Текст книги "Убийство – это послание"

– Что ж, значит, мне придется признать свое поражение. – Она встала. – Можно мне воспользоваться вашей ванной комнатой?

– Конечно, – сказал я. – Через спальню, потом направо.

Она протянула руку, чтобы взять с дивана свою украшенную драгоценностями вечернюю сумочку, – и на какую-то долю секунды время как бы остановилось.

Я смотрел, как ее пальцы сжали один край сумочки, и ждал, когда она поднимет ее, но ничего подобного не произошло. Затем она схватила сумочку обеими руками и крепко прижала к обнаженному животу. Необъяснимая задержка была, должно быть, всего лишь оптической иллюзией, и я подумал, не следует ли мне сходить к врачу и проверить свою печенку.

– Я ненадолго, Дэнни. – Грациозно улыбнувшись, она направилась в спальню.

Я подлил себе виски и поудобнее устроился в кресле, а минуты через две услышал, как она ласково произносит мое имя. Повернув голову, я увидел, что она направляется ко мне с застенчивым, донельзя фальшивым выражением лица. Сумка все так же была прижата к животу, но в ее облике произошло одно существенное изменение – металлических нагрудников не было.

– Иногда они немного жмут, – прошептала она, – и тогда мне хочется на какое-то время освободиться от них.

Ее чуть продолговатой формы груди выдавались вперед, составляя почти прямой угол с телом, а их молочная белизна вызывающе контрастировала с окружающим медным загаром тела. При каждом шаге груди мягко покачивались; мой взгляд невольно задержался на твердых сосках. Она остановилась от меня в нескольких шагах, и я неожиданно обнаружил, что встаю.

– Я склонна к неожиданным решениям, – хрипло произнесла она, – и решила доставить тебе удовольствие без каких бы то ни было условий. Просто чтобы показать, что не сержусь на тебя из-за этой пленки.

– Вы читаете мои тайные желания, – сказал я.

– Отвернись на минуточку, – прошептала она. – Мне всегда казалось, что девушка, снимающая трусы перед мужчиной, который на нее смотрит, выглядит как-то нелепо.

Я повернулся, и в какую-то долю секунды меня вдруг осенило, что происходило в те, другие доли секунды, когда время остановилось. Инстинкт сработал быстрее, чем разум, и я неожиданно для самого себя обнаружил, что бросился на колени. Я услышал неприятный свистящий звук над своей головой, за которым последовало короткое взвизгивание, когда Лиз коленом ударилась о мое плечо и лицом вниз упала в кресло.

Сумка вылетела у нее из рук и со стуком ударилась об пол. Подняв и взвесив ее на руке, я понял, как крупно повезло мне, что она пролетела мимо моей головы.

Заглянув внутрь, я увидел в одном ее углу увесистый сверток тщательно упакованных серебряных долларов.

Брюнетка оставалась на прежнем месте, с зарытым в подушки кресла лицом и поднятым задом. Вдруг она принялась громко вопить, испуская потоки слез; я подумал, что если кто-то и имеет право на слезы, то это я – на слезы облегчения.

– Заткнись! – скомандовал я, довольно крепко ударив ладонью по обтянутому белым шелком заду.

От неожиданности и боли Лиз снова издала пронзительный вопль, а слезы полились еще обильнее, шумным потоком. Я сел на диван и в ожидании, пока она успокоится, проглотил сначала свою порцию виски, а затем и ее. Ждать пришлось, как мне показалось, чертовски долго; но постепенно всхлипывания стали стихать, превратившись в сопение и периодическое шмыганье носом, пока наконец она не выпрямилась и медленно, волоча ноги по полу, не приблизилась ко мне.

Выглядела она так, как и должна была выглядеть героиня сказок «Тысячи и одной ночи» утром тысяча второго дня. Красные глаза, покрытые пятнами щеки со следами слез, шероховатые искусанные губы, на которых не было и следа помады. Не осталось и тени от недавней сексуальности, только резко бросающаяся в глаза вульгарность. Я подал ей белый шелковый плащ, она быстро надела его, крепко прижала руки к грудям, словно подумала, что их-то и надо в первую очередь защищать от насильника, общество которого ей приходится терпеть.

– Как больно вы ударили! – жалобно протянула она.

– Этой тяжелой сумкой с таким количеством долларов вы вполне могли убить меня, – ответил я рассудительно.

– Если бы вы отдали мне эту пленку сразу же, ничего такого бы не случилось и мы сейчас могли бы заниматься любовью.

Логика для женщины, должно быть, то же, что для мужчины бюстгальтер, подумал я: они знают о ее существовании, но не представляют, какую могут извлечь из нее пользу.

– Боже! – простонала она между тем. – Я, наверное, выгляжу как драная кошка. Отдайте мне мою сумочку, чтобы я могла навести хоть какой-нибудь марафет.

Я послушно подал ей сумку, из которой заранее вынул доллары.

– Не задерживайтесь в ванной надолго, Лиз, – сказал я. – Потому что, выйдя оттуда, вам придется рассказать мне, почему вы так жаждете заполучить эту пленку.

– Хорошо, – ответила она устало. – Я сделаю все, что вы захотите, Дэнни!

Прошло пять минут, прежде чем она снова вышла ко мне. Волосы были тщательно причесаны, лицо вымыто, губы накрашены. Белый шелковый плащ распахнут на груди, и я увидел, что металлические нагрудники водворены на место.

– Возможно, это письмо вам что-то разъяснит, – произнесла она спокойно.

– Письмо? – переспросил я.

– Оно тут. – Она засунула руку в украшенную драгоценностями сумочку, а когда вынула ее, в ней был «магнум» 38-го калибра, и я знал наизусть его серийный номер – ведь это был мой собственный пистолет!

Тот самый, который я оставил в кармане брошенного на кровать халата! Наверное, мне действительно пора кончать с детективным бизнесом и подыскать какую-нибудь другую, более подходящую работу, например, очищать от снега тротуары. Так думал я, а Лиз Эймс между тем отступала от меня, пока не дошла до кофейного столика, все время направляя дуло пистолета в мою грудь. Сообразив, очевидно, что не сможет держать в свободной руке и сумочку и магнитофон, она сделала выбор в пользу последнего и, положив сумочку на стол, хрипло сказала:

– Раздевайся!

– Ты, должно быть, совсем спятила! – прорычал я.

– Ты слышишь меня? – рявкнула она. – Если не будешь слушаться, я выстрелю.

По глазам Лиз я видел, что она не шутит, и мысль о том, что пуля может сделать с моей мужественной грудью, заставила меня смирить гордыню. Оставив на себе только трусы, я умоляюще посмотрел на нее.

– И их тоже.

Всего несколько минут назад Лиз говорила о том, как глупо выглядит женщина, снимающая трусы под взглядом мужчины. В обратной ситуации мужчина чувствует себя не просто полным идиотом, но… Одним словом, я был растерян и унижен, когда вылез из своих трусов и швырнул их на пол.

– Ну? – Она оглядела меня с ног до головы, обращая пристальное внимание на некоторые детали. – Неплохо! – Она засмеялась хрипло и непристойно, и этот смех словно клеймом выжег остатки моего тщеславия. – Но я немного разочарована, Дэнни. Если судить по твоему виду, я совсем не волную тебя, а? – И она снова залилась непристойным смехом.

Затем повернулась, быстро вышла из комнаты, и через пару секунд я услышал, как хлопнула дверь. Бормоча вполголоса дикие непристойности, я стал натягивать на себя одежду, однако тут раздался телефонный звонок.

– Это Чак Маккензи, Дэнни, – произнес бодрый голос. – У меня есть вести от Стирлинга, поэтому я решил сразу же позвонить вам.

– С ним все в порядке? – спросил я.

– Он продвинулся в своем расследовании, правда, не знаю в каком. Я рассказал ему, что произошло на том приеме, и он хочет встретиться с вами завтра в Санта-Байе.

– Хорошо, – пробормотал я.

– Он также просил меня проверить, надежно ли спрятана пленка.

– Я оставил ее у… – тут я запнулся, – у друга, которому полностью доверяю.

– Это хорошо. – Мне показалось, что Чак хочет еще что-то сказать, но не решается. – Надеюсь, это так и есть, я же знаю, что вы профессионал и все такое прочее! Забыл вас только предупредить насчет этой бабы, Эймс. Она не только умна, но злобна и порочна.

– Спасибо, Чак, – пробормотал я сквозь сжатые зубы, – буду помнить об этом.

– Наверное, глупо с моей стороны даже и упоминать об этом, – хихикнул он. – Вы, конечно, легко справитесь с ней даже со связанными за спиной руками!

Повесив трубку, я подумал о том, что у Лиз Эймс не только пленка, но и мой пистолет, – большего унижения и вообразить себе было трудно. Затем я вспомнил, что ей пришлось бросить свою сумочку, и это было хоть каким-то слабым утешением для меня.

Я вывалил содержимое сумочки на кофейный столик и нашел там кое-что интересное. Ее водительские права, в которые был вписан адрес – жила она в нижней части Восточной Пятидесятой улицы, – и связка ключей на платиновом кольце. Наверняка здесь остался ключ от ее квартиры, следовательно, вернувшись домой, ей придется разыскивать коменданта здания, чтобы он открыл ей дверь. Затем, подумал я, она вспомнит, где оставила сумочку, и поэтому сразу же, как войдет в квартиру, закроет дверь изнутри на цепочку.

Все-таки стоит попытаться, решил я, ведь мне нечего терять, кроме своего сна.

Минут через двадцать я вышел из такси вблизи дома Лиз. Это была пятиэтажка без лифта, расположенная в квартале между Первой и Второй авеню; дом этот как-то мало вязался с обликом Клеопатры. Ее квартира была на последнем этаже. Оказавшись перед входной дверью, я почувствовал, что меня начало подташнивать, потому что я дал волю воображению, представив себе, как она ждет меня за дверью с пистолетом в руке.

И уже видел газетные заголовки вроде «Частный сыщик, замысливший ограбление, получил пулю в голову!». И тут мне стало совсем не по себе.

После пары неудачных попыток третий ключ подошел. Я повернул его, осторожно толкнул дверь, и она широко открылась. Войдя в квартиру, я еще более осторожно прикрыл дверь за собой и прислонился к ней спиной. В гостиную из открытой двери, выходящей в другую комнату, падал яркий прямоугольник света.

И я решил, что Лиз в ванной или туалете. На цыпочках пересек прихожую и, войдя в гостиную, прислонился спиной к стене рядом с открытой дверью, затем быстро взглянул в освещенную комнату.

Лиз Эймс, вытянувшись, лежала на кровати, зарывшись лицом в подушку. Она даже не сняла своего одеяния Клеопатры, так неодолимо ее сморил сон. Посредине комнаты моя нога натолкнулась вдруг на какой-то тяжелый предмет, и я почувствовал себя намного лучше, когда увидел, что это мой собственный пистолет.

Я поднял его, засунул в задний карман брюк, подошел к кровати и сильно потряс Лиз за плечо – никакой реакции; тогда я перевернул ее на спину.

Широко открытые глаза неподвижно смотрели на меня, струйка крови все еще лениво сочилась из пулевого отверстия в ее левом виске. Я стоял, глядя на прекрасное тело, затем мой мозг лихорадочно заработал.

Вытащив пистолет из заднего кармана, я понял, что мои подозрения, возникшие несколько секунд назад, подтвердились – в обойме оставалось всего пять пуль.

Не нужно быть гением, чтобы сообразить, что шестая была пущена в голову Алисы, а в руках я держал орудие преступления.

Я обыскал квартиру так тщательно, насколько было возможно сделать это за десять минут, но не нашел ни магнитофона, ни пленки. Почти наверняка убийца унес их с собой. Возникало много вопросов, на которые не находилось ответов. Тот, кто убил Лиз, мог оказаться ее сообщником, и тогда становилось понятным, почему женщину не беспокоило, что сумка осталась у меня – ведь этот человек ждал ее в квартире. А может, у него был свой ключ и он вошел в квартиру, когда Лиз еще не было? Или…

Да какая разница, в конце концов, все равно я здорово влип. Единственное, что мне оставалось, – это как можно быстрее рвать отсюда когти.

Внезапно Санта-Байя представилась мне местом, куда я должен немедленно отправиться, и я с нетерпением стал дожидаться первого утреннего рейса. Но разве это спасет меня? Может быть, лучше сразу улететь куда-нибудь подальше, например, в Рио или Буэнос-Айрес?

«Нет, – после долгих раздумий решил я. – У меня есть единственный способ спасения – найти убийцу Лиз Эймс прежде, чем до меня самого доберется полиция Нью-Йорка!»

Глава 3

– Номер семь-два-восемь, – бодро сказал портье гостиницы.

– Вам там понравится, мистер Бойд. Чудесный вид на море. – Он энергично повернулся к ящику для корреспонденции. – Для вас два сообщения. – Он прямо сиял, когда выкладывал почту на стойку. – Очень приятно увидеть вас снова. После того как вы покинули нас прошлый раз, Санта-Байя снова превратился в маленький скучный городишко.

В первом сообщении говорилось, что мистер Вейланд позвонит мне около шести вечера, во втором меня просили позвонить мисс Милн в комнату 717 сразу же после прибытия. «Кто это?» – подумал я, и лишь потом до моего сознания дошло последнее замечание портье.

– Как может быть курортный городок в Калифорнии скучным? Ведь у вас же здесь солнце светит двадцать четыре часа в сутки!

– Поверьте, здесь может быть очень скучно. – Он склонился над стойкой и понизил голос до доверительного шепота:

– Но теперь вы здесь, и я уверен, что мы снова оживем. Между прочим, точно так же думает и лейтенант Шелл.

– Шелл? – Я уставился на него. – Он-то здесь при чем?

– Разве я сказал «Шелл»? – Он посмотрел на меня широко раскрытыми невинными глазами.

– Это шантаж, – проворчал я, – но за десять баксов я хочу знать все как про Шелла, так и про мисс Мили.

– Вы употребили нехорошее слово, мистер Бойд, – укоризненно сказал портье, – но если вам нужно две информации, то и плата должна быть двойной.

– Кто сказал, что пиратство умерло? – Я достал из кошелька две десятидолларовые бумажки, и уже в следующее мгновение портье нежно вынул их из моих пальцев.

– Лейтенант был здесь во время ленча, – сообщил портье. – Он хотел знать точное время вашего прибытия, а также просил меня следить за вашим приходом и уходом и сообщать ему, с кем вы встречаетесь.

– Он что, совладелец отеля, что платит вам за все эти специальные услуги? – проворчал я.

– Он полицейский, – бесхитростно ответил портье. – Когда-нибудь он сможет и нам оказать услугу.

– Кто такая мисс Милн?

– Блондинка, – мечтательно произнес портье. – Прекрасная фигура, с такими ногами… – Он покачал головой. – Впрочем, сами увидите, мистер Бойд! Появилась здесь всего пару часов назад, она из Лос-Анджелеса.

– Я мог бы все это узнать и сам, просмотрев регистрационную запись, а потом взглянуть на мисс Милн, – раздраженно сказал я.

– Это еще не все. Она поинтересовалась, появились ли вы уже, затем попросила поселить ее так, чтобы ее номер был напротив вашего.

– Вы вполне заработали свой первый миллион за один день!

Портье улыбнулся:

– Согласен, это был один из моих лучших дней, мистер Бойд. Если произойдет еще что-нибудь, по моему мнению представляющее для вас интерес, я вам тут же сообщу. Меня зовут Сэм Брикхаус.

– Хорошо, Сэм, – сказал я. – Так и сделайте.

Он метнул ключ крутящемуся рядом коридорному.

– Мистер Бойд будет жить в 728-м номере, Пит. – Затем тепло улыбнулся мне:

– Такие люди, как вы, мистер Бойд, делают жизнь в отеле интересной!

Спустя пять минут я уже был один в своем номере и, любуясь морским пейзажем, старался не думать о том, обнаружено ли уже в Нью-Йорке тело Лиз Эймс.

Мои часы показывали десять минут пятого, и, учитывая разницу в три часа, в Нью-Йорке сейчас было около часа. Вейланд позвонит только через два часа; поэтому я снял телефонную трубку и попросил соединить меня с мисс Милн, проживающей в номере 717.

– Джекки Милн, – ответило мне после второго гудка глубокое контральто.

– Дэнни Бойд, – представился я.

– Рада, что вы здесь, мистер Бойд. Дорога была приятной?

– Не знаю, – ответил я. – Во время полета я всегда держу глаза крепко закрытыми.

Она непринужденно засмеялась:

– Вам определенно нужно выпить. Почему бы ради этого не зайти ко мне? Мой номер как раз напротив вашего.

– Узнать о том, как это получилось, стоило мне десять баксов. Во сколько это обошлось вам?

– Во столько же, – ответила она без запинки, – как же мне не пришло в голову, что этот маленький портье непременно донесет вам об этом?

– Мне хотелось бы мартини, семь к одному.

– Приходите!

Постучав в дверь ее номера, я услышал приглашение войти, произнесенное тем же глубоким контральто, а в гостиной увидел приветливо улыбающуюся мне блондинку. Портье, описавший мне ее, был прав. Даже более чем прав! Светлые, соломенного цвета, коротко подстриженные волосы очень подходили к форме ее головы. Над широкими скулами блестели сапфирового цвета глаза, а изгиб полных губ являл живое воплощение чувственности. На ней была голубая шелковая блузка, которая туго стягивала полные груди, и узкая, обтягивающая юбка, прикрывающая бедра не более чем на четыре дюйма, так что большая часть прекрасных загорелых ног оставалась доступной взгляду, чтобы их могли по достоинству оценить такие развратники, как я.

– Мне непременно надо было приехать на побережье, – сказал я, – и теперь, глядя на вас, понимаю, насколько был прав.

– Давно не встречала мужчины, который дал бы мне возможность почувствовать себя так, словно на мне прозрачная одежда, под которой ничего нет, – произнесла дама задумчиво. – Это очень приятное ощущение. Почему бы нам не называть друг друга по имени, Дэнни? Надеюсь, мы сумеем стать друзьями, даже если у нас разные интересы. – Она показала на стул. – Присаживайтесь, Дэнни.

Подав мне мартини, она села напротив, держа бокал в ладонях. Когда она скрестила ноги, мини-юбка немного задралась, открыв еще несколько дюймов округлых бедер.

– Разные интересы, Джекки?

– Вы работаете на Стирлинга Вейланда, – констатировала она спокойно. – Это значит – на шельмеца. Я работаю на его жену, то есть на шлюху. – Она едва заметно пожала плечами. – Шери позвонила мне сегодня утром и рассказала, что произошло прошлой ночью. Она была уверена, что вы приедете в Санта-Байя и скорее всего остановитесь в том же отеле, что и Вейланд.

– Вы частный детектив? – спросил я недоверчиво.

Она покачала головой:

– Думаю, мое занятие можно назвать промышленным шпионажем. У нас небольшая хорошо подобранная группа, которая занимается с людьми; никаких подслушивающих устройств или подобных вещей. К нам обращаются те, кто желает выяснить, что именно столь тщательно скрывает их конкурент. Мы проводим скрупулезное изучение людей, работающих у этого конкурента и имеющих отношение к данному секрету, затем беседуем с одним из них. Обычно все делается очень просто, главное – найти нужною человека, но иногда именно это бывает сложно сделать.

– То есть вы шантажируете одного из сотрудников организации-конкурента?

– Никоим образом! – рассмеялась мисс Милн. – Просто мы предлагаем более выгодную работу у нашего клиента. Главное – это правильно выбрать человека; если напорешься не на того и он расскажет обо всем своему хозяину, то тот уже будет настороже.

– Как же это все связано с Шери Вейланд?

– Никак не связано, – решительно ответила моя собеседница. – Думаю, мистер Бойд, вам следует сначала немного узнать обо мне. Шери моя старая подруга, а сегодня утром она стала еще и моей клиенткой, желая выяснить, что именно пытается предпринять ее муж. Поэтому она попросила меня приехать сюда и выяснить это.

– Как же вы собираетесь это делать?

– Не забывайте, что моя профессия – промышленный шпионаж, – доверительно сообщила дама. – Если мне удастся выяснить, что происходит с Корпорацией стратегического развития и как все эти дела связаны с Вейландом, то нетрудно будет вычислить и остальное.

– Предположим, Вейланд искренне верит, что кто-то собирается его убить. И потому послал эту пленку.

– Тогда я скажу об этом Шери, и моя миссия будет закончена. – Она тепло улыбнулась мне. – Я не собираюсь никому мешать, в том числе и вам, мистер Бойд.

Вы здесь только для того, чтобы защитить Вейланда от тех, кто покушается на его жизнь?

– А из-за чего же еще?

– Надеюсь, вы все расскажете мне. – Она отпила немного мартини. – Раз другой причины нет, почему бы нам не объединить усилия? Расследуя дела Корпорации, я, возможно, сумею понять, почему кто-то хочет убить Вейланда. Может быть, мне даже удастся узнать имя этого человека.

– Действительно, почему бы и нет? – сказал я и приподнял бокал. – За партнерство между Бойдом и Милн!

– Между Милн и Бойдом! – усмехнулась женщина, тоже приподняв бокал. – Теперь, когда мы договорились, скажите, что вы в ближайшее время собираетесь предпринять?

– Пока ничего, жду звонка от Вейланда, который должен последовать около шести вечера, – ответил я.

– Сегодня вечером я встречаюсь с человеком, который сможет сообщить мне много полезных сведений о Корпорации и о том, что там происходит. Давайте встретимся попозже и сопоставим наши результаты!

– Прекрасная мысль! – отозвался я с энтузиазмом. – Как насчет одиннадцати часов?

– Здесь, в моем номере, – ответила она. – Теперь простите меня, Дэнни! Мне надо принять ванну и привести себя в порядок перед свиданием.

– Конечно. – Я встал, допил мартини и поставил пустой стакан на стол. – Еще одно, Джекки! Вы не знаете, что имеет Вейланд на жену, из-за чего она сама не может подать на развод?

Мисс Милн тоже встала, рассеянно одернула мини-юбку, немного прикрыв выпуклые линии бедер.

– На Шери? – В ее сапфировых глазах внезапно загорелся неподдельный интерес. – Она никогда не говорила мне об этом.

– Это было на пленке, – сказал я. – Думаю, что это в самом деле так, поскольку он намеренно демонстрировал перед ней свои отношения с любовницей.

– С Алисой Эймс, – кивнула она.

– Вы знаете ее?

– Слышала, так как Шери иногда говорила про нее разные гадости. Вейланд сделал Алису своей любовницей сразу же после ее развода. – Губы Джекки растянулись в улыбку. – В один из уик-эндов ее муж неожиданно вернулся домой и обнаружил у себя дома настоящую римскую оргию в самом разгаре, в ней участвовали пятеро: четверо здоровых мужиков – и Алиса!

– Наверное, мужу это было не очень приятно? – усмехнулся я в ответ.

– Да уж конечно! Как рассказала дальше Шери, он сразу же направился в свой кабинет, взял ружье и фотокамеру и, заставив их продолжать, снял кучу кадров с фотовспышкой. Затем вышвырнул из дома молодых людей, с Алисой же был достаточно милосерден, позволив забрать кое-какие вещи перед тем, как выгнать из дома. Однако не дал ей даже мелочи на такси!

– Просто выставил ее в холод, на снег? – спросил я.

– В Санта-Байе не бывает снега. Но даже если бы поднялась снежная буря, Чарльз Маккензи все равно не дал бы ей ни гроша!

– Чарльз Маккензи? – повторил я.

– Вы его знаете?

Я покачал головой:

– Кажется, где-то слышал это имя.

– Он управляет строительной фирмой, самой большой в нашей округе. Но я тоже никогда не встречалась с ним, а узнала всю эту историю от Шери, которой доставляет громадное удовольствие при каждом удобном случае повторять ее – всякий раз прибавляя все более пикантные подробности. – Ее улыбка погасла. – А теперь вам следует уйти, Дэнни, иначе я опоздаю на свидание.

– Увидимся, как договорились, в одиннадцать, – произнес я. – Желаю приятно провести время.

– Это чисто деловое свидание, – сказала она спокойно. – Я предпочитаю приятно проводить время, когда дела уже закончены. – Взгляд ее был бесхитростен и даже наивен. – При такой работе, как у нас, мы должны быть очень осмотрительны и думать, с кем и как развлекаемся. Вы согласны со мной, Дэнни?

– Конечно, – кивнул я, – поэтому в следующий раз буду идти по коридору к вашей двери спиной вперед, чтобы тот, кто ненароком увидит меня, подумал, что я выхожу от вас.

Вернувшись в свой номер, я попросил принести бутылку виски и немного льда. Приготовив выпивку, отыскал в телефонной книге номер строительной фирмы Маккензи и набрал его. Ответила телефонистка; я сказал, что меня зовут Милн и что я хочу поговорить с мистером Чарльзом Маккензи по личному вопросу.

Секунд через пять хриплый мужской голос прорычал:

– Маккензи.

– Меня зовут Милн, – сказал я. – Я частный детектив, расследующий дела, имеющие отношение к вашей бывшей жене. Не могли бы вы сказать, где я могу ее найти?

– Со времени нашего развода прошло больше года, – сердито прорычал голос. – С тех пор как я выставил эту шлюху из своего дома, мне безразлично, жива она или подохла. Но все же могу дать вам такую информацию, мистер Милн, – где бы она ни была, ее квартира всегда с ней – это ее спина. Это ее любимая поза! – Он раздраженно бросил трубку.

Этот голос нисколько не напоминал голос любителя-лакея в доме Вейланда, который я слышал прошлой ночью. Может быть, существуют два Чака Маккензи, или тот тип предпочел воспользоваться чужим именем?

Как и все, что происходило до сих пор, этот разговор также не дал мне в руки никакого ключа.

Я налил еще водки и выпил уже почти полстакана, когда, чуть позже шести, раздался телефонный звонок.

Портье сообщил мне, что мистер Вейланд желает встретиться со мной в баре через пять минут. Когда я выходил из номера, открылась дверь напротив, и в ней появилась Джекки Милн. То немногое, что на ней еще оставалось, было черного цвета: квадратный кусок крепа, который держался на полосках, напоминающих шнурки от ботинок, с глубоким вырезом спереди, почти обнажающим полные груди. Подол платья не доходил до середины бедер, а блестящие чулки подчеркивали изящные линии ее длинных ног.

– Опаздываю! – Мельком улыбнувшись мне, она пронеслась по коридору как серебристо-черный вихрь.

Джекки успела сесть в лифт раньше меня, и когда я вышел в вестибюль, ее и след простыл. Я подумал даже, не пригрезилось ли мне все это, но затем меня успокоила мысль, что моему воображению не под силу создать такое чудо. Зайдя в бар, я увидел, что там все еще продолжают делать хороший бизнес на поддельных гавайских напитках, подаваемых в сосудах, имитирующих оболочки кокосовых орехов. Я заказал водку и уже сделал первый глоток, как кто-то дотронулся до моего плеча.

– Привет, Бойд, – прозвучал тонкий насмешливый голос. – Продолжает везти в драках?

На меня смотрел Эд Норман, ничуть не изменившийся с нашей последней встречи в особняке Вейланда, да и действительно, с чего бы ему было постареть за одну ночь? Все такая же высокая тощая жердь с реденькими светлыми волосками и бледно-голубыми глазками, почти прилепившимися к острому носу.

– Я-то думал, что вы уже на том свете, – произнес я удивленно. – И умерли со страху в тот самый момент, когда лакей направил на всех вас пистолет.

– Если бы он опоздал секунд на десять, Джордж Тетчер не оставил бы от вас и мокрого места, – прорычал Норман. – Что вы, черт возьми, делаете здесь, в Санта-Байе?

– Посещаю кабаки, как всегда, – ответил я.

– По-моему, Стирлинг окончательно спятил! – Норман шумно засопел. – Только тот, кто совсем рехнулся, мог придумать этот прием и заставить своих гостей выслушивать всякий бред! – Его голубые глаза злобно уставились на меня. – Вы знаете, что его нигде не могут найти последние три дня?

– А вы сообщили об этом в полицию? – спросил я тихо.

Норман сердито пожал плечами:

– После всего этого – после этой лжи! – мне глубоко наплевать, что с ним произошло. Если его прикончили, он вполне это заслужил.

– Кажется, в таком случае вы занимаете его место в Корпорации? – сказал я. – Будете сами давать советы по стратегическому развитию, не так ли?

– Они могут не принять их, – огрызнулся он. – Только имя и репутация Стирлинга убедили правление отделаться от Курта Стенгера.

– Но вы же с Джорджем Тетчером старые дружки, – как бы между прочим заметил я. – Он может за вас похлопотать, не так ли?

– Знаете что, Бойд? – прошептал он. – Когда вы допьете вашу водку, доставьте мне одно небольшое удовольствие – убирайтесь отсюда к черту!

Резко повернувшись, он быстрыми шагами вышел из бара, оставив меня допивать свою водку в относительно спокойном расположении духа. Когда от второй порции осталось не больше половины, часы показывали четверть восьмого, и я начал уже сомневаться, появится ли вообще сегодня Стирлинг Вейланд. Но в эту минуту я увидел, как ко мне сквозь толпу пьющих мужчин пробирается знакомая фигура. У него было лицо хамелеона, и мне пришла в голову мысль, что именно поэтому я никак не мог представить себе это лицо прошлой ночью. Тогда оно выглядело так, как должно было выглядеть лицо лакея, теперь же оно больше подходило бы городскому повесе.

– Привет! – Он широко улыбнулся, подойдя ко мне. – Еще не забыли меня?

– Что вы! – ответил я. – Только вы не Чак Маккензи, так как всего несколько часов назад я беседовал с настоящим Чаком Маккензи.

– Да? – Мое заявление нисколько не смутило его. – Почему же вы немедленно не позвонили мне?

Сразу бы все и выяснилось.

– Ладно, – сказал я. – Что будете пить?

– Стирлинг решил, что лучше будет поговорить в месте более тихом, чем это, и попросил меня отвезти вас к нему.

– Где же он теперь, на острове Каталина? – проворчал я.

– Как вы недоверчивы, Дэнни! – хмыкнул он. – Он ждет нас в своем офисе. Туда больше никто не приходит – кому захочется вспоминать о неприятном. Всего пятнадцать минут езды.

– Буду просто счастлив встретиться с ним, – сказал я, опустошив стакан. – А то уж начал сомневаться, существует ли Стирлинг Вейланд на самом деле.

– Он существует, – ответил тот, кто не был Чаком Маккензи – И вы увидите его!

Мы направились к северу от города; проехав около пяти миль вдоль береговой линии, свернули направо, выехав на новую широкую мостовую, через четверть мили внезапно превратившуюся в пыльную проселочную дорогу. С минуту машина подпрыгивала по ухабам, затем мы выехали на совсем, кажется, недавно построенный мост и остановились по другую сторону.

«Чак» зажег внутренний свет и развалился на сиденье.

– Мы находимся сейчас как раз на самой середине того места, где похоронены все мечты Курта Стенгера. Что человеку нужно больше, чем хорошая идея, это деньги для ее осуществления. – Неожиданно он вытянул указательный палец в сторону ветрового стекла. – Взгляните, это не Стирлинг?

Я посмотрел сквозь стекло, но ничего не разглядел, кроме быстро сгущавшихся сумерек.

– Никого не вижу, – сказал я, но уже в следующий момент обнаружил, что смотрю на дуло пистолета, расположенное меньше чем в шести дюймах от моего лица.

– Стирлинг решил, что я хладнокровнее его, – произнес Чак тихо, – именно поэтому попросил меня встретиться с вами. Он хочет получить несколько хороших ответов на несколько хороших вопросов. И если он не получит их, то вы, Дэнни, можете считать себя покойником!