Текст книги "Спаситель"

Глава 12

Винченцо

Винченцо приложил к себе просторную рубаху из какой-то тонкой, белоснежной ткани. Посмотрел на старую, совершенно не белую и местами начавшую расползаться. Да еще и вонючую.

И…

Вздохнул.

Мыла бы найти. И воды. А то это вот творение Древних не внушает доверия. Ничуть. Рубаха до середины бедра. И штаны без завязок, на какой-то тянущейся ленте, свободные до того, что не отпускало ощущение, что они того и гляди свалятся.

– И ты маешься?

Тень вошел без стука.

В белоснежных одеяниях он выглядел, пожалуй, забавно. Особенно с перевязью для ножей, широким кожаным поясом и мечом. Меч с белыми одеждами никак не гармонировал. И Тень знал это. И злился. Пожалуй, впервые за все время он был по-настоящему зол.

– Маюсь, – Винченцо накинул рубашку.

– А у тебя тут… иначе.

Комнату Винченцо и вправду преобразил. Но теперь все одно не мог отделаться от ощущения, что вот эта, преображенная, она перестала быть настоящей. За темным деревом стеновых панелей мерещилась та, исходная, отравляющая душу, белизна. И кровать.

И…

И плевать, что даже наощупь дерево казалось вполне настоящим.

Казаться и быть – разные вещи.

– Это… все получилось. Вот, – Винченцо коснулся стены, на которой тотчас появилось светящееся пятно. – Можно приказать… изменить обстановку.

Пятно пошло рябью.

– Ты понимаешь, что тут написано?

– Понимаю, – признаваться не слишком удобно. – Но и оно меня понимает. Можно голосом приказать. Хотя… не знаю, как.

Как описать кровать, которая тебе нужна.

– Изменить одежду… – попытался Винченцо, но одежда осталась прежней.

И главное, от ткани не пахло.

От ткани, которая пролежала несколько сотен лет, если не тысяч, умудрившись не истлеть, должен был бы исходить запах.

– Идиотом себя ощущаю, – признался Тень и ткнул пальцем в пятно. То пошло рябью, но ничего не изменилось. А вот стоило Винченцо тронуть, и в окне появились знакомые картинки.

Следовательно, комнатой может управлять лишь Винченцо?

Это разумно.

С точки зрения человека. И проверить легко. Главное, Тень не пришлось уговаривать. Переглянулись. И он кивнул.

Комнаты тут же.

Интересно, сколько Винченцо спал? Время здесь текло иначе, возможно, оттого что внутри башни было светло, причем свет этот равномерный шел не из окон. Светился потолок, стены и немного – пол. И при всем обилии света тени не появлялись.

Разум подмечал неправильности.

В комнате Тени на полу лежали вещи и старые сапоги… и только взглянув на них, Винченцо понял, что бос. И что это не доставляет ему неудобств. Поверхность, по которой ступали его ноги, на ощупь казалась мягкой, словно ковер.

– Странное место, – поделился Тень, ткнув пальцем в стену. И та привычно пошла рябью, рождая световое пятно. – Изменить. Мебель. Выбрать.

Пятно мигнуло.

И на стене возникли картинки.

– Тебе нужно выбрать стиль, а затем предметы, которые нужны, – пояснил Винченцо.

– Понятно, – Тень утратил всякий интерес. И развернулся. Поглядел на кровать, на которой вытянулся его сын. Мальчишка спал. Повернулся на бок, сунул руки под щеку и спал.

Крепко так.

– Пускай, – сказал Винченцо. – Все устали.

– Из него не выйдет наемника, – Тень глядел на сына долго. – Никто из моих людей не отключился бы вот так… в незнакомом месте. Без охраны.

– Если тебя это утешит, то я тоже уснул. И спал. Возможно, это свойство места. Возможно, усталость. Или все сразу. Не стоит… да и если не выйдет наемника, то к чему мучить.

– Больше он ничего не умеет.

– Какие его годы. Научится.

– Если доживет, – Тень вышел из комнаты. И Винченцо покачал головой. Если… если он доживет. И сам Винченцо тоже. И все они…

И чего маяться о будущем, которого, возможно, не будет ни у кого?

В коридоре Тень застыл, вперившись взглядом куда-то вперед. Винченцо прислушался, но не обнаружил там ничего и никого.

– Что не так?

– Все не так! – рявкнул Тень. – Там… там вы хоть как-то… держали себя в руках. А тут разошлись, разбрелись, как овцы на пашне. Словно у всех разом разум отключило! Он спит. Ты отдыхаешь. Сестрица твоя… Карраго и тот дрыхнет.

– Устали…

– Это я уже слышал. Усталость – не повод… мы оказались внутри хрен знает кем построенной хреновины, которая хрен знает сколько времени стояла пустой. И потому ни хрена не понятно, с какого хрена все решили, что здесь безопасно!

– Мальчик…

– Мальчик лежит в отключке. И да, ты ему так веришь? Настолько, что готов рискнуть? Ты видел, какие твари водятся там, внизу. И где гарантия, что здесь нет какой-нибудь особо вывернутой. Древней. Хитрой. Ждущей случая, чтобы сожрать…

– У тебя паранойя, – Дикарь вышел в коридор. – Извините, вы говорите довольно громко.

– Что такое паранойя?

– Убежденность, что за тобой следят, чтобы убить. Болезнь такая.

– Это не болезнь. Это жизнь, – Тень посмотрел мрачно. – Твое оружие где?

– Да… там.

– Он, – Тень кивнул на Винченцо. – Маг. Если что, ему оружие не особо нужно. А ты? Появится тут тварь из бездны, чем защищаться станешь? Голой жопой стращать?

А главное, в его словах был резон.

Они и вправду все… не овцы, скорее уж дети, оказавшиеся в родной башне, уверенные, что тут-то, под защитой, безопасно.

– Он прав, – тихо сказал Винченцо. – Мы все… слишком… доверились. И это действительно не нормально. Да, мальчик сказал, что кроме нас живых нет. Но если нет живых, это еще не значит, что здесь безопасно.

Дикарь задумался, правда ненадолго.

– Действительно… – он произнес это задумчиво. – Как… подростки. Нельзя разделятся. Хотя бы пока Джер не придет в себя. И надо бы изучить место. Кажется, я сам себе противоречу?

– Если комнаты можно объединять, надо объединить.

– Миара не обрадуется.

– Она разумная женщина. Несмотря ни на что.

Получилось довольно убедительно. Винченцо надеялся, что Миара в кои-то веки и вправду поведет себя как взрослая разумная женщина.

Но не обрадуется.

Точно.

И был прав.

Миара сидела, разглядывая пальцы. На ногах. Пальцы были длинными, разве что на левой ступне мизинец чуть изогнулся.

Да и сами ногти отливали синевой.

– Почему мне кажется, дорогой брат, что ты собираешься испортить мне настроение? – поинтересовалась она светским тоном.

– Нам надо держаться вместе, – сказал Тень и после небольшой паузы добавил. – Госпожа.

– И поэтому вы приперлись сюда?

– Пришли, – поправил Винченцо. – Мы попробуем объединить помещения…

– Я вас уже ненавижу… я только начала надеяться, что смогу немного отдохнуть. Поспать в тишине, без храпа…

– Я не храплю! – кажется, Тень даже обиделся.

– Но сопишь. Вы все сопите, ворочаетесь, бормочете, встаете, ложитесь, шевелитесь. Дышите слишком громко в конце-то концов! – рявкнула она, и Ица встрепенулась, попыталась сесть, но Миара отключила девочку щелчком пальцев. – Боги… я хочу побыть в одиночестве!

– На одиночество не слишком похоже, – Дикарь указал на спящих детишек.

– Они, в отличие от вас, тихи и не мешают…

Миара поднялась, потянулась так, что тонкая ткань облепила кожу, и вздохнула:

– Ладно. Я не дура… твой сынок где?

– Там.

– Очень… содержательно.

– Уснул. Я… запер дверь. И кое-что поставил, – Тень нахмурился. – Проклятье! Я… сейчас перенесу.

– Вдвоем, – Винченцо тоже принял решение. – Если уж решаем, что здесь недостаточно безопасно, то разумнее перемещаться парами.

– Боги, дайте мне сил… – Миара закатила глаза.

И вздохнула.

– Но если вы не найдете, как объединить эти треклятые комнаты… – донеслось в спину. – Лучше не возвращайтесь… пусть меня сожрут, но хотя бы умру выспавшись!

– Не сожрут, – буркнул Тень. – Нежить своих чувствует…

Хорошая шутка.

Главное, чтобы не услышала…

– И слух у меня отличный! Глухие целители – это нонсенс…

Мальчишка все еще спал. Свернулся калачиком на кровати, сунул ладошки под щеку и во сне улыбался. На губах пузырилась слюна, и выглядел он до того счастливым, что Тень вздохнул.

Посмотрел так… выжидающе.

– В конце концов, – сказал Винченцо, озираясь, – здесь пока тихо. Значит, ни нежити, ни иных… опасностей нет. Пусть спит. Тоже устал. К тому же восстановление все еще идет… то, что он выглядит здоровым, не значит, что он здоров.

– Спасибо, – Тень подвинул сумки к выходу. – Бесит.

– Что?

– Все. Но что дверей нет – особенно…

– Удобно. Подходишь и открывается.

– Как?

– Магия? Наука? Есть артефакты, настроенные на тонкое тело владельца. Или голос его. Кровь… тут что-то похожее. Тебя узнают и впускают.

– А если узнавать перестанут? Или вовсе впускают всех? Врагов, друзей? Нормальную дверь хотя бы завалить можно. Баррикаду поставить. Или что покрепче. Да и сама она щит. А тут? Подойдут и пальнут из арбалета в лицо…

– Кто?

– Не знаю, но… – Тень перекинул сумки.

Вздохнул.

И посмотрел на мага.

– Сумки я еще потащу, – сказал Винченцо. – А его – извини, но нет…

Тем более мальчишка давно уже вышел из того детского возраста, когда детей не зазорно носить на руках.

– Тогда я тут… посижу?

– А как же благоразумие и все такое…

Тень пожал плечами.

– Но ты же не ощущаешь опасности?

Винченцо прислушался. Он и вправду не ощущал.

Хотя…

– Погоди, – сумки он поставил на пол. – Если пойдете, сами заберете.

Заклятье было из числа не самых простых, но вполне надежных. Требовало оно не столько силы, сколько умения и полной сосредоточенности.

Да и сила…

Здесь по-прежнему с силой было тяжело. Она слушалась, но нехотя, стала вязкой, словно сироп. Но при том, несмотря на эту вязкость, так и норовила растечься.

Впрочем, Винценцо справился.

Сотворенное заклятье расползлось, растеклось, сперва нехотя, удерживая само себя в этой комнате, где Винченцо услышал биение двух сердце.

Тень.

И мальчишка. Этот даже не пошевелился, хотя всплеск силы вышел вполне ощутимым.

Дальше…

Еще сердце рядом. Карраго? Надо сказать, чтобы далеко не уходил. И заодно попросить, чтобы глянул. Прав Тень. Не нормальна эта вот расслабленность.

Непонятна.

Группа сердец рядом.

Миара.

Её подопечные.

Дикарь… а вот его сердце бьется неправильно. Да и в целом ощущение такое… неправильности. И его надо глянуть.

Дальше…

И еще… пустота. И в другую сторону тоже. Вверх… вверх не пускает, будто щит стоит. Древние ставили защиту? Еще дальше…

Он не понял, в какой момент сила вдруг исчезла.

Нет, он ощутил, как коснулась она кого-то… чего-то. Скорее. Биения сердца не было, но было это вот робкое касание, которое длилось секунду, может, и меньше. А потом заклятье распалось. Сила исчезла. Словно… словно её выпили.

Чтоб…

– Ты прав, – Винченцо поспешно втянул остатки. – Там… что-то есть.

– Что?

Тень разом подобрался.

– Понятия не имею.

– Сердце бога?

– Может, и оно… хотя… погоди.

Второе заклятье Винченцо создавал куда медленней. И оно отличалось от первого куда более плотной структурой. И ориентировано оно было не на живых.

Мальчишка был прав.

Живых в башне не было.

Винценцо направил в плетение силу, создав разведчика. Сплетенный из воздуха, он по сути и являлся воздухом, только более плотным, а потому и различим был, этакое марево, чуть подрагивавшее в прикосновении.

Разведчик завис на долю мгновенья.

И направился, повинуясь воле мага.

Теперь Винченцо не только ощущал, но и видел.

Коридор.

Та же удручающая действующая на нервы белизна. Пустые провалы дверей. И ответвление другого коридора. Но им прямо. Дальше. Туда, где начинаются лестницы – а лестницы здесь все-таки имелись – одни вели вверх, другие – вниз, в туманную пустоту.

Вверх.

Белоснежные ступени – вот откуда у Древних эта болезненная привязанность к белому цвету, он же маркий и неудобный – и площадка. Правда, виден лишь край её. Полосы света, что пролегли по ступеням, уходили на эту площадку и… гасли?

Нет, не совсем.

Свет поглощала… поглощало.

Это походило на туман, который заключили в хрупкую прозрачную оболочку, ведь иначе как удержать туман вместе? Он бы рассыпался. А этот не спешил рассыпаться. Напротив. Он имел форму, которая пусть менялась, но медленно.

Неестественно.

А еще туман чувствовал силу.

И разведчика он почуял.

Вдох.

И на темной поверхности облака возникает мелкая рябь.

Выдох. И приказ: замереть. Можно было бы развеять заклятье, все, что нужно, Винченцо уже увидел. Однако ему было интересно.

Да и…

Что-то подсказывало, что с тварью им не разминуться. А потому стоило узнать о ней немного больше.

Разведчик застыл.

Винченцо видел его… не совсем глазами. Восприятие двоилось, и человеческое зрение мешало, а потому Винченцо зажмурился. Да, стало лучше.

Не было оболочки.

Просто части существа удерживались вместе. Как? Как-то…

Рябь усиливалась.

Тварь явно реагировала не на движение. Или не только на него. Она была воистину огромна. Винченцо через разведчика видел край её, темную тушу, распозшуюся, перегородившую дорогу. И сложно было оценить, какова эта туша с другой стороны. Так ли велик объем, занимаемый существом, как представлялось.

Винченцо дал команду осторожно двинуться вдоль твари, не приближаясь к ней. Рябь замерла. И поползла…

Глаз нет.

Органов, которые могли бы их заменить, тоже. Вовсе каких-либо внятных частей тела. Но тварь определенно реагировала. Рябь на поверхности её ползла вслед за разведчиком. А потом в какой-то момент туша будто рассыпалась.

И разведчик исчез.

Винценцо ощутил разрыв нити, и резкий отток силы.

И эхо чужого недовольства. Ощущение прикосновения к чему-то… к чему-то на редкость чуждому и омерзительному.

Он потряс головой. А потом поднял руку, поняв, что из носа пошла кровь. И сил он, оказывается, потратил прилично. В ушах шумело. Перед глазами плясали разноцветные точки, что тоже бывает, хотя обычно у слабых магов.

Винченцо не был слабым.

– Как понимаю, – печально заметил Тень. – У нас появились… проблемы?

– Одна, – Винченцо зажал нос пальцами. И отметил, что кровь, падая на белоснежные одежды, не оставляла пятен. Нет. Она словно бы растворялась в этой белизне.

Или не словно, а просто растворялась.

– Одна, но большая проблема…

Все-таки Древние слишком любили белый цвет. А потому нашли способ, как сохранить его чистоту.

Винченцо шмыгнул носом и добавил:

– Очень большая.

Глава 13

Миха

Древние определенно знали толк в комфорте. Комнаты удалось объединить, причем как-то хитро, так, что остались открытые, хоть и отдельные альковы и большое центральное пространство. Прямо в середине его и возвышался помост с Джером. И парой целителей, которые тихо, но весьма страстно о чем-то спорили, периодически тыкая в лежащего парня пальцами.

Миха, устроившись на одной из альковных кроватей, сквозь дрему слушал их тихую душевную ругань. Почти семейную…

– А я тебе говорю, что еще рано! Времени прошло… сколько? Пара часов? Ты сам утверждал, что регенерация требует…

– Утверждал, – соглашался Карраго. – Но это общие рекомендации. А парень силен, молод и, полагаю, эта штука передумала его убивать. А может, осознала, что творит…

– Ты говоришь так, будто она разумна.

– От древних артефактов всего можно ожидать. Ты же не будешь спорить с тем, что здешние… существа… искусственные, прошу заметить, существа вполне способны понимать обращенную к ним речь. И выполнять приказы?

– И что?

– Ничего. Кроме того, что они вполне могут понимать и речь, которая не обращена к ним напрямую. Соответственно содержимое наших бесед, дорогая моя, вполне себе доступно им для осознания… не знаю, правда, насколько они способны осознавать. И связаны ли изменения в состоянии нашего юного друга с этим вот осознанием… или же процесс близиться к завершению… или же соединение его с артефактом дает телу новые возможности. Объяснений может быть много, но в данный момент я вижу лишь, что мальчик восстановился, что даже те локусы, которые ты отметила, как потенциально опасные, теперь не опасны.

– Могут появиться другие, – Миара выпятила губу.

– Скажи просто, что ты устала.

– Я устала! И хочу спать! И есть… тоже хочу. И ванну принять… чтобы ванну, а не это вот странное… от меня до сих пор воняет!

– Пахнет, радость моя, от тебя изумительно пахнет чистым телом…

Тихое покашливание прервало спор.

Вин вернулся?

И один?

Что-то в доме определенно не хватает порядка. А наемники где?

– У нас как бы проблема, – маг огляделся и вздохнул. – Ненавижу дортуары со времен детства… хотя всяко лучше, чем лагерь под открытым небом.

– Наемники где? – поинтересовалась Миара.

– Мальчишка спит. Тень не хочет его будить и оставлять тоже. Я… решил, что и сам доберусь. Очнутся и придут. Это, к слову, не совсем нормально.

– Что именно?

Карраго убрал руки от головы Джера. А Миха поднялся. К слову, древнему и могучему магу белоснежные одеяния Древних весьма себе шли. Придавали обличью завершенность. Этакий премудрый, пусть не старец, но почти уже.

Наставник.

Просветленный… и кто там еще?

Только секту и организовывать с таким-то имиджем.

– То, насколько сильно мы расслабились, – Винченцо поставил сумку рядом с ложем, на котором дремал Джер. – Такое ощущение, что… смотри, когда мы вместе, то осознаем, сколь неправильно это. А стоит уйти… Тень всегда отличался подозрительностью, граничащей с безумием. И там, внизу, он в жизни не счел бы сон уважительной причиной для разделения. А здесь… он имел одно мнение, вполне определенное, но стоило нам разделиться, и это мнение изменилось. Главное, что я сам счел его аргументы уважительными. Логичными.

– Ну… сон – это и вправду важно, – заметила Миара и пожаловалась. – А я гребень потеряла!

– Вот об этом и говорю. Внимание рассеивается.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь… в конце концов, мальчик ведь сказал, что живых тут нет… – Миара нахмурилась. – Проклятье.

Она нахмурилась еще больше.

– Чтоб вас всех! Ненавижу!

– Любопытно, – Карраго прикрыл глаза и было видно, что они движутся под тонкими пергаментными веками. Причем движение это было быстрым.

Влево-вправо.

Вправо-влево.

– Весьма… слабое ментальное воздействие?

– Скорее даже поле.

– А источник?

– Источник… не уверен, что оно живое. И да… источник есть.

Чтоб вас всех!

Миха вздохнул. И ощутил, что… что-то изменилось. Вот главное, хрен поймешь, что именно. Воздух чище стал? Или муть какая-то отступила.

Точнее… оказывается, что раньше он вроде и думал, но медленно.

– Вот… – Винченцо создал нечто, больше всего напоминающее облако. Сизое растрепанное облако, которое чуть покачивалось.

– И что это такое?

– Понятия не имею. Но оно где-то там… и в общем, полагаю, оно и является источником воздействия. Возможно, оно… таким образом усыпляет бдительность жертв. А затем… не знаю, выползает, находит и поглощает?

Миха снова поскреб руку.

Как-то желания быть поглощенным не возникло.

– Еще оно определенно реагирует на силу. Поскольку к живым существам его отнести затруднительно, полагаю, что мы имеем дело с некой разновидностью нежити, – Винченцо развеял иллюзию.

– А так хорошо было, – проворчала Миара, сунув пальцы в волосы. – Так спокойно… уютно… я вон поспала даже… хотя…

– Спать хотелось, верно? – Карраго замер, уперев пальцы в подбородок. – На сон клонило… и склонило бы скорее всего… возможно, что не сразу и не всех. Зато понятно.

– Что именно?

– Почему здесь нет костей.

Вот это объяснение Михе категорически не понравилось.

– Может, потому что люди ушли? – выдвинул он свое. – Если башня была… законсервирована. А она была, поскольку сейчас идет обратный процесс, то люди могли уйти добровольно.

На него посмотрели с умилением.

– Уйти и не возвращаться. До нас. Поэтому…

Тварь ведь как-то завелась. Взяла и… нежить способна самозародиться? Тут надо магов спрашивать, но… допустим, выброс энергии, местный ядерный взрыв или еще что-то, и в башне действительно самозародилась нежить.

Охранные системы?

Внутренние могли быть отключены или ограничены с целью сохранения энергии. Внешние? Если они реагировали на живых, то нежить могли и пропустить.

Правда, для той, внешней, нежити они стали преградой…

– Куда интереснее другой вопрос, – Карраго потер подбородок. – Как уничтожить эту тварь? Вин, покажи её снова.

Со второго раза серый клубок не внушал. Точно серый, сизоватый. И не туча, скорее уж огромный комок пыли… может, комок и есть? А все остальное – порождение больной фантазии…

Миха потряс головой.

И руку царапнул.

Зуд, отступивший было стараниями Миары, возвращался и усиливался. Он проникал глубже, под кожу, и это бесило несказанно.

– Полагаю, что смело можно отнести к деструктурированным… конечно, класс специфический весьма… но да…

– Это как? – Миха заставил себя убрать руку от руки.

– Это, друг мой, означает, что структура изначально нестабильна. И вследствие нестабильности – изменчива. Существо с постоянной структурой во многих планах удобно… скажем, если живого человека ударить в сердце, то сердце остановится. И человек умрет. Впрочем, это случится, если задеть любые иные жизненно важные органы. А вот здесь… здесь таковых просто нет.

Дерьмо.

Как убить того, кому нельзя отрезать голову?

– Как правило подобные существа… редки, – Карраго наклонился к руке и кивнул. – Рассеивай. Я, пожалуй, гляну сам…

– Я с такими вообще не сталкивалась, – Миара вернулась к Джеру и пристроилась на краю кровати. – Я не согласна!

– С чем? – уточнил Миха.

– Он хочет вывести мальчишку из сна. Кровотечение прекратилось. Состояние стабилизировалось, но… это все равно опасно!

– Почему?

– Слишком быстро!

Карраго снова замер. И опять эти полуприкрытые глаза, пергаментная пленка век, движение под ней. Ресницы у него короткие и седые. Морщины проступают, намекая, что возраст у старика приличный.

Только сам вряд ли согласиться, и с тем, что возраст, и вообще…

– Да, состояние стабильно. Но это может быть временная стабильность! Скажи ему. Тебя он послушает…

– Скажу.

– Он ведь спит, и мозг отдыхает… а проснется, полезет в эту свою… и Карраго только подзуживать станет. Ему любопытно! А на пациента – насрать!

– Неправда, – ответил Карраго, не открывая глаз. – Весьма… интересно. Винченцо, будь любезен, взгляни… ты на этом месте её обнаружил?

И руку протянул, которую Винченцо принял с некоторой опаской.

– Н-нет, – сказал он. – Она… движется.

– Именно… и вот любопытно, куда?

– И как? Они ведь… я знаю про плесень. И про альбейских подземников, которые по сути изменившиеся грибы, но они как раз неподвижны. Огромны. Опасны, если забрести на охотничью территорию, но неподвижны!

– А эта подвижна, – Карраго открыл глаза. – Ты не права, дорогая. Я не стал бы рисковать жизнью мальчика хотя бы потому, что моя собственная зависит от благополучия этого юноши. А я, несмотря на некоторые странности, все же далек от мыслей о самоубийстве. Но он нам нужен. Объективно… он способен, полагаю, получить план этого места. И тогда мы точно сможем сказать, куда именно движется тварь.

– И убить её, – вздохнула Миара.

– Дорогая, твое постоянное желание убивать… оно не совсем нормально.

– Иди ты… нет, я сама, – она осторожно коснулась Джера и хмыкнула. – Эти двое связаны… вот поганка. Когда только успела-то?

– Сама дура, – сонным голосом отозвалась Ица. – Я помогать! Мама говорить, что женщина давать мужчина силу. Женский сила лечить раны. Женский сила мочь.

– Варварское объяснение, но как ни странно, возможно, дело в этом… но во сне…

– Мир духов, – Ица зевнула во всю ширь. – Духи говорить. Здесь есть зло.

– Еще какое, – Карраго подал руку. – Не соблаговолите ли, юная прелестница, спросить у духов. Может быть, им известен способ, как победить это зло? Желательно еще, чтобы быстро и подручными средствами.

Ица фыркнула.

А Джер открыл глаза и пожаловался:

– Голова болит…

– Голова болеть не может, – не удержался Миха. – Это ж кость.

– Что за безумные представления…

– Это юмор такой, – перебила Миара. И Карраго закатил глаза.

– Странный юмор… весьма странный… но да, голова болеть не должна. Хотя, вполне вероятно, дело в резком переходе… и вам стоило бы еще немного отдохнуть, но увы, юный друг, у нас тут зло образовалось. И потому нужна ваша помощь. Небольшая.

– Сразиться? – в голосе Джера не было прежнего энтузиазма. Кажется, он притомился сражаться со злом. Ну да, вживую подвиги не так интересны, как на картинках.

– Для начала получить план этого места. И определить, где именно находится зло. И наемники… их тоже стоит спасти. Пригодятся… мне так кажется. Возможно, есть тут какая охрана… боевые големы, скажем.

– Есть… охранная система деактивирована… – Джер чуть прикрыл глаза и коснулся рукой шипа. – Но можно… локально… ага, на полную активацию недостаточно энергии. Еще говорит… ну, не говорит, но я понимаю… это сложно.

– Разберемся, – пообещал Карраго.

– В общем… что у тебя дес… дес… чего-то там с энергетическими потоками. Высокий уровень дес… рукции…

– Деструкции?

– Ага… в общем, если не синхронизировать, то все. Ну, если я правильно понял, – он хотел почесать затылок, но рука наткнулась на шипы. – Ай…

– Все? – Миара развернулась к Михе и вцепилась в руку. Нахмурилась. – И вправду дерьмо какое-то!

– Резковато, – Карраго трогать не стал. – А потому рекомендую прислушаться.

Миха не выдержал и поскребся. Не когтями, хотя хотелось именно когтями и до кости, чтобы зуд унять.

– Что… нужно… для этой вот… синхронизации?

– Подняться на уровень выше. Там медотсек и… да, я разрешил его оживить. Что? Так проще! Эти ваши… словеса пока выговоришь! На кой вообще придумывать что-то, если нормально сказать можно?

– Со временем поймешь, мой юный друг… как мне кажется, поймешь. Что ж… в таком случае предлагаю начать… с плана сей чудесной башни все-таки. А лучше с плана нынешнего этажа.

План Джер вывел прямо на стену.

Белую.

И план на ней проступил. Этак сразу и весьма подробненько.

– Чудесно… – пробормотал Карраго.

Миха… Миха никогда особо с картами не ладил. Эта казалась на диво запутанной и из нее понятно было лишь, что этаж и вправду имеет форму круга. А вот дальше этот круг разделялся толстыми линиями на большие сектора, а поверх этих толстых линий пролегла вязь более тонких.

И еще более тонких.

– Убери инженерные коммуникации, – попросил Миха, не сразу сообразив, отчего линий так много.

Джер кивнул и картинка стала проще.

– Можно сделать объемную проекцию, – выдал мальчишка.

– Сделай. И пусть система обозначит, где мы находимся. Возможно?

– Да.

– Тогда… обозначит и уберет вторую половину. Пока не нужно… а эту пакость на видит?

– Какую?

– Такую, – Винченцо снова создал иллюзию. И Миха не удержался от того, чтобы сравнить. Трехмерная проекция части этажа повисла над полом. Она была подробна и точна, надо полагать, но при том всем не отличалась от сотворенной человеком иллюзии.

Надо же…

Магия, наука… а результат – один. Или почти один.

– Погоди… система говорит, что живых здесь нет.

– А оно неживое, – подсказал Карраго. – Неживых система не видит?

– Не знаю… а… хотя… она просит разрешения для перенастройки… изменение параметров… сканирования, – Джер произносил слова медленно. – Ага… диапазонов… видимый… а что значит ифкра… красный?

– Не все световые волны видимы человеческому глазу. Есть инфракрасные, длинные, и ультрафиолетовые, короткие. Ни те, ни другие мы не видим. Но это только люди. У животных глаза могут быть устроены иначе. Или у датчиков. Часто то, что не воспринимается в видимом диапазоне… – Миха опять поскреб руку. Появилось желание вовсе оторвать её. Глядишь, новая, если и отрастет, то без зуда.

– Можно увидеть в другом свете, – закончил за него Карраго.

– Ага, – выдал Джер задумчивое. – А… есть! Тут!

Красное пятно возникло в одном из коридоров.

– Система… ага, движение. Но медленное… система говорит, что объект не поддается классф…

– Классификации.

– Ага. Точно. Ей самой. Что это значит?

– Это значит, что Древние понятия не имели о… нежизни. Любопытно…

– Возможно, просто формы были другими.

– Отнюдь, – Карраго обошел проекцию и присел перед ней. Миха тоже смотрел. Вот это скопление точек, из которых одна зеленая, вторая – желтая, а остальные синие – они. Еще две синих точки рядом, как раз по направлению движения красной. – Если бы нежить как таковая существовала, то их охранные заклятья умели бы определять её присутствие, вне зависимости от формы воплощения. Однако они явно настроены на живых, хотя для обнаружения твари всего-то понадобилось изменить…

– Спектр, – подсказал Миха.

– Спектр, – Карраго повторил слово. – Что еще говорит твоя система? Она сможет… уничтожить объект?

– Ну… не знаю. Она предлагает срочную эв… в общем, хочет, чтобы мы ушли.

– Нет, – это Миха произнес в один голос с Карраго.

Уйти легко, а вот получится ли вернуться – вопрос.

– Ага… возможно… сейчас.

Джер ткнул пальцем в план. И на нем появились новые перегородки.

– Тут можно закрывать части коридора! – сказал он. – И… система откачивает воздух…

– Нет! Останови! – Миха с трудом удержался, чтобы не дернуть мальчишку за руку.

– Что? Я остановил…

– Если оно газообразное, то вместе с воздухом попадет в воздуховоды. А там…

– А! Система говорит… да… согласен. Он и вправду немного, но там… ага… сейчас. Вот…

– Мальчик, ты нам скажи, нам бежать спасать этих идиотов, или пусть себе дальше спят? – поинтересовалась Миара, разглядывая собственные ногти.

– Тут… оно чего-то включило… лампы какие-то, которые вроде как… ага… светят и от этого все помереть должны… точнее не все… а вроде как враждебные.

Миха вздохнул и направился к выходу. Что-то были у него сомнения, что древнюю нежить можно одолеть кварцеванием. Или ультрафиолетом. Или что там Древние использовали для очистки помещений?

Да и дверь… удержит ли надолго?

– Эй, ты куда… – Миара догнала уже в коридоре. – А как не разделяться?

– Никак. Но если эта тварь сожрет…

– Парой наемников станет меньше.

– Тебе и вправду все равно?

– Ну… могу изобразить скорбь, если тебе так легче…

– Ты же заботилась о парне?!

– Тогда он был моим пациентом. Но он выздоровел. И перестал быть моим пациентом. За моих пациентов отвечаю я. А за тех, кто уже здоров… пусть сами разбираются, – она поправила платье, которое норовило съехать, выставив острое плечико. – Ты первым почуешь, если я стану притворяться. Да и… я не хочу больше. Я злая. И циничная. И просто стерва…

– Свет мой зеркальце скажи…

– Что?

– Сказка у нас была такая. О царице, которая каждый день смотрелась в волшебное зеркало. А то ей говорила, что она красивей всех на свете… пока однажды не сказала, что красивей всех теперь падчерица этой царицы.

– И та убила падчерицу?

– Попыталась. Доверила работу не тому человеку.

– Это да… случается такое, – Миара дернула платье. – Бесит… вроде подбираешь, подбираешь исполнителя, а он подводит. А что ты собираешься делать?

– Не знаю. Но у меня есть ты.

– Я целитель, а не воин!

– Вот. Залечишь до смерти.

– Ну, знаешь…

Кажется, она все-таки обиделась. Или сделала вид, что обиделась. Главное, спорить стало некогда – пришли.

Дверь, если эту арку с дрожащим маревом силового поля можно было считать дверью, при приближении открылась, пропуская Миху.