Текст книги "Фэй. Сердце из лавы и света"

Катарина Херцог
Фэй
Сердце из лавы и света

Katharina Herzog

FAYE – HERZ AUS LICHT UND LAVA

© 2019 Loewe Verlag GmbH, Bindlach

Серия «Young Adult. Немецкое магическое фэнтези»

© Лунюшкина Д., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

Посвящается Лили,

которая хочет жить в мире,

где есть место магии.

Сначала появились тепло и холод.

Морозный и туманный район Нифльхейма[1]1
  Нифльхейм – в германо-скандинавской мифологии один из девяти миров вселенной, земля льдов и туманов, место обитания ледяных великанов.


[Закрыть] по одну сторону, а на другой – Муспельхейм[2]2
  Муспельхейм – огненное царство, страна огненных великанов. Нифльхейм и Муспельхейм – два первозданных мира, сформировавших вселенную вокруг Мирового Дерева.


[Закрыть] – море пылающего пламени.

Между ними было только большое зияющее ущелье Гиннунгагап[3]3
  Гиннунгагап – первичный хаос, мировая бездна в скандинавской мифологии. Пустое пространство между Нифльхеймом и Муспельхеймом, существовавшее до появления первых живых существ и упорядоченного мира.


[Закрыть]. Здесь, в этой огромной пустоте, между светом и тьмой, должна начаться вся жизнь.

В столкновении льда и пламени.

Пролог

– Скорее, нам нужно идти к водопаду.

Девушка толкнула юношу и побежала. Дома, в Германии, она едва могла пробежать сотню метров, не сбив дыхание. Однако здесь, в Исландии, ей намного проще. Она была быстрее ветра. Ее ноги почти скользили по мягкой траве. Госпожа Винтер – учительница физкультуры – обрадовалась бы, если бы увидела ее сейчас.

Она задорно засмеялась и, когда услышала его дыхание позади себя, побежала еще быстрее. В Исландии все ее чувства обострились. Здесь она воспринимала все гораздо ярче: аромат маков и маленьких желтых цветов, названий которых она не знала, бескрайнее синее небо и пышный зеленый луг, звонкое щебетание птиц. Или же все казалось намного ярче, красивее, лучше с тех пор, как она узнала его?

Как только они достигли водопада, где вода на ярком солнечном свете переливалась серебром драгоценных камней, он догнал ее.

– Тебе не убежать от меня, – парень обнял девушку.

Она прикоснулась к его лицу и нежно провела большими пальцами по скулам. Он был так красив: его мягкие волосы, спадающие на невероятно голубые глаза, его веснушки на носу, его губы… Каждый раз, когда он ее целовал, она не могла сдержать дрожь.

– О чем ты думаешь? – спросил он. – Каждый раз, когда так морщишь лоб, ты о чем-то думаешь.

– О маках, – она старалась избежать его пристального взгляда. Девушка наклонилась и сорвала один с бледно-зеленым стеблем. – Ты открывал бутоны, когда был маленьким, чтобы увидеть, какой цвет в нем спрятан? Красный не был чем-то особенным для меня. Но с белым и розовым всегда было чувство, будто я нашла сокровище, – она раскрыла бутон. – Красный! Как жаль! – девушка провела кончиками пальцев по лепесткам.

Он пожал плечами и прижал ее к себе еще ближе.

– Мне не нужны никакие сокровища, – прошептал он ей, – я уже нашел свое.

Парень прилег на траву, а девушка положила голову ему на грудь. Он нежно гладил ее длинные темные волосы, а она прислушивалась к тихому биению его сердца и думала: «Можно ли умереть от счастья?» Солнце согревало ее своими лучами, а вокруг танцевали прекрасные темно-синие бабочки…

Она могла бы провести вечность в его объятиях, слушать его дыхание, но вскоре другие выпускники школы будут интересоваться, где она. Лучше вернуться. Она ненадолго отпросилась и, если не появится к ужину, госпожа Винтер и другие учителя начнут беспокоиться.

Мысль о том, что через три дня придется с ним попрощаться и что она не увидит его, пока не закончит школу, уже сейчас разбивала ей сердце. Теперь она не могла представить свою жизнь без него, хоть и знала его всего несколько дней. Приподнявшись, она с тоской посмотрела на него. Его глаза были закрыты, рот приоткрыт. Травинка качалась в такт дыханию. Она убрала спутанную прядь волос с его лба.

– Ты чего? – он сонно моргнул, глядя на нее.

– Пора возвращаться, – сказала она. – Я была с тобой слишком долго. Если не успею к ужину, у меня будут проблемы.

– До ужина еще много времени. Я же рассказывал тебе, что здесь время идет гораздо медленнее.

Но она думала иначе. Ей казалось, что с ним время летело намного быстрее. Слишком быстро.

– Мне действительно уже пора, – вздохнув, она села и подняла за собой столб крошечной пыльцы. Ей сразу же захотелось чихнуть. К сожалению, даже здесь у нее была аллергия. Она полезла в карман куртки, чтобы вытащить салфетку, и ее пальцы коснулись шелковой материи. Она вытащила ее и вздрогнула, когда увидела, что держала в руке. Несколько минут она смотрела на зеленый шарф, купленный перед отъездом в Исландию. Все твердили, что здесь всегда холодно. Раньше она никогда этого не замечала, но теперь все тепло, которым успела проникнуться за это время в Исландии, внезапно исчезло. По ее коже пробежали мурашки.

Даже не взглянув на него, она вскочила и побежала через луг обратно к дереву. Теперь она бежала еще быстрее. Страх подгонял ее. Страх оказаться в ловушке этого рая навсегда.

Наконец она добралась до могучего бузинного дерева, ветви которого раскинулись так широко, что накрывали почти всю поляну. Она ударилась о ствол, и сидевшие на нем синие бабочки испуганно улетели. Но перед ней не открылось ниши, через которую она могла бы проскользнуть обратно. Она пыталась раздвинуть кору до тех пор, пока ее ногти не сломались, а кончики пальцев не начали кровоточить. В отчаянии она ударила по дереву кулаками. В конце концов она сдалась и упала на землю. Ее родители, лучшая подруга Соня и кот Юстус, она больше никогда их всех не увидит! Ей вдруг захотелось вернуться даже ради учителей.

В горле будто что-то застряло, она застонала, закрыв лицо руками.

– Дорогая… – парень догнал девушку и теперь снова стоял напротив, тяжело дыша.

Она убрала руки от лица и вскочила.

– Зачем ты это сделал?

Он взял ее за руку, но она тут же вырвалась, будто обожглась.

– Не трогай меня. И не смей мне врать! Зачем ты положил шарф мне в карман? Ты же сам говорил, что если я захочу вернуться домой, то должна оставить что-нибудь свое возле бузинного дерева.

Он поднял руки в умоляющем жесте.

– Я боялся. Боялся, что ты оставишь меня.

– Я бы никогда этого не сделала, – всхлипнула она.

– Но ты так сильно любишь свой мир!

– И поэтому ты хочешь запереть меня в своем?

По ее щекам текли слезы.

– Мне очень жаль, – он протянул руку и попытался убрать слезы с ее лица, но девушка все равно оттолкнула его.

– Ты все испортил! Убирайся! – прокричала она.

Он отпустил руку.

– Я ненавижу тебя и больше не хочу видеть!

Парень поник, опустил голову, затем развернулся и ушел.

Глава 1

Синий «Фольксваген», микроавтобус Лиама, припарковался в Английском саду[4]4
  Английский сад – крупнейший парк Мюнхена, выполненный в стиле английского ландшафтного дизайна.


[Закрыть] и был почти полностью поглощен тьмой.

– Ты действительно уверена, что хочешь это сделать? – Доро умоляюще посмотрела на меня своими лисьими глазами. – Представь, что вас поймают. Будет много проблем.

Я нервно окинула взглядом мрачный переулок. Я не боялась, что меня поймают. Кто бы добровольно оказался на улице в это время суток и в такую непогоду? Гораздо больше я боялась темноты. Никогда не любила ночь. Но я не могла признаться в этом Лиаму, так что должна была покончить со всеми сомнениями как можно скорее.

– Я уверена, что ничего плохого не произойдет. Когда все закончится, позвоню тебе, – я обняла Доро и побежала сквозь проливной дождь, натянув капюшон на лицо.

Лиам сидел в автобусе и курил. Увидев меня, он открыл окно и бросил сигарету на мокрый асфальт.

– Эй, Фэй! Малышки у тебя?

– За кого ты меня принимаешь? – я открыла свой рюкзак и показала ему пять черенков, которые срезала с клумбы.

– Они стали огромными. Я дал тебе семена всего несколько дней назад, – он одобрительно улыбнулся. Я была рада, что на улице темно. Мое лицо горело, и я, должно быть, вся покраснела.

Лиам был таким классным. Он жил в своем автобусе и провел все лето на свежем воздухе. В основном в поймах реки Изар. Однажды я была у него. Мы всю ночь лежали на крыше автобуса и болтали. Лиам рассказал мне о своей квартире, где долгое время чувствовал себя запертым в четырех стенах. Он изучал политологию в Мюнхенском университете. От него пахло лесом, и, как и я, он любил растения. Вот почему Лиам основал Зеленых Дьяволов – группу, которая старалась сделать наш город зеленее. Я все еще не могла поверить, что несколько месяцев назад он спросил меня и Доро, не хотим ли мы присоединиться к ним.

Все это очень беспокоило мою маму. То, чем мы занимались сегодня вечером, было немного незаконным. Но в конце концов, кому мы причиняем вред, если просто сажаем анютины глазки на островках безопасности или сбрасываем бомбы из семян в клумбы на безлюдных улицах? Мы делали доброе дело для общего блага. Даже если некоторые с этим не согласны. Особенно полиция. Недавно двоим из группы пришлось заплатить штраф за то, что ночью они посадили кольраби перед зданием местного парламента. Есть ли что-нибудь безобиднее кольраби? Не думаю!

И поэтому Лиам решил, что пора провести контратаку. Он собирался посадить травку в пустой цветочный горшок у входной двери полицейского участка, и я согласилась ему помочь, потому что считала несправедливым заплатить штраф в несколько сотен евро за рассаду овощей ну и потому что Лиам очень симпатичный парень.

Лиам припарковал автобус в переулке. Полицейский участок был одним из тех уродливых зданий, которые полностью сделаны из стекла и бетона. Было освещено только одно окно, к счастью, находившееся недалеко от входной двери и цветочного горшка.

Мы вышли из машины и пошли к участку. Теперь дождь лишь моросил, но по всей улице уже расплывались огромные лужи. Мои конверсы тут же промокли.

Лиам остановился рядом с уличным фонарем, от которого исходил тусклый свет.

– Ты сажаешь растения, я стою на стреме.

– Я думала, что мы сделаем все наоборот, – в конце концов, это была его идея.

– Нет. Ты намного опытнее меня, – он закурил.

О да, нужно было практиковаться во вдавливании черенков в землю, прежде чем идти на такое дело – эта мысль не выходила у меня из головы.

– Ты сделаешь это, – он подтолкнул меня к полицейскому участку.

– У тебя есть фонарик? – место, где стоял цветочный горшок, выглядело довольно темным.

– Зачем? Ты хочешь, чтобы тебя поймали?

– Нет. Но … я могла бы ослепить копов, если бы они меня нашли.

Несмотря на то, что Лиам был в капюшоне, я заметила, как он приподнял брови.

– Конечно, можешь. Или ударить их по голове.

– О’кей. И без него справлюсь, – я глубоко вздохнула.

Осматриваясь, я прокралась вперед, пытаясь не обращать внимания на тени. Вместо этого сосредоточилась на звуках, которые издавали мои конверсы, когда я шла по мокрому асфальту.

Подойдя ближе, я заметила, что цветочный горшок стоял полностью в темноте. Но когда добралась до него, туча на небе исчезла, и мягкий лунный свет начал освещать место нашего «преступления».

С чувством облегчения я открыла рюкзак, вытащила оттуда небольшие грабельки и начала рыхлить землю в горшке.

– Что ты там делаешь? – сдержанно крикнул Лиам. – Ты не должна заботиться о внешнем виде, просто сажай чертовы растения.

– Но земля такая твердая…

– Да, и что? Просто делай, как тебе говорят! – я чувствовала, как он начинает нервничать.

Пока он расхаживал по улице, я осторожно вдавила первый черенок в землю. Потом следующие три. На последнем я почувствовала, как мой телефон вибрирует в кармане. Мысленно проклинала Доро за то, что она звонила мне в это время – я же сказала, что свяжусь с ней сама! Затем я увидела, как Лиам отчаянно машет мне сигаретой в руке.

Черт! Это было предупреждением! Я сразу упала на колени.

Входная дверь полицейского участка открылась, и я услышала чьи-то шаги. Кто-то подошел к горшку, за которым я пряталась, и закашлялся. Затаив дыхание, я выглянула из-за цветочного горшка. Всего в нескольких метрах от меня был полицейский средних лет с пивным животиком и огромным шнобелем. Он разговаривал по телефону. Испугавшись, что меня заметят, я снова спряталась.

– Еще час, и я буду с тобой, моя ягодка, – прошептал он в свой мобильник.

Ягодка! Он действительно назвал свою девушку или жену ягодкой? Хотя меня миллион раз стошнило бы от таких нежностей, я все еще сидела в своем укрытии.

Ягодка что-то ответила, на что полицейский засмеялся.

– Хо-хо, ты в красном. Мой любимый цвет. Я с нетерпением жду нашей встречи, – он понизил голос. – Хочешь знать, что надето на мне?

Что это за глупый вопрос? Старый чудак был в форме. В конце концов, он на дежурстве, и Ягодка это знала.

– Я дам тебе подсказку, – хриплый тембр голоса полицейского навел меня на ужасную мысль, что я была слишком наивна в разборе таких диалогов.

– Они маленькие, черные и…

О нет! Неудивительно, что он вышел из участка, чтобы поговорить по телефону. По крайней мере, теперь я должна была закрыть уши, прежде чем навсегда останусь с моей первой психологической травмой.

– …из кожи. Я знаю, тебе такое нравится.

О нет! Слишком поздно! Травма получена. Моя психика не подлежит восстановлению. Теперь, когда стало ясно, какое нижнее белье носит полицейский и его Ягодка, эти двое почти попрощались, и после множества поцелуев в трубку: «Я люблю тебя», «Я люблю тебя больше» и «Нет, я люблю тебя больше» – разговор был окончен.

Я уже было вздохнула с облегчением, но услышала, как расстегивается молния – и сразу после этого чрезвычайно подозрительное журчание. О нет! Я немного отодвинулась вперед и задела грабли, лежащие рядом со мной. Раздался скрежет металла об асфальт.

– Здесь кто-то есть? – спросил полицейский. Хриплое мурлыканье в его голосе исчезло.

Глава 2

Офицер застегнул ширинку и подошел ближе. Я поняла это по его дыханию и звуку шагов. Мой взгляд остановился на черных ботинках на шнуровке, лунный свет падал на мокрый асфальт. Я затаила дыхание. Он осветил улицу фонариком своего мобильного телефона. Я могу попасть под этот свет. Если бы полицейский увидел грабли, он бы подумал, что я одна из Зеленых Дьяволов. Если бы он мог отличить дерево от цветка, то понял, что я только что посадила в горшок. О боже! В какую глупую ситуацию я только что вляпалась. Меня подставили! Мое сердце забилось быстрее. Почему я влезла во все это? И что мне теперь делать? Если бы только у меня было кольцо, как у Фродо, или плащ-невидимка, как у Гарри Поттера! Что-то магическое, с помощью чего я бы исчезла. В любой момент меня может заметить этот коп. Он найдет меня! Его ботинки совсем рядом. Я не могла вспомнить, когда последний раз была так сильно напугана.

«Пожалуйста, уходи», – мысленно умоляла я, но знала, что это было напрасно. Фонарик уже осветил мои колени и конверсы. Смирившись с судьбой, я закрыла глаза, но затем услышала треск, и свет погас.

– Дерьмо! – выругался полицейский.

Я открыла глаза и стала думать, что же произошло. Мало того, что туча снова закрыла луну, фонарик мобильного тоже исчез. Полицейский нажимал на экран телефона с мрачным лицом. Мобильный все еще не работал, и он с очередным проклятием положил его в задний карман и направился в полицейский участок.

Я подождала еще немного. Потом засунула в рюкзак последний непосаженный черенок и, дрожа, подкралась к Лиаму.

– Молодец! – Лиам уже успел сесть в машину и протянул руку, чтобы я дала ему пять.

Я очень неуверенно хлопнула по его ладони. Мне скорее просто повезло. Какое совпадение, что телефон полицейского сломался в тот момент, когда он чуть не заметил меня!

– Неужели коп действительно пописал в цветочный горшок?

Я кивнула.

– Я понятия не имею, выжила ли травка после этого.

– Конечно. Она переживет все что угодно, – ухмыльнулся Лиам. – Будет весело, когда общественность узнает, что растет перед полицейским участком.

Он завел мотор и повез меня домой.

* * *

– Завтра вечером ты в деле? – спросил он, припарковав машину перед многоквартирным домом, где живем мы с мамой. – На некоторых стенах в районе станции можно сделать граффити из мха.

– Конечно, – ответила я, хотя предпочла бы ответить «нет». То, что произошло сегодня с черенками травки, и все варианты развития событий у полицейского участка засели у меня в голове. Мама была бы в ужасе, если бы меня поймали.

– Отлично. Я заеду за тобой в девять. Сначала мы можем выпить.

Он наклонился и просто погладил меня по щеке большим пальцем. О боже! Он собирался меня поцеловать. Я чувствовала его дыхание, его губы почти касались моей щеки, мое сердце замерло.

– Скажи мне, – небрежно продолжил он, не прекращая нежного прикосновения, – как поживает гибискус, который я дал тебе несколько недель назад?

Какой к черту гибискус? Он серьезно? Наши лица находились всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и я определенно не думала сейчас о цветах. Но, вероятно, это показывает, как сильно Лиам любит растения. Как-то он увидел наполовину засохший цветок на оживленной улице, пожалел его, выкопал и отдал мне, чтобы я его выходила.

Я закашлялась.

– Это не гибискус. Но в остальном у растения все хорошо. Оно выросло почти по пояс и непрерывно цветет.

– Ты серьезно? Оно уже цветет? Когда я приеду за тобой завтра, ты должна показать мне. У тебя действительно талант к садоводству, – лицо Лиама приблизилось ко мне, и я уже собиралась закрыть глаза в ожидании поцелуя, когда вдруг черная тень внезапно появилась на лобовом стекле.

Мы резко отодвинулись друг от друга.

Птица ударилась о стекло. Я выпрыгнула из машины. Это был ворон. Он ошеломленно сел на асфальт и покачал головой.

– Эй! Отвали! Кыш! – Лиам вышел из машины и попытался прогнать птицу.

Птица пошевелила крыльями, но осталась на месте. Лиам вернулся к водительской двери и посигналил.

– Ты чокнулся? – резко сказала я ему. – Ты сейчас разбудишь всех в округе. Кроме того, ворон может быть ранен.

– Да и что с того? Может, ты еще вызовешь ему «Скорую»? Он чуть не разбил мне лобовое стекло!

– Я посмотрю, смогу ли ему помочь.

– Бред! С ним все нормально, – он шагнул к ворону. С ужасающим криком тот поднялся в ночное небо и улетел.

Я закатила глаза.

– Мог бы быть и подобрее. Я должна идти! – Если мама проснется от гудка, я не хочу, чтобы она видела меня в машине Лиама. Она думает, что он слишком стар для меня… Хотя ему всего двадцать два.

– Какая жалость, – Лиам улыбнулся. – Мне бы хотелось посидеть и поговорить с тобой еще немного. Мы сегодня отлично провели время, милая!

Милая! Вау! Ладно, когда что-то касалось микроавтобуса, Лиам все воспринимал в штыки, но у него явно были другие достоинства. Он снова наклонился ко мне. Вот оно, самое время! Я приоткрыла губы, совсем чуть-чуть, ведь мне не хотелось показаться слишком навязчивой. Но его губы коснулись всего лишь моей щеки.

– До завтра! – сказал он, снова завел мотор и уехал.

Глава 3

– Фэй, открой уже дверь, нам звонят!

– Разве ты не можешь сама это сделать? – Я не ждала гостей. До прихода Лиама оставалось два часа. Я погладила по чешуйчатой спинке Налу, мою ящерицу.

– Нет, я в душе. Поторопись, оп-оп!

Оп-оп? Я что, похожа на лошадь? Я положила ящерицу обратно в террариум. Жду не дождусь завтрашнего дня, когда мама наконец-то улетит в Исландию. Неделя без ее командного тона была бы для меня действительно полезной. Когда она рядом, мне приходится убираться, делать за нее работу по дому и учить математику.

Мама просто не понимала, что мне приятнее окружить себя чем-то живым, а не какими-то глупыми мертвыми числами. Но пока я не закончу школу, мне придется с этим мириться. Хочу просто сдать экзамены и затем изучать биологию, я что, многого прошу?

В дверь снова позвонили. В этот раз довольно настойчиво.

– Фэй!

Я раздраженно простонала и направилась в сторону двери.

– Да иду я уже!

– Добрый вечер, ты здесь живешь?

В шоке я отступила на пару шагов назад. За дверью стояли двое полицейских.

– Да, а что? – мое сердце забилось быстрее. Черт! Мне только удалось забыть о вчерашнем вечере. Неужели полицейский из Лактанги просто притворился, что вернулся в участок, а вместо этого незаметно проследил за мной и Лиамом? Должно быть, так и было. Как еще копы могли узнать, где я живу?

– Я офицер Краус, – сказал один из полицейских. Он был примерно того же возраста, что и моя мать, у него были светло-каштановые волосы и угловатый, чисто выбритый подбородок. – А это мой коллега Шлеммер, – они оба держали удостоверения личности перед моим носом. – Ты одна дома?

– Нет, с мамой.

– Можно с ней поговорить? – спросил полицейский с рыжими волосами.

Могла ли мама что-то натворить? Ну нет, вряд ли. Я даже не могу представить.

– Она в душе. Что вам от нее нужно?

– Нам сообщили, что в этом доме есть растения, состоящие в списке запрещенных законом наркотических веществ, – сказал Краус.

Его взгляд буквально выжигал во мне дырку. О нет! Последний росток травки. Он все еще в моем рюкзаке. Почему я не выбросила его?

– Наркотики? Быть того не может! – солгала я.

– Кто пришел? – спросила мама. Фоном я слышала шум воды в ванной.

– Полиция. Ты можешь подойти?

Тишина.

– Ты ведь шутишь?

– Нет, я серьезно, – к сожалению, мне пришлось воздержаться от язвительных комментариев, потому что главный полицейский выглядел довольно угрожающе. Вся его поза была такой напряженной, как будто он боялся, что я собираюсь оттолкнуть его и сбежать, закинув на плечо мешок с наркотиками.

Звуки воды исчезли, и через несколько мгновений мама вышла из ванной. На ней был халат, а ее мокрые длинные темные волосы спадали на плечи.

– Что-то случилось? – она нервно теребила пояс халата, а я тихонько пинала свой рюкзак, чтобы как можно незаметнее скрыть его в гардеробной.

Все повторилось: Краус и Шлеммер, вот удостоверения личности, незаконные растения в квартире… Глаза мамы становились все больше и больше, но, как и я, она придерживалась мнения: этого не могло случиться! Но, к сожалению, моя мать не звучала так уверенно, как я.

– Можем ли мы посмотреть квартиру? – спросил офицер Краус, но это больше походило на приказ, чем на вопрос.

– Конечно, заходите! Вы знаете, моя дочь любит растения. С самого детства, – бормотала мама по дороге в зимний сад. – Она постоянно рыхлит землю, что-то сажает, пересаживает… Она даже разговаривает с растениями. И, как видите, они сходят с ума по ней, разве это не удивительно? Она точно унаследовала это не от меня. Однажды в подростковом возрасте я засушила декоративный кактус, – она засмеялась. – Взгляните!

– Выглядит здорово! – удивился рыжеволосый коп. Он казался впечатленным, и, если бы я не была так сильно напугана, мне бы это польстило. Потому что зимний сад был моей гордостью. В нем росли лимонные и апельсиновые деревья, ароматный жасмин, две вашингтонии, настурции, львиное ухо. Страстоцвет и каллистемон цвели особенно красиво. В качестве вишенки на торте была ящерица Нала, которая лежала в террариуме под ярким светом и загорала.

Сквозь листья пальмы я заметила третьего полицейского. Скрестив руки за спиной, он стоял прямо перед нашим зимним садом. Неужели Шлеммер и Краус приказали ему ждать там, чтобы я не сбежала через окно?

Также я увидела нашего соседа Юнга. Он просто выносил мусор, как обычно в перчатках. Сосед украдкой взглянул на нас, в то же время пытаясь отпугнуть свободной рукой ворона, который удобно устроился на мусорном баке. Была ли это та самая птица? Ворон остался сидеть, угрозы Юнга его ничуть не впечатлили.

– Цапни этого глупца за руку! – тихо пробормотала я.

Пакет с мусором упал на землю. Банановая кожура, огрызки яблок и остатки салата тут же разлетелись по асфальту, а наш сосед запрыгал, как кролик. Он наверняка ворчал, я видела это по его сердитому лицу, ворон все еще держал его за руку. Птица прочитала мои мысли, или это простое совпадение?

Как бы больно ему ни было, сосед это заслужил.

В отличие от меня, полицейский Краус совершенно не был заинтересован в том, что происходило на улице. Даже удивительная красота природы в моем зимнем саду его не покорила. Он поправил куст, за которым Лиам просил меня присмотреть.

– Ты знаешь, что это такое?

– Конечно. – Разве он не знает, что это? – Это мак-самосейка. Обычно в это время года он больше не цветет, но здесь, в зимнем саду, в конце октября все еще тепло и… – нервно продолжала я, потому что Краус смотрел на меня с неподвижным выражением лица и скрестил руки на груди, – …растения здесь всегда цветут немного дольше, чем в дикой природе и…

– Не держи нас за дураков, – отрезал он. Офицер настолько сильно сдвинул брови, что между ними образовались две складки.

Я сжала губы.

– Это. Обычный. Мак.

– И что ты собираешься с ним делать? – мягко спросил Шлеммер, его коллега. Он явно был тем самым хорошим полицейским, но его вопрос поставил меня в тупик. Что я буду делать с растением? Я взглянула на офицера. Он был симпатичным.

В любом случае мало что можно сделать с маком. Все это знали. Народная медицина приписывала ему успокаивающее действие, но это не было доказано наукой.

Однако, чтобы не молчать, я сказала, что иногда добавляла засушенные лепестки мака в домашний травяной чай.

– Они красиво смотрятся даже в мыле или любых других уходовых средствах. Такая оригинальная косметика нравится моим друзьям.

Брови Крауса поднялись от негодования.

– Ты еще его и друзьям своим толкаешь?

Ну, если это сейчас так называется, то да. Я кивнула.

– Семена тоже? – что-то скрывалось в выражении его лица, и я начала задаваться вопросом, не мог ли он сам принимать наркотики. Что его так заинтересовало в этих маках?

– Да, их тоже. В большинстве случаев я просто срезаю цветок, а мои друзья сами сушат листья. Поскольку в следующем году я сдаю выпускные экзамены, мне нужно много учиться, и, к сожалению, у меня нет времени ни на что другое, – я сердито взглянула на свою мать.

– Хорошо. Этого достаточно, – Краус внезапно стал очень довольным. Он повернулся к моей маме. – Я должен попросить вас и вашу дочь поехать вместе с нами в полицейский участок.

– Потому что она добавляет сушеные листья мака себе в чай? – мама выглядела такой же ошеломленной, как и я.

– Нет. Потому что она незаконно торгует снотворным маком.