Текст книги "Город стекла"

– Меня тут вообще не должно быть. Я обязана сидеть дома, где безопасно, и наблюдать за событиями со стороны.

– Ага. Это многое объясняет.

– Правда? – Клэри бросила на Себастьяна любопытный взгляд искоса. В волосах парня играли синеватые тени.

– Всякий раз, стоило в доме прозвучать твоему имени, как все бледнели. Я и решил, что у вас с братцем вражда.

– Вражда? Можно и так сказать.

– Он тебе не очень-то по душе?

– Джейс? – Клэри так долго решала, любит ли Джейса – и если да, то как? – что ни на секунду не задумывалась: по душе ли он ей?

– Прости. Джейс – твоя семья. Родственников не выбирают.

– Нет, он нравится мне, просто бесит, когда командует. Типа, это можно, то нельзя…

– Смотрю, на тебя команды не больно-то действуют.

– В каком смысле?

– Что бы Джейс ни сказал, ты поступаешь по-своему.

– Наверное, так и есть. – Наблюдение, высказанное чужим человеком, поразило. – Правда, меру гнева Джейса предсказать не выходит.

– Переживет как-нибудь, – пренебрежительно ответил Себастьян.

Клэри с любопытством посмотрела на него:

– А тебе он как?

– Мне-то Джейс нравится, зато я ему не очень, – уныло признался Себастьян. – Сло́ва ему не скажи – бесится.

Они свернули с улицы на мощенную булыжником площадь в окружении высоких изящных зданий. В центре стояла бронзовая статуя ангела, того самого, давшего начало роду Сумеречных охотников. В северной части площади высилось громадное строение из белого камня: водопад мраморных ступеней вел к аркаде с колоннами, в конце которой виднелась пара массивных дверей. Эффект в вечернем свете здание производило потрясающий и при этом выглядело смутно знакомым. Кажется, мама изображала нечто подобное на одном из полотен.

– Мы на Ангельской площади, – сказал Себастьян. – Там – Большой ангельский зал. В нем и были подписаны Договоры. И раз нежить не допускают в Гард, он теперь зовется Залом Договоров. Это главное место собраний, здесь отмечают большие события, заключают браки, устраивают балы… В общем, он – сердце города. Говорят, все дороги ведут в Зал.

– Похож на церковь. Хотя у вас ведь нет церквей?

– Зачем они? Нас хранят башни, их достаточно. Потому мне и нравится бывать в Идрисе – тут спокойно.

– Так ты не местный? – уставилась на Себастьяна Клэри.

– Нет, я из Парижа. Навещаю Алину, она приходится мне двоюродной сестрой. Моя мать и ее отец, дядя Патрик, были братом и сестрой. Многие годы родители Алины руководили пекинским Институтом, а в Аликант вернулись лет десять назад.

– Они не… Пенхоллоу не состояли в Круге?

В ответ уже Себастьян посмотрел на нее пораженно. Он молчал, когда они уходили с площади, возвращаясь в лабиринт темных улиц.

– Почему ты спросила о Круге?

– Ну… в нем состояли Лайтвуды.

Когда они проходили под фонарем, Клэри искоса глянула на Себастьяна. В черном сюртуке и белой сорочке он походил на викторианского джентльмена. Взять бы перо и чернилами нарисовать его портрет. Ах, эти локоны у висков…

– Пойми, – продолжил Себастьян, – многие молодые Охотники в Идрисе и за его пределами состояли в Круге. Состоял в нем и дядя Патрик, но он вышел из Круга, едва осознав, насколько серьезна игра Валентина. Дядя с тетей не участвовали в Восстании: Патрик, скрываясь от Валентина, уехал в столицу Китая и там, в Институте, познакомился со своей будущей женой. Когда Лайтвудов и прочих членов Круга судили за предательство, Пенхоллоу проголосовали за милость и ссылку вместо проклятия. Лайтвуды в долгу не остались.

– А твои родители? Они-то состояли в Круге?

– Не совсем. Мама была младше дяди Патрика, и он, отправляясь в Пекин, отослал ее в Париж. Там мама и встретила моего отца.

– Патрик старше твоей мамы?

– Она умерла. И папа тоже. Меня растила тетушка Элоди.

– А-а, – только и сказала Клэри, чувствуя себя донельзя глупо. – Прости.

– Я их не помню. То есть почти забыл. Раньше хотелось, чтобы у меня был старший брат или сестра, которые могли бы рассказать, каково жить с моими родителями. – Себастьян задумчиво посмотрел на Клэри. – Можно я спрошу кое о чем? Ты ведь знала, как твой брат отреагирует, если ты здесь появишься, и все равно пришла. Почему?

Не успела Клэри ответить, как узкий переулок закончился и вывел на знакомую неосвещенную площадь с забытым колодцем.

– Колодезная площадь, – разочарованно произнес Себастьян. – Я думал, мы будем дольше идти.

Клэри посмотрела в сторону моста, аркой проходящего над каналом. Невдалеке уже виднелся дом Аматис: во всех окнах горел свет.

– Дальше я одна, спасибо, – вздохнув, сказала Клэри.

– Может, проводить тебя до…

– Нет-нет. Иначе и тебе попадет.

– Попадет? За то, что я по-джентльменски проводил тебя до дома?

– Просто никто не должен знать, что я в Аликанте. Это тайна. Ты – без обид, ладно? – человек посторонний.

– Хотелось бы изменить это обстоятельство. Узнать тебя поближе, – сказал Себастьян одновременно и весело, и стесняясь, будто неуверенный, что его поймут правильно.

– Себастьян. – На Клэри вдруг накатила жуткая усталость. – Я рада, что ты хочешь узнать меня ближе, но сил на общение не осталось. Прости.

– Я и не…

Однако Клэри уже направлялась к мосту. На полпути она обернулась. В пятачке лунного света Себастьян казался таким печальным, покинутым. Глядя на темные волосы, упавшие ему на глаза, Клэри сказала:

– Рагнор Фелл.

– Что?

– Ты спрашивал, почему я прибыла сюда, позабыв о запрете. Моя мама больна. Очень. Может быть, даже смертельно. Спасти ее способен маг по имени Рагнор Фелл. Правда, я не знаю, где его искать.

– Клэри…

– Спокойной ночи, Себастьян, – пожелала Клэри и отвернулась.

* * *

Взобраться по решетке оказалось намного трудней, чем спуститься. Ботинки скользили по влажной каменной стене, и Клэри вздохнула с облегчением, лишь когда перевалилась через подоконник. Она даже не спрыгнула – плюхнулась на пол.

Радость длилась недолго. Едва ноги коснулись пола, как в спальне зажегся яркий свет, и будто наступил день.

На краю кровати сидела Аматис, напряженно выпрямившись, словно кочергу проглотила. Резкий свет магического светильника ничуть не сглаживал жесткие черты лица и морщины в уголках губ. Несколько долгих мгновений Аматис смотрела на Клэри.

– В боевом облачении ты – копия Джослин.

Выпрямившись, Клэри пролепетала:

– Простите… Простите, что вот так исчезла…

Аматис накрыла ведьмин огонь ладонью, и Клэри прищурилась в наступившем полумраке.

– Переодевайся. Жду тебя внизу, на кухне, – велела Аматис. – И не вздумай снова улизнуть через окно. В следующий раз, если попробуешь вернуться тем же путем, я захлопну ставни у тебя перед носом.

Тяжело сглотнув, Клэри кивнула.

Не говоря больше ни слова, хозяйка дома покинула спальню. Одежда Клэри – полностью сухая – висела на столбике кровати. Стянув с себя боевое облачение, девушка поспешила влезть в привычные джинсы – которые немного задубели – и футболку. Откинув назад спутанные волосы, Клэри вышла из спальни.

Когда Клэри внесли в дом Аматис, ее мучили бред и галлюцинации: коридоры тянулись бесконечно далеко, а тиканье больших напольных часов напоминало стук умирающего сердца. Теперь же Клэри видела уютную гостиную, обставленную деревянной мебелью; на полу лежал лоскутный коврик. Небольшой размер и яркие цвета напомнили о собственной гостиной в бруклинской квартире. Клэри прошла в кухню, где в печке вовсю горел жаркий огонь, и сама кухня полнилась теплым желтым светом. Аматис сидела за столом, накинув на плечи синюю шаль, отчего казалась еще более седой.

– Привет, – сказала Клэри, задержавшись в дверном проходе. По виду Аматис нельзя было понять, злится хозяйка или нет.

– Полагаю, спрашивать, куда ты бегала, нужды нет, – не поднимая головы, произнесла Аматис. – К Джонатану? Этого следовало ожидать. Будь у меня свои дети, я бы всегда умела распознать их ложь. Правда, я до конца надеялась, что хоть на сей раз не подведу брата.

– Люка?

– Знаешь, как я поступила, когда его покусали? – Аматис говорила, глядя прямо перед собой. – Люк пришел ко мне и признался: его зацепил оборотень. Следовало ожидать, потому что Валентин бездарно рисковал собой и своими последователями. Люк боялся заразы ликантропии, и знаешь, как я ответила? Я… я…

– Аматис, вы не обязаны рассказывать…

– Я велела брату выметаться из дома и не приходить, пока не выяснится: есть заражение или нет. Отвернулась от него. – Голос Аматис задрожал. – Посмотрела на Люка с отвращением, и он это видел. Люк испугался, что получит приказ от Валентина покончить с собой, а я ответила, дескать, только так и надо.

Клэри невольно ахнула.

Аматис резко подняла взгляд: на лице ее было написано отвращение к самой себе.

– Люк оставался добрым и справедливым, хоть и невольно участвовал в интригах Валентина. Порою мне казалось, что кроме Люка и Джослин в мире не осталось носителей света. Потому я и не могла представить брата чудовищем…

– Он сохранил в себе свет. Люк не монстр.

– Я не знала. Когда Люк все же обернулся волком, когда ушел из дома, Джослин изо всех сил убеждала меня, что Люк в душе по-прежнему человек, мой брат. Если бы не она, я бы так и не позволила Люку вернуться, не укрыла бы в подвале во время Восстания. Однако доверие брата я потеряла после того, как впервые от него отказалась. По-моему, он и сейчас не очень-то на меня полагается.

– Доверился же, принес меня, больную. И даже оставил на ваше попечение.

– Податься ему больше некуда. Да и хороша из меня хозяйка: не уследила за тобой…

Клэри вздрогнула. Лучше бы Аматис на нее наорала.

– Вашей вины в том нет. Я наврала вам и убежала тайком. Вы ничего не смогли бы поделать.

– Видишь ли, шанс повлиять на судьбу всегда есть. Просто живут в мире люди вроде меня, привыкшие себя уговаривать, мол, поделать ничего нельзя. Я поверила в собственное бессилие, когда Люка покусали, когда Стивен покинул меня. Я не хожу на собрания Конклава, думая, будто не сумею повлиять на их решения, которые мне глубоко противны и ненавистны. А иногда все же решаюсь на какие-то действия и… все делаю не так. – В глазах ее мерцал колючий блеск. – Ступай в постель, Клэри. Отныне можешь уходить и возвращаться, когда пожелаешь. В конце концов, ты права, ничего я с этим поделать не могу.

– Аматис…

– Молчи. – Хозяйка покачала головой. – Иди к себе в спальню, прошу, – произнесла Аматис, давая понять: разговор окончен. Отвернувшись, она немигающим взглядом уставилась в стену.

Клэри выбежала из кухни и взлетела по ступенькам на второй этаж. Пинком закрыла дверь в спальню и бросилась на кровать. Хотелось плакать, но слезы не шли.

«Джейс ненавидит меня, – думала Клэри. – И Аматис. И с Саймоном я не попрощалась. Мама умирает. Люк бросил. Я одна, совсем одна. Наверное, поэтому плакать и не получается. Зачем лить слезы, если никто не утешит? И что хуже: сама себя не утешишь».

7. Там, где ангел не ступал

Саймон вынырнул из сна, в котором видел кровь и солнечный свет. Его кто-то звал по имени.

– Саймон. Саймон, вставай.

Саймон резко вскочил – порой быстрота движений поражала его самого – и вгляделся во тьму.

– Сэмюель? Вы?

– Обернись. – На этот раз голос прозвучал знакомо и с ноткой раздражения. – К окну подойди.

У зарешеченного окна на корточках сидел Джейс с ведьминым огнем. На вампира он смотрел напряженно и сердито.

– Что, думал, я тебе в кошмаре приснился?

– Может, до сих пор снишься. – В ушах стоял странный гул, как будто гудела кровь. Вот только у вампиров сердца не бьются…

Игра тени и света создавала сюрреалистический рисунок на лице нефилима.

– Значит, вот где они тебя держат. Я-то думал, эти камеры больше не используются. – Джейс глянул в сторону. – Сунулся было в одну из них и напугал твоего соседа. Бородатый такой дядька, весь в тряпье рваном… симпатяшка, в общем. Одно слово: бомж.

Саймон понял, отчего гудит в ушах – из-за гнева. Самым краешком сознания он уловил, как обнажаются его зубы и как клыки уперлись в нижнюю губу.

– Рад, что ситуация тебя забавляет.

– Ты не больно-то рад меня видеть. Странно, куда я ни войду – везде будто солнце из-за туч выходит. Так говорят. В сыром подземелье эффект должен быть двойным.

– Ты знал, что все так получится. Говорил: «Тебя отправят обратно в Нью-Йорк». Типа, все на мази… Никто и не собирался отпускать меня.

– Я не знал. – Джейс посмотрел на Саймона открытым, чистым взглядом. – Честно, я думал, что говорю тебе правду.

– Ты либо и сейчас врешь, либо ты идиот…

– Я не идиот.

– …Или и то и другое, – закончил фразу Саймон. – Я склоняюсь к третьему варианту.

– У меня нет повода врать тебе. Особенно сейчас. – Взгляд Джейса по-прежнему оставался открытым и твердым. – И хватит клыки показывать. Бесит.

– Вот и славно. Просто ты кровью пахнешь.

– Новый изысканный аромат, «Порез-о-стеклонь». – Джейс показал Саймону левую руку: сквозь белые бинты на костяшках проступали бурые пятна.

Саймон нахмурился.

– Я-то думал, ваша раса порезов не получает. В смысле, умеет быстро залечивать раны.

– Говорю же, о стекло поранился. Алек не стал использовать руну и заставил лечиться, как примитивному. Хочет преподать урок. Вот, я рассказал тебе правду. Впечатлен?

– Нет. У меня проблемы пострашней твоих. Инквизитор допытывается ответов, которых я дать не могу. Говорит, мол, я заработал способность жить под солнцем от Валентина в обмен на услуги шпиона.

– Элдертри так сказал?!

– Он весь Конклав в предательстве Лайтвудов убеждает.

– Фигово. Если ты шпион, то действие Договоров на тебя не распространяется. Лазутчики – нарушители закона. – Джейс огляделся. – Надо вытаскивать тебя отсюда.

– И что потом? – Это Саймон сказал такое?! Узилище покинуть не терпится, однако… – Где ты меня укроешь?

– В Гарде работает портал. Найдем его, и я отошлю тебя в Нью-Йорк.

– Все узнают, что меня спас ты. Джейс, не я им нужен. Конклаву нежить вообще неинтересна. Они нацелены на Лайтвудов. Думают, твоя семья из Круга по-настоящему не вышла и служит Валентину.

Даже в темноте было видно, как вспыхнули щеки Джейса.

– Бред какой-то! Они сражались против Валентина, тогда, на судне. Роберт едва не погиб…

– Инквизитор убеждает себя и всех, будто Лайтвуды пожертвовали одним Охотником, чтобы сохранить иллюзию вражды с Валентином. Меч упущен, вот Инквизитор и уцепился за шанс. Сам посуди: ты пытался предупредить Конклав, однако тебя не стали слушать. Теперь Элдертри ищет козла отпущения, и если он заклеймит Лайтвудов как предателей, всякие подозрения с Конклава будут сняты. Инквизитор сможет делать что захочет, беспрепятственно.

Джейс спрятал лицо в ладони, запустив в волосы длинные пальцы.

– Я не могу бросить тебя здесь. Если Клэри узнает…

– А-а, теперь понятно. Из-за нее ты и пришел. – Саймон издал неприятный смешок. – Не говори Клэри. Она же дома, в Нью-Йорке, слава… – Окончание фразы не далось. – В общем, ты был прав. Я рад, что Клэри не пошла с вами.

Джейс поднял на него взгляд:

– Ты серьезно?

– Конклав обезумел. Кто знает, что он сотворит с твоей сестрой. Поэтому ты прав, – повторил Саймон, а когда Джейс ничего не ответил, добавил: – Наслаждайся, больше ты от меня этих слов не услышишь.

Джейс смотрел на Саймона пустыми глазами. Точно так он выглядел тогда, на корабле, теряя кровь.

– Значит, – заговорил наконец нефилим, – ты остаешься? До каких пор?

– Пока не придумаем чего-нибудь получше. Правда, есть один косяк.

– Какой? – выгнул брови Джейс.

– Кровь. Инквизитор морит меня голодом, и я уже порядком ослаб. Завтра… черт его знает, что со мной будет завтра. Сдаваться я не собираюсь. Только не смей больше давать мне свою кровь или чью-то еще, – поспешил сказать Саймон, пока Джейс не успел предложить. – Кровь животного сойдет.

– Крови-то принесу, – пообещал Джейс и, немного помявшись, произнес: – Ты не признался Инквизитору, что пил мою кровь? Что я спас тебя?

Саймон покачал головой.

– Почему? – В глазах Джейса блеснул отраженный свет.

– Не хотел для тебя еще бо́льших проблем.

– Послушай-ка, вампир. Лайтвудов защищай, как можешь, а меня – не надо.

– Почему? – поднял голову Саймон.

– Потому, – сказал Джейс, и на короткий миг Саймону показалось, будто в камере не он, а Джейс, – что я защиты не заслуживаю.

* * *

Клэри проснулась оттого, что по крыше барабанил град. Она села, сонно озираясь в темноте, потом звук повторился – град бил в окно. Отбросив одеяло, Клэри нехотя выбралась из постели.

Открыла окно, впустив холодный воздух, который мигом пробился под ночнушку. Стуча зубами, Клэри перегнулась через подоконник.

Внизу кто-то стоял. От вида высокой фигуры и по-мальчишески взъерошенных волос у Клэри подпрыгнуло сердце, однако стоило незнакомцу посмотреть вверх, и Клэри увидела, что волосы у него не светлые, темные. Второй раз она ждала увидеть Джейса, а пришел Себастьян.

В руке парень держал пригоршню гальки. При виде заспанной Клэри он улыбнулся и показал сначала на себя, затем – на шпалеру: спускайся, мол.

Покачав головой, Клэри указала на парадную дверь. Дескать, жди там. Закрыла окно и сбежала вниз по ступенькам. Было уже позднее утро, и в окна лился золотой свет. В само́м доме было тихо, огни нигде не горели. Аматис, похоже, еще не проснулась.

Клэри отперла и распахнула дверь. Себастьян стоял на крыльце, и Клэри уже третий раз – хотя и немного слабее – ощутила, будто прежде где-то видела этого юношу.

– Ты мне в окно камешки кидал, – слабо улыбнулась она. – Я думала, так только в кино поступают.

Лицо Себастьяна озарилось широкой улыбкой.

– Пижамка у тебя милая. Разбудил?

– Может быть, а что?

– Извини, – сказал он не слишком-то виноватым голосом. – Просто я ждать не мог. Тебе, наверное, следует сбегать наверх и одеться, потому что день мы проведем вместе.

– Оба-на! Какой уверенный, – сказала Клэри, отлично понимая: парням вроде Себастьяна стесняться не пристало. Она покачала головой: – Извини, не выйдет. Мне нельзя уходить из дома. Не сегодня.

Себастьян слегка нахмурился.

– Вчера ты гуляла.

– Угу, пока… – «Пока Аматис не пристыдила». – Нельзя мне сегодня уходить. И не пытайся спорить, ладно?

– Ладно, только сначала позволь сказать, зачем я пришел. Потом и гони.

– Выкладывай.

Себастьян приподнял голову, и в его черных глазах блеснули золотистые огоньки. Разве такое возможно?!

– Я знаю, где искать Рагнора Фелла.

Клэри помчалась наверх, переоделась, нацарапала какую-никакую записку для Аматис и, перебросив плащ через руку, выбежала из дома. И десяти минут не прошло.

Себастьян ждал у берега канала.

– Я готова, – задыхаясь, проговорила Клэри. – Идем?

Улыбнувшись, Себастьян предложил помочь надеть плащ. Клэри отказалась, но юноша настаивал.

– Прежде мне не помогали надевать плащи, – сказала Клэри, высвобождая из-под воротника волосы, – только официанты. Ты официантом, случайно, не подрабатывал?

– Нет, просто меня воспитала француженка. Эти натаскивают почище метрдотелей.

Клэри, несмотря на мандраж, улыбнулась. Себастьяну вообще удивительно легко удавалось вызвать у нее улыбку. Пожалуй, даже слишком легко.

– Куда нам? – спросила вдруг Клэри. – Фелл живет где-то поблизости?

– Нет, за городом. – Себастьян пошел в сторону моста. Клэри поспешила следом.

– Идти далеко?

– Пешим – да. Мы возьмем транспорт.

– У кого? – Клэри встала как вкопанная. – Себастьян, нам нужно быть осторожными. Нельзя никому доверять и говорить, куда мы собираемся… куда я собираюсь. Я здесь тайком.

– Уверена?

– На все сто.

«Рагнор Фелл, – думала Клэри по пути через толпы на улицах. – Я увижу Рагнора Фелла!» Возбуждение мешалось со страхом – спасибо Мадлен, имя мага навевало трепет. Что, если у него не окажется ни времени, ни терпения? Что, если он не поверит в то, кто такая Клэри? Не вспомнит о Джослин?

Каждый раз, замечая в толпе юношу-блондина или девушку с длинными черными волосами, Клэри внутренне сжималась, боясь узнать в них Джейса или Изабель. Но Изабель, скорее всего, пройдет мимо, а Джейс в доме Пенхоллоу, обжимается с новой подружкой…

Перед тем как свернуть на боковую улочку, уводящую от центра города, Себастьян спросил:

– Боишься, что за нами хвост? – Он заметил, как Клэри постоянно оглядывается по сторонам.

– Знакомые люди мерещатся. Джейс, Лайтвуды.

– Вряд ли Джейс станет разгуливать по улице. Он постоянно у себя в комнате, дуется. К тому же вчера поранил руку…

– Поранил? Как? – Забыв смотреть под ноги, Клэри споткнулась. Она и не заметила, как дорога из мощеной перешла в гравийную. – Ай!

– Мы на месте, – сказал Себастьян, останавливаясь у высокого проволочно-деревянного забора. Как-то резко закончилась жилая часть города: домов поблизости не было, только этот забор с одной стороны дороги да присыпанный гравием склон холма, уводящий к лесу, – с другой.

Себастьян достал из кармана увесистый ключ и отпер висячий замок на калитке.

– Сейчас вернусь, – сказал он и скрылся за забором. Сквозь рейки Клэри удалось разглядеть приземистый дощатый дом красного цвета. Ни дверей, ни окон…

Наконец Себастьян вернулся. Улыбаясь от уха до уха, он вел под уздцы большую лошадь в яблоках, с пятном-звездой на лбу.

– Лошадь? У тебя есть лошадь? – изумилась Клэри. – Кто в наши дни верхом ездит?

Себастьян нежно погладил животное по шее.

– В Аликанте многие семьи Охотников держат лошадей. В Идрисе машины не больно-то работают, если ты не заметила. Охранные заклятия мешают. – Он хлопнул по потертому седлу, имевшему герб: восстающий из озера змей. Внизу изысканной вязью было выведено имя: «Верлак». – Залезай.

– Я ни разу верхом не ездила, – отпрянула Клэри.

– Путником управлять буду я, – успокоил ее Себастьян. – Сядешь впереди меня.

Лошадь тихонько фыркнула. Глядя на здоровенные зубы, Клэри поежилась. Не дай бог, за ногу цапнет! А девчонки в школе еще мечтают завести пони… совсем спятили.

«Ладно, смелее, – приказала себе Клэри. – Ради мамы».

Глубоко вздохнув, она согласилась:

– Твоя взяла. Едем.

* * *

Решимость Клэри длилась ровно столько, сколько Себастьяну понадобилось, чтобы вскочить в седло и пришпорить Путника. Конь сорвался с места и пулей понесся по дороге; удары копыт о землю отзывались в позвоночнике болезненным эхом. Клэри впилась ногтями в луку седла, да так сильно, что ногти оставили следы.

Дорога постепенно сужалась. По обеим сторонам от нее выросли зеленые стены густых деревьев. Себастьян слегка натянул поводья, смиряя бешеный галоп, и пульс Клэри стал замедляться вместе с топотом копыт. Постепенно, когда прошла паника, Клэри прислушалась к ощущениям. Себастьян держал поводья, обхватив ее руками с обеих сторон, так что соскользнуть с седла шансов не было. Больше того, Клэри спиной прижималась к груди парня, чувствуя его запах, похожий отчего-то на аромат черного перца, – необычный, приятный и терпкий. От Джейса пахнет мылом и солнечным светом. То есть как если бы у солнца имелся свой запах…

Клэри стиснула зубы. Она едет с Себастьяном на встречу с могучим волшебником, а сама рассуждает о том, как пахнет Джейс. Усилием воли Клэри заставила себя отвлечься на природу вокруг.

Деревья по обочинам редели; зеленый ковер местами прорезала серая каменная дорога или торчащий из травы черный камень. Сурово и по-своему красиво. Тут и там виднелись островки белых цветов, которые Клэри заприметила еще в некрополе. Они, будто снег, устилали холмы.

– Как ты узнал, где искать Рагнора Фелла? – спросила Клэри, когда Себастьян умело объезжал колею.

– У моей тетушки Элоди хватает источников информации. Она знает обо всем, что творится в Идрисе, хотя сама никогда сюда не является. Не любит покидать Институт.

– А ты? Сам ты в Идрис часто наведываешься?

– Нет. Последний раз меня приводили сюда, когда мне было лет пять. С тех пор я не встречался с дядей и тетей, так что рад вернуться. К тому же есть шанс наверстать упущенное, да и тоскливо без Идриса. Нет больше в мире такого места. Тут даже воздух особенный. Сама поймешь и заскучаешь по Идрису, когда покинешь его.

– Да, Джейс очень скучал по нему. Я думала, это из-за того, что он прожил здесь годы. Вырос тут.

– В поместье Вэйландов. Недалеко от того места, куда мы едем.

– Ты и впрямь как будто все знаешь.

– Нет, не все, – рассмеялся Себастьян, и Клэри спиной ощутила, как дрожит его грудная клетка. – Идрис околдовывает всех, даже людей вроде Джейса, которым бывать здесь противно.

– Почему ты так говоришь?

– Ну, его же вырастил Валентин. Что может быть хуже?

– Не знаю… – Клэри задумалась. – Валентин ужасный отец, да, но Джейс не ведал другой любви и доброты, кроме крох, доставшихся от Валентина. – Клэри захлестнуло волной грусти. – Джейс еще долго оставался предан отцу.

– Не верю, будто Валентин способен проявить хоть каплю доброты и любви. Он чудовище.

– Тут я с тобой согласна, да только Джейс – его сын. И был он тогда совсем маленький. Валентин любил его. По-своему…

– Нет! Такое невозможно.

Моргнув, Клэри хотела обернуться, но передумала. Когда речь заходит о Валентине, с Сумеречными охотниками лучше не спорить. Они словно с ума сходят. И винить их в этом нельзя. (Вспомнив об Инквизиторе, Клэри внутренне содрогнулась.)

– Пожалуй, ты прав.

– Приехали, – резко произнес Себастьян. Клэри испугалась: не обидела ли его. Но когда Себастьян слез с коня и подал руку, он улыбался. – Быстро мы, – сказал парень, привязывая коня к нижней ветке дерева. – Быстрей, чем я ожидал.

Он жестом пригласил спускаться, и Клэри, помедлив секунду, сползла с седла прямиком к Себастьяну в объятия.

Коленки после долгой поездки подогнулись, и вышло так, что Клэри вцепилась в Себастьяна.

– Прости, – робко извинилась она. – Я не нарочно.

– Я бы за такое не стал извиняться. – Ощутив на щеке его теплое дыхание, Клэри вздрогнула. Себастьян наконец – неохотно – отпустил ее.

Твердости, однако, в коленках совсем не прибавилось.

– Спасибо, – ответила Клэри и залилась краской. Жаль, что на бледной коже румянец проступает так четко. – И… где мы?

Она огляделась: небольшая долина среди низких холмов. Вокруг опушки сгрудились кривые деревья, голые ветви которых на фоне неба цвета голубой стали смотрелись особенно живописно. И…

– И что? Тут пусто.

– Клэри, сосредоточься.

– Здесь действуют чары? Мне обычно не приходится…

– В Идрисе чары создают более сильную маскировку. Чтобы заглянуть сквозь них, надо хорошенько постараться. – Себастьян положил ей руки на плечи и мягко развернул в сторону опушки. – Приглядись.

Клэри представила, будто скипидаром снимает с холста слой краски, под которым скрывается настоящий сюжет картины – такой мысленный трюк позволял увидеть, что прячут маскировочные чары. Проявился небольшой каменный домик с остроконечной крышей; из трубы причудливой и аккуратной завитушкой поднимался дымок. К двери вела извилистая тропинка. Струйка дыма вдруг приняла форму вопросительного знака.

– Спрашивают: кто пришел, – улыбнулся Себастьян.

Клэри плотнее запахнулась в плащ. Ветер, волнующий ровную траву, не кусал, и все же странный холодок пронзил до костей.

– Мы будто в сказку попали.

– Мерзнешь? – спросил Себастьян и приобнял девушку за плечи. Дымок моментально изменил форму: из трубы вместо вопросительных знаков стали вылетать немного кривобокие сердечки. Клэри, чувствуя себя одновременно и смущенно, и виновато – будто совершила проступок, – отпрянула от Себастьяна и поспешила к домику. Себастьян – следом. Не успели они пробежать и половину пути, как дверь распахнулась.

Клэри буквально помешалась на идее отыскать Рагнора Фелла с момента, как услышала его имя, однако ни разу не задумалась над тем, как знаменитый маг выглядит. Ну, большой, наверное, бородатый. Косая сажень в плечах… Вроде викинга.

Однако встречать гостей вышел высокий худой мужчина с ежиком черных волос. На нем были золотая сетчатая жилетка и шелковые шаровары. Глядя на Клэри с вежливым интересом, он попыхивал невероятных размеров трубкой.

Не викинг, конечно, зато хороший и давний знакомый.

Магнус Бейн.

– Но… – вымолвила Клэри и обратила дикий взгляд на Себастьяна. Тот, пораженный ничуть не меньше, смотрел на Магнуса, раскрыв рот.

– Вы… Рагнор Фелл? Маг?

Выпустив изо рта мундштук трубки, Магнус ответил:

– Не стриптизер, это точно.

– Я… – Себастьян никак не мог подобрать нужные слова. Непонятно, кого он ожидал увидеть, но определенно не Магнуса Бейна. – Мы пришли просить помощи. Я Себастьян Верлак, а это Клэри Моргенштерн, ее мать Джослин Фэйрчайлд…

– Да к черту маму, – ответил Магнус. – Без предварительной записи ко мне нельзя. Приходите позже. В марте, скажем.

– В марте? – ужаснулся Себастьян.

– Ты прав. В марте слишком дождливо. Давайте в июне.

Себастьян принял гордый вид.

– Вы, похоже, не понимаете, насколько важное дело…

– Хватит, Себастьян, – перебила его Клэри, глядя на Магнуса с отвращением. – Он тебе мозги пудрит. Помочь не сможет.

Себастьян еще больше расстроился.

– Отчего бы ему…

– Так, хватит уже, – произнес Магнус и щелкнул пальцами.

Себастьян в тот же миг замер на месте, не закрывая рта и слегка вытянув руку.

– Себастьян! – Парень застыл, словно статуя. Только грудь его слегка вздымалась и опускалась – значит, жив еще. – Себастьян? – снова позвала Клэри. Бесполезно: он не слышал и не видел ее. Тогда Клэри напустилась на Магнуса: – Что с тобой? Дури из своей трубки накурился? Себастьян за нас.

– Зато я сам по себе, сладенькая, – взмахнул трубкой Магнус. – Заморозить паренька пришлось по твоей вине. Ты чуть не выдала меня.

– Зачем притворяться Рагнором Феллом?

Магнус выдохнул струйку дыма и пристально посмотрел на Клэри сквозь сизое облачко.

– Ладно. Идем, покажу кое-что.

Он придержал для девушки дверь открытой и сделал приглашающий жест. В последний раз глянув недоверчиво на застывшего Себастьяна, Клэри шагнула через порог.

Сочащегося в окошки дневного света хватало, чтобы разглядеть большую, утопающую в тенях комнату. Пахло горящим мусором. Клэри едва слышно кашлянула, а Магнус щелкнул пальцами еще раз, и с ладони у него заструилось ярко-голубое свечение.

Клэри ахнула. В комнате царил погром: мебель разнесена в щепки, столы перевернуты, и содержимое ящиков разбросано по полу; в воздухе витают вырванные из книг страницы. Окна разбиты.

– Ночью Фелл связался со мной, попросил прийти. Я откликнулся на призыв и застал на месте вот что. Разгром и вонь демонов.

– Демонов? В Идрис им путь заказан…

– Я же не говорю, будто видел самих демонов, – без малейшей интонации напомнил Магнус. – Пахло чем-то демоническим по природе происхождения. Тело Рагнора лежало на полу. Его не добили. Когда я пришел, то нападавших не застал.

Магнус посмотрел на Клэри:

– Кто еще знает, что ты ищешь Рагнора?

– Мадлен, – прошептала Клэри, – но она погибла. Себастьян, Джейс, Саймон. Лайтвуды…

– Если знают Лайтвуды, знает и Конклав. У Валентина в Конклаве остались шпионы.