Текст книги "Свастика в небе. Борьба и поражение германских военно-воздушных сил. 1939—1945 гг."

В июне 1940 года настала очередь англичан получить неприятный сюрприз. Их эксперты информировали правительство, что враг имеет радарное устройство, которое позволяет ему точно бомбить днем и ночью, независимо от видимости – все равно, в темноте или в сплошной облачности. Направленный радиолуч мог вывести немецкие бомбардировщики к их целям со значительной степенью точности. Опасность, которую это представляло для британских городов, сразу стала ясна. Черчилль отнесся к этому вопросу настолько серьезно, что созвал специальное совещание Военного кабинета, чтобы обсудить его.

Британские посты радиоперехвата часто улавливали слово «Knickebein»,[89]89
  Яичный коктейль (нем.).


[Закрыть] и английские агенты на континенте получили указание выяснить, что оно означало, но не преуспели в этом. Но затем был сбит немецкий бомбардировщик с некоей таинственной аппаратурой на борту, и один из захваченных в плен летчиков заговорил. Скоро стало совершенно ясно: для того чтобы вывести немецкие бомбардировщики на цели в Англии, использовался луч радиолокатора. Теперь очевидная проблема состояла в том, чтобы найти какие-то средства для постановки помех этому лучу и, возможно, отклонить его так, чтобы бомбардировщики сбрасывали свой груз в другом месте без ущерба. Этот вопрос был расценен настолько срочным, что ему дали временный приоритет над всеми другими задачами, и британские ученые принялись за работу. Вскоре они сообщили о своем прогрессе и к сентябрю создали устройство, отклонявшее направленный радиолуч, известный как «Kriickebein». Теперь немецкие бомбардировщики безопасно сбрасывали свой груз над открытой местностью или морем в полной уверенности, что находятся над своими целями.

В самом начале войны специалисты по радиолокаторам на опытной станции в Вангероге[90]90
  Вангерог– остров из архипелага Восточно-Фризских островов, расположенного вдоль немецкого побережья Северного моря.


[Закрыть] поняли, что при помощи компонентов радара «Фрейя» можно наводить самолеты на цель, и вскоре разработали два метода для выполнения этой задачи: системы «X» и «Y».

В системе «X» использовались две передающие станции, расположенные в разных точках, каждая из которых испускала свой луч так, чтобы они оба пересекались в районе цели. Встроенный приемник позволял самолету лететь по одному из этих лучей, и, когда тот начинал принимать импульсы другого луча, это означало, что он над целью, и экипаж сбрасывал бомбы.

Система «Y» использовала только один луч. Импульсы принимались приемником, установленным на борту бомбардировщика, и постоянно отправлялись обратно к передающей станции, так что в итоге на станции знали, где самолет в данный момент находится на луче. Когда самолет достигал района цели, передавался сигнал для сброса бомб.

Около Кале, Шербура и Морле были построены три радиовышки, и, поскольку их возведение было странным, они привлекли внимание английских летчиков и агентов. Эти станции могли излучать направленные лучи так, чтобы направлять самолеты к любой точке в пределах 400 километров. Однако была лишь одна группа немецких бомбардировщиков, оборудованных необходимой аппаратурой, чтобы действовать во взаимодействии с этими станциями, и это была знаменитая Kampfgruppe 100.[91]91
  100-я бомбардировочная группа была сформирована 18 ноября 1939 г. и оснащена самолетами Не-111Н. 28 ноября 1941 г. на ее основе была образована 100-я бомбардировочная эскадра (KG100).


[Закрыть] Благодаря точности бомбометания, степень разрушений была несоразмерно большой, что причиняло британским ученым немалую головную боль. Они знали, что система работает, уже в сентябре 1939 года, но смогли разработать эффективные контрмеры лишь к концу 1940 года.

Система «X» использовала четырехметровые волны, а система «Y» – семиметровые, очень восприимчивые к помехам и отклонению. Еще прежде, чем были разработаны контрмеры, англичане начали использовать свои знания о том, как работают эти системы. Например, они предоставляли им совершенную систему оповещения, сообщая время и направление атаки, давая таким образом возможность привести в готовность противовоздушную оборону и иметь истребители в воздухе в нужном месте и в нужное время, чтобы оказать ничего не подозревавшим визитерам «теплый» прием. Зенитная артиллерия, конечно, также приводилась в готовность. В результате немецкие бомбардировщики часто становились жертвами своей собственной радарной техники, хотя уже вскоре немецкие специалисты по радиолокаторам поняли, что делает противоположная сторона.

Хотя в те дни радарная техника не была высокоразвита, она, без сомнения, использовалась в Англии гораздо больше, чем это делалось в Германии, прежде всего потому, что она уберегала эскадрильи Королевских ВВС от сверхчеловеческой задачи непрерывных патрульных полетов на случай появления врага, задачи, которая бы скоро утомила и людей и машины, занятые этим.

До осени 1940 года Великобритания и Германия, вероятно, были не очень далеко друг от друга в радарной гонке, но с этого момента Великобритания начала вырываться вперед, пока вскоре не стала явным лидером. Кроме того факта, что она находилась в смертельной опасности и потому имела все возможные стимулы спешить с развитием и совершенствованием радаров, была еще одна, и крайне важная, причина для неравенства, которое быстро возникло.

Немецкие ночные бомбардировщики можно было обнаружить и определить их местоположение. Но этого было недостаточно – их требовалось уничтожить. Теперь армия ученых и их ассистентов день и ночь работала для того, чтобы обеспечить установку радаров на истребители. В тот начальный период радары были тяжелыми; теперь требовалось сделать их достаточно легкими, чтобы самолет мог их нести. Задача была срочной. Точное ночное бомбометание могло принести огромные разрушения, а в темноте или в облаках истребителям было почти невозможно установить визуальный контакт с вражескими бомбардировщиками.

К концу 1940 года радар АI[92]92
  AI – сокращение от выражения «airborne iterception radar» – самолетная радиолокационная станция перехвата.


[Закрыть] был готов. Он работал на длине волны 1,5 метра, и его мощности хватало, чтобы достаточно точно обнаружить вражеский самолет на дистанции между 5 и 6,5 километра. Для начала это было неплохо, и новый прибор установили на двухмоторный ночной истребитель «Бленхейм». Пилот мог теперь наводиться на вражеский бомбардировщик посредством сигналов, видимых его штурманом на установленном на борту радаре. Но прежде чем эта система могла заработать, «Бленхейм» должен был оказаться в пределах 5 или 6,5 километра от врага, что не было расстоянием в ночном небе. Английские ученые так же решили и эту проблему. Они разработали панорамный радар и тем самым революционным образом изменили весь воздушный транспорт.

Этот аппарат имел вращающуюся антенну, которая автоматически каждые двадцать секунд посылала в небо по кругу луч. Результат отражался на темной стеклянной панели или экране в виде вращающегося луча. Если в небе ничего не было, экран оставался однородно освещенным, но если в пределах досягаемости находился другой самолет, тогда радарный импульс отражался от его поверхности и возвращался обратно, чтобы отметиться на экране в виде светящейся точки. Местоположение, высота, скорость и курс самолета могли быть определены с большой точностью. Однажды обнаруженный самолет не мог уклониться от луча радиолокатора, и его позиция регистрировалась снова каждые двадцать секунд.

Это было в октябре 1940 года. С этого момента ни один самолет не мог скрыться в темноте или воспользоваться преимуществом прикрытия облаков – панорамный радар безошибочно находил его.

Первый радар GCI[93]93
  GCI – наземное наведение истребителей-перехватчиков.


[Закрыть] был готов 16 октября 1940 года, благодаря личному вмешательству Черчилля и его решению, что эта работа должна иметь самый высокий из возможных приоритетов в части обеспечения людьми, материалами и деньгами. Благодаря этому решению радар стал доступен для боевого использования достаточно рано, чтобы сыграть решающую роль в ночных боях.

Пока Великобритания делала все возможное для дальнейших исследовательских работ в области радаров как долгосрочной цели, руководство Германии не было столь же дальновидным. После победы на Западе Гитлер издал приказ о том, что все исследовательские работы должны быть прекращены, если они еще не продвинулись до той степени, когда имелись приемлемые шансы, что они дадут практические результаты в пределах года. Причина этого рокового решения достаточно ясна, но оно было ошибочным и абсолютно безответственным. Гитлер и его руководство были убеждены, что в пределах года война завершится в пользу Германии. Так зачем тратить время, деньги и ресурсы, которые можно было использовать лучшим образом?

Это близорукое решение имело далекоидущие последствия. Так, оно означало конец немецких исследований в области радаров и позволило Великобритании занять драгоценное лидирующее положение, которое она сохранила до конца. Удет протестовал устно и письменно, но безрезультатно: Геринг отказался поддержать его, вероятно боясь сообщить Гитлеру, что ввел его в заблуждение относительно мощи люфтваффе. Однако слепыми были не только дилетанты, подобно Гитлеру и Герингу. Даже генерал Фельгибель, который отвечал за связь и коммуникацию[94]94
  Генерал войск связи Эрих Фельгибель с 26 августа 1939 г. занимал пост начальника управления связи Главного командования вермахта и инспектора (командующего) частей связи вермахта. Позднее он был арестован как участник «июльского заговора» против Гитлера и 4 сентября 1944 г. казнен.


[Закрыть] и который в своем штабе имел множество высококомпетентных специалистов в области электроники, полностью согласился с Гитлером, заявив: «Война вскоре будет закончена. Ученые, поглощенные долгосрочными исследованиями, впустую тратят время. Лаборатории больше не должны съедать рабочую силу. В чем мы теперь нуждаемся, так это в большем числе самолетов; самолеты и еще больше самолетов».

Результатом стало то, что немецкие ученые были вынуждены прекратить все свои долговременные исследовательские работы, особенно в области сантиметровых радиоволн, в то время как английские ученые уверенно продвигались все дальше и дальше вперед.

Оберcт Остеркамп полагал, весьма осторожно, как он думал, что в атаке на Англию могли участвовать около 1500 истребителей. Но действительность оказалась неутешительной. Согласно официальным данным, в августе, когда нападение началось, Германия имела 760 истребителей, 1200 бомбардировщиков, 280 «Штук» и 360 самолетов других типов. В сравнении с фантазиями Геринга эти цифры произвели отрезвляющее впечатление на немецкое руководство. Информация, которой обладало британское правительство, также была преувеличена. Она насчитывала только истребителей около 1200, а, согласно Черчиллю, всего Германия сконцентрировала для нападения 2669 самолетов.

Лиддель-Харт оценивал численность английских истребителей в начале августа приблизительно в тысячу, без учета резервов. Официальные британские данные на 7 августа были таковы: 714 истребителей и 471 бомбардировщик. Производство самолетов в Англии в июле составило 1665 самолетов, включая 496 истребителей. Между 10 июля и 31 октября общая средняя ежедневная численность оценивалась в 49 эскадрилий с 608 самолетами.

Оценки потерь противника расходились значительно. Согласно британским источникам, с 10 июля по 31 октября потери люфтваффе составили 2698 самолетов, в то время как за тот же период Англия потеряла 945 истребителей. Немецкие официальные цифры потерь люфтваффе за это время – 1733 потерянных и 643 поврежденных самолета.

Задача, с которой столкнулся в начале Битвы за Англию эйр-маршал Доудинг, была нелегкой. Истребительное командование должно было причинить врагу максимально возможные потери, разумно, насколько это возможно, расходуя собственные силы. Истребители Доудинга должны были находиться повсюду, и прежде всего защищать жизненно важные английские предприятия, в первую очередь авиазаводы и заводы авиационных двигателей, поскольку без их производства Англия оказалась бы потеряна. Несмотря на критические ситуации, которые часто возникали, и сверхчеловеческую нагрузку, лежавшую на нем, Доудинг никогда не терял уверенности. В наихудшей ситуации он всегда имел под рукой несколько резервных эскадрилий, чтобы бросить их в бой в критический момент.

В частности, организационная сторона истребительной обороны была первоклассной. Штаб истребительного командования находился в Стенморе,[95]95
  Стенмор– тогда поселок, располагавшийся около северо-западной окраины Лондона, ныне находится в городской черте.


[Закрыть] а штаб авиагруппы под командованием Парка[96]96
  Имеется в виду 11-я авиагруппа, которой командовал эйр-вице-маршал Кейт Парк. Формирование авиагрупп в Королевских ВВС началось в марте 1936 г. в рамках реформы организационной структуры командования метрополии. В них в соответствии с назначением включались несколько истребительных или бомбардировочных авиакрыльев, базировавшихся в одном географическом секторе. К началу Второй мировой войны в истребительное командование входили 11, 12 и 13-я авиагруппы.


[Закрыть] – чьей задачей с его 25 эскадрильями была защита южных и восточных графств – неподалеку в Аксбридже.[97]97
  Аксбридж – поселок, расположенный недалеко от западной окраины Лондона.


[Закрыть] Центр противовоздушной обороны Англии еще перед войной был размещен в 15 метрах под землей и при помощи радиосвязи и подземных кабелей находился в постоянном контакте со всеми авиастанциями[98]98
  В Королевских ВВС авиабазы назывались авиационными станциями.


[Закрыть] истребителей. Поэтому для люфтваффе было практически невозможно вывести его из строя, даже самыми мощными бомбежками.

Командный пункт был подобен амфитеатру. Галерея вокруг была закрыта стеклом, а в яме располагалась огромная карта. Вокруг нее сидели служащие WAAF[99]99
  WAAF (Women's Auxiliary Air Force) – женская вспомогательная служба Королевских ВВС. Ее персонал выполнял административные функции в штабах, работал на узлах связи и т. п.


[Закрыть] в наушниках, которые находились на прямой связи с радиолокаторами и наблюдательными постами по всей Южной Англии. Как только радары обнаруживали немецкие самолеты, приближавшиеся к побережью, начинали поступать сначала радио-, а позднее и телефонные сообщения об их количестве, высоте, местоположении и курсе. При помощи стрелок и символов, передвигаемых по огромной карте, графически отображалось передвижение нападающих и позиции обороняющихся истребительных эскадрилий в течение всего сражения.

Одна стена этого командного пункта представляла собой огромную доску, разделенную на секции, соответствующие истребительным авиагруппам, и в каждой из этих секций были данные о каждой доступной эскадрилье, лампочки показывали состояние их готовности в любой момент. На доске также боевое расписание: какие эскадрильи находились в воздухе и вели поиск противника, обозначалось, какие эскадрильи атаковали цель, какие возвращались на свои аэродромы для дозаправки, и т. п.

Из-за стекла офицер наведения мог одновременно видеть и стол и доску и таким образом владел ситуацией в целом, наблюдая за ее поминутными изменениями. Были записаны даже фамилия пилотов и их позывные. На столе офицера наведения находились многочисленные телефоны, связанные с коротковолновой радиостанцией, и в любой момент он мог войти в прямой контакт с командиром любой эскадрильи или, если это было необходимо, с любым пилотом. Поблизости от офицера наведения находились хорошо обученные люди, получавшие всю поступающую информацию и передававшие ее вниз «крупье»[100]100
  Имеются в виду служащие WAAF, передвигавшие значки по столу с картой и тем самым напоминавшие крупье за игровым столом.


[Закрыть] с их длинными лопатками, чтобы те отражали ее на карте. В специальной секции сидели офицеры, отвечавшие за управление зенитными батареями.

С течением времени была создана высокоэффективная система, и офицер наведения на главном командном пункте в Стенморе мог сообщить позицию немецких самолетов в воздухе над Францией и над Западной и Северо-Западной Германией. Этот нервный центр – идея Доудинга – сыграл решающую роль в успешной защите Англии от атак люфтваффе.

Доудинг был не единственным человеком, столкнувшимся с трудной задачей. Благодаря Герингу, Мильху, Удету и Ешоннеку в подобном положении с другой стороны оказались два человека: Кессельринг, командующий 2-м воздушным флотом, и Шперрле, командующий 3-м воздушным флотом. Воздушная война против Англии была трудным делом, но ее никто всерьез не планировал, и потому не было сделано никаких значительных приготовлений. Так, всего лишь в прошлом году Гитлер называл войну с Англией бессмысленной, и Геринг был полностью согласен с ним – по этому поводу он набросал сердитое замечание на официальном документе. Но теперь все неожиданно изменилось.

Однако нападение на укрепленный остров на первый взгляд казалось легким делом, благодаря великолепным успехам, достигнутым в кампаниях во Франции и Фландрии, и, конечно, вследствие хвастовства Геринга. Гитлер был убежден, что имеет неукротимую воздушную армаду, чтобы поставить население Англии на колени. Еще в 1938 году, исключительно как мера предосторожности, в Северо-Западной Германии начала создаваться основа для воздушной атаки на Англию. В то время 2-м воздушным флотом командовал генерал Фельми, человек, который во время Первой мировой войны служил летчиком в Турции и знал свою работу досконально. Он понимал, что будет практически невозможно вывести из строя сразу все английские аэродромы, если когда-либо в этом возникнет потребность. Радиус действий истребителей был слишком малым, и предоставленные сами себе бомбардировщики, несомненно, столкнутся с неприятностями. Кроме того, имелись большие проблемы с навигацией, и не хватало информации, чтобы составить список приоритетных целей для бомбардировки. Также экипажи бомбардировщиков были недостаточно хорошо обучены для таких заданий.

Учитывая мощь противника, Фельми предупредил свое руководство о том, что британский военный потенциал очень высок, в особенности благодаря почти неистощимым запасам сырья, получаемого из-за границы. Также Фельми был категорически настроен против бомбардировок городов, указывая, что сама Германия в еще большей степени уязвима для бомбардировочных ударов со стороны Англии. Поэтому в целом Фельми был против любого нападения на Англию с воздуха.

Меморандум, в котором он излагал свою точку зрения, был очень плохо встречен его руководством, и Ешоннек, честолюбивый начальник Генерального штаба, заявил, что это оскорбление рейхсмаршала, то есть Геринга, который объявил, что если он бросит люфтваффе против Англии, то небо над Лондоном станет темным от его самолетов. Хотя стратегические выводы Фельми были отклонены, большинство его тактических предложений теперь были приняты. Однако он сам оставался в опале и, когда в самом начале войны произошел инцидент в Мехелене, был снят с должности вместе со своим начальником штаба оберстом Каммхубером.

После поражения Франции и эвакуации английских наземных войск ситуация в некоторой степени изменилась в пользу Германии. Например, она больше не должна была полагаться только на базы в Северо-Западной Германии. Ее аэродромы были теперь намного ближе и простирались от Бретани до Голландии. Их было так много и они были так широко разбросаны, что можно было не бояться никакого серьезного ущерба со стороны англичан. Расстояние, которое нужно было пролетать, стало намного короче, – самолеты могли, если необходимо, совершать по нескольку вылетов в день. Соотношение сил было неплохим, хотя ни в коем случае не таким хорошим, как большинство людей думало. Главный план теперь состоял в уничтожении Королевских ВВС в воздухе и на земле атаками, следующими волна за волной. На первом этапе сражения Лондон не должен был быть затронут.

Однако все еще сохранялись некоторые значительные неудобства. Самолеты люфтваффе должны были пересекать море и действовать над английской территорией, где, возможно, столкнутся с сильным противодействием истребителей и с мощной противовоздушной обороной. В связи с этим бомбардировщики нуждались в истребительном прикрытии, но его, чисто технически, было нелегко обеспечить. Бомбардировщики, летевшие на высоте около 4600 метров, замедляли скорость истребителей эскорта. Если английские истребители, летевшие на максимальной скорости, внезапно атаковали бы немцев, то эскорт оказался бы в невыгодном положении.

Далее, в то время дневные истребители не могли оставаться в воздухе более часа с тремя четвертями. Из этого времени приблизительно полчаса уходило на сбор в боевой порядок и встречу с бомбардировщиками, затем бомбардировщики летели относительно медленно, так что проходило еще много времени до того, как они достигали района цели, в результате у истребителей оставалось бензина всего на несколько минут боя, если они хотели затем благополучно вернуться на свои базы.

Следующим, и действительно очень серьезным, неудобством было то, что если пилот выпрыгивал на парашюте, то делал он это над вражеской территорией и попадал в плен, в то время как выпрыгнувшие на парашютах британские летчики, если они благополучно приземлились, могли сразу продолжить участие в боях. А требовалось по крайней мере восемнадцать месяцев, чтобы подготовить хорошего летчика-истребителя.

В характеристиках между английскими и немецкими истребителями большого различия не было. Me-109, основной немецкий истребитель, возможно, обладал более высокой скороподъемностью, но его противник «Спитфайр» имел более сильное вооружение. Me-110, более тяжелый, двухмоторный и двухместный самолет, оказался несостоятельным – он был таким медленным, что вскоре сам стал нуждаться в истребительном прикрытии.

В качестве ударной силы нападающие использовали Ju-87, пикирующий бомбардировщик, и позднее Ju-88, двухмоторный пикирующий бомбардировщик. Последний впервые был использован в Западной Европе, и стало очевидным, что он имеет множество дефектов. Другим бомбардировщиком, использовавшимся над Англией, был Do-17, но он так же был далеко не идеальным самолетом и постоянно изменялся и модифицировался. Не-111 не обладал способностью пикировать при бомбометании и был гораздо тяжелее Ju-88, но к его преимуществу следует отнести способность оставаться в воздухе в течение шести часов.

Но что же дальний стратегический бомбардировщик, который называли «Ural Bomber»[101]101
  Он получил такое прозвище, поскольку, согласно плану Вефера, должен был иметь дальность полета, позволявшую достигнуть Урала и вернуться обратно на территорию Германии.


[Закрыть] и который генерал Вефер, первый начальник Генерального штаба, непрерывно требовал? После того как он погиб в авиакатастрофе, Дейхманн,[102]102
  Пауль Дейхманн в апреле—сентябре 1937 г. занимал пост начальника вновь образованного оперативного штаба люфтваффе.


[Закрыть] его способный преемник, сохранил это требование действующим. И Вефер и Дейхманн были сторонниками оборонительной стратегии. Но лучшая защита, считали они, это нападение на нервные центры врага, находящиеся далеко в тылу, и для этого они хотели иметь четырехмоторный дальний бомбардировщик, способный атаковать такие цели, как электростанции, доки, узловые железнодорожные станции, ключевые заводы и т. д.

Все страны имеют жизненно важные точки. Вефер и Дейхманн полагали, что их атака даже небольшим числом первоклассных дальних бомбардировщиков принесет большие дивиденды, чем всеобщая бомбардировка. Например, Германия имела следующие слабые точки: производство шарикоподшипников, производство синтетических масел и отдельные участки ее железнодорожной системы.

Мильх отклонил требование на дальний бомбардировщик, мотивируя свое решение нехваткой алюминия, хотя можно было построить несколько меньшее число средних бомбардировщиков и одновременно небольшое число дальних бомбардировщиков, что оправдалось бы, когда пришло время. В Англии они, конечно, достигли бы больших успехов, чем средние бомбардировщики. Однако они так никогда и не были построены, и, когда время настоятельно потребовало таких самолетов, люфтваффе пришлось обходиться без них.