Текст книги "Символическая жизнь. Тавистокские лекции"

³²⁷ Насыщенность отношений переноса всегда соответствует степени значимости субъективных содержаний. При особо выраженном переносе можно не сомневаться в том, что проецируемые содержания, когда они выделены и осознаны, окажутся для пациента не менее важными, чем сам перенос. Когда последний исчезает, то не растворяется в воздухе; его насыщенность, то есть соответствующее количество энергии, проявится где-то еще – например, в другом отношении или в иной психологической форме. Насыщенность переноса – бурная эмоция, присущая самому пациенту. Если перенос исчезает, вся проецируемая энергия возвращается к субъекту, наделяя того сокровищем, которое ранее, при переносе, попросту тратилось впустую.

³²⁸ Теперь нужно сказать несколько слов по поводу этиологии переноса. Возможны полностью спонтанные, неспровоцированные реакции, нечто вроде «любви с первого взгляда». Конечно, перенос нельзя путать с любовью, с которой он ничего общего не имеет. Он лишь рядится в одежды любви, и порой его принимают за любовь, так что малоопытные аналитики совершают ошибку, да и сами пациенты тоже ошибаются и уверяют, будто влюблены в аналитиков. На самом деле о любви речи не идет.

³²⁹ Иногда перенос возникает до первой личной встречи, до начала лечения. Это случается с людьми, которые впоследствии избегают посещать аналитика, непонятно по каким причинам. Отсюда ясно, что с личностью аналитика такое поведение никак не связано.

³³⁰ Однажды ко мне пришла дама, которую недели за три до того я встретил на каком-то приеме. Тогда мы даже не поговорили, я беседовал с ее мужем, с которым был знаком поверхностно. Позже она записалась на консультацию, и я назначил ей время. Итак, она пришла – и уже у двери в приемную внезапно заявила: «Не хочу входить!» Я отозвался: «Вам не нужно себя заставлять. Можете уйти, если хотите. Мне ничуть не интересно вас уговаривать». На что она возразила: «Но я должна!» Я удивился: «Почему? Я же вас не принуждаю». – «Нет, вы вынудили меня прийти». – «Это каким же образом?» Я было подумал, что она сумасшедшая, но это оказалось не так. Просто-напросто эта женщина испытала перенос, который потянул ее ко мне. Она ухитрилась выполнить проекцию, причем столь заряженную эмоционально, что не могла той сопротивляться; ее магически влекло ко мне, «упругий шнур» буквально притягивал. В ходе анализа мы, естественно, выяснили, каковы были содержания этого неспровоцированного переноса.

³³¹ Обыкновенно перенос возникает только в процессе анализа. Зачастую все объясняется затруднениями при установлении контакта, при создании эмоциональной гармонии между врачом и пациентом (французские психологи эпохи увлечения гипнозом и внушением говорили о le rapport [142]142
  Раппорте (фр.); см. примечание к абз. 224. – Примеч. ред.


[Закрыть]). Хороший раппорт означает, что пациент и врач отлично ладят, беседуют содержательно и во многом доверяют друг другу. Безусловно, в эпоху лечения гипнозом эффект внушения зависел от наличия или отсутствия раппорта. В аналитическом же лечении, когда раппорт между аналитиком и пациентом затруднен ввиду личностных различий или ввиду возникновения иных психологических препятствий, бессознательное пациента пытается «преодолеть» это расстояние и возводит компенсаторный мост. В отсутствие общих интересов невозможно установить какие бы то ни было отношения, и брешь заполняется пылкими чувствами или эротическими фантазиями.

³³² Так нередко происходит с людьми, привыкшими сопротивляться другим, – либо из-за комплекса неполноценности, либо из-за мании величия или чего-то еще. Психологически они чрезвычайно одиноки. Страх запутаться в жизненных перипетиях ведет к бурному выплеску эмоций, нацеленных на аналитика. Такие люди склонны отчаиваться при мысли, что аналитик тоже не сможет их понять. Они поэтому «подгоняют» обстоятельства, фигуру аналитика или собственное нежелание лечиться под сексуальную притягательность.

³³³ Все образчики и направления компенсации в равной степени применимы и к аналитику. Допустим, аналитику предстоит лечить женщину, которая не вызывает у него интереса, однако вдруг он понимает, что его одолевают сексуальные фантазии на ее счет. Я вовсе не утверждаю, что аналитику непременно свойственны такие фантазии, но если это случилось, то ему лучше с ними разобраться, поскольку это важное сообщение бессознательного о слабости человеческого контакта с пациентом, о помехе для раппорта. Бессознательное аналитика маскирует недостаток полноценного раппорта, насылая фантазии, чтобы преодолеть разрыв и построить мостик. Такие фантазии могут быть визуальными, чувственными или сенситивными, например в сексуальных ощущениях. Все это предупреждения о неправильном отношении к пациенту, аналитик переоценивает себя или недооценивает пациента, не уделяет тому должного внимания. Схожая потребность в исправлении установки может, кстати, проявляться и в сновидениях. Так что, если вам снится ваш пациент, беритесь за дело, старайтесь понять, не указывает ли сон на вашу ошибку. Пациенты бесконечно благодарны за честное и внимательное отношение к себе и прекрасно чувствуют фальшь и небрежность.

³³⁴ Некогда со мною произошел крайне поучительный случай. Я наблюдал девушку то ли двадцати, то ли двадцати четырех лет. Детство у нее было своеобразное, она родилась на Яве в хорошей европейской семье, а воспитывала ее местная няня[143]143
  Случай описывается более подробно в работе «Реалии практической терапии» (т. 16 с/с) на основании доклада, прочитанного в Берне 28 мая 1937 г. Также см. работу «О символизме мандалы» (Юнг К. Г. О психологии западных и восточных религий, М.: АСТ, 2022), где приводятся рисунки этой пациентки. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Как бывает с детьми, родившимися в колониях, экзотическое окружение и даже варварская культура, как здесь, наложили свой отпечаток на ее сознание, так что эмоциональная и инстинктивная жизнь ребенка сполна отразила особую тамошнюю атмосферу (белому человеку эту атмосферу трудно понять, в ней царит всеобщий страх – перед жестокостью, безрассудством и неоспоримой властью белых, и данная атмосфера заражает детей, рожденных на Востоке; страх проникает в них и наполняет их души бессознательными фантазиями о жестокости белых, а их психология искажается, да и сексуальная жизнь нередко идет насмарку, они страдают от беспричинных кошмаров, подвержены приступам паники, не умеют приспосабливаться к обстоятельствам, когда дело касается любви, брака и пр.).

³³⁵ Именно так все и было с моей пациенткой. Она безнадежно заблудилась, попадала в рискованные эротические ситуации и приобрела дурную репутацию. Она приспосабливалась, как могла: красилась и пудрилась сверх всякой меры, носила огромные украшения, чтобы удовлетворить потребности дикарки в своей душе, как будто та могла ей чем-то помочь в этой жизни. Она не могла и не желала обходиться без своих примитивных влечений, а потому творила разные безумства и потакала низменным вкусам – к примеру, носила платья жуткой расцветки, чтобы задобрить свое примитивное бессознательное и тем самым привлекать мужские взоры. Да и мужчин она выбирала так, что ее выбор всегда оставлял желать лучшего и заканчивался безобразными ссорами. Ее прозвали вавилонской блудницей, и все перечисленное было, разумеется, сущим бедствием для этой достойной в прочих отношениях девушки. Когда она пришла ко мне, то выглядела попросту отталкивающе, так что мне даже стало стыдно перед моими собственными помощницами – а ведь она провела у меня около часа. Я сказал ей: «Нет, так ходить нельзя, вы же выглядите как…» – а далее прибавил нечто нелестное, и она сильно расстроилась.

³³⁶ В те дни она даже как-то мне приснилась. Я стоял на автодороге у подножия высокой горы, на вершине которой высился замок, а в замке имелась главная башня, или донжон. На самой макушке башни имелась открытая площадка с колоннами и красивой мраморной балюстрадой, откуда глядела окрест элегантная дама. Я запрокинул голову, чтобы ее рассмотреть, да так резко, что ощутил боль в шее. В женской фигуре наверху я узнал свою пациентку. Когда проснулся, я сразу подумал: «Боже всемогущий, почему мое бессознательное поместило эту девочку так высоко?» На ум немедленно пришла следующая мысль: «Это я смотрю на нее сверху вниз, я дурно о ней думаю». Сон показывал мне мою ошибку, и я понял, что оказался никудышным врачом. На следующем приеме я сказал пациентке: «Вы мне снились, я глядел на вас снизу вверх, даже шея заболела, и причина сновидения в том, что наяву я смотрю на вас сверху вниз». Далее случилось чудо, честное слово! Перенос растаял без следа, ибо я стал общаться с пациенткой ровно так, как следовало.

³³⁷ Располагай я временем, можно было бы пересказать вам целый ряд поучительных сновидений о собственной установке врача. Когда он в самом деле пытается встать вровень с пациентом – не слишком высоко и не слишком низко, – когда задает себе правильную установку, то о переносе беспокоится куда меньше. Конечно, полностью от проблемы не избавиться, однако можно таким вот образом обезопасить себя от наиболее скверных проявлений переноса, которые фактически компенсируют отсутствие раппорта.

³³⁸ Также избыточная компенсация посредством переноса может возникнуть у пациентов с полной аутоэротической установкой, у тех, кто возводит вокруг себя непробиваемую аутоэротическую стену, обособляясь от общества, и как бы рядится в толстые и прочные доспехи. При этом такие люди отчаянно жаждут близости, начинают, что вполне естественно, тосковать по общению за пределами стен, но сами ничего для этого не делают, даже пальцем не пошевелят, и других тоже отталкивают; итогом подобной установки становится чреватый бедами перенос. Его непросто выявить, ибо пациенты прячутся за стенами, которые сами и возвели; более того, если врач попробует что-то сделать, это будет воспринято как проявление агрессии, появятся новые укрепления, и потому приходится ждать, пока пациенты не удовлетворятся достигнутым и не выйдут добровольно из своих крепостей. Да, они станут непрерывно сетовать, что никто их не понимает, но единственное, что врач может сделать – это запастись терпением и сказать: «Что ж, вы сидите внутри, вы все скрываете, и пока это будет продолжаться, я ничем не смогу помочь».

³³⁹ В таких случаях перенос может дойти, что называется, до точки кипения, ведь только сильный пожар способен побудить человека бежать из крепости. Надо готовиться к взрыву, и врачу надлежит с этим смириться, а пациент впоследствии будет крайне признателен за то, что его заявления не были восприняты буквально. Помню историю моей коллеги – думаю, что вправе рассказать, благо эта коллега-американка уже умерла; она пришла ко мне и пожаловалась на чрезвычайно неблагоприятные обстоятельства. Поначалу-то все обстояло благополучно. Вам наверняка известно, что в Америке хватает особых заведений, так называемых университетов и колледжей для женщин; в своем кругу мы называем эти заведения инкубаторами анимуса, и они ежегодно выпускают в свет немало боязливых девиц. К их числу принадлежала и моя коллега. Она была «вполне компетентна», но угодила в достаточно неприятную ситуацию переноса: анализировала случай женатого мужчины, и тот безумно в нее влюбился. Это была, конечно, не любовь, а перенос; мужчина вообразил, будто она желает выйти за него замуж, но не готова признать свои чувства, и принялся задаривать ее цветами, шоколадом, украшениями, а в конце концов даже угрожал ей револьвером. В результате она была вынуждена уехать и обратиться ко мне.

³⁴⁰ Быстро выяснилось, что она не имеет никакого представления о чувственной жизни женщин. Как врач она и вправду была на высоте, однако все, связанное с мужчинами, было ей чуждым, она даже пребывала в неведении по поводу мужской анатомии, потому что в ее университете изучали только женское тело. Можете сами вообразить, с какой ситуацией я столкнулся.

³⁴¹ Разумеется, я оценил общую картину и догадался, почему, собственно, тот мужчина угодил в ловушку. Моя пациентка вовсе не осознавала себя женщиной, у нее был мужской склад ума (помните, голова с крылышками?), а женское тело для нее как бы не существовало, так что сама природа заставила ее подопечного стремиться заполнить эту брешь. Ему предстояло доказать ей, что мужчины существуют, что они имеют основания кое на что притязать, что она – женщина и должна реагировать на мужское внимание. Отсутствие же в ней женского послужило ловушкой. Подопечный, конечно, того не осознавал, не замечал, что его аналитик не является женщиной, поскольку и сам относился к разряду тех самых голов с крылышками, поскольку не был полноценным мужчиной. Вообще американцам свойственно выказывать полную бессознательность относительно самих себя. Порою, впрочем, их вдруг настигает понимание, и тогда появляются чрезвычайно познавательные истории – скажем, о достойных юных девушках, которые принимаются развлекаться с китайцами или с неграми, ведь для американцев примитивный уровень сознания, отчасти затрудняющий нам жизнь, решительно неприемлем в силу своего низового характера. Для них это все равно что «почернеть» или «сделаться дикарем» в Африке[144]144
  Об этом подробнее см. работы автора в: Юнг. К. Г. Цивилизация в переходное время. М.: АСТ, 2023. – Примеч. ред.


[Закрыть].

³⁴² Но вернемся к нашему случаю. Итак, сложилась негативная ситуация переноса, и могло показаться, что оба наших героя спятили, а женщине в итоге пришлось бежать. С лечением все было предельно понятно. Следовало побудить ее осознать себя женщиной, а женщина, как известно, неспособна осознать себя до тех пор, пока не признает свои женские чувства и качества. Поэтому бессознательное моей пациентки обеспечило великолепный перенос на меня, чего она, естественно, принять не могла; я со своей стороны никакого давления не оказывал. Вот образчик полной обособленности; если бы я раскрыл перед нею факт переноса, это лишь заставило бы ее укрепить защиту, а результатом оказался бы крах лечения. Поэтому я не заговаривал с нею о переносе и продолжал изучать ее сновидения. Как всегда и бывает, сны сообщали о развитии ее переноса. Я чувствовал, что приближается выплеск чувств, и знал, что рано или поздно произойдет взрыв, который будет довольно неприятным и чрезмерно эмоциональным – полагаю, кое-кто из вас согласится с этим по собственному опыту, – и предвидел возникновение трогательной, сентиментальной ситуации. Приходилось просто ждать, ибо поделать ничего было нельзя. После полугода старательных систематических усилий пациентка наконец перестала сдерживать себя и внезапно воскликнула: «Но я же люблю вас!», а затем разрыдалась, упала на колени и устроила безобразную сцену.

³⁴³ Попробуйте вообразить себя на ее месте. Вам тридцать четыре года, и вы вдруг осознаете себя человеком. Конечно, все это обрушилось на нее как снег на голову, а такое трудно принять. Скажи я полгода назад, что наступит день, когда она признается мне в любви, она бы, что называется, подпрыгнула до луны. Она пребывала в аутоэротической обособленности, а подступающий пожар, пламя ее эмоций, все нарастал, и таки прорвался наружу через все стены, подобно извержению. Ей повезло, что случилось именно так, и в тот миг даже ситуация с американским переносом была улажена.

³⁴⁴ Быть может, кого-то возмутит мое показное хладнокровие. Однако с таким вот раскладом возможно справиться подобающим образом, лишь полностью отказавшись от позиции какого-либо превосходства. Ты наблюдаешь за процессом, «приспускаешь» свое сознание, подстраиваясь под ситуацию, дабы не сильно отличаться от своего пациента; в противном случае он ощутит неловкость и впоследствии будет слишком глубоко сожалеть и обижаться. Вообще неплохо располагать «запасом» чувств, которые порой стоит проявлять в подобном общении. Конечно, тут требуется определенный опыт и привычка. Не всегда получается легко и просто, но все же нужно учиться преодолевать такие болезненные мгновения, чтобы не вызывать у пациентов чересчур уж негативных реакций.

³⁴⁵ Я уже упоминал о дополнительной причине переноса, об общем бессознательном и контаминации[145]145
  Здесь: умственном заражении. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Приведенный случай выступает наглядным тому примером. Контаминация через общее бессознательное происходит, как правило, когда аналитик тоже недостаточно приспособлен к жизни – иными словами, когда он невротичен. Пока это так, то – вне зависимости от того, хорош или плох его невроз – налицо зияющая рана, некая распахнутая дверь, за которой он не следит, и пациент может свободно зайти, после чего аналитик заражается. Потому-то для аналитика крайне важно знать о себе как можно больше.

³⁴⁶ Помню случай с молодой девушкой, которая до меня посещала двух аналитиков. Каждый раз перед началом анализа ей снился один и тот же сон. Она приезжает на границу и хочет ту пересечь, но не может найти таможню, чтобы декларировать свое имущество. В первом сне она искала границу, но никак не могла к ней приблизиться. Сон заставлял думать, что она никогда не составит правильного отношения к своему аналитику, но ввиду чувства собственной неполноценности и недоверия к собственным суждениям она не прерывала общения с аналитиком – разумеется, бесплодного. Так продолжалось два месяца, после чего она все же ушла.

³⁴⁷ Затем был другой аналитик, и снова ей приснилось, что она подходит к границе. Ночь, кругом темно, лишь мерцает вдалеке какой-то тусклый свет. Кто-то говорит, что это светится окно таможни. Она пытается туда добраться, спускается с холма и пересекает овраг. В овраге встает темный лес, и она боится идти дальше, но справляется со страхом; тут вдруг кто-то хватает ее в темноте. Она пытается освободиться, но хватка лишь усиливается, и вдруг ей открывается, что держит ее как раз психоаналитик. Приблизительно через три месяца работы у этого аналитика развился стойкий контрперенос, предсказанный сновидением.

³⁴⁸ Когда она пришла ко мне – мы до того пообщались на лекции и договорились о сотрудничестве, – ей приснился очередной сон. Она подходит к швейцарской границе. Светло, день, видно здание таможни. Она пересекает границу и входит в таможню, где находится швейцарский чиновник. Какая-то женщина протискивается вперед, она позволяет ей пройти, а потом настает ее очередь. У нее при себе только маленькая сумочка, и она думает, что пройдет без остановки, но чиновник смотрит на ее и спрашивает: «Что у вас в сумке?» Она отвечает: «Ерунда, всякая мелочь» и раскрывает сумку. Чиновник запускает руку внутрь и начинает вытаскивать что-то такое, что растет на глазах и превращается в две кровати. Проблема этой пациентки состояла в том, что она имела предубеждение против брака, была помолвлена, но не желала выходить замуж по определенным причинам, а кровати из сна олицетворяли брачное ложе. Я избавил ее от этого комплекса, и вскоре, разобравшись в себе, она вышла замуж.

³⁴⁹ Такие начальные сны нередко оказываются вполне содержательными. Поэтому я всегда спрашиваю нового пациента: «Вы уже знали, что придете ко мне? Вы уже встречались со мной? Что вам снилось вчерашней ночью?» Если он видел такой сон, то я получаю необходимые и неоценимые подробности его установки. При плотном взаимодействии с бессознательным удается огибать множество острых углов. Перенос – это всегда помеха, он никогда не бывает преимуществом: мы привязываемся к чему-либо вопреки переносу, а не из-за него.

³⁵⁰ Еще одной причиной переноса, в особенности в отягощенной форме, выступает провокация со стороны аналитика. Печально это признавать, но есть аналитики, которые целенаправленно добиваются переноса, ибо считают тот полезной и даже необходимой частью лечения. Это глубоко ошибочное мнение. Мне доводилось иметь дело с теми пациентами, кто после пары недель такого лечения впадал едва ли не в отчаяние. Скажем, все у нас шло успешно, я не сомневался в том, что мой анализ принесет плоды, но вдруг пациент заявляет, что больше не может лечиться, и заливается слезами. Я спрашиваю: «Почему? В чем дело? Может, у вас нет денег?» – «Нет-нет, дело не в этом. Просто у меня нет переноса!» На что я отвечаю: «Рад это слышать. Ведь перенос – это болезнь, у нормальных людей его не бывает». После чего анализ возобновляется и идет великолепно.

³⁵¹ Мы нуждаемся в переносе ничуть не больше, чем в проекции. Разумеется, они никуда не денутся. Люди продолжат проецировать, но не так, как принято ожидать. Они начитались Фрейда о переносе или пообщались с другими аналитиками, и им внушили, что перенос необходим, иначе они ни за что не вылечатся. Это полная ерунда. Перенос не имеет ни малейшего отношения к исцелению, он всего-навсего обусловлен особым психическим состоянием, когда возникают проекции; индивидуум рассеивает проекции через их осознание, и точно так же надо поступать с переносом. Если переноса нет, то тем лучше для вас, материал-то все равно будет. Вовсе не наличие переноса позволяет пациенту извлекать подсознательный материал; нет, то, что нам нужно, мы получаем из сновидений. Именно они предоставляют нам все необходимое. Если искать перенос, то вы, скорее всего, его спровоцируете, и анализ окажется неудовлетворительным; ведь для провоцирования переноса требуется внушать ложные надежды, не имеющие под собой оснований. Нельзя завести интрижку с десятком тысяч девственниц, вы обманываете людей, если уверяете их в этом. Аналитику возбраняется быть чрезмерно дружелюбным, не то он попадет в ловушку и окажется целью устремлений пациента. Конечно, эти устремления будут отвергнуты, так что не надо провоцировать потуги, которых сам не желаешь. Даже если аналитик думает, что действует во благо пациенту, это заблуждение и серьезная ошибка. Люди таковы, каковы они есть. Не имеет значения, любят они аналитика или нет. Мы же не немцы, жаждущие любви покупателя, которому они продают подтяжки. Это слишком уж сентиментально. Главное для пациента – разобраться в своей жизни, и вы не поможете ему в этом своим вмешательством.

³⁵² Таковы некоторые причины переноса. Общим психологическим основанием для проекции всегда является пробужденное бессознательное, которое ищет способ выразить себя. Насыщенность переноса соответствует значимости проецируемого содержания. Сильный перенос насильственной природы соотносится с бурным содержанием, содержит в себе нечто, значимое для пациента. Пока перенос наблюдается, аналитик как будто воплощает в себе это значимое, это сокровенное. Увы, избежать подобного аналитику не дано, однако ему следует возвратить присвоенное пациенту, анализ не завершится, пока пациент не вернет себе сокровище. К примеру, если пациент проецирует на вас комплекс спасителя, вы должны вернуть ему именно спасителя, что бы за этой фигурой ни скрывалось. Но вы – отнюдь не спаситель, можете не сомневаться.

³⁵³ Проекции архетипической природы вызывают у аналитиков затруднения особого рода. Любая профессия характеризуется теми или иными трудностями, и опасность анализа заключается в возможности заразиться проекциями переноса, прежде всего архетипическими содержаниями. Когда пациент решит, что в аналитике воплощаются все его грезы, что перед ним не просто врач, а духовный герой и даже спаситель, то аналитик, конечно, скажет: «Какая чушь! Это просто нелепо. Это истерическое преувеличение». При этом он ощутит приятное тепло в груди, ведь такое отношение ему льстит, да и сам аналитик, не будем забывать, хранит в себе те же самые архетипы. Мало-помалу он начинает думать: «Если спасители и существуют, то не исключено, что я – один из них»; он колеблется, но постепенно убеждает себя в том, что является этаким экстраординарным индивидуумом. Он медленно поддается этому очарованию собственной исключительности, остро его ощущает, принимает как данность – и становится, быть может, досадной помехой для работы медицинских обществ. Он уже не в состоянии разговаривать со своими коллегами, так как стал не понятно кем. Он делается неприятным или избегает общения, отчуждается, и ему в конце концов открывается истина: он – очень важная фигура, исполненная высокого духовного смысла, сродни гималайским махатмам; возможно, он тоже принадлежит к некоему высшему братству. В итоге такой человек пропадает для своей профессии.

³⁵⁴ Мы все располагаем печальными примерами такого рода. В частности, целый ряд моих коллег двинулся по этой дорожке. Они не смогли устоять под непрерывным натиском коллективного бессознательного пациентов, когда раз за разом на них проецировались комплекс спасителя и религиозные упования заодно с надеждами, что аналитик с его «тайными знаниями» может владеть ключом, потерянным церковью, и отпереть дверь, за которой спрятана искупительная истина. Они поддались этому тонкому и крайне соблазнительному искушению. Они отождествили себя с архетипом, нашли собственную веру, а поскольку им требовались ученики, которые верили бы в них, они создали секты.

³⁵⁵ Та же картина объясняет те своеобразные затруднения, с которыми сталкиваются психологи разных школ при разумном и даже дружеском обсуждении несовпадающих идей, а также склонность, свойственная нашей области науки, разбиваться на малочисленные группы и научные секты, провозглашающие собственные кредо. На самом деле все они сомневаются в исключительности своей истины, вследствие чего исправно собираются вместе и твердят одно и то же, пока не уверуют окончательно. Фанатизм – всегда признак подавленного сомнения, что подтверждает история христианской церкви. Когда положение церкви становилось шатким, неизменно возникали фанатические секты, ибо тайные сомнения надлежало подавлять. Тому, кто искренне убежден в своей правоте, присуще полное спокойствие, он способен обсуждать вопросы веры как личную точку зрения и без тени негодования.

³⁵⁶ В профессии психотерапевта всегда имеется опасность физически заразиться, отравиться проекциями, перед которыми ты уязвим. Нужно постоянно проявлять бдительность и опасаться инфляции[146]146
  В психологии под инфляцией понимается расширение личности за пределы индивидуального сознания, будь то вследствие отождествления с архетипом или под патологическим / истерическим воздействием. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Вот только «яд» действует как психологически, так и через симпатическую систему. Мне довелось наблюдать немало экстраординарных случаев физических заболеваний среди психотерапевтов, причем хворь сопровождалась неведомыми современной медицине симптомами; сам я склонен приписывать их непрерывному воздействию проекций, когда аналитик не в состоянии обособить собственную психологию. Определенные эмоциональные состояния пациента оказывают заражающее воздействие; можно даже сказать, что нервная система аналитика откликается сходными вибрациями. Подобно психиатрам, психотерапевты порой становятся поэтому «людьми со странностями». Об этом следует помнить, и данное обстоятельство совершенно точно связано с проблемой переноса.

³⁵⁷ Теперь поговорим о терапии переноса[147]147
  См. подробнее: «Психология переноса» (т. 16 с/с). – Примеч. ред. оригинального издания.


[Закрыть]. Это крайне трудный и запутанный предмет; боюсь, вы услышите от меня много такого, о чем уже осведомлены, но логика изложения все равно побуждает меня затрагивать эти темы.

³⁵⁸ Ясно, что перенос подлежит устранению, что с ним обходятся точно так же, как поступают с любой другой проекцией. На практике это означает следующее: нужно побудить пациента к осознанию субъективной ценности личностных и безличных содержаний переноса. Ведь он проецирует не только личностный материал. Как отмечалось ранее, проецируемые содержания могут иметь безличную, то бишь архетипическую природу. Комплекс спасителя – отнюдь не личностный мотив; это повсеместное ожидание, предвосхищение, которое встречается повсюду, в каждой эпохе мировой истории. Это архетипическая идея магической личности[148]148
  См.: Юнг К. Г. Аналитическая психология», М.: АСТ, 2023 (абз. 374 и далее). – Примеч. ред.


[Закрыть].

³⁵⁹ Изначально проекции переноса предстают аналитику неизменными воспроизведениями личного опыта пациента. Здесь нужно принять во внимание все былые отношения пациента. Допустим, пациент часто посещал курорты и общался с врачами, которые там подвизаются. Свой опыт общения с ними он будет проецировать на аналитика, так что придется перво-наперво отсеять фигуры наших коллег с морских побережий и из санаториев, получающих немалые гонорары и склонных к театральности. Пациент, что вполне естественно с его стороны, будет принимать аналитика за птицу того же полета. Затем предстоит выявить всех тех, с кем пациент взаимодействовал в жизни, – врачей, юристов, школьных учителей, дядюшек, кузенов, братьев и отца. Пройдя по длинному списку и добравшись наконец до детской, вы решите, что во всем разобрались, но это будет ошибкой. На отце список, похоже, не заканчивается, и вы начинаете подозревать, что проецируется даже образ дедушки. Такое вполне возможно. Лично я никогда не сталкивался с проекцией прадедушки, но вот дедушек на меня проецировали. Когда дойдете до детской и сможете, так сказать, заглянуть на другую сторону бытия, этим исчерпаются возможности сознания; если перенос не исчезнет, несмотря на все ваши усилия, значит, всему виной проекции безличных содержаний. Их наличие опознается по специфической безличной природе содержаний – например, по комплексу спасителя или по архаическому образу божества. Архетипический характер этих образов распространяет «магию», оказывает сверхмощное воздействие. Наше рациональное сознание не приемлет такого хода событий. Ведь божество, к примеру, – дух, а дух для нас лишен субстанциальности и динамики. Но если изучить первоначальное значение этих образов, то выяснится подлинная основа подспудного опыта, и мы поймем, как воспринимает все это первобытный разум и как реагирует первобытная психика в нас самих. Дух, spiritus, или pneuma – это воздух, ветер, дыхание; spiritus и pneuma по своему архетипическому характеру динамичны и наполовину субстанциальны, мы движимы ими, как ветром, они вдыхаются в нас, и мы ими наполняемся.

³⁶⁰ Проецируемые архетипические фигуры вполне могут быть негативными – скажем, это образы колдуна, дьявола, демонов и так далее. Даже сами аналитики отчасти подвержены подобному влиянию. Я знаком с коллегами, распространяющими поистине диковинные фантазии обо мне; они верят, что я заключил союз с дьяволом и занимаюсь черной магией. У людей, которые ранее никогда не задумывались о существовании дьявола, могут возникать самые немыслимые фигуры при переносе безличных содержаний. Проекция образов родительского наследия обыкновенно исчезает под воздействием нормального мышления и здравого смысла, но безличные образы рассудку не подвластны. Более того, уничтожать их будет неправильно, так как они чрезвычайно значимы. Чтобы разъяснить сказанное, мне придется, боюсь, снова вернуться к истории человеческого разума.

³⁶¹ Давно известно, что архетипические образы проецируются. Они фактически подлежат проецированию, иначе наводнили бы собой сознание. Проблема заключается в форме, которая послужила бы подходящим для них вместилищем. Испокон веку мы располагаем институцией, которая помогает людям проецировать безличные образы. Все вы хорошо ее знаете; быть может, и сами подвергались соответствующей процедуре, но, поскольку это происходило в раннем детстве, не придали ей особого значения. Я имею в виду религиозное посвящение, для христиан это крещение. Когда пленяющее и неповторимое влияние родительских образов ослабевает, когда ребенок освобождается от первоначальной биологической партиципации с родителями, тогда природа, то есть бессознательная человеческая природа, в своей бесконечной мудрости осуществляет ряд посвящений. Взгляните на первобытные племена: тут и посвящение в мужчины, и участие в духовной и социальной жизни племени. В ходе дифференциации сознания посвящение подвергается множеству изменений формы, пока не приобретает в христианстве облик таинства крещения. При крещении необходимы двое – крестный отец и крестная мать. На швейцарском наречии они носят имена Бога – Götti и Gotte. Götti – мужская форма, означающая прародителя; Gotte – женская форма. Слово «Бог» (Gott) никак не связано с благом (gut); это именно прародитель, зачинатель. Крещение и духовные родители (крестные отец и мать) выражают тайну двойного рождения. Известно, что все высшие касты в Индии носят титул «дваждырожденных». Да и египетские фараоны считались дваждырожденными. Поэтому в египетских храмах очень часто рядом с главным помещением можно встретить так называемую «родильню» из одной-двух комнат, специально предназначенных для этого обряда. По рисункам на стенах прослеживается второе рождение фараона: рожденный во плоти, как человеческое существо, он еще сотворен богом, выношен и рожден богиней. Следовательно, он – сын одновременно человека и бога.