Текст книги "Брак и его альтернативы. Позитивная психология семейных отношений"

Комментарий.

Существует много типов бессмысленных споров, и это один из них. Насколько мне удалось понять, основная их особенность в том, что никто не желает выслушать другого. В таких взаимоотношениях, как заметила Гейл, «на самом деле не имеет значения, что было сказано». Почти полная неспособность общаться.

Было бы интересно остановить этот спор в какой-то момент и попросить Дика и Гейл, каждого в отдельности, описать чувства и мысли, которые были выражены партнером. Почти наверняка они не смогли бы сделать этого. Вместо этого каждый ждет возможности уколоть другого, так что они даже не могут закончить фразы. Но их сообщения достаточно простые. Дик говорит: «Давление на меня, чтобы я стал кормильцем, сильнее, чем давление на тебя моей сестры». Гейл говорит: «Ты не веришь, что я тоже могу испытывать давление. Я на тебя не давлю. Я тоже пытаюсь найти работу». Только последнее утверждение выражает желание сотрудничества, а не только атаки.

Имеет смысл более детально проанализировать приведенный выше диалог. Как начался спор? С того, как Гейл с оттенком критики сообщила Дику о том, каковы его убеждения и чувства («Ты не принимаешь самого факта, что…»). Этот вид высказывания, в котором внешне пытаются передать другому свое мнение о нем, а внутренне осуждают его, почти всегда приводит к неприятностям. Она говорит: «Ты не принимаешь», а Дик отвечает: «Нет, я принимаю». Кто может судить об истинном отношении Дика? Очевидно, только Дик может дать ответ, но вряд ли он честно признается, когда на него нападают. Это еще одна особенность такого рода общения: как правило, это обвинения, отрицательные суждения, и, следовательно, они дают искаженную картину.

Нужно иметь в виду, что даже легкое изменение подобных высказываний многое меняет. Я не был эмоционально вовлечен в спор, но я хотел понять, в чем, собственно, тут дело, поэтому я вмешался с предположением о том, что же они чувствуют. Но мое высказывание было эмпатическим (эмпатия – от греч. empatheia – сопереживание, способность человека к параллельному переживанию тех эмоций, которые возникают у другого человека в процессе общения с ним. – Прим. пер.), а не обвиняющим, предположительным, а не судящим, и оно возникло на основе истинного желания понять.

Это только кажется, что их общение не очень-то отличалось от моего, на самом деле отличие в установке, которая выражалась, достаточно глубоко. Если бы один из них или оба сказали: «Нет, это не то, что я говорил», я бы немедленно сделал необходимую коррекцию.

Это изменило бы оттенок диалога. Наконец они почувствовали, что кто-то понимает их, пусть даже третий человек, и они смогли более глубоко и слаженно проникнуть в природу своих противоречий. Трудно сказать, принесло ли пользу мое второе, более дидактическое замечание, но я просто уже не мог больше слушать их бессмысленный спор.

В каждом из последующих двух высказываний можно увидеть зародыш их будущих споров, хотя тон общения стал намного менее обвинительным. Гейл говорит: «Ты не хочешь слушать». На самом же деле, верным было бы сказать: «Я чувствую, что на самом деле ты никогда меня не слушаешь». Это последнее – основа для диалога, а не для спора. Дик говорит намного более примирительно, чем до того, но суть его слов такова: «Это твое плохое настроение создает барьер между нами», и это снова попытка сказать ей что-то о ней самой.

Сексуальные отношения

Я. Другой вопрос, который бы мне хотелось задать: какую роль играет сексуальная удовлетворенность или неудовлетворенность для каждого из вас? Действительно ли это очень важная и приятная часть вашей жизни или это подвержено колебаниям, как и все остальные аспекты вашей жизни?

Дик. Я постараюсь ответить на это. Мне кажется, что секс на самом деле важен. Я определенно считаю, что у нас очень мало секса… Это происходит не так часто, как хотелось бы Гейл, и как-то беспокойно, что я даже не уверен, что кто-то из нас смог бы четко об этом сказать. У меня варикозные вены, из-за которых может быть действительно больно. А слишком частые или интенсивные занятия любовью могут быть болезненными, и где-то в глубине я всегда помню об этом. Когда мы только начали наши любовные отношения, у меня было несколько случаев импотенции – когда я не мог кончить. И все прошло само собой. Я не знаю, отчего это было. Думаю, было много всяких сомнений и страхов, особенно страх гомосексуальности, потому что я был подростком, когда… И возможно, даже наркотики как-то повлияли на это. Об этом трудно рассказывать, но главное – с какого-то момента это перестало быть проблемой.

Гейл. Я даже не знаю в точности, что это такое. Бывает, что я не испытываю оргазма, но теперь уже довольно редко. Я с трудом достигаю удовлетворения, и если этого не происходит, то не потому, что Дик что-то делает или не делает, это во мне, но я даже толком не знаю, что это. И еще. Много раз у меня возникал страх беременности. Из-за специфических медицинских проблем я не могу использовать противозачаточные таблетки или I.U.D. (Intrauterine device – внутриматочные контрацептивы и т. п. – Прим. пер.), поэтому я пользуюсь диафрагмами, не очень-то надежными, а я не хочу иметь детей сейчас, и в этом – проблема. Я думаю, есть еще всякие мелкие проблемы, которые я не смогла указать, и они не такие простые, чтобы о них можно было где-то прочесть…

Дик. Похоже, что Гейл хочет и нуждается в большем количестве секса, чем я. (К Гейл.) Ты согласна, что это так воспринимается? (Она кивает.) Когда Гейл не чувствует удовлетворения, я ей сочувствую, потому что я помню, когда у меня не получалось, и я совсем не враждебен ей…

Гейл. Я не хотела говорить это Дику, но пару раз у меня возникало такое ощущение, что Дик считает, что женщины используют его для своей выгоды. Мол, его эксплуатируют, когда ждут от него, чтобы он кончил. Поэтому я колеблюсь, когда у него такие настроения, поскольку я не хочу, чтобы он думал, будто я такая злобная женщина, которая хочет у него отнять его достоинство или что-то там еще. Раньше меня травмировало, если я чего-то хотела первая, а он не отвечал, но теперь так бывает редко.

Дик. Это что-то проясняет для меня. Думаю, в этом ты права.

Я. Очевидно, что ваша сексуальная жизнь не была идеальной. Есть что-то неуловимое в ваших отношениях, и это трудно сформулировать, но у меня создается такое впечатление, что в этом у вас нет причин для ссоры. Здесь вы оба относитесь с сочувствием и пониманием по отношению к другому.

Дик. Я знаю… Я действительно стараюсь сочувствовать. Я думаю, что сексуальные проблемы, которые у меня были… вы знаете, это достаточно серьезно. Я бы не желал такого никому.

Я. Хотя вы могли сказать друг другу «Ты хочешь слишком много» или что-то в этом роде, но этого не было.

Гейл. Один раз это было. Помнишь, когда ты взбесился и сказал, что я свихнулась.

Дик. Неужели?

Гейл. Да, и это на самом деле меня расстроило.

Комментарий.

Интересно сравнить этот разговор с предыдущим обвинительным спором. Здесь каждый принимает на себя ответственность за свои собственные ощущения в его сексуальной жизни и никто не проявляет склонности судить другого. У Дика и Гейл есть определенные трудности, но они понимают друг друга в этом. Дик говорит о его болях из-за варикозного расширения вен и о прежних эпизодах импотенции, а также о неопределенном чувстве тревожности в настоящий момент как о присущих ему чертах. И Гейл, говоря о своих «неуловимых проблемах», осторожно замечает: «Это не зависит от того, что делает или не делает Дик, дело во мне».

Затем, обратите внимание, когда Гейл снова говорит о том, что чувствует Дик, результат получается совсем другой. Здесь она предположительно говорит о своем понимании скрытых опасений Дика, что «женщины его используют», а Дик принимает и с интересом относится к этому замечанию.

Почему же они проявляют эмпатию и понимание здесь, а раньше обвиняли друг друга?

Можно строить различные гипотезы, но, честно говоря, я не знаю. Однако то, что они так относятся друг к другу в вопросах секса, меняет отношения к лучшему. Я могу только пожелать, чтобы это понимание распространилось и на другие области отношений.

Интересно представить себе, как просто эта сфера жизни могла бы тоже стать полем боя. Можно даже угадать характер возможного спора. Вот воображаемый диалог:

Дик. Ты хочешь слишком много секса.

Гейл. Я – нет, это просто ты недостаточно мужествен.

Дик. Я – нормальный мужчина. Проблема в том, что ты со сдвигом и извращенка.

Гейл. Я-то – нет, а вот ты – слабак.

И так далее и тому подобное – до бесконечности.

Опустошение, которое могло быть результатом таких атак, можно представить себе всего лишь из одного высказывания Гейл о том, что лишь попытка Дика поставить ей диагноз и обвинить по поводу секса действительно ее расстроила. Представьте себе, что бы случилось с их отношениями, если бы это было постоянной частью их жизни.

Короткий взгляд в будущее

Дик (обращаясь к Гейл). С тех пор как мы поженились, я действительно вижу, что ты по-другому выражаешь себя.

Вместо одной лишь депрессии теперь ты можешь быть то враждебной, то счастливой, когда ты действительно счастлива, понимаешь? У меня есть чувство оптимизма по этому поводу, хотя Бог знает, это может привести к чему угодно, но я чувствую оптимизм в отношении тебя и твоих собственных чувств…

Гейл. Действительно, устаешь, пытаясь не впадать в депрессию или что-то испытывать, вместо того чтобы просто расклеиться. Это очень трудно. Это похоже на упражнение мускулов, которые никогда не использовались.

Комментарий.

«Это может привести к чему угодно». Несомненно, может! Это брак, у которого достаточно много показаний против, и только героические и интеллектуальные усилия со стороны Дика и Гейл могли бы создать устойчивые взаимоотношения. Я считаю, что отрицательные факторы: неумение общаться по важнейшим вопросам, незрелость в области принятия решений (их колебания по поводу обязательств), их интроективные представления о роли мужа и жены и их продолжающиеся до сих пор ссоры – все это предсказывает возможную неудачу.

Но я также вижу три положительных момента, которые дают луч надежды.

В области секса – одном из наиболее важных аспектов брака – они относятся друг к другу с пониманием и нежностью. Если Дик и Гейл смогут отталкиваться от этого, то, несомненно, это поможет их браку.

Второй вселяющий надежду момент содержится в самом нашем разговоре. Если Дик и Гейл смогут более точно выражать свои чувства, по мере того как они возникают, тогда, как замечает Дик, это вселит оптимизм. Частично это содержится и в утверждении Гейл о том, что развивающиеся и эмоциональные отношения требуют разумных, сосредоточенных усилий. По мере того как партнеры развивают полноценное общение и могут выражать сложные чувства, которые возникают в данный момент, – нежности и любви также, как враждебности и боли, – они увеличивают шансы для совместного роста и развития их взаимоотношений.

О третьем элементе я узнал совершенно случайно. После интервью у меня Дик и Гейл отправились в гости к нашему общему знакомому, который рассказал мне, что они были чуть ли не в экстазе от участия в этом разговоре. Наконец кто-то их действительно выслушал, и они почувствовали, что это им дает очень много. Боюсь, что прежде всего это говорит о том, что только немногие люди чувствуют, что они были когда-либо выслушаны, хотя это было лишь интервью с целью получить информацию, и оно не имело терапевтических целей (хотя временами я не мог сопротивляться желанию помочь). Но это также показывает, насколько важна для них была бы супружеская консультация, если бы она была более доступна (ведь у них мало денег) и если бы консультант был участливым, понимающим и неосуждающим. Если бы они получили такую помощь сейчас, пока их отношения окончательно не испортились. Боюсь, что наша культура не предлагает такого рода услуги, и только немногие консультанты обладают такими качествами и установками, что могут быть действительно полезны. Поэтому мы можем только пожелать удачи Дику и Гейл в их весьма ненадежном браке, и, что стоит отметить, он может оказаться менее прочным, чем те отношения, которые были, когда они просто жили вместе.

3
Брак сегодня

Познакомьтесь с молодой парой – Роем и Сильвией, которым сейчас чуть больше тридцати. Я знаю их уже около десяти лет. В течение некоторого времени, около семи лет назад, я общался с ними достаточно близко. Я был восхищен их очень современными попытками превратить общение с людьми, включая их собственный брак, в постоянно развивающийся творческий процесс. В тот период Рой был увлечен Эмили, юной и чем-то похожей на ребенка женой другого человека. И, вполне понятно, Сильвию это очень расстраивало. Но вместо развода или ссор из-за ревности они оказались способны открыто обсудить свои чувства и прийти к некоторому новому взаимопониманию. Муж другой женщины узнал обо всем и страшно рассердился на свою жену, но больше на Роя. Рой одно время даже хотел, чтобы они собрались все вчетвером – обе пары – и обсудили свои чувства. К сожалению, эта попытка так и не осуществилась.

После разговора между Роем, Сильвией и Эмили все пришли к выводу, что, хотя Рой испытывает глубокие чувства к Эмили, нет причин разрушать оба брака. Казалось совершенно естественным, что иногда мужчина или женщина могут испытывать глубокие чувства более чем к одному человеку. Через довольно короткое время Рой и Сильвия уехали в другое место, так что уже не было возможности проверить эти сложные отношения временем.

Полагаю, вы поймете почему, обдумывая взаимоотношения между мужчиной и женщиной, я решил написать Рою и Сильвии на другой конец континента в надежде, что они поделятся своим опытом. Они решили написать мне только о своих сегодняшних взаимоотношениях, но и это оказалось очень ценным для меня и, надеюсь, для вас тоже.

Одной из причин включения этого материала в книгу было то, что Рой и Сильвия за три года их супружества достигли очень открытых и экспрессивных отношений, которые довольно редко встречаются. Мне известно, что Рой посещал «группу встреч» и проходил год психотерапии у очень компетентного и чуткого психолога. Возможно, это помогло установить такие открытые взаимоотношения. Не знаю. Не могу я предсказать, будет ли их брак определенно «успешным», что бы ни означало это слово. Но определенно они стремятся создать такие сбалансированные отношения, которые были бы немыслимы полвека назад. Они стараются быть открытыми, следовать своим чувствам, обмениваться мыслями и чувствами, работать непосредственно со взаимоотношениями, а не боязливо скрывать все в себе. Степень, до которой они откровенны друг с другом, кажется мне почти невероятной. Победят, проиграют или будет ничья – в любом случае они осваивают новые территории супружеских отношений, территории, столь важные для всех нас. Я не буду гадать, покажутся ли вам их отношения идеальными или же испугают вас. Но думаю, что вы кое-чему научитесь на их опыте. А теперь я предоставляю слово им самим и лишь время от времени буду делать свои комментарии.

Взаимоотношения

Вот некоторые заметки Роя, часто написанные на скорую руку, но очень показательные.

«Мы всегда стремились к развитию и гибкости в нашем браке, но никогда так, как в последние два года, когда мы переехали из маленького города в большой и дети стали учиться в школе. Все это имело большое значение. Кроме того, сказалось достаточно глубокое влияние женской эмансипации и сексуальной свободы в молодежной культуре. По мере того как дети росли, Сильвия тоже устремилась к личностному росту и развитию. И я стал ее в этом поддерживать. Мне захотелось плодотворных отношений на равных. Все чаще мы проводим время, обсуждая наши желания, я слушаю ее и узнаю ее мечты и мысли о самой себе, какой бы она хотела стать. Это дает результаты. Теперь она делает для меня то же самое. Это здорово, когда есть кто-то, кто помогает тебе в познании самого себя.

Мы пользуемся словами, чтобы стать ближе. Мы осознаем, что каждый стремится к полной открытости с другим. Я действительно пытаюсь делиться с ней, особенно такими вещами, о которых мне не хочется говорить, потому что обычно именно они препятствуют обоюдному росту. Например, если я сержусь, или ревную, или сильно увлекся другой женщиной – если я не расскажу об этих вещах ей, они останутся у меня в голове, и мы постепенно будем отдаляться друг от друга. Я заметил, что если я скрываю что-то, то между нами возникает стена – я не могу утаить лишь некоторые моменты, не блокируя при этом все остальное.

Кажется, что периоды подъема и упадка соединяются, сопутствуя изменениям в наших взаимоотношениях. Периоды упадка – это глубинные страхи: страх насмешки, страх показаться инфантильным, страх импотенции или страх быть обузой для Сильвии или ее друзей (это у меня от отца, у которого были постоянные страхи и неуверенность). Этот страх особенно силен, когда я чувствую отдаление от нее – прерывание связи, потерю спонтанной любви, и я знаю, что она расширяет свой мир, свое общение с другими мужчинами. Такие страхи могут быть интенсивными и продолжаться один час или один день. Затем они уходят, когда мы ломаем барьеры и сближаемся, разделяя мой страх до самого конца, проверяя действительность. Чем же являются ее другие отношения? Я – особенный? А чем? А другие – тоже особенные? Показывать каждый интимный закоулок моей мысли, рискуя всем, – это было для меня критическим состоянием, особенно раскрытие и исследование всех моих страхов, какими бы „инфантильными“ и „незрелыми“ я их ни называл. Говоря снова и снова, сначала себе, а потом ей: „Я – такой сейчас, и эти чувства могут никогда не измениться. Если ты хочешь меня, то тебе придется принять и эти страхи. Я уязвим. Я опасаюсь твоих близких связей с другими мужчинами“. На это ушел почти год – ощутить свободу выражения своих страхов, по мере того как они возникают. Сначала я сознательно заставлял себя после внутренних переговоров с самим собой делиться этими страхами, то есть быть открытым, уязвимым и испуганным, каким я себя ощущал».

Сильвия начинает свои записи с короткого, но важного замечания.

«Я все надеялась, что смогу написать: „И с тех пор мы живем счастливо“. Но, видимо, этого никогда не случится. Я кое-что поняла. Много уходит времени на то, чтобы найти слова. Хотя полезно было заняться этим для самой себя».

И вот один из эпизодов, увиденный глазами Сильвии, в котором прослеживается характер их взаимоотношений.

«Перед отъездом Роя на неделю мы провели вместе уикенд на побережье. Предстояла ответственная поездка, и ему было над чем поразмыслить в выходные. После того как он уехал, в понедельник, я написала вот что:

 
Я теряю тебя,
Я думаю о том уикенде на берегу.
Там было так хорошо,
В том фантастическом месте,
Где мы бываем лишь иногда.
 
 
Но все-таки мы не были вместе там:
Я была одна,
Ты был один,
Мы оба были одиноки.
 
 
Ты ждал меня,
Я ждала тебя,
И я ждала, что захочу к тебе.
А время проходило,
Время проходило…
Теперь ты ушел.
Я могла бы сделать тебя сильным,
Я могла бы полюбить тебя, —
Так прекрасно войти в твою жизнь,
Но я ждала, что почувствую это,
И время прошло…»
 

Вот ее комментарий к этому стихотворению: «Я ревновала тебя к твоей поездке, к твоему увлечению работой. Мне тоже захотелось улететь куда-нибудь, чтобы ощутить какое-то оживление. Могу ли я быть с тобой вместе, чувствуя такую досаду? Не могу.

Ты чувствовал вину, потому что не мог выкинуть мысли о предстоящей неделе из своей головы. Ты не был по-настоящему свободным, чтобы быть со мной. На тебе лежала такая большая ответственность. И как может человек отдавать себя другому, если он связан чувством вины и тревожится о предстоящей ответственности?

Мы могли бы поговорить об этом тогда, но мы не понимали еще, что же происходит с нами. Возможно, мы все-таки обсудим это позже».

Реакция на сексуальную свободу

Рой и Сильвия экспериментировали, разрешая друг другу полную сексуальную свободу.

Неудивительно, что это вызвало напряжение. Сильвия рассказывает, как все началось: «Рой и я были женаты уже десять лет, мы думали, что знаем друг друга. У меня никогда не было оргазма, и я считала, что „такова моя участь“. Рой тоже так думал, но мы никогда это серьезно не обсуждали. Мы могли говорить обо всем, кроме секса. Потом я почувствовала влечение к другому мужчине, и мне захотелось заняться с ним любовью. Я не верила, что могу действительно обсудить это с Роем. Я боялась, что это сильно ранит его и что он услышит только: „Ты меня не удовлетворяешь“. Но в конце концов мы поговорили об этом. Сначала все было ужасно – он обиделся и сник. Было больно, так больно понимать, что я была этому причиной. Но ему нравилось, что во мне развивается новая жизнь. Это должно быть хорошо! Я хотела этой новой жизни для себя и для нас обоих. Он – тоже. Мне было важно понять, что „не такая уж моя участь“, а Рой захотел увидеть свою женщину с новой стороны. Рой сказал: „Если ты займешься с ним любовью, я хочу, чтобы ты мне рассказала об этом – мы должны знать все друг о друге“.

Однажды я позволила этому случиться и рассказала ему. Я рисковала. Я рисковала никогда не испытать этого с Роем и всегда оставаться неудовлетворенной, в конечном счете это могло разрушить наш брак. Это было бы трагедией. Мы с Роем в целом хорошая пара, у нас двое детей, нам нравится жить вместе, мы любим друг друга. Но почему-то мне казалось, что я должна рассказать. Я должна открыть эту часть себя для жизни сейчас, когда я знала, что это есть. Казалось, что если это глубинная часть меня освободится, раскроется, то я смогу поделиться этим с Роем – человеком, который так много для меня значит. Сейчас именно так и происходит. Иногда мы с Роем достигаем такой полной близости, которая раньше казалась нам невозможной. Я всегда думала, что это „просто случается“ между двумя людьми. А если уж этого нет, то я совсем не собиралась прилагать какие-то усилия – это казалось мне бессмысленным. И, кроме того, недавно я разозлилась. Почему я должна стараться, чтобы все получилось с Роем, когда я только что испытала это с кем-то еще? Хороший вопрос. Ответ, насколько я понимаю, такой: „Потому, что я хочу быть замужем за Роем и хочу испытывать это с ним“. Это было поворотным пунктом».

Вот некоторые замечания Роя по этому же вопросу: «Вероятно, наиболее трудным для меня оказалось привыкнуть, что у Сильвии есть друзья, мужчины, всегда сравнивая себя с ними и боясь, что я могу ее потерять.

Видеть, как она расцвела и как утвердилась благодаря другим, при этом чувствуя, что сам не можешь так ее возбудить. Я был испуганным и уязвимым, а она сердилась, чувствуя себя замученной детьми, подавленной своими родителями, сексуально неудовлетворенной со мной, за редкими исключениями. Прошло полтора года с тех пор, как она потребовала и обрела для себя новую свободу. Поэтому то, что она сказала мне около шести месяцев назад, действительно имеет смысл. Она сказала, что на самом деле может самоутверждаться с некоторыми другими мужчинами, поскольку они не должны поддерживать ее – они свободны выбирать, быть с ней или нет. А у меня были свои ожидания от нашего брака, поэтому моим заверениям труднее поверить. Я обнаружил, что и сам думаю похоже. Ее общение с другими мужчинами открыло для нее, что ей в них нравится, а что – нет, и привело к тому, что она поняла, что же ей нравится во мне. И она начала поддерживать меня, оценив мои особенности. Это вызывало во мне доверие, поскольку было основано на реальном опыте и выборе.

Чтобы дать свободу Сильвии и понять ее потребность во взаимоотношениях с другими, мне захотелось самому разобраться со своими внутренними запретами по отношению к другим женщинам. Понять, в чем моя неповторимость для нее и ее уникальность для меня, через сексуальный опыт с другими женщинами.

Можно сравнить мой страх, что Сильвия будет поглощена любовью к другому мужчине (которая усиливается, когда у нас с ней нет полной сексуальной близости), с тем страхом, что моя увлеченность другой женщиной может быть опасна для нашего брака.

Я не смогу позволить Сильвии быть свободной с другими мужчинами и определить те границы, до которых мы можем дойти, без опыта моей собственной свободы с другими женщинами и проверки прочности нашего брака, но не с помощью запрещающих ограничений, а выбирая Сильвию из множества других женщин.

Меня больше не тревожит ее интимная близость с другими мужчинами – год назад такое для меня было жутко представить. Фактически это и есть освобождение. Я не должен быть всем для нее. Я свободен быть где угодно и с кем угодно без чувства вины по поводу того, что Сильвия осталась одна.

На самом деле я убежден, что в конце концов мы вырастем до такого состояния, когда сможем любить кого хотим без угрозы и опасений для другого. Похоже, весь секрет в том, насколько мы друг с другом близки. Когда Сильвия была с другим, моя реакция варьировалась от крайней тревоги и самообвинений до вспышек гнева. Если мы сможем живо помнить те прекрасные мгновения, когда нам было так хорошо друг с другом, то, скорее всего, мы будем способны принять сексуальную свободу.

Бывали дни, когда я говорил Сильвии: „Я уже так устал и тревожиться, и мучиться, думая, что ты опять с ним сегодня, что меня тошнит от этих чувств, хочется освободиться от них и сказать: черт возьми, когда мы вместе – прекрасно! Мы можем строить и развивать отношения и делиться всем друг с другом, а когда мы не вместе, то мы свободны радоваться, с кем бы мы ни были“».

Сексуальные взаимоотношения Роя и Сильвии

Вот краткие записи Роя и Сильвии, которые могут дать представление о характере и особенностях их сексуальной жизни.

«Мы поженились уже более десяти лет назад, а наши сексуальные отношения только сейчас начинают становиться действительно такими, как мы хотим. Мы всегда были больше открыты друг для друга скорее вербально, чем физически. Мы оба происходим из семей, где с сексом обстояло очень неважно. Хотя у нас временами бывали удачные эпизоды сексуальных отношений, но только лишь постепенно мы научились на самом деле радоваться и наслаждаться своими телами. Не так давно у нас был фантастический сексуальный разговор, который произошел за ланчем в полутемном кафе, – мы вспоминали о том, как накануне провели ночь вместе, это сильно нас взволновало.

Стать ближе при помощи слов – это важно, но слова могут и помешать. Как-то одним утром мы просто разговаривали, между нами не было ничего чувственного. И вдруг я остановился, придвинулся ближе и заглянул в ее глаза, как бы изучая ее лицо своим взглядом. Было довольно трудно поначалу – могло все разрушиться словами – никаких слов, только взгляды и прикосновения. Мы просто дотрагивались друг до друга, чувствовали эти прикосновения и открывались так, как никогда бы не могли с помощью слов.

Чувственная близость – прикосновения, запахи, мягкое поглаживание друг друга, изучение друг друга глазами и руками от головы до пят без требований, чтобы что-нибудь случилось, – это обоюдное удовольствие, и я соглашусь с Мастерсом и Джонсоном, что это – основа сексуальной реакции».

А теперь описание того же утра Сильвией.

«Однажды утром Рой остался дома и мы пили кофе в гостиной. Дети были в школе. Он заглянул в мои глаза, ничего не говоря. Просто смотрел на меня. Это так подействовало! Я почувствовала что-то новое. Мне даже стало немного неловко, но мне понравилось. Затем он прикоснулся к моей руке только одним пальцем и стал легко выводить узор. Я все чувствовала. Это было почти так, как если бы он вообще не прикасался ко мне раньше».

Затем Сильвия рассказывает о том, что у нее изменилось: «Мы принялись читать о сексе все, что нам попадалось. Прочли вторую книгу Мастерса и Джонсона, и нам понравилось. Я даже купила „Чувственную женщину“. Все это было очень важно для меня. Я не знаю, кто радовался этой книге больше – Рой или я, но ему очень нравилось, что я ее купила. Это был новый день, новая Сильвия, новые мы оба. Мы пошли на эротический фильм, и удивительное дело: мы смогли оба получать от него удовольствие.

Я начала рассказывать больше о своей семье, как я там росла, особенно о моем отце, и я обнаружила, насколько я была сердита на седовласого пожилого человека, что он не сказал мне ничего о том, что значит превратиться в женщину. У моих родителей были сложности с сексом, и это я уяснила и считаю, что до сих пор злюсь по этому поводу (тем не менее я понимаю, что люди могут научить или показать только то, что они знают из собственного опыта).

Во всяком случае, ночью, после того как я излила из себя весь этот гнев, произошла фантастическая вещь.

Когда Рой и я занимались любовью, по моему телу стали разливаться волны, и это случилось – в первый раз. Что за чудная вещь! Казалось, что этот оргазм будет длиться вечно. Я не контролировала, что со мной происходило, я просто позволила этому случиться. Я совсем отпустила контроль, и это потрясающее состояние затопило мое тело. Мне хотелось, чтобы так было каждый день, но это невозможно. Я думаю, что потребуется время, прежде чем я смогу принять этот новый опыт в мою жизнь. Все, что я знаю, – что это может происходить между мною и Роем, и я хочу делать все возможное для того, чтобы оно происходило».

Вот послание от Сильвии к Рою о трудном периоде в ее жизни: «Я думаю о той ситуации, когда ты хочешь заняться любовью, а я – нет, обычно это – мучительная сцена. Я закрыта, непроницаема и от этого чувствую себя ужасно. Как я могу вообще что-то давать кому-нибудь, когда так себя чувствую? Однажды я уловила нечто новое: я не чувствовала того, что бывает, когда занимаешься любовью, но это была настоящая нежность к тебе – желание, чтобы тебе было хорошо. Я зажгла несколько свечей и поставила музыку, которую мы оба любим. Потом попросила тебя повернуться и сделала тебе потрясающий массаж спины с похлопываниями и поглаживаниями, позволяя моим длинным волосам касаться твоей голой спины. Я прижалась своей щекой к твоей спине, потом носом, ухом, губами. Я растерла твои мышцы у основания шеи, нарисовала там узоры. Как хорошо не позволить чувству вины (что я тебе ничего не отдавала раньше) заморозить меня, сделать меня холодной. Ведь именно поэтому я ничего не могла дать. Мне показалось, что ты больше бы предпочел массаж спины, сделанный с удовольствием и радостью, чем занятия любовью без души. Я должна допустить, что чашка горячего чая (даже с медом и с лимоном) не всегда удовлетворит человека, который хочет заняться любовью. Но странные вещи происходят иногда. Когда я свободна давать то, что хочу дать в данный момент, это раскрывает меня, делает меня снова похожим на человека – и кто знает, что может случиться потом?»