Текст книги "Сердцу не прикажешь"

Кин протянул руку, давая понять, что разговор окончен. Мужчины обменялись рукопожатием, скрепляя сделку.

– Я полагаю, лучше всего, если условия этого маленького пари останутся между нами, – сказал Кин и подчеркнуто выразительно посмотрел в сторону Мадж. Та кивнула в ответ.

– Согласен, – улыбнулся Квинт. «На войне, как и в любви, все средства хороши», – подумал он.

Двери лифта распахнулись. Элизабет проводила взглядом Ники Элледжа. Вместе с тетушкой Надин он шагнул в обитую бархатом и освещенную огнем хрустальных светильников кабину. Как трогателен этот мальчик с большими голубыми глазами и копной соломенных волос, в который раз подумала Элизабет. Как-то не вяжется с обликом чувствительного и застенчивого ребенка скверное мнение, которое о нем сложилось. Прежде чем двери лифта захлопнулись, разъединив их глухой латунной стеной, Ники успел робко ответить на ее улыбку.

Вздохнув, Элизабет направилась обратно туда, где оставила босса, беседующего с Квинтом Лоренсом. Она не была на сто процентов уверена, что поступила правильно, покинув их. Однако Элледжи были постоянными и важными для фирмы клиентами. Дать им почувствовать подчеркнуто внимательное отношение к себе входило в обязанности Элизабет.

Пробираясь сквозь толпу, заполнившую вестибюль, и издали завидев Квинта Лоренса, Элизабет обрадовалась этому. Квинт стоял, скрестив руки на атлетической груди, и задумчиво поглаживал подбородок. Он с улыбкой смотрел на приближающуюся Элизабет. Чувствовать неравнодушный взгляд человека, отмеченного печатью успеха, было очень лестно. Однако это ощущение длилось лишь мгновение. «Такой человек, как Квинт, скорее всего не обделен вниманием блестящих женщин», – подумала Элизабет.

Вдруг она заметила стоявшую между мужчинами Мадж Холт. Взгляды этой троицы были устремлены на нее. От приподнятого настроения не осталось и следа. На душе было скверно. Элизабет поняла, что разговор шел о ней. «Вряд ли Мадж могла сказать обо мне что-то хорошее», – подумала Элизабет. Мадж не отличается щедростью на похвалы, особенно когда речь идет о подчиненных.

Квинт протянул подошедшей Элизабет руку. Она с волнением прикоснулась к широкой сильной ладони и улыбнулась в надежде, что улыбка поможет скрыть смущение. Не пожимая протянутой руки, Квинт просто задержал ее в своей ладони. Их взгляды встретились, и Квинт, интригующе улыбнувшись ей, сказал:

– В скором будущем надеюсь на более близкое знакомство с вами, Элизабет.

Повышенное внимание мужчин не было для Элизабет новостью. За годы работы в отеле она научилась сложному искусству пресекать домогательства клиентов, не задевая их самолюбия. В конце концов гости имеют право на свои причуды, считала Элизабет. Что касается мужчин, то большинство из них, оказавшись вырванными из привычной обстановки, довольно часто позволяло себе вольности. Но тут совсем другое дело. Элизабет не могла понять, почему Квинт открыто проявляет интерес к ней.

Бросив взгляд в сторону Кина, она заметила, что хозяин наблюдает за ними с самодовольной ухмылкой. Что же касается Мадж, то ее взгляд выражал снисходительную брезгливость, словно она смотрела на недоеденный крекер, намазанный гусиным паштетом.

«Здесь что-то произошло», – подумала Элизабет, продолжая улыбаться. К сожалению, улыбка выглядела натянутой. Ей в голову не пришло никакого разумного объяснения. Квинт выпустил ее руку, обменялся рукопожатием с Кином, а затем и с Мадж, улыбнулся еще раз Элизабет и зашагал на противоположный конец вестибюля.

Смущенная Элизабет смотрела ему вслед. Квинт двигался сквозь толпу свободной и уверенной поступью хищника. Несмотря на богатство, славу и успех, Квинт не утратил простоты и естественности. Чувствовалась основательность и глубина его натуры. «Этот человек наделен невероятным обаянием, – подумала Элизабет. – Интересно, а можно ли отделить обаяние и сексуальную привлекательность?»

– Замечательный человек, – заметил Кин, глядя вслед удаляющемуся Квинту. – Вы знаете, его ожидала карьера ведущего футбольного игрока, пока он вдруг не послал все к черту.

В памяти Элизабет всплыли отрывки из биографического очерка, помещенного на суперобложке книги. Там, кажется, говорилось, что лет десять назад Квинт выступал за команду «Канзас-Cити Чифс». В то время Элизабет еще училась в средней школе, и спорт мало интересовал ее. Она даже не могла вспомнить, слышала ли раньше о Квинте.

«Интересно, почему Квинт распрощался с большим спортом?» – подумала Элизабет. Ей показалось, что ореол неудачника плохо сочетается с обликом Квинта. Но не успела она задать свой вопрос, как Кин повернулся и исчез в служебном отсеке отеля.

– Все они, спортсмены, одинаковы, – услышала она брюзгливый голос Мадж Холт. – Собой хорош, да мозгов маловато.

Элизабет проводила взглядом Квинта, скрывшегося в той части здания, где находился банкетный зал. Элизабет могла бы сказать Мадж, что та несправедлива к Квинту. Если и есть к нему теперь какие-то претензии, то при чем же здесь спортивное прошлое?

На Мадж Квинт абсолютно не произвел впечатления. Она не удостаивала вниманием людей, которые не способны удовлетворить ее безграничное честолюбие. Внимание по отношению к Квинту было своего рода нарядом, в который Мадж облачилась в соответствии со служебной необходимостью. С его уходом Мадж мгновенно сняла этот камуфляж. Намазанные пунцовой помадой губы перестали улыбаться и теперь напоминали кровавый рубец на лице.

Узнав о переходе Мадж на другую работу, Элизабет, да, наверное, не одна она, облегченно вздохнула. Может быть, и вправду она когда-нибудь распрощается с Мадж, если, конечно, к тому моменту сама она не будет исключена из штата фирмы.

– Да, по поводу вчерашнего банкета… – начала Мадж. Тут она замолчала и, окинув Элизабет холодным взглядом, направилась в сторону офиса, недвусмысленно давая понять, что Элизабет должна следовать за нею.

Элизабет не сомневалась, что вчерашний банкет прошел успешно. Во всяком случае, президент компании, чей заказ она выполняла, высоко оценил ее работу. «Но Мадж всегда найдет к чему придраться», – с тоской подумала она.

Элизабет еще раз окинула взглядом дальний конец вестибюля, надеясь разглядеть широкоплечую фигуру Квинта. Он, разумеется, уже скрылся из виду. После Мадж, которая с быстротой хамелеона меняла облик, встреча с Квинтом была для Элизабет словно глоток свежего воздуха в удушливой атмосфере террариума.

Элизабет боялась даже себе самой честно признаться, что дело было не только в этом.

Квинт сказал, что в будущем рассчитывает на более близкое знакомство с нею. Конечно, он не имел в виду личные отношения. Она всего лишь сотрудник отеля. И общение с клиентами – часть ее работы. И все же сказанные на прощание слова и тепло, которое хранила рука, согревали душу. Тем временем Элизабет покорно тащилась следом за Мадж и размышляла о том, что для нее наступили нелегкие дни.

2

«Очень подходящий зал», – с удовольствием отметил Квинт. Он стоял на подиуме и внимательно осматривал банкетный зал «Парквей Армз Отеля». Здесь ему предстояло работать ближайшие полтора месяца.

С высокого, украшенного лепниной потолка свисали четыре огромные люстры. Обитые кремовым штофом стены были отделаны по низу дубовыми панелями. В зал вели двойные под потолок двери, которые почти полностью занимали пространство стены слева от Квинта. Сиянье люстр отражалось в полированных ручках из латуни.

– Ну, вот, дружище, – вслух произнес Квинт, – ты и добрался до вершины. – Голос гулко разнесся по пустынному залу.

Иногда, вспоминая пройденное, Квинту с трудом верилось, что он и есть тот мальчик, что вырос в убогой лачуге на берегу реки. А иногда, напротив, он чувствовал, что далеко еще не исчерпал свои способности. Квинт не мог бы точно ответить, к чему стремится, но твердо верил, что ему предстоит еще долгий путь. Он должен двигаться вперед, только вперед.

– Да, искусство держать удар и подниматься с колен я постиг в совершенстве, – пробормотал он с иронической усмешкой.

На следующей неделе зал со сверкающим паркетом будет превращен в аудиторию. Ее заполнят слушатели обоего пола, все без исключения управленцы. Они придут сюда в надежде, что Квинтон Лоренс поможет им найти резервы внутри себя и постараться в корне изменить свою жизнь.

Квинт почувствовал, как засосало под ложечкой. «Симптом сценического синдрома», – с улыбкой подумал он. Перед выходом на публику Квинт, как правило, испытывал страх. Это состояние не пугало его, а, напротив, доставляло удовольствие.

Разумеется, удовольствие доставлял не страх, а сознание того, что предстоит его преодолеть и испытать пьянящий восторг от победы над самим собой. Именно ощущение восторга он старался донести до читателей в своей новой книге «Зона рискового предпринимательства». Квинт предполагал, что самое позднее в следующем месяце книга появится на прилавках книжных магазинов.

Подняв руки, он принялся массировать плечевые мышцы. Когда ему приходилось особенно туго, эти мышцы словно каменели. По возвращении в Канзас-Cити старая травма особенно донимала его.

Квинт спустился с подиума. «Наверное, я погорячился, – подумал он, вспомнив о пари с Кином. – Все-таки полтора месяца слишком короткий срок для того, чтобы превратить Элизабет Мейсон в полноценного руководителя бюро обслуживания». Хотя, не стоит об этом. Он пошел на риск, которого постоянно добивается от своих слушателей.

К тому же Элизабет обладает живым умом. Он успел отметить это. Приятным дополнением служит привлекательная внешность. В этой девушке есть поразительная природная грация, которую не способно привить никакое воспитание. Квинт искренне желал ей успеха. Успех придет, убеждал он себя. Было бы только желание идти на риск.

Квинт сделал глубокий вдох, а потом стал медленно выпускать воздух сквозь сомкнутые губы. Надо признаться, мысль о Мадж Холт беспокоила его. Насколько он мог понять, Мадж позволяла себе всячески помыкать Элизабет. Хуже того, ей достаточно было лишь одного взгляда, чтобы буквально заставить подчиненную потерять дар речи. Совсем непросто будет убедить Мадж в том, что Элизабет достойна занять ее место.

Напевая вполголоса бодрую песенку, Квинт продолжил свои размышления. Он заключил пари, но вовсе не из желания включиться в азартную игру. Ему больше нравилось верить, что он пошел на это ради Элизабет. Квинт угадал в ней яркую индивидуальность и решил помочь ей обрести уверенность в себе. Разумеется, он не без колебаний принял решение вмешаться в судьбу Элизабет. Конечно, она женщина яркая, а такие всегда привлекали Квинта. Однако мысль о взаимной привязанности между ним и будущей ученицей совсем не улыбалась ему. Квинт помнил о ставке в пари. Проигрывать было не в его привычках.

В принципе ему претила мысль о том, чтобы путем пари решать человеческую судьбу. Но Квинт понимал, что выигрыш сулит ей многое, возможно, даже больше, чем ему самому.

Дверь на дальнем конце зала бесшумно отворилась, и вошла полная дама с мальчиком. Квинт вспомнил, что уже встречал ее сегодня. Именно с ней беседовала Элизабет в вестибюле отеля. На даме был элегантный модный костюм лилового цвета, в тон одежды были подобраны туфли и сумочка. По виду объемистая сумочка походила на небольшой чемоданчик. Квинт предположил, что даме, вероятно, лет за пятьдесят. Вряд ли она является матерью мальчика.

Дама окинула взглядом зал и, казалось, не замечая присутствия Квинта, углубилась в изучение его богатого убранства. Двигаясь в направлении Квинта, она принялась озираться по сторонам, словно посетительница музея, которую интересует любая мелочь. Когда женщина оказалась в двух шагах от Квинта, он наконец решился обнаружить свое присутствие.

– Вы кого-то ищете? – обратился он к даме.

Та вздрогнула, словно Квинт возник перед ней из пустоты. Он прекрасно знал эту уловку. Поклонники часто пользовались ею, чтобы получить автограф.

– Ах, простите, мистер Лоренс, – сказала дама, перекладывая сумочку в левую руку. Жест недвусмысленно говорил о намерении обменяться с собеседником рукопожатием. – Я не хотела вас тревожить. Вот зашла ненадолго, чтобы взглянуть на зал.

Квинт не удивился, что дама обратилась к нему по имени. Его увеличенное фото красовалось на цветной афише у входа в зал.

– Мне неловко перед вами, миссис… – начал Квинт, но дама прервала его.

– Мисс, – поправила она, – мисс Надин Элледж. А это мой племянник Ники.

Обменявшись коротким рукопожатием с дамой, Квинт повернулся к мальчику. Ники уверенно пожал протянутую руку. «Этому ребенку было не привыкать к обществу взрослых», – подумал Квинт.

– Вивиан, вдова моего горячо любимого брата, решила арендовать этот зал. В следующем месяце она отмечает здесь свою помолвку. – Надин помолчала, задумчиво разглядывая люстры. – Мы втроем проведем в «Парквей Армз Отеле» время, оставшееся до свадьбы. Вивиан выходит замуж за Байрона Томпсона, известного продюсера-документалиста.

– Мне казалось, что Томпсон живет в Калифорнии, – заметил Квинт. Они встречались там совсем недавно на бирже. Тогда Квинт узнал о выдвижении Томпсона на премию «Оскар» за киноленту о временах гражданской войны.

– Да, в Кармеле, – подтвердила Надин. – Ну а мы, вы знаете, из Бостона. Однако родственники и Байрона и Вивиан до сих пор живут в Канзас-Cити. Официальную церемонию решено устроить здесь.

Тон, которым Надин Элледж произнесла последние слова, недвумысленно говорил, что она этого решения не одобряет. Надин скорее всего предпочла бы пышную церемонию в сиянии софитов на Беверли-Хиллз. Но насколько Квинт мог вынести впечатление о Томпсоне из краткого знакомства с ним, этот человек как чумы сторонился подмостков Голливуда.

– Ужасно утомительно провести здесь столько времени, – продолжала Надин со вздохом. – Эти бесконечные холостяцкие пирушки и приемы. Ну, вы понимаете, о чем я говорю.

Квинт не очень понимал, да ему это было глубоко безразлично. А вот мальчик, на которого на протяжении всего разговора Надин Элледж ни разу даже не взглянула, показался ему достойным внимания.

– Ну а для тебя, Ник, я думаю, это немалое развлечение? – обратился он к мальчику.

Ники вяло кивнул в ответ. Потом он поднял левую руку, которую до сих пор держал за спиной. Квинт увидел клоуна с ярко раскрашенным лицом. Надетая на руку перчаточная кукла была потертая, но явно дорогая. Ники управлял клоуном, заставляя его корчить рожи.

– Детка, – сердито одернула племянника Надин. – Я же просила тебя оставить эту гадость в номере. – Но, взглянув на мальчика, она смягчилась и, поправив прядь волос надо лбом Ники, сокрушенно вздохнула. Затем, строго сжав губы и приосанившись, Надин вновь обернулась к Квинту. – Ума не приложу, что делать с этим ребенком. Он, кажется, задался целью испортить всем жизнь. Вы знаете, он расстроил предыдущую помолвку бедной Вивиан. Дай ему волю, он и теперь сделает то же самое.

Квинта возмутило, что Надин обсуждает поведение мальчика в его присутствии. Бледное лицо Ники покраснело. Мальчик продолжал играть с куклой, стараясь делать вид, что не слышит разговора взрослых.

Сначала Квинт подумал, что, пожалуй, поздновато Ники забавляться с куклами. Однако чем дольше он наблюдал, как мальчик манипулирует клоуном, тем меньше это казалось ему детской забавой.

Квинт сделал новую попытку вовлечь мальчика в разговор.

– Ты ходишь в школу, Ник?

– Разумеется. Ники посещает частную аристократическую школу в Бостоне. Ну а когда он приезжает в Канзас-Cити, то с ним занимаюсь я. Я дипломированный учитель, хотя и нахожусь уже на отдыхе. – Надин окинула взглядом зал и, понизив голос, добавила: – Вивиан никак не может допустить повторения этой истории, мистер Лоренс. Она решила, что будет полезно на какое-то время забрать Ники из пансиона. Может быть, за месяц у мальчика возникнет какой-то контакт с будущим отчимом. – Надин воздела глаза к потолку, словно желая там отыскать подтверждение правильности такого решения.

Квинт понял, что от Ники ему ничего не удастся добиться. Заботу отвечать за него целиком взяла на себя тетушка Надин. «Грустно», – подумал он. Почему-то в жизни нередко получалось, что он ставил людей в неловкое положение. Обычно это касалось детей. С размышлений о Ники Квинт перешел к кукле. Ясно, что клоун понадобился мальчику, одинокому и никому не нужному, чтобы отгородиться от окружающих. Квинт сам с удовольствием ухватился бы сейчас за любую возможность, лишь бы избавиться от общества Надин Элледж.

Будто во исполнение тайного желания Квинта дверь отворилась, и вошла Элизабет Мейсон. Великолепные стройные ноги и ниспадающие на плечи рыжевато-каштановые волосы сделали бы честь любой голливудской красавице. Квинт затруднился бы сказать, что привлекло его больше.

– Надин! – с улыбкой обратилась Элизабет к его собеседнице. – Вас разыскивает Вивиан.

Надин переложила в другую руку свою непомерных габаритов сумку и, раскланявшись с Квинтом, собралась уходить.

– Пойдем, Ники! – позвала она мальчика. – Убери наконец эту дурацкую куклу!

Когда тетя с племянником проходили мимо, Элизабет на прощание пожала кукольную ручку. Лицо мальчика на мгновение осветила улыбка, но раньше, чем за Ники закрылась дверь. Тем временем Квинт отвлекся на созерцание интерьера зала. Когда он вновь взглянул на Элизабет, прощальная улыбка давно сошла с ее лица, уступив место выражению озабоченности.

– Очаровательный малыш, – сказал Квинт. Тетушку он намеренно обошел своим вниманием.

Элизабет кивнула в ответ, не переставая хмуриться.

– Послушать Надин, так этот мальчик способен отравить жизнь, – пояснила Элизабет в ответ на безмолвный вопрос в глазах Квинта. – Я думаю, все дело в том, что матери сейчас совсем не до него. Она слишком озабочена устройством личной жизни. Видимо, кроме Надин, о Ники все забыли.

– А Надин – это все-таки лучше, чем совсем никто? – закончил ее мысль Квинт.

Элизабет подняла взгляд, встретившись с карими глазами Квинта.

– Я этого не сказала, Квинт.

Он пожал плечами, прося извинения за возможную бестактность. В душе Квинт был уверен в своей правоте. Тем более что он без труда уже переключился с Ники на Элизабет. «Как искренне и трогательно она заботится о мальчике!» – подумал Квинт. Он обязательно должен выиграть пари у Кина. Это нужно Элизабет.

Она тем временем собралась покинуть зал, но Квинт остановил ее. Дотронувшись до руки девушки, он почувствовал нежную, как бархат, кожу и с трудом подавил желание прикоснуться к изгибу изящного локотка. Элизабет вопросительно подняла глаза.

– Элизабет, не найдется ли у вас немного времени? Нам нужно кое-что обсудить.

Она в задумчивости закусила полную губку. Квинт терпеливо ждал, надеясь на положительный ответ.

– Наверное, найдется, – наконец кивнула она.

Квинт облегченно вздохнул, только сейчас сообразив, что в ожидании ответа задержал дыхание. Он вышел следом за Элизабет, которая уверенно направилась вдоль широкого, покрытого толстым ковром коридора. Наконец Элизабет остановилась перед застекленной дверью в викторианском стиле.

– В ближайший час этот зал свободен, – сказала она, предварительно заглянув внутрь.

Небольшой банкетный зал был готов к приему гостей. На столах, накрытых узорчатыми скатертями, сияли приборы с золотой эмблемой «Парквей Армз Отеля». Элизабет проводила Квинта к стоявшему в углу столику красного дерева с откидной крышкой. Пока Квинт усаживался на стул, сделанный в провинциальном французском стиле, Элизабет скрылась за соседней дверью.

Через некоторое время она вернулась с серебряным подносом в руках. На подносе стояли два кофейных прибора. Разумеется, Квинт предпочел бы что-нибудь выпить, устроившись в холле, но он готов был согласиться и на кофе. Он, вероятно, удовольствовался бы и меньшим, лишь бы побыть в обществе Элизабет.

– Вы работаете по воскресеньям? – начал он.

– Нет, – ответила Элизабет. – Просто я пришла, чтобы обсудить один вопрос с Мадж Холт.

Она отпила кофе и надолго замолчала. Задумчивые глаза смотрели горестно. Ясно. «Мадж больше занимается выговорами, чем обсуждением, – подумал Квинт. – Ну а Элизабет впитывает все это, как губка. Надо в корне менять такой порядок».

Вдруг, словно пробудившись от задумчивости, Элизабет взглянула прямо в глаза Квинту и неожиданно спросила:

– А кстати, почему вы решили оставить футбол?

Вопрос застал Квинта врасплох, и он не сразу придумал, что ответить. Наконец в голову пришла давно испытанная шутка.

– Да меня привязали ремнями к больничной койке. Так что решать самому ничего не пришлось. Обо всем позаботилась медицина. – Чтобы предупредить дальнейшие попытки Элизабет копаться в его прошлом, Квинт предпринял решительное наступление. – По правде говоря, Элизабет, – сказал он, ставя на столик чашку и закидывая ногу за ногу, – я не вспоминаю этот период своей жизни. Сейчас меня гораздо больше интересует настоящее, чем прошлое.

Элизабет задумалась, и между бровей пролегла маленькая складка. Кончиком пальца она водила по краю изящной чашки.

– Вы не верите в возможность извлекать уроки из прошлого? – спросила она.

– Почему же? Разумеется, верю. Я лишь против того, чтобы посвятить этому жизнь. – Он уперся локтями в колени и сосредоточился, тщательно подбирая слова. – Понимаете, Элизабет, очень важно постоянно двигаться вперед. Как только это движение прекращается, вы тут же начинаете отставать от жизни, ибо жизни чуждо топтание на месте. – Неожиданно на лицо Квинта легла тень смущения. Он сбился на излишне возвышенный тон. – Простите, Элизабет, кажется, я по привычке опять возомнил себя на трибуне.

– Ну это же ваша работа, – Элизабет понимающе улыбнулась.

– Да, – увлеченно подхватил Квинт, – работа с людьми сродни работе музыканта, в руки которого попал отсыревший инструмент. Поначалу музыкант не может извлечь из него ни звука. Так и с людьми. Они остаются равнодушными до тех пор, пока не заронишь искру в их душу… – Квинт опять с увлечением принялся жестикулировать.

– Не разбудишь их, – подсказала Элизабет.

– Совершенно точно. Перед людьми необходимо раскрыть поле возможностей и дать представление об их собственных резервах. Люди должны быть убеждены в том, что дело, которым они заняты, наилучшим образом подходит им. К сожалению, многие, а может быть, большинство людей, не могут этим похвастаться.

– В ваших устах все просто как дважды два.

– Но в действительности так оно и есть, – горячо ответил Квинт.

Дорогой костюм от лондонского портного. Итальянские туфли ручной работы. Элизабет неторопливо потягивала кофе и одновременно пыталась сопоставить философскую концепцию Квинта с жизненным успехом, которого ему удалось достичь.

Квинт видел настороженность в глазах девушки и очень надеялся, что ему удастся установить с ней контакт.

– Элизабет! Мне будет приятно, если вы примете участие в семинарах, – сказал Квинт.

Элизабет удивленно раскрыла глаза. Она, видимо, никак не ожидала, что получит персональное приглашение. Квинт же, напротив, очень надеялся, что еще раньше, чем они достигнут финиша, Элизабет перестанет относиться к нему только как к ведущему семинарские занятия.

– Хорошо, – сказала Элизабет. – Я подумаю.

– Над чем? – не понял Квинт.

– Я получила новое назначение. Теперь я отвечаю за организацию сеансов психологического тренинга. – Рука, ставившая чашку на столик, слегка подрагивала.

– Это здорово! – обрадовался Квинт, порывисто схватив ее за руку. – Милости прошу в мою команду, Элизабет.

– Да, мне это будет полезно. Смогу поближе посмотреть, как вы работаете, – ответила девушка, смущенно глядя на руку, которую наконец выпустил Квинт. – Мне потребуется список тем, по которым будут проходить занятия, – добавила Элизабет.

– Пожалуйста, я готов предоставить все необходимое, – ответил Квинт. Ему пришлось поглубже засунуть руки в карманы – так велико было желание вновь прикоснуться к Элизабет. – Элизабет, как вам новое назначение?

Девушка на мгновение задумалась, не очень представляя, что он хотел от нее услышать.

– Этот семинар – лишь очередной повод для критики в мой адрес, – наконец промолвила Элизабет в грустной задумчивости.

Улыбка на лице Квинта мгновенно потухла, словно выключенная лампочка.

– Мое имя в прошлом связано со многими грехами, но только не с этим, – обиженно заметил он.

– О, я вовсе не вас имела в виду, – поспешила поправиться Элизабет.

– А кого?

Элизабет выпрямилась. Квинт понял, что она сожалеет о неосторожно вырвавшейся фразе. Положение было неловкое. Квинт с напряженным вниманием наблюдал за девушкой, борясь с желанием прийти на помощь. Нет, нельзя упустить такой удобный случай, остановил он себя. Представилась уникальная возможность посмотреть, как Элизабет поведет себя в сложной ситуации.

– Я горю желанием работать с вами, Квинт. Я очень хотела бы справиться. Но вы же понимаете, что, если у меня не получится, пострадает престиж отеля.

Что и говорить – ответ достоин высокой оценки. Ему самому пришло на ум вовсе не это соображение. На месте Элизабет он скорее подумал бы о том, что при малейшей накладке ей не сносить головы. Уж Мадж Холт позаботится об этом. Квинта самого очень тревожила возможность такого исхода. Он знал, что, если проиграет пари, Элизабет тоже окажется в проигрыше. Следует серьезно поразмыслить над этим.

– Элизабет, – прервал паузу Квинт, – футбол многому научил меня. Один из уроков такой. Футболист никогда не забьет гол, если сам не верит в победу своей команды. – Квинт сделал паузу, давая возможность высказанной мысли дойти до сознания собеседницы. – Вы прекрасно справитесь со своей задачей.

– Откуда такая уверенность? – спросила Элизабет, насмешливо глядя на Квинта. – Как вы можете знать, получится у меня что-нибудь или нет?

– Очень просто, – ответил Квинт, стараясь придать лицу в меру жизнерадостное выражение. – Все, что в этой работе связано с сомнениями, я беру на себя.

Квинт не мигая смотрел на Элизабет. Изящным, покрытым лаком ноготком она чертила узоры на полированной поверхности стола. За мягкими манерами угадывался пылкий темперамент, под строгой сдержанностью скрывалась яркая индивидуальность. Именно это притягивало в ней Квинта. Характер Элизабет представлялся ему пробившимся из земли ростком, который тянется к свету. Квинт почувствовал, как его волнение передается девушке. Он не ошибся в ней. Элизабет стоит тех надежд, которые Квинт возлагает на нее.

– Мистер Лоренс, – вдруг сказала она, вызывающе вздернув подбородок. – Скажите, почему у меня такое ощущение, что вы пытаетесь навязать мне свою волю?

Квинт искренне расхохотался, смутив тем самым Элизабет. «Он не воспринимает меня всерьез», – подумала она. Разве могла Элизабет представить себе, что в этот момент в целом мире не существовало человека, которого Квинт считал более достойным уважения, чем она?

Квинт протянул ей руку и, раскрыв ладонь, замер в ожидании. Элизабет все еще смотрела на него с недоверием. «Ничего, это пройдет», – подумал Квинт. Способность девушки ориентироваться в ситуации он проверил. Теперь самое главное – завоевать ее доверие.

Наконец Элизабет сдалась и покорно вложила свою руку в ладонь Квинта. Он обхватил пальцами узкое запястье и почувствовал ровное биение пульса. Неожиданно его охватило необычайное волнение. Женское очарование Элизабет было бесспорным, но оказаться сейчас в его плену Квинт считал для себя непозволительной роскошью.

– Помочь людям максимально реализовать себя – в этом моя работа. – Квинт старался говорить как можно убедительней. – Я и не думал что-то вам навязывать. Да это и не получилось бы.

Квинт говорил правду. Если Элизабет действительно когда-нибудь займет должность Мадж Холт, это произойдет в первую очередь благодаря ее собственным усилиям. Квинт может лишь подсказать ей, как этого добиться. Однако воспользоваться этой помощью или нет, решает она сама.

Напряженный момент прошел. Элизабет рассеянно перевела взгляд с застывших в пожатии рук на золотые часы Квинта. «Ролекс» был повернут циферблатом внутрь. Разглядывая часы, Элизабет наклонила голову набок.

Вдруг, словно что-то вспомнив, она замерла, а затем резким движением высвободила руку.

– Боже! – воскликнула Элизабет, вскакивая на ноги и принимаясь лихорадочно собирать посуду. – Я совсем забыла про Гранта!

– Про Гранта? – недоуменно переспросил Квинт.

– Ну да! Я же оставила его в квартире со всей этой ерундой. Наверное, мечется там, как тигр в клетке. Но я не думала, что так задержусь!

«Интересно, с какой это ерундой возится Грант, – подумал про себя Квинт. – К тому же, черт побери, кто он такой – этот Грант?»

Пока он размышлял, Элизабет отнесла посуду и вновь появилась на пороге, держа в руках пальто. Квинт помог ей одеться, и они покинули банкетный зал. Элизабет едва доставала Квинту до плеча, но энергии в ней было предостаточно. Квинту пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать от девушки.

Пока они шли к выходу из отеля, Квинту пришло в голову, что у Элизабет нет машины.

– Я говорил вам, Элизабет, – смущенно начал он, – что по настоянию Кина одна из машин в моем полном распоряжении. – Он откашлялся и добавил: – Вы позволите подвезти вас?

– Благодарю, но я живу очень близко, – ответила Элизабет.

Не дойдя до вестибюля, Квинт остановился. Почувствовав это, Элизабет обернулась.

– Простите, Квинт, что вот так убегаю. Может быть, нам встретиться завтра и обсудить все подробно? Я имею в виду число участников, темы и все такое прочее.

– Завтра у меня целый день занят. Но вечером я передам всю информацию по факсу сюда, в отель, – ответил Квинт.

Элизабет развела руками.

– И что бы мы делали без этой чудо-техники? – со смехом заключила она.

«Как прелестно она смеется», – подумал Квинт. Смех звучал искренне и с какой-то волнующей хрипотцой, неожиданной для столь изящной женщины. Квинт помахал на прощание рукой. Элизабет стремительно пересекала вестибюль, а он провожал взглядом тонкую фигурку, закутанную в бесформенный кокон тяжелого пальто.

– Да, Грант, – пробормотал Квинт. – Кем бы ты ни был, парень, тебе чертовски повезло.