Текст книги "Обреченные любить"

Кассандра Остин
Обреченные любить

ПРОЛОГ

Олбани, Нью-Йорк, 1853

Сара Тэнтон дрожала. Она не могла справиться со страхом, от которого стыла кровь, и тонкая шаль, накинутая на плечи, была бессильна против холода, царившего в зале суда.

Адвокат сказал ей, чего ждать и что именно будет говорить Даниель, но она не поверила в это даже тогда, когда увидела, что тот уверенно идет к трибуне. Он выглядел как всегда – высокий, красивый, в безукоризненном костюме, сшитом специально для этого случая.

– Назовите свое имя, – прозвучал в тишине голос бейлифа[1]1
  зд. секретарь суда (здесь и далее прим. ред.).


[Закрыть].

– Даниель Харрисон. – Он поднял одну руку, другую положил на Библию и поклялся говорить правду, только правду и ничего кроме правды. – Это было поздно вечером в субботу, около полуночи. У моего отца в кассе хранилась большая сумма денег. Я и другие служащие должны были по очереди сторожить их до утра понедельника, пока не откроется банк.

Сара знала, что должна тщательно прислушиваться к словам, а не к звуку его голоса. Конечно, он все объяснит. И положит конец этому ужасному недоразумению.

– Я помню, что шел по аллее, ощущая странную неловкость, словно кто-то следил за мной. Но не могу сказать, что слышал или видел что-нибудь. Задней двери следовало быть запертой, но она не была даже прикрыта. Я вошел внутрь, сделал пару шагов и обнаружил Фрэнка. То есть Фрэнка Абернети. Он дежурил как раз передо мной. Он был ранен, и я опустился на колени, чтобы помочь ему, но в это время услышал на аллее какой-то звук. Я бросился к выходу и увидел, что она убегает.

– Вы хотите сказать, что увидели женщину, которая в настоящее время находится в зале суда?

Сара смотрела на знакомое лицо, ожидая, когда взгляд голубых глаз обратится на нее. И это случилось.

– Да. Это она.

Саре понадобилась целая минута, чтобы осознать случившееся.

Почему, Даниель? – мысленно вскричала она. Я думала, ты любишь меня. Мы строили планы на будущее…

Конечно, Сара не сказала этого вслух. Просто молча смотрела в ледяные голубые глаза. Даниель отвернулся первым.

Она просидела еще целый час, выслушивая показания. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание от боли. Наконец она встала вместе со всеми остальными, тюремщик взял ее за руку и вывел из зала суда. Как обычно, по пути в камеру к ним присоединился ее адвокат.

Сара видела окружающий мир только тогда, когда смотрела в большое окно на площадке между вторым и третьим этажом. Тюремщик по привычке дал ей постоять там, чтобы перевести дух. Только тут к Саре вернулся дар речи.

– Скажите Даниелю, что я хочу его видеть.

Адвокат отвернулся от нее и тоже посмотрел в грязное окно.

– Мисс Тэнтон, эта мысль мне не нравится, – после долгой паузы сказал он.

– Пожалуйста, – взмолилась она. – Я должна его видеть!

Выражение лица адвоката не изменилось.

– Как пожелаете, мисс.

И он стал спускаться по лестнице, даже не удостоив Сару взглядом. Девушка и тюремщик медленно пошли дальше.

Саре казалось, что она уже расхаживает по камере несколько часов, представляя себе торопящегося к ней Даниеля. Но чем дольше она ждала, тем больше боялась предстоящих объяснений. В конце концов она услышала голоса и звяканье ключей. Дверь открылась. На пороге стояли тюремщик и ее адвокат.

– Даниель? – прошептала она, вопросительно глядя на них.

– Он отказывается идти к вам, мисс Тэнтон. Вам лучше поспать.

С этими словами адвокат повернулся и вышел из камеры. Тюремщик двинулся за ним.

Сара не смогла последовать этому совету. Когда на следующее утро она вошла в зал суда, ее глаза ввалились, а измученное тело сотрясала дрожь. Она заняла место рядом с адвокатом.

– Всем встать. – Звонкий голос бейлифа заставил зрителей подняться на ноги. Сара следила за тем, как вошедший судья занял свое место. Потом она села вместе с остальными, но бейлиф добавил: – Обвиняемая должна стоять.

Рука адвоката легла на ее локоть и заставила снова встать.

– Сара Тэнтон, вы признаны виновной в грабеже и оскорблении действием, – объявил судья. – Вам есть что сказать?

Сара проглотила комок в горле и отрицательно покачала головой. Она не смогла бы говорить, даже если бы хотела.

Судья нахмурился.

– Вы необычайно упрямы, юная леди. Учитывая, что вы нисколько не раскаиваетесь в содеянном, я приговариваю вас к двадцати годам заключения в тюрьме Оберн. Если когда-нибудь в будущем с вашей помощью деньги мистера Харрисона будут найдены, суд пересмотрит приговор.

Молоток судьи стукнул по столу, и Сара поморщилась.

– Всем встать, – сказал бейлиф.

Сара повернулась к публике, надеясь еще раз увидеть Даниеля и попросить его о помощи. Тюремщик взял ее за руку и повел за собой, но она продолжала глядеть в зал. Даниель шел по проходу, повернувшись к ней спиной. Она попыталась окликнуть его, но с губ сорвался лишь шепот:

– Даниель…

Он обернулся, и взгляды их встретились. Выражение его лица было непроницаемым.

Пальцы тюремщика крепко сжались на ее запястье, и Сара поняла, что она пытается вырваться.

– Даниель! – выкрикнула девушка, и ее вывели из зала.

ГЛАВА 1

Окрестности Форт-Ливенуорт,

свободная территория Канзас, 1859

Хозяин фургона сидел у дощатого стола, постукивал карандашом по седым усам и задумчиво смотрел на молодую женщину. Хотя она не была высокой, но стояла так прямо и так гордо держала голову, что не казалась маленькой. Ее каштановые волосы, в лучах солнца отливавшие рыжим, были зачесаны назад и не скрывали кроткого лица, резко контрастировавшего с напряженной позой. Мягкие карие глаза, казалось, просили о помощи.

Она повернулась и посмотрела на стаю черных дроздов с таким удовольствием, что мужчина посмотрел на них сам, а потом начал снова с любопытством разглядывать ее. Что особенного в стае крикливых птиц?

Пит Милберн считал себя знатоком людей. Сейчас он ясно видел, что эта Сара Тэнтон очень упряма. Если он откажет ей, она попросится к кому-нибудь другому.

Сара отвела от щеки прядь волос, повернулась и посмотрела ему в глаза.

– Ну что, мистер Милберн?

Он втянул в себя воздух и медленно выдохнул.

– Мисс Тэнтон, боюсь показаться невежливым, но скажу вам честно: мне нужен человек, который мог бы править фургоном. Потому что, пока не вернется Ривер, Райсу придется работать за двоих. Вы умеете управлять волами? – В его вопросе слышалась нотка надежды.

Сара посмотрела на травянистый берег, где паслись эти добродушные твари. Они были такими огромными, что ее уверенность в себе несколько поколебалась.

– Не знаю, сэр. Именно поэтому я не купила повозку и волов. Все, что мне требуется, это…

– Припасы, чтобы пересечь континент, – понимающе кивнул Милберн. – Но, мисс Тэнтон, этот караван не перевозит пассажиров.

– Может быть, я научусь, сэр. – Она умоляюще посмотрела на него.

Он снова вздохнул, взял карандаш, уставился в лежавшую перед ним книгу и на верхней свободной строчке вывел: «Сара Тэнтон. Май, 3, 1859». А в колонке, где значились суммы, полученные от других путешественников, написал: «Нанята».

– Мистер Милберн, я… – начала она.

– Райс! – крикнул он через плечо, не слушая ее, а потом уже более мягко спросил: – Где ваши вещи?

Не успела Сара вымолвить в ответ и слова, как неуклюжий подросток лет тринадцати-четырнадцати подошел к хозяину.

– Райс, это Сара Тэнтон. Она будет помогать Эли. Найди место для ее вещей в переднем фургоне.

– Помогать Эли? – Мальчишка сначала посмотрел на Сару, а потом наклонил светловолосую голову. – Но Эли…

– Не спорь, малыш! – Милберн поднялся с места и улыбнулся Саре. – Прошу прощения, мисс Тэнтон, но мне нужно кое с кем поговорить. – Он взял шляпу и вышел, оставив их вдвоем.

Райс с сомнением посмотрел вслед хозяину, и Сару охватило дурное предчувствие.

– У меня всего один сундучок, – осторожно сказала она.

Сара приехала из города на попутной телеге, и сундучок стоял там, где его сгрузил возница. Райс оказался сильнее, чем можно было предположить, и вдвоем они без особого труда донесли ее вещи до переднего фургона.

– Спасибо за помощь, мистер Райс, – сказала Сара.

– Ерунда, мэм. Только я никакой не мистер. Просто Райс, и все.

– А разве у тебя нет уменьшительного имени? – с улыбкой спросила она.

– Нет, мэм. – Мальчик вспыхнул. – Я приготовлю вам место. – И он так поспешно стал забираться в фургон, что чуть не упал.

Сара улыбнулась и опустилась на деревянный сундучок. В нем было все ее имущество, поэтому желание сесть на крышку казалось вполне естественным.

Здесь, в середине луга, где кончается Восток и начинается Запад, сидит Сара Тэнтон со всем своим богатством, с усмешкой подумала Сара. Она еще могла бы добавить: «где прошлое встречается с будущим», но ее размышления неожиданно прервали.

Из-за фургона вышел старик, увидел ее и остановился как вкопанный.

– Что вы здесь делаете? – Сара поднялась на ноги. Тем временем старик подошел к повозке и ворчливо спросил: – Что здесь вообще происходит?

– Ох, Эли, – послышался голос Райса. Потом раздался какой-то скрип, шарканье, и наконец мальчик высунул голову из крытой повозки. – Эли, это мисс Тэнтон. Мисс Тэнтон, это Эли. – И мальчик широко улыбнулся, довольный тем, что продемонстрировал хорошие манеры.

– Это мне ничего не говорит, – заявил старик.

– Ну да. – Райс стал очень серьезным. – Мистер Милберн… он нанял ее, ну, чтобы помогать тебе. – Теперь его улыбка выражала не радость, а надежду.

Эли смерил Сару взглядом.

– Это мы еще посмотрим. Только ничего не переставляй, пока я не вернусь.

И он торопливо зашагал к фургону с припасами, где находился импровизированный кабинет Милберна.

Сара с ужасом посмотрела ему вслед. У нее не было возможности замолвить за себя слово, а она чувствовала, что этот старик ни за что не согласится работать с ней. Она повернулась к Райсу, чтобы поблагодарить его за помощь.

Тот выпрыгнул из фургона и опустил прикрепленный на петлях задний борт.

– Эли не такой плохой, – успокаивающим тоном произнес мальчик, схватил сундучок Сары и сунул его в фургон.

– Что ты делаешь? – испугалась она. – У тебя будут неприятности.

– Нет, мэм. Мистер Милберн – босс. А Эли… ну, это просто Эли. – Райс кивнул, пытаясь придать своим словам большую убедительность.

Но Сара не могла успокоиться.

– А что он делает?

– То, что нужно мистеру Милберну, – последовал ответ. Похоже, Райс догадался, что объяснение вышло путаным, и добавил: – Вообще-то главным образом готовит еду. И помогает чинить всякие поломки.

Старик вернулся явно раздосадованным. Он велел Райсу разжечь огонь и стоял рядом, пока камни и дрова не легли так, как ему было нужно. Когда он отпустил мальчика, тот помахал Саре рукой и трусцой побежал прочь. Сара помахала ему в ответ, обернулась и встретила мрачный взгляд Эли.

– Ну да, Пит нанял вас, все верно, – проворчал он. – Только вы совсем не то, что было у меня на уме. Я говорил, что мне нужен помощник получше, чем этот никчемный мальчишка.

Сара решила, что разумнее всего будет промолчать.

Эли поднял задний борт и с помощью цепей закрепил его параллельно земле. Соорудив таким образом импровизированный стол, старик вынул из маленького буфета жестянки и кухонную утварь.

– Раз так, придется терпеть, – пробормотал он. – Но долго ты здесь не продержишься. Мы уже видели несколько фургонов, которые ехали обратно. Когда надумаешь бросить это дело, сможешь вернуться с одним из них.

Сара почувствовала, что обязана что-то сказать.

– Мистер Эли… – начала она.

– Я не собираюсь называть тебя «мисс Тэнтон», так что нечего величать меня мистером, – перебил ее он. – Я Эли, а ты Сари. Если тебе это не нравится, мне на это плевать.

– Нравится, сэр, – солгала она. – Что я должна делать?

– Делать? Ничего. Только держаться от меня подальше.

Сара, наблюдая за быстрыми движениями Эли, подумала, что он моложе, чем ей показалось вначале. Правда, его морщинистое лицо загорело до такой степени, что напоминало дубленую кожу, волосы, выбивавшиеся из-под обвислых полей черной шляпы, были темными, а серые глаза – ясными.

Содержимое миски вскоре превратилось в густую массу, которую Эли размешивал деревянной ложкой.

– Какая-то городская девчонка решила податься на Запад, и Пит сразу размяк. – Он слепил из теста лепешки и выложил их на тяжелую чугунную сковородку с ручкой. – Совсем он стал плохой, вот что. И упрямый как мул. Уж в чем-чем, а в мулах я разбираюсь! – Постепенно его слова перешли в нечленораздельное ворчание. Он накрыл сковородку железной крышкой и сунул ее прямо в огонь. – Небось, думала, что лепешки можно жарить только на плите? – Он явно надеялся шокировать Сару, но увидел ее спокойный взгляд и выразил свое недовольство очередной порцией ворчания.

Потом Эли бросил в котелок, в котором что-то булькало, щепоть приправы и поставил на откинутый борт оловянные миски и чашки. Первым к ним присоединился Райс, потом подошел Милберн.

Сара видела, что другие путешественники тоже собрались вокруг костров и принялись за вечернюю трапезу. У некоторых из них были столы и складные табуреты, но большинство сидели у костров прямо на земле и держали миски на коленях.

Сара взяла свою порцию и присела на ящик рядом с Питом. Похлебка была горячей, в ней попадались куски мяса непонятного происхождения, но ей и в голову не пришло спросить об этом. Лепешки не пропеклись, но она и тут промолчала, стараясь есть медленно и не показывать, насколько проголодалась.

Зато Райс не стеснялся; он ел вдвое больше, а времени на это тратил вдвое меньше. Впрочем, видимо, Эли ничего другого от него и не ждал.

– Это моя третья поездка на Запад, мисс Тэнтон, – заявил мальчик в перерыве между блюдами.

– Не хвастайся, – осадил его Эли. – До проводника тебе еще далеко.

Сара улыбнулась мальчику, и он просиял в ответ.

– Когда-нибудь я им стану, Эли. Я буду разведчиком, как Ривер. Он говорит, что мы отправимся утром. Это правда, мистер Милберн?

Милберн усмехнулся.

– Травы для волов достаточно. Так что завтра выезжаем.

Мальчик не смог скрыть радости и издал ликующий вопль.

Милберн засмеялся.

– Можешь сообщить об этом остальным.

Мальчик с готовностью вскочил и отставил миску.

– Ривер говорит, что он с нами не поедет. Это тоже верно, мистер Милберн?

– Мы подождем его у Форт-Кирни, если он не нагонит нас по дороге. – Он обнял мальчика за плечи. – Ты постараешься заменить его. Правда, сынок?

– Да, сэр! – ответил тот, а Эли что-то пробормотал себе под нос насчет глупых мальчишек.

Помогая ему мыть и убирать посуду, Сара чувствовала, что у нее сжимается сердце. Завтра… Завтра пути назад не будет и то, что она скрыла от Милберна, потеряет свое значение.

– А ты не из болтливых, верно? – спросил Эли.

Сара от неожиданности вздрогнула, и ей пришлось несколько раз вдохнуть и выдохнуть, чтобы справиться с собой.

– Я привыкла все делать молча. – Заметив его любопытный взгляд, она пояснила: – Потому что всегда работала одна.

Эли продолжал мыть посуду, не сводя с нее глаз.

– Не думаю, что ты запаслась одеялами и прочим барахлом, – заявил он, поставив на место последнюю миску и закрыв дверцу буфета.

– У меня в сундучке есть одеяла, – возразила она.

Он насупился.

– Можешь спать в фургоне. И ложись пораньше. Здесь встают не в полдень, это тебе не город.

Когда Эли ушел, Сара чуть не засмеялась.

Когда же я в последний раз вставала не на рассвете? – задумалась она. Внезапно ей вспомнились вечеринки, ночная жизнь Олбани и Даниель. Как она могла забыть обо всем этом? Это было в другой жизни, с другой Сарой… Она вздрогнула и залезла в фургон, приказав себе не думать о Даниеле.

Внутри было темно и тесно. Повсюду стояли аккуратно сложенные ящики и коробки, а над головой была натянута парусина. С полотнищ свисали завязки, с помощью которых можно было наглухо задраить любое отверстие.

Сара прошла в фургон и распустила их. Она отыскала в темноте свой сундучок, вынула шкатулку из орехового дерева для драгоценностей и провела пальцем по цветку, вырезанному на крышке. Это была самая дорогая ее вещь – подарок, полученный от Даниеля много лет назад. Досадуя на себя за то, что ударилась в меланхолию, Сара открыла шкатулку и сложила туда вынутые из волос шпильки. Нужно либо отделить счастливые воспоминания от печальных, либо вовсе не думать о Даниеле, сказала она себе.

Расстелив одеяла на полу между ящиками, Сара завернулась в них и стала прислушиваться к доносившимся снаружи звукам. Она пыталась расслабиться, но вдруг поняла, что стискивает край одеяла до боли в пальцах. Образы, возникавшие в мозгу, были слишком живыми, и, хотя она понимала, чем они вызваны, это не помогало. Тогда Сара выбралась из фургона и вдохнула свежий вечерний воздух.

Она не знала, сколько прошло времени, но костры догорали и лагерь постепенно успокаивался. Тихо, чтобы никого не потревожить, Сара расстелила одеяла чуть в стороне от лагеря. Земля была не тверже, чем деревянный пол, а звезды над головой дарили душевный покой, о котором в тесном фургоне было нечего и мечтать.

Она проснулась от шума. Хотя было еще темно, мужчины собирались в группы и готовили еду. Их костер уже горел. Возле него суетился Эли. Сара потянулась, собрала одеяла и отнесла их в фургон.

Когда она вернулась, Эли бросил на нее кислый взгляд.

– Для тебя осталось не так уж много работы.

Сара решила, что он нарочно дал ей поспать, чтобы потом упрекнуть. Оказалось, завтрак уже готов. На ящике у костра стоял кофейник; Эли держал в руках длинную ручку сковородки, в которой шипел и потрескивал бекон.

Расставив оловянные миски и чашки, Сара подошла к костру погреться. Утро стояло прохладное. Она вдохнула запах древесного дыма, бекона, свежего кофе и внезапно ощутила чувство свободы.

Жаль, что я не Райс, промелькнуло у нее в голове, тогда можно было бы закинуть голову и радостно заулюлюкать. Интересно, что подумал бы тогда обо мне Эли…

Райс пригнал волов; пришел Милберн и начал запрягать их.

Предложить им свою помощь или заняться завтраком, чтобы освободить Эли? – задумалась Сара. Хоть бы кто-нибудь сказал, чего от меня ждут… На языке у нее вертелось немало вопросов, но замкнутое выражение лица Эли заставило Сару промолчать.

Когда Милберн и Райс подошли к костру, Эли протянул им завтрак.

– Можно мисс Саре ехать со мной? – спросил Райс, протягивая миску за добавкой.

Милберн рассмеялся.

– Думаю, Эли захочет поговорить с ней о ее обязанностях. Так что как-нибудь в другой раз.

Сара перевела взгляд с надувшегося Райса на мрачного Эли и почувствовала себя не в своей тарелке, но постаралась не показать этого.

Прошло больше часа, прежде чем она забралась на сиденье рядом с Эли. Милберн созвал людей, описал маршрут к Форт-Кирни и объявил порядок следования фургонов, который должен был постоянно меняться, чтобы одним и тем же людям не пришлось постоянно ехать позади и дышать пылью.

Он представил собравшимся преподобного Флинора, молодого человека с пышной шапкой темных волос, и тот пригласил всех принять участие в воскресных службах.

– Подождите минутку! – Сквозь толпу проталкивался коренастый мужчина с грубым лицом. – Я не хочу тратить время понапрасну, пока преподобный будет молиться за наши души. Мы должны двигаться как можно быстрее и проезжать как можно больше.

В толпе начался ропот, но трудно было сказать, было ли это осуждение или одобрение. Милберн поднял руку.

– Мы избежим долгих остановок, если будем следить за состоянием фургонов и упряжи. Кроме того, и люди и животные нуждаются в отдыхе. Если сможем, то по воскресеньям будем останавливаться.

Властность, прозвучавшая в его голосе, заставила смутьяна попятиться. Сара увидела, что к нему подошли двое приятелей такого же сорта. У того, что помоложе, был синяк под глазом. Наверняка с кем-то подрался, подумала она.

Наконец Эли помог Саре забраться на сиденье переднего фургона, сел рядом и принялся ждать. Вскоре Милберн махнул шляпой. Эли прикрикнул на волов, щелкнул кнутом над их спинами, и фургон двинулся вперед.

Сара глубоко вдохнула прохладный утренний воздух. Пели птицы; в траве время от времени попадались цветы.

Знакомые места оставались позади. Она выглянула из фургона и бросила прощальный взгляд на раскинувшийся за рекой Форт-Ливенуорт. Над городом развевался флаг. Позади тянулся караван. Вслед за Милберном в неизвестность ехало тридцать шесть фургонов.

– Что, обратно захотелось? – спросил Эли.

– Нет. Просто хочу запомнить этот момент.

Эли посмотрел на нее и нахмурился. Несмотря ни на что, он испытывал любопытство. Что заставило ее отправиться на Запад и почему она совсем одна? Но женщины любят поболтать. Он готов был поспорить на свои коренные зубы, что к концу дня все узнает.

Когда солнце поднялось выше, Сара надела соломенную шляпу, лежавшую у нее на коленях. Поля закрывали ей обзор, но зато защищали глаза и волосы от палящих лучей. Кроме того, она поняла, что шляпа спасает ее от любопытных взглядов Эли.

В полдень Милберн жестом показал, что пора остановиться. Эли развернул фургон углом к дороге, Райс сделал то же самое, остальные последовали их примеру. Все наскоро перекусили, проверили состояние животных и упряжи и меньше чем через час снова тронулись в путь.

Вернувшись на свое место, Сара подумала, что следовало бы расспросить Эли о ее обязанностях. А вдруг он скажет, что от нее никакого толку? Она пыталась придумать доводы в свою защиту, когда Эли нарушил молчание:

– Сари, как ты думаешь, для чего Пит тебя нанял?

Она решила не давать прямого ответа.

– Я хочу отработать дорогу и питание, но кто-то должен сказать мне, что я должна делать.

Эли фыркнул.

– Хочешь сказать, что ты умеешь выполнять приказы?

Это прозвучало вызывающе. Сара была уверена, что сумеет справиться со всем, вот только править волами… Она плохо представляла, как запрягать их, а сами они казались ей такими огромными…

Эли следил за ней, ожидая ответа. Наверное, он принял ее молчание за сомнение.

– Попробуйте поручить мне что-нибудь, сэр, – наконец сказала она.

Казалось, этот ответ удовлетворил его; по крайней мере, он больше не сказал ни слова, так что теперь Сара могла беспрепятственно наслаждаться природой и думать о будущем. Но будущее было слишком неопределенным, а прошлое всегда оставалось при ней. Казалось, оно состояло из одного Даниеля Харрисона.

Интересно, сильно ли изменили Даниеля эти шесть лет? Когда Сара вернулась домой, никто не мог сказать ей, куда он уехал. Впрочем, с ней вообще мало кто хотел разговаривать, и, хотя у ее бывшего тюремщика было несколько газет, о Даниеле он не говорил ни слова. Наверное, так захотела семья Харрисонов.

Скорее всего, дела у Даниеля идут неплохо, решила Сара. С отцовскими деньгами это было немудрено. Может быть, он открыл собственный магазин или занялся чем-нибудь более интересным – конечно, с одобрения отца…

На юго-западе собирались тучи. Сара не могла оторвать от них глаз. Они наползали друг на друга так же, как ее воспоминания, и, казалось, скоро в них накопится больше гнева и боли, чем можно вытерпеть.

Она быстро отогнала от себя эту мысль. Разве можно плакать, когда рядом сидит Эли?

Когда караван достиг ущелья, из которого вытекал полноводный ручей, Милберн снова дал сигнал остановиться. Эли заставил упряжку сделать длинную дугу, пристроился позади последнего фургона и в последний момент развернул волов так, чтобы они оказались за пределами круга.

Потом он послал Сару собирать хворост.

Она уже нашла несколько голых веточек, как вдруг женщина, работавшая рядом, тревожно вскрикнув, споткнулась и потеряла равновесие. Вязанка была слишком велика для маленьких рук незнакомки, и сушняк посыпался на землю. Женщина сердито топнула и бросила последнюю оставшуюся в руках ветку.

– Позвольте помочь вам, – предложила ей Сара.

Женщина отряхнула с рукавов грязь и кору. Тонкая ткань поношенного платья туго обтягивала ее круглый живот. Она неловко наклонилась, чтобы поднять хворост, и Сара поспешно опустилась рядом на колени.

– Эти веточки прогорят слишком быстро, а ходить за ними второй раз не хочется, – пояснила женщина, подхватывая вязанку, и Сара помогла ей подняться. – Меня зовут Марта Уильямс.

– А меня – Сара Тэнтон.

– К сожалению, я не могу помочь вам, – извиняющимся тоном сказала Марта, когда Сара начала собирать хворост для себя.

Та улыбнулась.

– Ничего, я справлюсь.

– Слава Богу, это ветки. Я слышала, что когда мы заедем подальше в прерию, нам придется жечь… – Марта нагнулась и прошептала ей на ухо: —…буйволиный навоз. – Она сморщила нос.

Сара окинула ее недоверчивым взглядом. Они вернулись вместе и расстались только у фургона с припасами.

– Я вижу, ты не слишком торопилась, – раздался позади голос Эли.

Сара вздрогнула и выронила вязанку. Ее реакция заставила Эли попятиться. Подбирая хворост, она смущенно пробормотала, не глядя на него:

– Прошу прощения.

– Эли, вечно ты пугаешь женщин и детей. – Милберн взял ее за локоть и помог подняться.

– Спасибо, – пробормотала она и торопливо понесла хворост в указанное место.

Нужно было держать себя в руках, подумала Сара, но тон Эли показался ей слишком знакомым.

Следующее утро выдалось холодным и дождливым. Сара накинула на плечи одеяло и начала помогать Эли готовить завтрак. Кое-кто вынес из фургонов тенты, чтобы прикрыть костры. Эли фыркнул и сказал, что бережет свой для настоящего дождя.

Когда с завтраком было покончено, Райс спросил:

– Ну что, Эли, сегодня мисс Сара поедет со мной?

Тот сунул сковородку в задок фургона и мрачно посмотрел на улыбавшегося мальчика.

– Ну да. Если только ей самой хочется ехать с несмышленышем.

Но ни тон, ни слова Эли не подействовали на довольного мальчика.

– Вы ведь хотите ехать со мной, правда, мисс Сара?

Она тоже была довольна, но постаралась не показать этого, чтобы не обидеть Эли.

– Я думаю, это будет правильно, – осторожно ответила она.

Милберн подъехал к ним и остановился рядом с Эли.

– Половина каравана еще не готова.

– Даю им пять минут, – заявил Эли.

– Будь твоя воля, ты бросил бы их еще у Миссури, – усмехнулся Милберн и поехал дальше.

Пока он не дал сигнал к отправке, Сара провела время в приятной компании. Райс рассказал ей, что у Милберна есть охрана и разведка и лучшего проводника нет на всем Западе.

– Он хочет сделать так, чтобы с нами был врач, – похвастался мальчик. – Вот почему Ривер встретится с нами только в Форт-Кирни. Мистер Милберн сказал, что врач готов отправиться с нами, но тот еще не приехал, и Ривер остался его ждать. Этот караван считается лучшим еще и из-за Ривера. Он работает не только на армию, но и на компанию дилижансов и все знает про индейцев. Он обещал подарить мне шкуру гремучей змеи, чтобы сделать из нее ленту для шляпы. Я его лучший друг!

Мальчик говорил с таким пылом, что Сара не могла не улыбнуться.

– Ты тоже член команды мистера Милберна? Где он тебя нашел?

Райс гордо улыбнулся.

– Я сирота, но мой дедушка и мистер Милберн были закадычными друзьями. Когда я остался один, мистер Милберн хотел отдать меня в школу, но я часто слышал о том, как они с дедушкой воевали в Мексике, и напомнил ему об этом. – Райс снова улыбнулся, и Сара представила себе, как он убеждал Пита. – Теперь я стараюсь помогать ему изо всех сил, а то он пошлет меня в эту школу.

Лицо мальчика стало серьезным. Сара посмотрела на него и сказала:

– Думаю, тебе не о чем волноваться.

Когда вечером она чистила картошку для похлебки, над ее ухом раздался звонкий голос:

– Я Эйми. Мне четыре года!

Сара подняла голову. Перед ней стояла маленькая темноволосая девочка с короткими косичками.

– Моя мама тоже чистит картошку, – важно сообщила она. – У тебя есть конфета?

– Боюсь, что нет, – улыбнулась та, – но друзья не хуже конфет. Меня зовут Сара. А твоя мама не будет тебя искать?

– Нет, – просто ответила малышка.

Сара отложила нож, вытерла руки о передник и поднялась.

– И все же думаю, что надо сказать ей, где ты. – Она взяла малышку за руку и попросила ее показать дорогу к их фургону. У костра стояла, что-то помешивая в котелке, та самая женщина, с которой Сара познакомилась, собирая хворост.

– Я вижу, вы подружились с моей Эйми, – улыбнулась она.

– Вот видишь? Она не волнуется. Я уже большая. – Девочка подошла к деревянному ящику и заворковала над ним.

– Эйми, не буди маленького! – строго сказала ей мать и со вздохом повернулась к Саре. – Придется попросить Тома сделать уздечку и для нее тоже. – Она кивком показала на маленького мальчика, привязанного метровой кожаной уздечкой к колесу фургона.

Сара сказала, что будет рада визитам Эйми, но напомнила девочке, чтобы та предупреждала об этом мать. Потом она попрощалась и вернулась к своему фургону.

– Пока ты ходила болтать с соседями, мне пришлось заканчивать все самому, – буркнул Эли, не сводя глаз с котелка.

Сара хотела объяснить, почему отлучилась, но почувствовала, что все ее доводы прозвучат как оправдание.

– Извините, – только и ответила она.

Эли хмуро посмотрел на нее. Она отвернулась и начала вытаскивать из буфета оловянные миски.

В этой женщине есть что-то странное, подумал Эли. Она предпочитает молчать даже тогда, когда может поспорить.

– Все складывается замечательно, потому что было много дождей, весна только начинается, а мы – один из первых караванов! – выпалил Райс.

Теперь они с Сарой почти все время ехали вместе, если не считать двух-трех раз в день, когда им приходилось идти пешком. Тогда Райс вел упряжку и полностью скрывался за плечом левого заднего вола. Вечерами ему на смену приходил немногословный Эли.

– О чем ты говоришь? – с улыбкой спросила Сара.

– Сегодня суббота! – пояснил он и, увидев удивленное выражение ее лица, заговорил медленнее: – Если здесь хватит травы для скота, завтра мы будем отдыхать. Мистер Милберн сказал, что до Орехового ручья совсем недалеко. А когда мы рано останавливаемся, вечером бывают танцы!

Сара по-прежнему ничего не понимала.

– Тебе хочется потанцевать с какой-то девушкой? – спросила она.

Райс усмехнулся.

– Нет. Я танцую со всеми девушками. Ничего получается. Меня научил Ривер. Он тоже танцует со всеми девушками. Мисс Сара, а вы умеете танцевать?

– Когда-то умела, но теперь, наверное, танцы стали совсем другими. – Ей не хотелось вспоминать о танцах прошлых лет и теплых руках Даниеля.

Как и надеялся Райс, Милберн рано привел караван к сочному пастбищу у ручья. Как только волов отпустили пастись, на свет появились банджо, скрипки и тут же сам собой организовался маленький оркестр.

Танцы начались почти сразу же. Райс моментально исчез, бросив Эли одного готовить ужин и ворчать.

– Эли, ты что, никогда не был молодым? – спросил его Милберн.

– Не помню, – буркнул в ответ тот.

Сара следила за танцорами. Мятые ситцевые наряды женщин в полумраке выглядели не хуже вечерних туалетов. Даниель любил танцевать и покупал мне красивые платья для танцев, невольно вспомнилось ей…