Текст книги "В погоне за черепахой. Путешествие длиной в 200 миллионов лет"

К концу 1970-х годов морские черепахи вошли в список вымирающих животных. Американские исследователи, занимавшиеся этой проблемой, установили, что каждый год в сетях для ловли креветок оказывается около 47 000 черепах, при этом 12 000 из них погибает, захлебнувшись. В начале 1980-х годов Национальная служба морского рыболовства разработала специальное устройство наподобие клетки с автоматической дверцей, благодаря которому 97 % черепах выбираются наружу, а все креветки остаются внутри. Это решило бы проблему. Но устройство было громоздким, и ловцы креветок отказывались им пользоваться. Они сопротивлялись правительственному предписанию и не понимали смысла всей этой затеи. Национальная служба морского рыболовства всегда видела свое предназначение в том, чтобы продвигать коммерческую рыбную ловлю, а не в том, чтобы следить за сохранностью морских существ (хотя в долгосрочной перспективе сохранение видов полезно для рыболовства). Поэтому правительство настаивало на добровольном использовании заслонок для черепах. В результате предписанию последовали лишь 2 % всех рыбаков. Но это был первый шаг. Чтобы сделать второй, понадобилось еще целое десятилетие. И все это время на берег выносило захлебнувшихся черепах.

В 1986 году ловец креветок по имени Синки Бун сконструировал специальную решетку с автоматической дверцей, которая помогает избавиться от медуз-корнеротов. Решетка была сделана так, чтобы медузы ударялись об автоматическую дверцу и выскальзывали наружу, а креветки оставались внутри. Это устройство, которое получило название «переключатель Джорджия», изобретатель хранил в строгом секрете. Салли сразу поняла, что нечто подобное и нужно для спасения черепах.

С тех пор как правительство США впервые заговорило об этой проблеме, на берег вынесло еще 100 000 мертвых черепах. И вот, когда защитники природы – включая организацию «Сохранение океанов» – поднажали, через несколько месяцев, в июне 1987 года, Служба морского рыболовства потребовала, чтобы все суда, которые ловят креветок на юго-востоке США и в Мексиканском заливе, установили специальные заслонки для черепах (TED).

Ловцы креветок стали протестовать. Через месяц Сенат США отсрочил действие указа. Штат Северная Каролина возбудил дело против Министерства торговли США, что еще сильнее замедлило принятие любых постановлений о защите черепах. Представители штата Луизиана подали в суд, чтобы аннулировать федеральный указ, но проиграли. Затем они приняли закон, в соответствии с которым органы штата не вправе принуждать рыбаков ставить заслонки для черепах на креветочные сети.

Салли начала подсчет черепашьих гнезд с воздуха в 1980 году. В середине десятилетия стало очевидно, что популяция логгерхедов Северной Каролины стремительно сокращается: на 25 % за семь лет. Посмотрев свои подсчеты, Салли пришла к выводу: нет времени ждать шагов правительства – пора действовать. Поскольку рыбаки не хотели ставить на свои лодки устройства, разработанные федералами, Салли решила, что лучше использовать для этого эффективный «переключатель Джорджия» Синки Буна – устройство, которое тоже может спасать черепах из креветочных сетей. В 1988 году под давлением Салли Комиссия по сохранению дикой природы и морских ресурсов Южной Каролины одобрила указ, требующий устанавливать в креветочных сетях заслонки для черепах, но исключительно в водах штата, то есть в пределах пяти километров от берега.

Ловцы креветок жаждали расквитаться с Салли за все эти хлопоты и проблемы. Рыбаки Южной Каролины дважды пытались ее засудить, дошли даже до Верховного суда. Но черепахи выиграли, и, несмотря на продолжающиеся возмущенные вопли рыбаков, в конце 1988 года закон вступил в силу.

Главная претензия ловцов креветок была в том, что нельзя перекладывать проблемы целого штата на плечи простых рыболовов. (Скажу даже больше – проблемы целого мира.) И в этом они были правы. В Луизиане в судебном порядке удалось приостановить федеральные указы. Кроме того, Конгресс США отложил действие закона в связи с грядущими поправками к Закону об исчезающих видах. В этих новых поправках говорилось, что выполнение указа об установке заслонок на креветочные сети в федеральных водах можно отложить на восемь месяцев, а в водах штата – на двадцать месяцев. По данным исследователей, каждый месяц около тысячи черепах погибало в рыболовных сетях. Получается, что Конгресс, воспользовавшись Законом об исчезающих видах, приговорил к преждевременной смерти многие тысячи представителей одного из этих видов.

Будто чтобы попрощаться, обреченные черепахи явились нам в последний раз. Осенью 1988 года на берега Флориды вынесло сотни их мертвых тел. Это побудило власти штата принять срочный указ: заслонки для черепах теперь должен был установить каждый, кто рыбачит в здешних водах. Из двадцати пяти утонувших черепах, на которых Салли и ее коллеги в свое время прицепили передатчики, лишь четверть вынесло на берег. По официальным оценкам, на берегу было найдено только 13 % из всех погибших. Об этих ничтожных процентах все и говорили, однако это была лишь вершина айсберга.

В 1989 году Луизиана снова подала иск, чтобы отменить вступление в силу федерального указа. Его снова отложили, и это дало ловцам креветок из Южной Каролины возможность уйти от более строгих предписаний. А поскольку федеральный закон еще не был принят, ничего соблюдать не требовалось.

Черепахи продолжали гибнуть, и 1 июля 1989 года Управление рыболовством Министерства торговли США наконец взялось за дело и ввело в действие закон, требующий устанавливать заслонки для черепах на креветочные сети.

Справедливость торжествовала ровно десять дней. Затем поднялся шум. Сначала служба береговой охраны объявила, что в связи с применением устройств необходимо решить «проблему водорослей» (указ приостановлен). Через десять дней указ снова начал действовать: оказалось, что нет никакой «проблемы водорослей». Рыбаки Мексиканского залива тут же начали блокировать бухты, срывать навигацию и совершать другие хулиганские поступки. Уже можно было услышать, как из мегафонов раздаются возгласы: «Федеральное правительство попирает наши права!» Губернатор штата Луизиана Эдвин Эдвардс высказался следующим образом: «Возможно, некоторым видам суждено исчезнуть. Если перед нами стоит выбор, кому жить – рыбакам или черепахам, то прощайте, черепахи!» (Позже его посадили за коррупцию и мошенничество, но я уверен, что про черепах он не врал.) Спустя два дня протестов Управление рыболовством Министерства торговли США, которому закон и так никогда не нравился (ведь оно было создано для того, чтобы защищать права свободной рыбной ловли), склонилось под напором настойчивых рыболовов и приостановило действие указа.

Тогда экологи тоже подали в суд. Если отбросить в сторону эмоции и риторику, они рассуждали следующим образом: рыбаки пользуются природными ресурсами, которые принадлежат народу, и народ имеет право требовать, чтобы в процессе этого пользования не пострадали виды, которым угрожает исчезновение. И экологи выиграли. Федеральный судья приказал министру торговли «немедленно ввести ограничения, необходимые для спасения черепах».

Министр подчинился, но с оговоркой. Благодаря новым поправкам рыбаки получили возможность в любой момент с легкостью уклониться от исполнения указа. Предписание гласило, что нужно либо поставить на сети заслонку для черепах, либо проверять улов каждые 105 минут – требование, исполнение которого почти невозможно проверить.

Экологам опять пришлось обращаться в суд. Тем временем в апреле 1990 года в Государственном совете по исследованиям Национальной академии наук вышла статья «Исчезновение морских черепах: причины и предотвращение», в которой подчеркивалось, что «главная причина смерти детенышей, молодых черепах и гнездящихся самок в прибрежных водах – случайное попадание в сети креветочных траулеров. На этот фактор приходится больше смертей, чем на все остальные факторы, связанные с деятельностью человека, вместе взятые».

Спустя месяц федеральный указ наконец-то вступил в силу. Количество выброшенных на берег черепах тут же сократилось и в течение всего лета было минимальным. Но с начала сентября до конца года смертность снова побила рекорды. Почему? Потому что, как это обычно и бывает, указ о защите черепах был несовершенным и требовал устанавливать заслонки только с мая по август. Летом черепахи выжили – благодаря новым устройствам, но осенью погибли – благодаря недальновидности правительства.

Только в 1992 году требования стали круглогодичными.

Да и то не совсем. Федеральное правительство ввело обязательные требования, но предоставило рыбакам еще два года на их исполнение. Первого декабря 1994 года, через 24 года после того, как атлантическая ридлея была названа вымирающим видом, на всем побережье, от Южной и Северной Каролин до Техаса, ограничения наконец вступили в силу.

– В Мексиканском заливе рыбаки были в бешенстве, – вспоминает Салли с оттенком ностальгии. – Они говорили: «Это уж слишком!», «Пусть правительство оставит нас в покое!». Но требования все-таки соблюдали, и скоро количество захлебнувшихся черепах сильно сократилось.

Однако был один вид, который по-прежнему страдал от креветочных сетей, – кожистые черепахи, популяция которых по загадочной причине лишь недавно начала расти. Тогда количество погибших черепах достигло рекордных показателей: в 1991 и 1992 годах волны выносили десятки их трупов на побережья штатов Джорджия и Южная Каролина. Кожистым черепахам заслонки в сетях просто не помогали: проем, через который черепаха должна была выбраться наружу, был слишком узким для ее размеров.

– Когда в конце 1980-х годов сертифицировали первые устройства TED, – рассказывает Салли, – проемы были довольно большими, и они работали. Через них могли пройти даже огромные кожистые черепахи. Но в требованиях ничего не говорилось о том, насколько широкими должны быть эти проемы!

И вот рыбаки, больше переживая о своих креветках, чем о спасении черепах, стали делать заслонки все меньше и меньше.

– В 1992 году, когда стало очевидно, что нужно утвердить размер проема, кто-то (разумеется, это была не я) прописал в федеральных требованиях ширину – восемьдесят девять сантиметров – и высоту – тридцать сантиметров. Это просто смешно! Взрослой черепахе никогда не пролезть в такой проем. А в Мексиканском заливе минимальная высота должна была составлять всего лишь двадцать пять сантиметров – в такое отверстие не пролезет даже взрослый логгерхед и зеленая черепаха. Сквозь него могли пройти только атлантические ридлеи и черепахи-малыши. Взрослая кожистая черепаха ни за что бы туда не протиснулась. Я была очень расстроена. Закатила истерику Управлению рыболовством по поводу величины проемов, потому что каждое лето мы находили на берегу мертвых самок с яйцами. Я так и не выяснила, кто и почему установил, что высота проемов должна составлять всего двадцать пять или тридцать сантиметров, но ужасно бесилась. Гнездящихся логгерхедов становилось все меньше и меньше, и море выносило на берег десятки тел кожистых черепах. Тем временем люди стали спрашивать: «Ну и когда же будет результат от этих TED?» А я отвечала: «Никогда! Потому что у них слишком маленькие проемы». Девять ночей подряд мы с волонтерами выходили на берег. Мы измерили восемьдесят девять гнездящихся логгерхедов. Абсолютно все самки были выше тридцати сантиметров, девять процентов – выше сорока сантиметров, а некоторые доходили и до пятидесяти. Еще бы! Девяносто процентов всех плавающих в океане черепах – детеныши. Но половина из тех, что погибли, были больше тридцати сантиметров в высоту. То есть можно утверждать, что небольшие черепахи проходят через заслонку, но многие взрослые особи застревают и гибнут. Вот и ответ на вопрос, почему гнездящихся самок становилось все меньше, несмотря на TED.

Правительство не хотело вводить новые требования по ширине проемов и потому ничего не предпринимало для решения проблемы в течение трех лет. Наконец федеральные власти пошли на сложное, трудоемкое и дорогостоящее решение: если аэросъемка фиксировала более десяти кожистых черепах в пределах отрезка длиной 50 морских миль, правительство на две недели закрывало до 10 морских миль береговой линии в один градус широты (60 морских миль) для тех судов, которые добровольно не поставили устройства с проемом нужного размера. Что может быть проще, не правда ли?

В конце 1999 года Шэриан Эпперли и Венди Тиз из Национальной службы морского рыболовства опубликовали отчет «Оценка размеров проема TED относительно черепах, которых выбрасывает на берег в Северо-Западной Атлантике» (на тайном языке черепаховедения «выбрасывает» означает «выносит на берег мертвыми»). Авторы пришли к выводу: «Если бы смертность черепах тех размеров, которые не проходят в стандартный проем TED, сократилась, это привело бы к рекордным годовым темпам увеличения популяции. Сокращение смертности взрослых и юных черепах из-за креветочных траулеров положительно скажется на всех видах и подвидах морских черепах. А чтобы снизить смертность, нужно увеличить высоту проемов TED». В итоге они предложили «использовать параметры кожистых черепах для траулерных сетей на всех территориях и независимо от сезона. Такие устройства помогут всем видам черепах, включая кожистых».

Иными словами: заслонка слишком мала.

В последующие четыре года их организация продолжала возмущаться неуклюжими мерами властей, всеми этими частичными закрытиями берега и добровольным использованием устройств нужного размера. Какими бы несовершенными и дорогостоящими ни были эти меры, они все же привели к тому, что кожистые черепахи стали тонуть реже, но ситуация была далека от идеала. В мае 2000 года Салли и Том стали замечать столько черепах, сколько нужно для закрытия берега, почти при каждом полете. Когда они внезапно заметили целых двадцать восемь черепах на четырнадцать километров – невиданная прежде цифра, федеральные власти закрыли берег на две недели. Однако следующий полет не состоялся из-за ремонта самолета, и власти моментально открыли прибрежную зону.

– И сразу после этого, – вспоминает Салли, – на наших берегах появились все эти погибшие логгерхеды и кожистые черепахи. Четыре года прошло с тех пор, как их сотрудники составили отчет и заявили о проблеме! И лишь через четыре года правительство решило увеличить размер проема, причем всего лишь до сорока сантиметров, – не перестает возмущаться Салли. – И я им говорила, что это создаст еще одну проблему. Я хотела, чтобы размер проема был установлен раз и навсегда, билась за то, чтобы TED подходил для кожистых черепах.

С 5 по 19 мая 2002 года на берега Джорджии вынесло 93 мертвые кожистые черепахи. 20 мая Южная Каролина снова оказалась на первом месте по смертности. На этот раз губернатор подписал указ, требующий расширить проемы до пятидесяти трех сантиметров, при полном одобрении рыбаков. Через четыре дня, сочетая, по своему обыкновению, мучительную неэффективность с необъяснимой медлительностью, Служба рыболовства потребовала установить проемы нужного размера, но только на территории от песчаной косы Кейп-Фир, штат Северная Каролина, до города Сент-Огастин, штат Флорида, и только на следующие 30 дней.

Федеральное правительство не решалось требовать устанавливать устройства нужного размера по всему восточному побережью США и в Мексиканском заливе вплоть до августа 2003 года.

Позже было доказано, что эта задержка в четверть столетия была абсолютно бессмысленной. Рыбаки и сами оценили пользу TED: эти устройства не просто освобождали черепах, но и помогали избавиться от мусора и прочих ненужных предметов. На самом деле рыбаки боролись не с устройствами как таковыми. Они боролись за свои привычки и за то, чтобы им не указывали, что делать.

– Лето 2003 года уже можно назвать летом с TED, – говорит Салли. – Мы шли к этому двадцать с лишним лет. Сегодня взрослые черепахи уже могут выбраться из сетки. Посмотрим, что будет дальше.

Есть ли надежда? Салли утверждает, что атлантических ридлей с каждым годом становится на 10 % больше. Потрясающие темпы для вида, который в середине 1980-х чуть не исчез с лица земли.

– Атлантические ридлеи – маленькие по размеру, поколения у них сменяются в два раза чаще, чем у логгерхедов. Время покажет, чем это обернется для логгерхедов. Но что важно, – с радостью отмечает Салли, – на берегу больше не увидишь столько мертвых крупных самок. Раньше у меня разрывалось сердце, когда я встречала на побережье прекрасную большую старую черепаху лет пятидесяти – нагруженную яйцами, без единой царапинки, но мертвую. TED сильно помогли самкам, которые плавают в наших водах, – признает Салли. – Три года назад треть всех найденных тел составляли взрослые самки логгерхедов. В этом году нам попалась только одна. А количество плавающих кожистых черепах сегодня уже несравнимо с количеством захлебнувшихся.

Однако Салли не собирается впадать в сентиментальность. Я спрашиваю ее, чувствовала ли она, что рискует, когда боролась за черепах.

– Раньше, – отвечает она, – когда я спускалась к докам, рыбаки кричали и возмущались минут двадцать кряду. Потом успокаивались. На слушаниях по TED для кожистых черепах они материли меня сорок пять минут подряд. Один сказал, что пошлет мне конверт с белым порошком. Другой спросил, есть ли у меня оружие для самообороны. Да они просто маленькие плаксы и скандалисты! А полицейские – те еще трусы, если позволяют людям так вести себя на слушаниях. Но больше я такого не выдержу. Двадцати лет мне хватило.

Вид у Салли все еще боевой. Но я полагаю, что однажды она взглянет на себя в зеркало и сможет честно сказать: «У меня получилось».

Салли сделала все, что могла. Рядом с ней за черепах сражались защитники природы, правительство и даже люди из рыболовного бизнеса. Но мне кажется, что никто в этой борьбе не был так упрям и так настойчив, как Салли. Никто другой не тянул на себе все эти заботы так терпеливо и упорно, подобно странствующей черепахе.

Нам еще многое предстоит сделать. Нужно добиться, чтобы заслонки для черепах стояли в траулерных сетях в остальной части мира, где есть теплые моря; чтобы черепахи не погибали от лески и жаберных сетей; а также стабилизировать климат на нашей планете.

Я замечаю каретту, и Салли соглашается:

– Крупная зрелая коричневая самочка логгерхеда.

Пролетая по воображаемым линиям, мы неожиданно попадаем в условное воздушное пространство штата Северная Каролина. И хотя перед нами по-прежнему простирается небо, дальше мы не полетим.

– Мыс Хаттерас – одна из главных отправных точек для логгерхедов и кожистых черепах, плывущих на север. Мы не знаем, что с ними происходит дальше. Никто не следил.

Поборов любопытство, мы разворачиваемся и летим в сторону берега. Итак, пока что мы, к нашему удовлетворению, увидели 46 благополучно плавающих кожистых черепах. Количество лодок на этот момент – 213.

Когда мы пролетаем над диким, нетронутым побережьем, Салли говорит:

– Обратите внимание, это самый красивый берег во всем штате. Эта часть Южной Каролины и есть то самое «белое пятно на карте», о котором говорил Альдо Леопольд.

В своей философской книге «Календарь песчаного графства»[22]22
  Леопольд А. Календарь песчаного графства. – М.: Мир, 1980.


[Закрыть], повествующей о ландшафте, человечестве и «поиске надежной шкалы ценностей», Альдо Леопольд задается вопросом: «Зачем нужны сорок свобод, если на карте не осталось ни единого белого пятна?» Но он даже и представить себе не мог, что через полстолетия после его смерти на восточном побережье США следы деятельности человека заметнее всего будут не на земле, которой посвящено его знаменитое эссе «Этика земли» (The Land Ethic), а в открытом океане, изборожденном бесконечными сплетениями кильватерных струй.

Кожистая черепаха ныряет в нефритовых волнах, и в этот момент ее замечает Салли.

– Есть, – отчеканивает Том, заглянув в GPS и сделав пометку на планшете.

Так мы и летим еще несколько километров. В час пополудни мы пролетаем над последней точкой отрезка и поворачиваем домой, в сторону зеленого побережья Южной Каролины – к ее соленым затопленным лугам, лесистым островам и вьющимся лентам ручьев. Салли рассказывает, что когда-то на месте этих заповедных берегов были плантации.

– В этих низинах можно встретить водоемы плантаторов. Здесь они выращивали рис, индиго и хлопок. Раньше здесь почти до самого океана была трясина, поросшая кипарисами. А потом ее вручную расчистили и выкопали водоемы, – сообщает Салли, не проговаривая всего, что это означает.

Тут до сих пор на виду стоят хибарки трудившихся на плантациях рабов, как будто даже природа отказывается их себе забирать.

И вот, когда взлетно-посадочная полоса уже цепляется за колеса самолета, на нашем счету 861 километр, 55 удивительных кожистых черепах и целых 344 креветочных траулера. До того как Салли начала свою борьбу, сочетание такого количества лодок и черепах в одном и том же месте на следующий день непременно привело бы к десяткам мертвых тушек на берегу. Во многих частях мира так и происходит. Но здесь, с тех пор как Салли добилась установки заслонок для кожистых черепах, такого не бывает.

– От этих полетов болит спина, – постанывает Салли, вылезая из самолета. – Всем кажется, что это весело, но четыре часа наблюдений в самолете – это как восемь часов в стоматологическом кресле. Нельзя оторваться ни на секунду: все время следишь глазами за бликами на воде. Когда я наконец вылезаю из самолета, то чувствую себя изможденной.

ЭВОЛЮЦИЯ НЕ ИЗБАВИЛА ЧЕРЕПАХ от водной поверхности: они должны дышать, и, если их надолго силой погрузить в воду, они захлебнутся. Если черепаха попала в сеть и вынырнула через пятьдесят минут, она будет в порядке. Через девяносто минут в крови закончится кислород, повысится уровень молочной кислоты, и к тому времени, как черепаху вытянут на палубу, в 70 % случаев она будет уже мертва или без сознания. После того как ее поднимут на поверхность в таком состоянии, еще с полчаса она будет дышать тяжело и часто, а высокий уровень молочной кислоты сохранится в крови еще на 20 часов. Даже если погружение длилось менее получаса, уровень молочной кислоты будет высоким в ближайшие десять часов. Так что у выловленной черепахи не получится пару минут подышать воздухом и снова опуститься на глубину. Ей понадобится длительный отдых, если она не хочет погибнуть{59}59
  Реакция черепах на стресс и потребление кислорода молодыми особями во время плавания и в покое: Милтон и Лутц на с. 163: Lutz P., Musick J., Wyneken J., eds. The Biology of Sea Turtles, Volume II. Boca Raton: CRC Press, 2003.


[Закрыть].

У морских черепах есть две основные особенности, которые помогают им нырять. Во-первых, у них есть специальные методы хранения и использования кислорода, если его станет очень мало во время очередного затяжного погружения. А во-вторых, у них имеются резервные запасы кислорода на случай, если он закончится совсем.

За один вдох морская черепаха способна обновить около 80 % воздушного запаса своих легких (человек – только 10 %). Таким образом, за пару вдохов, на которые уходит всего две-три секунды, легкие полностью опорожняются и наполняются заново. Затем, пока черепаха не дышит, ее легкие извлекают из воздуха кислород; делают они это настолько тщательно, что следы кислорода можно лишь едва-едва различить в выдыхаемом воздухе даже с помощью специальных приборов{60}60
  Погружение и физиология, а также о том, как в крови накапливается кислород: Люткавидж и Лутц на с. 277: Lutz P., Musick J., eds. The Biology of Sea Turtles. Boca Raton: CRC Press, 1996.


[Закрыть].

Морские черепахи ныряют и днем и ночью: бóльшую часть времени они проводят под водой. Часто они делают один-единственный резкий выдох, затем стремительно выныривают, делают глубокий вдох и снова исчезают. Конечно, если черепаха решила погреться на солнышке, то она часами будет оставаться на открытом воздухе. Кожистые черепахи проводят у поверхности больше времени, чем другие, – 20–45 %.

В среднем морские черепахи ныряют от трех минут (например, так делает кожистая, когда плывет у поверхности) до получаса (как бывает, когда черепаха охотится){61}61
  Погружение кожистой черепахи: Hays G., et al. Pan-Atlantic Leatherback Turtle Movements // Nature, 429: 522, 2004.


[Закрыть]. Черепаха может провести под водой до шестидесяти минут, а порой и более длительное время (так, логгерхеды и зеленые черепахи в холодных водах иногда неделями находятся в спячке[23]23
  В состоянии спячки черепахи переходят на анаэробное (бескислородное) дыхание. – Прим. науч. ред.


[Закрыть] на дне океана).

Морские черепахи ныряют на ту же глубину, что и самые отважные представители китов и морских котиков{62}62
  О нырянии различных морских животных, физиологические детали: Schreer J., Kovacs К. Allometry of Diving Capacity in Air-Breathing Vertebrates // Canadian Journal of Zoology, 75: 339–358, 1997.


[Закрыть]. Атлантическая ридлея опускается на глубину 30 метров, бисса – глубже 60 метров, зеленая черепаха – на 120 метров, австралийская зеленая – на 150, логгерхед – на 240, оливковая черепаха – на 270 метров. Большие киты и императорские пингвины обычно ныряют на глубину от 90 до 450 метров, а некоторые представители морских котиков способны погружаться в глубь океана на целый километр.

Кожистая черепаха – чемпион по нырянию на глубину среди животных, которые дышат воздухом. Тут она вне конкуренции: глубина погружения может составлять до 1,2 километра. И хотя она довольно редко ныряет настолько глубоко, все же это на 60 метров глубже, чем рекорд кашалота{63}63
  Рекорд времени погружения кожистой черепахи: Southwood A., et al. Heart Rates and Diving Behavior of Leatherback Sea Turtles in the Eastern Pacific Ocean // Journal of Experimental Biology, 202: 1115–1125, 1999.


[Закрыть].

На такой глубине давление поднимается от 103 Па прямо под поверхностью до 12 410 Па – приблизительно до 120 атмосфер. Представьте себе этот холод, темноту и невероятное давление. Большинство черепах просто замерзло бы на такой глубине, а человека давление раздавило бы. На глубине порядка 90 метров легкие у черепах сжимаются. Возможно, именно из-за высокого давления на глубине у кожистой черепахи такой гибкий панцирь – его не раздавит во время погружения. Из легких воздух попадает в укрепленную хрящами трахею – это защищает черепаху от «кессонки»[24]24
  «Кессонка» – кессонная (декомпрессионная) болезнь – заболевание, возникающее главным образом из-за быстрого понижения давления окружающей среды, например при всплытии, в результате которого газы, растворенные в крови и тканях организма (азот и др.), начинают выделяться в виде пузырьков в кровь, что приводит к ее вспениванию и разрушению стенок клеток и кровеносных сосудов, которые блокируют кровоток. – Прим. науч. ред.


[Закрыть], ведь глубоко под водой кислород не сможет поступать в кровь из легких. (Водолазы знают, что стремительный подъем на поверхность воды может спровоцировать декомпрессионную болезнь. Пока водолаз на глубине, растворенные в крови газы находятся под высоким давлением, но, когда он начинает всплывать, давление падает, газы начинают пузыриться и вспенивают кровь. Водолаз ощущает нестерпимую боль, разрушаются стенки клеток, что может привести к параличу или даже смерти.)

Ныряя, большинство видов черепах получают кислород напрямую из легких, так же как и люди. Но перед глубоководными кожистыми черепахами встает вопрос: откуда брать кислород, если легкие сжимаются? И черепахи нашли выход – они делают запасы растворенного кислорода прямо в крови. Более того, в крови и тканях организма они могут запасти даже больше кислорода, чем в собственных легких. Так же поступают и глубоководные млекопитающие. Иногда животные выдыхают лишний воздух из легких прямо перед погружением, чтобы тот не мешал плавать глубоко под поверхностью. И получается так, что у кожистых черепах и морских котиков легкие меньше по размеру, чем можно было бы подумать. Но при этом у кожистых черепах самая высокая среди рептилий плотность красных кровяных телец – примерно такая же, как у млекопитающих. Легкие логгерхедов могут переносить на 25 % больше кислорода на килограмм легочной ткани, чем легкие кожистых черепах, – именно потому, что во время ныряния логгерхеды хранят воздух в легких, а не в крови. Зато кожистые черепахи могут запасти в два с половиной раза больше кислорода в крови и тканях организма.

Но раз получается, что в отрыве от атмосферы кожистые черепахи почти не используют свои легкие, то не имеет смысла качать через них столько крови. Как только черепаха погружается в воду, ее сердечный ритм падает примерно на треть и остается медленным, пока она не всплывет. Иногда во время подводного плавания сердце черепахи бьется всего один раз в минуту.

По сравнению с другими морскими черепахами у кожистой очень большое сердце. Поначалу может показаться, что ее сердечно-сосудистая система работает неправильно: некоторое количество насыщенной кислородом «красной» крови из легких внутри сердца смешивается с венозной кровью, очищенной от кислорода в тканях организма. У человека это считалось бы серьезным расстройством и имело бы крайне неприятные последствия. Но ведь людям не нужно нырять на глубину и задерживать дыхание, чтобы выжить. То, что для нас было бы серьезным нарушением работы сердечно-сосудистой системы, для черепах – полезный механизм адаптации. Нет никакого смысла качать кровь к легким, в которых нет кислорода, – можно просто перегнать ее из одной камеры сердца в другую и перемешать. Затем эта смесь из венозной и артериальной крови, минуя легкие, поступает к другим тканям. Так кровь циркулирует по организму и постепенно перерабатывается: клетки черепашьей мускулатуры раз за разом выцеживают из нее остатки кислорода. Когда же черепаха снова поднимается на поверхность, сердце вновь начинает качать отработанную кровь в легкие, чтобы та обогатилась свежим кислородом. Эта способность встречается и у некоторых других животных[25]25
  Переброс венозной крови в большой круг кровообращения, минуя малый (легочный) круг, осуществляется через отверстие между желудочками сердца – паницциево отверстие. Такой механизм, помимо кожистой черепахи, используется крокодилами. – Прим. науч. ред.


[Закрыть]. Но кожистая черепаха, используя легкие во время ныряния по минимуму, способна чаще погружаться на бóльшую глубину. Можно сказать с уверенностью: по сравнению с другими морскими черепахами у кожистой самая совершенная система работы сердечных клапанов{64}64
  Клапаны в сердце у кожистой черепахи: Джанетт Уайнекен, личная переписка.


[Закрыть].

Размер имеет значение. Чем больше тело животного, тем больше у него объем крови, но медленнее обмен веществ. Получается, если вы крупное животное, то крови у вас много, а кислорода требуется мало. Это обычно позволяет крупным животным нырять глубже, чем мелким, и дает преимущество тем видам, которые умеют накапливать кислород в крови. У логгерхедов резервы кислорода в легких заканчиваются через полчаса, а у кожистых черепах запас времени в два раза больше. Зафиксированный рекорд принадлежит черепахе, которая опустилась на глубину около 37 метров и оставалась под водой на протяжении целых 67 минут.

Если же этот способ хранения кислорода не сработает, у кожистой черепахи есть запасной вариант: ее мозг способен выдержать длительное кислородное голодание. Если мозг млекопитающих вроде китов и аквалангистов перестает питаться кислородом, организм довольно быстро выходит из строя. Это останавливает всю мозговую электрическую активность, словно кто-то переключил рубильник и погасил свет. Смерть наступает в считаные минуты. Если же морской черепахе не хватает кислорода, она может временно уберечь свой мозг с помощью анаэробного гликолиза. Анаэробное дыхание – это запасной генератор вашего тела. Он подпитывает клетки энергией, когда на обычные химические реакции кислорода уже не хватает. Разумеется, это не очень эффективно; в крови начинает накапливаться молочная кислота, от которой надо будет избавиться позже. (Именно из-за анаэробного дыхания у вас могут болеть ноги после долгой пробежки. Но в случае необходимости оно спасет вам жизнь: лучше боль в ногах, чем смерть в пасти у гиены.) У млекопитающих анаэробное дыхание снабжает кислородом периферическую мышечную систему, но не мозг. А вот морские черепахи способны до такой степени замедлить обмен веществ в мозге, что достаточно будет только анаэробного дыхания. Лучше быть тупым, чем мертвым. Ведь у всех есть свои пределы.