Текст книги "Символическая жизнь. Тавистокские лекции"

²⁸¹ При всем желании я не могу найти общий язык с Фрейдом, который выделяет часть бессознательного и называет ее «Оно». К чему это смешное название? Бессознательное – то, что нам неведомо. Откуда берется какое-то «Оно»? Конечно, разница темпераментов порождает разные мнения. Я никогда не мог заставить себя пристально интересоваться сексуальными расстройствами. Они и вправду существуют, хватает людей с невротической сексуальной жизнью, с ними можно и нужно говорить о сексуальности, пока им не надоест, и они не избавят вас от этой скуки. Естественно, мой темперамент побуждает как можно скорее отделаться от такого материала. Это невротические явления, и ни один разумный, нормальный человек не обсуждает их на протяжении длительного времени. Пожалуй, даже противоестественно на них задерживаться. Дикари, кстати, очень неохотно говорят о сексе. Они намекают на половой акт словечком, которое можно перевести как «ш-ш». Сексуальное для них – табу, как и для нас, если мы ведем себя естественно. Но табуированное, будь то явление или место, легко становится вместилищем всевозможных проекций. Поэтому очень часто настоящая проблема заключается вовсе не в этом. Многие люди устраивают суету вокруг сексуальности, хотя их подлинные проблемы – совсем другой природы.

²⁸² Однажды ко мне пришел молодой человек с неврозом навязчивости. Он принес рукопись на ста сорока страницах с полным фрейдистским анализом своего случая. Технически этот анализ вполне годился для публикации в «Ежегоднике». Молодой человек попросил меня прочесть сей труд и объяснить, почему он не смог излечиться, хотя проделал полный психоанализ. Я ответил: «В самом деле, это непонятно. Судя по всему, вы должны были исцелиться, но говорите, что не излечились, и приходится вам верить. Он все твердил: «Почему я не излечился, даже целиком осознав свой невроз?» Я сказал ему: «Мне не пристало критиковать ваш подход и его теоретические основания. Но у меня есть один, может быть, совсем глупый вопрос – вы не упомянули, откуда вы родом и кто ваши родители. Вы говорите, что провели прошлую зиму на Ривьере, а лето в Санкт-Морице. Значит, вам повезло с родителями?» – «Нет, нисколько». – «У вас отличный бизнес, и вы неплохо зарабатываете?» – «Нет, я не зарабатываю». – «Значит, вам перепало состояние от дяди?» – «Нет». – «Тогда на что вы живете?» Он ответил: «Мне помогает знакомая… подруга, которая дает мне деньги». Наверное, замечательная подруга, сказал я, и он согласился. Выяснилось, что она намного старше, ей тридцать шесть, учительница начальной школы с небольшим окладом; эта старая дева и синий чулок влюбилась в молодого мужчину двадцати восьми лет от роду. Сама она питалась хлебом и молоком, чтобы он мог проводить зиму на Ривьере, а лето в Санкт-Морице. Я воскликнул: «Вот! А вы спрашиваете, почему болеете!» Он возмутился: «Вы привержены моралистической точке зрения; это ненаучно». Я не отступал: «Деньги в ваших карманах – это деньги женщины, которую вы обманываете». Он упорствовал: «Нет, мы обо всем договорились. У нас был серьезный разговор, и дело не в том, что я беру у нее деньги». Я сказал: «Вы притворяетесь, будто это ваши деньги, и тратите их. Это аморально. Вот причина вашего невроза навязчивости. Это компенсация и наказание за аморальное отношение». Совершенно ненаучно так говорить, конечно, но я убежден, что этот молодой человек заслужил свой невроз навязчивости и будет страдать им до последнего дня своей жизни, если продолжит вести себя как свинья.

[Доктор Т. А. Росс]

²⁸³ Разве это не аналитический материал?

[К. Г. Юнг]

²⁸⁴ Он вошел ко мне с видом бога, спустившегося с небес, и явно думал: «Доктор Юнг всего-навсего моралист, а не ученый. Любой другой заинтересовался бы моим нетипичным случаем, а не искал бы простых ответов». Он совершает преступление и крадет сбережения всей жизни у честной женщины, чтобы иметь возможность хорошо проводить время. Этому человеку место в тюрьме, и свой невроз навязчивых состояний он сполна заслужил.

[Доктор П. У. Л. Кэмпс]

²⁸⁵ Я скромный врач общей практики, а не психолог, а еще меня можно назвать загородным врачом. Я тут посторонний. В первый вечер я думал, что не имею права здесь находиться, но пришел во второй раз и в третий, чему порадовался, а сегодня заблудился в лабиринте мифологии.

²⁸⁶ Если позволите, я хотел бы кое-что уточнить по поводу вчерашнего. Вы сказали под конец, что совершенство крайне нежелательно, что завершение – итог и цель существования. Я крепко спал прошлой ночью, но все же чувствовал, что испытал этический шок. Возможно, мой интеллект тоже невелик, так что я пережил и интеллектуальный шок. Профессор Юнг объявляет себя детерминистом или фаталистом. Он проанализировал поведение молодого человека, который ушел разочарованным и жизнь которого разбилась вдребезги, но профессор Юнг счел правильным, что так и должно было случиться. Вы, как психолог, стремитесь, насколько я понимаю, лечить людей, у вас есть практическая цель в жизни, а не просто какой-то свой интерес, будь то мифология или изучение человеческой природы. Вы хотите докопаться до сути человеческой природы и попытаться ее улучшить.

²⁸⁷ Я с величайшим интересом слушал ясное изложение профессора Юнга и наслаждался услышанным. Признаюсь, путаюсь во всей этой новой терминологии. Ваше разделение на ощущение, мышление, чувство и интуицию – к которым, возможно, добавится еще что-то, – было для меня, обычного человека, очень поучительно.

²⁸⁸ Но, как мне кажется, мы обошли вопрос о том, как развивается сознание – точнее, бессознательное ребенка. Вообще о детях говорилось очень мало. Я хотел бы спросить профессора Юнга: когда бессознательное у ребенка становится сознательным?

²⁸⁹ Еще я хотел бы узнать, не вводит ли нас в заблуждение обилие схем, барьеров, «я», «оно» и прочего, о чем шла речь; может, стоило бы предусмотреть какую-то градацию стадий познания?

²⁹⁰ Как указал профессор Юнг, мы унаследовали наши лица, глаза и уши, а также разнообразие лиц и психологических типов. Разве не разумно предположить, что, по всей видимости, ростки из почвы этого наследия будут своего рода ситом, которое позволяет получать и просеивать впечатления в бессознательные, ранние годы жизни, с тем чтобы позднее обрести сознание? Я хотел бы спросить профессора Юнга, задумывался ли он об этом как выдающийся психолог, величайший, на мой взгляд, среди всех?

[К. Г. Юнг]

²⁹¹ После столь сурового упрека в безнравственности я должен объяснить свои циничные вчерашние высказывания. На самом деле я вовсе не так плох. Естественно, я стараюсь делать все возможное для своих пациентов, но в психологии очень важно, чтобы врач не стремился вылечить больного любой ценой. Нужно быть чрезвычайно осторожным, чтобы не навязать пациенту свою волю и свои убеждения. Мы должны предоставлять определенную свободу. Нельзя лишать людей их судьбы, это бессмысленно, как бессмысленно и бесполезно лечить больного, если сама природа хочет, чтобы он умер. Порой и вправду задаешься вопросом, позволено ли тебе спасти человека от участи, которую он должен претерпеть ради своего дальнейшего развития. Как ни старайся, не получится уберечь отдельных людей от совершения ужасных глупостей, уж такова их натура. Если ее отнять, они лишатся себя. Мы достигаем чего-либо и развиваемся в психологическом отношении, лишь принимая себя такими, каковы мы есть, и достаточно серьезно воспринимая жизнь, чтобы ее проживать. Нам необходимы наши грехи, заблуждения и ошибки, иначе мы лишаем себя драгоценнейших стимулов к развитию. Когда человек уходит, услышав то, что противоречит его мнению, я не стараюсь переманить его на свою сторону. Можете обвинить меня в том, что это не по-христиански, но мне все равно. Я на стороне природы. В старой китайской «Книге мудрости»[134]134
  Имеется в виду «Книга перемен», или «И-цзин». – Примеч. ред.


[Закрыть] сказано: «Учитель говорит один раз». Он не бегает за людьми, в том нет пользы. Кому предназначено слышать, те поймут, а кому не предназначено понять, не услышат.

²⁹² У меня сложилось впечатление, что здесь собрались преимущественно психотерапевты. Если бы я знал, что присутствуют и врачи общей практики, то изъяснялся бы менее резко. Но психотерапевты меня поймут. Фрейд, цитируя его собственные слова, заявлял, что не нужно пытаться вылечить любой ценой. Он часто это повторял – и был, безусловно, прав.

²⁹³ Психологические истины обоюдоострые, и все, мною сказанное, может быть обращено во зло, может причинять величайший урон, вызывать нестерпимое опустошение, превращаться, в конце концов, в бессмыслицу. Всякое мое утверждение можно исказить до полной противоположности, поэтому я на них не настаиваю. Вы можете мне поверить, но можете и не верить – ваше право. Наверное, кто-то меня упрекнет, но я считаю, что каждый человек обладает волей к жизни, которая помогает выбрать подходящую точку зрения. Когда я лечу кого-то, мне следует проявлять чрезвычайную осторожность, чтобы не сбить пациента с толку своими взглядами или своей личностью, ведь ему и без того приходится вести одинокую борьбу по жизни, значит, он должен быть в состоянии доверять своим непрочным, может быть, доспехам и стремиться к собственной, пусть несовершенной, цели. Когда я говорю: «Это плохо, должно быть лучше», то лишаю пациента мужества. Пусть сам пашет свое поле, тем плугом, какой у него имеется; мой, смею надеяться, будет получше, но какая ему от того польза? У него же нет моего плуга. Он не может его одолжить; он должен использовать свои собственные, сколь угодно несовершенные инструменты, должен применять свои собственные унаследованные способности, каковы бы те ни были. Я помогаю ему и могу, конечно, сказать: «Вы мыслите верно, однако стоило бы присмотреться к иному направлению действий». Если он не прислушается, я не буду настаивать – ни к чему сбивать его с пути.

[Доктор Мэрион Маккензи]

²⁹⁴ Как с тем богатым юношей, которого не позвали обратно, и он ушел в печали?[135]135
  Мф. 19: 16–22. – Примеч. ред.


[Закрыть]

[К. Г. Юнг]

²⁹⁵ Да, именно так. Если я скажу: «Вам не следует уходить», он никогда не вернется. Я говорю: «Решайте сами». Тогда пациент начинает мне доверять.

²⁹⁶ Что касается детей, то в последние десятилетия вокруг них подняли столько шума, что я нередко чешу в затылке и спрашиваю: «Разве у нас вокруг одни акушерки и медсестры?» Разве мир не состоит в основном из родителей, бабушек и дедушек? У взрослых свои проблемы. Оставьте бедных детей в покое. Я лечу мать, а не ребенка. Это родители несут ответственность за неврозы у детей.

²⁹⁷ Безусловно, крайне любопытно вести исследования в области развития сознания. Зарождение сознания – текучее состояние, и нельзя сказать точно, когда ребенок действительно становится сознательным. Но это совершенно другая область, психология поколений. Есть детская психология, которая, по-видимому, состоит в установлении психологии родителей; психология поры от раннего детства до полового созревания; психология полового созревания, психология молодого человека, психология взрослого мужчины тридцати пяти лет, психология второй половины жизни, психология старости. Это отдельные области, я не сумел бы охватить их все при всем желании. Сами видели, сколько времени понадобилось на анализ одного-единственного сновидения. Наука широка. Вы же не ждете от физика, чтобы он, рассуждая о теории света, одновременно разъяснил всю механическую физику. Это попросту невозможно. Психология – не вводный курс для медсестер; это серьезная наука, предполагающая глубокие познания, так что не стоит ожидать от меня слишком многого. Я делаю все, что в моих силах, чтобы разобраться со снами и рассказать кое-что о них. Разумеется, я наверняка не оправдаю всех ожиданий.

²⁹⁸ По поводу вопроса о стремлении к совершенству. Совершенство – высший идеал. Я лишь говорю: «Делайте то, что вы в состоянии сделать, и не гонитесь за тем, чего никогда не добьетесь». Никто не идеален. Помните умные слова: «Никто не благ, как только один Бог»?[136]136
  Лк. 18: 19. – Примеч. ред.


[Закрыть] Никто не может быть таковым. Это иллюзия. Нам дано разве что смиренно пытаться воплотить себя и стать как можно полноценнее, и здесь нам вполне достаточно хлопот.

[Доктор Эрик Б. Штраус]

²⁹⁹ Намерен ли профессор Юнг разъяснить причины, по которым он отождествляет определенные архетипические символы с физиологическими процессами?

[К. Г. Юнг]

³⁰⁰ Случай, о котором вы говорите, мне сообщил доктор Дэви, а впоследствии он опубликовал эти изыскания без моего ведома[137]137
  См. выше, абз. 135. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Я не хочу больше говорить об этом, поскольку еще не утвердился в своих выводах. Вопросы дифференциальной диагностики, различения органических заболеваний и психологических символов крайне затруднительны, так что я предпочитаю избегать спешки.

[Доктор Штраус]

³⁰¹ Но вы поставили диагноз по фактам сновидения?

[К. Г. Юнг]

³⁰² Да, ведь органическое расстройство нарушало психическую деятельность. Пациент страдал депрессией, а также, предположительно, имелось глубинное нарушение работы симпатической системы.

[Доктор Хью Крайтон-Миллер]

³⁰³ Завтра последний семинар, и всех нас интересует кое-что, о чем пока не было сказано. Речь, как вы понимаете, о проблеме переноса. Быть может, профессор Юнг сочтет уместным изложить нам завтра свой взгляд – не обязательно затрагивая взгляды других школ – на перенос и правильную его трактовку.

[Председатель (доктор Дж. Р. Рис)]

³⁰⁴ Дамы и господа! Вы наверняка заметили, что вступление председателя с каждым вечером становится все короче. Вчера профессор Юнг прервал свою лекцию в разгар интереснейшего обсуждения, и, думаю, все мы хотим, чтобы он поскорее продолжил.

[К. Г. Юнг]

³⁰⁵ Дамы и господа, как вы помните, я начал излагать материал, связанный с конкретным сновидением, и остановился на середине обсуждения, так что с этим сном мы еще не закончили. Но под конец вчерашней лекции доктор Крайтон-Миллер попросил меня сказать несколько слов о психологии переноса. Эта его просьба привлекла мое внимание к следующим соображениям практического свойства. При тщательном анализе сновидений, когда проделывается изрядная работа, нередко случается так, что мои коллеги начинают спрашивать, зачем я вообще прикладываю столько сил. Они думают: «Ладно, он показал нам свое рвение и готовность заниматься снами, но есть ли толк от всех этих параллелей и какой?»

³⁰⁶ Меня ничуть не смущают эти сомнения, зато я как раз намеревался разъяснить вам свою точку зрения – и тут вмешался доктор Крайтон-Миллер и задал тот вопрос, который вполне мог бы задать любой практикующий врач. Таких врачей заботят прежде всего практические проблемы, а вовсе не теоретические рассуждения, поэтому они неизменно проявляют толику нетерпения, когда сталкиваются с обсуждением каких-либо теоретических положений. Больше всего, разумеется, их интересует проблема переноса, сама по себе отчасти забавная, а отчасти болезненная и даже трагичная. Будь у вас чуть больше терпения, вы бы постепенно догадались, что я излагаю тот самый материал, посредством которого возможно анализировать явление переноса. Но раз уж вопрос прозвучал, то я, пожалуй, пойду вам навстречу и буду говорить сегодня о психологии переноса и его терапии. Впрочем, решать вам, хотя лично мне кажется, что доктор Крайтон-Миллер выразил мнение большинства. Я прав в своем предположении?

[Слушатели]

³⁰⁷ Да.

[К. Г. Юнг]

³⁰⁸ Что ж, решение принято, и оно, смею сказать, разумно, ведь когда я буду рассказывать о переносе, мне неизбежно выпадет случай вернуться к тому, что я первоначально собирался обсуждать, имея в виду завершение анализа нашего сновидения. Боюсь, за недостатком времени до самого конца мы так и не дойдем, но полезнее, конечно, будет обсудить фактические затруднения врачебной практики.

³⁰⁹ Сам я, полагаю, никогда и ни за что не взялся бы за изучение хитросплетений символизма и тщательный поиск параллелей, не терзай меня глубоко внутри проблема переноса. Так что при обсуждении этой проблемы все равно придется перебросить мостик к моей текущей деятельности, о которой я рассказывал вам вчера вечером. Помните, в самом начале я предупреждал, что мои лекции – не более чем краткое введение в тему? За пять вечеров невозможно, при всем желании, сколько-нибудь подробно изложить мой материал даже в предельно сжатом виде.

³¹⁰ Раз мы заговорили о переносе, вначале следует определить само понятие, чтобы все мы отдавали себе отчет в том, о чем пойдет речь. Вы знаете, что слово «перенос» (Übertragung), придуманное Фрейдом, сделалось сегодня общеупотребительным и получило признание у широкой публики. Обыкновенно под переносом подразумевается неуклюжая попытка отождествления, такое отношение, когда ты как будто «цепляешься» к кому-либо.

³¹¹ Буквально слово Übertragung означает перетаскивание чего-то из одного места в другое. Также слово используется в образном («переносном») смысле для обозначения того явления, что нечто изменило свою форму. Поэтому в немецком языке у него имеется синоним – Übersetzung (передача, трансляция).

³¹² Психологический процесс переноса представляет собой частный случай более общего процесса проецирования. Важно совместить эти два понятия и понять, что перенос – именно частный случай проецирования, по крайней мере, для меня. Конечно, кто-то другой волен использовать этот термин в ином значении.

³¹³ Проецирование – это общий психологический механизм по переносу субъективных содержаний любого качества на объект. Например, когда я говорю: «Эта комната желтого цвета», то проецирую свои ощущения, поскольку объект сам по себе не желтый – таков он лишь для нас. Цвет, как вы знаете, относится к нашему субъективному опыту. То же самое происходит со звуком, он тоже проецируется, ибо звук не существует обособленно, он раздается в моей голове; это психическое событие, которое я проецирую.

³¹⁴ Перенос обычно воплощается в процессе взаимодействия между двумя людьми, а не между человеческим субъектом и физическим объектом, хотя бывают исключения, ведь более общий процесс проецирования охватывает, как мы видели, и физические объекты. Механизм проецирования, посредством которого субъективные содержания переносятся на объект и предстают как бы тому присущими, не является произвольным действием; перенос, будучи специфической формой проекции, тоже подчиняется этому правилу. Нельзя сознательно и преднамеренно проецировать, поскольку иначе индивидуум будет осознавать, что проецирует собственные субъективные содержания, а потому не сможет отыскать их в объекте, ибо они по-прежнему принадлежат самому индивидууму. При проекции тот очевидный факт, что человек сталкивается с реальным объектом, оборачивается иллюзией, но мы, тем не менее, признаем наблюдаемые свойства объекта не субъективными, а объективно существующими. Потому-то проецирование исключается, когда устанавливаешь, что якобы очевидные и объективные факты суть субъективные содержания. Когда указанные содержания связываются с особенностями собственной психологии, они перестают быть свойствами объекта.

³¹⁵ Порой индивидуум вполне осознает собственные проекции, пусть и не в полной мере. Та их часть, которая все-таки не осознается, пребывает в бессознательном и по-прежнему воспринимается как принадлежащая объекту. Так часто случается в практическом анализе. Например, я говорю: «Послушайте, вы просто проецируете образ своего отца на этого человека (или на меня)» и считаете сказанное удовлетворительным объяснением и достаточным поводом для устранения проекции. Что ж, такое объяснение может удовлетворять врача, но не удовлетворит пациента. Ведь если в проекции содержится что-то еще, пациент продолжит проецировать, отнюдь не по желанию; проекция будет самовоспроизводиться. Это спонтанное, автоматическое явление. Она просто случается, мы не знаем, как и почему. Мы просто ее находим. Это правило, верное для проекции в целом, справедливо и для переноса. Если перенос вообще возникает, то он априорен. Проекция – механизм бессознательный, и осознание, принятие факта проекции, ее разрушает.

³¹⁶ Перенос, говоря строго, есть проекция между двумя индивидуумами, причем обыкновенно это проекция эмоционального и принудительного свойства. Эмоции как таковые в некоторой степени всегда поглощают субъекта, ведь они суть непроизвольные психические состояния, преодолевающие намерения «я». Более того, они как бы прилегают к субъекту, и тот не в силах их отделить. Одновременно это непроизвольное состояние субъекта проецируется на объект, из-за чего возникает связь, которую нельзя разорвать, и происходит принудительное воздействие на субъекта.

³¹⁷ Эмоции неотчуждаемы, сродни идеям и мыслям, ибо они тождественны ряду физических состояний и потому глубоко укоренены в материи человеческого тела. Эмоция проецируемого содержания потому всегда образует связь, своего рода динамическое отношение между субъектом и объектом; это и есть перенос. Очевидно, что эта эмоциональная связь (или «мостик», или «упругий шнур») может быть негативной или позитивной.

³¹⁸ Проецирование эмоциональных содержаний неизменно сопровождается специфическим влиянием. Эмоции заразительны вследствие того, что они коренятся в глубинах симпатической системы; отсюда само слово sympathicus. Любой эмоциональный процесс незамедлительно вызывает сходные явления у других людей. Посреди толпы, обуянной какой-либо эмоцией, невозможно игнорировать этот эмоциональный порыв. Вообразите, что очутились в стране, где говорят на языке, которого вы не знаете; кто-то местный отпускает шутку, вокруг смеются, и вы тоже невольно начинаете смеяться, по-глупому, просто потому, что не в силах удержаться. А в толпе, возбудившейся по политическому поводу, невозможно не разделить общее возбуждение, даже если вы не разделяете этот настрой, потому что эмоция оказывает внушающее воздействие. Французские психологи говорят о contagion mentale[138]138
  Умственном заражении (фр.). – Примеч. ред.


[Закрыть]; из ряда замечательных работ на эту тему особо упомяну книгу Лебона «Психология масс».

³¹⁹ В психотерапии, пусть врачу удалось полностью освободиться от эмоциональных содержаний пациента, сам факт наличия эмоций у пациента все же существенно сказывается. Будет большой ошибкой посчитать, что врач способен вырваться самостоятельно. В лучшем случае он лишь осознает, что подвергается воздействию. Если он этого не заметит, то, значит, витает в облаках и ведет разговоры впустую. В конце концов, его обязанность заключается в том, чтобы воспринимать эмоции пациента и их отражать. Вот почему мне претит мысль уложить пациента на кушетку и самому присесть рядом. Я усаживаю пациентов перед собой и разговариваю с ними так, как обычные люди говорят между собой; так я выражаю себя полностью и реагирую без ограничений.

³²⁰ Очень хорошо помню случай с одной пожилой дамой (лет, пожалуй, пятидесяти восьми), тоже врачом, из США. Она приехала в Цюрих в состоянии крайнего замешательства и вела себя настолько нелепо, что я поначалу счел ее безумной, но потом узнал, что она выполняет аналитическое исследование. Она рассказала мне некоторые подробности своего поведения, и стало совершенно ясно, что такого замешательства никогда бы не случилось, будь ее психотерапевт нормальным человеком, а не мистиком-кудесником, бесстрастно сидящим рядом и время от времени изрекающим мудрые слова с высоты своего положения. После общения с этим врачом дама окончательно заблудилась в пелене своего сознания и наделала немало глупостей, которые вполне можно было предотвратить, веди себя ее врач по-человечески. Когда я все это услышал, у меня произошла естественная эмоциональная реакция, и я, помнится, выругался. На это она, вскочив со стула, укоризненно заметила: «Ах, до чего же вы эмоциональны!» Я не смог скрыть удивления: «А что? По-моему, это подходящий повод». Она возразила: «Но вы же аналитик!» – «Да. Я аналитик, и у меня есть эмоции. Или вы считаете меня идиотом?[139]139
  Здесь: медицинский термин: идиотизм – одна из форм олигофрении. – Примеч. ред.


[Закрыть] Кататоником?» – «Но аналитикам не положено проявлять эмоции». На это я ответил: «По всей видимости, так говорит ваш врач, но тогда, уж простите, он – болван». Тут-то для нее все и прояснилось, после чего она словно сделалась другим человеком. «Боже! – воскликнула она. – Теперь я поняла, где нахожусь. Я вижу перед собой нормального человека с человеческими эмоциями». Моя эмоциональная реакция придала ей ориентацию. Сама дама принадлежала к чувственному, а не к мыслительному типу, и потому нуждалась именно в подобной ориентации. Но ее аналитиком был мужчина, привыкший мыслить, живший по интеллекту и никак не воспринимавший чувственную жизнь. При этом дама была эмоциональной и жизнерадостной натурой, ей требовались эмоциональные отклики и чувственные жесты других, чтобы не ощущать собственного одиночества. При общении с людьми чувственного типа беседовать исключительно на интеллектуальные темы – все равно что интеллектуалу оказаться в компании «чувствующих». Ты теряешься, тебя словно забрасывает на Северный полюс, никто тебя не понимает и никто не реагирует на твои высказывания. В остальном окружающие могут проявлять искреннее дружелюбие, но ты ощущаешь себя по-дурацки, потому что они не откликаются на твой образ мышления.

³²¹ Необходимо всегда стараться отвечать главной психической функции собеседника, иначе контакт не состоится. Потому, чтобы показать пациентам, что их реакции мною улавливаются и воспринимаются, я сажусь напротив, и они получают возможность прочесть эти реакции на моем лице и убедиться, что я слушаю. А если сесть позади, то можно зевать, дремать, погружаться в собственные размышления и вообще делать все, что заблагорассудится. Пациенты все равно не узнают, пребывая в аутоэротическом, обособленном состоянии, находиться в котором обычному человеку вредно. Разумеется, готовься они отшельничать где-нибудь в Гималаях, все обстояло бы по-другому.

³²² Эмоции пациентов всегда слегка заразительны, но становятся чрезвычайно заразными в том случае, когда содержание, проецируемое пациентом на аналитика, совпадает с собственными бессознательными содержаниями последнего. Здесь уже оба они погружаются в темную дыру бессознательного, и возникает партиципация. Это явление Фрейд охарактеризовал как контрперенос. Оно заключается во взаимном проецировании друг в друга и в единении посредством общего бессознательного. Партиципация, как я разъяснял ранее, есть признак первобытной психологии, того психологического уровня, на котором отсутствует осознанное различие между субъектом и объектом. Общее бессознательное, конечно, полностью запутывает пациента и аналитика; всякая ориентация теряется, исходом лечения будет катастрофа.

³²³ Аналитики – вовсе не предел совершенства, и может случиться так, что в некоторых отношениях они остаются существами бессознательными. Поэтому я уже давно предложил анализировать самих аналитиков: у них должны быть свои духовные отцы и матери. Даже римский папа, при всей своей непогрешимости, регулярно исповедуется, причем не монсеньору и не кардиналу[140]140
  Монсеньор – почетное титулование титулярных епископов и архиепископов, а также прелатов и аббатов, отмеченных за особые заслуги, тогда как кардинал – высший после папского духовный сан католической церкви. – Примеч. пер.


[Закрыть], а простому священнику. Если аналитик не взаимодействует со своим бессознательным объективно, то нельзя исключать вторжения пациента в бессознательное аналитика. Возможно, многим известны такие пациенты, которые с поистине дьявольским чутьем умудряются находить слабину и уязвимые места в психике аналитика. В эти точки они норовят проецировать собственное бессознательное. Кое-кто считает, что данное качество больше свойственно женщинам, но на самом деле мужчины ничуть не лучше: они безошибочно находят уязвимое место аналитика, и тот может быть уверен, что любое стороннее, чуждое влияние проникает в него именно там, где защита всего слабее. Там он бессознателен и склонен к тем же проекциям, что и пациент. Так возникает партиципация, или, точнее говоря, происходит заражение личности через общее бессознательное.

³²⁴ Конечно, каждый из нас имеет собственное мнение о переносе, да к тому же мы разделяем предубеждение, сложившееся под влиянием определения, которое дал Фрейд. Индивидуум склонен думать, что всегда наблюдается эротический перенос. Но мой опыт не подтверждает теорию, согласно которой проецируются исключительно эротические содержания или инфантильные переживания. Я считаю, что проецироваться может что угодно, а эротический перенос – лишь одна из множества возможных форм переноса. В человеческом бессознательном имеется обилие иных содержаний, тоже эмоционально заряженных, и они способны проецировать себя ничуть не меньше сексуальности. Все пробужденные содержания бессознательного тяготеют к проецированию. Это скорее даже правило, – констеллированное бессознательное содержание проявляет себя прежде всего в виде проекции. Любой пробужденный архетип предстает как проекция, либо во внешнюю ситуацию, либо в окружающих, либо в обстоятельства – если коротко, во все объекты. Известны даже переносы на животных и на предметы.

³²⁵ Не так давно у меня был любопытный случай с очень образованным человеком. Я объяснил ему ту проекцию, которая от него исходила: он проецировал свой бессознательный образ женщины на реальную женщину, а сны ясно показывали, насколько разительно реальная личность отличается от той, какую он ожидал увидеть. Мое объяснение вроде бы приняли, но потом пациент сказал: «Узнай я это два года назад, то сумел бы сэкономить 40 000 франков!» Я уточнил, как именно, и он ответил: «Кто-то показал мне древнюю египетскую статуэтку, и я тотчас в нее влюбился. Это статуэтка египетской кошки, очень красивая». Пациент отдал 40 000 франков и поставил статуэтку на камин в гостиной, но быстро понял, что потерял покой. Его кабинет находился этажом ниже, и буквально каждый час он вскакивал, отвлекался от работы и мчался взглянуть на статуэтку, потом, наглядевшись, шел обратно вниз, чтобы вновь вернуться некоторое время спустя. Эта суета настолько его раздосадовала, что он в конце концов водрузил статуэтку прямо на свой стол; но выяснилось, что теперь он не может работать! Пришлось унести ее на чердак, дабы избавиться от назойливого влияния, и постоянно давить в себе искушение открыть сундук и бросить очередной взгляд на кошку. Когда он осознал собственную проекцию женского образа – ведь кошка, разумеется, символизирует женщину, – то всякое очарование статуэтки сгинуло без следа.

³²⁶ Перед нами проекция на физический объект: статуэтка словно ожила, и пациента к ней непрестанно тянуло (так некоторых, кстати, тянет снова и снова навещать аналитика). Как вы знаете, аналитиков часто винят за «змеиный взгляд», за способность магнетизировать[141]141
  То есть подчинять себе чужую волю посредством «животного магнетизма»; о последнем см. подробнее работы в разделе IV настоящего издания. – Примеч. ред.


[Закрыть] и гипнотизировать людей, за умение заставлять пациентов приходить повторно, как бы против их воли. Имеется ряд исключительно неблагоприятных случаев контрпереноса, когда аналитик и вправду не позволяет пациенту уйти, но в целом подобные обвинения отражают нежелательную проекцию со стороны пациента, приводящую порой к навязчивой мысли о преследовании.