Текст книги "Новая цивилизационная парадигма"

В Аду, как показано в «Комедии», глубоко под землей мучаются грешники – самоубийцы, убийцы, насильники, предатели, неверные жены и мужья и т. д. В Чистилище, на острове обитают после смерти обычные люди, язычники, не знающие Иисуса Христа, то есть – это простые люди, поклоняющиеся ложным богам. Остров представляет собой гору, на вершине которой находится лучшее место Чистилища. Здесь люди могут осознать свою ошибку, очиститься и прийти к истинному Богу и даже вознестись в истинный Рай, где обитают души истинных праведников. На разных планетах – разные по своим качествам. На Луне – души монахинь, насильно выданных замуж и поэтому не сдержавших обет девственности. На Меркурии души честолюбивых деятелей, жизнь которых была праведной. Венера – место обитания любвеобильных праведников. На Марсе находятся души борцов за веру. На Юпитере – души справедливых. Сатурн – место созерцателей. Солнце населяют сияющие души мудрецов, богословов и философов. Восьмой сферой Рая является «Гнездо Леды» в созвездии Близнецов. Здесь нашли приют души праведников. В этом же созвездии находится девятая сфера – Эпирей, где покоятся души младенцев, блаженных. Отсюда исходит ослепительный вечный Свет, помогающий обрести высшее знание и истину. Это «Любовь, что движет солнце и светила»3434
  Данте Алигьери. Божественная комедия. Собр. Соч. Т.1. М.:Литература; Вече, 2001.– 656 с.


[Закрыть].

Таким образом, человек эпохи Возрождения был свободен в выборе своего образа жизни, но расплачиваться за это он должен был на том свете. Поэтому надо сто раз подумать, прежде чем предаться земным удовольствиям. Хотя не все авторы вникали столь глубоко в причинно-следственные связи процесса испытания. У Бокачо, например, показана обычная жизнь людей с их земными, порой даже грешными желаниями. Не смотря на определенную свободу по сравнению со Средневековьем, в эпоху Возрождения все равно были сильны позиции религии, сохранялся жесткий контроль поведения людей со стороны церкви. Об этом свидетельствуют хотя бы проблемы, возникавшие у Леонардо да Винча в процессе его исследовательской деятельности, например, с медицинскими опытами, операциями, которые он проводил над труппами, извлеченными из могилы. Только вмешательство высокого покровителя в лице короля спасло великого ученого и художника от суда инквизиции. А за что поплатился Джордано Бруно? Думаете за научные идеи, как обычно представляют в популярной литературе? На самом же деле за то, что пытался отстоять свою личность, свои убеждения, подобно Сократу не смирился с попыткой уничтожения собственного достоинства. За то, что «не почтительно» разговаривал с представителями суда.

К сожалению, ценою сохранения собственной личности и достоинства часто является жизнь. Знаменательным в связи с этим является скульптура Давида Микеланджело Буанаротти. Красивое, спокойное, гордое, полное достоинства лицо Давида, который должен сразиться в смертельной и практически безнадежной схватке с Голиафом, одноглазым циклопом. Давид, как известно, олицетворял образ Италии, а Голиаф – врага, пытающего покорить ее. Спокойное мужество Давида отражает характер народа, достойно вынесшего все тяготы многотысячелетней истории. Представляем те чувства, которые испытал Давид после фантастической победы над циклопом! Гениальный художник уже знал исход схватки и выразил все в лике своей скульптуры. По сути дела им была выражена философия своей культуры, то что называется порой цивилизационной парадигмой.

Аполонистическая культура Возрождения сменяется совершенно новой фаустовской культурой Нового времени, характеризующегося развитием науки и техники. Зарождение и развитие капитализма рационализировала, меркантилизировала и прагматизировала жизнь. Наука заметно потеснила религию и искусство и превратилась в доминирующую форму общественного сознания, практически узурпировав право объяснения мира. «Знание – сила» стало ведущим слоганом эпохи. Ориентир на знание, а значит, силу стал уже открыто декларируемым. Вновь наблюдается стремление к физической экспансии, расширению территорий. Народы стали делить на прогрессивные, знающие, цивилизованные, а потому и «право имеющие» и всех остальных. Говоря словами Раскольникова, – «тварей дрожащих», которых надо «окультуривать».

Эмпиризм Ф. Бекона, атеистические воззрения французских материалистов и энциклопедистов эпохи Просвещения окончательно утвердили прагматическо-физиологическое отношению к жизни. «Если Бога нет, то все дозволено» знакомые слова ницшеанствующего Раскольникова. Счастье постепенно подменяется успехом и удовольствием от жизни. Вновь начинает маячить на горизонте воровской тезис – «Один раз живем!». А дальше – «надо все взять от жизни!». Что значит все? Все, что есть в жизни, все себе?! Одному?! Шизоидальный эгоцентризм и эгоизм – не так ли? Но это еще только цветочки!

С развитием капитализма и превращением его в империализм в ХХ веке массовое психопаталогическое потребление в погоне за бесконечно модифицируемыми удовольствиями дошло до своего пика. Удовольствие стало той кнопкой, посредством которой отключалось истинно человеческое существование. Человек вновь стал манипулируемой марионеткой. Но теперь уже не политизированной религией, а хозяевами индустрии удовольствия, которая сама служит более узким конкретным целям. Владельцы капиталов постепенно и неуклонно превращали людей в манипулируемое стадо.

«Человеческое удовольствие сегодня состоит в том, чтобы развлекаться, – писал Э. Фромм. То есть получать удовольствие от массового потребления товаров и услуг. Но приносит ли такое удовольствие удовлетворение? «Мир, по замечаниию Э. Фромма, – это один большой предмет нашего аппетита, большое яблоко, большая бутылка, большая грудь; мы – сосунки, вечно чего-то ждущие, вечно на что-то надеющиеся – вечно разочарованные»3535
  Фромм Э. Иметь или быть. Киев: Ника-Центр.1998. С. 218.


[Закрыть].

Индустрия удовольствия при капитализме превратилась в создателя новой консьюмерной цивилизационной парадигмы. Как известно, порог удовольствия все время меняется. Прекрасной иллюстрацией этого является судьба алкоголика или наркомана. Хотя можно привести в пример и олигархов, и даже великих политических деятелей – Александр Македонский, Цезарь, Наполеон. Не хочется ставить в один ряд с ними такую личность, как Гитлер, но кто хочет, может это сделать за нас. А раз порог удовольствия бесконечно сдвигается, то человека можно постепенно превратить в другое существо. Причем, менять его можно и в ту, и в другую сторону. И вверх, и вниз. Но капитал, все время стремясь вверх, для массового человека выбрал другой вектор эволюции – вниз. Современная индустрия удовольствия – идеальное средство формирования унифицированного стада. Чего стоят только компьютерные игры, в которые люди играют порой часами. Игромания – болезнь ХХI века. Сиди за столом сутками, отключи разум, превратившись в неодушевленную батарейку для индустрии удовольствия. Сюжет из фильма «Матрица» – в реальной жизни. Возвращается Новое Средневековье – о котором писал Николай Бердяев.

Часы за десять миллионов долларов, автомобиль «Бугатти» за двенадцать миллионов евро, дамские сумочки за десятки миллионов рублей – кнопки отключения человеческого разума посредством культивирования определенных удовольствий. Вновь воцаряется дионисийская культура, но уже в гипертрофированном виде. Что можно противопоставить этому? Только другие ценности. Чтобы не допустить уничтожение человеческого в человеке необходима новая, Гуманистическая культура.

Что же предлагают сегодня создатели новых идеологий и цивилизационных прадигм? Конечно же, спасение мира или, по крайней мере, его сохранение, защиту и обеспечение процветания. Рассмотрим же некоторые из этих современных и не очень теорий.

2.3.Особенности современных цивилизационных парадигм

Евразийзм как цивилизационная парадигма

Одной из наиболее влиятельных цивилизационных теорий является евразийзм, видными представителями которого, как известно, были О. Шпенглер и А. Тойнби, Н. Я. Данилевский и К. Н. Леонтьев и др. Евразийзм исходит не столько из пространственного, сколько культурного, социально-экономического и социально-политического фактора, превращающего Евразию в ядро мировой геополитики. В начале ΧΧ века Х. Маккиндер предложил концепцию евразийской «опорной территории», согласно которой центром мира является Евразия, а ее ядром, «хартлендом» (сердцем) – Россия. Поэтому тот, кто правит Сердцем земли, по сути дела, владеет Евразией, а значит и всем миром. Поэтому мечтой многих завоевателей было покорение России. Однако, такая логика весьма сомнительна, ведь и про другие страны можно сказать то же самое. Так, Н. Спикмент, считая Рим центром мира, утверждал, что кто владеет римлендом, владеет Евразией, а поэтому вершит судьбу мира. Стоит ли напоминать, что для германских политиков сердцем «средней Европы» является Германия? В данном случае имеет место иллюстрация того, что жажда власти и обладания слепа и порой главное в ней овладеть, а чем и как – вопросы второстепенные. Мы вновь наблюдаем ущербную идею превосходства, как основание для завоевания с целью утверждения еще большего превосходства. Порочная логика замкнутого круга, основанная на римской парадигме силы и физического завоевания.

В России теория евразийства возникла в начале ΧΧ века в среде русской эмиграции. Ее основатели Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий, Г. В. Флоренский, П. П. Сувчинский, И. А. Ильин, Г. Н. Вернадский и другие считали, что Россия, являясь ядром Евразии, имеет особый путь реализации своей исторической миссии. Заметим, что находиться в центре материка, отнюдь не означает необходимость управления им. Однако именно к такому выводу приходят евразийцы. Уж очень хочется величия.

Согласно П. Н. Савицкому, понятие «Евразия» является культурологическим, обозначающим пространство русской культуры и цивилизации, а не просто материк. Поэтому, будучи наследницей великих ханов – Чингиза и Тимура, Россия должна объединить и править обширными евразийскими пространствами. Но согласитесь, что такую же логику могут развивать и Монголия, и Китай, и многие другие страны. И развивают. Евразийцы считают, что огромная территория Евразии способствовала формированию уникального поликультурного пространства, формирующего единые духовные основания евразийских народов, что, по их мнению, должно привести к созданию единого социально-экономического, политического и культурного центра.

Сегодня в эпоху дифференциации политических сил, сепаратизации экономических и политичесих акторов, объединяющее, интеграционное начало евразийской теории весьма ценно и конструктивно. Другое дело, что необходимо учитывать и различие культур, в том числе и интересов евразийских стран. И не выдавать желаемое за действительное, что, к сожалению, имеет место. Согласны ли суверенные государства принять чьи-либо условия собственного существования? И потом, что является более субстанциальным для государства – территория, культура или национальные интересы?

Не менее наивными и бесперспективными были идеи евразийцев, выпячивающие исключительность России. Понятно, что существует диалектическое единство общего и особенного в развитии различных стран, но, к сожалению, многие идеологи евразийзма зациклились сугубо на российской исключительности. Странность логики заключается еще и в том, что имеет место постоянная аппеляция к прошлому. Мы должны править, потому, что мы правили раньше. Мы-то за, но захотят ли этого другие страны, те, кем мы собираемся править? Или мы их и не должны спрашивать, так как они ростом не выдались? Но это уже логика, по меньшей мере, феодализма, или, точнее, все тех же римских завоевателей.

Еще одной слабой стороной евразийзма является аппеляция к православию, в то время как постоянно указывается на поликультурность и поликонфессионализм не только евразийских стран, но и самой России. В то же время евразийцы призывают бороться с «кошмаром всеобщей европеизации». «Мы должны привыкнуть к мысли, что романо-германский мир со своей культурой – наш злейший враг», – писал князь Н.С.Трубецкой в 1920 г. книге «Европа и Человечество». П. Савицкий предлагал собственную модель контроля территории евразийского материка со стороны России с тем, чтобы управлять стратегически Евразией. Будучи помощником Петра Струве в правительстве Врангеля, он предсказал России судьбу великой державы, империи при любом раскладе политических сил.

Согласно евразийцам, Россия – не просто обычное государство, а особая цивилизация, отдельный культурно-исторический тип, сочетающий и восточные, и западные черты, что дает ей основание управлять Евразией. Они призывали к духовной планетарной революции, которая в дальнейшем приведет к господству евразийского мировоззрения. Интеллигенция европеизированных народов, считал Н.С.Трубецкой, должна понять, что до сих пор ее обманывали. Европейская культура не есть культура всего человечества, а лишь создание ограниченной и определенной этнической группы народов, имевших общую историю. Она ничем не совершеннее, не «выше» всякой другой культуры. Европеизация же является безусловным злом для всякого не романо-германского народа. Н.С.Трубецкой противопоставляет Европу всему человечеству, как силу, пытающуюся посредством поработить все человечество. Это был своего рода протест против глобализации того времени. Однако, справедливое возмущение против утери собственной самобытности вылилось в огульное отрицание всего европейского, даже прогрессивного, порождая еще большую угрозу для России – перспективу поглощения Азией.

Идеализм, религиозность и некий романтизм евразийцев вылился даже в отрицание европейского права. Они говорили о необходимости создания самобытной правовой системы России с учетом пространственных и цивилизационных ее особенностей. Образцом права евразийцы считали «Русскую Правду» Владимира Мономаха, в основе которой лежала идея правды. Такая модель права должна была соответствовать духовным и религиозным представлениям народа о справедливости, спасении, добре. «Государство правды», имея в своей основе сверхгосударственную, религиозную цель, призвано вместе с Церковью вести православных христиан ко спасению. Более подробно такое представление о праве развивалось в работах Николая Николаевича Алексеева.

В концепции евразийства все социальные субъекты, включая государство, должны служить высшей духовной цели. Материальные условия земного существования не должны быть самоцелью. Богатство государства должно быть средством достижения высших идеалов. В этом и заключается, согласно евразийзму, смысл государства и нации.

Очевидно отступление от научности анализа социальных процессов. Такие представления, на наш взгляд, больше похоже на религиозную идею или мифологему, чем на научно обоснованную теорию, опирающуюся на факты. Вспоминаются слова великого Булата Окуджавы о том, что Европа нам не пример, но, к сожалению, лучшего примера у нас нет. Можно бесконечно гордиться своим отечеством, но в то же время перенимать все лучшее у других культур, если это не разрушает, а укрепляет собственную. Прекрасным примером такого развития сегодня является Япония, Китай и многие другие страны. К сожалению, подобные крайности – «Или все, или ничего» весьма характерны для российского менталитета.

Сегодня евразийзм как цивилизационная парадигма не только не приемлем, но и опасен, так как чреват серьезными военно-политическими коллизиями.

Византизм как цивилизационная парадигма

Другой важнейшей цивилизационной парадигмой является Византизм, основывающийся не на пространственно-географическом, а только лишь на культурно-религиозном критерии интеграции стран. Считается, что именно в этом смысле понятие «византизм» был впервые употреблен К. Леонтьевым, хотя, как известно, идея «согласия» Церкви и государства, высказывалась задолго до него.

После падения Византии Россия выступила ее преемницей, провозгласив: «Москва – третий Рим». Хотя, в отличие от Рима, Россия стремилась не столько к завоеванию, сколько к защите христианских стран, сыграв значительную роль в судьбе сирийцев, коптов, эфиопов, армян, грузин, болгар, сербов, румын и других народов. Выступив ядром византийской культуры, Россия реально защищала интересы христианских государств и народов, спасая их от целенаправленного уничтожения различными завоевателями.

Внешней интеграции, согласно теории византизма, должно предшествовать внутреннее единение государства и Церкви, в котором свобода и автономия каждого участника предполагала бы синергичное взаимодействие в управлении страной. Государство должно обеспечить материальные условия и защиту народу и Церкви, которая, в свою очередь, будет способствовать духовному развитию граждан. В понимании византийцев Церковь и государство представляют собой две органические части единого целого, подобно душе и телу в человеке. Император должен управлять телом, а патриарх – душой.

Церковь дарует императору «харизму», особый божественный дар для управления страной. Это обязывает его перед Богом справедливо управлять людьми. Но, к сожалению, как мы видим на протяжении практически всей истории, политические и личные интересы самодержцев приходили в противоречие с интересами и народа, и церкви, которая, в свою очередь, часто вмешивалась в государственное управление. На практике византизм, на наш взгляд, представляет не только утопическую теорию, не имеющую сегодня реальных оснований, но и весьма неконструктивную идеологию объединения лишь восточно-христианских народов. Сегодня всякая страна, а Россия тем более, представляет собой братское единство различных народов и конфессий, и выдвигать православие, как основу международного и межгосударственного единства, было бы весьма близоруко.

Как уже отмечалось, одним из авторов византизма, как цивилизационно-культурной парадигмы, был К.Н.Леонтьев. Его слова: «Византизм в государстве значит самодержавие. В религии он значит христианство с определенными чертами, отличающими его от западных церквей, от ересей и расколов» – практически всегда цитируют, желая подчеркнуть суть византизма.

Исторически идея византизма в качестве политической доктрины способствовала спасению Россией болгарского народа от османцев. Однако, К.Н.Леонтьев, многократно подчеркивая опасность отождествления византизма и панславизма, в своей работе «Панславизм и греки» в 1873 году писал: «Образование одного сплошного и всеславянского государства было бы началом падения Царства Русского. Слияние славян в одно государство было бы кануном разложения России. «Русское море» иссякло бы от слияния в нем лишь «славянских ручьев»3636
  Леонтьев К. Н. Византизм и славянство. Гл. I. Византизм древний. [электронный ресурс]. URL: [битая ссылка] http://knleontiev.narod.ru/texts/vizantizm.htm (дата обращения: 30.01.2014.


[Закрыть]. И это действительно так, ибо многообразие культур, как и всякое многообразие, является основанием адаптивности системы.

Интересно, что, по Леонтьеву, цивилизационный раздел между католическим Западом и православным Востоком произошел именно посредством противопоставления Человекобога Богочеловеку со времен императора Карла Великого. «Воцарение Карла Великого (IX век), – пишет он, – его венчание императорское, которое было делом папства, можно считать первой попыткой романо-германской Европы выделить резко свою образованность из общевизантийской, которая до тех пор подчиняла себе, хотя бы только духовно, и все западные страны…».3737
  Там же


[Закрыть] Провозгласив себя Императором Запада, или Западной Римской империи – в противовес Римской империи Константинополя, император Карл Великий в 800 году закрепил обособление западной Европы от Византийской цивилизации.

Некоторые исследователи считают, что точкой окончательного расхождения византизма от европейской культуры является исихазм, который с ХIV века стал парадигмой Византии. Фактически – это философия Богочеловека, способного принять в себя всю боль окружающего мира и способствовать через любовь его спасению. Однако К. Н. Леонтьев подчеркивал и различие между Россией и Византией, которая до конца своих дней сохранила приверженность римскому праву. К сожалению, Россия не унаследовала такого уважения к праву. Воля самодержца, хорошо, если добрая, была всегда единственным настоящим и уважаемым обществом законом Российского государства.

Такие философы, как Л. А. Тихомиров, Г. В. Флоровский, П. А. Флоренский, B.C. Соловьев и В. В. Розанов отмечали негативные стороны византизма. В настоящее время ученые предпринимают попытку исследовать проблемы византизма с точки зрения социокультурного анализа. К таким работам следует отнести труды С. С. Аверинцева, А.Р.Геворкяна, А. Л. Каждана, Ю. М. Лотмана, Д. Оболенского, А. С. Панарина, Н.М.Севериковой, Н. В. Синицыной и др.

Каждая эпоха выдвигает свои требования, культура общества, развиваясь, приводит к возникновению нового человека. И если тысячелетия российский человек не только безропотно, но и с чувством почтительного благоговения подчинялся своему самодержцу, то это не означает, что и сегодня российские граждане готовы отдать свою волю и свободу кому-либо, обещающему честно управлять ими. Да это и противоречит идее становления Богочеловека, главной чертой которого является ответственность за себя и свое социальное и природное окружение. Выход из сложившейся ситуации необходимо искать в сегодняшних реалиях, исходя из современных проблем и противоречий, а не в прошлых столетиях.

Атлантизм как цивилизационная парадигма

Другой важнейшей разновидностью современных цивилизационных парадигм является антлантизм – теория доминирования в мире западных морских держав во главе с США. В европейской геополи-тике понятие «атлантизм» употребляется в основном при делении Западной Европы на морскую и континентальную, соперничество которых закончилось в мировых войнах победой первой. В социокультурном отношении атлантизм означает влияние англо-американской культуры с ее либерализмом, открытым обществом, прагматизмом и индивидуализмом на остальной мир. Как отмечает А. С. Панарин: «В 20 веке после холодной войны и крушения биполярной структуры мира атлантизм все чаще претендует на авангардную культурную и политическую роль в планетарном масштабе. Новейшиепрограммы вестернизации и модернизации незападного мира предполагают повсеместное насаждение эталонов англо-американского мира».3838
  См. А. С. Панарин. Новая философская энциклопедия: В 4 т.М.: Мысль. Под ред. В. С. Стёпина.2001.


[Закрыть]

По сути дела, атлантизм представляет собой американскую версию глобализации или, точнее, нового мирового порядка. Превращение США после Первой мировой войны в сверхдержаву привело к доминированию концепции «Морской силы», диктующей необходимость контроля над береговыми территориями Евразии, автором которой, как известно, был американский ученый голландского происхождения Н. Спайкмен – первый директор Йельского института по изучению международных проблем. Его называют «архитектором американской геополитики XX века».

Заметим, что в этой концепции основной силой государства считается его географическое положение. «В мире международной анархии, – пишет он, – внешняя политика должна иметь своей целью, прежде всего, улучшение или, по крайней мере, сохранение силовой позиции государства. Сила, в конечном счете, составляет способность вести успешную войну, и в географии лежат ключи к проблемам военной и политической стратегии. Территория государства – это база, с которой оно действует во время войны, и стратегическая позиция, которую оно занимает во время временного перемирия, называемого миром. География является самым фундаментальным фактором во внешней политике государства, потому что этот фактор – самый постоянный. Министры приходят и уходят, умирают даже диктаторы, но цепи гор остаются непоколебимыми»3939
  Spykman N.J. America s Strategy in World Politics. NY. Harcourt.1942.P.41.


[Закрыть].

Весьма грубое, если не сказать примитивное, понимание силы. Заметим, что сегодня, в эпоху высоких технологий роль территории в политике значительно ослабевает. Но не будем забывать, что антлантизм все же – детище начала ХХ века. В своих основных работах сороковых годов прошлого века «Стратегия Америки в мировой политике» и «География мира» Н. Спайкмен выделил десять критериев геополитического могущества государства: поверхность территории, природа границ, объем населения, наличие или отсутствие полезных ископаемых, экономическое и технологическое развитие, финансовая мощь, этническая однородность, уровень социальной интеграции, политическая стабильность, национальный дух. Если государство имеет высокие показатели по всем этим критериям, то оно, согласно Спайкмену, способно выступать самостоятельным актором геополитики. В противном случае целесообразней его вступление в геополитический союз или блок.

Н. Спайкмен считал, что не Россия, а – морские страны Европы, Ближний и Средний Восток, Азиатско-Тихоокеанский регион являются ядром геополитики.4040
  Spykman N.J. The Geography of the Peace. NY Harcourt. 1944. P.132.


[Закрыть] То есть это – парадигмальная альтернатива евразийству. Кроме атлантического побережья Северной Америки и европейского побережья к центру мировой силы он относит также и Дальний Восток. Для противостояния СССР предлагалось создать военные союзы: НАТО – в Европе, СЕНТО – в западной Азии, СЕАТО – в Восточной Азии. Фактически он призывал США к контролю западного полушария, а Европу – восточного.

Последователями Спикмена Д. У. были Мэйниг, У. Кирк, С.Б.Коен, К. Грэй, Г. Киссинджер. Д. Мэйниг опубликовал свою работу «Heartland и Rimland в евразийской истории», подчеркнув, что геополитические критерии должны особо учитывать культурную специфику региона. Атлантизм как стратегическая парадигма предлагает функциональное разделение полномочий: США обеспечивают военно-стратегическую мощь, Западная Европа – интеллектуальные, финансовые, производственные и научные структуры, а природные ресурсы и дешевую рабочую силу – страны Третьего мира.

Однако сегодня вследствие развития авиации и возникновения «геополитики воздуха и космического пространства» ситуация изменилась. Скорость ракет изменило метрику мира. Масштаб планеты уменьшился. Поэтому следующий раунд атлантизм предполагает провести в космосе. Не случайно появление в России космических вооруженных сил. До чего еще может привести подобная цивилизационная парадигма? Уничтожение флоры и фауны планеты, видимо, нам оказалось недостаточным!

Существует, правда, деление атлантизма на пессимистичный и оптимистичный. Пессимистический Самуила Хантингтона предрекает вечную конфронтацию, «столкновение» цивилизаций: атлантистской, включающей в себя Северную Америку и Западную Европу, славяно-православной, китайской, японской, исламской, индуистской, латиноамериканской и африканской, в качестве наиболее вероятных противников указывая на Китай и исламские государства (Иран, Ирак, Ливия и т.д.).

Оптимистичный атлантизм рассматривает победу Запада в холодной войне, как окончательную и бесповоротную. На этом строится теория «мондиализма», концепции Конца Истории и Единого Мира, согласно которой наступила эра единой общечеловеческой цивилизации, основанной на принципах либеральной демократии. Эта концепция Фрэнсиса Фукуямы, возникнув задолго до окончательной победы Запада в холодной войне, предрекает неизбежность полной планетарной интеграции, перехода от множественности государств, народов, наций и культур к единому миру с созданием Мирового Правительства.

Теория конвергенции

Одной из цивилизационных парадигм, выдвинутых в середине ХХ века была теория конвергенции, разработанная группой ученых под руководством Збигнева Бжезинского, предполагающая создание цивилизации нового типа, интегрирующей основные черты капитализма и социализма. Социализм должен был отказаться от идей диктатуры пролетариата, классовой борьбы, национализации средств производства и отмены частной собственности. В свою очередь, капитализм должен был ограничить свободу рынка, ввести частичное государственное регулирование экономики и т. д. Мировое Правительство, которое могло бы появиться на основе теории конвергенции, обещало допущение Москвы до совместного с Вашингтоном управления планетой. Тогда началась бы эпоха всеобщего мира. И в это, вроде, поверили наши «архитекторы перестройки». Однако Власть за красивые глаза не отдают, особенно тем, кого можно «иметь в кармане». Запад не пошел на обещанный компромисс. НАТО и США еще более укрепили свои позиции в мире. А «архитектор» оказался… в Лондоне.

Европоцентризм как парадигма

Европоцентризм представляет собой мировоззренческую установку, согласно которой центром и ядром мировой цивилизации является Европа. Развитие всего остального мира оценивается с позиций европейских ценностей. Европоцентризм еще со времен Древней Греции выступал идеологией возвеличения Запада посредством демонстрации технических и цивилизационных достижений. Чем было обусловлено такое противопоставление Востоку, ведь завоевания Александра Македонского открыли грекам богатый, в том числе и интеллектуально, мир Персии и других восточных стран? Да и сами греческие мудрецы, в частности, великий Пифагор, получали посвящения в храмах Египта? Ответ лежит не столько в интеллектуально-технической плоскости, сколько в политической. И причиной всему является отсутствующее в восточных странах западное рабовладение, которое показало грекам истинную цену свободы. «Грек – значит свободный», – говорили они. Умереть свободным для них означало лучшую участь, чем жить рабом. Именно свобода и демократия стали тем критерием, по которому западная цивилизация стала оценивать мир. А потом уже они принесли свои плоды в науке и технике.

Европоцентризм в отличие от других цивилизационных парадигм трудно иденцифицируется, так как практически вся научно-историческая парадигма является европейской. Даже деление истории на античную, средневековую и новую (Ж. Боден, И. Кеплер) отражает европейское представление о ходе исторического процесса. Поэтому часто исследователи, не замечая того, отождествляют мировую культуру с европейской. Это так называемый бессознательный евпропоцентризм как архетип исследователя.

Сократовская вера в высшую ценность человеческих знаний укрепила представление об однонаправленном движении истории. Прогресс мыслился, как распространение рационального знания, доступ к которому в европейской цивилизации был открыт практически всем. Если Гердер усматривал в восточном мире воплощение патриархального, идиллического начала, то Гегель уже пытался поставить вопрос причинах научно-технического отставания восточных народов. Интересно, что понимание науки и техники, как универсальных средств решения всех человеческих проблем, воздвигло эпистемологическую пропасть между Европой и остальным миром.

Формационное деление истории, предложенное К. Марксом, также отражало лишь западно-европейское развитие. Востоку же было презрительно предложено всего одно малопонятное образование под названием «азиатский способ производства». Идея прогрессивной Европы и «отсталого» Востока постепенно укоренилась в общественном сознании и закрепилась в исторических концепциях. Распространение и утверждение романо-германских языков по всему миру Европы еще больше усугубило ситуацию. Окончательное обретение мирового господства английским языком, как универсального языка международного общения, на наш взгляд, легло в основу последующей легимитизации европоцентризма в культуре. И это, видимо, самое главное, что сделала Великобритания для управления миром. Гегемония языка вылилась в гегемонию культуры, определив европейский тип ментальности, который не подвергается сомнению сегодня практически никем в мире.