Текст книги "Во власти страха"

Карен Роуз
Во власти страха

Karen Rose

Have You Seen Her

© Karen Rose Hafer, 2004

© DepositРhotos.com/Mihtiander, Serov, обложка, 2015

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2015

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2015

* * *

Сюжет романа – художественный вымысел. Имена, персонажи и события являются плодом авторского воображения. Любые совпадения с реальными людьми или событиями совершенно случайны

Посвящается семье Каренов – Солему и Коштольнику – за то, что поверили в меня и помогли мечтам осуществиться

Терри Болиярд – за твою открытость и великодушие, за бесценную дружбу в течение всех этих лет

Саре и Ханне – лучикам света в моей жизни

И, как всегда, моему мужу Мартину – за то, что любит меня такой, какая я есть. Я тоже тебя люблю

Благодарности

Докторам Марку Контерато и Клею Контерато – за помощь в медицинских вопросах при написании этой книги, за мудрость и поддержку, которую они мне оказывали все эти годы, – это необыкновенные люди и потрясающие друзья.

Мартину Хаферу – за непростое умение проникать в умы злостных преступников, развившееся у него за то время, когда он помогал семьям, распавшимся из-за таинственных преступлений.

Мэри и Майку Коэниг и Нейлу Бланту – за их понимание католической веры.

Пролог

Сиэтл, три года назад

– Жаль, что они не поджарили задницу этого засранца на электрическом стуле, – с горечью заявил первый мужчина, нарушая молчание, ставшее настолько напряженным, что вот-вот все готово было взорваться.

По небольшой толпе, которая собралась и наблюдала за тем, как нагружают фургон для перевозки мебели, пронесся шепот горячего одобрения. Одному Богу известно, зачем они собрались. Если честно, там и смотреть-то было не на что. Диваны, стулья, различные антикварные вещи всех форм и размеров. Вазы – по всей вероятности, стоимостью в годовую зарплату среднестатистического рабочего. Рояль. Всего лишь скарб обеспеченной семьи, которая вынуждена спасаться от гнева толпы.

И охрана, которую наняла семья, чтобы оградить себя от собравшихся возле дома. И все.

Полицейский в старых джинсах и футболке «Сихокс», который в данный момент находился не на дежурстве, сам толком не понимал, зачем он сюда пришел и почему стоит сейчас под холодным моросящим сиэтловским дождем. Вероятно, чтобы убедиться, что этот сукин сын действительно уезжает из города. Возможно, чтобы последний раз взглянуть в лицо убийце до того, как тот уедет.

Может быть.

Но, скорее всего, чтобы еще раз помучить себя при виде того, кто уезжает. Этого жестокого дьявола, зверя-садиста, который ускользает. Из-за чертовой формальности.

Для потрясенного, скорбящего общества справедливость так и не восторжествовала. «По крайней мере, сегодня», – подумал он.

Пожилая женщина, одетая в дождевик с капюшоном, покачала головой, глядя на то, как грузчики заставляют коробками неприметный фургон.

– За все его деяния электрического стула было бы мало.

Еще один старик, расправив сильные когда-то плечи, с презрением смотрел на темный дом.

– С ним, стало быть, поступить нужно так же, как он поступил с этими бедняжками.

Его жена что-то негромко закудахтала из-под зонтика, который держала над ними обоими.

– Да разве приличный человек станет марать о него руки!

– А как же отцы этих девушек? – возразил ее муж, у которого от беспомощной ярости даже голос дрожал.

И опять по толпе пронесся рокот одобрения.

– Поверить не могу, что они просто взяли и отпустили его, – зло бросил мужчина помоложе, в бейсболке «Маринерс».

– Из-за простой формальности, – добавил человек, начавший разговор. В его голосе звучала горечь.

Из-за ошибки. Просчета. Из-за чертовой формальности.

– Полиция арестовала его, а прощелыги-адвокаты выпустили, – поддакнул мужчина, стоящий с женой под зонтом.

– Э, нет, – возразил мужчина в бейсболке. – Полиция допустила просчет. Об этом писали все газеты. Полиция облажалась, и это гребаное чудовище оказалось на свободе.

Твоя правда. Но он знал, что виновата не вся полиция. Виноват один-единственный полицейский.

– Ричард, – зашикала женщина помоложе, стоявшая рядом с Бейсболкой, и дернула мужчину за руку. – Можно без грубостей?

Ричард Бейсболка стряхнул с плеча руку женщины.

– Он изнасиловал и убил четырех девочек, и это я грублю? – Он громко выражал возмущение, не веря своим ушам. – Не болтай глупостей, Шейла.

Та опустила глаза, ее щеки зарделись.

– Прости, Ричард.

– Да ладно… – пробормотал тот, глядя на дом. – Я просто злюсь как черт, когда богачи нанимают себе жирненьких адвокатов и уходят от наказания за жестокое убийство.

По толпе вновь пронесся шепоток одобрения, и разговоры переключились на пристрастность современной судебной системы… Тем временем перевозчики мебели загрузили последний ящик и запечатали задние дверцы. Фургон тронулся под язвительные крики и брань, никому не повредившие, но доставившие облегчение толпе. Однако как можно было помочь криками?

Небольшая толпа умолкла, когда ворота гаража на три машины поднялись и выехал черный «мерседес седан». Никто не проронил ни слова, пока «мерседес», бесшумно скользя по мокрой улице, не поравнялся с зеваками. Тогда Ричард Бейсболка закричал:

– Убийца!

И этот крик подхватили остальные собравшиеся.

Молчал только полицейский в старых синих джинсах и уже промокшей насквозь футболке – даже когда «мерседес» остановился прямо напротив него.

Толпа замерла, когда опустилось звуконепроницаемое тонированное окно и показалось лицо, которое постоянно преследовало его, во сне и наяву. Холодные темные глаза сузились, в них горела неприкрытая ярость. Они не могли принадлежать человеку. И лицо, и самодовольная ухмылка, которую он хотел стереть с лица этого нелюдя. А потом этот надменный рот заговорил.

– Иди к черту, Дэвис, – произнес он.

Меньшего я и не заслуживаю.

– Встретимся в аду, – сквозь зубы бросил он в ответ.

Женщина, сидящая на переднем пассажирском сиденье, что-то прошептала, и нелюдь поднял окно. Мотор взревел, и шины завизжали по мокрому асфальту – «мерседес» рванул вперед, выпустив облачко выхлопного газа, которое обожгло полицейскому нос.

«Они уезжают, – подумал Дэвис. – Чтобы начать новую жизнь». Нечестно. Несправедливо. Жестокий убийца лишил жизни четырех девочек-подростков, а его отпустили, чтобы он жил дальше. Пока…

Потому что вскоре жажда крови снова возобладает над ним и новые девочки окажутся во власти чудовища. Еще больше девочек умрет, потому что этому сукиному сыну жалость неведома.

Еще больше девочек умрет. Но в следующий раз я буду настороже. В следующий раз не будет никаких формальностей. В следующий раз чудовищу-садисту не отвертеться.

Нейл Дэвис смотрел вслед удаляющемуся «мерседесу», пока тот, завернув за угол в конце улицы, не исчез из виду.

В следующий раз.

Он дал клятву четырем девочкам. Дал клятву себе.

Я его достану. Он за все заплатит. Обещаю.

Глава 1

Наши дни, Роли, Северная Каролина

Понедельник, 26 сентября, 10.00

За время работы ему не раз доводилось сталкиваться и с более ужасными зрелищами, поэтому на месте происшествия не должно было быть настолько тяжело.

Не должно было.

Но было.

Специальный агент Стивен Тэтчер ослабил узел галстука, но это не помогло – дышать легче не стало, и тем более не изменилось то, что он обнаружил на опушке леса после того, как в Бюро расследований штата Северная Каролина поступил анонимный звонок, который и привел полицию на это место.

Разумеется, ослабленный узел галстука не мог помочь вернуть несчастную мертвую женщину к жизни.

Стивен поправил узел – расположил его прямо под кадыком. Осторожно шагнул вперед, за что удостоился злобного взгляда молодого эксперта-криминалиста: начальница этого юнца выбрала для круиза на Карибские острова именно ту неделю, когда они столкнулись с ужасающим убийством.

Глядя на изувеченное тело, обглоданное лесными животными, Стивен не мог удержаться от мысли, что и сам предпочел бы сейчас оказаться на корабле, подальше от цивилизации.

– Под ноги смотри, – предупредил его молодой эксперт, ползая на четвереньках по траве рядом с трупом. В его голосе звучало неприкрытое раздражение. Кент Томпсон уже считался хорошим криминалистом, но Стивен пока не сложил о нем определенного мнения. Однако одно то, что Кента еще не вырвало, можно было считать очком в его пользу.

– Благодарю за лекцию о том, как вести себя на месте происшествия, – сухо ответил Стивен, и щеки его зарделись.

Кент присел на пятки и опустил глаза.

– Простите, – негромко извинился он. – Я просто расстроен. Трижды проверил всю территорию. Тот, кто ее здесь бросил, не оставил ни следа.

– Возможно, патологоанатомы что-нибудь обнаружат на теле, – предположил Стивен.

Кент вздохнул.

– На том, что от него осталось.

Он вновь взглянул на труп – с абсолютно беспристрастным выражением лица. Но Стивену удалось заметить в глазах молодого эксперта жалость, которую последний тут же попытался скрыть. Стивен удостоверился: Кент выполняет свою работу, но не забывает о жертве. Еще одно очко в пользу новичка.

– Прости, Стивен, – раздался за спиной измученный голос.

Тэтчер обернулся и увидел своего коллегу, Гарри Граймса, который с трудом переводил дыхание, пытаясь засунуть в карман носовой платок. Лицо Гарри было бледным, однако зеленоватый оттенок ушел – вместе с бутербродом с яйцом и сыром, который бедняга проглотил, направляясь на место происшествия.

Гарри был новеньким в Специальном бюро расследований, поэтому в наставники ему дали Стивена. Парень подавал большие надежды, но его подводил слабый желудок. Однако Стивен не мог его винить. Он и сам, возможно, исторг бы все, что съел на завтрак, если бы у него было время позавтракать.

– Ничего, Гарри, бывает.

– Что-нибудь нашли? – спросил тот.

– Пока нет. – Стивен наклонился над трупом, сжимая ручку, – на руки были предусмотрительно надеты перчатки. – Обнаженный труп, без документов. По останкам можно определить, что тело принадлежит женщине.

– Девушке-подростку, – уточнил Кент.

Стивен резко поднял голову.

– Что?

– Я предполагаю, что девушке-подростку, – повторил Кент, указывая на тело. – Проколотый пупок.

Гарри шумно вздохнул.

– Откуда ты знаешь?

Кент скривил рот.

– Ты и сам увидел бы, если бы наклонился поближе.

– Не уверен, – задыхаясь, ответил Гарри.

Стивен, не разгибаясь, переступил с пятки на носок, чтобы не упасть.

– Ладно. Девушке-подростку. Тело пролежало здесь не меньше недели. Нужно проверить списки пропавших. – Он осторожно перевернул тело, чувствуя, как замирает сердце.

Гарри негромко выругался.

– Что? – спросил Кент, переводя взгляд со Стивена на Гарри и обратно. – Что?

Лицо Стивена посуровело, когда он ручкой указал на то, что осталось от левой ягодицы девушки.

– У нее было тату.

Кент наклонился, потом поднял взгляд, продолжая одним глазом косить на труп.

– Похоже на символ мира.

Стивен взглянул на Гарри, стоявшего с таким же мрачным лицом.

– Лоррен Раш, – произнес Стивен, и Гарри кивнул.

– Кто такая Лоррен Раш? – спросил Кент.

– Лоррен пропала две недели назад, – негромко ответил Гарри. – Родители утром пришли будить ее в школу и обнаружили разобранную, но пустую кровать.

– Никаких следов взлома, – добавил Стивен, озабоченно глядя на тело. – Мы вынуждены были предположить, что она сбежала. Родители настаивали на том, что их дочь никогда бы не сделала этого, что ее похитили.

– Родители всегда уверены, что их дети не сбегут, – заметил Гарри. – Мы до сих пор не можем утверждать, что она не сбежала и уже по пути не встретила эту тварь.

Перед мысленным взором Стивена возникла фотография прежней Лоррен – фото улыбающейся девушки, фото, стоящее в рамке на каминной полке в доме Рашей.

– Ей было шестнадцать. На год младше моего старшего сына. – Мысли Стивена ненадолго вернулись к мальчику, который за последний месяц разительно изменился, и эти изменения не могли не вызывать тревогу. Но это другая история. Он станет решать свои глубоко личные проблемы с Брэдом, когда сможет забыть о Лоррен Раш. И одному Богу известно, когда это произойдет.

– Какой ужас! – воскликнул Кент.

Стивен выпрямился, посмотрел на то, что осталось от когда-то красивой живой девушки. Отбросил тут же возникший жгучий гнев, направленный на чудовище, которое так зверски отняло жизнь другого человека.

– Нужно сообщить родителям.

Он не хотел этого делать.

За многие годы ему должно было стать легче сообщать кому-либо трагическую новость об убийстве любимого человека.

Должно было.

Но не стало.

Глава 2

Четверг, 29 сентября, 08.55

– Ты как?

Стивен поднял голову и уперся взглядом в своего начальника, ответственного специального агента Ленни Фаррелла, который смотрел на него с таким озабоченным выражением, что хотелось застонать. Когда люди спрашивают: «Ты как?», они на самом деле просто интересуются, как у собеседника дела. Но когда Ленни Фаррелл спрашивает: «Ты как?» – это означает, что последует разговор, который в случае со Стивеном почти наверняка коснется происшествия полугодовой давности. К этому разговору Стивен был эмоционально не готов. Не сейчас.

Только не после вчерашней – очередной – ссоры с семнадцатилетним сыном Брэдом, которая возникла из-за поведения парня в минувшем месяце, – поведение это придавало выражению «замкнутый подросток» новый смысл. Они ругались, кричали друг на друга, и Стивен до сих пор не понял, зачем они это делали и кто вышел победителем.

Только не после очередного спора за завтраком с тетушкой Хелен о «милой молодой женщине», с которой она хотела познакомить его на будущих выходных. Хелен никак не может понять, что в обозримом будущем он намерен оставаться вдовцом, по крайней мере пока не вырастут все его сыновья.

Стивен сжал кончиками пальцев пульсирующие виски. Боль усилилась после того, как он попытался обнять своего семилетнего сына, а Ники опять оттолкнул его. Ники и происшествие связаны неразрывно.

Стивен скорее согласится пойти на свидание с одной из сосватанных Хелен женщин, чем станет опять обговаривать эти события.

Но на лице Ленни ясно читалась тема предстоящего разговора. Хотя по опыту Стивен знал, что начальник от намеченного не отступится, он так же хорошо знал, что его можно отвлечь. Поэтому на вопрос «Ты как?» он ответил:

– А как, по-твоему, можно чувствовать себя, глядя на снимки изувеченного, обглоданного животными трупа?

Он подвинул к краю стола папку с делом.

Ленни «заглотнул наживку», просмотрел фотографии, сделанные в лесу, на месте обнаружения трупа, и на лице этого видавшего виды полицейского не отразилось ничего. Но он тяжело сглотнул, прежде чем закрыть папку.

– Есть подозреваемые? – спросил Ленни, не отрывая глаз от бумаг.

– Не густо, – ответил Стивен. – Лоррен Раш была всеобщей любимицей, членом группы поддержки футбольной команды школы Хай Пойнт… Бойфренда, о котором знали бы родители, не было. Ее подруги просто ошарашены.

– А учителя?

– Тоже ничего не знают. Мы искали ее повсюду в течение двух недель, прежде чем объявить пропавшей без вести. Ничего. Лоррен была славной, обычной американской девочкой.

– С татуировкой на ягодице, – добавил Ленни.

Стивен пожал плечами.

– Она же подросток, Ленни. Одному Богу известно, зачем они себя украшают и прокалывают. В мое время было модно красить волосы в зеленый. Мы провели токсикологический анализ останков и не обнаружили ничего, что указывало бы на подростковую вечеринку.

– Другими словами, подозреваемых нет, – нахмурился Ленни.

– Нет.

– А что говорят эксперты?

– Ее убили на опушке. Земля там почти на семь сантиметров пропиталась кровью.

– В последнее время такая сушь, – пробормотал Ленни. – Земля просто «выпила» ее до капли.

Стивен с отвращением взглянул на недопитый кофе.

– Верно. Причина смерти – удар острым предметом, но патологоанатом не выражает стопроцентной уверенности. От трупа мало что осталось.

Ленни поджал губы.

– А в чем же патологоанатом уверен?

– В том, что она мертва.

Ленни приподнял уголки губ. Всего один раз. Во всем этом ужасе им приходилось находить способы как-то ослабить стресс. Обычно хватало чувства юмора. Но юмор был чем-то вроде ширмы, которая на одно-два мгновения скрывала весь ужас бытия. А потом ужас возвращался, глядя им прямо в лицо.

Стивен вздохнул и открыл папку.

– Кент обнаружил на голове у дочери Рашей нечто похожее на новую татуировку. Тот, кто убил, обрил девочку налысо и оставил на ней свою метку.

Ленни нагнулся и, прищурившись, посмотрел на снимок.

– Что это?

– По тому, что осталось, сказать сложно. Кент продолжает исследовать останки. Тот, кто обрил ей голову, сделал это не в лесу. А если все-таки в лесу, этот сукин сын – тот еще педант. Мы два дня топтали траву, но не нашли ни одной волосинки. Ничего, – раздраженно добавил Стивен.

Настал черед Ленни вздыхать.

– Что ж, теперь у тебя появилось новое место для осмотра.

Стивен выпрямился на стуле.

– О чем ты, Ленни?

Тот достал из кармана сложенный листок.

– Нам позвонил шериф Браден из Пайнвилля. Его сестра сегодня утром пошла будить свою шестнадцатилетнюю дочь, его племянницу, и…

В животе у Стивена похолодело. Две девочки. Две – множественное число. Серийный убийца.

– Девочка пропала, – закончил он деревянным голосом.

– Постель разобрана, никаких следов взлома, окно не заперто.

– Эти дела могут быть и не связаны, – возразил Стивен.

Ленни сдержанно кивнул.

– Будем молиться, чтобы так и было. Дело поручаю тебе. Обязан спросить: справишься?

У Стивена внутри вскипело раздражение, и он не смог его сдержать.

– Разумеется, справлюсь, Ленни. Мне очень хотелось бы, чтобы ты перестал поднимать эту тему.

Ленни покачал головой.

– Не могу, и ты прекрасно об этом знаешь. Я не хочу, чтобы один из моих ведущих сотрудников сломался на середине расследования, которое может оказаться громким делом о серийном убийце, похищающем детей прямо из постелей. Тебе будет трудно снова пройти через это.

Полгода назад некий избивавший жену полицейский-убийца, чтобы заставить Стивена отступить, взял в заложники его младшего сына. Ники вернули без физических травм – во многом благодаря героическим усилиям избиваемой жены полицейского, – но его малыш уже никогда не станет прежним. Исчез его заразительный смех, он перестал обнимать родных. Перестал спать в собственной постели – и вообще перестал спать ночью.

Стивен знал это наверняка, потому что и сам не мог по ночам заснуть.

Ленни вывел его из задумчивости:

– Ты справишься или нет?

Стивен взглянул на снимок изувеченного тела Лоррен Раш, подумал о еще одной недавно пропавшей из собственной постели девушке. Эти бедняжки заслуживают торжества справедливости больше всех остальных. Он посмотрел на Ленни и едва обнажил зубы в улыбке.

– Да, шеф. Я справлюсь.

Ленни протянул ему ориентировку, в его глазах все еще читалась тревога.

– Ее зовут Саманта Иглстон. Родители девочки ждут твоего звонка.

Четверг, 29 сентября, 23.00

На востоке послышались раскаты грома. Или на западе? «На самом деле это не имеет никакого значения», – подумал он, почесывая шею лезвием. Очень острым лезвием. Он усмехнулся про себя. Одно движение – и ему конец. Он опустил глаза и задумчиво приподнял бровь. Одно движение – и ей тоже конец. Но он никогда не останавливался на одном движении. Только не сейчас, когда он так рисковал. Каждое движение должно быть спланировано. Каждое движение нужно смаковать. Он закатал левый рукав, переложил лезвие из одной руки в перчатке в другую. И методично закатал второй рукав. Она все это время наблюдала за ним синими, расширившимися от ужаса глазами.

Хорошо, что боится. От одного взгляда на нее, лежащую связанной на земле, перепуганную – и голую, – у него начинало от нетерпения покалывать кожу. Она была полностью в его власти.

Это было сродни… электричеству. Чистому электричеству. И он сам его вызвал. Он создал его. Какой кайф!

Кайф. Как с Лоррен Раш. Лоррен стала хорошей тренировкой. Хорошим способом вернуться к игре после такого долгого сидения на скамье запасных. Он уже и забыл, какое это чертовски приятное ощущение.

Новенькая пока не издала ни звука. Что ж, если уж быть предельно откровенным, ее рот был заклеен полоской толстой липкой ленты. Но он снимет ленту, и она начнет кричать. Будет стараться не кричать. Станет кусать губы и плакать. Но в конечном итоге будет орать как резаная. Они всегда орут. Но это совершенно ничего не изменит. В этом и заключается прелесть Хиксвилля: здесь есть места, где будешь орать что есть силы, но никто не услышит ни звука.

От очередного раската грома у него под ногами задрожала сухая земля. Он раздраженно взглянул на ночное небо. Действительно, мог начаться дождь. Разве это не кстати?

– Гроза к лучшему, – пробормотал он и улыбнулся. Очередной каламбур. Гроза – угроза. Угроза – ключевое слово. Во всяком случае, одно из них. Ветер изменился, ухмылка исчезла. Почему именно сегодня, черт возьми, должен пойти дождь?

Он скрестил руки на груди, прижал двадцатисантиметровое лезвие к своему боку и нахмурился. Он мог бы покончить с ней прямо сейчас, но это, казалось, принесет только разочарование. Ему пришлось повозиться, чтобы похитить эту куколку. Она была такой нерешительной.

– Ну, я не знаю, – шептала она в телефон, чтобы не разбудить родителей, но в то же время шумно дыша в трубку.

Мысленно он передразнивал ее девичьи отказы. Если бы только ее родители знали, что их доченька – настоящая маленькая потаскушка, которая готова встретиться с незнакомым человеком после того, как они уснут… Полное отсутствие здравого смысла. Они вырастили шлюху и идиотку.

Он закрыл глаза и представил себе другую женщину. Он видел мысленным взором ее лицо. Такое невероятно красивое, такое… чистое. Когда-нибудь она станет его. Скоро. Но пока… Он опустил глаза на ту, что лежала у его ног. А пока и эта подойдет.

Опять раздались раскаты грома. Ему необходимо было принять решение. Либо поспешить и покончить со всем, пока не начался дождь, либо связать ее и приберечь, переждать грозу. В любом случае он рискует, что дождь застанет его здесь. От сильного дождя земля станет мягкой. На мягкой земле остаются следы ног и шин, а копы сейчас поднаторели в том, чтобы расшифровывать подобного рода улики. Чертова криминалистика. Да плевать! Он тоже не лыком шит. Уж похитрее полиции.

Черт, даже обезьяна умнее этих полицейских. Если бы он ждал, пока полиция сама обнаружит тело, от Лоррен не осталось бы ничего пригодного для опознания личности.

А ему хотелось, чтобы тело маленькой Лоррен обнаружили. Хотелось, чтобы все узнали. Чтобы боялись.

«Бойтесь меня. Ваши дочери в опасности даже в собственных кроватях. Бойтесь меня».

Он решил подождать. В последний раз он поспешил, и все случилось слишком быстро. Как в парке аттракционов, когда два часа стоишь в очереди за билетом, чтобы всего три с половиной минуты покататься. С последней, у него, конечно, длилось дольше, чем три с половиной минуты. И все равно закончилось слишком быстро. Впредь он такой ошибки не совершит. Это была его единственная ошибка – он поспешил с торжественным завершением. Все остальное было отточено до совершенства. Ни одной улики. Удивляться нечего. Теперь он продумывает все тщательнее. Еще тщательнее.

Он осторожно зачехлил нож, спрятал его под переднее сиденье машины и, опустив борт грузовичка, вернулся к тому месту, где с расширенными от ужаса глазами лежала она.

– Давай, сладкая, прокатимся, – протянул он, сгреб ее в охапку, перебросил через плечо, закинул в кузов и нежно похлопал по голому заду. Она захныкала, а он кивнул. – Не волнуйся, мы завтра вернемся. А пока посидишь связанной. Развлекайся. Можешь подумать обо мне, – весело предложил он. – Ты же знаешь, кто я.

Она энергично покачала только что обритой головой, отрицая неизбежное, а он засмеялся.

– Да брось, Саманта. Ты просто обязана знать, кто я. Неужели новости не смотришь? – Он наклонился к ней поближе и прошептал: – Разве у тебя не развита фантазия?

Она крепко зажмурилась, свернулась в позу эмбриона, дрожа всем голым телом, как листок на ветру. Две слезинки покатились по щекам.

Он опять кивнул и поднял борт грузовичка.

– Хорошая девочка, я так и думал.