Текст книги "Сильные духом"

– Хорошо, – неохотно ответила Грейс.

– Где ты живешь? – спросил он.

– Я купила дом у своих родителей, когда они переехали. Я живу там, где всегда жила, – произнесла она с гордостью.

Неужели она не понимает, что этот факт подтверждает все то, что он о ней сейчас сказал?

Рори вздохнул:

– Во сколько мне прийти?

– В пять часов.

В мире, частью которого он недавно стал, ужинают не в пять, а в восемь или девять. После коктейлей и закусок. После пустой светской болтовни и легкого, ни к чему не обязывающего флирта.

Внезапно он осознал банальность всего этого и почувствовал себя еще более одиноким в своем мире.

Его тянет в маленький мирок Грейс, и это ему не нравится. Но ему придется туда наведываться, пока не прояснится ситуация с Серенити.

Затем ничто, даже воспоминания о поцелуе Грейс, не помешает ему поехать в Австралию, чтобы лично руководить новым проектом.

Глава 6

– Мистер Адамс, вы в порядке?

– А? – рассеяно произнес Рори, тупо уставившись в окно своего кабинета.

Прошлой ночью ему опять приснился кошмар. На этот раз все было ужаснее, чем обычно. Два мальчика-подростка, пули, свистящие в воздухе. Он уклонился от пули, и она попала в Грэма.

Все же у него было такое чувство, что он проснулся слишком рано. Что не хватает важной части. Слов.

Не то чтобы это имело значение. Никакие слова не смогли бы избавить его от чувства вины, облегчить осознание им собственного бессилия.

Иногда ты не можешь защитить людей, которые тебе дороги. Он не спас ни свою мать, ни Грэма. Его сны стали страшнее, потому что он провел время с Грейси? Потому что увидел, как его неспособность предотвращать несчастья приносит страдания другим людям?

Если он сможет защитить Грейс от Серенити, поможет ли это ему хотя бы частично искупить свою вину?

– Я в порядке, – ответил он Брайди. – Меня пригласили на ужин. Не могли бы вы что-нибудь купить?

– То же, что обычно?

– Да.

Что он обычно дарит женщинам в подобных случаях? Бутылку дорогого вина и шикарный букет роз.

– Нет, подождите.

Поскольку там будет Серенити, вина не нужно. Если она напьется, то на обратном пути может куда-нибудь врезаться.

Даже если бы они с Грейс ужинали вдвоем, он не стал бы приносить вино. Грейс оказалось достаточно всего одного бокала, чтобы проигнорировать свои внутренние запреты и надеть бикини.

И поцеловать его так страстно, что он, испугавшись, решил сбежать от нее в Австралию.

– Вина не надо. Роз тоже. – Почему-то ему казалось, что Грейс больше любит другие цветы. – Лучше выберите что-нибудь пооригинальнее.

– Поняла, – ответила Брайди.

Подъезжая к дому Грейси, Рори волновался, как школьник перед первым свиданием. Он жалел, что привез цветы. Брайди купила огромный пестрый букет из нарциссов, хризантем и лилий.

Старого грузовика Серенити нигде не было видно.

Посмотрев на дом, в котором когда-то жил Грэм, Рори стал ждать, когда на него нахлынут печальные воспоминания. Это не произошло, и он мысленно поблагодарил Грейси за все, что она сделала с домом. Она изменила фасад, перекрасила дом в другой цвет и посадила яркие растения перед окнами и вдоль дорожки.

Он обнаружил, что вспоминает не как приходил в этот дом к Грэму, а как они с Грейс ездили вчера на озеро.

Он вспомнил вкус ее губ, ее неожиданную смелость, вырвавшуюся на свободу страсть. Ощущение, будто он может доверить ей вещи, о которых никогда никому не рассказывал.

Открыв ему дверь, Грейс посмотрела вдаль через его плечо:

– Сегодня не «феррари». Привет, Рори.

– Я поменял его на то, что подходит мне больше.

– «Феррари» тебе подходит. – Окинув взглядом его «шевроле» тысяча девятьсот шестьдесят пятого года выпуска, она сказала: – Эта машина тебе тоже подходит. Ты многоликий человек.

Она пошутила, но он знал, что слова чистая правда. У него действительно много лиц, и некоторые из них, возможно, привели бы ее в ужас. Ему следует дать ей понять, что он не всегда такой, каким кажется.

Она с таким восторгом взяла у него букет, что он перестал жалеть, что привез его.

– Надо же! Нарциссы в июле! Заходи.

Интерьер дома тоже полностью изменился, и Рори почувствовал, что напряжение покидает его.

– У тебя порядок, – заметил он.

– Я люблю свой дом. Признаюсь, в выходные мне нравится торчать в хозяйственных магазинах и рассматривать обои и покрытия для пола.

Все именно так, как он и предполагал. Грейс хочет казаться карьеристкой, хотя на самом деле главное для нее – это домашний уют. Она определенно знает в этом толк. В ее гостиной все, начиная от цвета стен и заканчивая мебелью, приглашает уютно расположиться и расслабиться. Даже плюшевый мишка среди подушек на диване не выглядит не лепо.

Это место дает ощущение защищенности.

Рори нахмурился. Разумеется, здесь ему ничего не угрожает. Почему должно быть иначе? Ведь он не в стране песка, крови и слез и больше не собирается туда возвращаться.

Все же, стоя посреди этой гостиной, он испытывал странные ощущения. Ее домашний уют казался ему чем-то незнакомым.

Сколько он себя помнил, его семья постоянно переезжала, перевозя с одного места на другое обшарпанную мебель и старую посуду. Никаких приятных глазу деталей вроде торшеров с желтыми абажурами и финского ковра на полу.

А его нынешний дом?

Безусловно, это шедевр современного дизайнерского искусства. Там повсюду черная кожа, сталь, блестящие поверхности и острые углы. Но его дом тоже кажется ему временным жилищем. Он приобрел его с целью вложения средств и не чувствует к нему никакой привязанности.

Он не знал, что хочет уюта, пока не увидел все это.

– Пойдем на кухню, – сказала Грейс. – Я чищу картофель. Подумала, что Такер, как и все дети, любит жареную картошку. Надеюсь, ты не возражаешь, что наше сегодняшнее меню будет детским. Гамбургеры, жареная картошка и молочные коктейли.

– Возражаю? Да о такой еде мечтает каждый мужчина.

Улыбнувшись, она прошла вместе с ним на кухню, которая тоже претерпела значительные изменения. Стена между кухней и столовой была снесена, так что теперь они образовывали одно гармоничное пространство.

Усадив его на табурет у стойки с гранитной поверхностью, она дала ему картофель и нож, а сама принялась рвать на кусочки салатные листья.

Рори чувствовал себя как дома. Дело было не только в обстановке, но и в присутствии Грейс.

Он наслаждался новыми ощущениями. Тихо играла музыка. У его ног вертелась кошка. Везде порядок, но не возникает чувства, будто просматриваешь журнал, посвященный дизайну интерьера. Невозможно себе представить, чтобы в этом доме кто-то ругался и в гневе бил посуду. Это одна из причин, которая делает дом Грейс одним из самых опасных мест, в которых он когда-либо бывал.

Закончив чистить картошку, Рори Адамс принялся резать ее соломкой.

В ее доме он смотрится так уместно, как если бы всегда здесь жил.

Грейс посмотрела на часы:

– Они опаздывают.

– Это свойственно женщинам вроде Серенити. Они всегда опаздывают.

– Откуда ты так много знаешь о женщинах вроде Серенити?

Грейс собиралась пошутить, но это прозвучало совсем не как шутка. Она напряглась в ожидании его ответа. Он долго молчал, прежде чем сказать:

– Она такая же, как моя мать.

Грейс снова вспомнила, как он однажды вел домой свою пьяную мать.

Рори спокойно продолжал резать картофель, как будто то, что ей сказал, не имело для него значения.

Но она знала, что это не так. Знала, что он ей доверяет, раз делится с ней подобными вещами.

– Расскажи мне, как вы с Грэмом познакомились с Серенити.

– У нас было десять дней отдыха до нашей первой отправки в Афганистан. Мы должны были сесть на борт самолета в Эдмонтоне. В те дни в Калгари проходил ежегодный праздник с состязаниями ковбоев. Ни один из нас ни разу на нем не был, поэтому мы решили съездить. Калгари находится всего в двух часах езды от Эдмонтона. По дороге мы несколько раз останавливались, чтобы заправить машину и перекусить. Последняя из остановок была в захудалом городишке неподалеку от Калгари. Местные жители устроили там свой собственный праздник с родео. Серенити участвовала в одном из состязаний. Она скакала на неоседланной лошади вокруг расставленных бочек. Потом мы каким-то образом оказались на вечеринке, которую устраивали местные ковбои. В общем, в Калгари мы так и не попали, но я нисколько об этом не жалел.

Грейс внимательно посмотрела на него:

– До сих пор.

– Когда едешь на войну и знаешь, что можешь не вернуться, последние дни перед отправкой ты веселишься на всю катушку, не думая о последствиях. Ни один из нас, включая Грэма, не думал о них, а после никогда не вспоминал те безумные дни.

– Значит, вполне возможно, что Такер сын Грэма?

– Такую возможность нельзя исключать, но кое-что не сходится. Например, почему она ждала столько времени, прежде чем познакомить тебя с Такером?

– Сегодня я собираюсь спросить ее прямо об отце Такера. Если это Грэм, я спрошу ее, почему она ничего ему не сказала.

– Думаю, это хороший план.

Грейс была вынуждена признаться, что одобрение Рори доставило ей удовольствие.

План действительно был хороший, вот только без Серенити он терял всякий смысл. К шести часам Грейс начала глубоко сомневаться в том, что она приедет. Она испытывала разочарование. Ей очень хотелось увидеть Такера, поискать в нем сходство с Грэмом.

Она пока еще не призналась Рори в том, что с каждым разом находит все больше общего между мальчиком и своим покойным братом. Изгиб рта, вихор на затылке, походка…

– Ты очень голоден? – спросила она.

– Я могу подождать.

К половине седьмого она поняла, что они ждут зря.

– Думаю, нам пора жарить картошку и мясо.

Приготовление ужина вместе с Рори заставило ее отвлечься от мыслей о Такере. Так непривычно видеть рядом с собой мужчину, который умеет пользоваться грилем. Она тысячу раз представляла себе похожую домашнюю сцену, когда делала здесь ремонт. Рисовала себе семейные вечера с Гарольдом, совместное приготовление еды, непринужденное общение на всевозможные темы, но, как ни старалась, ей всегда чего-то не хватало для полной идиллии.

И вот в ее кухне появляется Рори Адамс, который чистит картошку, жарит гамбургеры на гриле и смеется, когда она говорит, что он сделал очень сильный огонь.

Она и раньше видела мужчин, стоящих у гриля, но никогда не обращала внимания на детали. На ловкие движения мужчины, на его уверенность в себе.

У них с Гарольдом были похожие вечера, но рядом с ним она всегда чувствовала некоторую неудовлетворенность. Никакого воодушевления он у нее не вызывал. Только сейчас она поняла, что их расставание было правильным.

На часах было уже пятнадцать минут восьмого, когда они с Рори закончили есть и начали приводить в порядок кухню. Он заявил, что сам почистит гриль, и бросался в нее мыльной пеной всякий раз, когда она пыталась ему помочь. В ответ она смеялась и брызгала на него водой.

Неожиданно ее радость сменилась разочарованием.

Все это ненастоящее. Рори Адамс приехал сюда не потому, что захотел побыть с ней. Он здесь для того, чтобы защитить младшую сестру своего покойного друга.

Но та, от кого ее, по его мнению, нужно защищать, не приехала, так что у него нет больше причин здесь оставаться.

– Думаю, они уже не приедут. Выходит, я зря достала свою любимую настольную игру, – произнесла Грейс с притворной непринужденностью.

– У тебя есть любимая настольная игра?

– Да. У меня такое ощущение, что Такер никогда в жизни не играл в настольные игры. Ты можешь себе это представить?

– Могу.

– Ты тоже никогда не играл в настольные игры? – спросила она с недоверием и прочитала на его лице отрицательный ответ.

«Немедленно выстави его за дверь, подруга, – приказала она себе. – Между вами что-то происходит. Это представляет опасность для твоего самоконтроля».

Но сказать, что ты никогда не играл в настольные игры, – это фактически то же самое, что признаться, что у тебя не было детства.

Она снова вспомнила, как он вел домой подвыпившую мать.

Такой мужчина, как Рори Адамс, меньше всего нуждается в том, чтобы его спасали. Он воплощение уверенности и мужской привлекательности. Несомненно, женщины бегают за ним толпами.

Они не виделись восемь лет. Он теперь исполнительный директор перспективной компании, который может в кратчайшие сроки найти ковбоев для поимки пони и взять напрокат «феррари» последней модели. С чего она взяла, что он захочет играть с ней в дурацкую настольную игру?

– Не хочешь попробовать? – Вопреки ее стараниям, это прозвучало робко.

Она осознала, что отчаянно цепляется за каждую минуту этого идеального вечера, который стал продолжением вчерашнего идеального дня.

Познав однажды совершенство, можно ли снова довольствоваться обыденным? Человек, поспавший на шелковых простынях, не захочет снова спать на соломе.

Рори пристально на нее смотрел, и у нее возникло ужасное ощущение, будто он знает, чего ей стоило задать ему этот вопрос. Сейчас он посмеется над ее предложением. Ей казалось, что она снова стала четырнадцатилетней девчонкой, которую он дразнил.

– Конечно, я хочу поиграть с тобой. Продолжай ждать. Женщины вроде Серенити заявляются, когда им вздумается.

– Тебе не обязательно здесь оставаться. Можешь ехать домой, – сказала она.

– Нет, я останусь.

– Не хочешь, чтобы я сама имела дело с Серенити, если она появится?

– Если она появится посреди ночи, тебе понадобится человек, который сможет отобрать у нее ключи от грузовика.

– Бедный Такер.

– Именно поэтому я и останусь. Ты грустишь, а я не хочу, чтобы ты грустила. Неси сюда свою игру.

«Не надо», – сказала себе Грейс, но сделала, как он велел.

– Думаю, ты можешь играть за двоих, – сказала она, достав из шкафчика коробку и положив ее на стойку. Коробка со временем поблекла. Ее углы были склеены липкой лентой. – Но вчетвером играть лучше.

– В таком случае каждый из нас будет играть за двух персонажей. Я буду Недотепой Недом и Хулиганом Рори, а ты будешь Паинькой Грейси и Хохотушкой Сэлли.

– Я не буду паинькой!

– Ладно. Тогда можешь сама придумать, кем ты будешь. – Он уже достал правила игры, пробежал их глазами и начал расставлять фишки.

– Я буду Шалуньей Грейси.

– Отлично. Только не надо целовать меня украдкой.

– Это не было поцелуем, – смущенно произнесла она.

– Правда? Ты открыла мне глаза. А я-то думал, что знаю, что такое поцелуй. Что это прикосновение губ одного человека к губам другого. Но раз ты говоришь, что это не так…

Щеки Грейс запылали.

– Я просто хотела поблагодарить тебя за чудесный день.

– В таком случае тебе следует соблюдать осторожность, когда ты будешь благодарить других мужчин, иначе они будут считать тебя Шалуньей Грейси.

– О!

– Кстати, на что мы играем?

– В играх вроде этой не нужно ставок. Мы будем играть ради интереса.

– Ради интереса? – Он фыркнул. – Солдаты ни во что не играют ради интереса. Они ставят недельное жалованье на пауков. Чей паук быстрее пересечет комнату, тот и победил. Нужно играть на что-нибудь.

– На что ты бы хотел сыграть?

– Как насчет плюшевого мишки, которого я видел на диване в гостиной?

– Я купила его для Такера.

– Грейси, этого парня вряд ли можно заинтересовать плюшевыми игрушками и настольными играми.

– Ты тоже не похож на парня, которого могут интересовать подобные вещи, однако сейчас ты собираешься играть со мной на моего плюшевого мишку.

– Я так и знал, что он твой! – В его голосе слышался триумф.

– Возможно, ты не такой крутой парень, каким кажешься, если хочешь забрать его себе.

– Дело не в мишке. Он что-то для тебя значит, поэтому было бы здорово его у тебя забрать.

– Это ужасно!

– Я знаю, – весело ответил он.

– А ты что ставишь? Что я получу в случае выигрыша?

Он встретился с ней взглядом:

– Выбирай.

Грейс посмотрела на его губы. Нет, это слишком опасно. Все равно что играть в настольную игру на раздевание.

Она щелкнула пальцами:

– Компакт-диск, который мы слушали, когда ездили на озеро.

– Вот черт!

– Значит, договорились, – довольно промурлыкала она.

– Похоже, это будет игра с высокими ставками, мисс Дэй.

– Такие игры мои самые любимые, – ответила она, и оба рассмеялись, зная, что она никогда не играла по-крупному.

Грейс выиграла три раза подряд. Тогда Рори с притворным недовольством пошел к машине за диском.

На часах уже около девяти. Пора его выпроваживать, потому что с ее сердцем что-то происходит. Потому что она может влюбиться в этого мужчину.

Проблема состоит в том, что, когда он уйдет, ее дом уже не будет прежним.

– Я могу послушать его еще раз, прежде чем он станет твоим? – спросил вернувшийся Рори.

Вряд ли он думает, что Серенити еще может приехать. Но ей так хотелось еще какое-то время побыть с ним, что ей стало все равно.

Она знала, что ей следует положить всему этому конец. Ради самосохранения. Ведь Рори только вчера дал ей понять, что ему не нужны отношения.

И она сказала ему то же самое. Но, возможно, она солгала. Даже самой себе. Поэтому после сегодняшнего вечера она будет держаться на расстоянии от этого мужчины.

Но она чувствовала себя как любитель шоколада, которому запретили его есть.

Разве можно отказать себе в последнем кусочке?

Итак, Грейси приготовила молочные коктейли, и они, уютно устроившись на диване в гостиной, стали слушать музыку.

Рори выглядел расслабленным. Простые удовольствия избавили его от напряжения, которое было его постоянным спутником.

Грейс хотелось его поцеловать, и она была уверена, что ему хотелось того же.

Она наклонилась к нему, и напряжение вернулось.

– Не надо, Грейси. Есть кое-что, что тебе нужно обо мне узнать.

Она не хочет знать эти вещи, если они могут лишить ее желания его поцеловать. У нее возникло такое ощущение, будто он хочет все ей рассказать именно по этой причине. Хочет снова воздвигнуть между ними стену, которую она с таким трудом сломала.

– Мне нужно поговорить с тобой о Грэме. Когда ты все узнаешь, ты поймешь, кто я на самом деле.

«И это тебе не понравится», – прочитала она в его взгляде.

С того дня, когда Рори впервые ей позвонил, Грейс с боязнью ждала этого момента. Она думала, что никогда не будет готова к тому, что он собирался ей сказать. Именно поэтому она и отказывалась с ним встречаться.

Но сейчас она неожиданно поняла, что готова к этому разговору. Что собственное благополучие вдруг стало заботить ее гораздо меньше. Что она должна его выслушать, чтобы спасти их обоих.

Рори долго молчал. Наконец он тяжело сглотнул и произнес:

– Я был с ним, когда он умер.

Когда он вернулся домой полгода назад, он хотел встретиться с Грейс, чтобы поговорить с ней именно об этом. Хотел сказать ей, что ее брат не был одинок в последние минуты своей жизни. Что он не боялся. Что последние мысли Грэма были о ней.

Тогда почему это так трудно сделать?

Потому что он боится, что рассказ о том кошмаре прогонит хрупкие мгновения безмятежности и счастья.

Ведь ему также придется сказать Грейси, что он подвел ее брата, не смог его защитить. Она должна об этом узнать, прежде чем предлагать ему свои поцелуи.

– Я готова, – сказала она, и Рори прочитал в ее глазах готовность.

Он закрыл глаза и тут же почувствовал на своей коже раскаленный воздух, в котором витали запахи пыли, отбросов и смерти.

– Был обычный день. Слишком жаркий. Мы с Грэмом были в дозоре. Мы патрулировали территорию и поначалу не заметили ничего подозрительного. Затем я увидел двух мальчиков-подростков. Я почувствовал, что что-то было не так, но не отреагировал сразу. Я не знаю почему. Может, из-за жары, может, из-за того, что они показались мне слишком юными. Ничто не указывало на то, что под одеждой у них были автоматы. Вдруг один из них поднял голову и дотронулся до своего носа. Я понял, что это был сигнал. В следующую секунду отовсюду полетели пули. Я бросился за стену и начал искать взглядом Грэма. Не обнаружив его рядом с собой, я испытал потрясение. Мы всегда друг за другом присматривали. Он лежал на дороге. В него попала пуля. Я побежал к нему и отнес его в укрытие. Он был еще жив, но ранение оказалось смертельным, и его было нельзя спасти.

Рори нахмурился. Его мозг по-прежнему отказывался вспоминать слова, которые сказал ему Грэм перед смертью.

– Я просто хотел, чтобы ты знала, что он не был одинок. Что я был с ним в его последние минуты. Что он не боялся смерти. Он думал о тебе. Хотел, чтобы у тебя все было хорошо.

Он посмотрел на нее. По ее щекам текли слезы.

– Мне жаль, что я тебя расстроил, Грейс.

– Не надо жалеть. Я рада, что ты мне рассказал. Я хотела знать, как все было, но боялась. Мне нужно было услышать, что ему не было страшно. Это меня утешает больше, чем тот факт, что перед смертью он думал обо мне.

Она не понимает. Очевидно, он плохо все ей объяснил. Грейс не стала хуже о нем думать. Напротив, у него возникло ощущение, будто их связь стала крепче.

– Грейси, я не смог его спасти. Я подвел его, – признался он.

Грейс еще сильнее расплакалась.

– О, Рори. Не будь так жесток к себе. Пожалуйста.

Она придвинулась ближе к нему, ее руки обвились вокруг него, и ее слезы упали ему на грудь.

– Я не позволю тебе тащить дальше на себе этот груз. Ты ни в чем не виноват.

– Я видел мальчиков.

– И как тебе следовало поступить, когда ты их увидел?

– Я не знаю, – ответил Рори.

Он вдруг понял, что и вправду не знает, каким образом мог бы все изменить, но по-прежнему подозревал, что мог что-то сделать, но подвел Грэма. Если бы он только вспомнил ту часть событий, что стерлась из его памяти. Собственное бессилие сводило его с ума.

– Мне следовало оттолкнуть Грэма. Та пуля должна была попасть в меня. Боже мой, Грейси, почему он, а не я? Его смерть стала тяжелым ударом для вашей семьи. Меня же никто не стал бы оплакивать.

Его план провалился. Он думал, что это признание станет секретным оружием, которое разорвет связь между ними. Оно должно было заставить Грейс его оттолкнуть, но результат получился прямо противоположный.

Она простила его. Приняла тот факт, что он был не в силах повернуть вспять колесо судьбы.

Грейс вгляделась в его лицо:

– У тебя все не так хорошо, как кажется, правда?

Как она смогла увидеть то, чего не увидел его родной брат, с которым они всегда были довольно близки?

«Не говори ей больше ничего», – сказал он себе, но не смог сдержаться.

– Мне снятся кошмарные сны, и в каждом из них я виноват.

– Как часто они тебе снятся?

В глазах Грейс было столько нежности и сочувствия, что ему захотелось все ей рассказать. Он разозлился на себя, понимая, что ничего хорошего из этого получиться не может.

– Каждую ночь. Иногда по нескольку раз.

– И они говорят тебе то, что ты отказываешься признавать днем? – спросила Грейс.

Закрыв глаза, Рори предпринял последнюю отчаянную попытку все ей объяснить.

– Я знаю, что это моя вина. Обычно мы с Грэмом присматривали друг за другом. Я подвел его. Позволил ему умереть.

Он ждал, что она скажет какую-нибудь банальность, которая его разозлит и позволит ему восстановить стену между ними.

Но она ничего не сказала.

Он открыл глаза и обнаружил, что по ее щекам по-прежнему катятся слезы.

Только сейчас она плакала не из-за своего брата, а из-за него. Ему казалось, что она смогла проникнуть в его сердце и забрать часть его боли.

Это не жалость, а сострадание. Такое искреннее, что оно лишило его оставшихся сил.

Тогда он прижал ее к своей груди, так что ее макушка оказалась прямо под его подбородком, и вдохнул аромат ее волос.

– Думаешь, у нас когда-нибудь будет все хорошо? – спросила Грейс по прошествии долгого времени.

– Мне сейчас хорошо, – признался Рори, удивленный собственным открытием.

Слегка отстранившись, она посмотрела на него:

– Мне тоже.

Она какое-то время изучала его лицо, затем, очевидно прочитав на нем какое-то подтверждение его слов, снова прильнула к нему.

Их тела согревали друг друга, сердца бились в унисон. Рори хотелось, чтобы эти мгновения длились целую вечность, но он как никто другой знал, что такое блаженное затишье бывает только перед сильной бурей.

И буря не заставила себя долго ждать. Тишину нарушил шум подъезжающего грузовика. Сначала они услышали рокот мотора, затем его сменил пронзительный визг тормозов.

Они оба уже стояли у окна, когда грузовик Серенити перелетел через бетонный бордюр и остановился на лужайке перед домом Грейс.