Текст книги "Растем вместе. С младенчества до подросткового возраста с любовью и уважением"

Не все либералы одинаковы

В самом деле, когда Дж. Бури́ предложил свой опросник, трехсторонняя модель уже начинала устаревать. В 1983 году Элеонор Маккоби (Maccoby, Eleanor) и Джон Мартин (Martin, John) модифицировали классификацию, чтобы включить в нее четвертый родительский стиль. Родители для определения их стиля помещаются не на одну линейную ось, а на две оси: требование (степень, в которой родители ожидают от своего ребенка зрелое и ответственное поведение) и чувствительность (степень, в которой родители соответствуют нуждам ребенка). Эти две оси независимы, то есть, зная степень требования, мы не можем предсказать чувствительность, и наоборот. Для классификации уже не достаточно одной цифры, нужны две подобно тому, как необходимы широта и долгота для определения места на карте. Очень требовательные родители могут быть отзывчивыми (авторитетные) и не отзывчивыми (авторитарные) и их воздействие на ребенка очень отличается. Выходит, что несправедливо смешивать всех не особо требовательных родителей в группу «либеральных», не учитывая тот факт, что они могут также быть очень отзывчивыми и не особо отзывчивыми и что воздействие одних и других также может сильно отличаться. Не одно и то же – позволять ребенку поступать самостоятельно и не беспокоиться о нем и не обращать на него внимание.

На рисунке 2 представлена схема этой классификации (и в этот раз ее не я изобрел: с ее помощью психологи предпочитают объяснять тему). Авторитарные родители демонстрируют высокую требовательность и малую долю отзывчивости. Авторитетные – высокую требовательность и много отзывчивости. А мы – либеральные – разделились на две группы: индульгенты, которые выказывают мало требовательности, но много отзывчивости, и небрежные – не особо требовательные и мало отзывчивые.

Рисунок 2

Вот эту классификацию в течение десятилетий обычно используют в научных работах. Номенклатура сильно разнится, прежде всего на испанском, так как разные авторы переводили английскую терминологию по-своему (а может быть, различные названия привносят легкие оттеночные значения). Так, требовательность (demandingness) обозначалась и как строгость, навязывание, контроль… и отзывчивость (responsiviness) также называлась привязанностью, восприимчивостью, расположением…

Теоретически, авторитарные и авторитетные требуют от своих детей одинаково, только отличаются в своей отзывчивости. Но в самом деле – это одно и то же? Родители которые говорят: «Делай домашние задания сейчас же, иначе гулять не пойдешь!» и те, которые говорят: «Давай начнем делать домашние задания, может, если быстро закончим, – пойдем гулять в парк!» – действительно имеют одинаковую степень требовательности, ведь все они настаивают на том, чтобы дети делали домашние задания? Или все же они делают совершенно различные вещи?

Эта новая классификация влечет за собой и другие последствия для трехсторонней системы оценки родителей. Авторитетные уже не располагаются посередине, уже не обладают умеренной отзывчивостью и умеренной требовательностью: они набирают (или могут набрать) столько требовательности, как у авторитарных, и столько отзывчивости, как у всепрощающих. Посередине уже нет ничего, лишь подобие вакуума. Четыре типа родителей находятся в четырех углах, все являются (или могут быть) такими же, как «экстремальные». Но, конечно, эти крайности – это только карикатуры, в которых в воспитательных целях преувеличиваются отличные черты, чтобы помочь объяснить, в чем отличие одних родителей от других.

В реальной жизни существуют очень мало родителей «авторитарного типа», которые воспитывают своих детей с розгой в одной руке и Библией – в другой (помните, Баумринд использовала наречие «религиозно»), без малейшего признака любви. Мало небрежных родителей, которые не будут ругать своих детей, если они испачкаются, но также они и не подумают умыть им лицо. И очень мало всепрощающих родителей, которые обнимают своих детей и играют с ними, но которые не требуют, чтобы они чистили зубы или делали домашние задания, и не ругают их, если они что-то разобьют или подерутся с другими детьми. В реальной жизни большинство родителей находятся прямо в этом центре, кажущимся пустым, но таковым не являющимся. Там, где пересекаются оси и встречаются все четыре стиля.

И поэтому в реальной жизни очень трудно определять родителей «различных» типов. Это как быть высоким или низким: если низкий рост это ниже метра с половиной, а высокие – больше двух метров, их очень просто различить и на взгляд. Но если мы решили, что все обязательно «высокие» или «низкие» и что есть ограничение точно в метр семьдесят три сантиметра, будет очень трудно установить – кто высокий, а кто низкий без точных измерений. И зачастую даже с рулеткой в руках нам будет очень не просто справиться с этой задачкой. С той дополнительной сложностью, что измерения требовательности и чувствительности – грубо приблизительные. У нас нет ничего более точного, чем рулетка. Это как если бы мы попытались измерять рост людей с помощью опросника с объявлениями типа «Мои друзья склонны считать меня высоким» или «Иногда мне хотелось бы подрасти еще». Объявления, на которые надо было отвечать «почти никогда/иногда/как правило/почти всегда». Создано много различных тестов, чтобы попытаться измерить требовательность и чувствительность, опросников, которые придают больше важности одним или другим факторам. И есть такие, в которых проще обмануть или быть обманутым (мало кто из родителей согласится, например, с вопросом: «Я почти каждый день даю пощечины ребенку»). Различные стили воспитания не определяются одинаково в различных исследованиях, в разных странах и эпохах.

Большинство родителей, в действительности, находятся вблизи перекрестка дорог, там, где с виду пустота. И поэтому походят сильно друг на друга. Человек «высокий» с ростом метр семьдесят пять кажется более высоким «низкому» с метр семьдесят один, нежели другому «высокому» с метр девяносто семь. Это абсурд – пытаться нам отличаться этикетками – «я низкий, ты высокий», «я прощающий, ты авторитарный».

С четырехсоставной моделью мы, либералы, уже не экстремисты. Вообще, могут быть либеральные экстремисты, как и либеральные центристы. И авторитарные центристы. И между одними и другими центристами разница весьма незначительна.

Предлагались также классификации и с пятью типами (с одним типом в центре и остальными по краям), и сама Баумринд представила в 1991 году систему на девять типов. Но до сих пор продолжает использоваться популярностью именно классификация на четыре типа.

Следовало ли мне обратиться в авторитетивизм?

Большинство исследователей пришли к выводу, что дети авторитетных родителей добивались лучших результатов практически в любой области, куда ни посмотри: они получали лучшие отметки, были более стабильны психически, потребляли меньше алкоголя и наркотиков, совершали меньше краж и актов вандализма…

Что могут сделать родители, когда эксперты настаивают на том, что самое лучшее – быть авторитетным? Рассмотрим некоторые из таких возможностей:

1. Представить себе, что мы уже авторитетные. Это очень просто. Большинство людей, так или иначе и что бы ни было, считают себя «нормальными» и что они все делают «хорошо». Мы – студенты-медики – обучены подвергать пациентов осмотру «третьей степени», например, чтобы выяснить, сколько алкоголя они потребляют. На общий вопрос: «Сколько вы пьете?», большинство населения отвечает «Нормально». Тогда начинается более подробный опрос: «Вы пьете до завтрака? Пьете во время завтрака? Пьете в полдень? За обедом? После обеда? И сколько пива? Какой-то аперитив? За сколько выпиваете одну бутылку вина? Ликер?…» Удивительно, сколько людей, пьющих каждый день по пять бутылок пива, четыре кофе с ликером, полторы бутылки красненького, два стаканчика водки, – убеждено в том, что пьет «нормально». Таким же образом, обычные различия между родительскими стилями настолько прозрачные, что если ты не молотишь сына палками, то не сложно себя убедить в том, что ты не авторитарный. А если иногда заставляешь его чистить зубы и ходить в школу каждый день, можешь подумать, что ты также и не либеральный.

2. Принять (или ошибочно полагать), что мы не авторитетные, или искренне силиться быть таковыми. Для чего нам может прийти в голову (или нам порекомендуют) делать вещи, которые никак не вяжутся с понятием «авторитетность».

3. Анализировать исследования, которые демонстрируют преимущества авторитетной модели, пытаясь найти возможные недостатки и предлагая альтернативные интерпретации. Так делала, в частности, Кэтрин Льюис (Lewis, Catherine). Мы о ней еще поговорим.

4. Проводить новые исследования, которые предложат альтернативные результаты, что и так уже делалось. И в самом деле, один из заголовков в испанском издании 2012 года гласил что-то вроде: «Испанские исследователи считают, что в Испании либеральное воспитание дает наилучшие результаты», что меня и подвигло написать эту главу. Позже мы поговорим об этом.

5. Отрицать большинство. Отрицать, что форма воспитания детей должна базироваться на предполагаемых последствиях, выявленных в течение длительного срока посредством научных исследований.

Начнем с критического анализа научных исследований. Мы видели, что многие из них классифицируют родителей путем заполнения опросника детьми (в других случаях опросник заполняется родителями). Действительно ли ценны эти опросники, выявляют ли они то, что мы хотим выявить? Можно ли им доверять, точны ли они? Некоторые из них, как опросник Дж. Бури́, что мы упоминали ранее, были утверждены (то есть была научно подтверждена их ценность). Но только что касается его внутренней ценности (если различные вопросы дают когерентные результаты; если один и тот же человек дает те же самые ответы через несколько недель…): Дж. Бури́ не сделал ни малейшую попытку чтобы пойти посмотреть на родителей и удостовериться – в действительности ли они были такими авторитарными или либеральными как описывали их дети.

Например, Роса Берсабе (Bersabe, Rosa) и ее коллеги оценили два опросника[12]12
  Bersabe, R., Fuentes, M.J., Motrico, E., «Analisis psicometrico de dos escalas para evaluar estilos educativos parentales». Psicotherma, 2001, 13, 678–684. http://156.35.33.98/reunido/index.php/PST/article/viewFile/7885/7749


[Закрыть], один для родителей и другой для детей. Корреляция «Альфа Кронбаха» (см. стр. 64), которая устанавливает согласованность между различными вопросами из каждого опросника, была в пределах 0,8. Измеряли сходящуюся (конвергентную) ценность, передавая тем же самым субъектам другие, более старые, опросники (среди них и тест Дж. Бури́). Предполагается, что они должны были дать тот же результат, и корреляция была довольно неплохой (хотя тоже не безукоризненной). Однако выяснилось, что корреляция между опросниками для родителей и для детей была очень незначительной, не было принципиально ничего общего. Таким образом, не подтвердилась надежность тест-ретеста (то есть прохождение заново того же самого опросника теми же людьми, чтобы посмотреть – ответят ли они то же самое). Но объясняют, что этот тест был сделан совместно с «Опросником родительского авторитета» Дж. Бури́, и через две недели надежность была между 0,77 и 0,92, что означает «довольно стабильно» (довольно стабильно? Прекрасная стабильность составляет 1. если мне передают опросник на мое имя, с датой рождения, номером удостоверения личности, пропиской, гражданским состоянием… моя стабильность всегда будет на 1. И наоборот, если бы я спросил себя, были или нет мои родители авторитарными, мне кажется, что совпали бы четыре из каждых пяти пунктов).

Так как мнение детей и родителей не совпадает, кто же прав? Возможно, обе стороны ошибаются? Мы этого не знаем. Практически невозможно проверить – совпадает ли результат опросника с действительностью, потому что – как нам измерить эту реальность? Гипотетический тест типа «Вы высокий или низкий?» можно было бы оценить, измеряя субъекты и сверяя их реальный рост с тем, что уже отмечен в опроснике. Но каково же настоящее объективное средство, позволяющее определить, действительно ли авторитарны родители? Мы увидели, что Баумринд непосредственно наблюдала поведение родителей в детстве (ведут ли себя родители так же, если знают, что за ними наблюдают?), но это очень трудно и поэтому исследования очень небольшие (то есть исследовалось мало субъектов) и участники не были под наблюдением на протяжении долгого времени. В других исследованиях по подросткам, гораздо более объемных, поведение родителей измерялось только ретроспективно и посредством опросников.

В различных исследованиях, например, Стайнберга, дети, чьи родители по опросникам выходят авторитетными, получают лучшие отметки в школе или отличаются иным образом. То есть у нас есть доказательства, что эти тесты измеряют до определенного пункта школьные успехи, но у нас нет доказательств, что они реально оценивают поведение их родителей. Это то же самое, как проверить действенность опросника: «Вы высокий?». Вместо того, чтобы измерить высоту субъекта, мы измерили бы его артериальное давление для того, чтобы сделать заключение: «У высоких давление ниже». Нет, смотрите, правильное объяснение звучало бы так: «У тех, кто набирает много баллов в этом тесте, давление ниже, но нам все еще не известно – высокие они или нет».

В определенной степени, эта корреляция между опросниками по родительским стилям и оценками детей, считается доказательством их надежности. Но как мы узнаем, что теория (главенства авторитетного стиля) верна? Потому что опросники это подтверждают. Как мы узнаем, что опросники надежны? Потому что они подтверждают теорию.

К сожалению, в исследованиях, подобных тем, что проводил Стайнберг, также используются заведомо ошибочные источники. Они ретроспективны, то есть вопрос «Как тебя воспитали родители» задается некоторое время (годы) спустя. Инструменты для измерений, как мы видели, не точные. Дизайн не является экспериментальным, то есть не говорится одним родителям «делайте это», а другим родителям – «делайте то», чтобы посмотреть, что произойдет». Каждый отец и мать сделали то, что могли и как умели. Ассоциация («дети авторитетных родителей получали более высокие оценки») не случайна, а могла быть вызвана просто социальным статусом, уровнем образования родителей, местом жительства… Более того, с другой стороны ее можно было бы объяснить причинностью: возможно, когда дети только начинают получать плохие оценки, родители реагируют двумя способами – одни ругают и наказывают, превращаясь в авторитарных, другие, решив, что в конце концов оценки не так важны, главное, чтобы ребенок был счастлив – в либеральных. Возможно, хорошие ученики провоцируют авторитетное поведение у своих родителей: так как ребенок уже учится сам, нет нужды кричать на него или наказывать. Так как он хорошо себя вел, я отношусь к нему с любовью, так как он умный и рассуждает вполне здраво – я буду с ним общаться.

В 1981 году Кэтрин Льюис раскритиковала эту модель[13]13
  Lewis, C. C., «The effects of parental firm control: A reinterpretation of findings». Psichological Bulletin, 1981, 90, 547–563. http://search.proquest.com/docview/614278024


[Закрыть]: настоятельное утверждение Баумринд о том, что «строгий контроль» является важной характеристикой хороших родителей (авторитетных), было опровергнуто, с точки зрения Льюис, психологической теорией атрибуции. Теория утверждает, что мы более склонны делать что-либо, когда привязываем наше поведение к нашим собственным желаниям (я делаю это, потому что это правильно, потому что мне нравится, потому что мне хочется это делать…), нежели к желаниям других (я это делаю, потому что мне приказали, потому что мне дадут премию, потому что рассердятся на меня или накажут, если я это не сделаю…). Подчинение законам не то же самое, что интернализация (принятие как собственных определенных ценностей и подстраивание под них своего поведения, даже если тебе это не приказывают), а излишнее давление становится контрпродуктивным.

Как пример – сопротивление искушению у маленьких детей: им дают одну игрушку, но говорят, что ее нельзя трогать. Одной группе взрослый, проводящий эксперимент, говорит, что если они тронут игрушку, ему будет «немного неприятно», другой группе – что ему будет «очень жаль и он очень рассердится». Дети, услышавшие более «серьезные угрозы», в другом, отличном, эксперименте три недели спустя продемонстрировали значительно меньше самоконтроля. Позже мы еще поговорим о том, почему премии и наказания обычно не дают хороших результатов.

Родительские стили вначале были представлены Баумринд в произвольном порядке. Она говорила, что их три, другие, что четыре, мы могли бы определить и дюжину, добавить или убрать ключевые моменты в определении. Льюис тщательно анализирует снова и снова несколько исследований Баумринд и других авторов и приходит к выводу, что то, что считалось строгим контролем, «является больше стремлением именно ребенка к подчинению, нежели тенденцией у родителей осуществлять контроль». Мы можем даже убрать «строгий контроль» из определения авторитетных родителей и продолжать получать те же результаты. Подлинный ключ к успеху находится в словесном общении, в опыте детей, способных к обсуждению и изменению родительских правил.

В 1983 году Баумринд опубликовала свой ответ Льюис, в котором призналась, что в основном поддерживает важность строгого контроля[14]14
  Baumrind, D., «Rejoinder to Lewis’s reinterpretation of parental firm control effects: are authoritative families really harmonious?». Psychological Bulletin, 1983, 94, 132–142. http://search.proquest.com/docview/614317543


[Закрыть]. Хотя, возможно, комментарии и ее собственное наблюдение за «гармоничными» родителями подвигли бы ее к изменению своей первоначальной теории, в 1989 году (ее цитировали Нэнси Дарлинг (Darling, Nancy) и Стайнберг, 1993) она говорит о демократичных родителях, которые походили бы на авторитетных, но которые не так явно проявляют свой авторитет. В других документах различные авторы, похоже, используют термины «авторитетные» и «демократичные» как взаимозаменяемые синонимы.

Позже, в 1993 году, Дарлинг и Стайнберг (да, тот самый Стайнберг) добавляют другой важный пункт: различие между родительскими стилями и родительскими практиками[15]15
  Darling, N., Steinberg, L.; «Parenting style as context: an integrative model». Psychological Bulletin, 1993, 113, 487–496.
  http://www.oberlin.edu/faculty/indarling/lab/psychbull.pdf


[Закрыть].

Авторитетный стиль был бы наиболее эффективен для передачи детям ценностей и интересов родителей. Но эти ценности и интересы создадут конкретные практики, которые отличаются от стилей.

Например, если родители верят, что важно, чтобы ребенок учился и получал хорошие оценки, авторитарные могут прибегнуть к тому, что будут отдавать приказы, кричать на него, наказывать, если он не делает домашние задания… В то время, как авторитетные родители могли бы помочь ему с заданиями, объяснить ему то, что он не понимает, продемонстрировав свою поддержку… Если родители придают важность урокам, дети авторитетных родителей будут получать оценки лучше, чем дети авторитарных. Ну, а если родители считают, что занятия не так важны, и отдают приоритет спорту или музыке или добрым делам? Авторитетные родители, которые сочтут спорт важнее учебы, будут обладать иными практиками: они не станут помогать своим детям с домашними заданиями, а приложат все усилия для того, чтобы возить их на тренировки, сопровождать их, поддерживая на соревнованиях, смотреть с ними спортивные передачи и комментировать игры.

И также, конечно, могло бы быть и такое, что при всей своей доброй воле, родители, обладающие хорошим стилем, применят плохие практики. Возможно, у них не будет, например, достаточных знаний или достаточно времени чтобы помочь детям с домашними заданиями.

Реабилитация либерализма

Я вам обещал рассказать об исследователях, которые обнаружили, что авторитетный стиль не обязательно является лучшим. Кристофер Спера (Spera, Chritopher) упоминает несколько различий, обнаруженных между отдельными странами и этническими группами[16]16
  Spera, C., «A review of the relationship among parenting practices, parenting styles, and adolescent school achievement», Educational Psychology Review, 2005, 17, 125–146.
  http://www.sfu.ca/~jcnesbit/EDUC220/ThinkPaper/Spera2005.pdf


[Закрыть]. Сама Баумринд в 1972 году наблюдала, как белые дети становятся боязливыми и послушными у авторитарных родителей, а афроамериканские девочки, напротив, напористыми и непокорными. В других исследованиях авторитетных родителей лучшие оценки получали дети в семьях белой расы, а не афроамериканцы, испаноязычные или азиаты (жители Соединенных Штатов). В многонациональном исследовании дети авторитарных родителей получали худшие оценки – в США, Австралии и Китае, но лучшие – в Гонконге…

Сотрудники факультета психологии Университета Валенсии изучили проблему в Испании. Я остановлюсь более подробно на их работах, так как мне это понятней и ближе.

Рисунок 3

Уже в 2001 году Гонсало Очоа Мусито (Musito, Gonsalo) и Фернандо Гарсия (García, Fernando) обнаружили, что прощающий (либеральный) стиль позволял добиваться лучших результатов, чем авторитетный. В 2004-м они опубликовали результаты исследования, подтверждающего их начальные данные[17]17
  García, F., Musito, G.; AF5: Autoconcepto Forma 5 (3. ed.). Tea, Madrid, 1997. http://www.uv.es/lisis/gonzalo/12C_L_038.pdf


[Закрыть]. Они опросили почти пять тысяч подростков как в государственных, так и в частных школах. Они отвечали на вопросы в классе в анонимной форме. Чтобы классифицировать родителей (см. Рисунок 3) как авторитетных, авторитарных, беспечных или прощающих, брались только верхняя и нижняя треть шкал требовательности и отзывчивости (другой вариант – ответной реакции). То есть из исследования удаляли ответы пяти из каждых девяти подростков, и использовались только данные с четырех «углов» (так, сосредоточившись на наиболее крайних примерах, мы можем яснее увидеть различия между четырьмя группами).

Четыреста подростков от четырнадцати до семнадцати лет отвечали на несколько опросников для выяснения их самовосприятия (то есть как они сами себя воспринимали) по различным аспектам (школьным, социальным, семейным, личным, моральным…). А другой – о степени коммуникации со своими родителями, с помощью которого они могли оценивать их в отношении двенадцати тем (телевидение, учеба, друзья, наркотики, сексуальность, политика, религия…). Каждого из родителей по-отдельности (я с ним не говорю на эту тему – говорю, но он меня не слушает – говорю, и он слушает, пытается поставить себя на мое место, но мы не понимаем друг друга – я с ним говорю, он меня выслушивает, вникает, и мы достигаем взаимопонимания).

Другие четыре тысячи триста шестьдесят девять подростков от десяти до восемнадцати лет были подвергнуты только одному (другому) опросу относительно их самовосприятия.

Результат: дети либеральных родителей (или, точнее, дети, которые считали таковыми своих родителей) набрали больше баллов по всем пунктам, чем прочие группы. Дети авторитетных оказались только на втором месте.

В 2009 году Фернандо Гарсия и Энрике Грасия (Gracia, Enrique) из того же Университета Валенсии опубликовали третье исследование[18]18
  García, F., Gracia, E., «Is always authoritative the optimum parenting style? Evidence from Spanish families». Adolescente, 2009, 44, 101–131.
  http://www.uv.es/garpe/C_/A_/C_A_0037.pdf


[Закрыть], проведенное среди одной тысячи четырехсот шестнадцати испанских подростков (с четырьмя испанскими бабушками-дедушками) от двенадцати до шестнадцати лет, учеников восьми различных школ, которым также были переданы различные опросники. Отзывчивость измерялась по шкале WAS (Шкала теплоты и любви), использованная ранее в сотнях исследований, с такими вариантами ответов, как «Пытается мне помочь, когда я напуган или недоволен» или «Мы говорим о наших планах, и он учитывает мое мнение». Требовательность измерялась по шкале PCS (Шкала родительского контроля) с вариантами ответов типа «Когда я выхожу из дома, мне указывают точное время, когда я должен вернуться» или «Мне дают различные поручения и никогда не разрешают делать ничего до тех пор, пока я их не выполню». Здесь также рассматривались только крайние трети, «четыре угла», оставляя вне изучения всех тех, кто находился по середине.

Посредством опросника AF5 из тридцати заявлений[19]19
  García, F., Musitu, G., AF5: Autoconcepto Forma 5 (3.a ed.). Tea, Madrid, 1997. http://www.uv.es/lisis/gonzalo/12C_L_038.pdf


[Закрыть] самовосприятие оценивалось по пяти аспектам: академическое (школьное), социальное, эмоциональное, семейное и физическое. Некоторые примеры заявлений:

• Я легко завожу друзей/подруг

• Меня очень критикуют дома

• Многие вещи меня нервируют

• Когда старшие мне говорят чего-нибудь, я начинаю нервничать

• Мои родители дают мне уверенность

• Я привлекательный человек

Персональная оценка измерялась по шкале PAQ (Опросник по оценке личности), с помощью которой анализируют, как видят себя дети в шести аспектах: враждебность/агрессия, негативное самоуважение, негативная самоадекватность, отсутствие эмоционального ответа, эмоциональная нестабильность и отрицательное видение мира.

Персональная компетенция подростков рассматривалась с помощью вопросов об их отметках, подсчитывалось количество повторных курсов, и посредством другого опросника, в котором должны были выбрать, с кем они себя идентифицировали во фразах типа: «Некоторые подростки чувствуют себя адаптированными в обществе, но другие хотели бы, чтобы их принимало больше сверстников».

Подростки также рассказали о своих возможных поведенческих проблемах: употребление алкоголя, табака и других наркотических веществ, ошибки в школьном поведении, такие как списывание и опоздания, или уголовное поведение – ношение оружия, воровство, проблемы с полицией.

Те, кто считал своих родителей авторитетными или прощающими, набирали больше баллов по всем позициям тестов по сравнению с детьми авторитарных или небрежных. Прощающие победили авторитетных почти во всем вопросам.

Те же авторы опубликовали в 2010 году другое исследование[20]20
  García, F., Gracia, E., «Que estilo de socializacion parentales el idoneo en Espana? Un studio con ninos y adolescentes de 10 a 14 anos». Infancia y Aprendizaje, 2010, 33, 365–384. http://www.uv.es/~garpe/C_/A_/C_A_0041.pdf


[Закрыть] на основе тестирования девятьсот сорока восьми учащихся-испанцев, между десятью и четырнадцатью годами, из одиннадцати школ, выбранных наугад в провинции Валенсия.

В данном случае различие между требовательными/не требовательными и отзывчивыми/не отзывчивыми устанавливалось не по третям, а по половинам. То есть авторитарные определялись как те, кто находится поверх половины в требовательности, но под половиной в отзывчивости. Прощающие – под половиной в требовательности, поверх – в отзывчивости… Как объясняют авторы, другие исследования продемонстрировали, что если устанавливать градацию таким образом, то это дает тот же эффект, что и по третям, однако для получения более точных результатов желательно задействовать в тестировании как можно больше участников. И уже нет необходимости исключать более половины семей за то, что они «ни рыба, ни мясо». И вновь «результаты указали на то, что самый подходящий семейный стиль в Испании – прощающий».

Наконец, так же сотрудник Университета Валенсии – Петра Мария Перес (Perez, Petra Maria) – опубликовала в 2012 году исследование[21]21
  Perez Alonso-Geta, P.M., «La socializacion parental en padres espanoles con hijos de 6 a 14 anos». Psicothema, 2012, 24, 371–376. http://www/psicothema.com/pdf/4025.pdf


[Закрыть] (комментарии к которому я видел в прессе) среди детей от шести до четырнадцати лет с помощью метода, весьма отличного от прежних. В этот раз опрашивались не дети, а их родители. Были выбраны не школы Валенсии, а семьи по всей Испании, наугад. И сам опросник заполнялся не самостоятельно – профессиональный анкетирующий навещал каждую семью и зачитывал вопросы. Понятно, что речь идет о гораздо более сложном (и затратном) порядке проведения эксперимента.

Была опрошена одна тысяча сто тридцать родителей по всей Испании (соотношение три матери к одному отцу). Отзывчивость (которую в этом тестировании обозначили как принятие/участие) измерялась шкалой PAC/Q по принятию/отторжению родительского контроля с предложенными вариантами («В общем, я доволен своей семьей» и «Мы так заняты, что на детей времени не хватает»). Требовательность (которую обозначили как строгость/обязывание) измерялась шкалой PCS с такими вариантами ответов, как «Участвую во всех его делах: одежда, друзья, учеба…» и «Я их приучаю к тому, что им надо подчиняться и следовать установленным нами нормам, даже если они не понимают, почему мы так поступаем». Оба опросника использовались прежде и в других исследованиях, североамериканских прежде всего. Линия разреза расположилась один раз на медиане, что поделило родителей на четыре равновеликие по количеству группы.

В конце опроса родителей просили, чтобы они классифицировали своих детей (также с помощью опросников, использованных предварительно другими исследователями) в соответствии с шестью критериями межличностных отношений, девятью критериями психологической установки, семью – персональной компетенции и двенадцатью – с проблемами поведения. В целом, авторитетные и прощающие получали больше баллов, чем две другие группы. Автор делает заключение, что «в Испании наиболее подходящий стиль для социализации – прощающий».

Другие исследования в Италии, Португалии и в некоторых странах Южной Америки также выявили, что дети прощающих родителей раскрывают себя значительно лучше и полнее. В некоторых азиатских странах или семьях азиатского происхождения, напротив, кажется, что лучших результатов достигают авторитарные родители. Было предложено несколько возможных объяснений таким разнящимся результатам.

Возможно, семья готовит ребенка к тому типу школы и общества, в котором он будет находиться. Родители англосаксы среднего класса отправляли своих детей в школы, чьи преподаватели в большинстве своем авторитетные. Но там, где школы следуют авторитарным или либеральным паттернам, дети, воспитанные в том же ключе, могут иметь определенные преимущества.

Психолог Гарри С. Триандис (Triandis, Harry C.) выделяет четыре типа культуры, исходя из того, индивидуалистические они (придают больше внимания личности) или коллективистские (больше внимания группе), горизонтальные (благоволят равенству) или вертикальные (почитают иерархию). Гарсия и Грасия объясняют, что североамериканское общество относится к индивидуалистическому вертикальному, а некоторые азиатские – коллективистские вертикальные, в то время как Испания, Италия, Мексика или Бразилия тяготеют к коллективистскому горизонтальному обществу. Дети, воспитанные различным образом, по разному успешны в каждом типе культуры.

Я добавил бы и другие возможные объяснения для таких различных результатов исследований.

Во-первых, такое экспертное решение провести разделительную черту по медиане (или по третям) приводит к тому, что различные исследования абсолютно не коррелируются между собой. Всегда в любом из этих исследований четыре группы родителей примерно одинаковы по численности. Мы могли бы провести исследование в ультраконсервативной секте фанатиков-фундаменталистов, и при этом мы продолжили бы определять четвертую часть родителей как «либеральных». Мы могли бы исследовать коммуну хиппи – и продолжили бы определять четвертую часть родителей как «авторитарных». Мы сравниваем, в лучшем случае, родителей, которые в одном определенном сообществе имеют тенденцию считаться «несколько более авторитарными» или «несколько более либеральными», чем их соседи. Но на самом деле вполне могло бы оказаться и так, что «либеральные» родители из страны А в самом деле являются более авторитарными, чем «авторитарные» родители из страны В.

Во-вторых, опросники, предназначенные для выявления родительского стиля, определяют только то, что определяют. Варианты, типа «Когда я выхожу из дома, мне указывают точное время, когда я должен вернуться», – могут означать совершенно разные вещи для разных людей. Как говорили Дарлинг и Стайнберг, надо различать стили на практике. Кто-то скажет: «Пока, любимый, развлекайся. Не забудь вернуться до одиннадцати. А если по какой-то причине задержишься, позвони». Другой родитель произнесет целую тираду типа: «Не знаю, зачем я тебя отпускаю, ты ведь всегда ведешь себя безответственно. Уверяю тебя, что если вернешься позже одиннадцати – узнаешь, что будет». И так же на практике может быть и совсем коротко: «Возвращайся до десяти» или «Возвращайся до двух часов ночи». Но четверо подростков сказали бы, что, да, им указывают точный час, когда вернуться. При этом, по результатам исследования, их родители определялись бы как авторитарные. И наоборот, если какие-то родители говорят «Возвращайся в девять или в девять тридцать», их сын мог бы подумать, что это не точное время, и поэтому ответит, что ему не указывали точный час возвращения домой. Таким образом, из-за этого вопроса и ответа на него родители выходили бы либеральными в то время как другие, дающие точный час («вернись в 12»), выходили бы авторитарными, несмотря на то что они дали своему ребенку более трех часов фору.