Текст книги "Сердцу не прикажешь"

Карен Роудз
Сердцу не прикажешь

1

Бушевавший на улице ветер швырял в оконное стекло пригоршни снега. В маленькой жарко натопленной квартире было тихо и уютно. Элизабет Мейсон стояла у окна, скрестив на груди руки и вознося к небесам безмолвные молитвы. Она страстно надеялась, что вещь, которая досталась ей по наследству, обладает хоть какой-то материальной ценностью, и при этом успокаивала сама себя, что это не является таким уж большим грехом.

– Что ты там копаешься, Грант? – спросила она, устраиваясь на краешке кровати, чтобы удобнее было наблюдать за происходящим.

Грант Холбрук опустился на колени перед стоявшим на полу деревянным ящиком и в раздумье почесал рукой квадратный подбородок. Ящик был длинный и занимал все пространство между кроватью в спальне и столиком со стеклянной крышкой, стоявшим в соседней гостиной.

Элизабет была настолько возбуждена ожиданием, что даже замызганная этикетка транспортной компании, приклеенная на крышке, показалась ей диковинной. На самом же деле этикетка выглядела обыкновенно. Несмываемыми чернилами на ней были выведены фамилия Элизабет и ее адрес в Канзас-Cити.

– Да успокойся ты наконец и не смотри на меня такими жадными глазами, – ответил Грант с добродушной улыбкой. – Лучше принеси-ка сюда молоток и самую большую отвертку.

Элизабет осторожно обошла стоявшую посреди комнаты посылку и устремилась на кухню. Схватив инструменты, она в мгновение ока возвратилась в комнату.

Взяв в руки инструменты, Грант в недоумении уставился на них. Отвертка была погнута, молоток болтался на потемневшей от времени рукоятке.

– Лиззи! А куда же девались инструменты, которые я купил тебе года два назад? – осведомился он.

– Я отдала их Джейку, а взамен получила вот эти. Они принадлежали еще моему прадедушке.

Вспомнив о своем деде Джейке, Элизабет почувствовала, как тоскливо сжалось сердце. Вздохнув, она скрестила на груди руки и попыталась вновь сосредоточиться на посылке.

– Да, Джейк был не промах по части всяких обменов, – заметил Грант с усмешкой.

От внимания Элизабет не ускользнуло то, что Грант говорил о Джейке в прошедшем времени. Опять заныло сердце, и ей с трудом удалось отогнать вставший перед мысленным взором образ умирающего на больничной койке деда.

– Послушай, Грант, – заявила Элизабет. – Если в течение минуты тебе не удастся справиться с этим ящиком, я просто не ручаюсь за себя.

Он вновь засмеялся в ответ. Хотя Грант служил в музее старшим хранителем и слыл весьма уважаемым человеком, временами он вел себя так, что давал Элизабет повод усомниться в своей серьезности.

– Что за спешка? – удивился он, поглаживая ладонью крышку ящика. – Ведь эта штука с прошлой пятницы валялась в подвале.

– По вине консьержа, который не удосужился сообщить мне о ней, – ответила Элизабет, сердито насупившись. Обнаружив ящик, она могла бы закатить скандал и теперь уже жалела, что не сделала этого.

С помощью отвертки и молотка Грант поддел край крышки и принялся осторожно поднимать ее. Гвозди заскрипели, вылезая из древесины.

Покончив с одной стороной крышки, Грант наклонил голову и взглянул на приклеенную сбоку этикетку.

– А кто такой этот Юрий Скупаски? – осведомился он.

– Да это мой двоюродный прадед, – ответила Элизабет. – Насколько я понимаю, он был младшим братом матери Джейка. Юрий умер в Венгрии месяц назад. Я не подозревала, что у меня есть двоюродный прадед, пока не получила из Будапешта письмо от его поверенного. Он известил меня о кончине Юрия и об отправке этой посылки.

– Следовательно, о твоем существовании почтенный господин Скупаски, очевидно, был осведомлен, – заметил Грант.

– Там что-то интересное, да? – прервала его Элизабет. Она была полна ожиданием чуда. – Поверенный сообщил, что в посылке лежат вещи, которые прадед собирал не один год. Когда прадед скончался, посылка уже была готова к отправке, – добавила она.

Просунув толстые пальцы под край приподнятой крышки ящика, Грант попытался снять ее.

– Чертовски плотно прибита, – проворчал он, пыхтя от напряжения.

Наконец, скрипнув еще раз, гвозди поддались. Грант снял крышку и отставил ее в сторону.

– Фу! – сморщился он, отпрянув. – Несет, как из склепа.

Элизабет всем телом подалась вперед. Глаза ее блестели.

– Здесь что-то ценное. Я почти уверена в этом! – воскликнула она.

– Можно лишь уповать на это, – поправил ее Грант. И, как всегда, он оказался недалек от истины.

Под крышкой оказался слой ветхих, пожелтевших от времени газет. Элизабет оторвала клочок страницы и, пробежав глазами по строчкам на непонятном языке, в нетерпении отбросила газету в сторону.

Семья, в которой росла Элизабет, ни в коем случае не могла считаться богатой, и у нее не было оснований предполагать, что родственники в Европе были более зажиточными. Тем не менее, не зная точно, как живет ее родня в Старом Свете, Элизабет все-таки надеялась, что старый Юрий мог оставил ей что-то ценное, ну, например, комплект столового серебра.

Элизабет вынуждена была поместить деда в больницу, а это требовало немалых расходов. Никто, включая Гранта, даже не подозревал, как это подорвало ее материальное положение. Она опаздывала с оплатой за больницу и каждый раз при посещении деда опасалась, что заведующий примется вытряхивать из нее накопившиеся долги.

Внутри вновь возникла тупая, сосущая боль. Прошло полтора года с того дня, как трагически погибла ее семья. Правда, еще оставался в живых Джейк, но это мало что меняло в ее положении. Ведь, по сути, и его она уже потеряла.

Грант принялся осторожно, с видом музейного сотрудника, занятого распаковкой хрупких экспонатов, слой за слоем извлекать из ящика слежавшиеся газеты. А Элизабет наблюдала за ним, едва сдерживая желание расшвырять всю упаковку, чтобы поскорее добраться до ее содержимого.

– Постарайся как можно скорее избавиться от этих газет, – предупредил Грант. – А то еще устроишь здесь пожар.

– Хорошо, только ты, пожалуйста, поторопись, а то я сама уже готова воспламениться от нетерпения, – ответила Элизабет, в волнении покусывая губы. Вдруг под газетами что-то мелькнуло. Элизабет замерла. – Что это? – проговорила она, указывая пальцем.

– Похоже на ногу, – с недоумением ответил Грант.

Он снял последний слой упаковки, и оба молча уставились на то, что составляло с таким трепетом ожидаемое наследство Элизабет.

– Э, да это куклы на нитях, – озадаченно заметил Грант.

– Марионетки, – заключила Элизабет упавшим голосом.

По комнате распространился затхлый запах. На мгновение взгляд Элизабет заволокла дымка разочарования. Но вот она уже наклонилась вперед, наблюдая, как Грант колдует возле ящика. – Здесь их семь штук, и все они разные, – сказал он. – На вид чрезвычайно старые. – Заметив перемену в настроении Элизабет, Грант попытался ободрить ее. – Ну же, Лиззи! Ведь ты подрабатывала кукольными представлениями во время учебы в колледже. Неужели эти куклы могут оставить тебя равнодушной?

На глаза Элизабет навернулись слезы. Поймав сочувственный взгляд Гранта, она смахнула их рукой, пытаясь справиться с волнением.

Разумеется, она была разочарована тем, что в посылке оказались вещи, которые вряд ли помогут ей в трудном финансовом положении. Но с другой стороны, при виде кукол на Элизабет нахлынули воспоминания о прошлом. Сердце сжалось от тоски. Марионетки были частью жизни ее семьи. Когда Элизабет была еще ребенком, Джейк начал знакомить ее со сложным искусством управления этими куклами. Это искусство он, в свою очередь, унаследовал от собственного деда. Долгие часы проводила Элизабет в подвальном помещении, где располагалась мастерская Джейка, наблюдая, как дед мастерит этих кукол и шьет для них изысканные миниатюрные костюмы.

Эта жизнь внезапно рухнула полтора года назад. С тех пор у Элизабет не было ни времени, ни сил даже вспомнить о кукольном театре.

И вот теперь, окидывая взглядом содержимое посылки, Элизабет испытала, казалось, навсегда забытые чувства. Лежавшая в посылке груда старых деревяшек и тряпья была наполнена для нее особым смыслом. Тем не менее Элизабет по-прежнему не понимала, зачем никогда в глаза ее не видевший двоюродный прадед завещал ей этих маленьких деревянных человечков.

Грант брал в руки куклы одну за другой и внимательно рассматривал их. Время не пощадило искусно сшитых костюмов. На некоторых куклах они были сильно потерты. Грант благоговейно прикасался к запыленному бархату и потускневшему шелку. Сама же Элизабет не могла заставить себя притронуться к куклам. Они слишком напоминали ей о прошлом.

– Наверное, расходы на уход за Джейком уже съели всю страховку, которую ты получила после аварии, – тихо сказал Грант, не поднимая глаз на Элизабет.

«Чертовщина», – подумала она. Грант обладал сверхъестественной способностью мысленно проникать в суть ее проблем. Она промолчала в ответ.

Через некоторое время Грант сел прямо на пол, который был, словно ковром, устлан вынутыми из посылки газетами. Он подпер голову руками и спросил:

– А как дела с продажей дома? Есть какие-нибудь предложения?

Элизабет поморщилась и отрицательно покачала головой.

– Нашлось только двое желающих посмотреть. По-моему, нынешней зимой дела на рынке недвижимости идут не блестяще.

Элизабет вспомнила, как нелегко было получить доверенность на право распоряжаться довольно скромным жилищем, принадлежащим Джейку. Она смогла сделать это, только обратившись в суд. Затем дом был внесен в реестр торгов по недвижимости. Элизабет нелегко было решиться на это. Ведь она надеялась, что скоро дед почувствует себя лучше и сможет вернуться домой. Выставив дом на продажу, Элизабет словно отняла у себя самой последнюю надежду. Но ей необходимы были деньги, чтобы обеспечить Джейку приличный уход. Продажа дома была единственным средством их получить.

Грант сочувственно присвистнул.

– Послушай, у меня тут отложена небольшая сумма…

– Нет! – Ответ прозвучал слишком поспешно. Элизабет закашлялась. – Спасибо, Грант, но, правда, не надо. Я бы хотела, чтобы и впредь мы были свободны от обязательств друг перед другом.

Грант криво усмехнулся и, потерев ладонью начавший рано лысеть лоб, заметил:

– Думаю, Мэнди только обрадуется этому.

В душе Элизабет царило смятение, но она нашла в себе силы улыбнуться в ответ.

– Когда же ты познакомишь меня с дамой своего сердца? – спросила она.

– Скоро, – ответил Грант. – Однако ты отклонилась от темы, Лиззи. У тебя ведь сложности с деньгами, не так ли?

– Да, я предвижу, что они возникнут.

– Почему же ты отказываешься принять дружескую помощь?

Элизабет действительно находилась в отчаянном положении. Она готова была к кому угодно обратиться за помощью, умолять, валяться в ногах. Но Элизабет не была уверена, что может взять взаймы у Гранта. Ведь она не знала, когда вернет долг и сможет ли вернуть его вообще.

Кроме того, зная Гранта, она сомневалась, что он располагает необходимой суммой. Часть денег Элизабет должна была внести уже в этом месяце. Однако эти затраты были ничтожны в сравнении с теми, что предстояли, чтобы обеспечить уход за больным Джейком. Какой бы отчаянной ни представлялась ситуация, Элизабет не могла позволить кануть в эту бездонную пропасть скудным сбережениям Гранта. Последние полтора года жизни прошли для нее в отчаянной борьбе за существование. Оставалось лишь робко надеяться на перемены.

Грант вновь подпер голову рукой.

– Может быть, тебе поискать другую работу, Лиззи, – предложил он. – Менеджер ресторана не единственная на свете профессия.

– Но это все, что я умею, – ответила Элизабет.

– Э, брось, – махнул рукой Грант. – Даже если так, почему бы тебе не попытаться занять, например, место своей начальницы? Ведь ты, кажется, сама говорила, что весной ее переводят в ваш филиал на западном побережье? У тебя был бы более удобный график, да и зарплата, наверное, побольше.

Элизабет рассмеялась:

– Что ты! Мадж Холт никогда не даст мне рекомендацию на эту должность.

Слова Элизабет давали лишь приблизительное представление о тех сложностях, с которыми она сталкивалась на службе. На самом деле она чувствовала себя, как скалолаз, балансирующий на краю обрыва. Рядом стоит Мадж Холт, которая только и ждет, чтобы она соскользнула в пропасть. Мысль, что страховочные ремни могут оказаться непрочными, вызывала у Элизабет приступ дурноты.

Зазвонил телефон, стоявший на ночном столике. Не в силах ни с кем говорить, Элизабет воспользовалась помощью автоответчика. Однако в таких случаях она обычно чувствовала себя неловко и, дождавшись очередного звонка, все-таки сняла телефонную трубку.

Ей тут же пришлось пожалеть об этом. В трубке звучал отрывистый голос Мадж Холт. Элизабет слушала ее, время от времени кивая какому-то пятнышку на обоях, словно представляя на этом месте лицо сидящей напротив начальницы. Наконец получив возможность самой вставить словечко, Элизабет ответила: «Я уже выхожу…» Мадж бросила трубку, не тратя на нее более своего драгоценного внимания.

– Ничего не объясняй, – остановил Грант, сочувственно глядя на Элизабет. – Догадаться нетрудно. Тебе звонила эта несносная Холт.

Элизабет уныло кивнула.

– Она хочет поговорить по поводу вчерашнего банкета, который я устраивала по заказу фирмы, выпускающей поздравительные открытки. Судя по тону, она осталась недовольна моей работой.

– А разве она чем-нибудь вообще бывает довольна? – спросил Грант, принимаясь собирать обрывки газетной бумаги. – Кстати, сегодня выходной, и ей не мешало бы подумать, что для разговоров на повышенных тонах существует рабочее время.

Элизабет грустно усмехнулась. Иногда она представляла себе, что с наслаждением вцепляется в прическу Мадж Холт и пускает по ветру клочья крашеных черных волос. Как бы Элизабет ни старалась и какие бы замечательные результаты ни приносила ее деятельность, Мадж всегда находила, к чему придраться.

Мадж Холт была создана для того, чтобы третировать окружающих. И она была уверена, что имеет на это право. Элизабет, у которой не хватало смелости противостоять своей начальнице, неоднократно становилась жертвой Мадж. Перед глазами Элизабет мгновенно возникали счета, которые предстоит оплатить за содержание Джейка в клинике, и неуклонно растущие суммы, обозначенные в них. Она слишком нуждалась в работе, чтобы позволить себе рисковать ею.

Паническая мысль, что в эту минуту Мадж, возможно, уже дописывает текст приказа об увольнении, на мгновение парализовала Элизабет. Но она быстро справилась с собой и, скрывшись в прихожей, уже через несколько секунд появилась на пороге в невзрачном шерстяном пальто с перекинутой через плечо сумкой.

– Не беспокойся, Лиззи. Я все приведу здесь в порядок, – крикнул ей вслед Грант.

Но Элизабет уже захлопнула за собой дверь. А через несколько минут она торопливо пробиралась по роскошному торговому центру города, точной копии одного из старинных кварталов Севильи. Морозный январский воздух обжигал легкие. Мелькали бронзовые памятники и фасады зданий, богато украшенные изразцами. Однако поглощенная заботами о своем туманном будущем, Элизабет ни на что не обращала внимания. Бой курантов на башне, возвестивший о наступлении часа пополудни, донесся до ее слуха, как сигнал из иных миров.

Очутившись на другой стороне живописной площади, Элизабет стремительно пересекла деловой квартал Вард Парквей и обогнула большую автомобильную стоянку перед зданием «Парквей Армз Отеля». Сыпавшиеся с небес крупинки снега, словно крошечные иголочки, впивались в раскрасневшиеся от быстрой ходьбы щеки. Подняв воротник, Элизабет направилась к парадному входу в отель, где под навесом праздно мерцал отражающимися в блестящем корпусе огнями белый лимузин.

Роскошный автомобиль у входа в престижный отель вряд ли мог привлечь к себе чье-то внимание. В расчете на состоятельных клиентов здесь имелось несколько собственных машин, которые предоставлялись в прокат. Элизабет заметила на затемненном заднем стекле фирменный знак отеля и направилась дальше.

Вдруг мощный порыв ветра раздул ее пальто, словно парус, и повлек вперед. Пытаясь удержать равновесие, Элизабет вскинула руки и взмахнула ими, словно ветряная мельница крыльями. В это время задняя дверца лимузина распахнулась, и Элизабет по инерции налетела на вылезавшего из салона пассажира.

– Черт побери! – услышала она низкий мужской голос.

Пара сильных рук подхватила Элизабет и, обняв за плечи, прижала к широкой груди. Взгляд девушки уперся в галстук с ярким орнаментом. Запрокинув голову, Элизабет увидела перед собой искрящиеся смехом темные глаза.

– Квинтон Лоренс, к вашим услугам, – галантно представился мужчина. – Можно попросту Квинт.

На мгновение Элизабет утратила дар речи. Она никогда бы не узнала в этом мужчине Квинтона Лоренса. Он не был похож на фотографию, украшавшую обложку нашумевшего бестселлера «Время жить». В первую очередь бросалось в глаза отсутствие очков. «Наверное, он надел контактные линзы», – мелькнуло в голове Элизабет. Без очков взгляд Лоренса казался пронзительным.

Порыв ветра взъерошил густые каштановые волосы над широким лбом. Прижатая к атлетической груди Лоренса, Элизабет невольно ощутила мощь мускулистого тела. Она успела разглядеть дорогой, сшитый на заказ костюм и небрежно наброшенное на плечи черное кожаное пальто. Мужественная красота Квинта произвела на Элизабет сильное впечатление.

– Элизабет Мейсон, – сдавленным голосом наконец выговорила она, овладев собой.

– Мое почтение, Элизабет. – Глаза собеседника слегка прищурились. На губах появилась приветливая улыбка. – Вы только что приехали? – осведомился он.

– Я здесь работаю, – ответила Элизабет.

– Вот как?! Это замечательно.

«Интересно, что он хочет этим сказать», – подумала Элизабет. Попробовав высвободиться из объятий Лоренса, она почувствовала, что его руки только сильнее сжались. Краска залила ее щеки.

– Я перевел из Нью-Йорка в Канзас-Cити свое бюро по изучению трудовых ресурсов. – Лоренс кивнул направо, словно Нью-Йорк находился как раз за углом. – С завтрашнего дня я начинаю в вашем отеле цикл семинаров.

– Да, я в курсе, – ответила Элизабет.

В отеле, вероятно, не нашлось бы человека, которому это не было известно. Хотя Квинтон Лоренс жил в своей квартире в городе, на коммутатор «Парквей Армз Отеля» для него ежедневно поступало не менее пятидесяти звонков. В стране он пользовался огромной популярностью. За последнее время ни одна телевизионная ток-шоу программа, имеющая высокий рейтинг, не обходилась без его участия. Ходили слухи, что обложку следующего номера «Тайм» также должен украсить портрет Квинтона Лоренса.

И вот теперь руки этого человека покоились на ее плечах.

– А кем вы здесь работаете, Элизабет? – осведомился он.

– Менеджером ресторана.

Густые брови заинтересованно изогнулись.

– Любопытно. Ведь параллельно с семинарами я буду ежедневно проводить в зале ресторана сеансы психологического тренинга. Их организация, разумеется, потребует обеспечения.

– Понимаю, – ответила Элизабет. В возникшей ситуации она, казалось, утратила способность изобрести более пространный ответ.

Это развеселило Квинта.

– Если уж вы проявили такую осведомленность в моих делах, Элизабет, не будете ли вы столь любезны, чтобы проводить меня к своему начальству?

– Вы имеете в виду менеджера отеля?

– Я имею в виду его владельца.

Элизабет почувствовала, как от волнения у нее пересохло в горле. «Парквей Армз Отель» был собственностью Джорджа Кина. Как правило, этот бизнесмен не слишком баловал город своими присутствием. Он владел еще четырьмя роскошными отелями, разбросанными в разных частях света. Однако прошедшую неделю Кин провел в Канзас-Cити, о чем возвещал сине-золотой вымпел, развевающийся над зданием отеля.

Квинт с иронической улыбкой покосился на лимузин.

– Это он настоял на том, чтобы обеспечить меня транспортом. Опасается, что, не имея практики, я представляю угрозу общественной безопасности.

Элизабет взглянула на Квинта вопросительно.

– Дело в том, что водительские права мне выдали только на прошлой неделе, – улыбнулся Квинт. – В Нью-Йорке у меня как-то не было в них необходимости.

Мысль, что такой человек, как Квинтон Лоренс, может оказаться неопытным в вождении автомобиля, показалась Элизабет нелепой. Она привыкла к рулю с тех пор, как в неполных шестнадцать лет получила свои первые ученические права.

– Ну, так как же, Элизабет? – спросил Квинт и в нетерпении легонько сжал ее плечо. – Джордж Кин ждет меня.

«А меня ждет Мадж», – пронеслось у нее в голове. Элизабет отлично знала, что начальница терпеть не может, когда ее заставляют ждать. Однако хозяином был Джордж Кин, и предпочтение следовало отдать ему. К тому же ей предстояло сопровождать Квинта Лоренса, который являлся важным для фирмы клиентом.

– С удовольствием, – наконец отозвалась Элизабет, надеясь, что не слишком замешкалась с ответом.

Квинт не торопился убирать с ее плеча свою руку. Он смотрел на Элизабет с широкой улыбкой, без тени высокомерия. Чувствовал себя Квинт совершенно свободно, словно не находил ничего странного в том, что стоит посреди улицы в обнимку с незнакомой девушкой. Элизабет в отличие от него была настолько возбуждена этой встречей, что по содержанию адреналина в крови вполне могла бы соперничать с целым стадом бегущих в панике бизонов.

– Может быть, мы войдем… Квинт. На улице очень холодно, – предложила она, найдя наконец выход из положения.

– Разве? Да, действительно. А я и не заметил.

Он немного отстранился, и в этот момент ветер подхватил конец отделанного бахромой шарфа Элизабет и бросил его в лицо Квинта. Поймав шарф, Квинт продолжал удерживать его, ведя Элизабет, словно на поводке, к сияющему огнями парадному подъезду отеля.

– Мне сообщили, что билеты на ваши семинары проданы на два месяца вперед. – Такими словами Джордж Кин приветствовал Квинта Лоренса и, словно желая подчеркнуть, какое сильное впечатление произвела на него самого эта информация, разгладил жилет на своей массивной груди.

Квинт с улыбкой кивнул в ответ. У него были основания полагать, что Джордж Кин питает к нему искреннюю дружбу. В те черные дни, когда Квинт был прикован к больничной кой-ке, мало кто надеялся, что он сможет выжить. Магнат гостиничного бизнеса был одним из немногих, кто продолжал верить, что Квинта ожидает большое будущее.

Беседа началась в коридоре, возле большого фикуса, за которым находилась дверь в служебные помещения. Квинт вежливо сопротивлялся настойчивому приглашению Кина пройти в офис, предпочитая составить представление о работе отеля, основываясь на информации из первых рук. Для того чтобы получить такую информацию об отеле, необходимо спуститься в вестибюль.

В просторном вестибюле «Парквей Армз Отеля» толпились приезжие, сновали посыльные, громоздился багаж. Квинт заметил, что три суетливых клерка, занятых на регистрации, не справлялись с нарастающим потоком гостей. Квинт был уверен, что, повысив эффективность их труда, сумел бы быстро наладить работу.

Сначала один, а потом уже и многие из присутствующих узнали Квинта и стали оборачиваться в его сторону. Такое внимание было ему не в диковинку, однако про себя Квинт отметил, что, скользнув по нему, все взгляды, словно магнитная стрелка компаса, отклонялись к стоявшей рядом Элизабет. Взглянув на нее еще раз, Квинт признал подобную реакцию вполне естественной.

На Элизабет было длинное, доходящее до икр, распахнутое пальто. Под тяжелой одеждой скрывалось короткое трикотажное платье с пестрым цветочным рисунком, которое позволяло заинтригованному взгляду вдоволь насладиться видом стройных ножек. Элизабет напоминала яркую бабочку, закутанную в тусклую оболочку кокона.

Знакомство с этой особой, видимо, обещает немало подобных сюрпризов, подумал Квинт. Он бросил взгляд на ее левую руку – обручального кольца на пальце не было.

Сделав над собой усилие, Квинт возвратился к разговору с Кином.

– Вы успели ознакомиться с предложениями, которые я направил в прошлом месяце? – осведомился он.

– Да, – ответил Кин, по-хозяйски осматривая вестибюль отеля. – Да, разумеется.

Владелец «Парквей Армз Отеля» был лыс. Обрамление из редких седеющих волос придавало благородство его облику. Именно такой имидж Кин старательно поддерживал. Несмотря на его чрезмерное тщеславие, Квинт относился к нему с симпатией и даже с восхищением. Кин был из породы деловых людей, умеющих прямо идти к поставленной цели. Иметь с ним дело было для Квинта истинным удовольствием.

Квинт старался показать себя достойным партнером. Он был крайне заинтересован в расширении делового сотрудничества с фирмой «Парквей Армз». Такое сотрудничество открывало путь к заключению контрактов с целым рядом фирм, владеющих престижными отелями по всему миру. Квинт стремился поставить на службу Кину свой богатый опыт в работе с персоналом. Уже в вестибюле, наблюдая за регистрацией приезжающих, Квинт понял, что может оказаться полезен гостиничному магнату. При этом он понимал, что убедить Джорджа Кина воспользоваться его знаниями будет непросто.

Странно, что, даже не глядя по сторонам, Квинт ощущал присутствие Элизабет. Повернувшись в ее сторону, он понял, что Элизабет собирается уйти. Взглядом попросив у Квинта извинения, она нырнула в толпу. Проследив за нею взглядом, Квинт заметил на противоположном конце вестибюля седовласую даму плотного телосложения и высокомерного вида. Рядом с ней стоял десятилетний мальчик. «Вероятно, это ее знакомые», – подумал Квинт.

В этот момент беседа с Кином вновь отвлекла его от девушки.

– Должен отметить, что некоторые ваши предложения показались мне заманчивыми, – заметил Кин.

– Какие именно?

– Ну, например, вы гарантируете повышение исполнительской дисциплины любого из сотрудников моей фирмы. – Кин с сомнением взглянул на собеседника. – Хотя лично я не уверен в возможности реализовать подобное предложение.

– Вы напрасно сомневаетесь, – ответил Квинт. – От вас требуется лишь указать мне любого сотрудника, и я использую его в качестве подопытного кролика в своем эксперименте. Буду счастлив возможности продемонстрировать вам свои профессиональные способности.

В этот момент дверь у них за спиной, ведущая в административную часть здания, открылась. Квинт посторонился, чтообы пропустить высокую брюнетку сорока лет. Холодного взгляда, которым дама окинула вестибюль, было вполне достаточно, чтобы составить представление о ней. Это была суровая и расчетливая, хладнокровная и честолюбивая женщина. Судя по диктаторским замашкам, она занимала руководящую должность. Работать под ее началом было, вероятно, сущим адом.

– Мадж, – окликнул даму Кин. Его лицо мгновенно расплылось в улыбке. – Вот, – сказал он, когда дама приблизилась, – позвольте представить вам мистера Лоренса.

Выражение лица дамы мгновенно смягчилось, словно она сменила маску. Она с улыбкой протянула руку для приветствия. Обмениваясь рукопожатием, Квинт старался не поддаться впечатлению, которое могла произвести почти театральная метаморфоза в облике собеседницы. Он успел в полной мере оценить каменное бездушие, скрываемое под маской сердечности.

– Мадж Холт – главное лицо в нашей иерархии по вопросам обслуживания, – отрекомендовал даму Кин.

«Итак, – подумал Квинт, – судьбою предназначено, чтобы очаровательная Элизабет служила под началом этой двуликой особы».

Мадж угодливо вытянула шею и, заглянув Квинту прямо в глаза, сказала:

– Я прочла вашу книгу, мистер Лоренс. Она просто великолепна!

Продолжая разглядывать Мадж Холт, Квинт что-то пробормотал в знак благодарности. «Интересно, – подумал он, – пришло ли в голову самой Мадж сопоставить себя с кем-то из персонажей моей книги. Ведь у меня там выведена целая плеяда руководящих работников. Глава «Профессиональные людоеды» написана словно с нее».

– Весной я перевожу Мадж в наш филиал в Сан-Франциско. – Кин произнес эту фразу почти шепотом, словно сообщая государственную тайну.

– Это правда? – осведомился Квинт, живо заинтересовавшись затронутой темой. – Полагаю, вы уже позаботились о преемнике?

– К сожалению, еще нет, – ответил Кин. – Оказалось, что найти замену Мадж совсем не просто.

Уловив брешь в обороне противника, Квинт ринулся в атаку.

– Подберите кандидата из числа ваших же сотрудников, Джордж, и позвольте мне использовать его в моем эксперименте.

Кин заглянул в глаза собеседнику. Во взгляде читалась настороженность игрока, ожидающего подвоха.

– Ты хочешь пари, мой мальчик?

– Да, пожалуйста, назовите ваши условия.

– Если в ближайшие полтора месяца ты сумеешь найти замену Мадж из числа моих сотрудников, я согласен заключить с тобой контракт по всей сети отелей фирмы «Парквей Армз».

Квинт глубоко вздохнул и деловито осведомился:

– А если не смогу?

Кин от души расхохотался.

– Я полагал, что это выражение отсутствует в твоем лексиконе. Ладно, пускай в качестве арбитра выступит сама Мадж. Если тебе не удастся справиться со своей задачей, то в течение двух недель ты будешь бесплатно проводить свои семинары для моих сотрудников.

Чутьем игрока Квинт оценил, что карты в колоде подтасованы. Предоставляя Мадж права арбитра, Кин тем самым предрешал исход пари. Вряд ли подчиненная осмелится пойти против своего хозяина. Но Квинт был азартным игроком.

– По рукам, – ответил он.

– Прекрасно! – Кин повернулся к Мадж. – Вас не затруднит назвать кандидата, Мадж? Я бы не хотел, чтобы задача оказалась слишком легкой.

Мадж на мгновение задумалась. Потом она повернулась в сторону вестибюля и принялась разглядывать присутствующих. В поле ее зрения попала Элизабет Мейсон, которая стояла возле лифтов и беседовала с какой-то пожилой дамой.

– Элизабет Мейсон, – неожиданно для самой себя указала на девушку Мадж. В ее голосе звучала интонация судьи, оглашающего смертный приговор.

– Ах, Мадж! – фыркнул Кин. – Я же не просил вас ставить перед молодым человеком невыполнимые задачи!

Квинт перевел взгляд с Мадж на Кина, а затем на Элизабет. Этот выбор одновременно и обрадовал, и озадачил его.

От взгляда Кина, казалось, не ускользнуло его замешательство.

– Я не хочу, чтобы вы неправильно истолковали мою реакцию, Квинт. Мисс Мейсон – способный и добросовестный сотрудник. Она неоценима на должности менеджера ресторана. Безусловным достоинством мисс Мейсон является умение общаться с людьми. Наши клиенты обожают ее. Но мы с Мадж единодушно исключили ее из списка претендентов на руководящую должность. В ней нет напористости и жесткости, необходимых начальнику.

– Я исхожу из того, что лидерами не рождаются. Ими становятся, – заметил Квинт. Он старался скрыть волнение, которое вызывала у него перспектива работы с Элизабет. – Я думаю, мисс Мейсон прекрасно справится, – заключил он.