Текст книги "Объект их низменных желаний"

– У вас есть какое-нибудь приватное местечко? – осведомился я.

– Мой офис. – Он с трудом сглотнул. – Сюда, лейтенант.

Я прошел следом за ним сквозь занавес из бус и попал в складское помещение, почти до самого потолка забитое коробками, так что мне невольно подумалось: сколько же нарядного белья требуется женщине? Вскоре мы оказались в какой-то комнатенке, где помещались небольшой стол, стул и кресло для посетителей.

Вагнер с трудом протиснулся за стол, жестом предложил мне садиться, после чего плюхнулся сам.

– Ну? – На лбу у него проступил пот, он старался говорить небрежно, но голос его напоминал испуганное кваканье. – Чем могу быть полезен, лейтенант?

– Скажите, где вы находились между часом и двумя ночи, – спросил я.

– Сегодня ночью? – Он просунул палец за воротничок рубашки, который вдруг стал слишком тесен для него. – Ну… я был здесь, разбирался с новой партией товара.

– Мисс Льюис вам помогала?

– Нет, я был один.

– Так поздно?

– Все мои заказы пришли в один день, похоже, поставщики решили сэкономить на транспорте. – Он попытался подмигнуть, но у него ничего не получилось. – В дальнейшем мне следует не только учесть свои ошибки, лейтенант, но и призвать к порядку своих поставщиков.

– В котором часу вы ушли?

– Около половины второго, полагаю, но специально я не засекал время.

– А потом?

– Прямиком отправился домой. Я ужасно устал!

– Может быть, ваша супруга припомнит, когда вы вернулись?

– Не думаю. Она крепко спала, и я не стал ее будить. – У него задергался кадык. – Послушайте, лейтенант, а в чем, собственно, дело?

– Девушка по имени Элинор Брукс, – сказал я. – Кто-то убил ее прошлой ночью.

Его толстые щеки вздрогнули, а затем приобрели отчетливо выраженный зеленоватый оттенок.

– Какое это имеет отношение ко мне? – проблеял он.

– Вы же были ее клиентом.

– Клиентом? – Он часто заморгал. – Не припоминаю никого с таким именем в нашем бизнесе.

– Она вела дневник, мистер Вагнер. – На мгновение я оскалил зубы и сурово глянул на него. – Там – имена, даты и суммы денег, которые вы ей платили за каждый визит. Последняя запись была сделана неделю назад – в среду, насколько я припоминаю, – и это обошлось вам в сотню долларов.

Воздух медленно выходил у него из легких, он все больше напоминал ребенка, пойманного в кладовке во время очередного налета на банки с вареньем.

– Ужасно! – прошептал он. – И все это обнаружится? Я имею в виду мою связь с Брукс? Неужели всем необходимо знать об этом?

– А это уже не мой департамент, – ответил я. – Но чем больше вы нам поможете, тем скорее мы схватим убийцу и тем меньше шансов, что ваша связь с нею станет достоянием широкой публики, конечно, если вы ее не убивали.

– Я убил ее? – Он начал неистово жестикулировать. – Это безумие! С чего бы я вздумал ее убить? Все, чем она была для меня, можно назвать одним словом – развлечение, и за это я ей платил.

– Как за вечер в кинозале…

– Как за вечер в… – Он осекся, на щеках у него появились красные пятна. – Мне очень жаль, что она мертва, правда очень жаль! Но в подобной ситуации я должен в первую очередь думать о себе. Вы можете это понять, лейтенант?

– Расскажите мне про Элинор Брукс, – потребовал я.

– А что рассказывать? – Он смущенно пожал плечами. – Как я уже говорил, все было построено на чисто деловой основе. В среднем я встречался с ней раз в неделю. Проводил вечер в ее квартире и уходил около одиннадцати. Вот и все.

– Она когда-нибудь упоминала других своих клиентов?

– Нет. А зачем ей это делать?

В этом имелась несомненная логика, поэтому я назвал ему три других имени из ее дневника.

– Мейсона я знаю, – сразу же сообщил он. – Он познакомил меня с Элинор, и, черт побери, как я сожалею теперь, что он это сделал!

– Тогда расскажите мне о Мейсоне, – попросил я.

– Джил – потрясающий малый. – Впервые физиономия Вагнера немного оживилась. – Вы знаете, из тех, кого называют ушлыми. Мне кажется, он знает решительно все о каждом жителе нашего города, который того заслуживает. Однажды вечером мы выпили, ну и я вроде бы стал жаловаться, что дела не дают мне возможности – как бы это выразиться? Ну, держат меня на голодном пайке, понимаете?

Ему удалось выжать улыбку многоопытного человека, ведущего чисто мужской разговор, но я тут же прогнал ее прочь, сердито нахмурившись.

– Так или иначе, – он нервно откашлялся, – Джил рассказал мне про эту девицу, Элинор Брукс, и дал мне номер ее телефона. Вот так оно и началось.

– Чем занимается Мейсон?

– Чем занимается? – Судя по выражению его лица, подобный вопрос никогда не приходил ему в голову. – Ну, в точности я не знаю, лейтенант, но что бы это ни было, он явно преуспевает.

– Может быть, сводничает? – ухмыльнулся я.

– Ничего подобного, лейтенант! Просто хороший человек поделился со своим другом, дал ему дельный совет.

– Где я могу разыскать этого хорошего друга?

– Я не знаю, где он живет, мы вращаемся в разных общественных кругах. – Он бросил на меня укоризненный взгляд. – Моя супруга просто не оценила бы такого человека, как Джил Мейсон!

– А что насчет его службы?

– Да ведь я уже говорил: я не в курсе, чем занимается Джил.

– Должно же существовать такое место, где его можно отыскать? – Я глубоко вздохнул. – Не мог же он просто материализоваться из ниоткуда?

– Я всегда встречался с ним в барах и клубах.

– В каких именно? – терпеливо спросил я.

– Ну, чаще всего я встречал его в баре» Даунтаун «, иногда в клубе» Конфиденшиел «, затем в» Джаззи-шасси»и в «Хозшу». В таких вот местах, понимаете?

– Как выглядит Мейсон?

– Примерно вашего сложения, мне кажется, лейтенант. Стрижка «ежик», на висках седина. Очень элегантно одевается, в галстуке бриллиантовая булавка – стоимостью, должно быть, в пару тысяч долларов.

– Ладно. – Я кивнул. – Полагаю, это пока все!

– Пока?

Ему явно меньше всего хотелось примкнуть к клубу прокаженных, членами которого являются полицейские, знающие решительно все о его связи с проституткой по вызову.

– Вы же были одним из ее клиентов, – напомнил я ему. – У вас нет алиби на время ее убийства. Разумеется, я еще вернусь.

Когда я выходил, платиновая блондинка вопросительно приподняла бровь.

– Что он натворил? Избил карлика?

– Некачественные товары, – серьезно ответил я. – Продажа дешевых вещей, которые можно носить не более тридцати минут, а потом краска переходит на тело. У нас пятнадцать жалоб от дам, которые оказались ярко-зеленого цвета в самых неподходящих местах.

– Могу поспорить, вы лично проверили каждую жалобу, – холодно проговорила она.

– Я же нудный лейтенант-домосед, не забывайте, – сказал я, – и, кроме того, я не обжора. После тринадцатой я позволил заниматься проверкой сержанту Полнику.

– Может быть, из соображений безопасности завтра вечером мне вообще ничего не надевать? – подумала она вслух. – Но когда я начинаю думать об этой аппаратуре и кушетке… Может быть, для данного случая мне следует приобрести новое белье, что-нибудь из нержавеющей стали?

– Надеюсь, вы не боитесь щекотки? – заботливо осведомился я. – Мне бы не хотелось, чтобы у вас началась истерика, когда я воспользуюсь автоматическим консервным ножом.

Глава 3

После позднего ленча я возвратился в офис около четырех часов. Секретарша шерифа, золотистая блондинка Аннабел Джексон – красавица южанка, которая великолепно умела срезать меня, – подняла голову, и в ее ясных голубых глазах появилось настороженное выражение.

– Вы выглядите потрясающе, очаровательное создание, – сообщил я ей.

– А у вас такой вид, будто вы замыслили что-то в отношении очаровательного создания, – фыркнула она. – Приблизьтесь хотя бы на шаг, Эл Уилер, и я ударю вас вот этой стальной линейкой!

Она схватила со своего стола грозное оружие и замахнулась им на меня.

– Я сказал вам комплимент, а что получил в ответ? – грустно пожаловался я. – Объявление войны, как вам это нравится?

Я одарил ее печальной улыбкой, надеясь заставить ее сердце обливаться кровью из-за проявленного по отношению ко мне недоверия, и вошел в кабинет шерифа.

Окружной шериф Лейверс поднял голову с сердитым сопением и покачал ею из стороны в сторону.

– Вы когда-нибудь научитесь стучаться, черт подери?

– Зачем? – поинтересовался я. – Или вы только что засунули в нижний ящик письменного стола девушку по вызову?

– Потому что… Ах, не имеет значения!

Он нетерпеливо переместил свою тушу под другим углом, и кресло громко запротестовало.

– Что вы выяснили по поводу убийства этой Элинор Брукс?

Я плюхнулся в кресло для посетителей и перечислил ему все, что мне удалось узнать. Когда я закончил свой отчет и бросил взгляд на его физиономию, то понял: давать мне медаль он не собирается.

– Итак, вы имеете данные о двоих клиентах из четырех, упомянутых в дневнике, – проворчал он. – Большое дело!

– О троих, – поправил я. – Не забывайте Мейсона.

– Могу поспорить, вы все наперед рассчитали, лейтенант! Воображаете, что пару недель будете болтаться по барам и ночным клубам, разыскивая этого Мейсона и нисколько не думая о расходах налогоплательщиков!

– И что еще мне предстоит сделать? – радостно спросил я.

Его лицо побагровело.

– Если вы воображаете, что я пойду на это, значит, вы окончательно свихнулись!

Дверь с шумом распахнулась. В кабинет торопливо вошел доктор Мэрфи и громко захлопнул дверь.

– Разве вы не знаете, что нельзя врываться в кабинет без стука? – укоризненно произнес я. – Откуда вам известно, сколько здесь бегает голых дамочек? А вдруг им не хватит нижнего ящика письменного стола?

– Это правда? – Мэрфи хмуро взглянул на Лейверса. – Ладно, шериф, по одной голой дамочке мне и Уилеру, и город никогда об этом не узнает.

– Я… – Лейверс глубоко вздохнул и бессильно откинулся на спинку кресла. – Какой толк с вами пререкаться?

– Протокол вскрытия… – Мэрфи бросил бумаги на письменный стол. – Могу точно сказать, чего здесь не было: преступления в порыве страсти.

– Вы хотите нам что-то сообщить? – догадался я.

– В сексуальном плане ее никто не трогал, – пояснил Мэрфи. – На затылке имеются следы двух сильных ударов, но кожный покров не нарушен.

– Значит, по всей вероятности, убийца сначала ее оглушил, а уже потом, когда она потеряла сознание, ударил ножом? – уточнил я.

– Правильно, – подтвердил он. – Хотите еще что-нибудь услышать от своего блестящего медика?

– Попробуй вас теперь остановить! – простонал я.

– Мне неожиданно пришла в голову одна мысль, – самодовольно заявил он.

– Для вас это было бы уникальным явлением! – хмыкнул Лейверс.

Мэрфи мельком глянул на него, но решил игнорировать это замечание.

– Я подумал, что это стоит проверить. Помните букву «J», нарисованную у нее на лбу? Эд Сэнджер еще обратил на нее особое внимание. – Это была не ее кровь.

– Ну-ка повторите, – попросил я.

– Другая группа крови. У нее нулевая группа, а буква нарисована кровью группы А-В. И та и другая – распространенные группы крови, так что это мало что дает, но я подумал, что вы должны это знать.

Лейверс несколько секунд энергично растирал себе скулы, затем хмуро глянул в мою сторону:

– Ну и что из этого следует, Уилер?

– Ритуальное убийство? – Я растерянно пожал плечами.

– Может быть, она не платила налог в профсоюз девушек по вызову, коли такой существует? Кто, черт побери, может в этом разобраться, кроме того психа, который ее ухлопал?

– Я просто подумал, что на этот факт следует обратить внимание, – повторил Мэрфи. – Может, один из непонятных вывертов?

– Вы оказали неоценимую услугу, док, – проворчал я. – Чем больше я думал о вас, тем более неуправляемыми становятся мои человеконенавистнические импульсы. Вы не взглянули на ее ступни?

– Для чего?

– Исчезли ее туфли, вот я и подумал: не ходила ли она босиком? Если так, то это было бы видно, правильно?

– Тогда бы я непременно заметил это, – уверенно заявил Мэрфи.

– Выходит, она сняла обувь уже после того, как вошла в дом? – Я снова пожал плечами. – Теперь нам известно, что мы ищем типа, совершившего ритуальное убийство, который, возможно, использует собственную кровь, чтобы нарисовать букву на лбу своей жертвы, и, кроме того, оставляет себе туфлю в качестве фетиша.

0 – ля-ля!..

– Ну, – Мэрфи печально вздохнул, – я не виноват. что мои блестящие открытия слишком замечательны, чтобы помочь тупоголовым копам разрешить загадку.

Между прочим, орудие убийства я отдал Эду Сэнджеру, он сказал, что представит вам полный отчет завтра. – Мэрфи на мгновение остановился в дверях и с ухмылкой взглянул на нас:

– Думайте, друзья, даже если вы к этому не привыкли!

И дверь за ним захлопнулась. Лейверс тихо застонал и уставился на меня, как будто во всем был виноват я один.

– Какого черта вы тут торчите, когда вам следует заниматься остальными подозреваемыми?

Я вскочил со стула:

– Так вы считаете, что сержанту Полнику нужно отправиться в этот пляжный домик и хорошенько поискать исчезнувшие туфли? Не только внутри, но и возле домика?

– Полагаю, что да, – буркнул он. – А почему эти туфли так важны?

– Я не уверен, что они важны, – признался я, – но если убийца забрал их с собой, значит, он считал их важными. Мне бы хотелось выяснить, его ли рук это дело.

– Будем надеяться, что один псих поймает другого! – проворчал Лейверс. – Полника я отправлю туда в ближайшее время.

Когда я выходил из кабинета шерифа, на столе Аннабел Джексон зазвонил телефон. Она взяла трубку, послушала, потом протянула мне, прикрыв ее рукой.

– Это вас. – Ее голос звучал очень удивленно. – Должно быть, вы сдаете – вас спрашивает мужчина.

Я мрачновато подмигнул ей, взял трубку и громко произнес:

– Уилер.

– Вы парень, который занимается убийством этой дамочки Брукс? – спросил хриплый мужской голос.

– Точно.

– Возможно, нам следует поговорить.

Голос звучал так, будто его владельцу когда-то наступили на голосовые связки.

– Прекрасно, – сказал я. – Кто говорит?

– Не имеет значения, с этим можно подождать. Вы знаете бар под названием «Даунтаун»?

– На Мейпл?

– Будьте там через тридцать минут.

Раздался резкий щелчок – он повесил трубку.

Я вернул трубку Аннабел и рассеянно принялся изучать очертания ее зрелой груди, прекрасно обрисованной плотно облегающей белой шелковой блузкой. Рука Аннабел автоматически потянулась к стальной линейке, потом неопределенно повисла в воздухе.

– Ваше сердце не в ней, – почти с упреком проговорила она.

– Что-что?

– Вы же пытаетесь смотреть сквозь мою блузку. – Она медленно покачала головой. – Что вас так заинтересовало, Эл?

– Эти самые штучки, как они там? – мрачно спросил я. – И еще – просто так, для отчета, – на вас белый кружевной лифчик.

Она вскинула светловолосую головку и принялась лихорадочно осматривать себя спереди, потом уставилась на меня.

– Это невозможно, сквозь эту блузку ничего нельзя увидеть! Каким образом вы можете судить о бюстгальтере?

– Элементарная дедукция, золотко, – сообщил я. – Черный бы просвечивал сквозь белый шелк, верно?

– Да, – с сомнением протянула она, – ну а кружева?

– Исключительно по памяти, – сказал я со счастливой улыбкой. – Вы же всегда носили кружевные бюстгальтеры и кружевные трусики, кружево…

Линейка больно ударила меня по косточкам правой руки.

– Эл Уилер, – задыхаясь, произнесла она, – вы просто наглец. Только потому, что я однажды…

– Это вечно будет жить в моей памяти. – Я поспешно попятился, чтобы оказаться вне досягаемости. – Розовое и золотистое, блестящее, с тонкими кружевами по…

– Я ничего не понимаю! – Ее брови подозрительно сошлись. – Но звучит это как грязная непристойность!

Убирайтесь отсюда, Уилер, пока я не избила вас этой линейкой!

Я ушел. По временам Аннабел оттаивает, но такое случается нечасто, нынче определенно был не тот день.

Я добрался до бара «Даунтаун» минут за пятнадцать.

Это одно из новомодных заведений с официантками в бикини и соответствующими ценами. Пышногрудая брюнетка в бикини с серебряными блестками провела меня к угловой кабине и, когда я уселся, одарила лучезарной улыбкой:

– Что скажете о большом специальном, сэр?

– Нет, благодарю. – В ответ она тоже получила широкую, теплую улыбку. – Предпочитаю выпить, прямо сейчас. – Потребовалось несколько секунд, чтобы она отвела от меня взгляд. – Виски со льдом и немного содовой.

Вскоре она вернулась и поставила передо мной стакан; на лице ее было то особое выражение, с каким большинство людей наблюдает за гремучими змеями, потом повернулась и зашагала прочь, ухитрившись не вилять при этом весьма солидными половинками.

Минут через десять, когда я уже приканчивал второй стакан, совсем рядом послышался тот же грубый голос.

Я поднял глаза и пожалел, что это сделал. Но было поздно: я уже увидел его. В нем было около шести футов с пятью дюймами, а весил он приблизительно двести пятьдесят фунтов. Его русые волосы были коротко острижены и покрывали голову наподобие щетины, а физиономия выглядела так, будто по ней несколько раз проехал десятитонный каток.

– Точно, – вежливо сказал я, – я Уилер.

Каким-то образом ему удалось втиснуть свою гигантскую задницу на сиденье, не перевернув при этом стол.

– У меня есть для вас послание, – заговорил он устрашающе скрипучим голосом. – Джесс говорит, что не имеет с этим ничего общего.

– Джесс Дрери? – уточнил я.

– Да, он самый.

– Мне бы хотелось поверить ему на слово. Но вы же знаете, каковы копы. Мы народ недоверчивый.

Он задумался – по крайней мере, мне так показалось, но разве можно узнать, что творится за этой расплющенной физиономией?

– Джесс сказал, что не желает иметь никаких неприятностей с копами и что он чист. Все, что ей от него было нужно, – это сотню баксов за ночь. И все.

Он опустил перед собой на стол огромный кулачище, затем медленно расправил пальцы.

– Где я могу найти Джесса? – осведомился я.

– Не найдете.

– Найду.

– Ни малейших шансов, – заверил он. – Но Джесс говорит, что окажет вам любезность. Поговорите со сводником.

– С каким именно?

– У нее имелся всего один, – важно сообщил он. – Мейсон.

– Где мне его найти?

Он посмотрел на меня, и его грязновато-карие глаза неожиданно приобрели усталое выражение.

– Вы самый настоящий незнайка, хотя и коп!

– Вы же пришли сюда, чтобы указать мне Мейсона, – холодно отчеканил я. – Вот и делайте это.

– У него есть конура в центре города, на Четвертой улице за больницей.

– А что, ремесло сводника стало невыгодным?

– Откуда мне знать? – Он пожал широченными плечами. – Триста двадцать один, по Четвертой улице. Логово на третьем этаже, 3 – Д.

– Все же я хочу потолковать с Джессом.

– Исключается. – Он стряхнул со стола серебряные блестки. – Теперь мне надо идти. – Он ухмыльнулся, и я успел заметить, что у него во рту осталось всего несколько сломанных зубов. – Ты ведь не станешь останавливать меня, коп?

– Нет необходимости.

– А? – Он покосился на меня.

– Ты, должно быть, бывший борец, – пояснил я. – И фигура и внешность у тебя весьма примечательные.

Могу поспорить, тебя многие помнят!

– О чем это вы толкуете?

– Получить на тебя наводку куда легче, чем стребовать сдачу в этом кабаке, – терпеливо пояснил я ему. – Я найду тебя и найду Джесса, понятно?

Пока он раздумывал над моими словами, его пальцы вновь сжались в огромный кулак, наконец он все же покачал головой:

– Ничего не получится. – Но на этот раз его голос звучал неуверенно. – Джесс велел передать еще кое-что. – Все три дюйма его лба сложились в глубокие складки. – Ну вот! Он сказал, что сводник потерял ее из-за какого-то другого парня, а сводники этого не любят.

– Что за другой парень?

– Джесс не сказал. Просто: «какой-то другой парень».

Возможно, было бы проще установить контакт с марсианином. Я глубоко вздохнул и предпринял новую попытку:

– Откуда Джесс узнал, что я его ищу?

– Джесс знает все, он голова! – Бывший борец победоносно покачал своей собственной головой. – Мы с Джессом старые друзья, еще с давних времен. Теперь он стал большим человеком, но все равно обо мне заботится.

– А ты, значит, у него на побегушках? – усмехнулся я.

– Точно! – Он снова кивнул. – Ради Джесса я бы отрезал себе правую руку.

– Или прикончил девушку по вызову?

– Я? – Его глаза на мгновение широко раскрылись, потом он разразился таким хохотом, что мисс Серебряные Блестки, находившаяся на расстоянии тридцати футов, чуть не впала в истерику. – Ты шутишь, коп, да?

– И все же мне придется, я думаю, задержать тебя в качестве основного свидетеля, – заявил я.

Он схватил полупустой стакан, стоявший передо мной, и сжал так, что тот полностью исчез в его ладони. Костяшки пальцев побелели, раздался слабый треск, и виски закапало на стол. Затем он разжал ладонь и стряхнул с нее осколки стекла прямо передо мной.

– Так ты хочешь задержать меня, коп? – спросил он.

Я с любопытством посмотрел на мозолистую ладонь, на которой не осталось ни царапин, ни крови, и покачал головой:

– Не сейчас.

– Это хорошо. Я не люблю калечить людей. – Хриплый голос звучал очень искренне. – Но Джесс сказал, . чтоб я сразу вернулся, понимаете?

– Нет, но, по-видимому, это не имеет значения. А как насчет того, чтобы передать кое-что Джессу?

Его узкий лоб снова нахмурился, потом он медленно кивнул:

– Думаю, это можно.

– Скажи ему, что он сэкономит нам обоим кучу времени и избавит от ненужных хлопот, если поговорит» со мной. И как можно скорее.

– Я передам ему, но если б Джесс хотел с вами поговорить, он бы сам пришел. А теперь мне нужно идти. – Он поднялся, и весь бар, казалось, съежился. – Купи себе еще стаканчик, коп, похоже, он будет не лишним.

На мгновение снова показались его сломанные зубы, затем он с грохотом вывалился на улицу, раскидывая по сторонам облаченных в бикини официанток.

Я посидел еще минут пять, горестно удивляясь, сколько еще ночных кошмаров можно пережить, пребывая весь день с открытыми глазами.

На протяжении трех кварталов Четвертая улица смахивает на трущобы. Как раз в центре этих трущоб возвышался многоквартирный дом. Мои часы показывали начало седьмого, когда я припарковал перед ним машину. Было еще жарко, но поднявшийся вечерний бриз слегка шевелил мусор на тротуаре. Лестница была узкой, грязной и провоняла какими-то кислыми запахами, которые мне совершенно не хотелось анализировать.

Добравшись до третьего этажа, я постучал в дверь квартиры 3 – Д и подождал. Никого. Я снова постучал, на этот раз достаточно громко, чтобы разбудить даже мертвого.

Некто высунул голову из-за двери квартиры напротив и пронзительно завопил:

– Тише!

– Я ищу парня, который здесь живет, – объяснил я. – Не знаете, он дома?

Некто широко распахнул дверь и вышел в холл. Им оказалась увядшая блондинка лет сорока с бигуди в волосах, облаченная в выцветший халат, говоривший о том, что его владелица знавала лучшие времена.

– Он уехал, – ответила она. – Пару дней назад. Весьма поспешно. Могу поспорить, он задолжал за квартиру.

– Не знаете, куда он отправился?

– К черту, надеюсь! – воскликнула она со свирепой искренностью. – Мерзкий, ни на что не годный тип!

А вам-то он зачем? Вы что, разыскиваете сбежавших должников?

– Вы хорошо знали Мейсона? – с надеждой осведомился я.

– Мейсона?

Она раздраженно пожала плечами, при этом ее халат распахнулся, демонстрируя помятое нижнее белье не первой свежести.

– Какой еще Мейсон? Я говорю о Джонни Ферано, этом мелком негодяе. Он случайно наткнулся на меня и даже не поздоровался.

– Я разыскиваю Джила Мейсона, – объяснил я. – Его друг сказал, что он здесь живет.

– Так, может, он только что въехал? – Она поплотнее завернулась в халат и моментально утратила интерес к происходящему. – Тогда я не в курсе дела. Пару дней я не выходила из своей квартиры, неважно себя чувствовала. Понимаете?

– Конечно. – Запах дешевого вина в ее дыхании подсказал мне, как обстоят дела. – Что ж, придется зайти попозже.

Неожиданно лицо блондинки застыло, она смотрела как бы сквозь меня.

– Что это? – прошептала она.

Похоже, ночные кошмары снова наваливаются на меня.

– Что – это? – пробормотал я.

– Там… – Она ткнула пальцем в закрытую дверь квартиры 3 – Д. – Я что-то слышала…

– Всего лишь ваше воображение, – откликнулся я.

– Да нет же, слушайте!

Мы постояли неподвижно секунд пять, и тут я действительно что-то услышал – слабый стон, заставивший меня вздрогнуть.

Выцветшие голубые глаза неряшливой блондинки внезапно остекленели.

– Он умирает, – уверенно заявила она. – Мой муж издавал точно такие же звуки. Они как будто застревают в горле, а после этого… – Она резко сдавила пальцами собственное горло:

– Вот так: с-с-с…

Стон повторился, на этот раз чуть отчетливее. Я попятился в конец холла и продемонстрировал нечто вроде прыжка с разбега. Что-то должно было не выдержать.

Сдалось мое плечо, дверь устояла. Выцветшая блондинка посмотрела на меня довольно презрительно, видимо поражаясь, какой же я болван, потом спокойно нажала на ручку двери и повернула ее. Дверь стала медленно отворяться, и блондинка удовлетворенно вздохнула:

– Сынок, сначала всегда нужно делать так.

– Вы правы.

Я остановился, растирая ушибленное плечо и разглядывая – по мере того как открывалась дверь – разворачивающуюся передо мной панораму.

Это была однокомнатная квартира; разобранная раскладушка у стены завалена постельным бельем. На трех квадратных футах вытертого линолеума лежал побитый молью выцветший ковер, а в центре его находился парень, медленно, со стоном поднимающийся на колени.

В данный момент он даже отдаленно не напоминал старину Ромео: черные блестящие волосы свисали на глаза, и даже кокетливые усики утратили свой шарм – казалось, они прикрепились к его верхней губе совершенно случайно.

– Все в порядке, этот тот самый приятель, которого я разыскивал, – сказал я глазастой блондинке; – Иногда, хватив лишнего, он начинает спотыкаться о собственные ноги, – пояснил я и вежливо закрыл дверь перед ее носом.

– Лейтенант Уилер?

Найджел Слейтер искоса посмотрел на меня, поднялся с колен и с трудом доковылял до кровати, потом свалился на нее и сжал голову руками.

– Я думал, он убьет меня!

– Кто?

– Похож на гориллу. Даже не представлял, что бывают такие громадины! Я постучал в дверь, он отворил ее, схватил меня и втянул сюда. Я даже не успел ничего сказать. Одной рукой он держал меня за горло, а второй избивал!

– Когда это случилось?

– Не знаю. – Он медленно поднял голову и поморщился от боли. – Один удар, и я потерял сознание.

– Вы помните, в котором часу пришли сюда?

– Примерно в четверть шестого, возможно, парой минут позднее.

– Значит, вы находились без сознания самое малое около десяти минут. А что вы здесь делали?

– Искал человека по имени Мейсон. – Он принялся осторожно ощупывать двумя пальцами челюсть. – Что все это значит, лейтенант?

– Это вы мне скажите, – сурово отрезал я.

– Ну, мне позвонил этот тип, Мейсон. Сказал, что знает про убийство Элинор Брукс и что, если я не хочу, чтобы то же самое случилось с Анджелой, мне лучше его выслушать. Поэтому я сказал: «О'кей, я слушаю», но он отказался разговаривать по телефону. Он назвал мне этот адрес и велел немедленно приехать. Я подумал, может, этот какой-нибудь псих, пытающийся меня напугать, но потом решил, что лучше все выяснить, и как можно быстрее. Вскочил в машину и поспешил сюда. А тут, как я уже говорил, Кинг-Конг отворил дверь и набросился на меня. Вот и все.

– Видимо, покинув бар, горилла сразу же передумал или Дрери передумал за него, – пробормотал я.

– Как вас понять, лейтенант?

Я взглянул на его недоумевающее лицо и пожал плечами:

– Этот Дрери послал большую обезьяну встретиться со мной в баре и сказать, где я могу найти Мейсона.

Горилла ушел из бара раньше меня, и, по-видимому, что-то заставило его передумать. Поэтому он явился сюда, чтобы убрать с дороги Мейсона до того, как я приеду, но пока они находились тут вдвоем, появились вы. Услыхав стук в дверь, горилла, наверное, решил, что это я, но выяснять ничего не стал – у него просто не было на это времени. Он сделал самое простое: ударил вас, чтобы иметь возможность убрать отсюда Мейсона.

– Вы думаете, Мейсон пошел с ним по доброй воле? – полюбопытствовал Слейтер.

– А какое это имело значение, если горилла уже решил что-то сделать? – ответил я вопросом на вопрос.

– Думаю, вы правы. – Он запустил руки в волосы в тщетной попытке привести их в порядок. – А что же будет с Анджелой? – По его глазам было видно, что он за нее волнуется. – Есть ли хоть доля правды в том, что говорил мне по телефону Мейсон, – будто ее жизни угрожает опасность?

– Нет, если только она не знает чего-то такого, о чем не сказала мне, – ответил я. – К примеру, почему Элинор Брукс была убита или кто это сделал.

– Уверен, что она не знает. Сегодня утром после вашего ухода мы немного поговорили. Естественно, она была страшно расстроена, потому что Элинор была ее лучшей подругой, но я уверен: если бы ей было известно что-нибудь еще, она бы мне все выложила.

На его лице появилось какое-то отрешенное выражение, я не сразу сообразил, что бы это значило, но потом до меня дошло: он просто старается выглядеть скромным.

– Она от меня без ума, лейтенант. И рассказывает мне решительно все. Так было всегда!

– Она рассказала вам, что Элинор Брукс зарабатывает себе на жизнь как профессиональная девушка по вызову?

– Что? – У него отпала челюсть. – Вы надо мной смеетесь!

– Я говорю вам правду, и я вовсе не без ума от вас, – проворчал я.

– Элинор? Проститутка? – Его – это было совершенно очевидно – переполошило то, что лучшей подругой Анджелы была девушка по вызову. – Это невероятно, лейтенант!

– Но тем не менее правда, – устало произнес я. – Она вела дневник. Имена, даты, суммы за каждое свидание. В дневнике упомянуто имя Мейсона. И Дрери, владельца обезьяны. Но несколько страниц вырвано, так что, по всей вероятности, одно или несколько имен пропущены. Раз Анджела никогда не говорила вам о профессии своей ближайшей подруги, значит, может существовать еще несколько вещей, о которых она вам не сказала – как и мне, – они-то и могут быть опасными секретами. Почему бы вам не расспросить ее?

– Я расспрошу, – сказал он осевшим голосом. – Проклятие! Если она подвергает себя опасности из дурацкой преданности памяти Элинор…

Он был так возбужден, что вскочил с кровати и принялся расхаживать по комнате.

– Теперь вы чувствуете себя нормально? – спросил я.

– Конечно, просто великолепно! – Он сделал еще пару шагов и подмигнул мне. – Скажем так: почти великолепно. Послушайте, лейтенант. Я собираюсь прямо сейчас навестить ее. Если она что-то скрывает – пусть «даже самый пустяк, – я это выясню и свяжусь с вами.

– Прекрасно. Позвоните по домашнему телефону, номер есть в справочнике.

– Я так и сделаю. Знаете, Анджела настолько наивна, что считает случившееся чем-то вроде личной вендетты.

– Дама, которая с такой легкостью сочиняет белые стихи, способна решительно на все, – согласился я.