Текст книги "Девчонка БЕСпредела"

Призрачный вечер

Первым, что бросилось Дашке в глаза, как только они вошли в ресторан, оказался огромный холодильный шкаф, напоминавший витрину. «Шкаф» был доверху заполнен лангустинами, лангустами, омарами и лобстерами. Увиденное заставило Дашу замедлить шаг:

– Ой, мамочки, свежие морепродукты! Обожаю! – совсем по-детски заверещала она и в долю секунды растеряла все напускные понты.

Присев за столик, Дарья потребовала второй бокал для Чабурадзе.

– Грустно, да, Даш? Все с любимыми или компаниями, за женщин мужчины платят, а ты сидишь тут со мной, и как-будто одна.

Бывший владелец заводов, газет, пароходов чувствовал себя неловко.

– Забей. Мне очень-очень хорошо! – успокоила Дашка, уплетая лангуста.

Из ресторана прогулялись обратно на Пьяцца Сан-Марко, где обосновались в культовом кафе «Флориан». По периметру галерей загорелись электрические лампочки, а в кафе заиграла скрипка. Так, за чашечкой ристретто, сидя на стареньких скамейках, покрытых алым бархатом, под звуки живой музыки Даша с Григорием встретили закат. Солнце медленно скрывалось за куполами собора Сан-Марко и уносило с собой еще один день, неминуемо приближая развязку.

– Когда-то здесь вот так же сидели Хемингуэй, Байрон, Руссо… – мечтательно протянула любившая литературу Дашка.

– Когда-то здесь сидели мы с тобой, и это важнее, Даш, поверь мне. Наслаждайся моментом, потому что завтра может никогда не настать…

Дашка с опаской покосилась на площадь:

– Гриш, а ведьм, приговоренных судом Святой инквизиции, здесь сжигали?

– И здесь тоже, – лениво протянул Чабурадзе, наслаждаясь Дашкиным испугом. – Меньше колдовать надо было… Жила бы ты здесь тогда, и тебя бы с твоей рыжей Бабой-ягой сожгли.

– Очень смешно. Баба-яга! Сожгли! – передразнила Дашка. – Может, я бы была куртизанкой, а ты бы за мной на гондоле гонялся, серенады пел. Я бы тебя жалела, конечно, но ночи проводила с более влиятельными гражданами. Был бы ты, Гришенька, несостоявшимся Казановой.

– «Честную куртизанку» насмотрелась? – усмехнулся Григорий.

– Сама придумала, – Дашка показала язык и решительно поднялась из-за стола. – Выпить хочу, ты мне вчера обещал!

При жизни твердостью слова господин Чабурадзе не отличался, но в смерти стал сознательным. Он встал и покорно повел Дарью в остерию.

Мест в остерии не было. Народ выпивал стоя. У Дашки округлились глаза.

– Может, в другую пойдем? – предложила она.

– Успокойся. Здесь везде так, местный колорит, – пояснил Чабурадзе.

– Я не нервничаю! – завелась Дашка.

«Успокойся» было самым нелюбимым Дашкиным словом в исполнении призрака. При жизни он произносил его отнюдь не в разъяснительно-просветительских целях, а чтобы заставить Дарью сойти с выбранного курса. «Успокойся» звучало как гипноз.

«Успокойся! Не перестанешь рисовать на меня карикатуры и выкладывать их в интернет, найду способ очень быстро это безобразие прекратить!» – орал темпераментный Чабурадзе в терпеливую телефонную трубку. Способа борьбы с Дашкиным творчеством он, правда, не знал, но предупредить ее считал своим долгом.

Друзья и знакомые Григория Зурабовича, напротив, креативность барышни поощряли. Чабурадзе с ослиными ушами, в очках «а-ля Знайка» на собственном форуме их забавлял. Они распечатывали забавные картинки и распространяли листовки в тусовке и офисе Super Marin. Судя по всему, в Дарье умер свободный художник. Объектами карикатур с пугающей периодичностью становились почти все, кто имел несчастье быть с ней знаком.

– Подходи, покажи пальцем на те закуски, которые хочешь взять, выбери выпивку и попроси поставить бокал прямо на набережной. Тебе понравится! – подмигнул Чабурадзе.

У барной стойки Дашка разошлась. Набрала: яйца с анчоусами, хрустящие артишоки, морепродукты на шпажках. Вместо одного алкоголесодержащего напитка попросила три.

– Начну с «Беллини» (это святое, заодно и Prosecco попробую), перейду на «омбра» и закончу «сприц», – пояснила она, присаживаясь на ступеньки, ведущие к воде.

– Смотри, не замерзни. Вечер, прохладно, – заботливо предупредил Чабурадзе, и сам себе поразился.

Дашка попросила у бармена плед и пересела на него. Она пила, смеялась и болтала в воздухе ногами. Небо над головой было далеким и звездным. Откуда-то сбоку доносилось протяжное пение скрипки.

– Зачем, скрипач, меня любить, твердит ему Звезда. Твой пыл не впрок, таков мой рок: светла, чиста, одна… – тихонько напела Дашка и с нежностью посмотрела на Чабурадзе.

– Ты чего так смотришь? – смутился он. В свете звезд и ночных огней он казался живым и юным.

– Хочу поблагодарить тебя за поездку. Мне безумно понравилось. Я давно не испытывала такого душевного подъема… И еще, – Даша замялась и слегка прикусила нижнюю губу, было видно, что слова она подбирает с трудом, – я знаю, такое не прощают, но извини меня, пожалуйста, за ведьму. Я не думала, что так получится. Точнее, я вообще ни о чем тогда не думала…

– Ничего, Даш… Бывает… Прорвемся, – Чабурадзе улыбнулся и непроизвольно потянулся к ее волосам. Ему хотелось погладить Дашку по голове. Движение вышло обрывистым и бесполезным. Коснуться распущенных белокурых Дашкиных волос он не смог.

– Не бывает, – у нее на глазах заблестели слезы, – нормальные девушки по ведьмам не ходят, карикатуры на чужих форумах не вывешивают и малознакомых мужчин не преследуют!

– Ну, вот и познакомились поближе. Считай, что сформировала ситуацию. Теперь я уже не малознакомый мужчина. А «стандартно» – синоним скучно. Любое отклонение от нормы есть признак гениальности. Так что ты – уникальна и гениальна! – полушутя утешил Чабурадзе.

– Не гениальная, а ненормальная! – Дашка улыбнулась сквозь слезы, и вдруг, неожиданно что-то вспомнив, спросила: – Гриш, а что ты делаешь, когда я сплю?

– Любуюсь.

– Чем?

– Не чем, а кем. Тобой, Даш.

Несколько минут они молчали.

– Ладно, поднимайся, пойдем в отель, а то тебе горячие итальянские парни проходу не дадут, – посоветовал Чабурадзе после того, как «белиссима» Дарья отогнала очередного, девятого по счету итальянского воздыхателя.

Отгоняла она бедолаг фразами, надиктованными Григорием, и долго не могла понять, почему те в ужасе от нее разбегаются. Впрочем, узнав перевод, ей и самой захотелось убежать, подальше от стыда.

Группа в полосатых купальниках

Из Италии Дашка с Григорием прилетели в четверг днем. В офис Super Marin Дарья идти наотрез отказалась и под вечер намылилась к Коротышкину на свидание. С собой решено было вытащить Анжелику-Анжелу.

– Зачем? Конкуренция, – высказал логическое недоумение Чабурадзе.

– А мне плевать! Я в себе уверена! – продемонстрировала полное отсутствие логического мышления Дарья.

В «Симачев» барышни поехали на такси и даже гордо за это самое такси заплатили. В баре Анжелика-Анжела долго не могла сообразить, откуда доносится фраза:

– Привет! Я – Акакий!

Ей казалось, откуда-то снизу. Для близорукой Дашкиной подруги с высоты двенадцатисантиметровых шпилек разглядеть Акакия Акакиевича без лупы оказалось задачей почти нереальной.

– Скажи ей, пусть нагнется и сделает вид, что завязки на туфлях поправляет, сразу увидит! – не без злорадства выдал дельный совет Чабурадзе.

Впрочем, Дарья его уже не слышала. Ее не затуманенному алкоголем взору предстал некто, на полголовы превышающий покойного Григория, и на четыре – здравствующего Коротышкина.

Кеша Полосатиков обликом своим напоминал денди, числился главным редактором «В мире пернатых» и являл собой ожившую мечту всех посетительниц бара. Среди неоспоримых достоинств Кеши было: искреннее восхищение всеми без исключения представительницами женского пола, врожденная вальяжность, лучистые карие глаза, светская галантность вкупе с не менее светской услужливостью и, казалось, искреннее непринятие себя как объекта всеобщего вожделения.

– Вау! – выдохнула Даша.

– Вау! – выдохнул Кеша.

С этой минуты Акакия Акакиевича Коротышкина воспринимали не иначе, как человека, подносящего бокалы. Кеша, как и Даша, за себя платил редко.

Впрочем, Анжела все-таки нагнулась и без подсказки Чабурадзе, и Коротышкина разглядела. Увиденное ее не впечатлило, а скорее озадачило. На цирк «Симачев» походил мало, и лилипуты в программе обозначены, кажется, не были. Однако, привстав на стул, Коротышкин заказал четыре порции двойного Chivas с яблочным соком для себя, Анжелики, Даши и Кеши. Потом еще четыре. Потом еще. После пятого заказа Анжелика-Анжела поняла: вот он – настоящий мужчина! Наполеон! Платит за всех! И в Коротышкина почти влюбилась, да так, что даже сняла туфли на шпильках и до дома Кеши, куда честная компания плавно перетекла после бара, пошла босиком.

– Даша, это – бл*дство! Тебе Коротышкина чуть ли не с фокус-группой подбирали, концепцию поведения прорабатывали, а ты за шарфик на шее да взгляд, как у альфонса, отдаться готова! – возмущался Чабурадзе.

Слова его до пьяной Дарьи не долетали. Она размахивала рукой и, забыв, что находится не на съемках дешевого ситкома, громко декламировала в сторону Кеши: «Назначь мне свидание на этом свете…» Григорий счел стихотворение издевкой и обиженно замолчал. Кеша, напротив, воспринял его как намек, и, дабы от продвинутой девицы не отстать, едва ввалившись в квартиру, взялся за томик Бродского. Анжелика по-хозяйски разлила по бокалам Cristal. Вкусы у Даши и Кеши совпадали.

Уснула Дашка на диване, вместе с любителем поэзии Кешей. Проснулась одна. Кеша свалился на пол и сладко похрапывал. Григорий Зурабович сидел на краешке дивана.

– Ты чего тут торчишь? Охраняешь? – возмутилась Дарья.

– Охраняю! Иннокентия от твоих домогательств! Вдруг не удержишься? – не остался в долгу Чабурадзе.

Дашка показала призраку язык и попыталась вытянуть из-под главного редактора одеяло.

Утро добрым не бывает

На работу, как следствие, никто из алкоголеневоздержанной компании не поднялся… Утро начали с шампанского. Потакая привычкам, выработанным за годы жизни с товарищем Лежаковым, и желая слегка прихвастнуть, Анжелика-Анжела предложила приготовить обед. Коротышкин вызвался сделать ужин. Решили устроить кулинарный поединок.

– Проигравший ведет в ресторан! – задал тон Акакий Акакиевич.

– В «Макдоналдс»! – струхнула безработная Анжелика.

Завтрак приготовил Кеша…

– Ура! Победа за нами! В ресторан идем мы! – подсуетилась Дарья и, вспомнив про Кешину услужливость, не преминула ею воспользоваться: радушный хозяин сварил кофе, сбегал за дополнительной выпивкой, постирал одежду барышень вручную, помыл Дашке голову…

– Ой, а мне бы еще ноги побрить… – не желала сдавать позиции последняя.

– Я побрею! – лучезарно улыбнулся несчастный и с нежностью провел мочалкой по Дашкиной обнаженной ноге.

– Ну и лох! – поразился Чабурадзе.

– Ну и сокровище! – протянула нетрезвая Дашка и поцеловала Кешу совсем не по-дружески. Кеша растрогался и сделал Дарье укладку. Даша выпила еще и набросилась на Кешу, как на Тубеленького после долгой разлуки.

– Гриша, Гриша… – шептала она. По всей вероятности, образ Чабурадзе крепко засел у нее в подсознании.

– Да зови меня как хочешь, – не прерывая поцелуев, шептал услужливый Иннокентий, – мне так даже больше нравится!

– Ну, точно – лох! – злился Григорий, и сам не понимал почему. На самооценку Кеши ему, в сущности, было плевать.

Анжелика-Анжела тем временем зажигала с Коротышкиным. Картинно-сериальные стоны Дашки, минуя кухню, гулким эхом доносились из ванной и навевали воспоминания о лучших картинах Тинто Брасcа.

– Ого! – обрадовалась Анжела. – Если уж даже зацикленная на Олигархе Дашка отдалась, значит, мне и подавно можно! – и, восприняв происходящее как сигнал к действию, тут же закрепила свое знакомство с Коротышкиным бурным сексом. Впрочем, бурным секс был лишь в представлении Анжелы. Коротышкин оказался приверженцем традиций домостроя и обязанностью женщины в постели считал «лежать и не двигаться». Смена позиции без предварительного согласования каралась «устранением от тела». Анжелика всех тонкостей не знала и потому накинулась на Акакия Акакиевича со всей присущей ей алкогольной развязностью.

– Все не то, все не те, – пробурчал Коротышкин и отвернулся к стенке.

Дашка, как оказалось, не отдалась, а ограничилась поцелуями и демонстрацией своих невыдающихся вокально-актерских умений и навыков.

Копейка live

В субботу утром лишившаяся Коротышкина Дарья занялась поиском нового объекта. Около полудня от столь важного задания ее отвлек Олигарх. Он позвал в ресторан.

Дашка хотела в «Причал». Туда любил ходить покойный Чабурадзе. Из-за пробок дальше «Царской охоты» пробраться не удалось. Олигарх ехал из Норок. Периодически отзванивался и орал, что всё и все его за…ли и грозился не доехать. Дашка с опаской изучала меню в поисках «правильной позиции». Правильность позиции определялась ценой блюда: Дарья предусмотрительно выбирала то, что могла позволить себе сама, на случай если взбалмошный Олигарх все же до ресторана не доберется.

– Черный хлеб и стакан минералки, пожалуйста, – наконец сделала «правильный выбор» барышня. Чабурадзе заржал и едва не свалился под стол. В этот момент Олигарх Дашкиной мечты все же прорвался на встречную полосу!

Увидев опасливо озиравшуюся фигуру Олигарха в дверях и мелькающий в воздухе Vertu, Дашка расслабленно выдохнула и дозаказала блины с черной икрой, лобстера, карпаччо, пару салатов, бутылку Cristal и кальвадос 61 года.

Олигарх подошел, поправил вязаную шапочку и сел. Дашка счастливо воззрилась на безоблачное небо: значит, лето не за горами и в сарафане она оказалась не случайно: Олигарх ушанку не надел! Официанты с тревогой покосились на Олигарха и предложили выключить кондиционер. Посетитель в вязаной шапочке в двадцатиградусную жару выглядел болезненным и бледным…

– Пусть они ему еще плед вынесут, – не сдержался Чабурадзе.

– Ты же за собой гроб не таскаешь, вот и ему плед ни к чему! – заступилась за объект мечты Дарья.

– Гроб? – уточнил Олигарх. – Гроб я себе уже заказал и, как ни странно, очень дешево! На заводе, в Вене. Сейчас как раз древесину на наличие яиц червей в местном институте биологии проверяют. Апробируют и сразу мне вышлют. Все в этой жизни, Дашич, надо делать самому и просчитывать на три хода вперед!

– Вот видишь? – с вызовом бросила Григорию преисполненная гордости за Олигарха Дашка.

– Чтоб я еще гроб при жизни заказывал? Совсем обалдела? – возмутился призрак.

Официанты наконец-то принесли Олигарху меню.

– А пожрать-то здесь и нечего, – протянул Олигарх, пролистав двадцать восемь страниц.

– Как нечего? – перепугались официанты.

– А так! – задумчиво протянул необычный клиент. – Отравить, поди, хотите?

– Что вы! – пролепетала несчастная официантка и с мольбой посмотрела на Дашку в поисках защиты.

– Хотите, хотите, – заверил Олигарх и заказал суп. Дашка натужно официантке улыбнулась. Было видно, что маленькие странности объекта мечты ее забавляют, если не сказать восхищают.

К середине обеда у наслушавшегося Дашкиных баек Олигарха задергался глазик. Для устранения тика он придумал несложный психофизический ход: как только глаз начинал подергиваться, Олигарх поднимал правую руку и сгибал указательный и средний палец. Получалось нечто вроде знака «мир». Как ни парадоксально, но прием работал. Вот и сейчас Олигарх поднял руку и согнул пальцы. Официанты наперегонки бросились к нему.

– Что-то еще? – уточнил самый расторопный парнишка.

Олигарх отрицательно качнул головой и через минуту снова поднял руку.

– Что-нибудь принести? – вновь полюбопытствовал официант.

– Нет! – начал выходить из себя Олигарх. Так продолжалось минут двадцать: Олигарх делал движение рукой, официант шаг к столику. Официант возвращался на место, Олигарх делал движение рукой. Продолжалось бы и еще минут двадцать, если бы поборовшая приступ хохота Дашка не сообразила заказать дополнительную порцию кальвадоса, а потом еще одну, и еще…

Олигарх тем временем доел супчик, перестал дергать глазиком и заметно повеселел.

– Я, Дашич, подушечку в Lexus приобрел! – похвастался он.

– Зачем? – не врубилась успевшая переусердствовать с кальвадосом Дашка.

– Ну, я когда сам за рулем и к дому подъезжаю, очень люблю минут десять в машинке подремать. Когда составлял список жизненных удовольствий, это занятие заняло в нем почетное место!

– Догадываюсь, с опережением какой позиции, – недобро съехидничала Дарья, намекая на секс.

– Нет, Дашич, это, как ни странно, на втором месте.

– Что, сон с подушечкой в машине?

– Нет, то, о чем ты подумала вначале!

– Да ладно?! – поразилась Дашка и от удивления перешла на сок.

– Успокойся, значит, подушечка на первом! – утешил Чабурадзе.

Тем временем Олигарх попросил счет. Официанты вздохнули с облегчением и помчались выполнять пожелание клиента. Объект Дашкиной мечты неспешным движением положил на стол Visa Platinum. Официанты подали ручку и чек. Олигарх так же неспешно потянулся к барсетке и извлек на свет божий флакон с мирамистином.

– Ого! – ужаснулся и одновременно восхитился Чабурадзе. – Он что, прямо здесь, в ресторане собрался? Экстремал!

Даша скептически хмыкнула. Олигарх смочил мирамистином салфетку и тщательно протер шариковую ручку:

– Микробы, Дашич, одни микробы! Больше всего на ручках, карандашах и городских телефонах.

Впервые после смерти Григорию Зурабовичу Чабурадзе хотелось разрыдаться. Чисто по-мужски он Олигарху глубоко сочувствовал…

От любви до…

Домой в «конец географии» Дарью доставляло такси. Почему-то после обеда с Олигархом Григорий особенно сильно стремительно трезвеющую барышню раздражал.

– Что-то не так, Даш? Мы же с тобой вроде неплохо отдохнули в Италии? – осторожно уточнил призрак.

– Все не так! – сорвалась Дарья и, забыв, что находится в такси, заорала в полный голос: – Мне надоело, что ты все время за мной таскаешься! Я хочу от тебя отдохнуть! Я хочу нормального свидания! Я хочу секса, наконец!

– Секса? – обрадовался таксист. – Можем поехать ко мне!

Пассажирка была хоть и ненормальной, но красивой.

– Чего? Совсем охренел? Я не с тобой! – Дашка ткнула пальцем в привешенную для вида гарнитуру и недобро сверкнула глазами.

– Успокойся, – тихо, но внушительно попросил Чабурадзе.

– Пошел к черту, придурок! – взвизгнула Дарья и разрыдалась обиженно и зло.

С пассажем «про придурка» в исполнении Дашки Чабурадзе был хорошо ознакомлен еще будучи живым, здоровым и не в меру упитанным. Дело было так…

Дашка и Анжелика-Анжела очень любили появляться в местах вероятных тусовок господина Чабурадзе. Как правило, после пяти-шести бокалов весь клуб (ресторан, яхт-клуб) знал, кого барышни ищут. Одним из таких мест был ночной клуб «Крыша мира». Явились туда подруги в сопровождении Лежакова-младшего и его верного друга. У друга был день рождения, а в клубе – презентация нового телефона. Выпивка, как следствие, халявная. Событие освещали модные интернет-порталы. Восемь бокалов спустя Дарья все же догадалась, что Чабурадзе не прячется в туалете, а просто не присутствует на мероприятии.

Время было не поздним, где-то около 23:00, и владелец заводов, газет, пароходов Григорий Зурабович сидел в ресторане, где проводил затянувшиеся переговоры. Переговоры прервал телефонный звонок. Господин Чабурадзе четкостью речи никогда не выделялся, а, разнервничавшись, и вовсе терял способность членораздельно мысль выражать.

– Бры-бры-бры, – проорал Григорий, услышав невнятное Дашкино мычание, и бросил трубку.

– Че? – не врубилась Дарья и спихнула трубку Анжеле. – На, скажи, что ты – Даша. Я ничего из его речи не поняла!

Не менее пьяная Анжелика кивнула и резвой козочкой поскакала на балкон.

– Алло! Это я – Даша! – прокричала она.

– Ты – не Даша! – возразил Чабурадзе.

– Приезжай в «Крышу», – продолжила Анжела.

– Отстаньте, девочки, – Григорий старался быть вежливым.

– Приезжай, я – Даша! – не сдавалась преданная подруга, очевидно, полагая, что собеседник – законченный идиот.

– Зае. ли Дашины подруги! – взвизгнул владелец заводов, газет, пароходов и вновь бросил трубку, после чего отправил верному Костику Шапкину лаконичную sms: «В „Крышу“ больше не ходим! Засада)))».

Анжелика-Анжела вернулась к барной стойке и пересказала беседу Дарье. Допивавшая двенадцатый бокал девушка очень огорчилась, если не сказать впала в отчаянье. Признавать себя «надоедой» не хотелось. После пятнадцатого бокала подсознание сделало шаг Дашке навстречу и согласилось пойти на компромисс: звонок из памяти не стерся, но теперь ей казалось, что это Григорий звонил ей и надоедал. Пару минут спустя господин Чабурадзе получил неожиданную sms: «А) Пошел к черту, придурок! Б) Не я к тебе пристала, а ты ко мне! В) И вообще, прекрати мне по ночам названивать». Выпив, Даша любила вспоминать алфавит. Дошла бы она и до буквы «я», претензий к Григорию у нее накопилось много, да только деньги на телефоне закончились…

Чабурадзе прочитал sms и отодвинул подальше стакан с виски. На секунду ему сделалось страшно: вдруг он и впрямь сходит с ума и Дашке названивает? Очень уж уверенно барышня возмущалась.

Дарья тем временем немного от «потрясения» отошла и набросилась на Лежакова-младшего с поцелуями. Целовалась наша героиня с хмельным энтузиазмом, если не сказать остервенело. Лежаков-младший пошатнулся и от счастья едва не лишился чувств. К неистовой парочке стали подтягиваться светские обозреватели с фотоаппаратами. Посетительницы клуба притормаживали и засовывали в карманы Лежакова-младшего записки с номерами телефонов. Феномен щупленького парня вызвавшего столь неприкрытую страсть длинноногой блондинки их заинтересовал.

Утром услужливый Костик Шапкин отправил Григорию Зурабовичу ссылку на модный интернет-портал.

В тот же фактически момент Анжелика-Анжела обнаружила у себя в мобильном неизвестный телефонный номер. Последний принадлежал диджею клуба. Он прорвался к Анжеле через стайку столпившихся «слушателей». Телефонный разговор барышни мужская половина «Крыши» посчитала частью развлекательной программы.

– Алло, алло! Женя! Я хочу тебя, Женечка! – возбужденная девушка перекричала даже приглашенную группу «Мумий Тролль».

– А я спать хочу! Завтра на работу… – посетовал на свою горькую долю тогдашний Анжеликин ухажер.

– У меня между ног от желания сводит! Приезжай за мной! – не сдавалась Анжела. У «слушателей» заблестели глаза. Бесплатный «секс по телефону» казался очень удачной задумкой организаторов.

Диджей Анжелику у толпы «отбил» и даже, как человек порядочный, Лежакову-младшему и Дашке вернул (именинник к тому моменту успел улизнуть). Дома радушная хозяйка вырубилась чуть ли не y порога, а более стойкие друзья пошли на понижение градуса.

Проснувшись, Дашка застала Анжелу за странным занятием: она составляла список той половины немногочисленной лежаковской семьи, с коей переспать еще не успела. Из фигурантов в списке обнаружились только бывшая супруга Лежакова госпожа Венеция и бабушка Лежакова-младшего. Теперь, сильна ли генетика в лежаковской семье, она проверила на собственном опыте.

К обеду Дарью замучила совесть, и «придурка» решили искупить. Творческое мышление у подруг было развито хорошо, поэтому идея ждать себя не заставила.