Текст книги "Тёмные души"

Глава третья

От этого захватывающего дела её снова отвлёк на этот раз лёгкий шум за одной из задрапированных дверей. С похолодевшим сердцем Джейн ждала, что будет дальше. Наконец, шум стал немного громче, и в замке скрипнул ключ. Джейн подбежала к камину и выхватила от туда ещё одну кочергу. Дверь медленно отворилась, и из тёмного проёма послышался прерывающийся голос:

– Умоляю, мадемуазель Жанна! Это Бьянка ле Муи. Позвольте, я войду?

Держа кочергу в руках, Джейн подошла к задрапированному проёму, в котором увидела бледное и печальное лицо Бьянки.

– Это вы? – изумлённо спросила она, разглядывая чёрное одеяние гостьи.

– Боюсь, против моего кузена это бессильно, – произнесла Бьянка, указывая на кочергу. – Но в вас я не ошиблась. Вы не глупы, как те четыре глупые курицы.

– Против вашего кузена? – переспросила Джейн, опуская кочергу. – Позвольте, но что вы здесь делаете? И почему вошли именно так?

– Оставьте вопросы, – Бьянка бросилась к Джейн. – Бегите от сюда! Спасайтесь! Сейчас же собирайте свои вещи и уезжайте!

– Простите, – отстраняясь, сказала Джейн. – Но я приехала выйти замуж за вашего кузена.

– Выйти замуж! Ха-ха! – Бьянка воздела руки к небу. Затем, тише добавила: – А что вам известно о четырёх прежних жёнах моего кузена? Что вам известно о замке? О нашем роде? О, я вижу, вы слышали о проклятии. Иначе у вас не было бы такого выражения лица, когда вы вошли в замок.

Джейн удивилась. Она старалась не подавать виду, что и замок, и хозяин ей неприятен. Что до Бьянки, то Джейн не заметила, чтобы та хоть на минуту подняла на неё глаза, когда её кузен их представлял. И всё же она углядела и Джейн, и то, что Джейн хотела скрыть.

– Да, да. Я вижу всё. Поскольку я знаю о грехах нашего рода. Я охотно искупила бы их. Но у меня недостаёт смелости.

– Что вы такое говорите? Вы сумасшедшая! – Джейн понимала, что в словах этой странной женщины есть смысл. Что они перекликаются с предчувствиями её души. Но разум её твердил о замке Глэдстон и богатствах де Го.

– Это вы скоро сойдёте с ума, как Беатриса де Люинь, или повеситесь на собственных волосах, как Клементина Пежо. А ещё у вас есть другой путь: стать игрушкой на каждую ночь для моего кузена и дяди, как Маргарита де Бре и Франсуаза-пастушка.

– О чём вы говорите? – Эти имена Джейн хорошо знала: так звали четырёх умерших жён её нынешнего мужа.

– О его жёнах, милая. О его настоящих жёнах. Вы думали, они мертвы? Нет, дорогая. Они все живы. Кроме его третьей жены, Клементины Пежо. Её дядюшка так хотел поправить своё торговое ремесло браком племянницы, что даже не поинтересовался, от чего это, утонувши в озере, она обрела синюшные полосы на горле? Эта дурочка была ещё невыносимее, чем её предшественницы, истеричные знатные дамы. Правда, Беатриса де Люинь, увидев её висящей на собственных волосах, повредилась рассудком. Ну, это не её вина. Годами не видеть солнечного света, а из людей общаться и весьма тесно с моим кузеном и дядей – любая сойдёт с ума. Правда, Франсуазе-пастушке не привыкать раздвигать ноги, а Маргарите де Бре это, похоже, начинает нравиться.

Джейн слушала этот прерывистый и яростный монолог и не могла понять толком ничего. О жёнах Бертрана де Го она знала то, что знали все. Первый барон Бертран просватал своего двадцатилетнего сына за дочь своих соседей, Беатрису де Люинь, которая после нескольких выкидышей умерла при родах. Второй женой стала Маргарита де Бре, чья свадьба положила конец спорам о границе владений де Го и де Бре. Года через два после свадьбы, катаясь на лошади, она как-то упала и сломала себе шею. Слухи о проклятии, резкие откровения слуг о хозяевах замка сказались и на выборе зятя для дочерей ближайших и не очень соседей де Го. Высший свет кланялся де Го и ле Муи, но больше никто не рисковал связывать с ним родство, несмотря на богатство рода де Го. Тогда, видя, что с высшим светом дел не сладишь, барон де Го-отец нашёл не слишком умного, но оборотистого и богатого купца Пежо, у которого имелась племянница на выданье. На скандал, связанный с подобным мезальянсом, никто в замке не обратил внимания, как и на многие закрытые двери местных родов. Состоялась новая свадьба. Молодая и на этот раз прожила недолго: утонула в озере. Тут уж все сословия объявили бойкот де Го. А барону хотелось при жизни увидеть наследника. Пришлось его сыну выбирать жену чуть ли не из крестьян. Франсуаза-пастушка, девочка лет пятнадцати, как раз ему подошла: особой родни нет, а которая осмеливалась что-то возразить – получила щедрый откуп и быстро уехала из родных мест. Но и здесь молодой не повезло: на вторую зиму её задрали волки вместе с лошадью. И вот теперь Джейн… Её брак устраивал тоже барон-отец, но увидеть венчание не успел. Все жёны, таким образом были мертвы. А кузина её жениха утверждает, что живы, кроме Клементины Пежо. Как это может быть?

Оказалось, Джейн произнесла последнюю фразу вслух.

– А вот так, милая. Нашему проклятому роду нужен наследник. Нам нужно, чтобы род не прерывался, поскольку только тринадцатый потомок принесёт нам Божье прощение. Но об этом задумываюсь я. А мои кузен и дядя думают совсем о другом. При их аппетитах и любви к не совсем светским развлечениям им и четырехсот женщин было бы мало.

– Так вы хотите сказать… – Джейн и сама догадывалась, что могла сказать ей эта бледная и худая женщина, дрожащая то ли от холода, то ли от ненависти.

– После свадьбы Бертран де Го из галантного жениха превращается в чудовище. А чтобы об этом никто не знал, под замком есть очень удобные комнаты. Однако, если есть надежда дождаться наследника, молодая жена меняет апартаменты не скоро. Первой, как вы могли догадаться, переменила их Беатриса де Люинь. Она, подобно матери вашего жениха и моего кузена, никак не могла удержать в своём чреве плод. Мой кузен не его отец, он не стал ждать до шестидесяти лет и, когда случился очередной, восьмой, выкидыш, объявил, что Беатриса умерла при родах вместе с ребёнком. А сам дал волю своей фантазии уже в подземелье. Его отец и мой дядя ему помогли.

– Как? – Джейн даже задохнулась.

– А вы не знали? – Бьянка усмехнулась. – Здесь не принято делить женщин. Вы в этом убедитесь, если не последуете моему совету. Бегите! Бегите сейчас! После свадьбы будет поздно!

Джейн слушала и не могла решить. Всё было слишком ужасно. Даже после того, что уже знала Джейн, рассказ Бьянки походил на бред сумасшедшей.

– Вы мне не верите? – яростно спросила Бьянка, наблюдая за её лицом.

– А как же сестра Бертрана, ваша кузина? Разве она не может продолжить род?

Бьянка на минуту замерла. Потом разразилась громким злым смехом.

– Кузина Катерина! – она резко замолчала. – А что вам о ней известно?

– Я о ней ничего не знаю

– И я тоже, – загадочно произнесла Бьянка. – Пойдёмте, – Она схватила Джейн за руку.

– Куда?

– Вы мне не верите. Но, может, поверите своим глазам? Пойдёмте.

Джейн повиновалась. Ей было страшно. Но хотелось, всё же, раскрыть тайны этого замка прежде, чем бежать из него.

Бьянка, больше не говоря ни слова, потянула Джейн к задрапированной двери. Джейн пошла за ней.

Минуя бесчисленные узкие коридоры и лестницы, они вошли в небольшую комнату. В слабом свете свечей и неверном отблеске камина Джейн разглядела в кресле какое-то существо. Услышав их шаги, оно шевельнулось в кресле и вытянуло голову из недр мрака.

– А, матушка всё ещё хочет спасти чужую душу? – прохрипело существо старческим голосом. Закутавшись в плед, оно закашлялось.

– Кто это? – испуганно спросила Джейн.

Это тоже один из ваших будущих родственников, если вы меня не послушаетесь. Подойдите ближе и познакомьтесь. Жак, это Джейн Глэдстон, невеста Бертрана де Го. Джейн, это Жак ле Муи, мой сын.

– Ваш сын? – Джейн решила, что Бьянка точно не в своём уме: подойдя к креслу, она заметила старчески сморщенную фигуру с седым, наполовину лысым черепом и почти беззубым ртом. Этому старику было никак не меньше пятидесяти лет, тогда как Бьянка, хоть и походила на привидение, как и представленная Джейн горничная, но ей никак больше тридцати нельзя было дать.

– И всё же это мой сын. Он родился вполне нормальным ребёнком. Однако лет с четырёх стал слишком быстро расти, в шесть он выглядел на двенадцать лет, а в десять стал вполне сформировавшимся юношей. В пятнадцать наступила его зрелость. А сейчас ему восемнадцать, и до следующего дня рождения он может не дожить.

– А кто его отец? – содрогаясь от откровенно сладострастного взгляда, спросила Джейн.

– Не знаю. Может, мой дядя, может, кузен. А может, и его отец.

– Что? – Джейн задохнулась.

– Разве я не сказала, что в нашей семье не принято делить женщин? – горько усмехнулась Бьянка. – И этот мой грех я тоже должна искупить.

– Прекрати нести чушь, матушка, – прохрипел из своего кресла Жак ле Муи. – Лучше скажи, когда моя очередь? Я изголодался без твоего тепла!

Джейн не верила своим глазам: старческий взгляд переместился с неё на Бьянку, и похабная улыбка появилась на узких морщинистых губах.

– Забудь об этом сегодня, Жак, – брезгливо сказала Бьянка. – Если нужна жертва, то в подвале ещё три. Выбирай.

– Ты самая лучшая, – прохрипел Жак и снова закашлялся.

– Пойдемте, Джейн. Здесь вы всё видели.

Джейн, перекрестившись, последовала за Бьянкой, шепча молитвы.

Едва спустившись на несколько пролётов, Бьянка резко остановилась и прислушалась.

– Сюда кто-то идёт. Боюсь, сегодня вы не увидите своих предшественниц. Не знаю, кто это, но или дядюшка, или кузен уже туда спустились. А, может, они оба.

– Тогда я тем более хочу это увидеть. Чтобы убедиться.

– Ничего не выйдет. Когда они уходят, весь этаж караулят их немые слуги. Без души и сердца. Вы и шага не сделаете, как очнётесь на том свете. И даже не поймёте этого. От чего, как вы думаете, об этих забавах ничего не известно? От чего жёны вашего жениха считаются всё ещё умершими? Иезуитам с их тайными шпионскими играми надо ещё учиться у этих…

– Тогда что же делать?

– Тогда пойдёмте ко мне. Я покажу вам еще кое-что.

Они поднялись наверх. Через несколько потайных лестниц и переходов они дошли до одинокой железной двери в донжоне.

– Это моя комната, – просто сказала Бьянка. – Входите.

Джейн вошла в небольшую комнату с невысоким потолком и узкими оконцами. Свет свечей и факелов трепетал на сквозняке.

Бьянка прошла к массивному столу из потемневшего дуба, на котором были разбросаны книги и бумаги.

– Проходите. Я не собираюсь вас убивать, – грустно произнесла Бьянка, глядя на замершую на пороге комнаты Джейн.

Бьянка подошла к камину. Джейн обошла комнату, разглядывая аскетическое убранство. Распятия, библии, молитвенники, чётки, жития святых и просто религиозные книги были разбросаны повсюду. В одном углу Джейн заметила массивную шкатулку, отделанную золотом. Бьянка подошла к ней.

– Вы правы. Это именно то, с чего всё началось, – Бьянка взяла шкатулку в руки, сняла с себя цепочку с небольшим позолоченным ключиком. Открыв шкатулку, она пододвинула её к Джейн. – Возьмите.

В шкатулке Джейн увидела пожелтевший пергамент и странную конструкцию из двух дощечек, перевязанных между собой полуистлевшей верёвкой.

– Что это? – спросила Джейн, беря в руки хрупкую конструкцию.

– Это карандаш Жильбера Орси, настоятеля монастыря Святого Карла.

– Кто это?

– Это настоятель монастыря, которого мои предки распяли в этом месте. За это перед смертью он их проклял. А теперь прочитайте эту рукопись.

Джейн взяла хрупкий пергамент в руки. Аккуратно развернув его, она увидела серые едва видные буквы

– Я расшифровала то, что здесь написано. Мне потребовалось много времени. Однако это не чернила, потому что не выцвели. Только поблекли.

– Что это? И где вы это нашли?

– Когда мои проклятые предки перестраивали из монастыря замок, они разобрали всё здание. Радом с камином была потайная комната. Кроме драгоценностей и книг там было это. Прочтите, что я смогла разобрать.

Джейн взяла их бледных рук Бьянки лист бумаги, испещрённый неровным почерком. «Как ныне рождается солнечный свет…» начала читать она. По мере чтения лицо её бледнело. Дочитав до конца, Джейн устало опустилась в кресло, заботливо пододвинутое Бьянкой.

– И это всё правда? – шёпотом спросила она. – А другим невестам вы это показывали?

– Да, Жанна. Каждой. Не каждая видела моего сына, пока была невестой, но каждая познакомилась с ним позже. Чтобы довершить картину, давайте попробуем спуститься вниз. Возможно, там всё уже закончилось. Вы сами увидите, что всё, мной сказанное, правда. Мы и так теряем много времени. Скоро совсем стемнеет.

– Вы хотите проводить меня к остальным? В подвалы?

– Да, чтобы вы убедились. Только не надолго вернёмся в вашу комнату. Вас должна ждать ваша камеристка, чтобы приготовить и одеть к ужину.

– И правда. Я просила вернуть Мэри. Моё отсутствие…

– -Ваше молчание в комнате Бертран поймёт правильно. Он в курсе потайных ходов в этом замке. Вам надо запереть горничную в комнате, чтобы она собрала вещи. Как только мы вернёмся, я выведу вас из замка.

– Хорошо.

Женщины двинулись в обратный путь. Пройдя через комнату Жана, Джейн не увидела юношу-старика. Стараясь изгнать из памяти его образ, она поспешила за быстро удалявшейся Бьянкой.

Войдя в свою комнату, Джейн подбежала к двери, которую подпирала кочерга. Распахнув её, она увидела белое лицо камеристки.

– Госпожа! Почему вы не отвечали? Я уже полчаса пытаюсь до вас достучаться! – взволнованным шёпотом вопрошала девушка.

Джейн пропустила её в комнату. Бьянки уже не было видно.

– Я прилегла и задремала, Мэри. И не услышала твоего стука.

– О госпожа! Неужели вы могли заснуть здесь? Это какой-то склеп! Когда меня привели на половину слуг и сказали, что я и Роберт будем находиться здесь, а у вас будет другая камеристка, я чуть не умерла! – Она машинально стала собирать вещи Джейн, не дожидаясь приказа.

– Почему?

– Все слуги в этом замке как неживые. Ни поговорить не с кем, ни пошутить. Роберта ещё сразу куда-то увели. Я осталась с ними одна. Пыталась разговаривать, но они только смотрят в пол и что-то бормочут под нос. Когда вернулась Жийона и сказала, что барон согласился с вашим желанием, чтобы я была с вами, я хотела её расцеловать. Но она так странно на меня посмотрела…

– Она сказала что-нибудь?

– Только то, что это не надолго. Потом поднялся переполох.

– Что случилось?

– Как сказал слуга того уродливого господина, сбежала сумасшедшая кузина барона. Она весь день была тихая, поэтому её и представили вам. Барон, добрая душа, не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что дочь его дяди не в своём уме, и поэтому поселил её в башне. Если мне позволено высказать своё мнение, то я бы не сказала, что барон добр. Скорее, внушает дрожь…

– А сестру барона ты видела? – прервала Джейн размышления камеристки.

– Да, госпожа. Она очень странная.

– Чем же?

– Она так смотрит на служанок, что меня дрожь пробирает.

– В самом деле, – Джейн тоже это заметила. – И что же она сказала о своей кузине?

– Что в детстве у кузины была слишком впечатлительная нянька, которая задурила ей голову ужасами и религиозным фанатизмом. А, повзрослев, мисс Бьянка и вовсе решила, что все те выдумки правда. И теперь ударилась в религию. Но пусть уж религия, чем буйное помешательство.

Джейн следила за быстрыми и точными движениями камеристки.

– Мэри, а что ты делаешь? – наконец спросила она.

Мэри опустила глаза и нервно рассмеялась.

– Простите, госпожа. Очевидно, я так хочу уехать из этого места, что и решила, что и вы тоже.

– Мы уедем. Позже. Когда все в замке уснут.

– Ночью? – ужаснулась Мэри.

– У нас будет проводник, – тихо сказала Джейн, наклонив голову к голове Мэри. Она показала ей глазами на дверь и стены. Мэри понятливо кивнула.

– Собственно, мисс, – другим тоном сказала Мэри. – Хозяин прислал меня помочь вам одеться перед ужином.

– Да, Мэри. Подай мне платье.

Через некоторое время переодетая и освежённая Джейн оглядывала себя в зеркале. На настойчивый стук в дверь они с Мэри переглянулись.

– Войдите, – сказала Джейн, беря Мэри за руку.

В дверях показался бледный слуга в ливрее с опущенными к полу глазами.

– Если мадемуазель готова, мне даны распоряжения проводить вас в трапезную. Ваша служанка должна будет вам прислуживать.

Джейн немного удивилась подобным обычаям, но всё же была рада. Оставаться одной среди членов этой зловещей семьи, где отец спит с дочерью, а у хозяина замка гарем в подвале, Джейн было страшно.

Войдя в просторную залу, мрачную, как и все покои в этом замке, Джейн заметила, что ни Жана ле Муи, ни Катерины де Го не было. Барон Бертран, сидя во главе роскошного стола, указал ей место напротив себя.

– Катерина переодевается, – пояснил он с улыбкой, вогнавшей Джейн в дрожь. – Но не тревожьтесь. Она сказала, что вы успели познакомиться.

– Да, сэр. Я видела мисс Катерину. Она была очень добра, навестив меня, – произнесла Джейн.

Она заметила хрупкую фигурку Бьянки по левую руку от её кузена, и поразилась. Сейчас Бьянка была такой же, когда их представили: тихой, замкнутой, с глазами, опущенными в тарелку. Словно с Джейн говорила недавно другая женщина. Со своей стороны барон Бертран не производил впечатления человека, обеспокоенного чем-либо, что было весьма странно. Поскольку, по словам Мэри, самовольные перемещения Бьянки вызвали в замке переполох.

Ужин был обилен, разнообразен и вкусен. Джейн чувствовала себя расслабленной и умиротворённой. Глядя на лица будущих родственников, ей начало казаться, что все её страхи надуманны, а россказни Бьянки – не более чем сон после утомительной дороги. Она позволила увести себя в свою комнату и даже не обратила внимания, что Мэри ещё в середине ужина куда-то делась, а её саму заперли в комнате. В комнате, где не было замков изнутри и полно потайных ходов.

Предоставленная самой себе, она как-то слишком быстро погрузилась в сон.

Глава четвёртая

Утром ей прислуживала отринутая накануне Жийона. На вопрос, куда подевалась Мэри, та ответила, что во время ужина камеристке стало плохо от непривычной еды, и она теперь под присмотром лекаря. Страхи Джейн снова ожили. Она даже удивилась: что такое случилось с ней вечером? Ведь она должна была уехать от сюда ещё вчера. Но тут её размышления прервал слуга в ливрее с приглашением позавтракать.

Джейн, как и вчера, спустилась в трапезную. По дороге она пыталась вспомнить, как же она вчера покинула её? Спиртное не должно было лишить её памяти, поскольку, помня о ночном бегстве, она не злоупотребляла поистине восхитительными дарами барона и больше пила воду, чем вино.

В трапезной её встретили Катерина де Го и Гильом ле Муи. Барона и его кузины за столом не было.

– Кузина Бьянка сегодня завтракает у себя. Ей нездоровится, – сказала Катерина в ответ на невысказанный вопрос Джейн. – А у брата так много дел, что он тоже позавтракает у себя, – При слове «брат» по губам Гильома ле Муи пробежала странная улыбка. – Ведь свадьба будет сегодня?

– Свадьба? – Джейн совсем забыла, зачем она здесь. – О, боже! Я совсем забыла! – Джейн отложила вилку.

Её непосредственность развеселила Катерину.

– Нет, это я забыла. Свадьба завтра. А сегодня мы ждём свадебное платье, – глаза Катерины лучились весельем.

Джейн снова почувствовала себя спокойной и расслабленной. «Почему я решила, что здесь всё ужасно? – лениво подумала она. – Я просто устала вчера с дороги и уснула. А то, что замок построен так неудачно и навеяло на меня всякие ужасы». Джейн почувствовала, что хочет спать.

– Простите, я, похоже, не отдохнула ещё с дороги, – она поднялась из-за стола и медленно пошла к себе.

Когда дверь за ней закрылась, Гильом ле Муи обратился к Катерине:

– Долго ещё будет длиться этот маскарад? С прошлыми…

– С прошлыми всё было по-другому, – прервала его Катерина. – Одним были нужны деньги, другим имя, а третьим…

– Красота твоего братца, – закончил Гильом ле Муи и захохотал.

– Ну, и это тоже, – улыбнулась Катерина, приглаживая волосы и оправляя складки на платье. – Но ты же слышал, свадьба будет завтра. Наше счастье, что она бедна и в Англии началась религиозная смута. Если бы её братец не оказал нам услугу и не помер на поединке, мы бы до сих пор искали новую невесту.

– Ну да. Старые мне что-то поднадоели.

– Экий вы, дядя. Женщин много на свете, а вот подвал их всех может не выдержать.

– Люди смертны. А если им помочь, то место свободное всегда будет. – Он снова захохотал.

– Уймись, дядя, – резко произнесла Катерина. – Твоя дочь вчера говорила с ней, и даже водила к себе.

– И что? Боишься, что наша травка не сработает? Нет, Бьянку я запер. И запер надёжно. Теперь главное, чтобы наша невеста по-прежнему составляла компанию нам за столом.

– Почему?

– Ну, во-первых, у неё меньше подозрений, что её хотят опоить, – Гильом ле Муи хищно осклабился. – А во-вторых, так я точно вижу, что травка прошла по назначению.

Катерина рассмеялась.

– Выдумщик вы, дядюшка.

– Ну, у меня не все мозги между ног, как у тебя, племянница, – Произнеся последнее слово, Гильом ле Муи снова странно оскалился. Он похлопал своей волосатой лапой нежную ручку Катерины и в глазах его зажёгся плотоядный огонёк.

– Наша невеста у себя, – вдруг охрипшим голосом сказал он. – Её служанка в подвале с Жаном, а её слуга…

– С нашими слугами, – закончила Катерина.

– Да. Может, и нам?..

– Может быть, – Катерина прикрыла глаза и встала из-за стола. – Мне что-то жарко сегодня.

Гильом ле Муи сорвался со своего места и разметал посуду на столе. Мгновение, и Катерина лежала под ним. Не утруждая себя раздеванием, Гильом ле Муи одним рывком разорвал прочный корсет. Вслед за ним на пол полетели тяжёлая юбка и кринолин.

– Фи, дядя, моё платье, – томно проворковала Катерина.

Гильом ле Муи рывком потянул её и поставил на четвереньки.

– За это, милая, – прорычал он, всаживая свой твёрдый чёрный член в зад племянницы. – Ты получишь не один десяток платьев.

Катерина томно изогнулась и сладострастно застонала. Сейчас, с разметавшимися волосами, в разорванной одежде, из которой вывалилась белая полная грудь, и с безумным вожделением во взгляде она менее всего походила на женщину. Скорее, на самку, которую покрывает удачливый самец. В последнем рывке дядюшки она издала крик, походивший на рык животного. Удовлетворённый и ослабевший дядюшка опёрся о её спину и нехотя слез со стола.

– А как же я? – капризно произнесла Катерина, усаживаясь на столе.

– Служанка нашей невесты еще никем не опробована, – произнёс Гильом ле Муи, завязывая штаны. – Она ждёт тебя. Только переоденься. В этом чёртовом замке чёртовы сквозняки.

Катерина легко спрыгнула со стола.

– Она в подвале?

– Да, в отдельной комнате, – усмехнулся Гильом ле Муи. – Прикованная к стене и уже раздета, – со значением добавил он.

Глаза Катерины сверкнули, и она опрометью бросилась из комнаты.

– Де Го, де Го, – пробормотал Гильом ле Муи, подбирая остатки корсажа, кринолина и белья. – Всё так же необузданны и сластолюбивы. Когда-нибудь Святая инквизиция доберётся до вас.

Наконец, он крикнул слуг. Вошли двое бледных молодых мужчин с глазами, опущенными к полу. Одному Гильом ле Муи указал на разбросанную посуду, другому вручил остатки одеяния Катерины. Затем, не говоря ни слова, вышел, громко хлопнув дверью.

Когда дверь закрылась, один из слуг хотел что-то сказать. Однако, второй, поднеся палец к губам, зыркнул на дверь. Первый кивнул, и со вздохом вышел, неся бывшее одеяние Катерины. Оставшийся слуга перекрестился и прошептал молитву.