Текст книги "Чистилище для невинных"

Среда, 5 ноября

Глава 3

4:40

Иногда Вильям открывает глаза. Впрочем, похоже, он не совсем в себе и со стоном бормочет какие-то бессвязные слова. Рафаэль держит его руку в своей, старается успокоить его. В этот момент он думает об их матери.

Странно, но ему свойственно мысленно говорить с ней при каждом ограблении. Как мальчишке, совершающему глупость. Хотя он уже давно не ребенок. А она уже давно в мире ином.

Но в тишине этого незнакомого дома он дает ей торжественную клятву: Вилли не умрет. А я всегда держу слово, ты это прекрасно знаешь.

Вильям – самый младший из трех братьев.

Рафаэль – старший; Энтони, второй по старшинству, однажды июльским вечером пал на марсельском тротуаре. Две пули в сердце, одна в голову. Он плохо кончил: наделал много ошибок, которых в этой среде не прощают.

Рафаэль и о нем тоже думает. Не потерять еще одного брата.

Он ненадолго перевел усталый взгляд с Вильяма на Сандру, которая примерно час назад уснула в кресле. А ведь Рафаэль готов был поклясться, что страх, вонзившийся в ее тело, как бандерильи, заставит ее бодрствовать.

Если Вилли умрет, ты тоже умрешь.

Но она уснула. А вот он глаз не сомкнул.

В течение нескольких минут Рафаэль с удовольствием рассматривал ее, изучал ее черты. В которых не было ничего ангельского. Тонкий нос, волевая челюсть. Суровое выражение лица, которое с трудом смягчали даже длинные светло-пепельные волосы, блестящие и тонкие, как шелк. Большие зеленые глаза – очень светлые, полные губы, не знакомые с улыбкой. Зато зубы явно умели кусаться.

От этой женщины исходило что-то необъяснимое, тревожное. Какая-то музыка – синкопированная, рубленая, отрывистая. Какое-то завораживающее несовершенство.

Вильям опять застонал. Рафаэль сжал его руку в своей ладони.

Они в полном дерьме, он это знал. Над их головой витала тень сторожевых вышек и черная пытка карцера.

Спасти Вильяма – и не только от смерти. От заключения тоже. Которое, возможно, представляет собой еще более страшное наказание.

Вилли, нога которого никогда не ступала в тюрьму – разве что для того, чтобы навестить старшего брата.

Рафаэлю сорок три года, из них там уже проведены четырнадцать. Он знал: если вернется туда, то больше уже не выйдет. Разве что сообщники подсобят. Или уж вперед ногами.

Но только не Вилли, нет. Его надо защитить от этого ада.

Вилли, который только что прошептал его имя, позвал его из самой глубины своей искусственной комы.

– Я здесь, – ответил Рафаэль, растирая его руку. – Я здесь…

Состояние Вилли ухудшилось, он стал беспокойным. У него поднялась температура, он страдал.

Рафаэль осторожно потряс ветеринара за плечо. Веки Сандры приподнялись, она вскрикнула. Затем слегка выпрямилась в своем кресле и с ужасом посмотрела на налетчика.

– Спокойно… Вилли плохо.

Она встала перед раненым на колени, нащупала пульс и прикоснулась к его лбу.

– Он открывал глаза? – спросила она.

– Вроде нет. Что с ним?

– Ему больно.

– Вы не можете вколоть ему какое-нибудь лекарство, чтобы унять боль?

– Надо поискать.

Он пошел за ней по пятам в крошечную бойлерную на первом этаже. Она достала из аптечки какую-то коробочку и сразу вернулась к молодому человеку:

– Разведите это в стакане воды и заставьте брата выпить.

Сандра протянула Рафаэлю пакетик; его лицо помрачнело.

– Не принимай меня за кретина… Сама займись, а я глаз с тебя не спущу. Если ты думаешь, что можешь удалить меня, а сама дашь деру, то сильно ошибаешься.

На какое-то мгновение их взгляды встретились.

– Впрочем, на всякий случай я запер дверь, а ключ лежит в кармане моих штанов, – добавил Рафаэль. – Кстати, как и ключи от твоей тачки.

– Тогда чего же вы боитесь? – презрительно усмехнулась Сандра.

В смелости ей не откажешь. Он улыбнулся:

– Ты прекрасно можешь вылезти в окно. Так что кончай спорить и дай ему свое снадобье. Иначе я могу сильно рассердиться… Хочешь посмотреть, как я выгляжу, когда сержусь?

– Вы чувствуете себя сильным, потому что у вас есть оружие.

Улыбка Рафаэля стала еще шире.

– Чтобы тебя приструнить, оружия не надо, уж ты мне поверь.

В свете маленькой лампы из стекломассы Сандра продолжала пристально разглядывать его. На нем все та же заляпанная кровью сорочка, оружие все так же под рукой. Все тот же шрам на лице и свирепый взгляд.

Страшный.

Она сдалась и направилась в кухню. Машинально помешивая ложечкой в стакане, стала готовить раствор.

Как из этого выпутаться? Как избежать верной смерти?

Как только младшему брату полегчает, они отправятся в путь, но прежде заметут все следы. Устранят неудобных свидетелей.

Может, сегодня. Или завтра.

– Долго ты еще будешь крутить своей ложкой? – спросил Рафаэль.

Рука Сандры замерла, глаза остановились на подставке с шестью кухонными ножами. Совсем рядом, в нескольких сантиметрах. Она открыла дверцу под раковиной и выбросила пустой пакетик.

Ну же, Сандра, смелей! Ты можешь…

Ее рука нащупала деревянную подставку. Ухватиться за рукоятку самого большого ножа, обернуться, всадить ему в живот. Учитывая эффект неожиданности, он ни за что не успеет вытащить из-за спины пистолет.

Она наклонилась, чтобы глотнуть воды прямо из-под крана, и воспользовалась этим, чтобы бросить быстрый взгляд в его сторону. Цель была совсем близко: Рафаэль стоял всего в двух метрах от нее, прислонившись спиной к стене и скрестив на груди руки.

Она вытерла губы, просушила руки кухонным полотенцем.

Сейчас.

Когда проснутся остальные, будет слишком поздно, у тебя не останется ни малейшего шанса.

Сандра положила рядом с подставкой кухонное полотенце и слегка переместилась, чтобы оказаться прямо перед ножами.

Сейчас.

Ловкое, стремительное, безмолвное движение.

Рафаэль едва успевает выставить вперед руку, чтобы отвести лезвие. Сандра испускает какое-то подобие военного клича – или вопля ужаса – и немедленно снова переходит в наступление.

Разумеется, бандит не может достать из кобуры свою пушку, он только старается не дать раскроить себя надвое. Он хватает ее за запястье, но лезвие вонзается ему в предплечье. Теперь пришел его черед кричать – на сей раз от боли. Он хорошо держится и выкручивает ей руку, пока она не выпускает нож.

Свободной рукой она наносит ему удар в лицо.

Настоящая фурия, выпустила все когти. Истеричка, не осознающая опасность.

Ему удалось схватить Сандру за руки, и он грубо оттолкнул ее. Она потеряла равновесие, ударилась о стол, упала. Одержимая страхом, поднялась, сделала попытку убежать.

Крепкая рука схватила ее за волосы, принялась сворачивать ей шейные позвонки.

Сандра снова завопила.

Она уже видела себя мертвой.

Ей в горло уткнулось дуло кольта. Серые глаза искрятся яростью.

Сейчас он выстрелит. Все кончено.

Он прижимает ее к стене, давит на пистолет, который буквально ломает ей трахею.

– Одно движение, и я тебя застрелю.

Он произнес это вполголоса, она замерла. И больше не шевелилась, даже забыла, что надо дышать. В любом случае с этой железякой, которая раздирает ей горло, она ничего не может сделать.

– Хочешь со мной поиграть, да?

Рафаэль лицом касается ее щеки, он втискивает свои угрозы прямо ей в ухо. Прямо ей в мозг. Ее начинает бить озноб, она не может унять дрожь.

– Ты поранила мне руку, мерзавка. Обещаю, что я заставлю тебя заплатить за это…

Он слегка отступил, провел дулом «дабл игла» вдоль ее шеи, между грудями, по животу. Медленно, глядя ей прямо в глаза. На смену оружию, которое буквально распяло ее на стене, пришла его властная рука. Ствол слегка приподнялся, затем вновь возвратился точно под ее грудину.

Ее легкие смыкаются, крик застревает в груди. И все же она не пытается умолять его взглядом.

– Думаю, ты не поняла, кто я, – прошептал Рафаэль. – Ну так я тебе сейчас объясню…

Глава 4

Нерешительный рассвет.

Обложенное небо дает хищнику отсрочку.

Он пока только подстерегает. А действовать начнет при свете. Возможно, сегодня днем, если представится случай. Если сойдутся все условия.

Никогда не идти на бессмысленный риск.

Да и вообще, к чему спешить? Момент охоты всегда наиболее пьянящий. Тот самый, для которого он продумывает нападение, сто раз прокручивает в голове его сценарий.

Дрожь в ногах, мурашки по спине и плечам. До самого затылка.

Тот момент, когда ничто еще не очевидно.

Момент желания – возможно, более властного, чем обладание. Потому что он воображает наслаждение, величие, делает его более мощным, чем оно могло бы когда-нибудь быть. Воображение идет всегда настолько дальше поступков.

Он уже давно выбрал себе добычу. Произвел селекцию среди покорного стада. Еще в прошлом месяце… Сегодня ожидание закончилось, пора переходить к действию. Усесться за пиршественный стол.

Она здесь. За этим окном на втором этаже. За этими неплотно прикрытыми ставнями.

Она здесь, она его ждет.

Она еще не знает, кто он, но она его ждет, несомненно.

Красивая. Такая красивая.

Невысокого роста, светловолосая, стройная. Лицо – как у святой, полные розовые губы, которые она любит покусывать. Небольшой, чуть вздернутый нос. Молочно-белая кожа. Большие светлые смеющиеся глаза.

Она знает.

Она знает, что делает с мужчинами вроде него. И пользуется этим. Наслаждается. Безжалостно, бесстыдно.

Порочный ангел. Неотразимый.

Только вот с ним играть нельзя.

Она красива, да.

И девственница.

Но это уже ненадолго.

Глава 5

5:30

Рассвет пробирается вокруг дома.

Они тоже.

Приступ готовится в мертвой тишине. Плотно сбитая и вооруженная до зубов группа людей в балаклавах.

Готовых вступить в рукопашную, готовых на все.

Готовых убивать, если потребуется.

Сигнал к наступлению дан, дверь разлетается под ударами тарана, отряд врывается в дом. Раскаты криков, угроз и предупреждений.

Рафаэль резко проснулся, схватился за кольт. Затаил дыхание и прислушался.

Никаких подозрительных звуков. Ни шагов, ни голосов. Только горестные стоны брата.

Тогда он закрыл глаза и, вопреки собственной воле, вернулся в свой излюбленный кошмар… Хотя он даже не спал.

Они врываются, направляя свое автоматическое оружие на одного-единственного человека. Как будто он может представлять какую-то угрозу для этого эскадрона. Впрочем, чего только не бывает.

Хотя все это совершенно бесполезно. Потому что он знает, что проиграл свою партию, что делать больше нечего, разве что сдаться. Или умереть.

Потому что это игра, а он соблюдает ее правила.

Заложив руки за голову, он падает на колени.

Забавная игра.

Потому что он выбрал такую жизнь.

Риск – это то, что он так любит. Больше, чем деньги и свободу.

Ту самую свободу, которую только что потерял. И надолго.

Люди в черном укладывают его на пол, надевают наручники. Он ощущает упершийся ему в затылок ствол штурмовой винтовки. Стоит только шевельнуться…

Его поднимают, и он оказывается лицом к лицу с вожаком стаи. Столько всего в этих глазах. Осторожность, досада, немного озлобленности.

Ты заставил нас побегать, мать твою…

В конце концов Рафаэль ему улыбается.

Респект! Я проиграл, ты выиграл. Но это всего лишь бой, а не война.

Коп из отборной бригады не торжествует: скромная победа. Потому что и он тоже знает. Он знает, что Рафаэль не какой-нибудь мелкий преступник, жалкий правонарушитель. Он, как говорится, крутой парень. Из тех, что внушают страх и уважение – даже в неприятельском лагере.

Человек, который выучил правила, никогда их не нарушает.

Деньги, риск, свобода, честь. Жестокость.

Неприятельский клан уводит его в уже известном ему направлении.

Начало мучений.

Дом тридцать шесть – часы и часы допросов. Сколько потерянного времени, ведь он с первой секунды признает свою вину. Глаза в глаза. Только вот он никогда не выдаст сообщников, даже под пытками.

Потом будет судейская кафедра, ночи в камере предварительного заключения.

И следственный изолятор. Его тюрьма.

Продолжение мучений.

Это игра.

Странная игра.

Суд – уже третий.

Наказание, с каждым разом все более суровое.

С уголовно-правовой точки зрения лучше насильно овладеть женщиной, чем банковским сейфом. Воспользоваться оружием, чтобы взять деньги там, где они лежат, – непростительное преступление в глазах правосудия… несомненно, совершенно слепого.

Сменяющие одна другую тюрьмы.

Никакой жалости к налетчикам. Благо они ее и не просят.

В конце концов, это же игра.

Порой нелепая. Частенько.

Снова тюрьма. Карцеры, тьма и одиночество. Где надо выстоять. Выстоять, чтобы не сойти с ума. Неустанно повторять себе, кто ты, почему ты здесь. И что будешь делать потом.

Выстоять, чтобы не сойти с ума.

А потом однажды свобода. После стольких лет… Свобода, с которой ты можешь безбоязненно встретиться, потому что никогда не сдавался.

Конец мучений. Но надолго ли?

Начать все заново. И это тоже игра.

Рафаэль осторожно прикрывает ладонью рукоятку своей пушки. Снаружи поднимается ветер, словно для того, чтобы прогнать туман из его головы. Куда проникают другие образы…

Вдребезги разбиваются витрины, драгоценности перемещаются в сумки. Все происходит так стремительно.

После резкого скачка вверх адреналин падает.

Стрелки бегут по циферблату.

По-быстрому, действовать по-быстрому.

Лежат плашмя на полу – двое мужчин, одна женщина. Перепуганные.

И витрины, которые все еще разлетаются вдребезги. Под ударами молотка. Драгоценности, которые меняют владельца.

По-быстрому, действовать по-быстрому.

Бросить взгляд на улицу – ничего особенного. Фред – возле машины, двигатель работает на малых оборотах.

Все под контролем. Таково правило, если не хочешь проиграть.

Проиграть все.

Последняя витрина, последние цацки. Последний удар.

Мастерский удар.

Еще один взгляд в сторону невероятного места, святилища роскоши, бабок. Изысканности, богатства. Непристойности. В сторону того храма, который они с невыразимым наслаждением осмелились осквернить.

Пора выходить – главное, совершенно спокойно. Будто ничего и не было. Достаточно просто толкнуть дверь и пройти к машине. Едва ли несколько метров. Самые опасные.

Рафаэль упирается ладонью в стеклянную дверь в тот самый момент, когда белая тачка с тремя типами внутри притормаживает. А потом останавливается – прямо перед ювелирной лавкой.

Та самая песчинка в механизме, которой он так опасался.

Вильям понял, Рафаэль тоже.

Это был уже не мастерский удар, а лишний.

Те типы выходят из машины, один из них встречается взглядом с Рафаэлем. Решающий момент.

Вильям совсем юнец, недостаточно опытен. Он замирает, полицейские тоже.

Твою мать, мне ни в коем случае нельзя было брать его на дело!

Один из копов отступает к машине. Как странно; все происходит с бешеной скоростью, однако…

Будто замедленная съемка.

Вилли паникует, выхватывает «беретту». Это начало конца.

Впрочем, выстрелит не он. Он не успеет. Его опередит Фред.

Один коп падает, механизм разлаживается.

Фред укрывается за тачкой, полицейские пригибаются за своей.

Перестрелка. Даже не издав крика, падает какая-то женщина. Вокруг столько криков…

А вот это уже не по правилам игры.

Теперь падает Вильям, он дважды ранен.

Рафаэль думает, что брат мертв; он видит, что его брат мертв. Сердце так сжимается, что становится нечем дышать.

Он вопит и снова открывает глаза. Резкое пробуждение.

Рафаэль был весь в поту, пальцы впились в подлокотники кресла, которое служило ему постелью. Его глаза мгновенно нашли Вильяма. Он дышит, он живет. У Рафаэля резко упало давление.

Этот новый кошмарный сон по-прежнему терзал его. Из ночи в ночь.

На сей раз ему не удастся снова уснуть. А ведь он не давал себе отдыха уже почти тридцать шесть часов.

Тридцать шесть. Логово бригады по борьбе с бандитизмом, предбанник тюрьмы.

Куда он не хочет возвращаться.

Так что он отказывается засыпать.

Это тоже игра.

Игра, всякое желание участвовать в которой у него вдруг резко пропадает.

6:30

Ему кажется, будто он выбрался на поверхность после долгого путешествия под землей. Высунул голову над водой. Или вышел из могилы.

Его глаза кого-то ищут.

Рафаэля.

Вот он, сидит прямо возле дивана, в кожаном кресле. Берет его за руку и улыбается ему:

– Как ты себя чувствуешь, братишка?

Вильяму хотелось бы ответить, но горло буквально горит огнем. Он попытался выдавить хоть слово:

– Плохо.

– Скоро пройдет.

– Где… мы?

– У докторши, которая вчера занималась тобой. Помнишь?

Вильям отрицательно покачал головой.

– Пить хочешь? Дать тебе воды?

Он согласно кивнул.

– Сейчас вернусь, ты, главное, не двигайся.

Прежде чем направиться в кухню, Рафаэль потянулся. И при этом бросил взгляд на Сандру.

Лежащую на полу. Запястья и щиколотки крепко связаны, во рту кляп. Она попыталась перекатиться к столу и опереться спиной об его массивную ножку. У нее на шее – в том месте, которое он сжал как бешеный, – остался след. Наверняка есть и синяк на грудной клетке, куда он упер ствол своей пушки.

Когда он проходил мимо нее, их глаза встретились. Сандра тут же отвела взгляд.

Она поняла. Кто из них двоих наиболее сильный.

Правила игры.

Чтобы взять в шкафчике стакан и наполнить его холодной водой из-под крана, Рафаэлю пришлось воспользоваться левой рукой. Правая была почти парализована, предплечье чертовски болело, даже несмотря на то, что Сандра соорудила великолепную повязку. Впрочем, не факт, когда ты стоишь на коленях с пистолетом у виска.

Но ошибки всегда следует исправлять. Основной принцип.

Рафаэль добавил в воду сахар и отнес питье брату, которому с трудом удалось сесть. Сегодня они не уедут: Вилли слишком слаб. Да вдобавок хорошо бы переждать, чтобы копы угомонились. Здесь они на тропе войны. Повсюду, конечно, полицейские заграждения. Им придется сделать так, чтобы «ауди» исчез, позаимствовать другую тачку. Сложновато будет откопать скоростной автомобиль в этом мирном селении, где коров насчитывается в десять раз больше, чем жителей.

Но здесь они в безопасности, Рафаэль был убежден в этом. А значит, они смогут дать себе передышку.

Вилли снова закрыл глаза и погрузился в какое-то лихорадочное беспамятство.

Сандра брыкалась и стонала. Бандит присел возле нее на корточки и грубо вытащил кляп:

– Что это ты так задергалась?

Она молчала. Он уже собирался снова воткнуть кляп ей в рот, когда она наконец призналась:

– Я не могу больше терпеть…

– Чего?

– Я пи́сать хочу, черт возьми!

Рафаэль схватил со стола кухонный нож, еще заляпанный его собственной кровью; глаза Сандры округлились от ужаса. Но он всего лишь перерезал путы, стягивающие ее щиколотки. Затем поставил ее на ноги, схватил за руку и отвел к расположенной на первом этаже уборной.

Окна не было, значит он мог оставить ее одну.

– А руки не развяжете?

Он вздохнул:

– Повернись.

Разрезав сковывавшую ее запястья веревку, он пристально посмотрел Сандре в глаза:

– Только тронь задвижку: я сразу же разнесу не только дверь, но и твою башку, понятно?

Она кивнула, Рафаэль прикрыл дверь и остался ждать в коридоре. Через несколько минут, которые показались ему нескончаемыми, он принял решение ускорить процесс:

– Я что, должен за тобой зайти?

Звук спускаемой воды, дверь тихонько открылась. Рафаэль был начеку, он даже почти подготовился к тому, что Сандра набросится на него, вооружившись шваброй для мытья туалета. Но она вела себя спокойно, наверняка надеялась больше не подвергнуться пытке веревками и кляпом. Он в который раз схватил ее за руку и живо препроводил в кухню:

– Свари мне кофе.

Он почувствовал, что ей хочется взбрыкнуть, но она изо всех сил старалась не открывать рта.

– К тому же я проголодался. Есть что-нибудь пожрать?

В конце концов ей пришлось ответить:

– Совсем немного, но вам придется довольствоваться тем, что есть. Если только вы не захотите, чтобы я сходила в деревенскую пекарню. У них дивные круассаны.

Рафаэль улыбнулся. Честное слово, смелая дамочка.

– Сходить в деревню… гм… А может, лучше поднимемся к тебе в спальню?

Она побледнела, он разулыбался еще шире:

– Нет? Тогда закрой рот и займись завтраком.

Прежде чем приняться за дело, Сандра бросила на него испепеляющий взгляд. Довольно трудно совершать даже привычные действия в присутствии этого типа, который следит за малейшим ее движением.

– И больше не приближайся к ножам, док… Иначе я заставлю тебя проглотить их один за другим.

Засыпать кофе в фильтр, кнопки on/off электрической кофеварки. Затем Сандра достала что-то из холодильника, поставила на стол. Масло, конфитюр, ветчина.

Внезапно она замерла. Позади нее стоял Рафаэль. Очень-очень близко. Он обхватил рукой ее талию, положил ладонь ей на шею.

– Оставьте меня!

– Так где твой мужик?

– Я вам уже сказала… В командировке.

– Напрасно он оставляет тебя одну. Это не слишком осмотрительно. Ты уверена, что дорога́ ему?

Сандра закрыла глаза, ее внутренности скрутились узлом.

– И что же у него за работа? – продолжал Рафаэль.

Он прижался к Сандре, она ощущала, как ей в крестец вдавливается кольт, который он носит на поясе. Притиснутая к рабочей поверхности, она и сделать почти ничего не могла. Зато догадывалась, что оттолкнуть его будет грубой ошибкой.

– Я задал тебе вопрос.

Сандра размышляла. Сказать правду? Или солгать? Орел или решка?

– Он…

Ладонь Рафаэля чуть крепче стиснула ее шею.

– Он кто?

– Жандарм.

Она проговорила это настолько тихо, что он подумал, что не понял:

– Кто?

– Жандарм.

На мгновение Рафаэль опешил. Он еще сильнее сжал ее горло; она задыхалась.

– Не держи меня за дурака… думаешь, я сразу свалю отсюда, так? Думаешь, ты меня напугаешь?

– Я не пытаюсь испугать вас, я просто отвечаю на ваши вопросы. Клянусь!

Рафаэль сделал шаг назад. Сандра обернулась.

– В этой дыре нет никакой жандармерии!

– Нет… Он… он работает в шестидесяти километрах отсюда, в Шатору. Ездит каждое утро и каждый вечер. Но сейчас он в командировке, занимается одним расследованием. Дело деликатное… убийца. Хищник, как говорит муж. Из тех, что нападают на детей. Скорей, на детей и подростков.

Рафаэль переменился в лице. Она этого ждала. Но не знала, чего ей еще ждать.

Орел или решка.

– Он должен был встретиться со своими коллегами где-то на севере, мне кажется, в Лилле… Потому что тот псих там тоже свирепствовал… Ну вот, теперь вы все знаете.

– Советую тебе говорить мне правду. – Ледяной голос бандита прозвучал угрожающе.

– Я ее только что сказала. Уверяю вас!

Он почувствовал, что она говорит искренне. Потому что чересчур напугана, чтобы врать.

Твою мать… один шанс из скольких на миллион? Из многих десятков, это уж точно. Напороться на копа… да еще здесь, в этой дыре, в пятидесяти километрах от ближайшего комиссариата или первой жандармерии.

Вот уж точно, непруха преследует его.

– Вы с братом, разумеется, уедете до его возвращения.

Рафаэль заставил себя улыбнуться:

– Боишься, как бы я его не прикончил, верно?

– Уезжайте, прошу вас! Днем вашему брату станет лучше, вы сможете без всякого риска увезти его с собой.

– Это не тебе решать! Я знаю, что должен делать, и уеду, когда захочу.

– Уезжайте, пока он не вернулся! – снова взмолилась Сандра. – Я на вас не донесу! Я могу дать вам денег!

– Денег?

Он расхохотался; ее с головы до ног прошиб озноб.

– Можешь оставить свои бабки себе! Ты что, думаешь, я карманник?! В багажнике моей тачки много десятков миллионов долларов!

Сандра задрожала всем телом, он ногой отшвырнул стул.

– Чертово дерьмо! – проорал он. – Да что же это за чертово дерьмо!

Рафаэль потерял самообладание, но попытался восстановить его. Все было не в масть, ничего не шло, как было задумано. Плохи его дела.

Налет не удался. Пролилась кровь. Впервые.

Коп в реанимации, его дружки сделают все возможное, чтобы выследить и поймать бандитов. Или убить.

Да, они наверняка будут в них стрелять.

Он-то думал, что нашел надежное укрытие, – а тут на́ тебе, узнаёт, что оказался в берлоге копа. Ну или жандарма, хотя это одно и то же. Может, даже хуже.

Тотальная слежка.

Он поднял отброшенный ногой стул, посмотрел на забившуюся в угол Сандру. До смерти перепугана.

– Так что там насчет кофе? Готов?

– Да… Да.

Она схватила из буфета чашку, но рука так дрожала, что чашка упала на кафельный пол и разбилась. Рафаэль возвел глаза к потолку.

– Да что за черт! – воскликнула молодая женщина.

Чтобы подобрать осколки, Сандра присела на корточки. И порезала палец. Она поднесла его к губам и внезапно разразилась слезами. Опустившись на пол, она продолжала безудержно рыдать, извергая тонны тоски и страха. Весь этот накопившийся за долгие часы кошмар.

Боязнь умереть, никогда не увидеть его. Боязнь сделаться жертвой этого человека, этого незнакомца со шрамом на лице.

– Успокойтесь! – резко приказал Рафаэль.

Сандра попыталась сдержать поток слез. Тщетно. Ее все так же непрерывно сотрясали рыдания. Она поднялась с полу и согнулась пополам.

– Спокойно, – повторил Рафаэль. – Прекратите реветь. Сейчас же!

Она старалась изо всех сил, провела ладонью под глазами. Он подтолкнул ее к стулу, силой усадил. В конце концов он сам налил кофе, устроился за столом против Сандры и с каким-то отчаянием уставился на нее.

– Прекрати плакать! – снова потребовал он. – Ты действуешь мне на нервы!

Его голос звучал уже не так сурово, и ей наконец удалось успокоиться.

– Будешь делать, что я говорю, останешься жива, – продолжил он.

– Вы лжете!

– Никогда. Но если опять попытаешься прирезать меня…

– Я не хотела вас убивать… только сбежать…

– Ладно, хватит! Это была нелепая затея. Сделай так, чтобы Вильям выжил, и никакой самодеятельности… Я не убийца, но, если ты меня вынудишь, размышлять я не стану. Я все готов отдать, чтобы спасти брата. И свою шкуру тоже. На все, слышишь?

Интонация у него сделалась холодной и категорической – как лезвие ножа.

– А теперь пей свой кофе. И кончай ныть, как соплячка. Я хочу, чтобы ты пошла взглянуть на моего брата, что-то вид у него не очень…

Пытаясь овладеть собой, Сандра сделала глубокий вдох.

– Он серьезно ранен, – пробормотала она.

– Знаю. Каковы шансы?

– Простите, что?

– Каковы его шансы выпутаться?

– Я не знаю… Боюсь, как бы нога не нагноилась… У меня нет антибиотиков, а…

– Выкручивайся как хочешь, но раздобудь их! – рявкнул Рафаэль. Его лицо опять оказалось совсем рядом с ее. – И не забудь: если Вилли умрет, то и ты вместе с ним.

Заслышав шум шагов, оба повернули голову к двери.

– Привет, – сквозь зубы процедил Фред.

Он уселся за стол, явно ожидая, что его обслужат.

Сандра пошла за чашкой для него, он следил за ней глазами.

– Что у тебя с рукой? – вдруг спросил он Рафаэля.

Тот слегка смутился.

– Мадам попыталась меня прикончить, – наконец признался он.

– Ах вот оно как? – Фред с любопытством взглянул на Сандру. – Мадам желает сдохнуть или что?

Стоя перед раковиной, мадам не сводила глаз со своих ног.

– Теперь все в порядке, – прикуривая, добавил Рафаэль. – Она поняла, что должна вести себя смирно.

– Ты уверен? Потому что я могу ее успокоить, если хочешь.

– Это не потребуется, – заверил Рафаэль. – Она мне нужна, чтобы лечить Вилли.

– Как он?

Спросил. Наконец-то!

– Плохо… Не в том состоянии, чтобы снова пускаться в дорогу.

Мужчины пристально посмотрели друг на друга. Фреду явно было неохота засиживаться в этой дыре.

– Однако лучше бы нам прямо сегодня свалить отсюда.

– Не может быть и речи, – отрезал Рафаэль. – Говорю тебе, он не в том состоянии. Вдобавок здесь мы в безопасности.

– Послушай, Раф, я думаю…

– Думать – не твое дело. Решаю я. О’кей?

– Спокуха, мен. Порассуждать-то можно?

– Нельзя. Мы останемся здесь, пока он не встанет на ноги.

Фред поставил чашку на стол. Чересчур громко. А затем, не сказав больше ни слова, вышел из кухни. Рафаэль вздохнул, и прежде чем откусить сэндвич с ветчиной, налил себе еще кофе. А на самом деле ему от досады хотелось кусать локти.

Похоже, тюряга лишила меня мозгов… Какого черта я взял на дело этого козла и эту дуру?

Этого типа он едва знает. Познакомились в тюрьме, старинный дружок сказал, что он надежный. Возможно, и все-таки… Да еще эта полупьяная девка.

В его интересах было оставаться начеку. Он не мог положиться на них. Он чувствовал себя одиноким, чудовищно одиноким.

– Не торчи у меня за спиной. Сядь напротив.

Сандра повиновалась, а Рафаэль снова погрузился в свои мысли.

При выходе из ювелирного магазина все могло бы сложиться иначе. Они могли бы взять одного из продавцов в заложники и свалить без единого выстрела.

Так нет, надо же было, чтобы этот козел подстрелил копа и случайную прохожую!

Теперь они не просто налетчики. Они превратились в убийц.

Что совершенно меняло дело.

За их головы назначена награда.

Не важно какая.