Текст книги "Роковой поцелуй"

Глава 2

Жаль Тракстонов. Теперь им ничто не поможет.

Вдовствующая герцогиня Рот – сэру Альфреду Локсли, на вечере для своих в Воксхолл-Гарденс.

Дендридж-Хаус, Лондон. 3 августа 1816 года

Нежно зашуршав складками шелкового платья, Анна Тракстон стянула левую перчатку и выплеснула содержимое стакана с оранжадом в похотливую физиономию виконта Нортленда.

К ее огромному удовольствию, лорд-коротышка отшатнулся, запутался в собственных ногах и опрокинул вазу с развесистым деревом, ту самую, за которую он увлек ее, посулив работу. Он барахтался в рассыпавшейся земле и мокрых листьях. Музыка затихла.

Она поставила на столик пустой стакан и натянула перчатку.

– Боже, – в наступившей тишине ее голос был отчетливо слышен, – бедного виконта уже и ноги не держат!

Кто-то захихикал. Тупость Нортленда была общеизвестна. Некоторые знали о его похотливости; слово «нет» для него означало «ну же, возьми меня, жеребец! «.

Спустя секунду мамаша виконта озабоченной рысцой потрусила к своему несчастному сыну. Никому еще не удавалось так его осадить. Слуги подняли растение и убрали мусор. Танцующие опять закружились под музыку.

– Чертов дурак, – бормотала Анна, с натянутой улыбкой проскользнув мимо виконта, которому его матушка носовым платком вытирала лицо.

Какой несчастной она чувствовала себя! Отсутствие денег делало ее беззащитной перед мужчинами, подобными виконту. И конечно, ей не следовало сюда приходить. Ведь знала же! Но вечер у Дендриджей обещал быть волшебным, и Люсинда Дендридж, ее подруга, все-таки уговорила ее, а она не устояла. От досады у Анны разболелась голова. Она сохраняла на лице подобие улыбки. Еще недавно она была завсегдатаем подобных вечеринок: имя, положение и чистота крови. Но с прошлого года, когда она была вынуждена стать гувернанткой, – ее общественное положение изменилось и ее уже не принимали как свою.

Впрочем, она была довольна работой. Во-первых, она обнаружила, что с удовольствием возится с детьми, а во-вторых, из-за ее природного упрямства она выбирала самых неисправимых. И чувствовала, что понимает их, а они понимали ее. А это ей нравилось и даже льстило самолюбию. К тому же все несовершенство детей, с которыми она сталкивалась, не шло пи в какое сравнение с пороками ее деда, который был большим мастером в этом деле. Ее профессиональные качества, безусловно, высоко ценились в обществе. Хотя достаточно было одного промаха, чтобы испортить репутацию.

На Анне было платье из синего муара, подчеркивающее ее стройную фигуру. Даже Люсинде она не призналась, что потратила на него деньги, отложенные на кресло. И разумеется, она корила себя за эту слабость к дорогим и красивым вещам, на которые она тратила больше, чем могла себе позволить. От мотовства ее не спасала даже присущая ей прагматичность.

Анна посмотрела на новые атласные туфли, купленные к этому платью, и вздохнула. Неудивительно, что ее семья оказалась в нужде. Они, разумеется, не голодали и, при известной экономии, вполне сводили бы концы с концами, если бы не маниакальная страсть ее деда вкладывать семейные деньги в различные авантюрные предприятия. Так что благодаря ему и ее собственной неспособности удерживаться в рамках семейного бюджета они оказались на грани нищеты. Ей пришлось принимать решение – сесть в долговую тюрьму или найти работу. Сделать выбор было нетрудно. Угнетало другое: став гувернанткой, она навсегда расставалась с прежним образом жизни. Деда, разумеется, это ничуть не волновало. В его представлении чистота крови уже сама по себе была гарантией безоблачного существования. Однако Анна и окружающие ее люди думали иначе. Хотя она и не подавала вида, внутри у нее все сжималось, когда она ловила на себе косые взгляды. Чертов Нортленд, выставил ее на всеобщее посмешище, а ведь она так старалась не привлекать к себе внимания.

С гордо поднятой головой она направилась было к выходу. Осталось только извиниться и попрощаться с Люсиндой, которую она знала много лет, но в дверях зала она столкнулась с Энтони Эллиотом.

Пожилая женщина в безвкусном розовом платье с оборками возбужденно хихикнула:

– Да это же граф Грейли! Вот так удача!

Для Анны его появление было неожиданностью. Они избегали друг друга, и согласия между ними не было – любое их общение заканчивалось недомолвками. Она никогда и ни в чем не уступала, а он старался сохранить приличие. Среди публики он выглядел как Гулливер в стране лилипутов – статный и широкоплечий, с гривой рыжих волос. А ресницы у него были, как у женщины, – густые, загнутые вверх. Карие глаза под ними казались прикрытыми, что придавало лицу сонное выражение. Но ее не обманывало первое впечатление. За этой кажущейся сонливостью скрывались острый ум и хорошая реакция. Впрочем, от ее взора не ускользнули ни обтянутые панталонами бедра, ни сильные руки. Она не признавалась самой себе, что он ей нравится, и только твердила в моменты таких встреч: «Не хватало только влюбиться в него! «

Все та же пожилая женщина в розовом платье с оборками сообщила своей дочери:

– Титулованный, богатый и красивый. Смелее, Мэри. Лови его взгляд!

– Мама, у него дети! – невольно воскликнула Мэри.

– Тише, дочка, где были твои уши? Грейли унаследовал целый выводок детишек от брата. И хотя он теперь весь в заботах, ходят слухи, что он собирается жениться. Я узнала, что он стоит двадцать тысяч в год!

Анна сделала вид, что ничего не слышит. Она презирала высокомерных и твердолобых красавцев, даже если они «стоили» больших денег.

– Мама, он идет сюда! – вздохнула Мэри.

– Улыбайся, дура!

Анна с ужасом наблюдала, что граф действительно направляется к ним. Его глаза искали ее. И она сразу все поняла. Она развернулась и направилась к выходу – где с помощью локтей, где обходясь улыбкой, все-таки перехитрила его: несмотря на всю его внушительность, Эллиоту понадобится много времени, чтобы протиснуться через жернова мамаш с висящими на них дочерьми.

Так или иначе, Анна первой оказалась в фойе. Выскочила на крыльцо и махнула рукой, подзывая экипаж. Ей пришлось ожидать, пока экипаж развернется и подъедет. Наконец! Она уже собралась было сесть в него, как чья-то сильная рука ухватила ее чуть выше локтя. От неожиданности она оступилась и потеряла туфельку. Она уже знала, что это он.

– Спасаетесь бегством? – спросил граф. – Не очень-то похоже на вас. Обычно вы рветесь в бой.

– Но только не с вами, – ответила она, балансируя на одной ноге.

Его темные глаза находились так близко, что ее сердечко затрепетало. Но внешне она выглядела невозмутимой.

– Найдите мою туфлю.

Казалось, он забавлялся ситуацией и ее беспомощностью.

– В одной туфле, мисс Тракстон, вы выглядите еще лучше.

Анна вслед за ним посмотрела на одиноко лежащую туфельку.

– Вы правы, – сказала она и сделала попытку освободиться из его рук.

Энтони поднял туфлю и повернулся к Анне.

– Наденьте ее в карете.

Он подсадил ее. Этого оказалось достаточно, чтобы она почувствовала себя маленькой и слабой. Он сел напротив, и она поняла, какой он большой и крепкий. К тому же от него исходил странный запах, который, к ее стыду, ей нравился. Чуть ли не обессилено она откинулась на спинку сиденья.

– Позвольте

Его пальцы обхватили ее лодыжку. «Если он и дальше будет себя так вести… « – лихорадочно подумала она и от стыда прикрыла глаза. Хорошо еще, что был вечер и в экипаже было темно.

Он же решил, что обладательница такой изящной ножки должна быть потрясающе сложена и что, разумеется, это признак знатного рода. Обычно светские дамы прятали свои не очень изящные ноги под многочисленными юбками. Ему ли не знать. И еще он подумал, что они с ней живут в то время, когда многие знатные семьи разоряются и следующее поколение вынуждено зарабатывать себе на жизнь. Такова была реальность. Ничего зазорного в этом он не видел. Он даже сам удивился своему поступку. Если бы не ее глаза, темно-рыжие волосы и стройная фигура. В общем, это было не в его стиле. Но сегодня он сам себя не узнавал. Кажется, на какой-то миг он потерял голову, поддавшись порыву.

– Других женщин вы тоже так обуваете, граф?

Он словно очнулся и отпустил ее.

– Позвольте. – Анна расправила юбки. – Благодарю за помощь, а теперь я еду домой.

– Я хочу с вами поговорить, – сказал он.

Он и сам понял, что зашел слишком далеко. Но от мысли, что она будет рядом с ним, он испытал чувство глубокой нежности. Он вышел из коляски и не давал ей закрыть дверцу, игнорируя негодующие возгласы кучеров.

– Мы не можем говорить здесь. Я заеду к вам завтра, и мы все обсудим.

Анна покраснела.

– Лорд Грейли, боюсь, что я не могу.

– Почему? Я не вижу причины. – Он хотел сказать, что уважает ее род занятий. Но не сказал, потому что боялся обидеть ее. – Я вам хорошо заплачу.

И все же его удивил ее взгляд. Он прочел в нем досаду.

– К сожалению, граф, я уже приняла предложение лорда Аленконта.

– Вот как! – Казалось, он раздумывает. – Анна, выслушайте же меня. – Он редко просил женщин. – Это все, что я прошу. – Он заметил, что она смущена. – Мне нужна ваша помощь. Ради Сары. Пожалуйста.

– Пользоваться моей дружбой с вашей сестрой, по меньшей мере, непорядочно. – Она уже овладела собой. И чуть посмеивалась над ним.

Он сразу все понял. Все их предыдущие встречи кончались именно так – его поражением, ее насмешками.

– Мисс Тракстон. – Он почти пал на колени. Ему было плевать на публику, собравшуюся на лестнице. – Пожалуйста. Вы мое спасение!

Она удивилась.

– Да что вы?

– Именно так! – Он не собирался сдаваться. В нем проснулось упорство, граничащее с самодурством, которое ей так не нравилось в мужчинах, и виной этому был ее дед, обладавший таким же вздорным характером.

– Я поражена. – Ее глаза озорно сверкнули. – Не могли бы вы повторить? Не припомню, чтобы вы употребляли раньше это слово.

– В который раз вы осложняете мне жизнь, – признался он.

– Граф, я в самом деле не могу принять ваше предложение. Значит, не о чем говорить. – Она наклонила голову в знак прощания. – Тем не менее я узнаю, кто сможет помочь вам. Судя по вашим словам, вам и в самом деле приходится туго.

Терпению кучера стоящего сзади экипажа пришел конец. Он заорал во всю мощь луженой глотки:

– Позвольте! Позвольте!

Анна сказала:

– Приезжайте завтра. Робертс-стрит, четыре.

– В десять, – быстро согласился он.

«Пусть тешит себя мыслью, что сама приняла решение», – с облегчением подумал граф Грейли.

– До завтра, мисс Тракстон. – Он захлопнул дверцу и отступил назад.

Граф Грейли смотрел вслед экипажу, пока он не скрылся из вида. Теперь мысли его приняли несколько иное направление, свойственное большинству мужчин. Минута сладости прошла, и он воспринимал разговор с Анной как игру. «Конечно, все это слишком невинно», – легко думал он.

В кармане он обнаружил кольцо матери, подсунуть которое Чейзу перепоручил ему брат. Он забыл об обещании и теперь со странным чувством веры в силу кольца вертел его в руках. Он любил мать и тосковал по ней. Кольцо напоминало о ней. Одновременно он надеялся, что завтра Анна изменит решение и поможет решить проблему с племянниками. И это теперь ему казалось сущей ерундой.

Глава 3

Моя последняя встреча с Финеасом Тракстоном обошлась мне в сто пятьдесят гиней. Этот тип и мертвого заставит раскошелиться.

Сэр Артур Локсли – лорду Бревенгему, за стаканом портвейна в «Уаитсе».

Сэр Финеас Тракстон, опираясь на палку, смотрел из окна маленькой тесной комнаты. Отворив криво висящий на ржавых петлях ставень, который при этом жалобно скрипнул, подобно старой кошке, – печальное свидетельство состояния, в котором находилась семья Тракстонов, – он покосился на дверь, перегнулся через подоконник и выпустил в холодный утренний воздух облако дыма.

Он был высоким и худым, с бледным лицом. Седые волосы он зачесывал назад. Римский профиль придавал его лицу монументальное выражение. Он ненавидел этот тесный дом с его постоянными сквозняками, ненавидел каждый скрипящий и протекающий дюйм этой развалюхи, расположенной в районе, который он открыто презирал. Он глубоко затянулся, наслаждаясь ароматом сигары.

Курение было его единственной слабостью. «А внучка, – думал он, – могла бы снисходительнее смотреть на это». Он имеет право потешить себя на старости лет, особенно теперь, когда удача отвернулась от него. Осторожно держа сигару, сэр Финеас выпустил идеальное колечко дыма.

В коридоре раздался шум. Сэр Финеас вздрогнул, но, узнав надтреснутый голос миссис Дакроу, распекающей служанку за нерасторопность, криво улыбнулся. Какой бы мегерой ни была экономка, она никогда не позволяла себе лезть в его дела. Это было привилегией его внучки Анны – единственной радости в его жизни. Энергичная, привлекательная и своевольная, она унаследовала лучшие черты рода Тракстонов. Сэр Финеас не сомневался, что, если бы не его дурацкая страсть испытывать судьбу, вкладывая деньги в различные авантюры, Анна вышла бы замуж за приличного молодого человека и заняла бы подобающее место в обществе.

Прикусив зубами кончик сигары, он мрачно смотрел в окно, размышляя о превратностях судьбы. Наконец он стряхнул с себя задумчивость. Видит Бог, все наладится или он не Тракстон-старший.

В коридоре послышались быстрые шаги Анны. Сэр Финеас затянулся напоследок, выбросил окурок в окно, закрыл его, хромая, доплелся до стоящего подле нетоплено-го камина кресла и плюхнулся в него. Едва он успел натянуть плед на колени, как вошла Анна.

Она была настоящая Тракстон – высокая, элегантная, с римским профилем, выдававшем в ней силу духа.

– Вот ты где, – ее улыбка осветила комнату, – а я-то думала, куда ты делся?

– Умираю здесь от одиночества, – пожаловался он, стараясь отвлечь ее от неизбежного вопроса.

– Опять курил свои мерзкие сигары? – Она мило возмутилась.

Он едва не улыбнулся в ответ. Его внучка, слава Богу, не была лицемеркой. Он бы не стал жить со сладкоречивой ханжой. Если у него и были к ней претензии, то это не относилось к ее характеру, в котором сочетались великодушное сердце и честность – лучшее, что она взяла от бабки. К тому же у нее был сильный характер. В жизни не было таких причин, которые не позволили бы ей добиться того, чего она хочет. Если бы только, по мнению сэра Финеаса, она выбирала достойные ее цели. В этом он сомневался. Единственное, что он знал точно, – ее муж должен быть влиятельным и богатым.

Сэр Финеас поджал губы, что, по его мнению, выражало обиду.

– Я ведь обещал тебе еще на Рождество, что брошу курить, а ты меня упрекаешь.

– Правильно, обещал, но не сообщил, когда именно собираешься бросить. С тех пор я семнадцать раз заставала тебя с сигарой.

– Ты бесчувственная и непочтительная девчонка!

– А ты неумелый врунишка. – Она с улыбкой села напротив.

– Не морочь мне голову. Я, может, и выгляжу старым, но мой ум острее ножа! – Его строгость была притворной, и она знала это.

– Вот как? – Она оглядела его с ног до головы. – У тебя цветущий вид. Хорошо спал?

– Как убитый. Даже не слышал твоего прихода. Ты же обычно заходишь ко мне, но вчера я не дождался тебя. Как прошел вечер у Дендриджей?

– Прекрасно, – ответила Анна шутливо.

– В самом деле? – Сэр Финеас откинулся на спинку кресла. – О чем говорят?

Анна молча пожала плечами.

Сэр Финеас терпеливо ждал. Наконец, не выдержав, он произнес:

– Ну же, оторви взгляд от своих туфелек и расскажи мне, о чем говорили на вечере, на ком было самое прозрачное платье и кто из мужчин больше всех потешил публику. Я не прошу многого. Если бы я мог посещать подобные мероприятия. Не хочу докучать тебе.

Анна поднялась, чтобы завести часы, украшавшие каминную полку.

– Лорд Нортленд… – Она старательно прятала глаза. – Что?

Сэр Финеас приподнялся в кресле.

– Споткнулся на ровном месте и разлил мой напиток. Сэр Финеас все понял. От злости он сжал кулаки. «Черт побери, – подумал он, – нужно было пойти с ней, а не валяться в кровати, как инвалид».

– Полагаю, это было смешно?

Слава Богу, Анна улыбнулась. Сэр Финеас успокоился. Разумеется, он не даст внучку в обиду.

– Очень смешно, – призналась она, – особенно когда он умылся моим оранжадом.

– Полагаю, ты с ним ловко расправилась. Однако тень огорчения мелькнула в ее серых глазах.

– Не стоило приходить туда, где тебя не любят, и этот коротышка дал мне это понять.

Сэру Финеасу было стыдно. Ведь виной всему он. Более семисот лет никому из их рода не приходилось зарабатывать себе на жизнь. Дожили! Не то чтобы он гнушался работы, нет – иногда это бывает полезно. Но постоянно трудиться было не в привычках Тракстонов. Для Тракстонов это было скорее исключением, чем правилом. И теперь ему было горько видеть, каким трудом достаются внучке деньги. Это было невыносимо.

Внезапно Анна что-то увидела за его спиной.

– И все-таки ты курил!

– Да нет же, – возразил он. – Господи, даже и не думал. Что за отвратительная привычка! Курение вообще нужно запретить.

– Но кто-то же курил! Кусты горят!

Сэр Финеас оглянулся и увидел внушительный столб дыма перед окном.

– Чертовы сигары. – Он засуетился под насмешливым взглядом внучки. – Да не стой же! Беги, скажи Хоксу, чтобы тушил, пока весь дом не загорелся. Эта развалюха и от искры займется.

«Сейчас начнется, – мрачно думал он, когда Анна убежала тушить злополучный куст. – Предстоит еще одна лекция о вреде дурных привычек».

Он подошел к окну и увидел, как Хокс заливает водой куст тамариска у парадной лестницы. Ворча, он поспешил вернуться в кресло. В старости у него осталось единственное развлечение. Когда Анна вернулась, нашел более безопасную тему для разговора.

– Дорогая, это твое новое платье?

Обычно сэр Финеас не уделял внимания гардеробу внучки, за исключением тех случаев, когда он находил нужным заметить, что уж больно он велик. Однако его реплика привела к неожиданному результату – Анна внезапно покраснела. Сэр Финеас чуть не выпал из кресла – Анна никогда не краснела! И ответила, как ему показалось, слишком равнодушно.

– Да, правда, я уже забыла, что оно новое. – У нее была совершенно женская реакция относительно платья. – Я сегодня ожидаю посетителя и хочу выглядеть прилично.

Но сэра Финеаса Тракстона нельзя было провести – слишком долго он жил на свете.

– Я его знаю? – спросил он.

Анна слишком невинно взглянула на деда.

– Не думаю, что вы когда-нибудь сталкивались. Сэр Финеас напустил на себя оскорбленный вид.

– Я никогда не лез в твои дела А сам подумал: «Это он! «

Ачна улыбнулась и невозмутимо посмотрела на него.

«Как же она напоминает мне покойную жену! « – подумал он.

Однако характера ей было не занимать – она могла молчать до бесконечности.

– Ты уже взрослая и можешь сама о себе позаботиться. Анна молча расправила юбки и ответила:

– Если хочешь знать, сегодня к нам приедет граф Грейли.

«Хм, граф! „ – Сэр Финеас заерзал в кресле. Разумеется, он слышал об этом везунчике. Его владения где-то в Дербишире. «Анна, должно быть, знает, что делает, – удовлетворенно подумал он, – и в этом она тоже похожа на покойницу“.

И все-таки он не удержался:

– Грейли – сноб.

Анна бросилась в бой.

– Ты даже не знаешь его!

– И не нужно! Наслышан о нем от леди Педишем. Зануда!

– Граф может быть кем угодно, только не занудой!

– А кто же он?

– Надутый, самонадеянный, хочет быть правым любой ценой.

Она замолчала, словно спохватившись. Сэр Финеас подождал, но Анна молчала.

– Разве я не прав? Анна нервно улыбнулась:

– Нет. Хотя, справедливости ради, могу согласиться с тем, что он тяжелый человек. И беспринципный. Но я не позволю тебе поносить его только потому, что кто-то о нем нелестно отозвался.

За окном проехала карета, и от внимательного взгляда сэра Финеаса не ускользнула реакция внучки – она все время невольно прислушивалась. А на этот раз даже забыла закрыть милый алый ротик, словно ей не хватало воздуха. Однако тревога оказалась ложной – грохот экипажа затих вдали.

Анна произнесла:

– Он опаздывает. Но он приедет.

Сэр Финеас наблюдал. Анна вела себя так, будто ждала жениха. Он не особенно жаловал важных людей, но ради богатства можно было смириться и с графом-снобом. Впрочем, для него титулы были пустым звуком, включая и его собственный, хотя при случае он обязательно пользовался им. Иными словами, ради счастья внучки сэр Финеас не прочь был породниться с графом Грейли.

– Я буду только рад, если граф Грейли заглянет к нам. Мы обсудим с ним пару вещей.

– Ты не увидишь его.

– Почему же, дорогая? В обязанности хозяина входит встречать джентльменов.

– Это не визит вежливости. Он нанимает меня в качестве гувернантки.

Но сэр Финеас уже представил следующую картину: роскошная библиотека, дорогой портвейн, хорошие сигары и собственные ноги на столе из красного дерева, а рядом на ковре возятся правнуки. Он поспорил бы даже на последний шиллинг, лишь бы мечты реализовались.

– Ты, конечно же, примешь его предложение?

– Разумеется, нет! Она его удивила.

– Мало платит? – спросил он озабоченно. – Дешевый сноб!

– При чем здесь деньги? – с жаром возразила Анна. – Просто не хочу помогать Грейли уклоняться от своих обязанностей.

– Каких обязанностей?

– Ты разве не слышал? Графу поручили воспитывать пятерых племянников.

– Да что ты!

Анна усмехнулась – в голосе деда промелькнула ирония

– А ты знаешь, что это за дети?

С тех пор как сэр Финеас перестал выходить в свет, он поддерживал знакомство только с несколькими пожилыми леди, с которыми каждое утро встречался на прогулке в парке. Благодаря их стараниям его ушей не миновала ни одна из сплетен.

– Кто об этом не знает, – ответил он миролюбиво.

– Я, к примеру, не знала.

– Я бы тебя предупредил, если бы знал, что ты им увлечешься.

Анна взглянула на деда так, что он тут же прикусил язык.

– Я не увлекалась Грейли. Я никем не увлекалась, – процедила Анна ну совершенно в стиле покойной жены сэра Финеаса, поэтому это не произвело на него никакого впечатления.

– Вот и правильно. Мне не по душе этот граф. – Он подошел к окну и выглянул. – Что, Хокс уже потушил огонь?

– До следующей сигары, – ехидно заметила она.

– Говорю же тебе, я не курил.

Но в этот момент он увидел карету. Украшенная изысканной латунной отделкой, с кожаными занавесками, она замедлила ход у парадной лестницы и остановилась, покачиваясь на рессорах. Лакей слез с запяток и открыл дверь экипажа.

Анна чуть не вскочила.

– Приехал?

– Нет, всего лишь телега с углем.

Роскошная дорожная карета казалась совершенно неуместной среди окружавших ее полуразвалившихся зданий. Но еще более неуместным казался сам выходящий из экипажа граф Грейли, как всегда элегантно одетый по последней моде – неброско, но с большим вкусом. Он сразу вырос в глазах сэра Финеаса Тракстона. Действительно, человек, спокойно отдающий распоряжения лакею, вполне мог заслужить внимание Анны.

– Если это всего лишь телега с углем, – спросила она, – на что же ты смотришь?

– Увидел знакомое лицо. По-моему, это тот мерзавец, который в прошлом месяце хотел всучить Хоксу присыпанную углем щебенку. – Сэр Финеас задернул шторы. – Анна, не могла бы ты принести мне очки? По-моему, я оставил их на столике в спальне.

Внучка подозрительно посмотрела на него, однако направилась к двери.

– Постарайся не сжечь дом в мое отсутствие.

Сэр Финеас подождал, пока не затихли ее шаги, и заковылял к двери.

– Хокс!

Хокс, чье одеяние черного цвета знавало и лучшие времена, был единственным слугой Тракстонов. Поэтому он выполнял обязанности и лакея, и кучера, и камердинера, и дворецкого, причем проявлял при этом такое рвение, что хозяин подозревал его в слабоумии.

– Да, милорд! – Постоянная готовность Хокса услужить вызывала у сэра Финеаса скрытую усмешку.

– Кто-то собирается постучать в нашу дверь. Открой ее раньше, чем он сделает это сам.

Хокс мгновенно исчез, и сэр Тракстон вернулся в кресло. Мгновение спустя слуга стоял у двери и докладывал:

– Граф Грейли, милорд. Приехал повидать мисс Тракстон.

Сэр Финеас сделал приглашающий жест.

– Проходите, граф, присаживайтесь. Анна на секунду вышла. Подождите ее.

Для своего роста и веса граф Грейли двигался легко и даже изящно. От взора сэра Финеаса не ускользнула сила, заключенная в этом человеке. Мало того, она шла ему. Делала его внушающим уважение. «Именно такой муж должен быть у Анны, – удовлетворенно подумал сэр Финеас, – вот кто справится с ней».

– С вашего позволения, я не буду вставать, если вы не возражаете. Больные колени, знаете ли. – Сэр Финеас указал посетителю на кресло, стоящее напротив.

Граф Грейли удивился – кресло подходило разве что ребенку, а не взрослому мужчине, кроме того, две или три подозрительные пружины выпирали наружу, и поэтому граф с величайшей осторожностью примостился на краешке. Кресло заскрипело, но выдержало.

Сэр Финеас Тракстон решил, что лобовая атака – единственный способ прорваться через неизбежные условности, тем более что Анна должна была вернуться с минуты на минуту. Он шумно откашлялся, а потом произнес:

– Итак, вы пришли по поводу моей внучки. Хороший выбор, я бы сказал. Во всем Лондоне вам не сыскать лучшей жены.

Граф Грейли с изумлением поднял бровь.

– Боюсь, что вы заблуждаетесь. Я пришел не жениться на мисс Тракстон, а предложить ей работу.

Сэр Финеас притворно нахмурился.

– Разве вы не собирались просить ее руки?

Граф обладал хорошей выдержкой. То, что удивило бы любого другого человека, заставило графа лишь холодно ответить:

– Я приехал просить вашу внучку пожить в моем доме в качестве гувернантки моих племянников, которых мне повесили на шею.

Сэр Финеас улыбнулся. Он был искушен в подобных делах.

– Это же Эллиоты?!

– Да, увы. Хотят выжить меня из собственного дома.

– Неудивительно. Говорят, что хуже детей нет.

– К сожалению. Однако дети еще в том возрасте, когда все можно исправить, если правильно взяться за дело.

– Может быть. – Сэр Финеас внимательно посмотрел на Грейли. – Должен вас предупредить: чтобы заполучить Анну, вам придется побороться. Она не из легких натур.

– Я заплачу любую сумму. Покой в собственном доме важнее денег.

В голубых глазах сэра Тракстона промелькнуло одобрение.

– Граф, вы знаете, что делаете?

Графу Грейли это стало надоедать. Он прислушивался к шагам за дверью. У старика явно не все дома. Где же Анна?

– Разумеется, – ответил он.

«Почему, черт побери, – думал он, – я ему завидую только потому, что он говорит, что думает, а я должен изворачиваться. Смешно! « Он решил, что плохо начавшийся день ничего хорошего не сулит. И все из-за того, что кто-то задернул шторы, и он проспал дольше обычного. Кроме того, Далматл, управляющий Грейли-Хаусом, письменно сообщил, что натворили племянники за педелю. Очевидно, старший зачинщик – Десфорд окончательно отбился от рук, и надо было срочно возвращаться в имение. Но вопрос с Анной не был решен, и это его беспокоило больше всего.

Сэр Финеас пребывал в блаженном неведении относительно дел графа.

– Хотите знать, чем я занимался последние месяцы?

– Я слышал, – ответил граф Грейли, – что вы написали брошюру о важности контроля за рождаемостью среди низших классов.

Сэр Финеас радостно всплеснул руками.

– Я нашел отличное средство борьбы с этим бичом общества!

– Неужели?

Сэр Тракстон озорно улыбнулся и извлек из ящика стола коробочку, перевязанную желтой лентой.

– Вот средство, которое решит все земные проблемы – голод, болезни, эпидемии и лень.

– Боже! – пробормотал, догадавшись, граф.

– Знаете, что это?

– Французский презерватив.

– У меня почти две сотни!

– Что же вы собираетесь с ними делать? – спросил граф Грейли.

– Убедить престол бесплатно раздавать их населению. Я лично преподнес один нашему принцу. Количество детей, которое он наплодил вместе с миссис Фиджеральд, навело меня на мысль, что он и понятия не имеет об этих французских штучках.

– Думаю, вы потрясли принца своей проницательностью.

Сэр Финеас убрал коробочку в ящик.

– Принц дурак! Жаль, что король-отец тронулся умом. Он бы не допустил этого. I

– Несомненно, – вежливо отозвался граф Грейли, с j возрастающим раздражением ожидая прихода Анны.

Сэр Финеас подался вперед.

– Что мне действительно нужно – это поддержка. Кто-то, кто сможет вложить необходимую сумму для обеспечения народа этими полезными приспособлениями. Нас не забудут.

«Черт, он серьезно», – понял граф. Сэр Тракстон глубокомысленно кивнул.

– Вижу, что вы потрясены перспективой. Это большая ответственность, но вы справитесь.

– Боюсь, вы неправильно меня поняли

– Хотите знать, что это принесет вам? Славу и удовлетворенность тем, что изменили ход истории.

– Как это великодушно с вашей стороны, – заметил граф Грейли.

– О, не нужно благодарностей! Я согласен остаться в тени и оставить все почести вам. Я не хочу быть героем.

Граф Грейли не знал, что и ответить. Но в этот момент дверь отворилась, и вошла Анна. Одетая в светло-голубое утреннее платье, окаймленное розочками, с собранными в узел волосами и молочно-белой кожей, она совсем не походила на гувернантку. Она была воплощением молодости, стиля и грации. Несомненно было и то, что она была знатной дамой. Ее теплая улыбка осветила всю комнату. Если бы не ее греческий нос, она была бы еще красивее.

– Граф Грейли?

– Только приехал, – он учтиво поднялся, – и уже успел насладиться беседой с сэром Финеасом.

– Дедушка, почему ты не послал за мной, когда прибыл граф?

– Ты же была занята. И потом, нам с графом было что обсудить. Но сейчас я устал. – Он встал и зевнул. – Пойду вздремну.

– Я принесла тебе очки, – почти догадываясь, что здесь произошло, сказала Анна.

– Ну конечно же, – сэр Финеас засунул очки в карман, – я собирался немного почитать перед сном. До встречи, молодой человек. Рассчитываю на продолжение разговора. – Он бросил проницательный взгляд на Энтони.

– Несомненно, – вежливо поклонился граф, не упуская из виду Анну, которая, провожая сэра Финеаса, повернулась, и на мгновение сквозь юбку, вышитую золотом, мелькнули ее стройные ноги. Он дольше, чем обычно делал в таких случаях, задержал свой взгляд и успел подумать, что ноги действительно хороши. Однако это не ускользнуло от проницательного сэра Финеаса.

Граф скромно потупился и ехидно подумал, что внучка сэра Финеаса пока не может претендовать на что-то большее в его доме, чем место гувернантки. Он даже произнес не очень уместную фразу:

– Сэр Финеас, вам нет нужды уходить. Нам с мисс Тракстон нужно обсудить одно дело.

Но сэр Финеас с пониманием на лице, которое почему-то коробило графа, только махнул рукой.

– Я вам не нужен. Анна уже не ребенок. Она и сама управится. – Хитрая улыбка мелькнула на его губах. – Если не верите, спросите виконта Нортленда.

Произнеся эту загадочную фразу, сэр Финеас вышел, закрыв за собой дверь. Граф Грейли некоторое время прислушивался к размеренному стуку палки в коридоре, затем взглянул на замершую в центре комнаты Анну. Она стояла настолько прямо, что он невольно подумал, не носит ли она корсет.