Текст книги "Рецепт идеальной жены"

В тот вечер, надев браслет на ее тонкое запястье, Ричард велел ей лежать на диване, положив ноги на подушку, а сам пожарил им на ужин яичницу. Она получилась сухой и невкусной, потому что он передержал ее на огне. Забрав потом ее тарелку и не обратив внимания, что она почти не притронулась к еде, Ричард подложил ей еще одну подушку и серьезно спросил:

– Я надеюсь, что на этот раз ты будешь осторожнее?

– О да, – заверила она. – Конечно. Я буду осторожнее.

13

Не надейтесь, что ваша семейная жизнь будет состоять только из солнечных дней. К тому же, если бы в ней не было серых туч, у вас не было бы возможности показать вашему супругу, что вы можете быть хорошим другом.

Бланш Эббут «Чего не должны делать жены» (1913)

Элис

11 июня 2018 года

На ночном столике завибрировал телефон, и Элис проснулась. Пришло сообщение от Нейта, ехавшего в поезде:

Не забудь про газон. Приятного завтрака!

Она поглядела на экранчик, прищурившись. 8.07. Обессиленная – переживания насчет слов Джорджии, злость на Джеймса Дориана и терзания из-за того, что приходилось лгать Нейту, лишали ее шансов поспать еще, – Элис глядела на трещины в потолке и мечтала пролежать так весь день. Позвонить, сказаться больной.

Вместо того чтобы рассказать о встрече с Джорджией и обо всем, что привело к ней, она сказала Нейту, что пообедает в городе со знакомой и посоветуется с ней, как писать книгу.

– Прекрасная мысль, – одобрил Нейт. Потом спросил, как продвигается работа, а она неопределенно ответила. Хотя правда была в том, что Элис не написала ни строчки.

Но дело было не только в этом. Несмотря на их усилия и потраченные деньги, дом не желал оживать и оставался холодным. Возникали все новые проблемы: во-первых, перебои со светом, а ведь замена электропроводки заметно ударит по карману (они решили переждать), потом отвалилась опорная стойка, а за ней и две ступеньки, и теперь приходилось осторожно подниматься и спускаться по лестнице, чтобы не свалиться с нее; какая-то птица вписалась прямо в окно спальни, и стекло треснуло – двойное, антикварное, заменить его непросто; сквозняк и холод помогли принять решение в пользу замены окон, но пока на это не было средств. И наконец, на днях в руках Элис остался кран, вода хлынула на пол, пришлось вызывать сантехника, берущего двойную плату за вызов в воскресенье. Даже Нейт, с его позитивным настроем, наконец признал, что дела, связанные с домом, совсем плохи.

Если в Марри-Хилл начало новой недели сопровождалось шумом городской толпы, в Гринвилле стояла тишина. Ни автомобильных гудков. Ни прохожих под окнами. Щебетание птиц да рокот грузовика где-то вдалеке.

Элис внезапно присела. Мусор.

Она еще не привыкла к жизни в пригороде. Вместо мусоропровода у них в гараже стояли два больших бака, один для пригодного к переработке мусора, другой для прочих отходов. Элис должна была помнить о том, что их надо выставить на улицу в понедельник утром. На прошлой неделе она напрочь об этом забыла и, как только Нейт уехал, заснула и не услышала, как грузовик проезжал по улице. Всю неделю стояла жара, и мусором провонял весь гараж. Элис дала слово, что в этот понедельник не забудет про него.

Натянув джинсы, которые оставила вечером на полу, она торопливо застегнула молнию, надела свитер и помчалась вниз, едва не свалившись с предательской ступеньки. Элис сунула ноги в резиновые шлепанцы, открыла входную дверь и увидела баки, аккуратно стоящие в конце подъездной дороги. В заднем кармане джинсов завибрировал телефон:

Выставил баки. Не забудь, что сегодня я вернусь поздно – учебная сессия

Элис быстро набрала ответ:

Про газон помню. Я буду тебя ждать. Целую

Она провела ладонью по растрепанным волосам и пригладила торчавшие пряди. Несколько волос зацепились за обручальное кольцо, и она выдернула их, обводя взглядом лужайку. Высокая трава, разбавленная островками солнечных одуванчиков и других полевых цветов.

– Доброе утро, Элис. – Салли Клауссен стояла на передней веранде. – Мусор обычно забирают в 8.15, но иногда ближе к 8.30, – сообщила она, открывая свой гараж. – Я люблю ждать до последней минуты из-за белок и енотов. – Она скрылась в гараже и через пару мгновений выкатила большой бак. – Они ужас что творят. Хитрые паршивцы, эти еноты. Я своими глазами видела, как они открывали крышки.

– Не может быть, – удивилась Элис. – Дайте-ка я вам помогу. – Она схватилась за ручки бака. – Только один?

– Да. Благодарю вас. – На Салли были бежевые слаксы с синим ремнем и светло-голубая блузка с рукавами три четверти; седые волосы она аккуратно собрала в пучок. На шее узкий шелковый шарф в зеленый горошек. Очень стильно.

Она отнесла мусорный бак Салли на конец подъездной дороги, задевая его бедрами при каждом шаге. Салли шла рядом с ней.

– Я хотела спросить у вас – вы обращаетесь в фирму, ухаживающую за газонами? – поинтересовалась Элис.

– В двух кварталах от нас живет молодой человек, который занимается этим бизнесом каждое лето. Он студент, учится в городе, а на каникулах живет у родителей. Я дам вам его телефон. Адекватные цены и добросовестная работа.

– Трудиться в жару утомительно. – Элис поставила бак и вытерла ладони о джинсы. – Да, буду вам очень признательна.

– Могу дать номер прямо сейчас. У вас найдется время для чашечки кофе?

Элис подумала о Джорджии, Джеймсе и юристах, с которыми ей предстояло встретиться через пару часов.

– Я бы с удовольствием, но у меня назначена встреча. Может, завтра?

– Завтра так завтра.

Элис обвела хмурым взглядом лужайку.

– Все было бы гораздо проще, если бы мне нравилось с этим всем возиться.

Салли кивнула.

– Вы удивитесь, но я много лет приучала себя ухаживать за садом.

Грузовик выехал на их улицу. Скрежет тормозов прервал их разговор. Салли помахала рукой мужчине, спрыгнувшему с кузова. Он помахал ей в ответ.

– Доброе утро, миссис Клауссен! – он вынул один наушник и быстро сунул его под край бейсбольной кепки. Аккуратно подстриженная борода и ямочки на лице при улыбке; от этого он казался моложе, чем был на самом деле.

– Привет, Джоэл! Как твои девочки?

– Отлично. Ева научилась завязывать шнурки, а Мэдди вчера играла в футбол и победила.

– Какие умнички! – Салли захлопала в ладоши от восторга, словно речь шла о ее внучках. – Джоэл, это Элис Хейл. Они вместе с мужем недавно въехали в этот дом.

– Рад познакомиться, Элис, – сказал Джоэл. – Добро пожаловать в наши края. – Он быстро расправился с мусором и пожал женщинам руки. – Леди, если хотите, я отнесу ваши баки назад?

– Спасибо, я сама могу это сделать, – ответила Элис, и, когда Джоэл запрыгнул в грузовик и помахал на прощание, добавила: – Славный парень.

– О, да, – ответила Салли, теребя кисточки шарфа. – И красивый. Люблю понедельники.

Элис рассмеялась. Теперь Салли нравилась ей еще больше.

Дорога до железнодорожной станции Скарсдейл заняла меньше пяти минут. Элис пересекла реку и почувствовала себя лучше: пригород действовал успокаивающе на нервных водителей своими широкими улицами и неспешным ритмом. Подъезжая к парковке, Элис в очередной раз отметила красоты городка с его опрятными каменными и кирпичными фасадами, разноцветными тентами и флагами, развевающимися на ретромачтах. Пышные деревья и ухоженные зеленые газоны. Уличные патио-кафе были испещрены белыми зонтиками, защищающими гостей от солнца. В ее душе проскользнула зависть к этим местам – таким гармоничным и организованным был этот городок, не то что ее новая жизнь.

Поездка в электричке прошла для Элис почти незаметно, и через час она, в костюме и на высоченных каблуках, стояла на Бродвее перед зданием Whittington Group. Стояла и собиралась с духом, чтобы войти внутрь. Она выпила слишком много кофе и слишком долго молчала. Желудок скрутило. Она сделала вдох-выдох, расправила плечи и толкнула тяжелую стеклянную дверь.

– О, привет, Элис, – воскликнула Слоан Маккензи, администратор. На ее лице засияла дежурная улыбка. – Я дам знать Джорджии, что ты здесь.

Слоан стала звонить Джорджии, а Элис ждала возле стойки и удивленно разглядывала идеально прямые волосы девушки – ни завитка, ни выбившейся пряди. Элис регулярно сетовала, когда ее уложенные волосы предавали хозяйку. Всего несколько месяцев назад Элис ушла с работы, но уже чувствовала себя чужой в этих стенах, и ей было не по себе.

– Она будет через несколько минут. Присаживайся, если хочешь, – сказала Слоан.

– Я постою. Спасибо. – Туфли давили на пальцы, на левой пятке созревала страшная водяная мозоль, а еще очень хотелось в туалет. Кофе добрался до ее мочевого пузыря, живот вздулся под тугим поясом юбки, а молния могла разойтись при неосторожном, резком вздохе. Если Элис сядет – все может быть.

– Как хочешь. – Слоан пожала плечами и продолжила что-то печатать. Вероятно, что-нибудь насчет СМИ или записку коллегам:

Угадайте, кто стоит сейчас передо мной?

Элис Хейл!!! Она выглядит как лахудра!!!

Элис набирала сообщение Бронвин – та отправилась на пару дней в Чикаго в командировку, – и у нее был такой же деловой вид, как у Слоан. Но дописать послание до конца не успела – появилась Джорджия.

– Спасибо, что приехала, – сказала Джорджия; ее тон был приправлен неодобрением. Прошло почти пять месяцев, с тех пор как они виделись в последний раз, но их обоюдная неприязнь никуда не делась. – Пожалуйста, придержи мои звонки, – велела она Слоан.

Та кивнула и с сочувствием улыбнулась Элис, но ее улыбка снова казалась фальшивой.

Элис, страдая от острой боли в пятке, но с гордым видом, пошла за Джорджией – у той каблуки были еще выше. Вскоре они оказались в большом конференц-зале недалеко от бывшего офиса Элис. Там их ждали двое сотрудников в темных костюмах, мужчина и женщина – юристы, как догадалась Элис, – и небольшая тарелка с черствыми на вид пирожками.

Джорджия не потрудилась представить всех друг другу, и Элис решила мысленно называть их Твидлди (женщину) и Твидлдум (мужчину).

– Прежде чем приступить к обсуждению вопроса, хочу напомнить всем о конфиденциальном характере данной проблемы. Прошу, чтобы все, что будет здесь сказано, осталось между нами. Надеюсь, что на этот раз вам это удастся. – Она сверкнула глазами в сторону Элис, сидевшей в кресле, положив перед собой телефон.

Женщина-юрист, Твидлди, заговорила первой:

– Итак, как вам, вероятно, уже сообщила Джорджия, мистер Дориан упоминает в исковом заявлении вас, миссис Хейл, и утверждает…

– Можете называть меня Элис.

Женщина кивнула и продолжала:

– Он утверждает, что у него был приватный разговор в номере отеля, оплаченном фирмой, с которой он сотрудничал. Той самой, которая подписала соглашение о конфиденциальности.

Элис кашлянула, пытаясь успокоить лихорадочно колотившееся сердце.

– Я вышла из игры несколько месяцев назад и не понимаю, разве пьяная болтовня с вашим писателем может считаться конфиденциальным разговором?

Юристы проигнорировали ее вопрос, а Джорджия что-то буркнула себе под нос. Элис знала условия контракта не хуже присутствующих.

– Что касается алкоголя, – сообщил Твидлдум, перелистав несколько страниц в лежавшей перед ним папке, – то Джеймс Дориан утверждает, будто он просил воды – неоднократно – и что миссис Хейл, Элис, наливала ему вместо этого водку, убеждая его, что так он сможет расслабиться перед своим выступлением.

– Какая чушь! – Элис ударила ладонями по столу из красного дерева, похожего на доску для серфинга. Она много раз сидела за ним и, несмотря на накалившуюся обстановку, поймала волну ностальгии.

– Элис, успокойся. – Джорджия вздохнула и так посмотрела на мужчину-юриста, будто хотела сказать: «Видите, с чем мне приходится иметь дело?»

– Мистер Дориан утверждает, что вы приписали ему слова, которых он не говорил. Он упомянул своего студента, э-э… – Мужчина сделал паузу, отыскивая на бумаге имя. – Роберта Джансена. Тот был нанят им во время работы над книгой – проверял факты и выполнял третьестепенные исследования, а вы неверно истолковали его роль. Еще он упоминает, что вы тоже прилично выпили.

– И снова полная чушь. Джорджия, ты ведь знаешь Джеймса. Он пьяница. И я как могла старалась удержать его, чтобы он не сорвался. – Она закрыла лицо руками, сосчитала до трех и сделала глубокий, насколько позволяла юбка, вдох, чтобы справиться с головокружением. Продолжив свою мысль, она с огорчением обнаружила, как робко и неуверенно звучал ее голос. – К тому же ты сама велела мне «позаботиться о нем» и сделать все необходимое, чтобы он остался доволен.

Твидлди оторвалась от бумаг и нахмурилась.

– Что вы имели в виду, Джорджия?

Та махнула рукой.

– Ничего. Элис склонна к драматизму в конфликтных ситуациях.

Мужчина заговорил, прежде чем Элис успела что-то сказать в свою защиту.

– Элис? – Он повернулся к ней. – Потрудитесь объяснить это.

– Скажем так – Джеймс Дориан любит выпить, и мне приказали следить, чтобы у него всегда были под рукой водка и бурбон.

– Кто приказал?

– Джорджия, – ответила Элис. – Но при этом надо было соблюдать баланс, иначе Джеймс дал бы волю рукам, понимаете?

Твидлдум поднял брови и посмотрел на Твидлди; та вытянула шею и впилась глазами в Элис.

– Дал бы волю рукам? – Она прищурилась.

Элис озадаченно взглянула на нее, мол, как это женщина не понимает, что она имела в виду.

– Ну, понимаете, чем больше он пьет, тем выше вероятность, что его руки окажутся на женской коленке или где-нибудь еще.

– Элис, и что – Джеймс Дориан позволял себе какие-либо непристойные действия без вашего согласия?

Элис гоготнула.

– Вы еще спрашиваете? – Блудливые руки Джеймса Дориана не были ни для кого секретом ни в офисе, ни в издательском мире всего Нью-Йорка.

– Если там имело место какое-либо непозволительное поведение сексуального характера, ну, тогда это меняет дело, – заявил Твидлдум своей коллеге; та кивнула и что-то записала. Элис почувствовала смену настроения. Джорджия стала нервно возиться с пробкой от бутылки минералки. Крутила ее, глядя на Элис с непонятным выражением.

– Уверяю вас, ничего страшного не произошло, – сказала Джорджия. – Я никогда бы не поставила своего сотрудника в подобную ситуацию. Джеймс Дориан напыщенный осел, любит выпить, но непозволительное поведение сексуального характера? Нет, исключено.

Элис с укоризной посмотрела на бывшего босса:

– Джорджия, да ладно. Мы с тобой прекрасно знаем, что это не так.

Последовало долгое молчание, которое нарушила женщина-юрист:

– Может, мы еще чего-то не знаем?

Джорджия вздохнула, наконец открыв бутылку воды. Она была профессионалом, и Элис понимала, что Джорджия пыталась в этот момент что-то придумать и как-то вывернуться.

– Джорджия? – обратилась юрист.

Элис наблюдала, как ее бывшая начальница пила воду через соломинку, и ждала, что она ответит. Она впервые видела растерянность на лице Джорджии – еле-еле различимую даже для нее и незаметную для тех, кто не знал ее так же хорошо, как Элис. Несокрушимая стена Джорджии Уиттингтон пошатнулась.

14

Научись слушать мужа. Позволь ему рассказать о своих проблемах, и тогда твои неудачи покажутся пустяками.

Эдвард Подолски «Секс в сегодняшней семейной жизни» (1947)

Элис

9 января 2018 года

Это произошло в начале года, когда один из лучших клиентов Whittington Group, автор мегабестселлеров Джеймс Дориан, должен был получить очередную награду. А Элис, как всегда, было поручено следить за тем, чтобы Джеймс благополучно вышел на сцену, когда прозвучит его имя.

Whittington Group забронировала для Джеймса номер в том же отеле, где проходила торжественная церемония, чтобы он мог отдохнуть и расслабиться, но не опоздал на нее. Джеймс прибыл уже навеселе и сразу проявил интерес к красивым ножкам Элис. Он был женат двадцать пять лет, но это его не останавливало. Он любил власть, пришедшую к нему, как он был уверен, с его статусом; иногда это означало весомую поддержку начинающего литератора, а иногда и полную вседозволенность.

– Не отходи от него, – рявкнула Джорджия, свалив куда-то из офиса. – Дай ему все, что он захочет. – Конечно, Элис не сомневалась, что Джорджия не имела в виду буквально все, что… но, с другой стороны, она и не исключала такого подтекста. Джорджия не знала пощады в вопросах бизнеса.

Элис по большому счету было наплевать на Дориана, на его эго и блудливые ручонки, но ее интересовало обещанное Джорджией повышение, которого она ждала уже несколько месяцев. Директор по связям с общественностью. Такая должность предполагала, что Джеймс Дориан больше не будет ее проблемой – его передадут низшему по должности пиар-менеджеру, а Элис получит приличную прибавку к жалованью; оба расклада ее привлекали. Но в этот вечер она должна была выполнить то, что от нее требовалось, и развлекать Дориана.

– Почему ты не хочешь присоединиться? – Джеймс похлопал рядом с собой по дивану. – Налей себе чего-нибудь. – Элис налила воды в хрустальный стакан и села рядом. Он наклонился к ней и положил руку на ее голую коленку. Она почувствовала запах водки и бурбона. Как ни печально, но она привыкла к таким вещам, и это ее почти не беспокоило.

– Джеймс, через пять минут нам надо идти, – сказала Элис, сделав глоточек воды. – Может, мы больше не будем пить? – Она посмотрела на стакан в его руке, из которого чуть не пролилась на ковер янтарная жидкость.

– Ладно, ладно, Элис, – пробормотал он заплетающимся языком. – Джорджия велела тебе постараться, чтобы я был доволен. Знаю. – Он выпил бурбон и причмокнул. – А я пока не совсем доволен. – Он протянул ей свой стакан, и она неохотно наполнила его снова.

Он забрал стакан и снова похлопал по дивану. Она села рядом, подавив вздох досады, и он положил ладонь на ее бедро, сунув большой палец прямо под юбку.

– Приятно, правда?

– Предложить вам что-нибудь еще, прежде чем мы пойдем? – твердо спросила Элис. Пальцы Дориана выписывали на ее бедре круги. – Джеймс?

– Джорджии стоит остерегаться тебя. – Убрав руку, он помахал пальцем перед ее лицом, подняв брови, в которых проступали седые волоски. – Ты вдвое талантливее ее, и я подозреваю, что ты хочешь скинуть Джорджию с ее трона. – Он взмахнул рукой, и спиртное пролилось на колени Элис. Она вскочила.

– Черт. – Элис открыла бутылку газировки, смочила льняную салфетку и потерла пятно. Дориан, казалось, не замечал того, что натворил: он продолжал разглагольствовать и дальше, размахивая стаканом:

– Ты тоже хорошо пишешь. Я ожидаю от тебя многого. Может, мне тоже стоит остерегаться тебя. – Он рассмеялся над своей же шуткой.

– Хм-м, – ухмыльнулась Элис, слушая вполуха. В пьяном состоянии Джеймс обычно не скупился на похвалы, и она давно поняла, что они ничего не стоили.

– Ты мне нравишься, Элис. Чем-то ты отличаешься от всех. Из тебя вышла бы отличная героиня романа. Внешне ты мягкая и милая… – Его рука потянулась к ней, но она увернулась. Он встал, шатаясь, и больно ткнул ей в ключицу пальцем. – Но не внутри. Нет. Внутри ты твердая. Расчетливая. У тебя есть секреты, надежно спрятанные. Я вижу это.

Элис попятилась подальше от его руки.

– Неужели?

Джеймс Дориан ей осточертел. Она не могла дождаться повышения; она уже давно заслужила его.

– Элис, расскажи мне какой-нибудь из твоих секретов.

В ее руке завибрировал телефон. Вероятно, звонила Джорджия.

– Нет у меня никаких секретов.

– У всех есть секреты! – Он захохотал, очарованный ее сопротивлением. – Я расскажу тебе один секрет, если ты расскажешь мне свой.

Их общение всегда было таким. Джеймсу было не интересно делать то, что требовалось от него, он на ходу менял правила игры. Подобная беседа уже была у них за несколько недель до церемонии, во время обеда с Джорджией и агентом Джеймса, когда они обсуждали план его очередного проекта – сценария, который он должен был написать в течение года, но так и не взялся за дело. Когда Джорджия вышла освежиться в дамскую комнату, а агент говорил с кем-то по телефону, Джеймс попросил Элис рассказать ему какой-нибудь случай из ее жизни, когда она сильно напугалась, и обещал откровение в ответ. Она придумала какую-то чепуху о разбившемся самолете – вообще-то, у нее были свои страхи, но совсем другие, и тогда он заявил ей, что его страх – пустяк по сравнению с этим. «Так я и думала», – хотела она сказать, но благоразумно промолчала.

– Нам пора идти. Поговорим о секретах позже.

Он надул губы и скрестил на груди руки.

– Все работа да работа. Джеймс превратился в скучного бегемота.

Он налил бурбон в свой стакан и наполнил другой для Элис. Обычно он начинал с водки, и то, что он перешел на бурбон, не предвещало ничего хорошего.

– Если я расскажу вам мой секрет, вы обещаете, что пойдете со мной вниз? – спросила Элис.

Сделав глоток, он кивнул.

– Ладно. – Элис сделала тоже самое. Бурбон обжигал, но вкус ей нравился. – В шестнадцать лет я задавила соседскую кошку и сказала всем, что это была почтовая машина. – Она допила бурбон так быстро, что у нее выступили слезы. – У меня аллергия на кошек. Может, я даже сделала это не случайно.

Джеймс уставился на нее; на его лице появилась легкая улыбка.

– Правда?

– Правда, – сказала Элис. Это было не совсем так. На самом деле кошку задавила ее школьная подруга (случайно, когда дала задний ход, получив права накануне), и они свалили вину на ее пожилого соседа. Но когда отец подруги напомнил дочери, что у них установлены камеры, ей пришлось признаться.

– Вот видишь? – сказал Джеймс, размахивая стаканом в сторону Элис. – Ты и в самом деле твердая внутри. И я тоже твердею, стоит лишь мне подумать об этом. – Последние слова он произнес совсем тихо, словно думал, что Элис их не услышит. Но она услышала и собрала всю волю в кулак, чтобы не уйти сию же минуту.

– Ладно, допивайте, надо идти. – Телефон Элис продолжал вибрировать. Они опаздывали, но Джеймс Дориан не должен был помешать ее карьере.

– Ты не хочешь узнать мой секрет? – поинтересовался он и опрокинул виски. Проклятье. Ей придется подливать воду в его стакан, чтобы он не грохнулся во время церемонии. – Он… интересный.

– Конечно, хочу. – Она схватила сумочку и посмотрела на экран телефона. Джорджия. – Расскажите мне ваш секрет. – Она быстро набрала ответ, сообщив Джорджии, что они уже спускаются. Секрет Дориана ее мало волновал, и она почти не слушала его бормотание. Он был из тех мужчин, которые не сомневались в значимости своих слов и поступков. Блестящий писатель, этого у него не отнять, но все остальное в нем было средней паршивости.

– Садись, садись, – пробормотал он. Элис хотела сказать ему, что сидеть рядом и слушать его байки некогда, но женское любопытство победило. Он снова положил руку ей на бедро и погладил его.

– Джеймс, – сердито сказала она. Телефон разрывался. – Так что же за секрет? – нетерпеливо спросила Элис.

– О, достойный секрет. – Его ладонь поползла выше.

– Перестаньте, – возразила Элис; она стиснула зубы, чтобы удержаться от плевка в его лицо и высказать все, что она о нем думала. Он почувствовал возникшее напряжение, пожал плечами и убрал руку.

– Господи, Элис. Успокойся. – Шатаясь, он подошел к большому зеркалу и попытался поправить галстук, но сделал только хуже. – Моя книга «Падение в пропасть»… – Его самый знаменитый роман, изданный восемь лет назад. Он вознес его на небывалую высоту и превратил из признанного в литературной среде новеллиста, чьи книги особо не пользовались спросом у читателей, во всемирно известного автора.

– И что? – Элис с трудом сдерживала раздражение. Джорджия злилась все сильнее с каждым сообщением. Элис нужно было поторопить Джеймса и поправить ему галстук.

Но он повернулся к ней и положил руки ей на плечи (ближе к груди), опираясь на них, чтобы не упасть. Она поморщилась в попытке удержать его.

– Ее написал не я. – Он внезапно убрал руки, и она чуть не упала. Джеймс сжал ладони и сказал: – Ладно, пошли.

– Подождите. Как это не вы? Что это значит? – воскликнула она. Но Джеймс уже рылся в карманах и что-то бурчал под нос, совершенно не обращая внимания на ее вытаращенные от удивления глаза. – Джеймс, как это не вы написали «Падение в пропасть»?

– Написал ее не я. Моя лишь идея, ну и сюжет набросал. – Кто бы сомневался. – Я заплатил мальчишке из колледжа – Робби Джансену – полному болвану. Он учился в одном из моих классов и отчаянно хотел получить высший балл. Я никогда не поставил бы ему «отлично». Но у него был талант. Я сразу разглядел его в нем и понял… – Джеймс поднял палец. – Я понял, что он мог это сделать. У него был прирожденный талант. Бестолковая голова, но писал он прекрасно.

– Джорджия знает об этом?

– Ну, ладно тебе, Элис. Не говори мне, что я ошибся в тебе. – Он лукаво прищурился. Да, Джорджия знала. Она не брала клиентов, которых не могла контролировать. Возможно, это означало, что она знала их секреты.

Элис застыла на месте. Слова Джеймса не укладывались у нее в голове. Неужели его самое знаменитое произведение – то самое, которое New York Times назвала «блестящим, остроумным, в лучших традициях американской классики», – на самом деле написано двадцатилетним студентом? Мальчишкой с кредитом на учебу, отчаянно мечтавшим об оценке «отлично»?

– Только ччччч! – Джеймс приложил палец к губам. – Не говори никому, милашка Элис. Может, когда-нибудь мы с тобой вместе поработаем над романом. Ведь ты хочешь его написать? – Элис не могла вспомнить, делилась ли с кем-нибудь своей мечтой. – О, не смотри на меня так. Все девчонки мечтают написать роман. Я вижу вас насквозь, вижу ваши амбиции, вижу, что у вас спрятано под короткими юбками, когда вы сидите напротив. – Элис прикусила губу, чтобы не послать мерзкого Джеймса Дориана куда подальше. Но он был прав, во всяком случае насчет ее литературных стремлений – Элис частенько представляла свое имя, напечатанное на обложке бестселлера.

– Вообще-то я готов дать руку на отсечение, что мы с тобой можем замутить что-нибудь фантастически успешное. – Он принялся расстегивать молнию на брюках. – Мне надо отлить.

Джеймс отправился на вручение премии. Джорджия бросила тяжелый взгляд на Элис, когда они таки запихнули пьяного писателя в лимузин.

– Это был твой счастливый билет, моя дорогая.

Вернувшись домой, Элис ворвалась в спальню, разбудила Нейта и сообщила ему, что повышение в должности у нее в кармане. Он был так горд за нее.

– Никто не заслуживает этого больше, чем ты, – заявил он. Элис кивнула и, окрыленная успехом, побаловала мужа минетом.

А позже Элис совершила роковую ошибку. Как глупо, что она до сих пор пыталась понять, как это могло произойти.

На следующий день они с Бронвин отправились по магазинам, чтобы подыскать платья на свадьбу общей знакомой. Магазин уже закрывался, а они вовсю примеряли наряды, находясь в соседних кабинках. Элис уже описала Бронвин свои недавние мытарства с Джеймсом Дорианом и, думая, что они одни и их разговор никто не слышит, поделилась его секретом. Правда, она оговорилась, что Джеймс был пьян и мог наплести что угодно – но вдруг это правда? В какую пропасть он упадет? Они хихикали – не без злорадства, а когда вышли из кабинок показать друг другу свои находки, с ужасом обнаружили, что в примерочной были не одни. Незнакомка бросила на них взгляд и ушла, а Элис схватила Бронвин за руку.

– Господи! Как ты думаешь, она нас слышала? Черт. Неужели я назвала его имя?

Подруга заверила ее, что Элис ничего не уточняла, во всяком случае, сама Бронвин этого не помнит, а если и уточняла, кому какое дело? Они оплатили покупки, поужинали, и на следующее утро Элис и вовсе забыла о случившемся.

На планерке Джорджия объявила Элис о прибавке в несколько тысяч долларов, об офисе с большим окном, и пообещала, что скоро той не придется нянчиться с Джеймсом Дорианом. Но…

– Пока что мне нужно, чтобы ты продолжала делать то, что делаешь, Элис. Ты ему нравишься. А нам нужен только довольный Джеймс.

Сначала Элис была в шоке, потом пришла в ярость. Спросила про обещанную должность директора.

– Я уже сказала – продолжай делать то, что делаешь, и в течение года ты ее получишь, – заявила Джорджия и выставила Элис из кабинета под предлогом срочного звонка. Год? Нет. Элис не могла больше ждать.

Через минуту она вернулась в кабинет Джорджии и прервала ее важные переговоры, словно имела полное право так врываться.

– Джеймс Дориан не писал «Падение в пропасть». – Элис говорила спокойно, сложив руки на коленях, чтобы Джорджия не заметила, как дрожали ее пальцы. – Но я подозреваю, что тебе давно известно об этом.

– Что ты несешь? Какого черта?

– Он заплатил своему студенту. Некому Робби Джансену. Вероятно, тот очень талантливый писатель, – сказала Элис. – Джеймс проболтался мне. Язык без костей. – У нее все дрожало внутри – никогда еще она не разговорила так с Джорджией, – но вид у нее был решительный.

– Никому не рассказывай об этом, – взмолилась Джорджия, утратив привычную браваду в голосе. Она расправила плечи и изменилась в лице. – Никогда.

– О, я могу рассказать. Но это зависит только от тебя. – Элис наклонилась вперед и пронзительно посмотрела на Джорджию.

– Чего ты хочешь?

Элис положила руки на стол, и к ее вспотевшим ладоням прилипли разбросанные по столу бумаги.

– Я хочу получить обещанное повышение. Должность директора.

– Нет.

– Нет? – Элис растерялась. Ведь она была уверена, что ее план сработает.

– Нет, Элис. Я не позволю тебе меня шантажировать – не только меня, но и нашего важнейшего клиента. Знаешь, почему я не давала тебе эту должность?

Элис в недоумении глядела на Джорджию; ее сердце бешено колотилось.

– Потому что у тебя недостаточно опыта. Ты должна заслужить это место. Я всегда давала тебе это понять, Элис.

Не сказав больше ни слова, Элис вышла из кабинета; уже в туалете она не знала, с чего начать – то ли зарыдать, то ли вытошнить злость. Она умылась, выдохнула и наконец взяла себя в руки. Она сказала Слоан, что плохо себя чувствует и пойдет домой. Выглядела она неважно, бледная, глаза красные, поэтому ее слова прозвучали убедительно. Она не знает, сколько часов пролежала под одеялом, игнорируя звонки, но когда Джорджия в очередной раз набрала ее номер, Элис неохотно ответила на него.

– Что ты натворила, Элис? – заорала Джорджия.

Она вскочила с кровати.

– В чем дело?

Оказалось, что провидение сыграло с Элис злую шутку. Женщина, случайно оказавшаяся в тот вечер в примерочной, была репортером из New York Post; она все слышала. Ни фига себе, ведь это был один шанс на миллион! – подумала Элис, а Джорджия все продолжала орать. Редактор той репортерши был знаком с Джорджией и, из профессиональной этики, позвонил ей до того, как они дали ход этой новости. Репортерша ухитрилась быстро все разнюхать через Робби Джансена – тот был рад получить заслуженное признание, тем более что накануне была издана его первая книга (тут без фанфар), и он считал, что любое упоминание его имени в СМИ – успех.