Текст книги "Тихоня"

– Отстаньте, я жду принца! – сварливо откликнулась я.

– Пенсии скорее дождешься, – съязвила Стейси. – С принцами сейчас напряженка.

Хельга удивленно моргнула.

– А почему только Эшли? Я тоже сойду.

Нат с Животным переглянулись и хором заявили:

– А к тебе соваться попросту побоятся. Ты сама кого хочешь замуруешь.

Глава 4
Impossible Year

На следующее утро я пришла к неутешительному выводу: нет ничего более паршивого, чем испорченные рождественские каникулы… И нет более надежного способа испортить каникулы, чем запереть студентов в университетском кампусе без надежды на освобождениe.

Ну… по крайней мере, Полоз милостиво простил меня за аукцион… Хотя лучше бы вернул рубашку и позволил ее все-таки продать… Как только вспоминала, сколько предлагали за нее, на душе становилось тоскливо.

Проснулась я первой. Как всегда. Почему-то так выходило, что когда бы ни поднялись остальные, я подрывалась часа на полтора-два раньше и с тоской наблюдала за тем, как остальные сопят в подушки. Тут или вешайся, или читай что-то, или отправляйся на пробежку… Пробежек… пробежек с меня точно достаточно на ближайшее время. Черт с ней, с формой, но мне следует отсидеться некоторое время. Хотя бы чтоб лишний раз не встречаться с теми, кого встречать мне больше не следует…

От мысли, что действительно я могла покалечить ни в чем не повинного человека, становилось не по себе. Как и от того, что меня могли запросто выставить из университета. Родители тогда точно не переживут. А следовательно, не переживу и я сама.

Впрочем… Стоит пока надеяться на лучшее.

Помучившись немного, я решила порыться в Сети. Кровати у нас стояли двухуровневые, иначе бы мы просто не поместились вчетвером в одной комнате, и девчонки, памятуя о том, что я имею дурную привычку просыпаться первой, выделили мне нижний уровень. Так что у меня была возможность взять ноутбук и снова устроиться на кровати.

Что там было насчет нападения на министерство магического развития?..

Нет, я не предполагала, будто этот случай связан с происходящим в университете, но злосчастное любопытство заставило меня полезть в дебри Сети в поисках информации.

Спустя полчаса я пришла к выводу, что какие-то сведения упорно пытаются спрятать.

Ну что это за объяснения: «Было похищено несколько старых артефактов, не представляющих ценности или угрозы»? Как по мне, так никто не стал бы лезть в министерство, исключительно чтобы спереть на память какую-то древнюю рухлядь. Тогда бы просто игра не стоила свеч…

По случайным записям в соцсетях можно было сказать, что полиция металась по столице, будто им кто-то постоянно в задницы иголками тыкал для ускорения. И опять-таки это говорило в пользу того, что произошел далеко не рядовой инцидент.

А еще… еще проскакивали упоминания о том, что слишком много полицейских стали сновать… неподалеку от университета.

– Вот черт… – пробормотала я, понимая, что по всему выходило: эта кутерьма действительно связана между собой.

С одной стороны, это было чертовски увлекательно… С другой… Ну, я бы все-таки предпочла, чтобы история была не настолько… масштабной.

Но если все дороги ведут в университет, то, ясное дело, следующий семестр не начнется, пока преступники не будут схвачены. Если только они вообще здесь, в кампусе…

И все-таки как же любопытно…

Правильно мне папа говорил: «Эшли, если тебя что-то и может погубить, то это будет точно твое любопытство».

Одна мысль также не давала мне покоя: почему профессор Харрис получил такую странную рану, ожог руки, да еще и несильный. Почему ему просто глаз не подбили или челюсть набок не своротили? Просто, понятно, доступно. Так делают сплошь и рядом, когда хотят кого-то проучить, отнять ценности…

– Эш, ты так громко вздыхаешь, что я начинаю подозревать что-то нехорошее, – раздался сверху как гром с ясного неба заспанный голос Натали. – Куда ты опять собираешься влезть?

Никто так хорошо меня не знал, как Нат, все-таки дружили мы с ней последние лет десять, то есть, конечно, на одном горшке сидеть не доводилось, но вот одними учебниками мальчишек в школе били – это точно. Иногда мне казалось, у Натали уже давно появился встроенный радар «Эшли опять решила поискать неприятности», который начинает пищать, стоит только моим мыслям свернуть на проторенную дурную дорожку.

– Еще не определилась, – отмахнулась я, продолжая лазить по страницам. – Вообще не понимаю, лезть или нет… В общем, тут все сложно.

– А кому сейчас легко? – подала голос Хельга. – Вот же… жаворонки. Я собиралась поспать подольше, а вам приспичило поболтать.

Ну, ладно, мы жаворонки, а вот они – те еще совы.

– Может, по кофе? – уточнила Нат, пытаясь остановить поток ворчания, пока он не смыл все.

После волшебного слова «кофе» открыла глаза и Животное, зевнула и изрекла:

– У нас кофе закончился.

Когда только успели выпить? Вчера еще вроде оставалось дня на четыре. Не иначе как подруги во время моего отсутствия только тем и занимаются, что кофе пьют. Из вредности, чтобы мне не досталось.

– Так пошли в кафетерий, – тут же нашла выход из тупика Хельга. – Все равно без кофе я не проснусь…

Сказано – сделано.

Погода оказалась отвратительной… Не было солнца, пасмурное небо, затянутое черными тучами, словно вот-вот должна разразиться гроза…

Университетская кафешка была местом без особых претензий, но при этом единственным заведением такого типа в кампусе, поэтому процветала, как и всякий монополист. Сюда наведывались как наши местные «аристократы», так и обычные студенты, вроде нас с девочками. Да и преподаватели тоже не брезговали попить кофе.

Часы показывали половину девятого утра… И для меня это было поводом почувствовать себя той еще садисткой.

– Рановато поднялись, – вздохнула Стейси, сонно щурясь.

Выползли на свет божий мы как были – без макияжа и какого бы то ни было признака женственности на физиономии. Как есть – так и пошли. Я надеялась на то, что больше мазохистов не найдется и на улице мы никого не встретим.

Зря надеялась.

В кафе уже засело человек десять некромантов, которые старательно глотали кофе. Похоже, без молока и сахара. Выглядела наша «белая кость» так, что только закапывать: сонные, бледные, под глазами темные круги. Подобие жизни и бодрости демонстрировал только восседающий во главе стола Фелтон, который, заметив нашу компашку, отсалютовал нам кружкой.

– Чем они занимались всю ночь? – озадаченно пробормотала я.

Нат передернула плечами:

– Не хочу даже представлять…

– А я хочу, – протянула Хельга.

Прошли мы мимо компании студентов с факультета смерти как можно быстрей. И не поздоровались. Как оказалось, это была стратегическая ошибка: не получив ожидаемого приветствия, Полоз поднялся из-за стола и двинулся к нам. У меня тут же начал дергаться глаз, а пятая точка принялась тонко намекать на то, что неприятности приближаются.

Сами неприятности неторопливо приближались с такой гадостной улыбкой на физиономии, что захотелось залезть под стол, как нашкодившей кошке, и не появляться, пока его змеиное величество не уберется восвояси. Но остатки самоуважения заставили сидеть прямо.

– Рыжая, доброе утро, – обратился ко мне Фелтон, все еще продолжая улыбаться.

Девчонки застыли, с интересом ожидая, что же будет дальше. Полоз в непосредственной близости все еще оставался для них экзотикой. Для меня тоже…

– Доброе утро, – в итоге решила я поздороваться и не вести себя по-детски.

– Как спалось? – спросил светским тоном парень.

Я боялась, что ему придет в голову устроиться за нашим столиком, но, слава богу, Фелтон продолжал стоять рядом.

– Спасибо, неплохо. Ну… по крайней мере, явно лучше, чем тебе, – не удержалась я от шутки.

Одна бровь Полоза красноречиво приподнялась, и лицо Короля университета приобрело совершенно издевательское выражение.

– А ты мастерски отпускаешь неуместные замечания.

– Как Ребекка? – уточнила я на всякий случай.

Конечно, вчера Скотт достаточно быстро пришла в себя, и я даже не была уверена в том, что девушка действительно испугалась. Но мне показалось, спросить о ней уместно.

– С ней все прекрасно, благодарю за заботу, – ответил Фелтон. Кажется, теперь он был полностью доволен моим поведением, потому что переключился на подруг: – Доброе утро, дамы, прошу прощения, что помешал вам завтракать.

Ну и что это было? Мгновенно голос Полоза стал ниже, глубже, пробирая буквально до костей, взгляд пристальней… И внезапно этот парень даже показался мне привлекательным! Как будто гипноз какой-то…

Я потрясла головой, пытаясь избавиться от совершенно ненужных мыслей. Помогло плохо.

– Н-ничего страшного, – растерянно пролепетала Нат, словно не имея сил оторвать глаза от стоящего перед нами некроманта.

Другие девчонки тоже казались завороженными, и это частично примиряло меня с реальностью. Хотя бы не я одна чувствовала себя круглой дурой в присутствии Кассиуса Фелтона.

Сам же Фелтон, убедившись, что все девушки находятся в нужной кондиции (то есть подвисли, как старый компьютер), величественно удалился.

– В такие моменты я даже начинаю понимать Ребекку Скотт… – пробормотала Натали, тяжело вздыхая. – Вот кажется, ничего в нем нет… Но, черт…

Ну да, произвести впечатление Фелтон умел, если даже Натали, у которой был парень, с которым она достаточно долго встречалась, начала смотреть настолько задумчиво.

Некроманты завтракали чинно, даже умудрились выбить каким-то образом у ошарашенного хозяина столовые ножи, и орудовали еще и ими, чем нас изрядно смущали. Из нас четверых по умолчанию брала нож и вилку только Хельга, остальные предпочитали одну только вилку.

Утро совсем уж перестало быть томным, когда в кафе появился еще и наш декан. Раньше мы вообще не могли понять, ест ли Киран Бхатия, поскольку ни в столовой, ни в кафе декан никогда не появлялся.

Когда преподаватель вошел, первым делом он обвел тяжелым, осуждающим взглядом помещение. Особенно много негодования досталось на долю некромантов.

– Мистер Фелтон, мисс Грант, прошу следовать за мной, – приказал декан и, развернувшись, вышел из кафе. Похоже, у него не возникло даже мысли о том, будто ему могли не подчиниться.

Мы с Полозом озадаченно переглянулись, поднялись и пошли вслед за профессором Бхатия.

Но как же странно… Зачем ему самому идти за нами, если можно кого-то отправить? В конце концов, ему ведь тяжело ходить.

– Что ты натворила? – едва слышным шепотом спросил меня Фелтон, когда я поравнялась с ним.

– Ничего, – предельно честно ответила я.

Ну, по крайней мере, мы оба с ним ничего не понимали.

– Может, это ты что-то натворил?

Мой вопрос Фелтона совершенно не устроил.

– Не равняйся со мной, рыжая, – с раздражением отрезал парень.

А дверь передо мной все-таки открыл, чем в очередной раз ввел меня в состояние ступора. Вроде бы он и обращается со мной с явным пренебрежением, однако, словно бы по привычке, оказывает все знаки внимания, какие следовало оказывать женщине. Скорее всего, доведись нам садиться за один стол, Полоз спокойно выдвинул бы для меня стул, при этом продолжая язвить по поводу моего достатка, манер и внешнего вида.

Догнать профессора Бхатия, который уже шел по направлению к административному корпусу, оказалось почему-то нелегко. Несмотря на сильную хромоту, декан передвигался достаточно быстро.

– Если я ничего не натворила и ты ничего не натворил, то зачем мы оба внезапно понадобились профессору Бхатия? – шепотом осведомилась я.

Вопрос был скорее риторическим, но Полоз этого не знал.

– Остается еще Ребекка… – откликнулся он, хмурясь.

Да, Ребекка оставалась, и, наверное, она могла бы рассказать кому-то из администрации. На месте ведь проректор по воспитательной работе, она вообще всегда находилась в университете, будто приросла к креслу в своем кабинете. Типичная старая дева, которая мстила окружающим за свою неудавшуюся жизнь излишней дотошностью и придирчивостью.

– Ладно, дойдем – узнаем, в чем дело, – откликнулась я, стараясь не думать о плохом.

В конце концов, если бы декан собирался сообщить о моем позорном отчислении, то Фелтон ему для этого бы не понадобился.

Дальше мы шли молча, то и дело переглядываясь. Почему-то, бредя за деканом Бхатия, мы почувствовали странное родство душ. Ну или это только мне одной так показалось.

Оказалось, что путь наш оканчивался в святая святых главного корпуса – восточном крыле, куда ход студентам был закрыт. Ну, видимо, не всем закрыт, потому что если я вертела головой по сторонам, стараясь разглядеть окружающую обстановку в малейших подробностях, то Фелтон казался совершенно равнодушным и скучающим. Причем у меня складывалось полное ощущение, что поведение некроманта не наигранное и ему действительно неинтересно. Похоже, что Полозу уже доводилось бывать здесь.

Про восточное крыло ходило множество слухов, начиная с того, что тут имеются карцеры для провинившихся студентов, и заканчивая, что на самом деле восточного крыла нет и все это только иллюзия. Вторую гипотезу я опровергла опытным путем. А вот насчет первой…

В итоге профессор привел нас к ничем не примечательной двери.

«Точно карцер», – с паникой подумала я и уже принялась понемногу пятиться, но тут Полоз изловил меня за руку и шикнул.

Пришлось остановиться и со смирением ждать своей участи.

Однако, вопреки всем ожиданиям, внутри оказался обычный рабочий кабинет, без всяких ужасов. Разве что проректор по воспитательной работе и связям с общественностью Деметра МакГинни… Как по мне, так старая дева вполне в состоянии заменить деву железную.

Седые волосы собраны в пучок, на носу очки в черной оправе, брезгливо поджатые губы… Всем своим видом профессор МакГинни выражала полное неодобрение.

Правда, оказалось, что и Ребекка Скотт тоже находится в кабинете. Девушка притулилась в углу на стуле и практически слилась цветом с бледно-зелеными обоями.

– Мисс МакГинни, это мистер Фелтон и мисс Грант.

Встречаться прежде с проректором мне приходилось. Но тогда я старательно пряталась за чужими спинами и вообще старалась не отсвечивать. Вряд ли профессор МакГинни могла бы узнать меня при встрече.

Холодные цепкие глаза проректора равнодушно скользнули по мне, а вот на Полозе задержались.

– Итак, мистер Фелтон опять решил отличиться? – осведомилась она.

Если бы эта женщина сказала так обо мне, то сердце бы не выдержало. Кассиус Фелтон, Король университета замер, как статуя, равнодушный и высокомерный.

– Зачем здесь р… мисс Грант? – задал встречный вопрос проректору некромант.

На лице стоящего поодаль профессора Бхатия появилось выражение злого веселья. Я бы сказала, что беседой между проректором МакГинни и Полозом мой декан планировал насладиться по полной программе.

– Вы считаете, что вправе задавать подобные вопросы?

Вероятно, женщина надеялась смутить зарвавшегося студента… Но просчиталась.

– Я считаю, что вправе попросить, чтобы мисс Грант удалилась. Или я неправильно понял цель нашего с ней визита сюда?

Профессор МакГинни еле заметно вздохнула.

– Вероятно, неправильно. Нам следует обсудить вчерашнее нападение на мисс Скотт.

Я покосилась на Ребекку, пытаясь понять, как она сама относится к происходящему… Но та сохраняла такую же невозмутимость, как и сам Полоз. А ведь, по сути, она его сдала со всеми потрохами, и лично мне неясно, во что это может для Фелтона вылиться. В любом случае ему вряд ли выдадут государственную премию.

– Она имела смелость предположить, будто вы знаете, кто мог на нее напасть.

Ой… Что-то мне подсказывало, что разговор между Полозом и Луной предстоит ну просто невероятно серьезный.

В кабинете даже потемнело. Или из-за напряженной атмосферы, или из-за вконец испортившейся погоды.

– Что ж, тогда я могу только позавидовать Ребекке, если она знает, что творится в моей голове, лучше меня самого.

Если бы Фелтон заговорил обо мне подобным тоном, я бы задумалась о том, чтобы мигрировать куда-нибудь. Например, на другую сторону земного шара. Для надежности.

Ребекка Скотт только подняла на своего парня ясные голубые глаза и нежно улыбнулась. Не знаю, на что она рассчитывала… Может, на то, что Полоз купится на это трепетание ресниц и разом простит ей все… Но я бы на ее месте не надеялась, что так легко удастся умиротворить Фелтона.

– Итак, что вы можете сказать мне? – произнесла проректор.

Она думала, что победила. А вот профессор Бхатия… Он, как мне показалось, ставил на Фелтона, а вовсе не на высокое начальство.

– Я могу сказать многое, – протянул Полоз. Нет, в его тоне не было неподобающей наглости, но звучало все равно… ну, словно бы вызывающе. Словно каждое слово Фелтона было пропитано чувством тотального превосходства над окружающими. – Очень многое, профессор. Но не могли бы вы показать мне свою левую руку?

Губы Деметры МакГинни сжались в такую тонкую линию, что показалось, будто они совсем исчезли с ее лица.

– Мне кажется, вы переходите все возможные границы, мистер Фелтон, – произнесла женщина с чувством оскорбленного достоинства.

– А когда вы последний раз покидали кампус более чем на сутки? – снова задал вопрос Полоз.

И проректор стала похожей на оскорбленную в лучших чувствах кобру. Не знаю, почему именно эти вопросы медленно, но верно выводили ее из себя.

– Вы считаете, будто имеете право задавать здесь вопросы?

Мне тоже оставалось совершенно непонятным, по какой причине Фелтон так странно держится.

– Почему бы и нет? – пожал плечами парень. – Но я считаю, что мисс Грант и мисс Скотт не стоит присутствовать при этой беседе.

Какие-то игры в шпионов, честное слово. И будет особенно обидно, если нас с Ребеккой действительно выставят. Ну… С Ребеккой – бог с ней, пусть уходит, а вот меня разрывало от любопытства…

– Думаю, здесь молодой человек прав и присутствие девушек только помешает, – вмешался профессор Бхатия. – Подождите за дверью.

Луна казалась разочарованной и, похоже, уже была морально готова показать свою темную сторону. Но хорошее воспитание – на то и хорошее воспитание, что не позволяет спорить и стучать ногами.

Оказавшись в коридоре у запертой двери, мы со Скотт переглянулись. Наверняка на наших лицах было совершенно идентичное выражение обиды и разочарования. Правда, Ребекка старалась сохранять видимость благопристойности.

– Ты зачем сдала Фелтона и меня проректору? – спросила я первым делом у нее.

Мне-то казалось, что это была самая что ни на есть большая ошибка: злить Кассиуса Фелтона. Или то, что для обычного человека – верная смерть, для Луны лишь повод для того, чтобы не разговаривать с парнем пару дней?

Целительница вздохнула, поправила выбившуюся из прически золотистую прядь и ответила:

– Ну уж точно не для того, чтобы испортить отношения с Кассиусом… Я-то думала, он хотя бы признается в том, что происходит. Но план явно провальный… Теперь еще объясняться с Кассом… Думаю, он обиделся…

Я бы на его месте точно обиделась.

– Хорошо, если не бросит после такого-то… – фыркнула я, не сумев до конца скрыть собственное злорадство.

Было для меня что-то мелочно-приятное в том, что королевская пара может распасться. Желательно со скандалом, который приравнял бы Фелтона и его девушку к простым смертным.

Ребекка Скотт как-то странно на меня посмотрела и рассмеялась.

– Нет, Кассиус меня точно не бросит. Тут ни единого шанса.

Я бы на ее месте не особо на это рассчитывала: при всем внешнем несовершенстве, девушки к Полозу разве что не в очередь выстраивались. Хотя… Ни одна из наших местных барышень действительно и в подметки не годилась утонченной Луне.

– Может, подслушать? – предложила я, заинтересованно косясь на замочную скважину.

Ребекка неодобрительно посмотрела на меня и заявила, что поступать так дурно никак нельзя. А потом добавила:

– И все равно тут никак не подслушать…

– Пробовала?

– Кассиус рассказывал.

Мне понемногу начинало казаться, что весомая часть жизненного опыта Скотт была получена способом «Кассиус рассказывал».

– То есть он бывает тут часто? – спросила я.

Девушка пожала плечами.

– Да, кажется… Не знаю, об этом он со мной предпочитает не разговаривать.

Какая же секретность… Прямо как у агентов разведки, честное слово.

Беседа профессоров с Фелтоном длилась никак не меньше двадцати минут, за которые мы с Ребеккой успели переговорить о фильмах, музыке и даже немного заскучать. Уйти ни ей, ни мне и в голову не пришло: во-первых, мы могли опять понадобиться, во-вторых, интересно же… Лично меня больше всего занимал вопрос: что скажет Луне ее парень, как только получит возможность это сделать.

Когда дверь кабинета наконец открылась, мы увидели декана Бхатия, который велел нам заходить. Разумеется, мы подчинились.

Первым делом я нашла взглядом Фелтона… Но тот выглядел возмутительно буднично: то есть казался воплощением аристократического снобизма. Ни волнения, ни растерянности, ни смущения… Проректор тоже держалась как и до того, как мы вышли, разве что профессор Бхатия улыбался одними только уголками губ. Как по мне, слишком уж саркастично.

– Итак, мисс Грант, хотелось бы уточнить, почему вы использовали без какого бы то ни было предупреждения заклинание, которое может нанести существенные увечья? – обратила свой гнев уже на меня проректор. – Вы учитесь на кафедре огня. Вам с первого курса читали технику безопасности! Вы просто не имели права поступать так неосмотрительно!

Ну да, нам читали семестр за семестром эту пресловутую технику безопасности. За это время все огневики поверили в то, что нам даже чихать нельзя без предупреждения… Ну как же, могут полететь искры!

В прямом смысле.

Чаще всего на первом курсе случаются такие печальные эксцессы. Магические способности просыпаются лет в шестнадцать-семнадцать, когда не то что с заклинаниями не совладать – с гормонами и то справиться не удается. Подростки – они и есть подростки. В итоге любой нервный срыв сопровождается небольшими стихийными бедствиями.

Или крупными.

Мне еще повезло, что я по темпераменту сангвиник: разум властвует над эмоциями, а не наоборот. А ведь все равно однажды после ссоры с родителями подпалила шторы в спальне. Родители, правда об этом так и не узнали: потушила мгновенно и сама, а шторы в тот же день купила новые.

– Но этот человек напал на Ребекку Скотт! – искренне возмутилась я, не понимая, в чем, собственно говоря, проблема. – Или лучше было бы, если бы тот человек что-то ей сделал?

И в словах проректора, и в моих словах был свой резон, и это особенно сильно раздражало.

Причем мисс МакГинни явно злилась не меньше меня, потому что у нее не имелось достаточно веских аргументов.

– А жизнь другого человека для вас уже не имеет никакого значения? – с явной угрозой протянула женщина, сверкая глазами. – Разве нельзя было нейтрализовать нападающего не настолько… радикально и травматично?

Деметра МакГинни заканчивала в свое время факультет ментальной магии. И этим было все сказано.

– Но, профессор, я же третьекурсница с кафедры огня! – с обидой воскликнула я. – Или подпалить, или кинуться с кулаками! Для меня просто нет третьего варианта!

Универсальные боевые заклинания преподавали только на пятом… А доставшаяся мне стихия могла только увечить.

Улыбка на лице профессора Бхатия стала шире и довольней. По крайней мере, он не встал на сторону проректора. Хотя я обрадовалась бы куда больше, если бы декан защитил меня.

– Профессор МакГинни, вы станете распекать студента за то, что он спас другого студента? – деловитым тоном осведомился Полоз. – Насколько я понял, никто не обратился в наш лазарет с сильными ожогами. Так что или никто не пострадал… или у этого «кого-то» есть очень веские причины, чтобы не сообщать о своем нападении на Ребекку.

Я ожидала многого, но не того, что за меня вступится Кассиус Фелтон. Нет, может, его так пробрало спасение его ненаглядной от неизвестного злодея… Но не верилось в сентиментальность этого типа. Совсем не верилось.

– Вижу, вы чрезвычайно заинтересованы в благополучии мисс Грант, – не преминула отметить странную заботу Полоза проректор.

Некромант пожал плечами.

– Это преступление – заботиться о чьем-то благополучии? – осведомился Фелтон, ну очень выразительно приподнимая бровь.

Наверное, профессор МакГинни могла бы сказать чересчур наглому студенту множество правильных вещей. Но как человек опытный, проректор понимала, что переболтать Полоза и сохранить при этом достоинство будет чрезвычайно сложно, поэтому решила просто… не разговаривать с ним больше.

А Фелтон был достаточно воспитан, чтобы не продолжать спорить и дальше.

Итог общения с ученой дамой меня в целом устроил: об отчислении никто не заговорил. И это уже было небольшой победой. Вообще-то девчонки пугали меня не зря, студент, который во время обучения увечит при помощи магии человека не в целях самообороны, легко вылетает из университета.

Если то же самое проделает маг обученный, то ему вообще светит тюремный срок…

А вот когда мы с Фелтоном и Скотт были выдворены из кабинета высокого начальства, как раз началось самое интересное: Полоз решил выяснить у своей девушки, какого черта, собственно говоря, происходит.

– Итак, душа моя, осмелюсь спросить, что именно привело тебя к проректору МакГинни? – светским тоном осведомился у Ребекки Фелтон.

Я тут же навострила уши и приготовилась к дивному зрелищу. Мне всегда нравились старые фильмы, а то, как вели себя Полоз и его подружка, вполне соответствовало…

И, самое интересное, несмотря на то что Ребекка Скотт повела себя не слишком-то красиво, слегка… подставив своего молодого человека, тот держался совершенно обычно, разве что брови были чуть сведены.

– Меня к ней привело исключительно твое упрямство, – невинно заметила Луна и опустила взгляд. – Если бы ты посчитал возможным вести себя откровенней со мной, не было бы нужды использовать другие способы получения информации.

В случае любой другой парочки сейчас бы произошел бурный разрыв с криками, взаимными обвинениями и битьем если не посуды, то чего-то ее заменяющего.

Полоз и Луна устраивать скандал не спешили, хотя их взаимное недовольство друг другом можно было чуть ли не руками потрогать.

– Рыжая, – обратился ко мне Фелтон, обнаружив, что я не собираюсь их покидать и продолжаю с интересом наблюдать выяснение отношений самой сладкой парочки университета.

Я посмотрела на него, безмолвно спрашивая, в чем дело.

Отзываться на эту собачью кличку мне не хотелось.

– Иди-ка, продолжай завтрак с подругами. Наверняка они соскучились по твоему обществу.

Может, и соскучились. Но рядом с Королем в этот момент мне было интересней.

– Брысь отсюда! – шикнул на меня парень, сообразив, что по-хорошему я уходить не планирую.

Я оскорбленно передернула плечами и пошла прочь. До первого же угла, за которым можно было спрятаться и продолжить слушать беседу некроманта и целительницы. Уходить так просто я не решалась, особенно сейчас, когда между Фелтоном и Ребеккой назревает ссора.

– Скажи на милость, что на тебя нашло, душа моя? – понизив голос, спросил у своей девушки Полоз.

Понизить-то он понизил, но благослови Господь эхо и хорошую акустику…

– Мне просто нужны конкретные ответы, сердце мое, – безо всякого благоговейного трепета отозвалась Скотт.

Больше того, в ее голосе я ясно расслышала упрямство и желание добиться своего, несмотря ни на что.

– Ребекка! Я уже устал тебя переубеждать! – воскликнул Король, и я возликовала.

Сломался! Сдался! Заговорил как нормальный, заурядный человек!

– Я готов на коленях умолять тебя, Луна моя, оставь эту историю и уезжай домой. Я просто не имею права тебе ничего рассказать, а ты мучаешь меня постоянными расспросами.

Ну, я так не играю… Опять он изрыгает поток велеречий…

– Ты мне не доверяешь? – напрямик спросила Скотт.

Я уже сама мысленно умоляла Короля сдаться и рассказать ей все тут же, на этом месте.

– Тебе я доверяю полностью и безоговорочно, душа моя, и вложил бы в твои прекрасные руки свою жизнь… Но рассказать тебе ничего не могу. И даже не надейся, что я быстро и легко забуду эту твою нелепую выходку с визитом к проректору. Даже моему бесконечному терпению и любви к тебе есть предел, – разбил все мои надежды Кассиус Фелтон. Как на тайны, так и на возможность погреть свои уши на ссоре.

Сказав это, Полоз стремительно двинулся к выходу.

Мне пришло в голову, что лучше всего будет просто вжаться в стену, тогда, скорее всего, меня никто не заметит.

Заметил.

Проносясь мимо, Фелтон цапнул меня за плечо и потащил за собой.

– Подслушивать – вульгарно, – на ходу отчитал Король, ни на секунду не останавливаясь.

Пусть как мужчина Полоз представлял из себя компактный вариант, хватка у него была мертвая. В меня он вцепился так, что оставалось только попискивать от боли.

– Фелтон, куда ты меня тащишь?! – взвыла я, пытаясь вырваться, когда мы уже оказались на улице.

– Завтракать, – невозмутимо ответил он, действительно поворачивая в сторону кафе. – Я голоден.

У меня самой желудок подавал сигналы SOS, но вряд ли мне удастся хоть что-то проглотить в присутствии Полоза. Так и отравиться недолго.

– Я не голодна! Фелтон! Отпусти меня немедленно! – взмолилась я, пытаясь вывернуться и получить долгожданную свободу.

– Чтобы ты опять шпионила? – деловым тоном уточнил парень, даже не собираясь давать мне сбежать.

– Я не шпионила! – нагло соврала я.

– Да-да, разумеется, – откликнулся Фелтон и продолжил движение.

Оставалось только смириться и покориться своей судьбе в лице Полоза.

Но до кафе мы не дошли: когда мы проходили мимо музея, что-то там грохнуло, земля содрогнулась и мы полетели навзничь. Полоз – молча, я – с истошным воплем. Оно и неудивительно, поскольку Фелтон упал прямиком на меня. Я хотела возмутиться, но быстро передумала, когда сверху посыпались обломки.

Некромант дернулся, застонал и замолчал…

Кажется, без жертв на этот раз обойтись не удалось.

Когда пыль рассеялась, я увидела, как в нашу сторону бегут люди, вроде бы студенты… Мне еще хватило времени порадоваться этому, а потом я потеряла сознание.

С завтраком у меня не сложилось…

Пришла я в себя в лазарете. Справа лили слезы перепуганные насмерть девчонки, слева стояла кровать, на которой лежал Полоз. В отличие от меня, приходить в сознание Фелтон не спешил. На стуле рядом с его кроватью расположилась Ребекка Скотт, бледная и скорбная.

– Эшли, как же ты так умудрилась? – трагично всхлипнула Натали, самая сердобольная из нашей компании.

– Да чтоб я знала! – простонала я, пытаясь оценить, насколько сильный ущерб понесла.

Тело ломило, голова болела, на руках обнаружились ссадины, но в целом я все еще была целой.

– Меня отсюда быстро выпустят?

Мне стоило огромных усилий не смотреть на койку слева.

– Ну, вроде бы да, – ответила Хельга. – Ты практически не пострадала, тебя Фелтон собой прикрыл. Вот ему досталось куда сильней, несколько переломов.