Текст книги "Блуждающие в ночи"

Потрясенная, она узнала в женщине Линду Миллер, свою несостоявшуюся напарницу по субботнему ночному дежурству. Саммер почти не сомневалась, что Линда была мертва.

Глава 14

– Она вынюхивала снаружи, – сказал за спиной Саммер мужчина, которого она имела глупость ткнуть палкой.

– Ах, вот как? – Третий бандит еще раз окинул ее взглядом, потом перевел его на Линду Миллер, наконец, на Франкенштейна. – Это та сучка, которая была с тобой в микроавтобусе, Колхаун?

– Я тебе сказал, что вижу ее первый раз в жизни.

Глаза третьего бандита сузились. Он без предупреждения ударил Франкенштейна рукояткой пистолета по лицу. Удар прозвучал вызывающим тошноту глухим шлепком и оставил на его уже израненной щеке глубокую открытую рану. Голова Франкенштейна откинулась назад, он сморщился от боли, но не издал ни единого звука. А вот Саммер не выдержала.

– Не бейте его! – возмущенно закричала она. – Да, это я была в микроавтобусе.

– Ага, – улыбнулся третий бандит.

Из раскроенной им щеки Франкенштейна струилась кровь. Саммер почувствовала тошноту, когда кровь начала капать с его распухшей челюсти.

– Так, значит, ты живешь в этом доме, да? Ты Саммер Макафи?

– Да.

Они, конечно, нашли ее сумку.

Франкенштейн бросил на нее предостерегающий взгляд, но Саммер не видела большой разницы в том, признается ли она сейчас или нет, разве что этот бандюга не ударит его еще раз пистолетом. И вообще теперь от нее вряд ли что зависит, коль скоро им, похоже, живыми отсюда не выбраться. Жуткая, непостижимая мысль! Она слишком молода, чтобы умереть! «Думай, – в отчаянии твердила себе Саммер. – Думай, как выпутаться». Но только в голову ей ничего не приходило.

Теперь, когда она назвала свое имя, бандиты, кажется, успокоились. Третий бандит, лет пятидесяти, с почти добродушным видом смотрел на Саммер поверх трупа Линды Миллер. Щетинистые черные усы, которые украшали его верхнюю губу, дополняли собой узкую полоску волос, окаймлявшую лысый череп. Кожа лица загорела и обветрилась от долгого пребывания на солнце. На нем были грязные, свободно болтающиеся джинсы и двухцветная спортивная трикотажная рубашка. Невероятно, но даже с темными пятнами на джинсах, которые, скорее всего, были пятнами крови, он выглядел, можно сказать, добряком.

– Видимо, эта сука все же не врет, – констатировал он. – Согласись, она похожа на свою карточку в водительских правах.

– Я сразу подумал, зачем тащить телевизор из своего собственного дома, – сказал второй бандит, открывший им дверь веранды, сталкивая Саммер с последней ступеньки лестницы. Это был низкорослый коренастый мужчина на шестом десятке, с коротко постриженными седоватыми волосами, одетый в серые шаровары и синюю нейлоновую штормовку.

– Ты думаешь, она действительно забралась в дом грабить? – хихикнул усатый.

Этот звук заставил Саммер оглянуться, а потом завороженно посмотреть на его колыхавшийся при смехе живот, слегка свисавший над узорным ковбойским поясом, который стягивал его джинсы. Впервые получив возможность как следует рассмотреть бандита при ярком свете, Саммер с удивлением спрашивала себя, как она могла принять его за Франкенштейна даже в темноте. Франкенштейн мог весить хоть тонну, но его тело было телом спортсмена: сплошные жилы и мускулы. А этот парень хотя и широкий – что правда, то правда, но дряблый. Да и волосы совсем другие: не короткие черные, а светло-русые, закрывающие уши. Только одинаковый рост – чуть меньше шести футов, да похожие черные трикотажные рубашки. Вот из-за чего она могла их спутать. Правда, на разбойнике была дорогая рубашка фирмы «Поло», а на Франкенштейне – изодранная, слишком тесная безрукавка с изображением пьющего пиво бультерьера и надписью: «Суровые собачьи правила».

Она, должно быть, ослепла тогда. Боязнь за свои цветы вызвала у нее временное помешательство.

– Черт, неудивительно, что мы не смогли выжать из нее ни слова. Она просто ничего не знала.

– А, ладно… – Третий бандит пожал плечами. – Нам все равно пришлось бы от нее избавиться. Вот только напрасно старались, пытаясь заставить ее заговорить. Я считаю, крепкая была баба. Мне еще не встречался мужик, которого я не мог бы заставить открыть рот, не говоря уж о бабах.

Первый бандит покачал головой:

– Все равно не надо было убивать ее. Во всяком случае, пока мы окончательно не убедились, что она ничего не знает. Если бы она оказалась той бабой, сидели бы мы сейчас по уши в дерьме.

– Ладно, будем считать это несчастным случаем. Когда она плюнула мне в лицо, я на минуту вышел из себя. Во всяком случае, все, что нам нужно, мы теперь можем узнать от Колхауна.

– От девки проще. И забавнее.

– Ну ладно. Итак, пора заняться другой дамочкой. Это твоя подружка, Колхаун?

– Ну уж, нет. Я предпочитаю молодых и блондинок. Эта женщина ничего не знает. Она уборщица. Убирала похоронное бюро, когда ваши кореша вывалили меня там на стол. Я приставил ей нож к горлу и заставил быстро увезти меня. С ней вы только потратите зря время.

– Он не хочет по-хорошему сказать нам правду, поэтому придется немного поработать, – предупредил третий бандит, глядя на Саммер. – Ты его подружка?

– Да.

Чтобы избавить Колхауна от дальнейших побоев, Саммер готова была сказать что угодно. Она все еще пыталась переварить новость о том, что Линда Миллер была убита, когда пыталась ограбить ее дом. И пришла к выводу, что Линда могла пойти на такое. Она переехала в Мерфрисборо недавно и работала в «Свежей маргаритке» всего несколько недель. Вмести с Бетти Керн они пришли к ней устраиваться на работу. У Саммер не было причин не взять их. Рекомендательные письма оказались в полном порядке. Сейчас она спрашивала себя, а не нарочно ли они не вышли в ночную смену в «Хармон бразерс», понимая важность этой работы для «Свежей маргаритки» и зная, что Саммер самой придется ее делать, поскольку в это время суток срочно найти замену практически невозможно. Так что план грабежа был почти безупречен. Саммер почувствовала приступ гнева на Линду за ее предательство, но, когда снова взглянула на привязанное к стулу окровавленное тело, гнев уступил место жалости и тошнотворному страху за себя. Что бы Линда ни сделала, она не заслужила участи быть забитой до смерти. Никто не заслужил этого.

Включая ее и Франкенштейна. Страх заставлял сердце Саммер биться чаще. В это невозможно поверить. Это чересчур. С ней такого никак не должно произойти.

– Ну, видишь? Я же сказал, что с девками проще, – заметил первый бандит.

– Ага, – голос третьего бандита прозвучал почти разочарованно. Он мотнул головой, и Саммер, направившись к дивану, села на выцветшую ситцевую обивку рядом с Франкенштейном. Когда она коснулась его ногой, он даже не посмотрел на нее. Все его внимание было сосредоточено на троице головорезов, мрачно возвышающихся над ними. Саммер чувствовала, как напряжено его тело. Он ждал, но, если посмотреть правде в глаза, вряд ли способен был что-либо сделать.

Спасти их мог только наряд полиции.

Где же Арнольд Шварценеггер, когда он действительно нужен?

А куда подевалась Бетти Керн? Участвовала ли она в ограблении? Если да, то ей, может быть, удалось бежать и отправиться за помощью?

– Так ты будешь умницей, Колхаун, и скажешь нам, где микроавтобус, или нам придется сперва сделать бо-бо твоей подружке? – добродушно спросил третий бандит.

При этой угрозе зрачки Саммер расширились; Если дойдет до пыток, она ни секунды не станет скрывать место нахождения проклятого микроавтобуса. Да он не стоит даже ее царапины, эти разбитая, продырявленная пулями колымага с мертвецами!

– Я тебе уже сказал, что она мне не подружка. Если хотите помучить ее, валяйте.

Саммер буквально окаменела, а Франкенштейн равнодушно пожал плечами (хотя весь был как сжатая пружина) и улыбнулся бандиту своей кривой улыбкой. Казалось, что его изуродованное лицо выражает насмешку. Саммер нервно сглотнула, но не проронила ни слова.

– А что, если мы сперва помучаем тебя, засранец? – Бандит ударил Франкенштейна по лбу пистолетом.

Звук металла о кость заставил Саммер вздрогнуть. У нее похолодело внутри, когда голова Франкенштейна откинулась набок. За то короткое мгновение, пока он моргал, приходя в себя после удара, Саммер обнаружила, что, несмотря на жуткие отеки, оба его глаза были открыты и взгляд их выражал поразительную решимость. Она видела холодные, жесткие глаза с черной радужной оболочкой, почти такой же темной, как и зрачки. Вряд ли бы ей когда-нибудь захотелось отнестись по-дружески к человеку с подобными глазами, даже просто познакомиться с ним. При обычных обстоятельствах от этого взгляда у нее мороз побежал бы по коже. В данный момент в нем светились боль и ярость. И, как показалось Саммер, молчаливое предупреждение: «Молчи».

«Но почему?» – хотелось ей выкрикнуть, но она задала этот вопрос молча. Еще долю мгновения Франкенштейн смотрел на нее без всякого выражения. Потом рот его сжался, и взгляд, переместившись на стоящего перед ним человека, стал таким легким и рассеянным, словно Колхауна били по голове пистолетом каждый день. Но тело при этом напряглось еще больше. И Саммер тут все поняла. То ли она уловила флюиды от Стива, то ли сама додумалась. Но до нее дошло. По каким-то причинам микроавтобус был нужен этим негодяям даже больше, чем сам Франкенштейн, но они не знали, где он. А она и Франкенштейн знали. И только благодаря этому они и были сейчас живы. Саммер не имела ответов на все «зачем» и «почему», но была уверена: если она хочет остаться живой, то не должна сломаться, что бы они с ней ни делали. Только вот сможет ли она? При одном взгляде на кровавую маску, в которую превратилось лицо Франкенштейна, при одном взгляде на Линду Миллер можно было предположить, что долго продержаться не удастся, когда они вплотную возьмутся за нее. Пожалуй, быстрая смерть была бы лучше многочасовых пыток.

Поспеши, Арнольд!

Ледяной ужас охватил ее. Ей приходилось признать: Арнольд не придет. Терминатор не явится на помощь в последнюю минуту. Здесь реальная жизнь.

На помощь!

Третий бандит, преодолев сопротивление Саммер, взял ее за руку. На секунду он улыбнулся, поглаживая мягкую кожу своим шершавым большим пальцем. Женщине показалось, что по ее руке полз тарантул. Ей хотелось оттолкнуть его и кричать, кричать, кричать.

Бог помогает тем, кто сам себе помогает. Она была из семьи баптистов-южан, ходила в воскресную школу, и эту истину с детства вколачивали ей в голову. Ее мать, староста церковного хора, выражала ее иначе: «Хвали Господа, но запасайся патронами».

Бандит поднес ее кисть к своему рту и осторожно поцеловал тыльную сторону ладони. Его товарищи ухмылялись. Саммер содрогалась от отвращения.

«Пожалуйста, Господи, – молилась она, – пошли мне поскорее патронов».

– А теперь поговорим с тобой, милочка. Или ты сразу скажешь все, что нам хочется знать, или мы станем ломать твои пальчики один за другим. Начну я вот с этого розовенького. Это не займет и секунды, а будет ой как больно. – Он взял ладонь Саммер своими ручищами, погладил ее хрупкий мизинец большим пальцем, а потом вдруг обхватил его так, что она сразу ощутила силу его хватки.

Саммер знала, что он сломает ей палец с такой же легкостью, как и прутик. Ужас парализовал ее. Она вся сжалась в ожидании боли.

– Итак, ты можешь нам сказать, где микроавтобус? Смотри, не ошибись. Лучше говори.

– Я же сказал тебе, она не зна… – прорычал Франкенштейн, приподнимаясь с дивана.

Бандит номер два мгновенно и с явным удовольствием опустил рукоятку пистолета на его висок.

– А ты, парень, сядь на место, – приказал «второй номер», и Франкенштейн медленно, с неохотой подчинился.

– Я им скажу, – выкрикнула Саммер резким голосом, который сама не узнала. Она бросила испуганный взгляд на Франкенштейна, затем в упор посмотрела на человека, сжимавшего ее мизинец.

Первый бандит выглядывал из-за его плеча, словно демон зла. Второй продолжал держать пистолет у головы Франкенштейна.

– Я… я скажу вам все, что вы хотите знать. Только не трогайте меня. И его тоже.

– Заткни свою глупую пасть, – рявкнул Франкенштейн.

– Это ты заткни свою, не то я отстрелю ее вместе с головой, – пообещал второй бандит, зловеще прижимая дуло пистолета к виску Франкенштейна.

Тот сморщился и замолчал. Бандиты обменялись довольными взглядами.

– Так где микроавтобус?

На мгновение Саммер задумалась. Если Франкенштейн ее дружок, значит, она не должна называть его Франкенштейном.

– Ст… Стив бросил его, понимаете? Микроавтобус уже ехал не очень хорошо, потому что весь был изрешечен пулями. Стив сказал, дескать, пуля что-то повредила в моторе. Поэтому он и бросил его.

– Где? Где он его бросил? – Все трое наклонились к ней.

– В поле.

– В каком поле?

– Я не знаю. Поле как поле. Я могу показать его вам, – Саммер постаралась вложить в свой голос побольше кокетства, – но только если вы пообещаете после этого отпустить нас.

– Конечно, милочка. Ты нам покажешь, и мы вас отпустим.

Этому успокаивающему обещанию можно было верить не больше, чем крокодиловым слезам, но Саммер сумела выдавить из себя робкую радостную улыбку. Она всегда была хорошей актрисой – когда-то даже собиралась сделать это своей профессией, – и в данных обстоятельствах женщина собиралась дать лучшее представление в своей жизни. Ради того, чтобы остаться живой.

– Ну что, видишь? Совсем и не глупость с моей стороны рассказать им все.

Эту ремарку с оттенком патетической бравады она адресовала Франкенштейну, который в ответ сверкнул на нее глазами и прорычал:

– Не будь идиоткой.

По крайней мере, он не глуп, ее монстр. Саммер схватили за локти и подняли на ноги.

– Нет смысла брать его с собой. Мы пустим его в расход здесь, – произнес второй бандит вполголоса.

Саммер, однако, разобрала эти слова. И не стала притворяться, что не слышала.

– Вы обещали отпустить нас обоих, если я покажу вам, где микроавтобус! И Стива тоже!

– Конечно, милочка, мы отпустим вас. Отпустим обоих. Как только получим назад свой микроавтобус. А ты, кретин, заткнись, – воскликнул третий бандит, обращаясь к своему «коллеге». И, взяв Саммер за локоть, повел ее к лестнице. – Ведите его, – бросил он через плечо.

– Но…

– А что, если она лжет или просто не помнит. Все может случиться. Нельзя сжигать за собой мосты, пока у нас нет полной уверенности.

Итак, бандиты тоже не полные идиоты. Настроение Саммер снова упало. Но, по крайней мере, она выиграла для них с Франкенштейном немного времени.

Саммер уже начала подниматься по лестнице, когда услышала: «Цок, цок, цок». Кто-то на каблуках или в ботинках с набойками направлялся к двери по линолеуму кухни.

Арнольд?

Полицейский наряд?

Бетти Керн?

Почти автоматически Саммер остановилась и затаила дыхание. Бандиты и Франкенштейн за ее спиной остановились тоже.

Все замерли, вслушиваясь.

Глава 15

Чья-то ладонь зажала рот Саммер. Ее сволокли вниз по ступенькам и затем поставили на ноги. Все пятеро, бандиты и их жертвы, сбились в тесную кучку у основания лестницы и, вытянув шеи, тщетно пытались что-нибудь различить в темноте за полоской света, падающей из приоткрытой двери подвала.

К виску Саммер было плотно прижато дуло пистолета, еще более холодное, чем цементный пол, который она ощущала голой подошвой. Бандит все еще крепко зажимал ей рот. От руки сильно пахло пивом. Пиво Саммер ненавидела. Она предпочла бы кляп.

Лицом к ней стоял Франкенштейн, тоже с пистолетом у виска, о чем позаботился второй бандит.

– Пойди посмотри, – прошептал один бандит другому.

Саммер и Франкенштейн обменялись напряженными взглядами. Тот стал осторожно красться к двери, прижимаясь спиной к цементной стене и держа пистолет наготове.

Странные цокающие шаги прекратились.

Саммер затаила дыхание.

Бандит добрался до верхней ступени и прислушался. Тишина.

Саммер все еще надеялась. В ее воображении возник целый взвод дружелюбных полицейских, толпившихся в кухне и готовых броситься ей на выручку.

Полицейские в туфлях на высоких каблуках или с подковками? Такого она не могла себе представить.

Ну ладно, тогда Арнольд. Несмотря на ситуацию, мысль о Терминаторе и туфлях-лодочках едва не заставила ее улыбнуться. Хорошо, пусть это будет Бетти Керн. Черт побери, да Саммер будет рада любому, кого Бетти удалось привести.

Первый бандит оглянулся на них с верхней ступеньки. Тот, кто держал Саммер, отнял ладонь от ее рта и сделал энергичный жест, изображающий стрельбу. Было видно, как «первый номер» сглотнул слюну. Потом он двинулся вперед и широко распахнул дверь подвала. Саммер облизала сухие губы и замерла в ожидании. Но ничего не произошло. Неожиданно цоканье возобновилось. Первый бандит прижался к стене, держа пистолет в вытянутой руке, готовый стрелять в любого, кто появится.

У Саммер перехватило дыхание. Внезапно восьмидюймовый комок желтовато-коричневой шерсти возник в луче света и двинулся к началу лестницы. Выпуклые шоколадные глаза смотрели на Саммер.

– Маффи! – простонала она. Крошечный розоватый хохолок, венчавший голову пекинеса, дрожал. Если бы не он и не живые глаза, собаку можно было бы действительно принять за катящийся шерстяной клубок. С чрезвычайно деловым видом псина направилась вниз по лестнице, аккуратно перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, совершенно проигнорировав стоящего с пистолетом бандита.

– Да это просто собака!

Мисс Маффет, многократная чемпионка собачьих выставок, теперь, правда, находящаяся на заслуженном отдыхе, была не просто собакой. Она была любимицей мамы Саммер и уходила с рингов победительницей чаще, чем Майк Тайсон. Последние десять лет собака сопровождала Маргарет Макафи повсюду, куда та отправлялась, и неважно, был ли это самолет, поезд, автомобиль или морской лайнер. Единственной причиной, по которой, Маргарет Макафи не взяла ее с собой в Калифорнию, куда отправилась погостить к своей второй дочери, заключалась в том, что у одного из мальчиков Сандры недавно возникла сильная аллергия на собачью шерсть. Так, по крайней мере, утверждала Сандра.

В качестве няньки выбрали Саммер. Точнее, собачьей няньки. Спасибо, мам. Спасибо, сестричка.

Она легко могла себе представить, как ехидно усмехалась ее старшая сестра. Маффи – тот еще подарок. Кроме линьки, у пекинеса были еще другие неприятные особенности.

– Эта шавка напугала Чарли до смерти! – отыгрываясь за свой испуг, бандиты насмехались над незадачливым караульным.

– Ты, наверное, киска, Чарли, а?

– Киска, точно. Мяу! Испугался малюсенькой собачонки!

– Заткнитесь, олухи! – Чарли было не до смеха. Он сердито посмотрел на Маффи, спускаясь по лестнице.

– Иди сюда, песик! – Охранявший Франкенштейна бандит пощелкал пальцами, подзывая к себе собаку.

Та подбежала прямо к его ногам. Саммер была готова удавить собачонку ее же собственным ошейником, когда та с царственным достоинством позволила убийце почесать у себя за ухом. Женщина была бы более терпима, если бы все это время бандит не упирал свой пистолет в спину Франкенштейна.

– Славная собачка, – промурлыкал головорез. «Никчемная тварь. Почему она не доберман?» – с раздражением подумала Саммер.

– Пошли, – голос бандита, охранявшего Саммер, снова стал серьезным. Любитель животных перестал гладить Маффи и выпрямился. Чарли остановился в двух ступеньках от основания лестницы.

– Двигай ты. – Охранник подтолкнул Саммер пистолетом, и она безнадежно повиновалась.

– А, дерьмо! – воскликнул второй бандит. Саммер, споткнувшись, полетела вверх ногами. Она была не единственная, кто свалился, хотя после приземления только ее выражения оказались цензурными.

– Чертова псина обоссала мне ногу!

Саммер обернулась. Низ серых штанин у «пострадавшего» был мокрым. Вокруг модельных туфель быстро расползалось озерцо. Забыв о достоинстве, Маффи уже энергично карабкалась вверх по ступенькам. Мочиться на несимпатичных ей людей входило в число тех самых неприятных особенностей Маффи.

Бандиты заржали над своим товарищем.

Саммер улыбнулась. Ад рассеялся.

Возглавлявший процессию Чарли вновь грохнулся, на сей раз не без помощи Франкенштейна, который ухватил его за пояс. Мыча от боли, он пролетел в нескольких миллиметрах от Саммер, сбивая остальных бандитов, словно кегли в кегельбане.

Путь был свободен.

– Беги! – прокричал Франкенштейн и, совсем не по-джентльменски почти перегнав мисс Маффет, оказался на середине лестницы.

Бандиты с руганью отпихивались друг от друга, пытаясь отыскать свои пушки и подняться на ноги.

Саммер прыгнула за Стивом, задержавшись затем на миг, чтобы подхватить на руки Маффи, – она никак не могла оставить любимицу мамы на растерзание трем головорезам. Когда женщина нагнулась, прогремел выстрел, прозвучавший в этом тесном пространстве словно гром. Что-то ударилось о стену над ее головой. Пуля! Если бы она не нагнулась, чтобы спасти Маффи, пуля попала бы в нее!

С собакой под мышкой Саммер взлетела на две оставшиеся ступени и, как игрок с мячом проскакивает мимо вратаря через линию ворот, нырнула в дверь.

Бандиты уже рвались вверх по ступенькам.

Саммер врезалась головой в стену напротив двери так, что искры посыпались из глаз, и плюхнулась на пол на живот. Маффи выскользнула из рук и принялась облизывать ей лицо. Неблагодарная! Саммер отпихнула пекинеса.

Дверь с грохотом захлопнулась. Франкенштейн запер замок на «собачку». Теперь спасены, спасены, спасены! Плохие дяди остались в подвале.

– Дерьмовый замок, – проворчал Колхаун, когда с другой стороны стали яростно дергать за ручку. Для дополнительной гарантии он взял один из трех оставшихся на кухне стульев и вставил его ножкой в ручку двери.

Саммер поднялась на ноги и с упавшим сердцем посмотрела на дверь. Из-за нее доносились приглушенные ругательства и угрозы. Бандиты пытались преодолеть это ненадежное препятствие, которое дрожало под их дружными усилиями. Саммер почувствовала, как улетучивается ее радость.

Говорить о спасении было еще рано.

– Оружие в доме у тебя есть?

– Нет.

Саммер была сторонницей запрета на оружие. Кроме того, она его боялась.

– Тогда думай.

– Мы можем вызвать полицию… – начала было женщина.

– А кто, по-твоему, там внизу? Бежим отсюда! На ходу срывая зубами клейкую ленту с кистей, Франкенштейн бросился к ближайшей двери. Она вела в гараж.

Дверь подвала сотрясалась под яростными ударами. Бросив тоскливый взгляд на телефон в кухне (он был запрограммирован на набор 911, стоило лишь нажать кнопку), Саммер подхватила на руки Маффи и кинулась следом.

Колхауну пришлось отодвинуть ногой предмет, мешавший двери открыться. На белом линолеуме лежало что-то темное и неподвижное.

Саммер сразу узнала – это была Бетти Керн. Без сомнения, мертвая. Возле тела валялась шкатулка красного дерева, в которой Саммер держала столовое серебро, подаренное ей матерью к свадьбе. Вилки, ножи и ложки были разбросаны по полу.

И отсюда нечего ждать помощи.

Когда Саммер появилась у невысокой лестницы, Франкенштейн уже нажал кнопку, открывавшую автоматические ворота. Серая предрассветная мгла окутала гараж. Франкенштейн поднырнул под поднимающуюся панель. В гараже оказалась чужая машина.

Темно-синий «линкольн-континенталь» последней модели. У матери Саммер был такой же автомобиль, только ярко-желтого цвета.

Из кухни доносились глухие удары и ругань – значит, бандиты находились пока в подвале. И, наверное, пробудут там еще несколько минут – сумеет ли она воспользоваться этим временем?

Мысль о том, что их древний «шевроле» будет преследовать этот красавец, заставил ее быстро принять решение.

Резко опустив на пол Маффи, которая, приземляясь, взвизгнула несколько громче обычного, Саммер устремилась к машине и, найдя ручку, открыла ее капот. Оборвать провода зажигания было делом нескольких секунд.

Выстрел, вслед за которым раздался звук расщепляющегося дерева, был сигналом, что времени у нее больше нет. Совершенно ясно, что бандюги решили разбить дверь пулями. Саммер нажала кнопку, управляющую воротами, и выскользнула наружу из-под начавшей опускаться двери. Маффи бежала с ней рядом, и Саммер снова подхватила ее на руки. Очутившись на улице, женщина огляделась, но Франкенштейна нигде не было видно.

Он, наверное, бросил ее с собакой на произвол судьбы. Ах, сукин сын…

И все же она побежала по улице в направлении пустого дома, у которого они оставили машину с включенным двигателем.

«Шевроле» без предупреждения выскочил из-за угла и с ревом понесся на Саммер. Низкий, черный, с обтекаемыми крыльями, словно какое-то дьявольское существо, выныривающее прямо из преисподней. Вспомнив слова Франкенштейна о том, что он не может вести машину, поскольку ничего не видит, Саммер отскочила к тротуару как раз в момент, когда тормоза машины отчаянно завизжали. «Шевроле» встал как вкопанный в каких-нибудь пяти футах от того места, где она только что была.

Еще один способ, каким она могла лишиться жизни в эту кошмарную ночь.

Дверца со стороны пассажира распахнулась.

– Господи, Розенкранц, чего ты там копалась?

Объяснения и встречные обвинения могли подождать. Прижав Маффи к груди, Саммер вскочила в машину.

Она еще не успела захлопнуть дверцу, как Франкенштейн нажал на газ. Отброшенная на спинку сиденья, Саммер впилась ногтями в обивку и только молилась, чтобы ее не выбросило на мостовую. Маффи без промедления забилась под сиденье.

– Захлопни дверцу! – приказал Франкенштейн.

Саммер ответила убийственным взглядом. Прижимаясь к спинке что есть силы, она швырнула на сиденье пучок проводов зажигания, который забыла выбросить, и потянулась к бешено хлопающей дверце. Женщина с трудом удерживалась на сиденье, и если он вздумает поворачивать… Но ей все же удалось схватиться за ручку и захлопнуть дверцу.

На секунду Саммер почувствовала себя вялой, как вареная макаронина.

Поудобнее устроившись на своем месте, она откинула голову назад и сложила руки на коленях, не без сожаления отметив, что ее ладони черные от грязи. «Так проходит мирская слава, – скорбно подумала Саммер. – А ведь когда-то моим рукам возносилось столько похвал…»

Беглецы пронеслись мимо ее дома как раз в тот момент, когда с парадного крыльца выскочили бандиты. Они втроем стояли на лужайке перед домом, провожая ошарашенными взглядами промчавшийся мимо автомобиль.

При виде их Франкенштейн, наверное, вдавил педаль газа в пол, потому что у «шевроле» задымилась резина, как в добрые старые пятидесятые. Стрелой пролетев до конца улицы, они круто повернули на двух колесах.

Когда Саммер бросило на только что захлопнутую дверцу, она даже глазом не моргнула. Лишь поздравила себя с тем, что играть со смертью вошло уже у нее в привычку. Они выскочили из ворот, обозначавших границу Олбермарл-Эстейтс, и тут Франкенштейн заметил предмет на сиденье.

– А это еще что? – спросил он, показывая на кучку перекрученных черных проводов. С его зрением он принял их, наверное, за змей. Змей из преисподней. Под стать машине. Адская летучая мышь несет змей из преисподней.

Саммер хихикнула.

Стив посмотрел на нее. Через узкие щелочки сверкали его глаза. Она надеялась, что он ими видит.

– Не отвлекайся от дороги, – предостерегла Саммер. Конечно, толку от этого предупреждения все равно мало, но он хотя бы не разобьет их. Пока, во всяком случае.

– Что это? – повторил он озадаченно.

– Провода зажигания, – объяснила Саммер, поглубже устраиваясь на сиденье. Потом, в ответ на его удивленный взгляд, добавила: – Это помешает им догнать нас. Так монахини поступали с нацистами в «Звуках музыки». Эх, люблю я кино.

Франкенштейн снова взглянул на нее. Его губы искривились, и он разразился смехом.