шанса побыть со мной? Я знала его. Разбиралась в мужчинах.

Мы поужинали пиццей и открыли две бутылки вина. Я только пригубила из своего бокала, почти все выпил Виктор. Мы занялись сексом на диване. Он взял меня грубо и брутально. Я не стала противиться. Зажмурившись, думала о Яке. Вызывала его лицо перед своим внутренним взором, заставляла себя отделиться от тела, пока Виктор, всхлипывая, совершал во мне толчки. Потом он повернулся ко мне спиной. Я встала и пошла подмыться. Морщась от боли, попыталась как можно осторожнее вытереться полотенцем. Когда я вернулась в комнату, он спал беспробудным сном.

Выйдя на маленький балкончик, я закурила. Огни города мерцали в полумраке, до меня доносились голоса и музыка. Докурив, я зажгла еще одну сигарету. Зашла к Виктору, который спал с открытым ртом, похрапывая во сне. Я потрогала его за плечо. Никакой реакции. От вина и переживаний он совершенно отключился. Положив сигарету на кровать, я постояла, желая убедиться, что дешевое постельное белье загорелось. Поначалу оно только тлело. Потом появились язычки пламени.

Ледяное спокойствие, которое я испытывала до того, улетучилось. Меня охватила паника, в висках застучало. Повернувшись спиной к огню, я кинулась к входной двери. Когда захлопнула ее за собой, и кровать, и занавески уже пылали.

Выбежав на улицу, я почувствовала, что меня сейчас вырвет. Улыбающиеся люди, бредущие мне навстречу, подходили слишком близко, разговаривали слишком громко. Я крепко вцепилась в сумочку. Дневник снова был в надежном месте. А я – по-прежнему свободна.

Тест на беременность оказался положительным. В животе у Фэй поселился зародыш. Новый человечек: наполовину – она, наполовину – Як. Он всегда мечтал о сыне. Может быть, у нее получится подарить ему наследника?

Сидя за кухонным столом, Фэй провела рукой по животу. Осознала, что ничего не ела уже несколько часов. Приготовленный ею мясной фарш с соусом стоял на плите нетронутый, поскольку Як пока не появлялся. Теперь ничто не мешает ей есть. Ребенку нужны питательные вещества, чтобы расти. Фэй поднялась и подошла к плите. Тронула пальцем соус и почувствовала, что тот все еще теплый. Положила себе спагетти, залила соусом и съела всю порцию, стоя у кухонного островка. Вкус показался ей божественным. Закрыв глаза, она жевала, ощущая, как приятное тепло сладко распространяется по всему телу. Так чудесно было наконец поесть, что слезы навернулись на глаза.

О весе она подумает, когда малыш родится. Сейчас ее важнейшая задача – есть за двоих.

Как и в прошлый раз, она вернется к тренировкам сразу после родов, но при этом будет следовать строгой диете, когда отлучит ребенка от груди. Она не замкнется на ребенке – будет отдавать предпочтение Яку и их отношениям. И сын ознаменует собой новое начало – для их брака, для нее как для женщины и жены.

Положив себе еще одну порцию, Фэй понесла тарелку к столу.

Час спустя дверь открылась, и она почувствовала, как защекотало в животе от сладкого предчувствия. Окликнула Яка, и тот заглянул в кухню. Скоро озабоченная морщинка между его бровей разгладится.

– Дорогой, у меня для тебя потрясающая новость, – сказала Фэй. – Иди сюда, сядь со мной.

Як вздохнул.

– Я устал. Твоя новость не может подождать, пока…

– Нет, иди сюда.

Фэй не могла ждать ни секунды.

Як приподнял бровь, но присел за кухонный стол. Она знала, что осчастливит его своим сообщением, поэтому проигнорировала его напряженное выражение лица.

– Так что? – спросил он.

Фэй улыбнулась ему.

– Дорогой, я беременна. У нас будет еще один ребенок.

Выражение его лица не изменилось.

– Возможно, это мальчик, – продолжала Фэй. – Ты всегда мечтал о сыне.

Провела рукой по животу и улыбнулась. Он всегда любил ее улыбку – говорил, что она такая заразительная… Но сейчас лишь устало провел ладонью по лицу.

– Что такое? – спросила Фэй.

В горле снова встал ком.

– Сейчас неподходящий момент, Фэй. Я не хочу больше детей.

– Что ты хочешь этим сказать?

Что с ним такое? Почему он не рад?

– Мне кажется, Жюльенны вполне достаточно.

– Но…

Голос изменил ей. Она смотрела на Яка – и не узнавала его взгляда.

– Не получится. Мне очень жаль, но тебе придется… сама понимаешь…

Фэй встряхнула головой.

– Ты хочешь… ты хочешь, чтобы я сделала аборт?

Як кивнул.

– Само собой, это неприятно, но другого выхода нет.

Ей хотелось кинуться на него, встряхнуть его за плечи. Но она понимала, что сама во всем виновата. Застигла его врасплох, не дала ему привыкнуть к этой мысли…

Як поднялся.

– Все хорошо? – спросил он.

Фэй сглотнула ком в горле. Он с утра до ночи убивается ради нее и Жюльенны. Чего она еще может требовать?

– Да, я понимаю, – пробормотала она.

Лицо Яка смягчилось. Наклонившись, он чмокнул ее в лоб и сказал:

– Пойду лягу.

По дороге в спальню обернулся.

– Завтра позвоню своему врачу – надо сделать это как можно быстрее.

Дверь спальни закрылась, и Фэй вскочила. Побежала в туалет, сорвала крышку. Спагетти и соус с мясным фаршем хлынули наружу, смешиваясь с резким вкусом желчи. Спустив за собой, она припала головой к холодному фарфору и разрыдалась.

Стокгольм/Барселона, сентябрь 2001 года

Почти сутки я проспала мертвецким сном, когда меня разбудил резкий телефонный сигнал. Это был Аксель. Когда я услышала его надломленный голос, когда он рассказал, как Виктор погиб, заснув в постели с зажженной сигаретой, из глаз у меня потекли слезы. Я громко всхлипывала, дрожа всем телом.

Я вынуждена была сделать то, что сделала, выбора у меня не было, но цена оказалась высока. Цена всегда высока.

После разговора с Акселем я долго лежала в постели, подтянув колени к груди, сосредоточившись на дыхании. Вдох-выдох.

В ушах у меня все еще звенели слова Виктора: «Я знаю, кто ты. Вопрос в том, знает ли он…» Виктор ни за что не согласился бы молчать. Если б он остался жить, Фэй пришлось бы умереть.

* * *

Несколько дней спустя за окном упали большие капли дождя. Они освежили воздух, смыли удушливую жару, нависшую над Стокгольмом.

Крис уехала. Ее родители пригласили ее поехать вместе с ними в их квартиру на Мальорке, а я опять осталась в Стокгольме абсолютно одна. Когда послала ей краткую эсэмэску о смерти Виктора, она предложила прилететь домой, но я заверила ее, что со мной всё в порядке.

Я с головой ушла в микро– и макроэкономику, статистику и финансовый анализ. Единственным делом моей жизни стала учеба. Быть успешной, стать лучше всех. Все зависело только от меня, за меня никто учиться не будет. А я уже приняла решение. Я создам для себя иную жизнь. Открою собственную фирму, буду ездить только бизнес-классом, зарабатывать больше, чем мне нужно, выйду замуж за красивого мужчину (Яка), заведу красивых воспитанных детей, буду иметь дома и квартиры в разных интересных местах, о которых только читала или видела их в кино. Я хочу всего. И я всего добьюсь.

Зазвонил телефон, лежавший у кровати на зарядке. Скорее всего – Крис, которой не терпится рассказать о своих похождениях в Испании. Я улеглась на кровать и посмотрела на дисплей, прежде чем ответить. Неизвестный номер.

– Да, алло!

– Привет!

– Кто это? – спросила я, хотя мгновенно узнала этот голос.

– Это Як. Як Адельхейм.

Я закрыла глаза. Не желала выдавать свои эмоции.

– А, привет… – проговорила я.

– Помешал?

Голос у него звучал радостно и возбужденно. На заднем фоне слышалась музыка.

– Да нет, не очень. Ну, рассказывай.

Я изо всех сил старалась говорить небрежно. Перекатилась на спину.

– Хотел спросить, не хочешь ли ты куда-нибудь поехать. Прямо сегодня вечером. Мне надо отдохнуть от Хенрика.

– Хорошо. В каком баре увидимся?

– В баре? Нет, я имел в виду, что мы куда-нибудь поедем.

Я рассмеялась. Он спятил.

– Поедем?

– Да, на несколько дней. Вернемся в воскресенье. Кинь в чемодан пару платьев и давай встретимся на Центральном вокзале – поедем в Барселону.

– О’кей.

Я заметила, что затаила дыхание.

– Так ты готова со мной поехать? – удивленно спросил Як.

– Да.

– Тогда встречаемся через тридцать минут.

Я положила трубку, все еще до конца не понимая, на что согласилась. Потом вскочила с постели и принялась собираться.

* * *

Когда самолет приземлился, мы были изрядно захмелевшие. Пить начали еще в Арланде и на всем пути над Европой продолжали вливать в себя напитки. После недолгого ожидания в очереди сели в такси. Я все время хихикала, меня покачивало – я остро ощущала, как кровь несется по жилам, заполняя каждую венку, каждый капилляр.

– Hotel Catalonia, por favor, – сказал Як, когда мы уселись на заднее сиденье. – Esta en el Born, lo conoce usted?[10]10
  Отель «Каталония», пожалуйста. Он находится в Борне, ты его знаешь? (исп.). Борн – название квартала в Барселоне.


[Закрыть]

Машина рванула с места, и в ту же секунду я ощутила ладонь Яка у себя на бедре. Его прикосновение буквально обожгло меня.

– А я и не знала, что ты говоришь по-испански.

– Ты еще многого обо мне не знаешь, – усмехнулся он и подмигнул мне.

Его рука плавно скользнула выше, и вся кровь во мне устремилась по жилам к низу живота.

– А что это за отель?

– Ты не будешь разочарована.

Я улыбнулась и отвернулась. Как я могу разочароваться в Яке?

Темная сентябрьская ночь была жаркой и влажной. Легко одетые люди толпами бродили по улицам в поисках прохлады, ужина и общения. Опустив стекло, я наслаждалась потоком свежего воздуха, бившего мне в лицо. Мне надо было охладиться.

До этого момента я никогда не бывала дальше Дании, куда мы с семьей однажды ездили в отпуск на машине. Тогда наш отпуск резко оборвался. Но об этом мне сейчас вспоминать не хотелось. Ветер, дувший в лицо, уносил воспоминания – я внушала себе, что заменю их новыми. Каждая клеточка тела обновляется, заменяется; значит, и с воспоминаниями может произойти то же самое.

– Я люблю этот город. Скоро ты сама почувствуешь, как тут легко дышится, – сказал Як и закрыл глаза. Его длинные темные ресницы веером легли на щеки.

– Ты бывал здесь раньше?

Он снова посмотрел на меня. Уличные фонари и неоновые вывески мерцали, отражаясь в его голубых глазах.

– Дважды.

Мне хотелось спросить, что это были за поездки – такие же, как эта? Приходилось ли ему сидеть в других такси с невысказанными обещаниями в воздухе, положив руку на бедро другим женщинам? Может, у Яка Адельхейма это стандартный прием? И он просто следует своему обычному алгоритму соблазнения? Однако это не имело значения. Трое суток в этом городе с Яком – настолько увлекательно, что я точно не намерена тратить время на бессмысленную ревность. Сейчас я здесь. И рука Яка лежит на моем бедре.

Мы свернули на бульвар, постояли у светофора, пережидая красный, а потом въехали в красивый квартал. Улочки стали теснее. Под шинами машины ощущалась булыжная мостовая. Мы остановились, пропуская встречную машину. Под мышками стало липко от пота, но я решила не обращать на это внимания – закрыла глаза, наслаждаясь звуками. Смех, звон приборов, разговоры и музыка. Повсюду – бары, рестораны, кафе. Сладкий запах марихуаны.

Мне хотелось взять Яка за руку, крепко сжать ее, посмотреть ему в глаза и сказать ему, какой он замечательный, как я рада оказаться здесь с ним. Но я твердо решила не проявлять инициативы, ничего от него не требовать.

– Вот мы и приехали, – объявил Як.

Белый фасад со стеклянными дверями. Над ними – вывеска, где большими буквами написано название отеля – «Каталония Борн». Юный портье поспешил к нам, обогнул машину и открыл мне дверь.

– Gracias[11]11
  Спасибо (исп.).


[Закрыть], – сказала я и улыбнулась ему. Сразу затосковала по теплой руке Яка, едва поднявшись, чтобы выбраться из машины.

– Ты уже кое-что усвоила, – крикнул мне тот, расплачиваясь за такси.

Портье взял наши сумки, мы зашли в холл, и Як заговорил с администратором на ломаном испанском, переходя на английский, когда пропасть непонимания становилась непреодолимой. Мы заполнили анкеты и сдали свои паспорта. Зажужжал ксерокс – и нам их снова вернули.

– Ну вот, теперь всё в порядке, – сказал Як.

Администратор подозвал ожидавшего портье, и мы последовали за ним в лифт, который привез нас на пятый этаж. Когда я вошла в номер, оказалось, что Як заказал нам люкс. Никогда в жизни я не видела ничего подобного.

– Невероятно! – выдохнула я, и все мои намерения изображать человека искушенного в одно мгновение рассеялись. – Боже мой, здесь поместилось бы десять таких квартир, как у меня!

Посреди огромной гостиной монументально возвышался роскошный диван с двумя креслами перед плоским телевизором. Рядом стоял сервировочный столик с разнообразными напитками. Вместо наружной стены – огромные панорамные окна с видом на город.

Откинув плотные портьеры, за которыми скрывалась дверь на террасу, я открыла ее и вышла наружу. Жара сменилась нежным приятным теплом. Подо мной мигали огни города. Отовсюду доносились запахи и звуки. Где-то играла гитара. Темное и бескрайнее море обнимало узкую полосу пляжа.

– Что скажешь? – спросил Як.

Он встал позади меня, обнял и положил голову мне на плечо.

– Даже не знаю, что сказать, – ответила я и повернулась к нему, взглянув ему в глаза. Более всего мне хотелось кинуться на него, поцеловать, сорвать с нас одежду, затолкать его в джакузи, сесть сверху, почувствовать его в себе…

– Владелец отеля – мой знакомый, – пояснил Як. Он прошел мимо меня, потрогал воду.

– Швед?

– Да. Мы будем жить тут бесплатно.

– Ты шутишь?

– Насчет денег я никогда не шучу, – ответил Як. – Пойдем поужинаем?

* * *

Выйдя из отеля, мы свернули налево. Каблук у меня застрял между камнями булыжной мостовой, я покачнулась. Як удержал меня, схватив за руку. В номере я успела поправить макияж, сменить белье и надеть черную юбку. Я чувствовала себя красивой. И мне не приходилось сомневаться, что Як хочет меня. Он все время бросал на меня жадные взгляды. Мне хотелось предложить наплевать на ужин, остаться в номере и трахаться до потери пульса, но тянуло хоть одним глазком увидеть город.

На каждом углу стояли группы людей. Хриплый смех эхом отдавался в узких улочках. К нам подошел какой-то мужчина с темными глазами, в футбольной майке.

– Гашиш?

Як стал выяснять цену. Мужчина говорил, размахивая руками. Сделка провернулась быстро – Як протянул ему несколько купюр и получил взамен маленький пакетик. Развернув его, извлек коричневый комок.

– Понюхай.

Закрыв глаза, я втянула носом сладкий запах. Раньше я никогда не пробовала ни марихуаны, ни чего-либо другого, что было бы крепче алкоголя и сигарет. Но здесь, в Барселоне, вместе с Яком, это казалось совершенно естественным. Як сам был как наркотик, и мне хотелось попробовать все на свете наркотики.

Аккуратно завернув бумажку, он спрятал пакетик в карман. Музыка зазвучала громче – мы оказались на небольшой площади. Вдоль фасадов теснились столы и стулья. Люди курили, пили и ели.

– Здесь? – спросил Як, указывая рукой.

– Давай, – ответила я, слишком поглощенная окружающей атмосферой, чтобы принимать решение, где именно мы будем ужинать.

Уселись за столик. К нам подошел официант с белой рубашке с бабочкой, и Як заказал нам тапас, себе – пива, а мне – мохито.

Вскоре нам принесли напитки. Подавшись вперед, Як взял веточку мяты из моего бокала и положил в рот.

– В чем твой секрет, Фэй?

– О чем ты?

– В тебе есть всё. Ты красивая, пьешь, как мужик, тебя считают самой умной на курсе. Хенрик поговаривает о том, чтобы сделать тебя акционером нашего предприятия. Должны же у тебя быть какие-то недостатки… Может быть, ты на самом деле мужчина? Или у тебя косолапость?

Он опустил голову, делая вид, что заглядывает под стол. Смеясь, я толкнула его ногой под столом. Столик покачнулся, и Як тоже расхохотался.

– И потом, с тобой весело, – продолжал он. – Тебе здесь нравится?

Внезапная перемена в лице. Серьезность и даже некоторая неуверенность. Голубые глаза смотрели прямо на меня, проникая в душу. Я задрожала, отвела глаза. Не хотела показывать, что влюблена в него до безумия. Таким мужчинам, как Як, важно бороться за победу, охотиться на дичь, иначе они утратят интерес.

Я понимала: нельзя допустить, чтобы он узнал о Матильде. Но с этим проблем не вознет. Воспоминания о прошлом бледнели с каждым днем. Только Себастиан приходил ко мне порой во сне. Но это случалось все реже и реже.

– Город хорош, а вот компания могла бы быть и получше, – сказала я, дерзко глядя на него.

– Вот так?

Вертя в руках бокал с пивом, Як ухмыльнулся, глядя на меня.

– Кстати, что там у тебя с твоим бойфрендом? – спросил он.

Перед глазами у меня возник образ Виктора, крепко спящего в горящей постели.

– С ним все кончено, – коротко бросила я.

Як не встречался с ним, не знал деталей, а я не собиралась посвящать его в это.

Свет стеариновых свечей отражался в глазах Яка.

Официант поставил перед нами тарелку с вяленой бужениной и треугольниками сыра. Я взяла кусочек буженины. На ощупь она показалась мне неприятной, но во рту буквально таяла.

– Мне здесь нравится. Я никогда раньше не бывала в Испании.

– А где ты бывала?

– В Дании. Во Фьельбаке.

– Ты оттуда родом?

– Да. Из Фьельбаки, не из Дании.

Я вспомнила поездку в Данию, в «Леголэнд», которая предсказуемо закончилась катастрофой.

– И как там?

– Полная противоположность тому, что здесь, – ответила я, сделав жест в сторону площади. – Пустынные улицы. Единственное заведение, куда можно пойти, если хочешь сходить в ресторан. Все обо всех всё знают.

– А твои родители живут там до сих пор? Есть у тебя братья-сестры?

Не сводя с меня глаз, Як потянулся за кусочком буженины.

Перед глазами встало лицо Себастиана – разбитое до крови в тот ужасный вечер.

Я несколько раз сглотнула.

– Мои родители умерли. Я – единственный ребенок.

Появился официант с нашей едой. Дольки картофеля, креветки с чесноком в оливковом масле, фрикадельки в томатном соусе.

Я поднесла ко рту бокал. Ром обжигал горло. Мохито тут забористый. Не такой, как дорогие, но скупо составленные коктейли на площади Стюреплан. Я почувствовала себя неуютно. Усилием воли попыталась вернуть себе контроль за выражением лица, однако все выпитое по пути от Стокгольма не слишком облегчало эту задачу. Желая выиграть время, я закурила.

– Я хотел бы как-нибудь туда поехать.

Як не стал спрашивать про все остальное. За это я полюбила его еще больше.

– Да нет, туда тебе ехать не захочется.

– Захочется. Я люблю новые места. Никогда не устаю открывать для себя новые места.

«И новых женщин», – подумала я, но ничего не сказала.

– У меня есть друзья, которые ездили летом отдыхать в Фьельбаку. Говорят, там очень здорово, – проговорил он, собирая кусочком белого хлеба оливковое масло на тарелке.

– Як, а в чем твой секрет? – спросила я, желая сменить тему. Отпила еще мохито, чувствуя, как звезды на ночном небе спускаются все ближе.

– Мой папа – алкоголик и игроман, – быстро ответил он. Оторвал еще кусочек хлеба и опустил в масло с чесноком. – Настоящий лузер, спустивший бо́льшую часть наследства. Позор семьи. Но отнять у меня мою фамилию он не мог. И она открывает мне многие двери. Однако это не его заслуга. Мне следует благодарить за это других родственников и предков.

– Об этом я и понятия не имела.

– Да. Не могу сказать, что мне хотелось бы написать это на своей визитной карточке. Об этом вообще мало кто знает. Когда меня спрашивают, я отвечаю, что он живет за границей. Так проще. Но в высших кругах в Стокгольме это ни для кого не секрет. Моего папашу все знают.

– А мама?

– Вышла замуж за другого. Ее новый муж – тоже порядочная скотина, но по крайней мере скотина трезвая. Не умеет она выбирать мужчин. Возможно, так и выходит, если смотреть только на то, сколько у них денег. Они живут в Швейцарии. С шестнадцати лет я живу один. Мой дядя Карл позволил мне жить в одной из его квартир и выделял мне определенную сумму в месяц на еду и коммунальные платежи с условием, что я буду учиться.

– А братья-сестры?

– Нет. Я – единственный ребенок, как и ты.

Як провел рукой по волосам, но челка тут же снова упала на лоб. Какой-то мужчина продавал алые розы, переходя от одного стола к другому. Когда он подошел к нам, Як покачал головой, и продавец пошел дальше.

– С тобой легко общаться, – проговорил Як. – Я рассказываю тебе такое, что обычно никому не рассказываю.

– Забавно. Я ощущаю то же самое. Интересно, с чем это связано…

Едва произнеся эти слова, я осознала, что это ложь. Так многого я не рассказываю Яку…

– Возможно, дело в том, что мы с тобой похожи. – Он закурил и затянулся. – Другие и не замечают, как мы с тобой одиноки.

Меня поразило, что Як считает себя одиноким. Я всегда видела его в окружении людей.

– А какие мы? – с любопытством спросила я. От мысли, что он считает нас похожими, у меня закружилась голова.

– Нам нравятся другие люди – но до определенной степени. Мы видим их насквозь. Притворяемся. Делаем вид, что мы как они, что мы довольны. Но на самом деле…

Он замолчал, пристально глядя на меня.

– Фэй, в душе ты – романтик. Ты думаешь, что это незаметно со стороны. Изображаешь небрежность, равнодушие. Но на самом деле ты мечтаешь, чтобы жизнь стала богаче, красивее. Тебя не устроит обычная жизнь среднестатистического шведа. Ты хочешь подняться на вершину, завоевать весь мир. У тебя есть амбиции. Именно поэтому ты не пожелала остаться в Фьельбаке, а переехала в Стокгольм. И поэтому мы тянемся друг к другу. Мы похожи. Мы оба голодные. Но у тебя есть один минус, который стоит на пути завоевания мира. Ты – женщина. А это мужской мир.

Мне хотелось возразить, сказать ему, что он ошибается. Но в глубине души я поверила его словам. Так что, сглотнув, попросту кивнула. Открыла было рот, чтобы ответить, но меня прервал официант, принесший новые блюда. Скоро весь наш стол заполнился тарелками. Каламарес, шампиньоны во фритюре, паэлья, баранья колбаса и айоли. Мой пустой бокал с напитком сменился большим бокалом красного вина, а Яку принесли новое пиво. Мы накинулись на деликатесы, и я осознала, что не смотрела на часы с тех пор, как покинула свою квартиру.

Покончив с едой, мы еще долго сидели в уютном ресторанчике. Пили вино и пиво, разговаривали. С каждой секундой я все больше теряла голову. От вина и обилия впечатлений все кружилось перед глазами. Все тело отяжелело от еды и наслаждения. Никогда еще я не бывала так счастлива. Звезды с неба перебрались в грудь.

Затянувшись сигаретой, я смотрела, как дым поднимается к ночному небу.

– Завтра пойдем на пляж, – предложил Як. – Или ты предпочтешь бассейн на крыше отеля?

– Посмотрим, как пойдет.

Выбирать я была не в состоянии. Мне хотелось всего и сразу.

– Ты права. Не будем загадывать.

Расплатившись, он повел меня обратно в отель. Теперь в узеньких улочках попадалось гораздо меньше народу. Я специально спотыкалась на булыжной мостовой, чтобы иметь основания опираться о Яка.

Когда мы вошли в наш номер-люкс, я вдруг вспомнила, что еще не видела спальню. Распахнув дверь, повернула диммер. Как и в гостиной, здесь было панорамное окно во всю стену. Везде – произведения современного искусства. Два больших кожаных кресла и гигантская кровать. А перед окном стояла старинная ванна на позолоченных львиных ножках.

– Як! – крикнула я. – Смотри, у нас в спальне ванна!

Он встал у меня за спиной.

– Знаю. Когда-нибудь и у меня тоже будет такая.

– И у меня, – сказала я.

– Отлично. Значит, договорились.

– О чем?

– О том, как мы обустроим наш дом.

Я сделала вид, что не услышала. Пока я знала его недостаточно хорошо, чтобы понять его игру. Трудно было определить, что он говорит в шутку, а что всерьез. А я не из тех наивных девчонок из привилегированных слоев, выросших за высоким забором, которые убеждены, что манеж всегда расчищен. Я знала, что жизнь – не сказка со счастливым концом. Но в данный момент она более всего походила на сказку. Для такого неизбалованного человека, как я, это уже немало значило.

Подойдя к ванне, я включила кран и потрогала воду.

– Давай опробуем.

– Сейчас?

– Да.

Отвернувшись от него, я стянула через голову маечку, расстегнула юбку, которая упала на пол у моих ног. Туфельки пока оставила. Спиной я ощущала его взгляд и наслаждалась тем, что он – в моей власти. Медленно расстегнула лифчик и сняла трусики. Потом сбросила туфли, оставшись совершенно голой. В окне я видела его отражение – он остолбенел. Сейчас контроль за ситуацией был в моих руках.

Як сел на кровать, не сводя с меня глаз, начал снимать с себя ботинки и брюки. Я наслаждалась тем, что он принадлежит мне. Он – мой.

– Ты идешь или тебе помочь?

– Пожалуй, мне надо помочь.

Я медленно обернулась. Почувствовала, как вино бросилось мне в голову. Шагнула к нему, стянула с него футболку и брюки. У него было великолепное тело. Мускулистое, загорелое. На груди и плечах проступали рельефные мышцы. Я встала перед ним. Глядя ему в глаза, опустилась на колени. Он наклонился вперед, чтобы поцеловать меня, но я отвела его голову и взялась за трусы. Як приподнялся, чтобы дать стащить мне их с него. Его член указывал в потолок. Наклонившись, я взяла его в рот. Секунда. Две. Три. Я продолжала смотреть ему в глаза. Потом откинулась назад.

– Нет, сначала надо искупаться, – сказала насмешливо и направилась к ванне.

Як поднялся и пошел за мной. Ванна наполнилась до половины; вода была горячая, с легким запахом хлора. Секунду спустя я почувствовала его руку у себя на плече. Захват был грубый, почти агрессивный. Он потянул меня через комнату обратно к кровати. Толкнул меня так, что я упала на живот. Я выгнула спину, показывая, что хочу не меньше, чем он, – и что я по-прежнему держу все под контролем. Когда Як вошел в меня, я охнула. Полсекунды боли. Но он был осторожен и не торопил меня. Я встала на четвереньки, и он начал совершать во мне толчки. Дверь на террасу стояла нараспашку, с улицы доносились голоса и звуки музыки. Где-то гудела машина. Я слышала эти звуки словно издалека, сквозь шум в ушах. Ощущала его руки на своей талии, когда он входил в меня. Боже, как мне нравилось с ним трахаться!

– Еще! – стонала я. – Еще!

Як положил руку мне на затылок, прижал мое лицо к подушке и сделал, как я хотела. Все во мне задрожало, и оргазм разнесся по всему телу. Секундой позже Як тоже кончил с громким стоном. Он подался вперед и навалился на меня всей своей тяжестью. Некоторое время мы лежали молча, переполненные интенсивностью только что пережитого.

Потом перебрались в ванну. Як сходил за пакетиком марихуаны и скрутил косяк, который мы передавали друг другу, сидя в теплой воде.

– Ты такая сексапильная, – проговорил Як.

– Ты тоже ничего, – ответила я. – Сойдет для сельской местности.

Он плеснул на меня водой, и я вскрикнула, но мой крик тут же сменился неудержимым смехом.

Потом мы забрались голышом под одеяло. Як обнял меня одной рукой, притянул к себе. Его пальцы заскользили по моему телу, избегая, однако, груди и вагины. Только они направлялись вниз, как тут же останавливались и меняли направление. Это сбивало с толку. Мое дыхание стало прерывистым. Контроль уже был не в моих руках. Голова у меня закружилась при мысли, что я отдала Яку бразды правления. Это напугало меня, но и очень возбудило.

– Спокойной ночи, моя будущая женушка, – прошептал Як.

Через несколько минут я услышала, как он похрапывает.

А я все еще была в возбуждении. Положила руку на его член, ощутила, как он набух, залезла под одеяло и взяла его в рот. Як проснулся и скинул с нас одеяло. Не говоря ни слова, я села на него верхом, положила руки ему на грудь и запрокинула голову. Он закинул руки за голову. Смотрел на меня жадным взглядом, но тоже не проронил ни слова.

Я кончила еще раз. А потом он кончил в меня. Потом я перекатилась на свою сторону.

– С этого дня мы будем говорить друг другу «спокойной ночи» только так, – заявила я.

Дом Хенрика и Алисы Бергендаль находился в Госхаге на Лидингё – с собственными мостками для купания и пляжем. Казалось, ему место не здесь, а где-нибудь в Лос-Анжелесе. На шестистах семидесяти квадратных метрах разместилось всё – от домашнего кинотеатра, спортзала и крытого бассейна до винного погреба, бильярдной, теннисного стола и по крайней мере пяти ванных комнат. В гостиной невероятного размера – там без проблем можно было бы припарковать несколько фур – потолки достигали десяти метров в высоту.

Пока Фэй, Хенрик, Як и Алиса ужинали при свечах с видом на залив Хёггарнсфъярден, их дети играли с няней на другом конце дома. Комнаты детей были расположены как можно дальше от тех помещений, где Хенрик с Алисой проводили большую часть времени.

Снаружи бушевал холодный ветер. Волны катились на берег, подбираясь к ним, но потом сдавались и откатывались назад.

Алиса заказала на дом готовую еду – на огромном столе красовались бесчисленые блюда из ливанского ресторана. Фэй скосила глаза на Алису. На хозяйке дома было красное платье, открытое по бокам, так что все могли видеть торчащие ребра, напоминающие велосипедную парковку. Она проигнорировала все вкусности – сидела и жевала лист салата. Скоро дойдет до того, чтобы просто облизывать листья…