Текст книги "Пусть будет как есть. Беседы в Бомбее. 2010–2011"

Каждую ночь, мне это абсолютно нравится, глубокий глубокий сон, каждую ночь ты бываешь абсолютно Тем, что ты есть, абсолютно естественно, Тем, что является естественностью. И каждое утро это случается, несмотря на то, хочешь ты этого или нет. Ты даже не можешь не просыпаться. Но хотеть не просыпаться – слишком поздно. Поэтому Ты просыпаешься. И просыпаясь, Ты осознаешь-реализуешь Себя. В этом маленьком и большом, в единении или в единичности, во всем том, что является Тем, что ты есть. Ты даже можешь делать из этого семь состояний. Ты можешь делать кусочек, кусочек, кусочек пирога. И Ты можешь его резать и резать, но Ты не можешь его отрезать. Ты не можешь получить кусочек от покоя. Что бы Ты ни делал, Ты не можешь делать его большим или меньшим, чем Покой, которым Ты являешься[16]16
  Английские слова piece (кусочек) и peace (покой) произносятся одинаково. – Пер.


[Закрыть].

С.: У меня, как ученого, есть один способ смотреть на это делание кусочков и кусочков…

К.: Этому нет конца…

С.: Так что же представляем собой все мы? Мы – не что иное, как группы частиц и полей. Все сущее – просто группы частиц и полей. С сомнительной способностью думать, что они существует…

К.: Все это – воображение чего-то.

С.: То, что я вижу, обусловлено тем, что ум устроен определенным образом.

К.: Это все выдумка. Научная фантастика. Вот почему это называют научной фантазией.

С2: Он – физик-ядерщик.

К.: Я называю это научной фантастикой. Красота науки в том, что она никогда не может контролировать существование.

С.: Наука приходит к тому же выводу: не существует ничего, кроме некоего поля, которое невозможно определить.

К.: Мне всегда нравится говорить: наука не могла найти материю, так что она может не иметь значения. Ученые – самые большие искатели. Они ищут счастье. Как в Церне, в Швейцарии, где они хотят делать материю и антиматерию и их соединение. Это подобно браку Шивы и Парвати.

С.: Я работал в этой области.

К.: Да, и затем внезапно есть тот свет. Чистый свет. Чистый свет только на долю секунды, а потом он снова делится на пространство и форму. Бесформенное и форму. Но они это исследуют. Так что даже ученые хотят быть просветленными. Они хотят контролировать самих себя. Но, слава Богу, это невозможно контролировать.

С.: Они не хотят контролировать, они хотят знать…

К.: Да, но это – контролирование. Хотеть знать – значит хотеть это контролировать. Хотеть знать возлюбленного, а если ты знаешь возлюбленного, то можешь его контролировать. Это контроль, что же еще? Любовь – это контроль. Любая относительная любовь – попытка контролировать возлюбленного. Есть любящий и возлюбленный. И есть страх, что возлюбленный тебе не принадлежит. И тогда ты пытаешься контролировать его посредством знания его. Ты хочешь знать его, каждую его маленькую склонность. Даже если ты становишься ученым, изучающим энергию, ты хочешь знать энергию. Ты хочешь знать, что такое энергия, и ты хочешь знать это только потому, что хочешь контролировать энергию до того, как энергия будет контролировать тебя. Все контролируют! Но, слава Богу, никогда не было никакого ученого, кто мог контролировать даже самого себя.

С.: Поэтому он хочет знать, кто он есть.

К.: Да, но для чего? Потому что он хочет контролировать счастье.

С.: Он хочет знать, почему в картину входит этот элемент контроля?

К.: И «почему» – это всегда страдание. Я сижу здесь: почему нет? Пусть он делает свою работу. Это не опасно. Никто никогда не может знать То, что является Знанием. А то, что можно знать, – это просто сновидение. Ученый – сновидение, то, что он ищет, – сновидение, все, что он узнает, – сновидение. И все это – временная реальность, которую он может находить, которую он может снова терять. Так что это хорошее развлечение. Так что это – забава. Наслаждайся работой. Наслаждайся тем, что ты не можешь находить То, что ты ищешь. Наслаждайся не-нахождением. Ты не можешь не искать. В любой момент бодрствования Тебе приходится исследовать Свою природу – такова Твоя природа. Исследовать то, что является твоим возлюбленным. Это твой способ любить самого Себя.

Но наслаждайся не-нахождением. Наслаждайся тем, что Ты не можешь это контролировать. Наслаждайся непредсказуемым. Наслаждайся тем, чем ты являешься.

С.: Удовольствие – в поиске, в путешествии. Никакой цели нет.

К.: Есть поиск без ожидания нахождения. Действие без деятеля. Есть намерение, но без кого бы то ни было, кто его имеет.

Никогда не было никого, кто имел какое-либо намерение. Поэтому вся Вселенная – это намерение. Но нельзя найти никого, кому принадлежит это намерение. Полнота имеет намерение исследовать Полноту. И Полнота никогда не может знать Полноту, как она есть. Поэтому что бы ни исследовала Полнота, это исследование какой-то воображаемой полноты. Так что же? Пусть она это делает. В чем проблема? Это исследование без конца. И без риска найти.

С.: Конца нет. Потому что все, что создается, не удовлетворяет.

К.: Слава Богу, Ты не можешь становиться удовлетворенным. Будь доволен, что Тебя ничто не может удовлетворять. Если бы было что-то, что могло бы Тебя удовлетворять, Ты был бы зависим от этой проклятой вещи. Какая-то истина, какое-то переживание, которое может Тебя удовлетворять. Это ад, что уже есть кто-то еще. Двое! И тот кто-то может тебя удовлетворять. Боже мой!

С.: Так что, несчастье встроено в двойственность?

К.: Это страдание. В любой момент, когда ты переживаешь самого себя, ты переживаешь страдание.

С.: Возможно ли жить в единственности? В адвайте?

К.: Нет, никто не может этого делать. Никогда не было никого, кто не мог это делать, и никогда не будет никого, кто может это делать.

С.: Я не понял первую часть.

К.: Не было вообще никого. Как мог тот, кого вообще не было, жить в адвайте? Слава Богу, никто не может жить в адвайте. Кто бы это был?

С.: Так никогда никого не было?

К.: Никогда не было никого. Что же тут даже говорить о том, чтобы жить в адвайте, жить достойной жизнью? Что за вопрос о хорошей и плохой жизни?

С.: Это противоречие.

К.: Полное безумие.

С.: Так в вопросе о реальности, том, что истинно, критерием может быть человеческий разум?

К.: Ты можешь говорить, что энергия принимает форму так называемого человека, а затем создает еще одну форму, которая не есть что-то «отличающееся», и тогда имеет место диалог о самой себе. Это подобно разговору с самим собой. Это подобно тому, как каждое утро, когда ты пробуждаешься, пробуждаются трое – «я», я сам и Я. А потом спрашивают «как мы себя чувствуем?». Ты уже пробуждаешься в больнице, в сумасшедшем доме. Это твоя больница. И там всегда есть врачи, которые столь же больны, как ты. И больной врач хочет помогать больному пациенту. И оба без конца говорят об их болезни. И каждый состязается в том, кто самый больной. Или кто-то даже состязается в том, кто самый здоровый. Но тот, кто состязается в здоровье, должен быть в аду. Любое состязание имеет место в аду, в разделении. Есть один, состязающийся с кем-то другим.

С.: Так глубокий сон ближе всего к адвайте?

К.: Глубокий глубокий сон. Глубокий сон – это все еще осознавание. Глубокий глубокий сон просто означает То, что является глубоким сном. То, что является пробуждением, и то, что сейчас бодрствует. Можно продолжать. Не то чтобы глубокий глубокий сон был Тем, что ты есть. Ты здесь и сейчас являешься Тем, что ты есть. Но в глубоком глубоком сне можно говорить, что нет никого жалующегося. Поэтому твое Знание есть и в присутствии и в отсутствие этого жалующегося, что неизбежно. Этого невозможно избежать. Всегда есть что-то ложное. А если что-то не является ложным, ты называешь это единостью. Но даже это ложно. Что есть тот, кто не является ложным. Поэтому для меня все ложно. Ложно, ложно, ложно. Это песня ложности.

С.: Это слишком намного выше моего разумения. Поэтому я хочу спросить кое-что другое. Рамеш говорит: «ты – эго». Я борюсь с этим. Я чувствую, что эго полностью другое. Если у тебя есть чувство делателя, то это эго, если нет, то ты – не эго. Но Рамеш всегда говорит: «Ты – эго. Ты умрешь как эго». Эта идея – нечто такое, что я не способен принять. Не можете ли вы просветить меня по этому вопросу?

К.: Этим подразумевается, что ты – То, что есть эго, но То, что есть эго, не имеет эго.

С.: Я вас не понял.

К.: Да, если бы ты меня понял, то больше не было бы никакого эго. Так эго борется за свою шизофреническую идею «я». Есть эго, у которого есть эго. А это означает двойственность. «Я», у которого есть «я». Имеется «я-я». И тогда то, на что указывает Рамеш: Ты – То, что есть эго. И эго пришло и уйдет как То, что ты называешь эго. Но эго не знает никакого эго. Только в обладании есть два эго. И тогда одно эго хочет избавиться от другого эго.

С.: Я не могу понять, ведь есть не два эго.

К.: Но нужны два эго, чтобы знать эго.

С.: Кое-что, что я не могу взять в толк. Это Я и эго? Если я чувствую, что не являюсь делателем, и делатель кто-то другой, то говорят, что эго нет. Но коль скоро есть чувство «Я – делатель», это эго. Эго – это нечто отличное от тебя, и оно вообще не существует. Ты воображаешь, что оно существует. Но Рамеш говорил мне: «ты – эго». Так приходит противоречие. До того я допускал, что я – не эго.

К.: Это то, о чем я говорил. Тот, кто не является эго, – все равно эго. Вот почему я говорил, что есть два эго. Одно из них – тот, кто не является эго и видит эго.

Их два. Одно – это тот, кто отличается от эго. Тогда есть два эго.

С.: Эго – это другой, я – не эго.

К.: Но это два эго!

С.: Это практический, а не воображаемый вопрос. От многих людей я слышал: «ты отличаешься от эго». И если ты чувствуешь, что ты что-то делаешь, то это чувство дает тебе именно эго. Но это то, что я теперь пытаюсь практиковать: я – не делатель, делатель – кто-то другой, – вот то, что мне говорили. Я стараюсь это принимать. Если я – не делатель, но чувствую себя делателем, то это чувство считается эго. Я хочу знать, правильно или неправильно так думать. Это все, что я хочу знать.

К.: Все, что ты сейчас понимаешь, зависит от того, кому нужно понимать. Это называется эго. Есть потребность, нуждающееся я, которому нужно понимать. Это называется эго. Это переживание. Ты переживаешь того, кто нуждается в некоем понимании, чтобы избавляться от того эго, поскольку имеется дискомфорт, неприятное переживание. Поскольку есть «я», которое всегда чего-то желает. С ним всегда что-то не так. Потому это называется эго. И ты прав: Ты не можешь быть тем, что Ты можешь переживать. Но Ты не можешь избавиться от этого переживания. Оно будет. Это переживание «я», являющееся страданием, страданием «я», которое есть эго, будет всегда. Но «я», которое представляет собой переживание страдания, переживание того, кто что-либо делает, иногда есть, а иногда нет. Так кто есть без него?

С.: Обычно я чувствую, что эго включается, только когда я делаю что-то возвышенное. Когда я делал что-нибудь отвратительное, то старался перекладывать это на кого-то другого.

К.: Это хитрое эго.

С.: Иными словами, я всегда чувствую, что тот, кто что-то делает, – это не я. Это какая-то другая сила – называйте ее Реальностью, называйте ее чем угодно на свете, но это то, что заставляет меня это делать. В конечном счете сейчас я стараюсь чувствовать, что я не делаю ничего, что это делает кто-то другой. Если я делаю что-то неправильное, то не прав не я. Меня заставил это сделать кто-то другой.

К.: Этого будет все больше и больше, потому что это уже милость – убирание «тебя» как рожденного. Переживание рожденного становится все слабее и слабее. И тогда деяние просто происходит само собой, просто посредством естественного понимания. Но это происходит не посредством какого бы то ни было относительного понимания. Ты все больше и больше идешь к тому, где нет никого, кто может претендовать на что бы то ни было. Это естественная тенденция. Просто идти к Тому – абсолютному прибежищу, абсолютному Комфорту, который никогда не нуждается ни в каком комфорте. А все, что происходит иначе, что нуждается в комфорте и всем этом, становится все менее и менее притягательным. Так что лишь это привлечено к самому себе, и посредством этого привлечения к себе, просто будучи этим, все это – сон в любом случае. Потому это не происходит посредством какого бы то ни было понимания «тебя», понимающего что-либо, деятеля или не-деятеля. Это естественная тенденция. И если это происходит, то происходит. Но не в силу чьего бы то ни было желания или нежелания. Когда Ты под влиянием той или иной тенденции выходил наружу и влюблялся в то эго, Ты влюблялся в то, что Ты есть. И Ты считал себя деятелем, и все это происходило, это было просто событие. А теперь имеет место событие того, что Ты снова уходишь, это освобождение просто происходит. И тогда это случается просто потому, что случается. Тебе даже не нужно знать, почему. Это окончательно. Ты не должен знать, почему это происходит. Так что это в любом случае будет происходить. И тогда Ты – ни привязанный, ни отстраненный. Поскольку не остается никого, кто отстранен от чего бы то ни было. Тебе даже не нужно называть это чем бы то ни было. Так что Ты становишься подобным холсту, на котором все изображения пляшут, но это никак не повлияло на холст. Как в этой старой аналогии. Это естественная тенденция. Так что мы говорим о Том, что никто не может Тебе дать что-то. Это не может передаваться. Это не может быть ничем таким, чему можно учить. Это просто будет происходить. Как это происходило, когда Ты выходил наружу, Ты сбивался с пути, становясь деятелем, чувствуя страдание. А затем в силу естественных тенденций Ты уходишь из этого. И тогда Ты снова в том блаженстве легкости, которое Ты никогда не покидал вначале. Но кажется, будто выходя вовне, Ты уходил. А потом было еще одно переживание ухода из этого и возвращения назад. Но даже вначале никто не уходил. И в конце никто не возвращался. Потому что есть переживание ухода и переживание возвращения. Но, уходя, никто не уходит, и, возвращаясь, никто не возвращается. Но все равно есть переживание этого. Так есть переживание деяния.

Но невозможно найти деятеля. Есть переживание недеяния. Но невозможно найти не-деятеля. Ни там, ни там никогда не было никакого деятеля или не-деятеля. Ничто никогда не уводило Тебя прочь и никогда не приводит обратно. Ты – всегда То. То, чем ты не можешь не быть. Так что в сновидении Ты уходишь, в сновидении Ты возвращаешься домой. Но То, что Ты никогда не покидал, То, чем это является, это сам Дом. Ты – То, что является Домом. Но в Доме никого нет. И поскольку в Доме никогда никого не было, тот, кто не Дома, не может уходить. Так что это сновидение ухода, сон об уходящем. И есть сон о возвращающемся. Естественно.

С.: У меня есть еще один вопрос. Это давно меня беспокоило. Рамана Махарши обычно говорил: «спрашивай себя: кто я есть?» Он полагает, что это очень легко. Я нашел это самым трудным из всего!

К.: Это более чем легко. Если ты хочешь это делать, то не можешь этого делать. Если это случается, это более чем легко.

С.: Что вы имеете в виду?

К.: Это хитрость. Рамеш бы сказал «если этому суждено случиться», это не требует усилий. Если этому не суждено случиться, ты можешь спрашивать себя «кто я?» по десять часов в день и только доводить себя до утомления.

С.: Рамана Махарши говорит, что всякий раз, когда у тебя есть вопрос, ты спрашиваешь «кто я?». Я – сознание, на этом все кончается, дальше идти некуда.

Я не понимаю, что же он имел в виду. Он реализовал – я всегда думаю: «как Рамана это реализовал? Почему я этого не реализовал?» К Рамане Махарши приходило множество людей, они так высоко о нем отзывались, но ни один из них не был реализованным.

К.: Если ты читал все эти книги Раманы, то когда его спрашивали, реализован ли он, он всегда говорил: как может то, что вы видите как Раману, реализовать Реальность? То, что является Раманой, и есть Реальность, и это и есть ее реализация. Так что никогда не было никого, кто был реализовавшим. Это был его указатель. Никогда не было никого, кто был реализовавшим. И это означает, что никогда не было никого, кто не был реализовавшим. Так почему ты спрашиваешь: «почему он и почему не они?» Никакого «его» не было.

С.: Я согласен. С его точки зрения. Но не с моей. Рамана всегда говорил, что каждый реализован. У него не было на этот счет никаких сомнений. Но у меня есть сомнения.

К.: Вопрос «кто есть я?» – это всегда нечто тонкое, поскольку если ты действительно практикуешь его, слова следуют друг за другом: кто, есть, и затем Я – это последнее, что ты можешь переживать. Но до этого Я пребывает То, чем ты являешься. Поэтому вопрос «кто я?» всегда указывает на источник всего, что есть и чего нет. Так что просто быть Тем – это своего рода указатель на То.

С.: Теоретически я это принимаю, но когда дело доходит до практики, у меня ничего не выходит.

К.: Нет, это произойдет когда произойдет, и тогда ты должен делать это 24/7/365.

С.: Не понял?

К.: Если это есть по милости Тебя самого, отказывающегося от всего, что бы то ни было, это будет происходить 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Без этого все, что бы ты ни делал, в любом случае бесполезно. Но если в это вовлечено То, просто по своей натуре Оно всегда будет концентрироваться на Себе. И это концентрационный лагерь, в который Оно Себя помещает, концентрационный лагерь этого вопроса «кто я» всегда будет ответом на этот вопрос. И в этом вопросе нет спрашивающего. И все. В этом абсолютном ответе, в этом абсолютном Том, что спрашивает, нет никакого спрашивающего. Есть абсолютный ответ, но нет никого, кто его получает. Ты – ответ. Но никто не может утверждать этого. На этот ответ нет претендента. Но сейчас твоя тенденция в том, что ты хочешь его иметь.

С.: Все, о чем вы говорите, говорится и в книгах, которые я читал. Но я чувствую, что я – не реализовавший.

К.: Да. И ты прав. И я могу сказать, что ты никогда не будешь реализовавшим. Забудь об этом!

С.: Я хочу чего-то позитивного! Я в это не верю. Я хочу бороться. Если я умираю без этого, я…

К.: Видишь, это подтверждает, что всегда есть тот, кто будет бороться. Исследование никогда не кончится. И пока есть «кто-то», будет исследование.

С.: Может быть. Это я допускаю, но…

К.: И считаешь себя особенным «когда мое исследование заканчивается, тогда…». Ты никогда не закончишь! Ты не отличаешься от своего ближнего. Ты не отличаешься от семи миллиардов других, и семь миллиардов других, борющихся за То, чем они являются, – это То, что ты есть. Борющееся за счастье. И это никогда не кончится. Принимать это лично, «Я хочу быть просветленным», вот действительно страдающая часть. В реализации нет «реализующего». Вот главная проблема. Но ты хочешь быть реализующим. Ты хочешь стать реализовавшим, и тогда страдаешь, не будучи им. И ты не можешь чувствовать эту «реализованность» и все такое. Так что страдание кончается, когда есть «реализация», но кто реализовавший? И кто не реализовавший? Никогда не было ни «реализовавшего», ни «нереализовавшего». Так что ты прав, ты не можешь реализовать Себя. И будь счастлив, что не можешь реализовать Себя.

С.: Говорили, что Рамана Махарши реализовал.

К.: Никто этого не говорит! Только фантомы говорят, что он был реализовавшим. Он никогда этого не утверждал. Рамана был редким случаем, он никогда ничего не утверждал. Он даже отрекся от отречения. Он пожертвовал жертвенность. Он всегда возвращался к той безвладельности. Так кто говорит, что он был реализовавшим, и теперь делает его бананом? Только обезьяньи умы делают Раману бананом.

С.: Ганапати говорил, что он – реализовавший человек.

К.: Тогда он не был «реализовавшим». Если один говорит, что другой реализовавший, тогда он сам нереализовавший. Потому что любой говорящий, что «кто-то» другой – реализовавший, несомненно нереализовавший. Но он тогда объявляет себя реализовавшим, и это всегда на одного слишком много. Тот, кто подтверждает кого-то другого, подтверждает самого «себя». И бытие зависящим от того, что возможно реализовать самого Себя. К черту их всех! Убейте их всех! Пусть они горят в аду! Они столь же нереализовавшие, как любой из стоящих здесь стульев. Ты спрашиваешь этот стул: «ты реализовавший?». Абсолютно – «кого это волнует».

С.: Вы говорите о чем-то очень идеалистичном.

К.: Я здесь не для того, чтобы делать всех счастливыми. Это не моя область – делать всех счастливыми. Я этим не занимаюсь.

С.: Я не убежден. Стул и человеческое существо – тут есть различие.

К.: Тогда это различие. Это твоя область, и тогда меня не интересует твоя область.

С.: Я выражаю свои чувства.

К.: И, возможно, в этом и состоит проблема.

С.: Если я правильно помню, Рамана говорил: «Нет никакого Раманы».

К.: Никакого Раманы нет. Рамана был самой большой ложью на свете.

С.: Вопрос о том, был ли Рамана реализовавшим, не имеет смысла. Мы пребываем в состоянии сновидения. В нашем сновидении мы воображаем, что Рамана существует. И в этом сновидении мы сновидим, что он реализовавший.

К.: И тогда ты сравниваешь себя с Раманой. Когда ты думаешь, что был Рамана, ты думаешь, что ты существуешь и Рамана существует, и тогда ты начинаешь сравнивать. И тогда ты хочешь быть подобным ему.

С.: Мой отец рассказывал мне, что если ты сидишь там (с Раманой), ты вообще не будешь задавать вопросов. Такой великий покой, что не приходит ни с кем другим. Вот почему я говорю, что он – реализовавший. Очень многие люди, бывавшие там, говорили мне: «когда ты там сидишь, ты забываешь все на свете, ответы на твои вопросы приходят автоматически». Когда кто-то спросил Раману в то время, когда у него был рак: «Как это так, что вы не чувствуете боли?» Знаете, что он ответил? «Когда приходит боль, я увожу свой ум из боли». Вот почему я говорил, что он был реализовавшим.

К.: Но если бы он был Реальностью, он все равно находился бы там и делал то же самое. В этом вся суть. Все, что «другое», – сновидение. Я не отрицаю того, что там происходило. Я никогда ничего не отрицаю. Зачем? Но все, что может быть отличным от чего-то еще, – сон. Вот и все. И я согласен, Рамана отличался от любого другого. Но это не делает его другим. Не было никого, кто был другим. Но как феноменальное переживание он был отличным от любого другого феноменального переживания. Так же, как Аруначала отличается от любой другой горы. Для меня Аруначала – это источник Вселенной. Свет Шивы. Но То, что является Шивой, предшествует тому свету – вот что не следует забывать. Свет Шивы – это не Шива. Так что сновидение Шивы начинается с Аруначалы, со света Шивы. И тогда Рамана – воплощение этого света. Чудесно. И тогда вокруг этого происходит все, что угодно. Все это чудесно, все может происходить в этом сновидении. Даже то, что, находясь в присутствии кого-то, ты успокаиваешься, и что-то тут же разрешается. Все это так, но если бы это было Реальностью, оно должно было бы быть непрерывным. Оно не должно было бы быть в одном случае, но не в другом. Поэтому все то, что можно отличать, должно быть другим. И Рамана всегда говорил, что в Реальности нет никакого Раманы. Поэтому Реальности никогда не нужно ничего знать и Реальности никогда не нужно останавливать свой ум, так как у Реальности нет никакого ума. И кто бы ни заявлял, что он чувствовал себя в большей или меньшей степени в неком Присутствии, я этого не отрицаю. Но это мимолетная тень Того, что ты есть. В этом есть преходящесть. Поэтому даже глубочайший покой, который ты можешь переживать в чьем-либо присутствии, это не То. Это относительный покой. Так что это неплохо, я не хочу умалять этого разговорами. Но я просто говорю, что Покой, которым ты являешься, нельзя сравнить вообще ни с каким переживанием. И только быть этим естественно. Покой, как переживание, приходит и уходит. И, быть может, способен временно успокаивать твой ум. Временный покой ума. И я не имею ничего против этого. Если такова твоя цель, поступай как угодно. Мы можем говорить о том, как, быть может, посредством понимания мы можем успокаивать свой ум, чтобы у нас не было этой идеи деятеля и всего такого, – прекрасно. Но если ты действительно хочешь быть той естественностью, то ничто из этого не сможет тебе помочь. Поэтому, да, можно делать все, что можно делать. Но для Того, что ты есть, все это бесполезно. И мне нравится Нисарга-датта, мне нравится Рамана, поскольку всегда есть это противоречие. Практикуй «кто я есть?», и если с помощью этого «кто я есть» ты становишься безмятежным человеком, безмятежным умом – чудесно. Но даже посредством этого «кто я есть?», самого большого на свете указателя, ты не можешь достигать Того, что ты есть. Это мне нравится больше всего. Да, саттвический образ жизни, не есть чеснока, не делать этого, не участвовать в том или этом действии. Ты можешь лучше спать. Но не думай, что, не употребляя чеснока, ты можешь стать просветленным. Так что и да, и нет. Для относительного сновидения, все, что бы ты ни делал, дает какой-то результат, больше покоя или меньше покоя. Ты должен медитировать как бы то ни было.

С.: Это покой в сновидении?

К.: Это покой в сновидении. Да. И если это твоя цель – дерзай. Но если ты спрашиваешь меня о Том, что ты есть, и как достичь Того, что ты есть, я могу давать указатели на это. Но никто не может это передавать. И никто не способен иметь присутствие, потому что То не имеет никакого присутствия.

С.: Как вы смотрите на то, что Рамана считал Аруначалу Шивой? Он даже ходил вокруг нее год за годом.

К.: Да, он совершал эти прогулки каждый день. Он всегда говорил: «я хожу вокруг Себя самого, а Самость недвижима». Это символ Аруначалы – Самость, недвижимое. Поэтому – свет Шивы, недвижимого. Источник всего сущего никогда не может быть затронут, нарушен или что бы то ни было.

С.: Это не попытка ответить на вопрос «кто я есть?»? Так вы подразумеваете, что Самость – это ответ на этот вопрос?

К.: Самость – это абсолютный ответ на вопрос «кто я есть?». Но Самость не называет Себя ничем. Это отсутствие всякого присутствия любого, кто называет себя чем бы то ни было. Поэтому То, что ты есть, – это бессамостность.

С.: Самость, Шива и Пара-Брахман – это одно и то же?

К.: Ты даешь Тому разные имена.

С.: Самость используется в английском языке…

К.: Потому что это не связано с религией.

С.: Итак, Самость, или то, как вы используете этот термин, подразумевает Пара-Брахман?

К.: Да. Самость, не знающая Самости. Это Пара-Брахман. Брахман, не знающий самого Себя, это Пара-Брахман.

С.: Когда вы говорите «сознание», это то же самое?

К.: Нет. Сознание – это сновидение этого.

С.: А осознавание?

К.: Высшее сознание, с которого начинается сновидение.

С.: Я не понял. Сознание – это осознавание?

К.: Высшее сознание, чистый свет, осознавание, где начинается сновидение. Это свет Шивы, высочайший свет Шивы.

С.: Итак, осознавание – это свет Шивы. А сознание?

К.: Сознание начинается с высшего сознания как осознавания. Все сущее есть сознание. Поэтому есть высшее сознание, среднее сознание и низшее сознание. Это все равно что абсолютный высочайший свет, а потом Дух, подобный пространству, или та пустотность, а потом идет все, что относится к информации и материи. Но это уже начинается с осознавания. Это подобно сновидению. Оно имеет разные состояния. Сознание показывает себя как осознавание. А потом сознание показывает себя как пустотность, как дух, как эфир, а потом как форма. Но то, что оно показывает себя в различных формах и не-формах, не делает его другим. Оно уже то, что оно есть, и как свет, и как пространство, и как форма. Все это – сознание. Все это – веданта, реализация.

С.: Осознавание – это Пара-Брахман, или Самость?

К.: Нет.

С.: Осознавание – это попытка осознания самого Себя?

К.: Это уже сновидение.

С.: Сознание Самости, пытающееся осознавать Самость?

К.: Сознание, пытающееся знать сознание. Это было бы ближе всего. Но ближе всего – это недостаточно близко. Осознавание – это все еще переживание состояния пробужденности. Даже чистейшее понятие осознавания – это все еще переживание. А потом оно кончается. И тогда там, где это кончается, начинается То, что ты есть.

С.: Возможно, Самость, или Пара-Брахман, – это чистейшая форма сознания?

К.: Нет. Это – Сознание. Но То, что является Сознанием, не знает Сознания. Это Осознавание, но То, что является Осознаванием, не знает Осознавания и не обладает осознаванием. И это – Мир, но Оно не знает никакого Мира. Это Знание, но Оно не знает никакого Знания. Но когда мы говорим о сознании, то говорим о сознании, которое мы можем переживать. И это сновидение. Так что Сознанию снится сознание. Поэтому То, что является Сознанием, – это Реальность. И тогда Сознанию снится сон о сознании, который представляет собой реализацию Сознания. Так Сознание реализует Себя в Я-осознавании, затем в Я-естьности, и затем в мире. Но даже Сознание, реализующее Себя как что бы то ни было, не становится реализовываемым тем, как оно себя реализует. Так что Ты сновидишь Себя множеством способов.

С.: Когда вы говорили о трех уровнях…

К.: Триединстве Шивы.

С.: Трех уровнях сознания.

К.: Есть три разных уровня переживания Себя. Их даже семь. Первые три – относительные, а последние четыре – не-относительные. Вот и все. Но Ты не можешь знать Себя посредством ни одного из них. Ты не можешь знать в мире, будучи в мире и будучи человеком. Ты не можешь знать Себя как Дух. Ты не можешь знать Себя как Осознавание. Затем Ты переходишь к запредельному, к четвертому состоянию. Тогда, в абсолютном отсутствии, Ты не знаешь потому, что нет «того», кто не знает самого Себя. И затем Ты «стартуешь» как осознавание, Ты – осознавание. И тогда Ты – не относительное, Ты – То, что есть Я-естьность. А потом Ты – То, что есть мир. Ты – абсолютный человек, Ты – абсолютный Дух, и Ты – абсолютное осознавание. И Ты – даже То, что абсолютно запредельное. Но абсолютное не может знать Себя ни в одном из них. Оно реализует Себя семью различными способами. Семь разных способов сновидения Того, что ты есть. Но Пара-Брахман не может быть найден ни в одном из них. Ни в одном из них нельзя найти Сновидца. Только первые три – относительные. И Ты можешь говорить, что есть страдание, переживание страдания. А потом есть четыре состояния, где нет никакого страдания. И Ты, несомненно, предпочитаешь отсутствие страдания. Но Ты не можешь избежать того, что Тебе приходится переживать Себя даже в первых трех. Ты не можешь избежать ни одного из этих переживаний. Поэтому Ты должен быть Тем, что ты есть, даже в том страдании, которое Ты переживаешь сейчас, Ты должен быть Тем, что ты есть. Если Ты не можешь быть