Текст книги "Бэби ценой в миллион"

9

Сквозь высокие окна в комнату падал свет и рисовал причудливые узоры на чистом полу и белых спинках кровати. Я немного скосил глаза и увидел, что у кровати сидит полицейский. Заметив, что я открыл глаза, он испытующе посмотрел на меня, а потом позвал сестру.

Голова нестерпимо болела, но боль уже была какой-то другой, не той, сопровождаемой желтым туманом. Надо мной склонилась сестра.

– Как вы себя чувствуете? – участливо спросила она.

– Чудесно! Болит голова, но я это как-нибудь перенесу.

– Доктор сейчас придет, – сказала она, улыбаясь. – И он вам, может быть, разрешит что-нибудь перекусить.

Врача я уже знал, встречался с ним в желтом тумане. Он опять осторожно исследовал мою голову. Я морщился, вздрагивал, но боль была все-таки терпимой.

– У вас сотрясение мозга, – наконец сказал он. – Но сейчас уже немного лучше. Несколько дней полного покоя и сна. Сестра вам сейчас даст снотворное.

– Спасибо, – сказал я.

Когда врач выходил из палаты, его задержал полицейский.

– Он уже может говорить, господин доктор?

Он сказал это довольно тихо, но я расслышал каждое слово.

– Лейтенант хочет его допросить и как можно скорее.

– Нет! – врач решительно покачал головой. – Сегодня нельзя. Может быть, завтра.

– Но послушайте, доктор, – запротестовал полицейский. – Ведь речь идет об убийстве, и лейтенант…

– Вот когда я начну давать вам указание, каких людей нужно арестовывать, а каких нет, тогда и вы будете указывать мне, когда мои пациенты готовы для допроса, – резко бросил врач.

Снова появилась сестра. Она, даже не глядя, дала мне таблетку, я запил ее водой и вскоре погрузился в сон без сновидений…

Когда я проснулся, за окном было темно, а в моих ногах по-прежнему сидел полицейский, но уже другой. Другая сестра принесла мне ужин, которого хватило бы разве что воробью, а потом дала мне таблетку.

Когда я снова проснулся, был день, и голова моя больше не болела. Я чувствовал себя бодрым, свежим и ужасно голодным. Мне принесли завтрак, и врач снова меня обследовал. Все было хорошо, если бы не хмурое лицо дежурного полицейского, настраивавшего меня на минорный лад. Наверное, такое же настроение появляется у гусей незадолго до Рождества.

Около одиннадцати часов появился человек с серыми глазами и в гражданской одежде, но я-то отлично знал, что это полицейский. Он придвинул к себе стул и сел возле меня.

– Меня зовут Хаукер, – сказал он серьезно. – Лейтенант Хаукер из комиссии по расследованию убийств.

– А меня зовут Майк Фаррел, – ответил я осторожно.

– Это я знаю. – Он вынул из кармана пачку сигарет и предложил мне.

– Спасибо.

Он дал мне прикурить.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он. – Вы уже в форме?

– Более или менее, – ответил я. – Но я помню все. Стив Лукас убит, не правда ли?

Лейтенант кивнул.

– Вы хотите получить от меня показания, – продолжал я. – Я нам все расскажу, лейтенант. Ради Стива. А потом вы можете упечь меня в кутузку за воровство.

– Только не надо шутить, – сурово сказал он. – Речь идет не только о воровстве, но и об убийстве двух человек.

– Что? – пролепетал я.

– Разве вы ничего не слышали, когда вас арестовывали?

– Во всяком случае, не помню, – тихо ответил я. – Вы говорите – убийство двоих?

– Да. Убийство Эдмунда Дэвиса и Стива Лукаса.

– Но ведь это же чушь, лейтенант, – сказал я со злостью. – Я не убивал ни того, ни другого.

– Если вы благоразумны, Фаррел, вы сознаетесь, – ответил он. – Для полиции это дело совершенно ясное.

– Ясное? – повторил я. – Вы что же, хотите сказать, что у вас есть и доказательства?

– Ах, да! Я и забыл, что у вас было сотрясение мозга!

Я не мог понять, говорит ли он серьезно или с издевкой, а он добавил:

– Видимо, мне надо рассказать все с начала.

– Прошу вас, сделайте это, лейтенант.

– Мы обыскали квартиру Дэвиса и там нашли очень много отпечатков ваших пальцев. На револьвере, из которого был убит Стив Лукас, – только ваши отпечатки. Кроме того, у нас есть еще и свидетель.

– Кто?

– Барбара Мэнкеринг.

– Бэби?! – Я удивленно уставился на него. – Не верю этому!

– Я могу вас ознакомить с ее показаниями, – небрежно бросил лейтенант. – Она обо всем нам рассказала. Как вы познакомились во время партии в покер, как вы сразу же после этого начали ее преследовать. В конце концов, ей стало даже страшно… А она хотела бросить Дэвиса, потому что нашла нового дружка – Стива Лукаса.

– Стив и Бэби? – я на какое-то время закрыл глаза. – Чушь какая-то!

– Совсем не чушь, – недовольно ответил Хаукер. – Слушайте дальше, Фаррел. В тот день, когда убили Дэвиса, Бэби была у него на квартире. А потом появились вы и предложили организовать еще одну партию в покер, чтобы Дэвис мог отыграться, вам не понравилось, как он ответил, и вы набросились на него с кулаками, а потом задушили. После этого вы начали угрожать ей, заявив, что убьете и ее, если она выдаст вас. Вы принудили Бэби пойти с вами в гараж. Там вы ее… – Лицо Хаукера скривилось от отвращения. – Ладно, не надо об этом. Пусть свое мнение выскажут наши психиатры. Как-никак, у нее на шее до сих пор видны следы удушения, а у вас на лице – следы ногтей. Она рассказала вам о своей симпатии к Лукасу, чтобы вы хоть немного образумились. И вы действительно оставили ее в покое и переключились на Лукаса.

– И что же, она подписала такое показание, лейтенант?

– Да, подписала, – сказал он довольным тоном. – Вы хотите выслушать конец этой истории?

– Ну, конечно же! – с сарказмом выдавил я. – Это, пожалуй, интереснее сказок Шехерезады.

– Вы заставили Бэби позволить Лукасу, чтобы он пришел в гараж. Вы встретили его и прошли с ним в дальнюю комнату, где оставалась девушка. Увидев Лукаса, Бэби сделала ему знак, чтобы он был осторожнее, но прежде, чем он успел вытащить револьвер, вы расправились с ним. А Бэби смогла подхватить револьвер, выпавший из рук Лукаса, и выстрелить в вас, но промахнулась. Об этом она узнала лишь потом. Когда вы упали на пол, она стремительно выбежала из гаража. В нескольких кварталах от гаража она буквально бросилась в объятия дежурного полицейского и все ему рассказала.

– Может быть, вы выслушаете и меня? – спросил я со злостью. – Или это лишь напрасная трата времени, поскольку вы и так все хорошо знаете?

– Нет, почему же, я с удовольствием вас выслушаю. – Хаукер попытался остаться все таким же деловым. – Итак, вы хотите дать показания?

– Почему бы и нет?

– За дверью находится человек, который сможет их записать, – сказал лейтенант быстро. – Вы курите спокойно, а я его сейчас приглашу.

Он бросил мне пачку сигарет и поспешил из комнаты. Через несколько минут чиновник уголовной полиции уже сидел на кровати в моих ногах и ждал. Я взглянул на лейтенанта, тот кивнул.

– Я познакомился с Бэби Мэнкеринг во время игры в покер, которую организовал некто по имени Кэрри, – начал я… Потом рассказал, как в тот вечер выиграл у Дэвиса крупную сумму, как позднее у меня в квартире появилась Бэби и изложила мне свой план. Я детально описывал, как потерявший сознание Дэвис очутился в шкафу, а я стал ждать людей из «синдиката». Когда оба представителя «синдиката» пришли, Бэби заявила, что Дэвис немного нервничает и хочет говорить только с одним Витрелли. Алекс Витрелли вошел ко мне в кабинет, и мы все уладили. В портфеле у него был миллион…

– И всему этому я должен верить? – возмущенно перебил меня Хаукер. – Вам не откажешь в чувстве юмора, Фаррел!

– Я рассказываю вам абсолютную правду. Миллион мы отнесли ко мне на квартиру и положили под кровать. А потом я ушел, оставив Бэби одну.

– Мы сделали обыск в вашей квартире и не нашли ни цента, – устало сказал Хаукер.

– Потому что вас опередил «синдикат», – закричал я в отчаянии. – Они забрали деньги и Бэби. Незадолго до полуночи она позвонила мне и сообщила, что находится в гараже и…

Хаукер медленно покачал головой и посмотрел на полицейского, который вел протокол.

– Может быть, мне вызвать врача? А то у него все перемешалось в голове. Как он мог выдумать такую историю?..

– Ну, хорошо! – вскрикнул я в отчаянии. – Предположим, что я сумасшедший. Но что вы скажете относительно досье?

– Если бы у меня была такая богатая фантазия, я бы мог зарабатывать на жизнь, работая сценаристом на киностудии, Фаррел.

– Но ведь досье существует! – внезапно я вспомнил о копии и сразу же почувствовал себя уверенней. – Я послал копию этого досье в мой банк в Майами, лейтенант, – сказал я снова нормальным голосом. – Вам остается только проверить.

– Нам, пожалуй, лучше уйти отсюда, – простонал лейтенант. – Иначе, мне кажется, из всех щелей этой палаты вот-вот появятся белые мыши…

– Лейтенант! – закричал я. – Вернитесь! Уверяю вас, что я сказал чистую правду!

Сбросив одеяло, я соскочил с кровати и попытался догнать его. Но после первых же шагов у меня в голове зашумело и все закачалось перед глазами. При этом я слышал, как кто-то, словно сумасшедший, кричал истошным голосом:

– Лейтенант! Лейтенант!

Внезапно передо мной появилась побледневшая сестра. Она сказала что-то, но я не понял, схватил ее за плечо и оттолкнул с моего пути. Она упала на спину на пустую постель, и я увидел ее голые ноги, целую кучу юбок и французское нижнее белье. Я снова побежал вперед в желтый туман, пока не наткнулся на стену. Опять появились чьи-то руки. Они подхватили меня, я почувствовал укол. Меня долго приводили в норму, потом положили в отдельную палату с решетками на окнах. Перед дверью поставили полицейского, и сестра входила в палату только в его сопровождении. Три дня, проведенные много в этой палате, показались мне вечностью. В течение семидесяти двух часов мне представилась возможность лишь одни раз поговорить с врачом. Да и тот оказался неразговорчивым человеком. Сестры заходили в палату на считанные секунды и не подходили к кровати, опасаясь рецидивов с моей стороны.

После того как убрали завтрак, я задумался о будущем Майка Фаррела. Этот парень попал в скверную историю. И если полиция не поверит ему хотя бы относительно досье, ему не позавидуешь. В тысячный раз я думал о том, что будет со мной. Самое вероятное – это быстрый судебный процесс и газовая камера. Другой вариант заключался в том, что Фаррела сочтут недееспособным, и тогда он остаток своих дней проведет в доме с толстыми каменными стенами. Мелькнула еще мысль о бегстве из больницы. Но это было совершенно нереально, и будущее Майка Фаррела выглядело очень и очень плачевно.

Открылась дверь. Должно быть, врач… Но на этот раз вошел лейтенант Хаукер в сопровождении тощего хмурого человека.

– Здравствуйте, Фаррел, – сказал он. – Как самочувствие?

– Великолепно, – ответил я. – Если я пролежу здесь еще неделю, я сам смогу надеть на себя смирительную рубашку.

– Я хотел бы вам представить представителя прокуратуры мистера Гарри Брайлона.

– Хотите уберечь город от лишних расходов и устроить процесс прямо здесь, в палате? – холодно спросил я.

– Слава Богу, вы еще не потеряли чувство юмора, мистер Фаррел, – вежливым тоном заметил Брайлон.

И оба так внимательно стали рассматривать меня, что мне стало не по себе от их взглядов.

– Ладно! – сказал я нервно. – Что вам от меня нужно?

Хаукер неловко шаркнул ногой.

– Вы помните, что недавно упомянули о каком-то досье?

– Конечно, помню, – ответил я. – Но вы ничего не пожелали об этом слышать.

Его передернуло от досады.

– Ваш рассказ звучал уж слишком фантастично, – сказал он, явно оправдываясь.

– Разумеется, – кивнул я. – Это звучало фантастично и поэтому вы не поверили мне. Что дальше?

– Я хотел бы знать, правду ли вы сказали или все выдумали? – спросил Брайлон. – Как это можно уточнить?

– «Смит энд Мьютьюал банк» в Майами, – ответил я – Я послал досье на свое собственное имя.

– Благодарю вас, мистер Фаррел.

– Вы действительно хотите проверить? Это не шутка?

– Я не трачу свое время на шутки, мистер Фаррел, – сухо проговорил Брайлон. – Имейте в виду, что если все подтвердится, у нас с вами будет большой разговор. Причем в ближайшее время. Меня в первую очередь интересует досье. Что после этого с вами случится – мне безразлично.

– Мистер Брайлон хочет этим сказать, – с ухмылкой заметил Хаукер, – что он после прочтения сожжет досье, а потом будет говорить, что его никогда не существовало.

– Точно! – Брайлон скривил губы в улыбке. – Итак, большое спасибо, лейтенант. Всего хорошего, мистер Фаррел…

С этими словами он вышел из палаты. Хаукер бросил мне на кровать пачку сигарет и коробку спичек.

– Какая щедрость! – воскликнул я. – Что же вы потребуете взамен? Чистосердечное признание?

– Там к вам пришли, – бросил он вместо ответа. – И я не буду вам больше докучать. Впрочем, хочу дать вам совет: не следует недооценивать Брайлона. Этот суровый человек один из умнейших людей, которых я знаю. Я, например, по сравнению с ним выгляжу просто дилетантом…

– Брайлона мне пока трудно охарактеризовать, – сказал я поспешно, – но о вас у меня уже сложилось определенное мнение.

– Не будем об этом, – прервал он меня. – Иначе мне придется перейти к самообороне.

Он вышел из палаты. Я с жадностью закурил и уже через несколько секунд немного успокоился. Я даже почувствовал некое дружеское расположение к Хаукеру и решил больше не жаловаться, что у меня украли миллион, а ограничиться половиной суммы. Потом дверь снова открылась, и я слегка приподнялся, чтобы посмотреть, что за посетитель пришел ко мне.

10

Она закрыла дверь на замок и, немного нервничая, подошла к моей постели. Как давно я уже не видел настоящей женщины! Казалось, прошли годы. Медсестра с ее французским бельем в счет не шла, к тому же состояние мое было довольно тяжелым… На ней была пестрая шелковая блузка и соответствующая юбка, которая шелестела при каждом ее движении. Последние лучи заходящего солнца еще играли в ее золотистых кудрях.

Она подошла к моей кровати, остановилась и неуверенно улыбнулась.

– Добрый день, Майк, – сказала она. – Вы, наверное, не ожидали моего визита?

– Джуди Холланд! – сказал я, искренне тронутый. – Что, черт возьми, заставило вас…

Она закусила губу.

– Наверное, мне не надо было приходить.

Она повернулась и направилась к двери.

– О, Боже мой! Да куда же вы? – вскрикнул я. – Присядьте вот сюда и дайте мне на вас посмотреть. Я уже тысячу лет не видел ни одной женщины.

Поскольку у меня не было визитеров, то и стульев в комнате не было. Поэтому Джуди села на край кровати, элегантно закинув ногу на ногу, и посмотрела на меня.

– Вы, наверное, спросите меня, Майк, зачем я пришла, – начала она. – Поэтому я лучше сразу скажу это сама. Чистый эгоизм привел меня сюда. Я совершенно изменилась…

Она нагнулась ко мне и нежно дотронулась до моей щеки.

– Это я вас так поцарапала?

– Я уже перенес три операции, – торжественно произнес я. – Врачи считают, что я выкарабкаюсь. Но, конечно, на всю жизнь останусь инвалидом.

– Я догадываюсь, что вы имеете в виду, – нежно улыбнулась она. – Я тоже вынуждена буду провести остаток моей жизни в умеренности, свойственной больным. Вспомните, как вы расправились со мной.

– Ладно! – я протянул ей руку в знак примирения. – А теперь рассказывайте.

Улыбка на ее устах погасло.

– Когда вы тогда ушли от меня, – спокойным голосом сказала она, – я целый час просидела просто так и ужасно была обозлена на вас. А потом отправилась спать. Около четырех часов ко мне пришли двое.

Она слегка задрожала.

– Это были Алекс Витрелли и какой-то очень противный великан, которого Витрелли называл Дьяконом.

– Знаю их, – сказал я.

– Они были очень вежливы, – продолжала Джуди. – Они рассказали мне приблизительно такую же историю, что и вы, сказали, что «синдикат» через неделю возьмет рэкет в свои руки, и что я отныне буду работать не на Дэвиса, а на них. Потом сказали, что полиция арестовала вас по обвинению в убийстве Дэвиса и что если меня кто-нибудь спросит о переходе рэкета в другие руки, я должна ответить, что ничего не знаю. Наоборот, я должна сделать вид, что этого и быть не может. Вот, собственно, и все, Майк. После этого они ушли, и Алекс Витрелли произвел на меня самое благоприятное впечатление. На следующее утро я прочитала в газете о вашем аресте. Там говорилось, что вы из-за Бэби. Мэнкеринг сошли с ума и пристрелили Стива Лукаса в припадке ревности. Но мне сразу же показалось, что что-то здесь не так, как-то неправдоподобно выглядит вся эта история. Заметно было, что вас хотят сделать козлом отпущения. Позднее я позвонила Артуру Платту. Он тоже читал газеты и Витрелли тоже побывал у него. Он был буквально вне себя.

Внезапно она слегка улыбнулась.

– На этом наш роман и закончился, Майк. Когда женщина видит, что ее поклонник всего-навсего облысевший трус, она порывает с ним.

Джуди схватила сигареты Хаукера. Я дал ей прикурить.

– Спасибо, – пробормотала она. – И вот тогда я впервые в жизни, так сказать, произвела инвентаризацию в своей душе. И то, что я при этом обнаружила, мне совсем не поправилось. До того момента, как убили Дэвиса, я на все смотрела, как на невинное занятие, представляющее для меня чисто спортивный интерес, к тому же, хорошо оплачиваемое… А потом я подумала, что вы, возможно, будете не в состоянии доказать свою невиновность. Витрелли, повторяю, произвел на меня очень благоприятное впечатление, но он, должно быть, холодный и жестокий тип, если его не беспокоит, что в газовую камору попадает ни в чем не повинный человек.

Она смущенно посмотрела па меня.

– Я знаю, что это смешно слышать от меня и все выглядит, как в трехгрошевом романе. Вы не считаете?

– Я вас понимаю, – уверил я.

– Во всяком случае, я не захотела участвовать в этом, – продолжала она. – И я позвонила лейтенанту Хаукеру. Сначала он неправильно меня понял, но я все говорила и говорила, и тогда он позвонил кому-то в прокуратуру…

– Брайлону, – предположил я. – С виду очень хмурый тип.

– Возможно, – сказала она, – только я слышала, как лейтенант говорил с кем-то по телефону. Потом Хаукер спросил меня, не могу ли я обождать час, после чего я буду иметь возможность навестить вас. И вот я здесь.

– Как, вы считаете, Артур отреагирует на вашу измену?

– Это меня не интересует, – холодно ответила она.

– Очень рад, – с улыбкой сказал я. – Но уж он-то вряд ли обрадуется. Тем более что теперь у него жена, которой он достоин. Она сделает все возможное, чтобы отправить его на тот свет.

– Ну, мне пора. – Она поднялась. – Лейтенант сказал, чтобы я не задерживалась.

– Вы рассказали ему, в чем заключалась ваша работа на Дэвиса?

– Да.

– И вам могут предъявить обвинения?

– Может быть. До сих пор они не сказали мне ничего определенного, но, судя по их поведению, что-нибудь они все-таки предпримут. Слишком уж официально держались.

– Сейчас нет смысла задумываться о будущем, – сказал я трезво. – Если бы мужчины и женщины не сидели в тюрьме в разных камерах, я бы спросил вас, не откажетесь ли вы стать моей женой… Тогда бы мы могли жить в одной камере. Но, к сожалению, в тюрьмах такое не разрешается.

– Все имеет свой конец, Майк, – ответила она с какой-то страстью в голосе, затем повернулась и вышла из палаты.

После ухода Джуди появился врач. Он позволил мне встать. Дежурный принес мне вещи. Как только я оделся, сразу же почувствовал себя лучше. Такое настроение продержалось у меня почти до вечера. А в предвечерний час появились двое полицейских и забрали меня.

В кабинете районного прокурора давно нужно было произвести побелку и покраску. Полицейские доставили меня туда и удалились. Брайлон сидел за своим письменным столом. Хаукер напротив него.

– Садитесь, Фаррел, – сказал Хаукер, не поворачивая головы. – Разговор будет долгим.

Я сел на стул рядом с ним и внезапно почувствовал облегчение – на письменном столе я увидел досье, вернее, его копию.

Брайлон посмотрел на меня, его пальцы нервно барабанили по бумаге.

– Что касается этого дела, Фаррел, то вы сказали правду, – начал он сухо. – Ирония судьбы! Я три года работал, собирал информацию об этом рэкете и не собрал и четверти того, что содержится в этом досье!

– Вы все еще считаете меня сумасшедшим?

– В том, что у вас с рассудком все в порядке, мы больше не сомневаемся, – буркнул Хаукер.

– Тогда разрешите мне закончить показания, которые я хотел сделать еще три дня назад.

– Пригласите стенографиста! – сухо приказал Брайлон.

Минут через двадцать протокол был готов. Когда стенографист ушел, в кабинете воцарилась тишина.

– Вы уже собрали присяжных? – наконец произнес Хаукер.

– Да, но дело терпит, – решительно ответил Брайлон. – Имея такие документы, мы можем взять их в любой момент. В первую очередь нам надо воспрепятствовать вмешательству «синдиката» в это дело и найти настоящего убийцу.

– Ваши предложения? – спросил Хаукер.

– Займемся сперва первым убийством. Поскольку Фаррел не без основания уверяет, что ни он, ни Бэби не убивали Дэвиса, вероятнее всего предположить, что убийца – один из трех ближайших помощников Дэвиса. Думаю, вы не будете возражать, если мы исключим из этого числа Джуди Холланд. Значит, остается Артур Платт и Каан.

– Мы не можем исключить и Бэби Мэнкеринг, – заметил Хаукер. – Фаррел ушел из квартиры Дэвиса до ухода Бэби, а Дэвис тогда еще был без сознания. Прежде, чем уйти из дома, Бэби имела полную возможность задушить его.

– Но для чего ей было это делать? – возразил Брайлон. – Деньги уже у них с Фаррелом, все подготовлено для побега. Она прекрасно понимала, что первая попадет под подозрение, если с Дэвисом что-то случится.

– Пока я тоже не вижу мотива, – неохотно согласился с ним Хаукер, – и, тем не менее, я считаю ее очень подозрительной.

– Что вы скажете, Фаррел? – Брайлон вопросительно посмотрел на меня. – Какую роль играет Бэби Мэнкеринг во всей этой афере?

– Она, возможно, не убивала Дэвиса. В этом я полностью с вами согласен, – сказал я. – Но, что касается Стива Лукаса, то тут я затрудняюсь сказать. Когда она позвонила мне, голос ее звучал очень убедительно, но, тем не менее, она все мне налгала, поскольку ни Витрелли не был мертв, ни она не была ранена. И если «синдикат» ее действительно захватил, то для них не составляло никакого труда заставить ее заговорить. Дьякону это сделать – раз плюнуть.

– Интересно, – тихо сказал Брайлон. – Значит, она не только заманила Фаррела в ловушку, но и косвенно виновна в смерти Лукаса. Кроме того, она дала нам показания, в которых обвиняет Фаррела в обоих убийствах. Неужели все это результат нажима на нее людей из «синдиката»?

– Не исключено, – буркнул Хаукер. – Они просто поставили ее перед альтернативой: или она будет подыгрывать им, или ей крышка. Не пора ли нам расценивать ее показания, как заведомо ложные? Почему бы не пригласить се сюда и не спросить еще раз, что к чему?

Прокурор медленно покачал головой, и лицо Хаукера покраснело от гнева.

– Вы, наверное, помните, – говорил Брайлон в пренебрежительном тоне, – ведь я с самого начала считал, что мы должны решить две проблемы: вывести из игры «синдикат» и найти убийцу. Мы еще не знаем, кто убил Дэвиса, но Стива Лукаса убил или Витрелли, или кто-то из его людей. В настоящий момент я не хочу приглашать на допрос Мэнкеринг. У меня другие планы. – Он взглянул на Хаукера. – Холланд ждет?

– Да, и один из моих людей сидит рядом с ней, – ответил лейтенант. – Вы хотите поговорить с ней?

Брайлон криво усмехнулся.

– Да, хотел бы…

Хаукер позвонил по телефону, и вскоре в кабинет вошла Джуди Холланд. Она приветливо мне улыбнулась, но, увидев Хаукера, немного нахмурилась.

– Садитесь, Джуди, – сказал он и придвинул ей стул. – Думаю, вы еще не знаете мистера Брайлона. Он работает в прокуратуре.

Нервно поздоровавшись с Брайлоном, Джуди села.

– Я хотел бы побеседовать с вами по вопросу, который касается вас и Фаррела, – деловито начал Брайлон. – А уж если говорить конкретно, я хочу сделать вам предложение. Не поймите только меня превратно. Речь идет лишь о тактическом маневре. Я лично считаю вас людьми недостойными.

Я взглянул на Джуди и увидел, что она смутилась. В этот момент я готов был разорвать Брайлона на куски.

– Черт бы вас побрал! Может быть, вы оставите ваши проповеди о морали? – набросился я на него. – Ведь мы все-таки стараемся вам помочь!

– О, да! – сухо ответил он. – Теперь, наконец, вы решили помочь…

– Что значит «наконец»? – воинственно спросил я.

– Еще недавно ваши мысли были заняты лишь тем, как бы украсть миллион и исчезнуть с малюткой Бэби Мэнкеринг за тридевять земель, – с кислой ухмылкой начал Брайлон. – И вы совсем не чувствовали никаких угрызений совести, когда нокаутировали Дэвиса и украли у него деньги. Правильно? То же самое можно сказать и о мисс Холланд. Она работала на Дэвиса, пока он платил ей большие деньги, чтобы она могла роскошно жить. Об уголовной стороне дела вы оба до самого последнего момента не думали.

Джуди опустила голову и уставилась на свою сумочку. Щеки ее покрылись красными пятнами. В то же время и я почувствовал, что меня обдало жаром.

– Ладно! – пробормотал я. – Вероятно, без этих слов нельзя было обойтись. Что дальше?

– Когда ваша затея лопнула, – беспощадно продолжал Брайлон, – и вы увидели, что вас обвиняют в убийстве, вы решили, наконец, перейти на сторону закона. Прошу вас, не забывайте обо всем этом. Он бросил взгляд на Джуди Холланд.

– А вы, мисс Холланд, обнаружили в себе гражданскую совесть лишь после того, как гангстеры после смерти Дэвиса захватили власть в свои руки, а Фаррелу начала угрожать газовая камера.

Джуди подняла голову и встретилась с его суровым взглядом.

– Откровенно говоря, – сказала она, – это не очень приятно слышать, но это абсолютная правда…

– А теперь вы возомнили, что вас отпустят на все четыре стороны только потому, что вы сообщили полиции кое-какие данные, – фыркнул Брайлон. – Так вот, обязан довести до вашего сведения, чтобы вы не создавали себе никаких иллюзий. Из одного уважения к честным людям штата я приложу все силы, чтобы упрятать вас за решетку… Но только сейчас в деле появились некоторые моменты, которые кажутся мне более срочными и важными.

– У вас было какое-то предложение, Гарри, – вмешался Хаукер.

Тот повернулся к лейтенанту.

– Я хотел бы поместить в вечерней газете одно объявление, лейтенант, – сказал он. – Передайте прессе, что Фаррел отпущен на свободу после показаний, которые дала мисс Холланд. Вы даже можете намекнуть им, что показания мисс Холланд являются чрезвычайно важными и что в ближайшее время можно рассчитывать на весьма драматичный финал.

– Что-то я не понимаю ваших намерений, Брайлон.

– Я хочу заставить Витрелли и настоящего убийцу понервничать, – спокойно объяснил Брайлон. – Ведь они так старались представить убийцей Фаррела. И были уверенными, что все, рассказанное ими в полиции, будет принято за фантазию и бред. В настоящий момент Витрелли и убийца с удовлетворением ждут осуждения Фаррела. Но когда они прочитают в газетах, что мы, в конце концов, поверили версии Фаррела, и узнают, что этому способствовала Джуди Холланд, они наверняка занервничают и предпримут какие-то шаги.

– Понятно, – кивнул Хаукер. – Хорошо, я доведу до сведения прессы все это. Но что из этого получится?

– А как бы вы сами поступили на месте Витрелли и его сообщников? – спросил Брайлон.

– Я бы при первой же возможности расправился с ними, – с воодушевлением воскликнул лейтенант.

– Вот именно! – Судя по интонации, Брайлон был доволен ответом. – И мы предоставим им эту возможность.

– Но послушайте, вы же хотели дать нам шанс выпутаться из этого дела, – возмутился я. – Почему бы вам тогда сразу не сказать, что нам лучше покончить жизнь самоубийством?

– Я говорил, что риск в этом деле существует, – ответил Брайлон. – Поступайте, как хотите. Вы вольны сделать выбор.

Я взглянул на Джуди. Она мгновенно кивнула.

– Ничего другого нам не остается.

– Вот и хорошо, – равнодушно заметил Брайлон. – Тогда немедленно займемся тщательной разработкой нашего плана. Передайте сообщение в прессу сейчас же, лейтенант!

– Да, да, конечно! – Хаукер поднялся. – Газеты получат его через пятнадцать минут.

С этими словами он вышел из кабинета. Брайлон посмотрел на нас.

– Мы защитим вас, насколько это будет в наших силах. Приставить к вам полицейских я не могу. Если их увидят, весь наш план пойдет насмарку. Но я поставлю двух людей перед вашим домом и еще двух поблизости. Дело бы намного упростилось, если бы вы согласились находиться вместе в одной квартире – или в квартире мисс Холланд, или в вашей, Фаррел.

Джуди снова покраснела, и поэтому, чтобы избавить ее от выбора, я быстро сказал:

– В моей квартире… Вы сможете дать мне оружие? Он задумался на мгновение, потом покачал головой.

– Думаю, что нет, Фаррел.

– Нет, так нет, – ответил я. – Вы уверены, что посылаете нас на смерть не просто так, ради шутки!?

– Я дам вам номер телефона, которым вы можете воспользоваться в экстренном случае.

– Извините за нескромный вопрос, – заметил я мрачно, – но что будет, если они появятся так неожиданно и стремительно, что ваши люди не успеют вмешаться, а мы не сможем воспользоваться этим телефоном?

– В таком случае обещаю послать венки на ваши могилы, – вежливо ответил Брайлон.