Текст книги "После поцелуя"

Глава 4

Женская улыбка – это афродизиак.

Из «Записок» Августина X

Сад внезапно закончился, и Маргарет очутилась перед широкими каменными ступенями. Подняв голову, она задумчиво рассматривала погруженную в полумрак террасу. Музыка все громче манила ее к себе. Маргарет стала медленно подниматься по ступеням, стараясь держаться в тени.

На мгновение она забыла, что нарушает границы чужой собственности. Маргарет слышала о маскарадах, но никогда не бывала на них.

Она никогда не завидовала знати – ее будущее было предопределено с рождения. Простое существование, никаких привилегий и богатства. Но женщина надеялась, что когда-нибудь жизнь повернется к ней и своей светлой стороной.

Маргарет ошеломленно взирала на открывшееся ее взору зрелище.

На головах некоторых женщин громоздились высоченные прически. У одних они были присыпаны пудрой, у других – украшены перьями и бриллиантами. На одних были поражавшие своей откровенностью наряды, другие облачились в нелепые, неуклюжие платья. При виде одного мужчины Маргарет едва не расхохоталась. Он завернулся в медвежью шкуру, а голову зверя держал под мышкой. Мужчине явно было очень жарко, его волосы взмокли, щеки побагровели.

Были там и шелка – почти прозрачные, сквозь которые без труда можно было разглядеть длинные ноги и изящные руки их обладательниц. Атлас блестел и переливался великолепными оттенками индиго, лазури и изумруда, отражая мерцающий свет сотен свечей. Бриллианты сверкали, жемчуг мерцал, крохотные украшенные перьями маски не столько скрывали лица, сколько привлекали к себе внимание, ведь с женских лиц, прикрытых ими, не сходили призывные улыбки.

Маргарет отошла к боковой, почти не освещенной части террасы. И только тут она увидела его. Высокий широкоплечий мужчина стоял в углу как раз напротив Маргарет.

Она видела, как он шагнул в сторону бального зала. Маргарет попятилась назад и натолкнулась спиной на стену дома. Неожиданно он обернулся и стал всматриваться в темноту.

– Кто здесь? – спросил он. В его голосе слышалось нараставшее раздражение. Майкл придвинулся ближе, его лицо осветил льющийся из окон свет.

Маргарет в оцепенении смотрела на него. Господи, неужели это тот самый мужчина из «Записок» Августина X?!

Нет, этого не может быть! Она же ни на одной иллюстрации толком не видела его лица. У этого человека были черные волосы, квадратная челюсть и резной профиль. А разве у героя Августина такой же орлиный нос? Или такие же полные губы, манящие к поцелуям? В темноте Маргарет не могла разглядеть цвета его глаз, но вот брови у него были прямые, летящие, это она точно видела. Одним словом, безупречная мужская красота, омраченная лишь довольно хмурым выражением лица.

– Кто вы? – поинтересовался он.

Ну как ответить на такой вопрос? Не могла же она в эту минуту выложить ему всю правду! Женщина, которая борется с нищетой, продавая эротическую литературу.

– Ну, что же вы молчите?

– Вам так важно это знать? – тихо отозвалась Маргарет.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, – проговорил Майкл.

– Неужели? – удивилась Маргарет.

– Я никому не скажу, – продолжил он, – ваша тайна останется нераскрытой. – Голос Хоторна слегка дрогнул. Он оглянулся назад, на бальный зал, а затем посмотрел в сторону Маргарет.

– Очень мило с вашей стороны, – смущенно заметила она.

– Между прочим, мои сестры тоже любят вот так подглядывать из темноты, – заметил Майкл. – Смотрят на танцующих, а в глазах зависть.

Маргарет поняла, что он принял ее за молоденькую знатную мисс, которая только и мечтает о том, как бы попасть на бал.

– Вы поверите, если я скажу, что давно уже вышла из школьного возраста?

– Это риторический вопрос, или вы сообщаете мне некую информацию о себе?

– Я услышала вопрос от человека, который, похоже, не доверяет словам, – удивленно промолвила Маргарет.

– А я – ответ от женщины, которая, похоже, привыкла уклоняться от простых вопросов, – с легкой иронией отозвался Майкл.

– Меня никто и никогда не называл лгуньей, – обиженно ответила Маргарет.

– И я тоже не называю, – сказал Хоторн, придвигаясь ближе. – Я только отметил, что вы на удивление скрытная особа.

– Но есть же разница между ложью и скрытностью, – вымолвила Маргарет, немного успокоившись.

– Да что вы?

– Я действительно не молоденькая девушка, ускользнувшая из школьной комнаты.

– Тогда вы не должны здесь находиться. Разве нет у вас каких-то неотложных обязанностей?

– Но я и не служанка! Скажите, вы всегда делаете столь скоропалительные выводы?

– Да. – Ее искренность вызвала у Майкла улыбку. Теперь он был так близко от нее, что Маргарет чувствовала его дыхание. – Стало быть, вы – гостья Бэбби? – продолжал выдвигать предположения Хоторн.

– А что, если я – всего лишь плод вашего воображения?

– Я всегда считал, что воображение – опасная штука, – ошеломленно промолвил граф. Маргарет едва сдерживала смех. – Во всяком случае, его можно противопоставить рациональному мышлению. – Его голос звучал на удивление серьезно.

– Вы, наверное, считаете собственное замечание очень ценным?

– Бесценным, – коротко заметил Хоторн.

– Нет, вы мне вот что скажите, неужели вам никогда не доводилось лежать где-нибудь на лугу, смотреть на облака и представлять себе, на что они похожи? – Кстати, она и сама не делала этого до тех пор, пока не познакомилась с семью веселыми девочками, своими ученицами.

Кажется, он внимательно изучал ее, по крайней мере у Маргарет сложилось впечатление, что ее собеседник обладает способностью видеть в темноте.

– Нет, – коротко ответил он.

– Или воображать что-то такое, чего вообще не может быть? – продолжала женщина.

– К чему?

– Для развлечения.

– Почему бы просто не сделать что-то, вместо того чтобы что-то придумывать?

Наверняка он так и поступал, что явствовало из его интонаций, манеры держать себя. Этот мужчина знал цену себе и своему слову. Для него не существовало препятствий, если он ставил перед собой цель.

– Неужели вам никогда не хотелось быть кем-то другим?

Порой Маргарет, лежа ночью без сна, молила Бога о том, чтобы он забрал ее из того мира, в котором она жила, и позволил жить в другом – мире ее грез. Правда, она очень быстро поняла, насколько опасно мечтать о таких вещах. Тем не менее грезы молодой женщины становились все более откровенными, и все больше она сожалела о том будущем, которое уготовила ей судьба.

– Нет, – уверенно отозвался Майкл. – А вам?

– Мне – хотелось, – прошептала Маргарет, удивляясь собственной откровенности.

В наступившей тишине Монтрейн обдумывал ее слова.

– Но все-таки что вы делаете в одиночестве на террасе? – наконец нарушил молчание граф. – Неужели не понимаете, что это может повредить вашей репутации?

– Это вас я должна бояться? – Как ни странно, в его обществе Маргарет чувствовала себя в безопасности. Ее собеседник явно был очень сильной личностью, властным, обладающим характером человеком.

– Вы кого-то ждете?

– Вы намекаете на тайное свидание? – удивилась Маргарет. – Да уж, похоже, вы действительно очень быстро делаете выводы.

Темнота давала Маргарет невиданную свободу, она пьянила ее. Еще вчера ей и в голову бы не пришло, что она будет стоять в темноте возле дома богатого графа и болтать с человеком, который вел себя как настоящий принц. С тем, кто напомнил ей о сценах, которых она не должна была видеть, пусть даже это иллюстрации, созданные кистью и красками.

– А какого вывода вы от меня ждете? – нетерпеливо поинтересовался Майкл.

– Вам так уж необходимо делать выводы? – спросила она. Внезапно граф протянул к ней руку.

– Покажись, – прошептал он.

Ей следовало немедленно убежать, но вместо этого Маргарет подняла руку и увидела, что она дрожит.

Они оба были в перчатках. Его даже в темноте выделялись белизной, ее – стираные, штопаные – лишь слегка серели в вечерней мгле. И все же это простое прикосновение хлопка к шелку, казалось, распахнуло какую-то потайную дверцу, ведущую в огромное, пустое пространство в ее душе. Он лишь слегка потянул ее к себе – и Маргарет оказалась в свете окна бального зала.

Что он увидел, глядя на нее? Женщину с золотисто-каштановыми волосами и зелеными, болотного цвета глазами? На ее губах играла робкая, едва заметная улыбка. Она испугалась, ловя на себе его пристальный взгляд.

– Деревенская принцесса, – тихо проговорил Майкл.

– Неожиданная ассоциация! – Ей следовало сказать ему, что на ней не маскарадный костюм, а одно из ее двух платьев. Но если она сделает это, он поймет, что она тут – человек случайный, а вовсе не одна из приглашенных. Врожденная порядочность гнала ее прочь с террасы, однако внезапно Маргарет осознала, что не хочет уходить.

Стояла ранняя весна, дул прохладный ночной ветерок, в котором все еще чувствовалось легкое дыхание зимы. У Маргарет была с собой только шаль, но в это волшебное мгновение она не чувствовала холода.

Майкл нежно держал ее руку, их пальцы переплелись. Его большой палец нежно погладил ее голое запястье, отчего дрожь пробежала по телу Маргарет.

«Иди ко мне», – так и хотелось ей услышать. Или она действительно услышала? Прочла его мысли? А может, это говорило ее одиночество? Они ведь даже не знакомы, хотя у Маргарет было такое чувство, словно она давно знает этого человека. Возможно, это оттого, что изучила его «двойника» в «Записках» Августина.

Майкл медленно выпустил ее руку. Улыбка исчезла с его лица, когда он снял сначала свою, а затем ее перчатку и спрятал ее к себе в карман.

Ей следовало возмутиться, но Маргарет молчала, даже когда он прикоснулся к ней. У него была большая, теплая, мозолистая ладонь. У Маргарет перехватило дыхание, сердце забилось быстрее, словно ждало чего-то. Как же давно к ней никто не прикасался, даже по-дружески! Неужели она испытывает потребность в прикосновениях – такую же, как, скажем, в пище?

Она вернется в Силбери-Виллидж и вновь станет вдовой Эстерли, а вовсе не Маргарет, обуреваемой порочными мыслями. Будет заниматься с ученицами, пить чай с Сарой Харрингтон, слушать сплетни Энн Ковинг. И со временем все вернется на свои места.

А пока... Пока она молча стоит и не возражает против того, что мужчина настойчиво прикасается к ней. Нет, Маргарет не зачарована этим мгновением, она просто обмирает от любопытства. А еще – от тоски и одиночества...

Кажется, музыка заиграла громче, на них обрушился целый водопад звуков. Мелодия была такой радостной, что Маргарет стало смешно от собственных размышлений.

– Я не видел вас в зале, – проговорил Майкл, он все еще надеялся, что она выдаст себя.

– Меня там и не было, – просто сказала Маргарет.

Ее собеседник отступил назад, и она послушно последовала за ним. Он медленно отвел руку в сторону, не выпуская ее ладонь, их пальцы по-прежнему были переплетены. Маргарет стояла совсем близко от него, ни дать ни взять партнерша незнакомого мужчины в молчаливом танце.

Но не успела Маргарет возразить, сказать, что не знает движений танца, нужных шагов, как почувствовала, что легко следует за ним. Волшебная кадриль на лондонской террасе в отражении льющегося из бального зала мерцающего света сотен свечей захватила ее. Увидев, каким озорным блеском заблестели его глаза, Маргарет почувствовала, как на ее лицо возвращается улыбка. Они оба – соучастники. Мгновения шли, а они все еще танцевали, завороженные игрой скрипок и виолончелей.

Все это нелепо? Возможно, но Маргарет дрожала от возбуждения. Она продолжала улыбаться, не в силах скрыть удивительную радость, охватившую ее. Музыка стала медленнее, потом вовсе прекратилась, наступила тишина.

До этого момента Маргарет никогда не понимала значения слова «томление». Она стояла, глядя на четко вырисовывавшуюся в лунном свете фигуру мужчины. Господи, она же Маргарет Эстерли, вдова! Обычная женщина, знакомая только с прозой жизни.

Майкл осторожно прикоснулся к ее подбородку и приподнял его, вглядываясь в лицо Маргарет, словно пытался понять, кто же она такая. Его пальцы погладили ее подбородок, потом нежную, гладкую кожу щеки. Было нечто запретное, завораживающее в его движениях. Наконец он отпустил ее, они посмотрели друг другу в глаза, и улыбки исчезли с их лиц.

Маргарет встала на цыпочки, ухватилась за его плечи и прижалась к Майклу. Ее губы были в каких-то дюймах от его рта, ее сердце билось столь неистово, что казалось, вот-вот выскочит из груди.

– Монтрейн! Монтрейн! Боже мой, это вы?

Из бального зала выбежали двое. Мужчина обогнал свою спутницу и улыбался Майклу радостной улыбкой.

Маргарет повернулась и помчалась прочь.

Майкл стерпел приветствие своего знакомого, едва сдерживаясь, чтобы не броситься за ней вслед. Господи, она же была готова поцеловать его! Он до сих пор чувствовал ее дыхание на своих губах.

У нее была кремовая, почти белая кожа, а щеки пылали клубничным румянцем. Женщина, которая должна быть облачена в атлас, шелк и бархат, с поистине королевским достоинством носила простой хлопок. Они разговаривали так, словно были старыми друзьями. Больше того, она почти по-свойски высмеяла его пристрастие к логическим умозаключениям.

Кто она? Этот вопрос он ей задавал неоднократно, но всякий раз она умудрялась уйти от ответа.

Ее губы созданы для поцелуев.

Идиотская мысль! Он пришел на бал, чтобы подыскать себе жену, а не стоять на террасе, глядя в темноту вслед женщине, умчавшейся, словно перепуганная лань. Подойдя к каменным ступеням, Майкл нащупал в кармане ее перчатку. Она почти поцеловала его.

Дома его ждет интересный шифр. Куда разумнее вернуться к себе в библиотеку, чем восхищаться божественным лицом женщины, которую он даже не знает.

Он не из тех, кто действует импульсивно. Но несмотря на это, Майкл, уходя, чувствовал непонятное ему самому сожаление.

Глава 5

Куртизанка, умеющая продлевать

удовольствие, только увеличивает его.

Из «Записок» Августина X

– Ты уверен, что никогда не слышал о женщине, подходящей к моему описанию? – Майкл сидел в библиотеке Бэбби, глядя на облако дыма, струившееся от его сигары.

Бэбби посмотрел на него смеющимися глазами.

– Да тебя будто молнией ударило, Монтрейн! Ты за последнюю неделю в четвертый раз спрашиваешь меня о ней.

– Вполне понятное любопытство, Бэбби. – Конечно, ему любопытно знать, чья же у него перчатка. Маленькая, выцветшая перчатка с кружевной оборкой вокруг запястья.

– Да за последнюю неделю я видел тебя чаще, чем за весь прошлый год, Монтрейн, – ухмыльнулся Бэбидж.

Бэбби был хорошим другом Майкла. Взгляд его карих глаз постоянно был удивленным, словно он воспринимал жизнь как одно большое приключение. Казалось, что его круглое лицо и тучная фигура принадлежат другому, более взрослому человеку. Впрочем, Майкл сомневался, что Бэбби когда-нибудь по-настоящему повзрослеет. У него было три недостатка. Бэбби никогда не пропускал охотничий сезон, хотя был отвратительным стрелком. На его левой ноге не хватало одного пальца, что Бэбидж считал неоспоримым доказательством своей неординарности. И что хуже всего, он вечно прятался от мужей, с чьими женами слишком откровенно флиртовал.

– Нечасто ты так рьяно интересуешься женщинами, Монтрейн.

– Я просто хотел узнать о ней побольше, – сказал Майкл. С того вечера он не раз говорил, что встреча с ней – всего лишь интерлюдия в его жизни, небольшая волна в океане – ничего больше. Однако при этом Майкл не мог избавиться от мыслей о ней. Она бесследно исчезла, как морская пена. Прокатилась – и нет ее.

И Хоторн начал наводить справки о Маргарет. Увы, никто не мог вспомнить женщину, пришедшую на бал в простом хлопковом платье и жакете. Или вообще припомнить среди своих знакомых молодую даму с каштановыми волосами и кожей цвета слоновой кости. Ни один из тех, кого расспрашивал Майкл, даже жестом, кивком головы или улыбкой не показал, что понимает, о ком идет речь. Ни один не сказал: «Конечно, я ее знаю».

А может, все дело в том, что он недостаточно точно описывал ее? Может, надо было сказать, что у нее губы безупречной формы, верхняя такая же пухлая, как нижняя, и что она очаровательно улыбается? Что у нее хрупкие руки и, как ни странно, мозоли на кончиках пальцев, как будто она – неутомимая наездница или... слишком много занимается шитьем?

– Ну скажи мне правду, – уговаривал Хоторна Бэбби. – Или это тайна? Один из твоих правительственных секретов? – Бэбби ухмыльнулся. – Я буду нем как рыба.

Бэбидж, разумеется, преувеличивал. Любая новость, любой пустяк, о которых он слышал хотя бы краем уха, мгновенно становились всеобщим достоянием.

Он должен забыть о ней и думать о том, как найти подходящую жену. До сих пор Майкл еще не делился собственными матримониальными планами ни с мужчинами-родственниками, ни с дамами из своего списка претенденток. Почему-то у него не было ни малейшего желания это делать. Странно, потому что Майкл был из тех людей, кто, приняв решение, дальше действует без раздумий.

– Я бы хотел помочь тебе, – сказал Бэбби. – Ну-ка скажи мне еще раз, как она выглядит, эта твоя таинственная незнакомка?

– Она среднего роста, – начал Майкл, – у нее темные волосы, кажется, с рыжеватым отливом. Высоко на скуле родинка. Ее глаза... – Их он описать не мог, ведь было слишком темно, чтобы хорошенько разглядеть ее глаза.

Нахмурившись, Бэбби положил сигару на фарфоровое блюдо с позолотой, затем встал и подошел книжному шкафу, вынул из кармашка для часов ключ и открыл стеклянную дверцу.

– У нее великолепная фигура, – заговорил он, поворачиваясь к Майклу, – такая, что так и хочется приподнять ей юбки и посмотреть, что же под ними прячется. – Бэббидж так точно продолжил мысли Майкла, что тому пришлось перевести дыхание, чтобы понять, что же именно сказал Бэбби.

– Стало быть, ты ее знаешь, – проговорил Майкл, стараясь выглядеть безразличным. Он едва сдерживал нетерпение. Ему надо найти ее, и тогда все встанет на свои места. А Бэбби, как нарочно, тянул!

– Я видел ее меньше недели назад, если это только та самая женщина, которую ты ищешь. Я догадался, когда ты упомянул о родинке, а ведь раньше ты о ней не говорил. – Бэбби усмехнулся. – Думаешь, она настоящая?

С этими словами Бэбби вынул из шкафа книгу. Очень осторожно, держа двумя руками, он отнес ее к письменному столу. Переплет из коричневой кожи, оттенка старого дуба, на обложке сверху – золоченый щит, на котором начертано А и X. А под ним выведенное золотыми буквами название книги: «Рассказы о путешествиях по местам древности и удовольствий».

– Она продала мне эту книгу, первый том «Записок» Августина X. – Бэбидж подтолкнул книгу к Майклу.

Хоторн открыл обложку. На первой странице кто-то торопливо написал: «Джером Эстерли, книготорговец». Далее следовал лондонский адрес. Он поднял глаза на Бэбби.

– Его жена, – сказал Бэбби, озвучив незаданный вопрос приятеля.

Его жена... Майкл нахмурился. Он целую неделю думал о чужой жене. Неудивительно, что она убежала от него!

Майкл принялся быстро листать страницы. Ребенком он мало чем интересовался, кроме математики. В результате Монтрейн понял, что самый быстрый способ вернуться к своему любимому предмету – как можно скорее освоить раздражавшие его задания. И поэтому научился очень быстро читать – настолько быстро, что преподаватели порой сомневались в том, что он умудрился прочесть какой-то текст. Но Майкл тут же демонстрировал обратное – хорошо отвечал урок, что и спасало его от розог.

Хоторн сразу заметил небольшие пометки на полях в каждой главе и лишь затем обратил внимание на содержание.

– Я не думал, что ты коллекционируешь подобные книги, – сказал он, поднимая глаза на Бэбиджа. С этими словами Майкл захлопнул книгу и передвинул ее в сторону Бэбби, изо всех сил стараясь казаться равнодушным.

– Эти книги уникальны, Монтрейн, – заговорил Бэбби, ласково поглаживая обложку. – Я немало слышал о них. Говорят, прежде ими владел один из приближенных генералов Наполеона. Не представляю, как они попали в Англию. Возможно, всему виной война.

– И часто ты посещаешь эту книжную лавку? – спросил Майкл. Он пойдет туда, но его визит не должен никого настораживать. А уж там он разыщет миссис Эстерли и объяснит ей, что не в его правилах флиртовать с чужими женами.

– Захаживал, пока она не сгорела дотла, – с сожалением промолвил Бэбби. Он вздохнул. – Думаю, Эстерли пришлось найти себе новое занятие.

– А как ты с ней связывался?

Как ни странно, Бэбби широко заулыбался, услышав вопрос Майкла.

– Ну вот, все понятно, – сказал он. – Тебе нужен ее адрес. А ты и в самом деле умен, Монтрейн! Но боюсь, надежды нет. Я уволил старого, некомпетентного секретаря и нанял нового. Если ему удастся разыскать ее письмо в огромном ворохе моей корреспонденции, я непременно пошлю его тебе.

– Значит, дашь мне знать, хорошо? – Майкл встал, стараясь скрыть разочарование за приветливой улыбкой.

После потока приятных прощальных слов он наконец покинул Бэбиджа и остался один на один со своими загадками. Хотя что ему непонятная кириллица и даже незнакомая женщина! Лучше забыть всю эту историю и направить свое любопытство и энергию на работу и поиски подходящей жены. А не на розыски женщины, с которой он танцевал при лунном свете.

Прислонившись к двери своего коттеджа, Маргарет наблюдала за Пенелопой, спускавшейся с холма от дома сквайра Типпетта. Девушка сняла капор и держала его в руке, ее походка была легкой, почти летящей.

Губы Маргарет скривились в улыбке. Неделю назад к ней приходил Том, приурочив свой визит к тому времени, когда Пенелопа ушла в деревню. Глядя на то, с каким серьезным видом он к ней направляется, как нервно мнет в руках шапку, Маргарет сразу догадалась, о чем молодой человек заведет разговор.

– Я скопил немного денег и готов работать не покладая рук, – начал Том. – Мне известно, что вы ей не родня, но вы же самый близкий Пенелопе человек.

Пенелопа иногда рассказывала Маргарет о своем детстве и юности, но то были невеселые истории. Маргарет постоянно спрашивала себя, не умалчивает ли о чем-то ее горничная, так много пережившая за свой короткий век. Девушка ни разу не обмолвилась даже о своих лондонских родственниках, а Маргарет тактично не задавала ей вопросов.

Маргарет кивнула покрасневшему от смущения Тому, она сидела, положив руки на стол, и вопросительно смотрела на своего гостя. Русые волосы Тома были аккуратно причесаны. Одежду он, похоже, тщательно вычистил, даже ботинки его сияли. А вот карие глаза избегали смотреть Маргарет в лицо.

– Пенелопа – моя подруга, – приветливо заговорила Маргарет, пытаясь помочь Тому.

– Я знаю, – ответил молодой человек. – Она хорошо о вас отзывается.

– Рада это слышать, – улыбнулась Маргарет.

– У меня постоянная работа у сквайра Типпетта, – продолжил Том, – я ухаживаю за его лошадьми. Меня всему научил старший конюх, и я тоже многого добьюсь, если не уйду со своего места и буду добросовестно трудиться. – Том, кажется, немного успокоился, собственные слова воодушевляли его. – Я хочу жениться на Пенелопе, миссис Маргарет. Думаю, я подхожу ей и смогу стать неплохим мужем. – Ему так хотелось произвести на Маргарет хорошее впечатление, его лицо так светилось от любви, что Маргарет минутами было даже больно смотреть на Тома.

– Думаю, Пенелопе повезло, что она встретила такого человека, как ты, Том. Как можешь ты мне не нравиться? Надеюсь, вы с Пенелопой будете очень счастливы.

– Вы только не говорите ей, что я к вам приходил, ладно, миссис Маргарет? – Его лицо сияло от счастья. – Хочу сделать ей сюрприз. – Светясь от радости, Том поклонился Маргарет и ушел.

Женщина подошла к окну и досмотрела ему вслед. Она видела, как Том подбросил в воздух шапку и принялся пританцовывать на тропинке.

И вот теперь Пенелопу... Так и светится от радости, сразу видно, что торопится сообщить ей потрясающую новость.

– Том сделал мне предложение, миссис Маргарет, – объявила она с сияющими глазами.

– Я очень рада за вас, – сказала Маргарет, обнимая верную подругу. – Том – замечательный молодой человек.

– Но я не хочу оставлять вас одну, – промолвила, отстраняясь, Пенелопа.

– Не обо мне нужно сейчас думать, дорогая Пенелопа, – проговорила Маргарет. Ее лицо было невозмутимым. – Вы уже решили, когда сыграете свадьбу?

– Я не смогу ждать еще один год, миссис Маргарет, – призналась Пенелопа. – Сквайр благословил Тома, так что, вероятно, свадьба состоится через несколько недель. Сначала мы поживем у матери Тома, а затем обзаведемся собственным домом. Уверена, мы сможем себе это позволить.

Было бы глупо желать иного будущего. Или вспоминать мужчину, при мыслях о котором лицо Маргарет заливалось краской. Она почти поцеловала Монтрейна. Маргарет отвернулась, отворила дверь дома и вошла внутрь.

Ее мирок совсем невелик. Стены слишком тесны, крыша чересчур низка. Временами Маргарет убегала отсюда и находила самое высокое место в округе.

Похоже, она делает то же самое и со своими грезами, старательно прячась от правды. Ее безрадостное вдовье будущее неумолимо приближалось.

Не следует желать того, чего не можешь получить.

Графиня Монтрейн в сопровождении дочерей проплыла в двери библиотеки Майкла, словно королевский корабль в сопровождении трех небольших шлюпок, оставив ошеломленного Смайтона за кормой.

Смайтон, дворецкий графа, знал, что хозяина беспокоить ни в коем случае нельзя, если только он не ждет посетителей. Исключение допускалось только для членов семьи. К тому же Майкл знал, что Смайтону не удержать графиню, если она вознамерится потолковать с сыном.

Откинувшись на спинку стула, Майкл отодвинул бумаги и стал ждать.

В отличие от многих своих современников он обходился без помощника. И дело было не только в характере его секретной работы – Майкл был довольно скрытным человеком. И не желал, чтобы кто-то посторонний просматривал его письма и копии написанных им заметок. Он, правда, понимал, что без помощи слуг не прожить, но старался прибегать к их услугам как можно реже. К примеру, лакей Майкла Харрисон мог целыми днями не видеть своего господина, о чем не упускал возможности напомнить ему.

Мать показалась Майклу озабоченной, лица его сестер выражали разные чувства. Элизабет, похоже, была удивлена, Ада явно умирала от скуки, а Шарлотта тревожилась. Из чего можно было сделать вывод, что дамы не сошлись во мнениях о чем-то. Интересно, подумал Майкл, понимают ли мать с сестрами, чего ему стоит сдерживаться при разговоре с ними?

Он только что просматривал счета за последние три месяца. Ведь его мать знает, что финансовое положение их семьи, мягко говоря, не из лучших, но, несмотря на это, тратит бешеные деньги на одежду. «Мой дорогой мальчик, – щебетала она всякий раз, когда Майкл пытался образумить ее, – не хочешь же ты, чтобы мы ходили как какие-нибудь нищенки? И это в то время, когда я начинаю выводить в свет твоих сестер! Очень важно, чтобы они выглядели как можно лучше».

Майкл нахмурился. Элизабет улыбнулась, Ада, старшая из сестер, отвернулась. Шарлотта с напускным равнодушием рассматривала свои пальчики.

Сестра Майкла Шарлотта унаследовала от матери светлые волосы и темно-карий цвет глаз. Однако чаще всего юная девушка выглядела измученной и несчастной, словно завидовала всем и всему на свете.

В отличие от нее Ада, казалось, прикладывает максимум усилий, чтобы испортить впечатление от самой себя. Старшая и самая высокая из всех сестер, она так сильно сутулилась, что порой походила на старую деву. Майкл не сомневался в том, что ему придется содержать Аду до конца ее дней, – она испытывала явное отвращение к замужеству и весьма успешно разгоняла всех поклонников, откуда бы они ни приезжали.

Элизабет была вылитой копией отца – такая же темноволосая, со светло-голубыми глазами. Она даже манеру держаться унаследовала от него.

Впрочем, графиня Монтрейн своими характером и поведением полностью затмевала дочерей. Она всегда изысканно одевалась – сегодня, например, явилась в платье из зеленого шелка. Новом и, без сомнения, невероятно дорогом. Светлые волосы были убраны в колечки, выглядывавшие из-под капора. Преуспевающая знатная дама – именно такой она желала быть. Она и слышать не хотела о том, что денежный сундук почти пуст, и любые разумные доводы на этот счет вызывали у нее раздражение. В ее глазах так и сверкали молнии, рот кривился от ярости. Интересно, подумал Майкл, чем он на этот раз заслужил материнское порицание?

– Ты просто не имеешь права ограничивать нас четырьмя сотнями гостей, Майкл, – сердито проговорила графиня, начиная артиллерийскую подготовку перед штурмом.

– Не имею права? – переспросил Майкл, нарочито уставившись в потолок. Углы украшали искусно вылепленные гипсовые херувимы, державшие в руках ленты, сходившиеся в центре потолка у картины с розовыми и синими виньетками, изображавшей гряду кудрявых белых облаков на фоне бледно-голубого неба. Рассвет в раю. Глядя на эту роспись в итальянском стиле, Майкл никогда не мог сдержать улыбки. Кроме разве таких моментов, как сейчас.

– Ничего не выйдет, мой дорогой мальчик, – решительно продолжала графиня. – Бал – одно из главных событий нынешнего сезона.

– Если бы мы только могли устраивать приемы в Сеттоне, – сказала Шарлотта. – Там гораздо просторнее, чем в их загородном доме.

– В чьем это в «их»? – нахмурившись, спросил Майкл.

– В доме Киттриджей, Майкл, – объяснила Элизабет. Она улыбнулась брату, но, заметив на себе сердитый взгляд матери, отвела глаза.

Враждебность вспыхнула между его матерью и Хелен Киттридж еще в пору их первого сезона. Хелен считалась признанной красавицей, когда графиню впервые представили свету. И с тех пор дамы решили, что они соперницы. С годами антипатия не только не исчезла, но становилась все более очевидной. Салли Киттридж, дочь Хелен, была того же возраста, что Шарлотта, и с ней история повторилась. Вероятно, именно по этой причине мать Майкла так торопилась выдать дочерей замуж, чтобы хотя бы в этом обойти соперницу.

– Киттриджи вдвое чаще, чем мы, устраивают приемы, Майкл, – сердито промолвила графиня. – Между тем твои сестры гораздо привлекательнее Салли.

– Но у них дом гораздо больше, – терпеливо проговорил Майкл. – Или ты хочешь купить другое жилье?

– А мы можем себе это позволить? – с надеждой спросила графиня.

В ответ Майкл лишь покачал головой.

Его мать уже два раза устраивала в этом году приемы, и он послушно оплатил оба. Ко всему прочему его сестры по количеству обновок в одежде могли обойти всю Англию, и он сносил это безропотно. Но недавняя экстравагантная просьба чуть не вывела его из себя. Особенно если учесть их расходы за последнее время. Словом, Майкл был на грани взрыва.

– Вместо того чтобы увеличивать список гостей, не лучше ли сократить его? – Разумное замечание, вот только его мать едва ли прислушается к голосу разума.