Текст книги "Гельголанд. Красивая и странная квантовая физика"

Часть вторая

II

Странный зверинец безумных идей,

в котором демонстрируются квантовые явления и рассказывается о том, как разные ученые и философы пытаются их понять каждый на свой лад

Я никак не мог выбрать, куда пойти учиться, и решение заняться физикой принял в последний возможный момент. Когда я собрался поступать в Болонский университет (тогда это еще нельзя было делать удаленно), очереди на подачу документов на разные факультеты были разной длины, а самой короткой оказалась на физический факультет, что и решило мой выбор.

Физика привлекала меня ощущением, что за занудством школьной программы, идиотскими задачами про пружины, рычаги и катящиеся шарики скрывается подлинный интерес к пониманию природы реальности. Этот интерес оказался созвучен моему юношескому любопытству, желанию испытать, прочесть, познать, увидеть все: все места, всех девочек, все книги, всю музыку, все переживания и все мысли…

Юность – это время постоянной перестройки нейронных сетей мозга. Все воспринимается очень остро и ярко, все влечет, все ставит в тупик. Я вышел из этого возраста полный смятения, мучимый вопросами. Я хотел проникнуть в природу вещей, понять, как наша мысль может познать эту природу. Что есть реальность? Что есть сознание? Что есть думающий я?

Именно это исключительно сильное и жгучее любопытство толкнуло меня сходить и проведать, что за свет дает нам наука – Великое Новое Знание нашей эпохи. Не то чтобы я ожидал получить правильные ответы, не говоря уже об окончательных… но как было пройти мимо того, что человечество узнало за прошедшие два столетия о тонкой структуре вещей?

* * *

Изучение классической физики было довольно забавным, но при этом скучноватым. Она оказалась элегантной в своей краткости. Осмысленнее и последовательнее, чем те бессмысленные формулы, которыми меня пичкали в лицее. Изучение открытий Эйнштейна о пространстве и времени привело меня в восторг и изумление, у меня прямо-таки сильнее забилось сердце.

Но настоящий фейерверк в моем сознании разгорелся от изучения квантовой механики. Это было прикосновение к раскаленной материи реальности там, где эта реальность ставит под сомнение наши предвзятые представления о ней…

Мое знакомство с квантовой теорией было непосредственным. Лицом к лицу с книгой Дирака. Я слушал в Болонском университете курс математики профессора Фано под названием «Математические методы для физики». Это были «методы» для нас. В рамках этого курса каждый студент должен был самостоятельно изучить выбранную им тему и сделать по ней доклад перед сокурсниками. Я выбрал небольшой раздел математики, который сейчас входит в обязательную программу для получения диплома по физике, но в мое время студенты не обязаны были его изучать. Это «теория групп». Я спросил профессора Фано, что надо включить в доклад. Он ответил: «Основы теории групп и ее приложение к квантовой механике». В ответ на мое осторожное замечание, что еще не слушал курса квантовой механики… и нечего про нее не знаю, он сказал: «Ну и что? Так изучите ее!»

Он так пошутил.

Но я не понял, что это была шутка.

Я купил книгу Дирака – издание Борингьери в сером переплете. От нее замечательно пахло (я всегда нюхаю книги перед тем, как купить: запах имеет для меня решающее значение). Уединился дома и целый месяц изучал ее. Купил себе еще несколько книг³⁷, прочел и изучил их тоже.

Это был один из лучших месяцев в моей жизни.

Тогда у меня появились вопросы, которые преследовали меня всю жизнь и которые спустя годы, после множества прочитанных книг, обсуждений и сомнений, привели меня к решению написать эти строки.

В этой главе расскажу подробнее о странностях квантов. Опишу конкретное явление, в котором проявляются их необычные свойства, – явление, которое имел возможность наблюдать собственными глазами. Это тонкий эффект, но в нем проявляется самое главное. Затем перечислю некоторые наиболее обсуждаемые идеи, чтобы разъяснить эту странность.

Идею, которая мне кажется наиболее убедительной, излагаю в следующей главе. Если хотите сейчас же перейти к ней, то можете пропустить остаток этой.

* * *

Что же такого странного в квантовых явлениях? То, что электроны находятся на фиксированных орбитах и совершают переходы между ними, еще не конец света…

Странности квантовой механики – это следствия явления под названием «квантовая суперпозиция». Это когда мы в некотором смысле имеем дело одновременно с двумя противоречащими друг другу свойствами. Например, объект может находиться здесь и одновременно там. В этом состоит идея Гейзенберга, когда он говорит, что «у электрона больше нет конкретной траектории»: электрон не находится ни в одном, ни в каком-то другом месте. В определенном смысле он находится в обоих местах сразу. У него нет одного определенного положения. У него как будто одновременно несколько положений. Физики говорят, что объект может быть в состоянии «суперпозиции» двух положений. Дирак называл эту странность «принципом суперпозиции» и считал ее концептуальной основой квантовой теории.

Что значит, что объект находится в двух положениях?

Учтите, это не то, что мы непосредственно видим «квантовую суперпозицию». Электрон никогда не виден в двух местах. «Квантовая суперпозиция» не видна непосредственно. Она лишь косвенным образом порождает некие наблюдаемые проявления. Мы видим тонкие следствия того, что частица в определенном смысле может находиться одновременно в разных местах. Эти проявления называются «квантовой интерференцией». Мы наблюдаем именно интерференцию, а не «суперпозицию». Посмотрим, что это такое.

Я впервые наблюдал квантовую интерференцию через несколько лет после того, как изучил ее по книгам. Было это в Инсбруке в лаборатории Антона Цейлингера – симпатичного бородатого австрийца, похожего на доброго медведя. Цейлингер – один из величайших физиков-экспериментаторов, который с помощью квантовой механики совершает чудеса: он – пионер квантовой информатики, квантовой криптографии и квантовой телепортации. Сейчас расскажу вам, что я увидел, и вы поймете, что смутило физиков.

Антон показал мне стол с оптическими приборами: небольшим лазером, линзами и призмами, с помощью которых лазерный луч сначала разделяется, а потом снова соединяется, а также детекторы фотонов и т. д. Слабый лазерный луч из небольшого числа фотонов разделяется на два луча – назовем их правым и левым. Оба луча потом соединяются и снова разделяются и направляются на два детектора: один «вверху», а другой – «внизу».

Пучок фотонов разделяется призмой на два, которые потом соединяются в один и снова разделяются.

Увидел я вот что: в случае, когда оба луча (правый и левый) не перекрыты, все фотоны оказываются в нижнем детекторе (первый рисунок на нижней иллюстрации). Но если загородить один из путей рукой, то половина фотонов все так же оказывается в нижнем детекторе, а половина попадает в верхний (второй рисунок на нижней иллюстрации). Попробуйте задаться вопросом, а как такое может быть.

Квантовая интерференция. Если оба пути свободны, то все фотоны идут в нижний детектор (первый рисунок). Когда же я загораживаю один из путей рукой, то половина фотонов попадает в верхний детектор (второй рисунок). Каким образом моя рука направляет фотоны, проходящие по второму пути, в верхний детектор? Никто не знает.

Это странно: половина фотонов, проходящих по каждому из путей, оказывается в верхнем детекторе (второй рисунок). Естественно ожидать, что из фотонов, проходящих по обоим путям, в верхний детектор тоже должна попасть половина. А на самом деле все не так: в этом случае они вообще никогда не попадают в верхний детектор (первый рисунок).

Каким образом, когда моя рука перекрывает один из путей, она сообщает проходящим по второму пути фотонам, что им надо оказаться в верхнем детекторе?

Исчезновение «верхних» фотонов, когда открыты оба пути, – это пример квантовой интерференции. Это «интерференция» двух путей – правого и левого. Когда открыты оба пути, то происходит нечто такое, чего не бывает ни с фотонами, проходящими по одному, ни с фотонами, проходящими по другому пути: фотоны, направляющиеся в верхний детектор, исчезают.

Теория Шредингера гласит, что волновая функция ψ каждого фотона разделяется на две части – две волны, одна из которых распространяется по правому, а другая – по левому пути. Когда эти две волны воссоединяются, то волновая функция ψ восстанавливается и направляется в нижний детектор. Если же я загораживаю рукой один из путей, то волновая функция ψ не восстанавливается, как в первом случае, и поэтому ведет себя по-другому: она разделяется на две и одна из новых волн направляется вверх.

В таком поведении волн нет ничего странного: их интерференция – это хорошо известное явление. Так ведут себя волны света и волны на море. Но в нашем случае мы не видим разделения волны на две, а лишь отдельные фотоны, каждый из которых проходит только по одному пути – справа или слева. Если вдоль путей поместить детекторы фотонов, то они на самом деле никогда не зарегистрируют «пол фотона»: они показывают, что каждый фотон проходит (целиком) по правому или по левому пути. Каждый фотон ведет себя, как если бы проходил по обоим путям как волна (иначе бы интерференция была бы невозможна), но если посмотреть, где же он находится, то всегда увидим его на одном-единственном конкретном пути.

Это мы наблюдаем следствия той самой «квантовой суперпозиции»: фотон проходит «как справа, так и слева». Мы имеем дело с квантовой суперпозицией двух конфигураций: правой и левой. Вследствие суперпозиции фотоны перестают направляться вверх, как было бы в случае их прохождения по одному или другому из двух путей по отдельности.

Но это еще не все. Есть еще нечто совершенно фантастическое: стоит с помощью измерения определить, по какому же из двух путей проходит фотон… и интерференция исчезает!

Стоит измерить, по какому пути проходят фотоны, и интерференция исчезает! Если измерить, где проходят фотоны, то снова половина из них оказывается в верхнем детекторе.

Похоже, что одного лишь факта наблюдения достаточно, чтобы изменить происходящее! Обратите внимание на нелепость ситуации: если я не смотрю, где проходит фотон, то он обязательно окажется в нижнем детекторе, а стоит мне посмотреть – и он может оказаться в верхнем.

Самое потрясающее то, что фотон может оказаться в верхнем детекторе даже если я его не видел. То есть фотон меняет свой путь только лишь потому, что «я подстерегал его» там, где он не проходил. Даже если я его не видел!

В учебниках по квантовой механике говорится, что если посмотреть, где проходит фотон, то вся его волновая функция ψ целиком переходит на один путь. Если вижу фотон справа, то его волновая функция ψ целиком переходит направо. Если наблюдаю и не вижу фотон справа, то волновая функция ψ целиком переходит налево. В обоих случаях никакой интерференции нет. Физики называют это коллапсом волновой функции, то есть в момент измерения волновая функция схлопывается в точку.

Такая вот «квантовая интерференция»: фотон находится на «двух путях». Если взглянуть на него, то он перескакивает на один путь и интерференция исчезает.

Это невозможно вообразить.

И все же это так: я видел собственными глазами. Непосредственное наблюдение этого явления озадачило меня при том, что я все это основательно изучал в университете. Попробуй и ты, уважаемый читатель, найти осмысленное объяснение такому поведению… Мы все пытаемся сделать это уже целое столетие. Не одного тебя все это ставит в тупик, и не ты один ничего не понимаешь. Вот почему Фейнман говорил, что никто не понимает квантовую механику. Если же кажется, что тебе все ясно, то, значит, неясно выразился я: как говорил Нильс Бор, «никогда не выражайтесь яснее, чем вы думаете»³⁸.

Эрвин Шредингер проиллюстрировал эту загадку с помощью своего знаменитого мысленного эксперимента³⁹: вместо фотона, который одновременно проходит по правому и левому пути, он предложил представить себе кота, который одновременно бодрствует и спит.

Эксперимент состоит в следующем: кота сажают в сейф с устройством, в котором с вероятностью ½ может произойти некое квантовое явление. Если это явление происходит, то устройство открывает флакон со снотворным, от которого кот засыпает. Согласно теории, волновая функция ψ кота представляет собой «квантовую суперпозицию» бодрствующего и спящего котов и остается таковой до тех пор, пока мы не пронаблюдаем кота[2]2
  В оригинальном варианте в пузырьке было не снотворное, а яд, и кот не засыпал, а умирал. Но я считаю, что смерть кота – это не повод для шуток.


[Закрыть].

Итак, кот находится в состоянии «квантовой суперпозиции» бодрствующего и спящего котов.

Это не то же самое, что сказать, что мы не знаем, бодрствует кот или спит. Разница в том, что мы имеем дело с интерференцией бодрствующего и спящего котов (подобно интерференции двух путей фотонов Цейлингера): этого не бывает ни в случае, когда кот бодрствует, ни в случае, когда он спит. Это бывает, когда кот находится в состоянии «квантовой суперпозиции» бодрствующего и спящего котов. Подобно интерференции в опыте Цейлингера, которая бывает, только если фотоны «проходят по обоим путям».

Для большой системы вроде кота предсказываемые теорией интерференционные эффекты очень трудно наблюдаемы⁴⁰. Но это не повод усомниться в их реальности. Кот не бодрствует и не спит, а находится в состоянии квантовой суперпозиции бодрствующего и спящего котов…

Но что это значит?

Как чувствует себя кот, когда находится в состоянии квантовой суперпозиции бодрствующего и спящего котов? Если бы ты, читатель, был в состоянии квантовой суперпозиции бодрствующего и спящего себя, то что бы чувствовал? Это квантовая загадка.

Чтобы на банкете физической конференции разгорелась яростная дискуссия, достаточно ненароком спросить соседа: «Как, по-твоему, шредингерский кот бодрствует или спит?»

В 30-х годах, сразу же после создания квантовой теории, ее тайны были предметом бурных дискуссий. Вспомним хотя бы знаменитый многолетний спор Эйнштейна с Бором, продолжавшийся на множестве встреч и конференций и в многочисленных публикациях и письмах… Эйнштейн не хотел отказываться от реалистичного представления о явлениях, а Бор защищал концептуальные новшества теории⁴¹.

В 50-е годы стало принято игнорировать эту проблему: мощь теории была настолько впечатляюща, что физики привыкли применять ее во всех возможных областях, не задавая лишних вопросов. Но если не задаваться вопросами, то ничему и не научишься.

Оживление интереса к концептуальным проблемам началось уже в 60-е годы, и удивительным образом к этому подтолкнула культура хиппи, которых завораживали странности квантовой теории⁴².

В настоящее время такие споры ведутся среди философов и физиков и по их ходу высказываются взаимно противоречащие точки зрения. Появляются новые мысли, проясняются тонкие моменты. Ученые отказываются от некоторых представлений и идей, в то время как другие выходят на первый план. Те, что выдерживают критику, открывают новые возможности для понимания квантовой механики, но все это ценой необходимости признания поистине странных свойств. До сих пор нет полной ясности в вопросе о соотношении плюсов и минусов разных подходов.

Идеи со временем развиваются, и я надеюсь, что когда-нибудь мы придем к согласию, как это произошло в случае других, казавшихся неразрешимыми великих научных споров: движется ли Земля или неподвижна? (Движется.) Что такое теплота – это жидкость или быстрое движение молекул? (Движение молекул.) Существуют ли на самом деле атомы? (Да.) Состоит ли Вселенная из одной лишь энергии? (Нет.) Происходим ли мы с обезьянами от общего предка? (Да.) И так далее… Эта книга – просто фрагмент текущего диалога: я стараюсь рассказать о современном состоянии дискуссии и о направлении ее развития.

Перед тем как перейти в следующей главе к идеям, которые считаю наиболее убедительными, давайте сейчас резюмируем наиболее обсуждаемые альтернативные точки зрения. Их называют «интерпретациями квантовой механики». Все они так или иначе подразумевают необходимость принятия радикальных гипотез: это множественные вселенные, скрытые переменные, ненаблюдаемые явления и прочие диковинки. Никто тут не виноват – на крайние меры нас толкают странности теории. Так что остальная часть этой главы – это сплошные домыслы. Если вас они бесят, переходите сразу к следующей главе, где разговор пойдет о сути дела – реляционном подходе. Если же, наоборот, хотите получить развернутое представление о происходящей сейчас дискуссии и выдвигаемых аргументах, то вам будут интересны и домыслы… Так перейдем же к ним.

Многомировая интерпретация

Среди ряда философов, физиков-теоретиков и космологов сейчас очень популярна «многомировая» интерпретация. Идея состоит в том, чтобы принять теорию Шредингера «буквально» и считать волновую функцию ψ не вероятностью, а реальной сущностью, которая описывает мир таким, какой он фактически есть. В определенном смысле это значит забыть о нобелевской премии Макса Борна, присужденной ему за как раз за истолкование волновой функции ψ исключительно как меры вероятности.

Если все действительно так обстоит, то шредингерский кот описывается совершенно реальной волновой функцией ψ. И следовательно, он действительно представляет собой суперпозицию бодрствующего и спящего котов – и оба они существуют в действительности. Но почему, если откроем сейф, то увидим там либо бодрствующего, либо спящего кота, но никак не обоих сразу?

А теперь не упадите. Дело, согласно интерпретации со множественными мирами, состоит в том, что и я – Карло – тоже представляю собой сущность, описываемую волновой функцией ψ. Когда я наблюдаю кота, то моя волновая функция ψ взаимодействует с волновой функцией кота и тоже разделяется на две составляющие: одна представляет вариант меня, который видит бодрствующего кота, а другая – версию меня же, которая видит спящего кота. И обе в рамках предлагаемой картины мира являются реальными.

Таким образом, совокупная волновая функция ψ состоит из двух составляющих – двух «миров». Мир разветвился на «два мира»: один, в котором кот бодрствует и Карло видит бодрствующего кота, и другой, в котором кот спит и Карло видит спящего кота. Итак, теперь у нас два Карло – по одному в каждом мире.

Почему я теперь вижу, например, только бодрствующего кота? Ответ состоит в том, что сейчас я являю собой лишь одного из двух Карло. В столь же реальном и конкретном параллельном мире копия меня видит спящего кота. Вот почему кот может быть одновременно бодрствующим и спящим, но если я на него взгляну, то увижу что-то одно – потому что, взглянув на него, я также раздвоюсь.

Поскольку волновая функция Карло ψ постоянно взаимодействует не только с котом, но также и с бесчисленным количеством других систем, то отсюда следует наличие бесконечного количества других параллельных миров, которые одинаково существуют, одинаково реальны и в которых существует бесконечное множество копий меня, которые производят опыты со всеми возможными альтернативными реальностями. В этом состоит теория множественных миров.

Идея выглядит безумной? Так и есть.

И тем не менее выдающиеся физики и философы считают это лучшей из возможных интерпретаций квантовой теории⁴³. Безумны не они, а эта невероятная теория, которая так замечательно работает уже на протяжении целого столетия.

Но неужели, чтобы выйти из тумана, надо предположить конкретное и реальное существование бесконечного числа ненаблюдаемых для нас копий нас самих, скрытых внутри гигантской универсальной волновой функции ψ?

Я вижу еще и другую трудность в этой интерпретации. Исполинская универсальная волновая функция ψ, содержащая в себе все миры, напоминает черную ночь Гегеля, в которой все коровы черные: сама по себе она не дает представления о наблюдаемой нами феноменологической реальности⁴⁴. Для описания наблюдаемых явлений служат другие математические составляющие, а не волновая функция ψ, и многомировая интерпретация не объясняет их.

Скрытые переменные

Есть еще один способ избежать бесконечного размножения миров и наших собственных копий. Такую возможность дает группа так называемых теорий «со скрытыми переменными». Идею лучшей из них подсказал де Бройль, выдвинувший концепцию волн вещества, а сама теория была разработана Дэвидом Бомом.

Дэвид Бом был американским ученым, у которого была трудная жизнь оттого, что он был коммунистом с не подходящей для этого стороны железного занавеса. В эпоху маккартизма он был под следствием, а в 1949 году – арестован и пробыл небольшое время в заключении, после чего был освобожден, но его все равно уволили из Принстонского университета. Бом был вынужден эмигрировать в Южную Америку, где американское посольство изъяло у него паспорт из опасений, что он отправится в Советский Союз…

Теория Бома проста: волновая функция ψ электрона – это реальная сущность, как и в случае многомировой интерпретации, но помимо волновой функции существует также и собственно электрон – реальная материальная частица, у которой в любой момент есть определенное положение. Таким образом, разрешается проблема связи теории с наблюдаемыми явлениями. Речь идет о единственном и однозначном положении, как в классической механике, и никакой «квантовой суперпозиции». Волновая функция ψ изменяется в соответствии с уравнением Шредингера, в то время как реальный электрон движется в физическом пространстве, направляемый волновой функцией ψ. Бом исследовал уравнение, описывающее, каким образом волновая функция ψ может реально «направлять» электрон⁴⁵.

Идея блестящая: интерференционные явления определяются волновой функцией ψ, которая направляет объекты, но сами объекты при этом не находятся в состоянии квантовой суперпозиции. Они в любой момент находятся в определенном точно заданном положении. Кот или бодрствует, или спит. Но его волновая функция ψ состоит из обеих составляющих: одной, соответствующей реальному коту, – и второй, представляющей собой «пустую» волну без реального кота, но эта пустая волна может порождать интерференцию с реальным котом.

Вот почему мы видим кота или бодрствующим, или спящим, и при этом все же наблюдаются интерференционные эффекты: кот, конечно же, находится в одном-единственном состоянии, но при этом во втором состоянии находится часть его волновой функции, которая и порождает интерференцию.

Это объясняет описанный выше опыт Цейлингера. Почему, когда я перекрываю один из путей для фотона, это влияет на прохождение фотоном другого пути? Ответ: фотон проходит по одному-единственному пути, а вот его волновая функция – по обоим. Моя рука изменяет волновую функцию, которая, в свою очередь, направляет фотон иначе, чем в отсутствие перекрывающей один из путей руки. Таким образом, моя рука влияет на будущее поведение фотона, даже если этот фотон проходит далеко от руки. Прекрасное объяснение.

Интерпретация со скрытыми переменными возвращает квантовую физику в лоно классической: все детерминировано и предсказуемо. Если нам известны положение электрона и значение волновой функции, то можем предсказать все.

Но все не так просто. Фактически мы никогда не знаем состояния волновой функции, потому что никогда не видим ее, а только лишь сам электрон⁴⁶. Следовательно, поведение электрона определяется переменными, которые остаются «скрытыми» от нас (волновая функция). Переменные скрыты в принципе – мы вообще никак не можем их определить, и поэтому эта теория называется интерпретацией со скрытыми переменными⁴⁷.

Но если принять эту теорию, то придется признать существование целой недоступной для нас физической реальности, которая при ближайшем рассмотрении нужна лишь, чтобы мы не волновались по поводу того, о чем теория не говорит. А стоит ли предполагать существование ненаблюдаемого и никак не влияющего на нас мира, не предусмотренного квантовой механикой, исключительно лишь чтобы уберечь нас от страха неопределенности?

У этой интерпретации есть и другие трудности. Теория Бома нравится многим философам потому, что она дает концептуально ясную картину. Но она не нравится физикам, потому что любые попытки ее применения к более сложным задачам, чем случай одной-единственной частицы, приводят к нагромождению проблем. Например, волновая функция ψ множества частиц не является множеством волновых функций отдельных частиц – эта волна распространяется не в физическом, а в абстрактном математическом пространстве⁴⁸. Исчезает интуитивно понятное и ясное представление о реальности, которое теория Бома предлагает в случае одной частицы.

Но по-настоящему серьезные проблемы возникают при попытке учесть эффекты теории относительности. Скрытые переменные в интерпретации Бома грубейшим образом противоречат самой идее относительности – они задают выделенную, привилегированную систему отсчета. Платой за картину мира, представленную исключительно через детерминированные переменные, как в случае классической физики, оказывается необходимость признания не только принципиально скрытого характера этих переменных, но также и того, что эти переменные противоречат всей совокупности наших знаний в рамках этой самой классической физики. А оно того стоит?

Физический коллапс

Есть еще один способ интерпретировать волновую функцию ψ как реальную сущность, не прибегая при этом ни к множественности миров, ни к скрытым переменным: предсказания квантовой механики можно рассматривать как своего рода приблизительное описание, не учитывающее аспекты, без которых вся картина оказывается недостаточно внятной.

Должен существовать реальный и независимый от наших наблюдений физический процесс, который происходит спонтанно, время от времени, и препятствует «расползанию» волновой функции. Этот до сих пор никогда не наблюдавшийся гипотетический механизм был назван «физическим коллапсом волновой функции». Таким образом, «физический коллапс волновой функции» происходит не вследствие наблюдения, а спонтанно, и тем скорее, чем более макроскопичны рассматриваемые объекты.

В случае с котом волновая функция ψ сама собой должна очень быстро перейти в одно из двух состояний, и кот практически сразу же должен стать или бодрствующим, или спящим. Таким образом, гипотеза состоит в том, что квантовая механика неприменима к макроскопическим объектам вроде котов⁴⁹. Предсказания теорий этого типа отличаются от предсказаний обычной квантовой теории.

Эти предсказания проверялись в разных лабораториях во всем мире, и такие проверки продолжаются по настоящее время. Пока что всегда подтверждались предсказания именно квантовой теории. Большинство физиков, включая и вашего покорного слугу, который пишет эти строки, готовы поспорить, что квантовая теория останется верной еще какое-то время…