Текст книги "Я разукрашу твое личико, детка"
Автор книги: Карло Мандзони
Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
Глава седьмая
Я схитрил и снова вышел сухим из воды. В полицейском управлении наблюдается большое оживление
Э, черт побери! Дело дрянь. Тут уж не до шуток.
Из машины вылезли лейтенант Трам, Каучу и еще несколько фараонов. Трам вместе с Каучу направился к главному входу, остальные окружили дом. Шарики у меня заработали вовсю, и я в десятые доли секунды обдумал простой до гениальности план. Фараоны, конечно, не подозревают, что я здесь. Их интересует вдова. Видно, они что-то пронюхали и помчались ее искать. Ясно, что ее хотят зацапать. Но мне такая перспектива не очень улыбается. Конечно, блондинка это заслужила, но не сейчас. Еще рано. Сначала я кое-что должен выяснить, и притом непременно у самой вдовы.
– Пошевеливайся, – говорю. – Исчезни. И чтобы звуку твоего не было слышно.
Она смотрит на меня и ничего не соображает.
Тогда я без лишних слов запихал ее в шкаф и отволок чемодан в гардероб и все мигом перевернул вверх дном: вытащил ящики буфета, бросил их на пол, сорвал с кровати одеяло и простыни. Не успел я доломать стул, как меня схватили сзади за шиворот. Я оборачиваюсь: в семи с половиной сантиметрах от меня стоит и нахально скалится этот недоносок Каучу.
– Лейтенант, – завопил он, – посмотрите, какой я гриб нашел!
Тут я ему врезал по левой ноздре. От души врезал, и Каучу, понятно, с копыт. Но брякнулся об пол он не очень сильно и тут же попытался вскочить. Только я уже был у двери. Распахнул ее и… очутился в объятиях Трама и еще двух фараонов.
– Вот это мило, – говорит Трам. – Какой приятный сюрпризец! Ну ь теперь давай плюй.
– С моим удовольствием, – отвечаю. И как плюну прямо в глаз Каучу: очень уж пристально он меня разглядывал. Только я ему заклеил форточку, как он смазал меня по физиономии. Я притворился, будто умираю от боли, и закрыл лицо руками. В ту же секунду Каучу надел мне наручники.
– Плюй – значит выкладывай все начистоту, – говорит Трам. И тебе это отлично известно. Так что хватит прикидываться. Рассказывай, что ты тут делал и куда делась вдова. Но сначала отдай пистолет.
Каучу вырывает у меня пистолет и отдает его лейтенанту. Я глубоко вздыхаю.
– Только постарайся поменьше врать, – говорит Трам. –
Вдова, – начинаю я рассказывать, – смылась. Я хотел с ней побеседовать и решил заглянуть сюда. Только подошел к аллее, вижу, катит ваша машина. Тут я спрятался за изгородь. Гляжу, из машины выходят Каучу и блондиночка. Потом Каучу уехал, а вдовушка скрылась в доме. Она, видно, юркнула в черный ход, и поминай как звали. Сработано все было чисто.
– А потом ты надумал пошуровать на вилле? – спрашивает Каучу.
– Да нет, – говорю. – Просто в доме никого не было, и мне захотелось взглянуть на новую мебель. Ведь я собираюсь обставить свою квартиру в стиле модерн.
– О твоей квартире государство позаботится, – хмыкнул Каучу.
Тем временем Трам стал шарить по комнате. Если он вздумает открыть шкаф, я пропал. Он осмотрел кресла, заглянул под кровать, раздвинул занавеси.
– Что же ты все-таки искал? – спрашивает Трам.
– Сам не знаю. Когда ищешь, чего-нибудь да найдешь.
– Мы утром итак все перерыли, – говорит Каучу. – Все уголки обшарили.
Трам в сердцах пнул ногой ворох белья на ковре.
– Пошли, – сказал он.
– Куда? – спрашиваю.
– В Центральное управление, – отвечает Трам. – Ты арестован по обвинению в нарушении неприкосновенности жилища. Посиди, милейший, в холодке. Не то снова повезешь в своей машине покойничков на прогулку.
И мы потопали. Проходя мимо живой изгороди, за которой прятался Грэг, я стал насвистывать одну модную песенку. Теперь Грэг знает, что ему делать.
Наконец мы подъехали к Централке. Трам повел меня прямо в свой кабинет, и Каучу потрусил за нами, словно верная собачонка.
– А теперь давай побеседуем, – сказал Трам, когда мы уселись поудобнее. – И выкинь из головы, что ты опять сумеешь удрать.
– Не беспокойся, – отвечаю. – Мне надо отдохнуть и хорошенько выспаться. Ну, спрашивай!
Трам вынул мою пачку сигарет и бросил ее на стол. Я взял ее и открыл.
– Пустая, – говорю.
– Знаю, – отвечает Трам. – Пустая и клочок обертки оторван. Вот он. Что ты об этом скажешь?
Он вынул из ящика клочок бумаги и положил его на стол. Я улыбнулся.
– Допер, – говорю. – Я так и думал.
– Не у одного тебя черепушка работает. Не нужно большого ума, чтобы понять: раз ты измерил слой пепла, значит, сигарета еще дымилась. А раз она дымилась, то сунуть ее в руку покойничку могла одна вдова. Остается выяснить, зачем вдовушке понадобился этот трюк. Ты сам что-нибудь знаешь?
– Ровным счетом ничего. Пока вся эта история – темный лес. Есть у тебя хоть какие-нибудь догадки?
– Целых сто и ни одной вполне убедительной, – говорит Трам. – А пока я хотел бы узнать от тебя кое-что о толстяке Доменико.
– Кто такой? – спрашиваю.
– Тот самый тип, которого ты возил на прогулку в машине. – Впервые слышу, что его звали Доменико.
– Значит, ты его хлопнул, даже не познакомившись, – удивился Трам.
– Никого я не хлопнул, – говорю и рассказываю, как было дело. Только я умолк, как Трам и Каучу загоготали, словно им пятки щекочут.
– Тебе бы надо писать комические пьески для телевидения, – говорит Каучу. – Фантазия у тебя здорово работает, да только здесь твой талант зря пропадает.
Я похвал плечами.
– Можете гоготать сколько вам влезет. А только все так и было.
– Выходит, ты продырявил ему спину, желая посмотреть, что у него внутри? – спрашивает Каучу.
– Дырку в спине ему не я проделал, – говорю, – а тот, кто прятался под задним сиденьем моей машины.
– Толстяк Доменико был одним из шоферов Блю Катарро. Ты что, и этого не знал? – спрашивает Трам.
При имени Блю Катарро я насторожился.
«Черт побери! – говорю я себе. – Кое-что начинает проясняться. Блю Катарро – владелец ночного клуба «Морено». А вдова с фиолетовыми глазами, по ее словам, именно там провела ночь в то самое время, когда ее муженек отправился к праотцам.
Ну а что за тип Блю Катарро; все знают. И полиция тоже знает. В архиве на него имеется солидное досье, но полиции так и не удалось найти свидетелей. Начал он свою карьеру с того, что ограбил автобус туристов и многих из них укокошил, затем изрезал на куски президента одного страхового общества, причем в присутствии всего наблюдательного совета. Но и тут он выкрутился, доказав, что произошла ошибка. Лишь один единственный раз его поймали на месте преступления, упекли в тюрьму и даже судили. Он пощекотал кинжалом владельца обувного магазина. Корреспондент газеты "Курьерский вестник" сфотографировал Блю в тот самый миг, когда он сжимал в руке кинжал, вонзившийся в спину жертвы.
Но и тогда Блю Катарро доказал, что он лишь вынимал кинжал из раны. А разве можно осудить человека, вынимающего кинжал из спины ближнего? Всего Блю Катарро укокошил девяносто шесть человек, включая пассажиров автобуса. Полиции все это известно, но она не в силах что-либо предпринять. Со временем Блю Катарро отошел от активной деятельности и открыл ночной клуб «Морено». Там он по-прежнему занимается всякими темными делишками, но уже под прикрытием законности. «Морено» – лучший ночной клуб в городе, его посещают самые уважаемые граждане и первые богачи. На втором этаже играют в азартные игры. Но попасть туда могут лишь очень немногие. Пока дирекция «Морено» не наведет о вас все справки, о втором этаже нечего и мечтать. Полиция не раз пыталась проникнуть наверх, но так и не сумела. Ведь для этого надо иметь большие связи в верхах».
Все это я вспомнил буквально за одну минуту и попытался соединить вместе разрозненные куски. Но тут оплеуха Каучу вернула меня к действительности.
– Еще рано спать, милейший, – говорит Каучу. – Лейтенант о чем-то спросил тебя, а ты до сих пор не ответил.
– Прости, – говорю. – Я забыл о чем ты меня спрашиваешь, Трам. Может, повторишь свой вопрос?
– Ты знал, что толстяк Доменико был одним из шоферов Блю Катарро? – спокойно сказал Трам.
– Нет, но сам факт, что тут замешан Блю Катарро, открывает новые пути для расследования.
Трам поднялся и стал расхаживать по комнате.
– Если только этот путь не окажется в итоге тупиком. – Надо еще доказать, что Блю Катарро замешан в этой истории, – заметил Каучу.
Трам остановился, пристально поглядел на меня. В ответ я многозначительно улыбнулся. Вижу, что он растерян и никак не может принять решения. В этот момент вошел фараон и положил на стол пистолет и лист бумаги. Трам взял бумагу, прочел ее и тихонько вздохнул.
– Можешь забирать свою игрушку. Пуля, уложившая наповал толстяка Доменико, от пистолета другого калибра.
Глава восьмая
Один мертвец сверх программы. Родственники бурно протестуют
Я сразу догадался, почему Трам так легко меня выпустил. Он ясно дал понять это своими улыбочками и многозначительными взглядами. Не первый раз я таскаю для полиции каштаны из огня. И каждый раз рискую при этом своей драгоценной шкурой. Трам знает свое дело, и он далеко не дурак. Ну что ж. Раз полиция бессильна, придется потрудиться. Впрочем, такова моя работа: ведь не за красивые глаза мне деньги платят. Скажем, эти пятьсот тысяч лир. Тут я вспомнил о бумажках, которые лежат в холодильнике, и огрел себя кулаком по голове. Проклятые пьянки! Когда я только научусь пить поменьше. Я просто обязан пить меньше. Меньше, но немного-то выпить надо.
Я сел в машину и помчался в первый же бар. Там прополоскал горло стаканчиком «Бурбона» и сразу почувствовал себя лучше. Я снова влез в машину и стал обдумывать план действий.
Вот если бы удалось отыскать Дуарду! Но она неуловима, как призрак.
А пока надо наведаться в «Морено». Да, но клуб открывается в одиннадцать вечера, а сейчас всего половина десятого. Ловко лавируя между машинами, я подкатил к остерии «Жареный и жареная». Там всегда можно подкрепиться жареной рыбой и жареным картофелем. Я заказал жареного леща с горчицей, тарелку земляники и полбутылки «Бурбона». Купил свежую газету и стал просматривать последние новости.
Самоубийству Дана Паранко отведено место на первой странице. Но подано оно так, словно это обычное самоубийство без всяких загадок для полиции, решившей сдать дело в архив. Отлично. Я расплатился и вышел. Было еще рано, и я решил заглянуть к себе в контору.
Оставив машину у подъезда, я поднялся на одиннадцатый этаж и стал открывать дверь. И тут я заметил, что она уже открыта. Я вошел, хотел зажечь свет, но увидел, что он уже зажжен. Кто-то позаботился открыть ящики и раскидать все бумаги.
Не успел я сказать: «Черт побери! Похоже, я землетрясение проморгал», как увидел типа, который валялся в моем кресле. Я прямо опупел. Руки у малого болтаются, как мочалки, а глаза уставились в одну точку. Рожа абсолютно незнакомая. А одет хорошо. В темном костюме, темном галстуке, на ногах лакированные туфли. Я обшарил его карманы. Пусто. Голова без единого пулевого отверстия, и на полу ни пятнышка крови. Ну и компотец! Откуда он взялся, этот красавчик?
Тут распахивается дверь, и вваливаются Трам и Каучу.
– Что за порочная привычка! – восклицает Трам.
– Послушайте, – говорю. – Мне эта история плешь проела. Не успею повернуться, как рядом труп валяется.
– А ты не поворачивайся, – бросает Каучу.
– Вот что, Яко, – говорит Трам, – я человек терпеливый, сначала я закрыл один глаз, потом второй, но больше у меня глаз нет. По– моему, ты злоупотребляешь.
– Дать ему по черепушке, начальник?
– Награди его наручниками и отведи, – приказывает Трам. Я покорно вышел на лестничную площадку. Каучу нежно придерживал меня под локоток.
– Знаешь, эти бесконечные поездки туда-сюда мне надоели. Сколько раз прикажешь наносить визиты в ваш дворец?
– Это последний, – ухмыляется Каучу. – Теперь ты отдохнешь лет десять – двадцать.
Вскоре мы подкатили к Централке. В коридоре толпится народ. Все одеты в черное, орут, рыдают. Нас провели прямо в кабинет Трама.
– Давненько мы с вами не виделись, мой милый лейтенант, – говорю.
Трам в ярости захлопнул ящик письменного стола, пнул ногой стул.
– Кто он? – спрашивает грозно.
Я пожал плечами.
– Впервые вижу. – Когда и как ты его ухлопал?
– Ухлопал?! Да я его первый раз увидел за две минуты до вашего прихода.
– Самое большое через пятнадцать минут мы узнаем, каким путем ты отправил его на тот свет. Кончай запираться. Доктор Тэлли производит вскрытие трупа. Так что обвинения в преднамеренном убийстве тебе не избежать.
– У меня есть железное алиби, – отвечаю. – Я был в «Жареной и жареном». Можешь навести справки.
Тут зазвонил телефон, и Трам снял трубку. Послушал и как рявкнет:
– Это отдел по борьбе с убийствами, а не стол находок. Он с яростью бросил трубку. Потом, видно, передумал и набрал какой-то номер.
– Кто пропал? – спрашивает. Выслушав ответ, он повесил трубку.
– Кто такой Альфредо Трумма? – обращается он ко мне.
– Слыхом не слыхал, – отвечаю.
– Спустись в архив, – приказывает он Каучу, – и посмотри, есть ли там дело на Альфредо Трумма.
Каучу открыл дверь и вышел. Трам зло хлопнул дверью и снова сел в кресло, снял трубку и набрал номер:
– Привет, капитан Эккеме. Ну, как дела?
Услышав ответ, он нахмурился.
– Я послал Каучу в архив поискать досье на Альфредо Трумма. Нет?! Вполне добропорядочный человек?! Тогда это мне не подходит.
Возвратился Каучу.
– На Альфредо Трумма не заведено никакого дела.
Трам кивнул головой и продолжал разговаривать по телефону.
– Да, – отвечает. – Я нашел труп, но не знаю кого… Вполне возможно. Только не говори ничего родственникам. А то они разволнуются.
Он вешает трубку и сердито фыркает.
– Ничего не понимаю, – говорю.
– Скоро поймешь, – отвечает Трам.
Вошел незнакомый фараон, и я догадался, что это и есть капитан Эккеме из отдела розыска пропавших без вести.
– Кажется, исчез дядюшка Альфредо, – говорит он Траму. – В моем кабинете рыдает целая толпа родственников.
– Похоже, речь идет о покойничке, которого я обнаружил в доме этого красавца. – Трам кивнул на меня. – Есть у тебя его приметы?
– Возраст о шестьдесят четыре года, рост – метр семьдесят два, вес пятьдесят восемь килограммов. Волосы редкие, седые.
– Приметы совпадают, – говорит Трам.
– Одно непонятно, – замечает капитан Эккеме. – Почему родственники одеты в траур, откуда они могли заранее знать, что его убили? !
– А ты ничего не можешь сказать? спрашивает у меня Трам.
– Рад бы, да пока для меня все это темная ночь.
– Пойду допрошу родственничков, – говорит Эккеме. – Потом свожу их в морг и погляжу, узнают ли они милого дядюшку.
Не успел он уйти, как в комнату ввалился доктор Тэлли. Он протянул Траму лист бумаги. Трам посмотрел на меня с гнусной ухмылкой и начал читать. Гляжу, рожа у него потихоньку меняет цвета. Из желтого стала розовой, потом красной с алыми пятнами и, наконец, фиолетовой. Когда из фиолетовой она стала мертвенно синей, он вскочил, схватил беднягу доктора за воротник и стал его трясти.
– Это шутка, – орет. – Глупая шутка.
– Какая еще шутка! Как ты смеешь, паршивый фараон? – Доктор схватил лист бумаги, повернулся и вышел, фыркая от ярости. Трам рухнул в кресло и обхватил голову руками.
– Умер от воспаления легких, – процедил он.
– Признаюсь, – говорю, – Альфредо Трумма убил я. Заставил его принять холодный душ, а он, бедняга, простудился и откинул сандалии.
Трам заскрипел зубамп.
– Сними наручники, – говорит он Каучу.
– Вам еще не надоело надевать мне наручники и тут же снимать? – спрашиваю.
В эту самую минуту влетает капитан Эккеме.
– Его не могли убить, он уже был мертвый, – объявляет. А за капитаном в комнату ворвалась целая толпа родственничков.
– Где дядюшка Альфредо? – кричит одна из женщин.
– Успокойся, дорогая Гортензия, – говорит другой родственник, обнимая ее за плечи.
– Тише, тише, – орет Трам. – Так мы век не разберемся. Расскажите, что произошло. Но только спокойно, по порядку.
– Мы живем на одиннадцатом этаже в квартире восемь, – начинает рассказывать один из родственников.
Черт побери! Моя контора тоже на одиннадцатом этаже, а квартира восемь совсем рядом.
– Дядюшка Альфредо умер вчера утром. Сегодня должны были состояться похороны. Покойник лежал в своей комнате, и в доме были только я и Гортензия. Гортензия спала: она всю ночь просидела возле покойника, а я пошел в ванную. Моюсь, а сам слышу какой-то шум. Ну, я решил, что это проснулась Гортензия. Потом я зашел в комнату Гортензии и увидел, что та еще спит. Тогда я бросился в комнату, гляжу: трупа нет. Исчез.
– Когда это случилось? – спросил капитан Эккеме.
– Примерно час тому назад. Я разбудил Гортензию, и мы стали искать по всей квартире. Потом позвонили Клаудио и Томмазо, и они сразу примчались.
– Он воскрес и потихоньку улизнул, – закричал один из догадливых родственничков.
– Спокойно, спокойно, – сказал Трам. – Мы нашли вашего дядюшку вполне мертвым. Кто-то перенес его из комнаты в кабинет вот этого синьора. Потом кто-то позвонил в Центральное полицейское управление и сказал, что в кабинете вот этого господина, – он показал на меня, – находится труп. Мы тут же примчались.
– Проклятье! – закричал я. – Кому-то очень хочется меня убрать, и он подкидывает мне одного покойничка за другим. А я тем временем должен выслушивать болтовню этих кретинов.
Я бросился к дверям, но Каучу схватил меня у самого порога.
– Отпусти его, – устало сказал Трам.
Я высвободился из объятий Каучу и мимоходом сломал ему мизинец левой руки. Только я выскочил из кабинета лейтенанта, как там началось настоящее светопреставление.
Глава девятая
Вдова с фиолетовыми глазами продолжает рассказывать байки. Неожиданный телефонный звонок помог мне установить мировой рекорд в беге вниз по лестнице
Я спустился вниз, сел в машину и поехал домой. Мой компаньон уже ждал меня у подъезда.
– Ну, – спрашиваю, – какие новости, дружок? Как поживает вдовушка?
Грэг завилял хвостом, давая понять, что надо скорее подняться наверх. Я помчался по лестнице, а Грэг за мной. Влетел я в комнату, а там словно ураган пронесся. Ящики письменного стола выдвинуты, дверцы распахнуты, мебель поломана. Вошел в спальню, и здесь меня чуть кондрашка не хватил. На моей кровати валяется чье-то тело.
«Еще один покойник», – подумал я, но сразу успокоился. На моей постели удобно разлеглась вдова с фиолетовыми глазами. Спокойно покуривает сигарету, а рядом на столике недопитый стакан «Бурбона».
– Привет, красавчик, – говорит она, пустив колечко дыма. – Я тебя ждала.
В ответ я схватил ее за ногу и сдернул с кровати. Она сразу пустила слезу.
– Поплачь, – говорю. – Это очень полезно. А когда устанешь, то мы с тобой побеседуем.
А сам пошел в гостиную. Вижу, Грэг приводит комнату в порядок. Налил ему «Бурбона», и он сразу возликовал. Я тоже немного подкрепился.
– Ты хорошо поработал, – говорю. – А теперь брось возиться. Есть дело поважнее. Нужно разыскать типа с одним ухом. Я показал Грэгу ухо, он пару раз тявкнул и полетел вниз. Только он скрылся за дверью, вошла блондиночка.
– Выкладывай, – говорю. – Но только правду, всю правду. И не вздумай комедию ломать, у меня на вранье нюх просто собачий. Она подходит совсем близко и опускает ресницы.
– Я не знала, куда деться, и вот пришла сюда. Мне страшно.
Я посмотрел ей прямо в глаза, и она выдержала мой взгляд.
– Рассказывай все по порядку, – говорю.
Я усадил ее рядом на диван и сунул ей стакан «Бурбона».
– Толстяк Доменико шантажировал моего мужа.
– Тебе-то откуда это известно?
– Я точно знаю. Навела справки.
Она шмыгнула носом, и я понял, что все врет, зараза. Но решил послушать ее басни.
– Когда я это обнаружила, было уже поздно. В то утро, вернувшись домой и найдя Дана мертвым, я подумала, что его убил толстяк Доменико и решила донести на него.
– Когда ты приняла столь мудрое решение? – спрашиваю.
– В половине восьмого утра, едва я вернулась домой.
– А спустя четыре часа ты так и не позвонила в полицию, – говорю.
– Толстяк Доменико прятался в моей спальне. Он ждал меня.
– А дальше? – спрашиваю.
– Он сказал, что своими глазами видел, как Дан застрелился. Едва только Доменико ушел, я схватила пистолет, бросила его в унитаз, сунула горящую сигарету Дану в пальцы, снова поднялась к себе и стала одеваться. В этот момент явился ты.
– А теперь, – говорю, – начни сначала. Учти, что пистолет я не в унитазе отыскал, а отобрал у той гориллы с желтыми глазами! Как это объяснить?
– Не знаю, – пробормотала она вся в слезах. – Толстяк Доменико явился в «Морено» и сказал, что Дан застрелился. Когда я вернулась домой, пистолета уже не было. Может, его прихватил тот тип.
– Это уже малость походит на истину, – говорю. – Так, значит, ты снюхалась с толстяком Доменико.
Она вцепилась в лацканы моего пиджака.
– Нет, – говорит, – клянусь тебе, нет. Он вымогатель, убийца. Я не поверила, что Дан застрелился. Во всем виновата я, одна я! Она стала всхлипывать, уткнувшись головой в подушку, а я решил размять ноги.
Прохаживаясь себе взад и вперед, жду, пока она успокоится. Понемногу она утихла. Встала, поправила прическу, подкрасилась. «В ее рассказе много темных мест, но главное – проявить выдержку. Пусть сначала подкрепит силы». Налил ей бокал «Бурбона», и она осушила его одним глотком.
Вдовушка ласково улыбнулась мне.
– Ну как, лучше стало? – спрашиваю.
– О, да! – Она пригладила платье, посмотрелась в зеркало.
– В этой комнате кто-то рылся в твое отсутствие. Что он тут искал? – спрашивает она.
– Понятия не имею.
Она огляделась.
«Сдается мне, что и она тут шарила до моего прихода». Красотка подошла к холодильнику и открыла его.
– Я ужасно проголодалась, – говорит.
Я похолодел от ужаса. Она взяла тарелку с ветчиной и поставила на стол. А под ветчиной лежат пятьсот тысяч!
Но тут красотка досадливо поморщилась.
– Вареная ветчина. Какая досада! Я ее не люблю.
– В холодильнике есть и копченая, – говорю я как можно спокойнее.
Блондинка лезет в холодильник и вытаскивает большой кусок копченой ветчины.
– Это уже лучше, – говорит. Затем кладет обратно в холодильник тарелку с вареной ветчиной и начинает готовить себе бутерброд. Неужели она ищет мои деньги? Не успел я хорошенько над этим подумать, как зазвонил телефон. Я подскочил, схватил трубку.
– Это ты, Яко?
Тысяча чертей, это она. Ее бархатный голосок из ушей плавно течет вниз, в самые коленки.
– Дуарда! – кричу.
– О, Яко! Я жду тебя целый день. Ты, верно, забыл обо мне.
– Прости, моя дорогая, – отвечаю. – Я ни на миг не забывал о тебе. Я лишь забыл твой адрес. И с утра ищу тебя.
– Яко! Но ведь я сама записала его в твой блокнот.
У меня язык прилип к гортани. Я хлопнул себя по лбу трубкой.
– Я полный кретин, дорогая.
Слышу, будто жемчужные бусинки зашелестели. О, как она смеется, мое сокровище!
– Приходи поскорее, – говорит и вешает трубку.
Я пошарил в карманах, нашел записную книжку, открыл ее. На первой же странице помадой записан адрес: «Торребруна, кв. 611». Я понюхал: цикламен. Спрятал книжку в карман, надел шляпу и ходу.
– Эй, – кричит блондинка. – Могу я тут остаться? Меня ищет полиция.
– Поступай как знаешь.
– Спасибо за гостеприимство и когда…
Но я не услышал последних слов. Выскочил за дверь и помчался вниз по лестнице, едва касаясь ступенек. Секунда-другая – и я уже в моем «блимбусте». Дал полный газ и полетел как ветер.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?