Текст книги "Я, ангелица"

16

– Готова? – спросил Белет, когда на следующее утро я спустилась в просторную гостиную на первом этаже его особняка. Она была обставлена так же, как и остальные помещения, – лишенная безвкусицы, полная великолепия и богатства, совсем как декоративная шкатулка с драгоценностями.

Сегодня я должна была навестить родителей, встретиться с ними спустя столько лет. С одной стороны, я с нетерпением этого ждала, я ужасно по ним соскучилась, но с другой… Что будет, если я не оправдаю их ожиданий? Может, не такую дочь они хотели?

Я хорошо их помнила, хотя мне было всего десять лет, когда они погибли в автокатастрофе. Глупая смерть. Пьяный водитель уснул за рулем и влетел прямо в их машину на одной из дорог варшавского пригорода.

Мне очень повезло, что мой брат был старше меня на десять лет. Благодаря своей расторопности он получил надо мной опеку. Если бы он был моложе, то мы оба попали бы в детский дом и, вполне возможно, нас бы разлучили.

Ради меня Марек бросил учебу. Перевелся на заочное, чтобы иметь возможность работать днем. Семью он заводил только сейчас, когда ему было уже за тридцать. Я многим ему обязана, он действительно пожертвовал очень многим ради меня.

Не могу дождаться, когда расскажу родителям о том, какой он замечательный.

Узнаю ли я их вообще? У меня были четкие воспоминания, усиленные постоянным разглядыванием фотографий, но они могли измениться. В Раю наверняка были парикмахеры, визажисты, стилисты. Может, они помолодели? Или хотя бы слегка изменили свою внешность?

В загробном мире необязательно было выглядеть так, как в момент своей смерти. Можно было отмотать время на много лет назад и вернуться к своему облику в прошлом или отправиться в будущее. Таким образом, дети не оказывались вечно запертыми в своем маленьком теле, а старики в сгорбленном, разрушенном временем и болезнями.

Я ужасно по ним скучала. Появление в моей жизни дьяволов принесло мне немало бед, но и какую-то пользу тоже. Благодаря им я снова увижу родителей.

– Вики? Дорогая, что-то случилось? – вернул меня к реальности голос Белета.

Я посмотрела на него.

– Нет-нет. Все хорошо. Я думала о родителях.

– Я пойду с тобой, познакомлюсь с ними, – широко оскалился он.

Это была не очень хорошая идея. Мои родители были гораздо более религиозными, чем я. После их смерти я перестала ходить в храм, но теперь собиралась это исправить.

Белет определенно не может пойти со мной. Маме и папе общество дьявола наверняка бы не понравилось.

– Лучше не надо, – возразила я.

– Почему? – нахмурился он. – Ты же не стесняешься меня?

Меня так и подмывало кивнуть, но я не хотела его обижать.

– Просто хочу побыть с ними наедине, – сказала я.

Он облегченно улыбнулся и понимающе кивнул. Видимо, мое объяснение его удовлетворило.

– Дай я хотя бы отвезу тебя к ним, потому что сама ты туда не попадешь.

– Откуда ты знаешь, где они живут? – Уровень моей настороженности тут же подскочил.

– Проверил на всякий случай, – пожал он плечами. – А! Расскажи мне о вечеринке, на которую ты сегодня пойдешь на Земле. Я с удовольствием составлю тебе компанию.

Этого мне еще не хватало. Там наверняка будет Петруша, а мне хотелось с ним поговорить. Я уже достаточно остыла и могла это сделать без слез, криков и (надеюсь) рукоприкладства.

– Это вечеринка у моего однокурсника. Там будут мои друзья.

– Азазель, наверное, тоже захочет пойти, – предупредил меня Белет.

У меня есть идея: пригласим еще и Смерть и путто Бориса в качестве ее спутника. Такая веселая компания точно не останется без внимания…

– Я не согласна, чтобы даже ты туда шел, не говоря уже об Азазеле, – проворчала я.

– Дорогая, и это твоя благодарность? Мы же забрали тебя в Рай. К твоим родителям. Думаю, ты можешь сделать исключение и хотя бы раз позволить нам сопровождать тебя на Земле.

– Мне бы не хотелось…

– Вот как? – Он состроил грустное выражение лица. – К тому же я считаю, это не подлежит обсуждению. Кто знает, не попытается ли ангел Мороний добраться до тебя там, когда меня не будет рядом.

Хм, я совсем о нем забыла. Не думаю, что его грандиозный план состоял в том, чтобы наброситься на меня с ножом или пламенным мечом, но кто его знает. Я вызвала у него интерес, а это, как утверждали дьяволы, было опасно.

Может быть, стоит согласиться, чтобы Белет пошел со мной? Так, чтобы перестраховаться?

Хм, это наверняка не пойдет на пользу возможному возобновлению моих отношений с Петреком.

Только хотела ли я возобновлять эти отношения?

– Я не согласна на Азазеля, – пробормотала я с кислой миной, постепенно сдаваясь.

Дьявол начал убеждать меня, что бедный Азазель так одинок с тех пор, как расстался с Клеопатрой, и что ему нужно немного развлечься, и что он будет вести себя прилично.

– Ты лично будешь за ним следить, чтобы он не наделал глупостей. Ясно? – предупредила я, стараясь сохранить хоть каплю достоинства.

– Я не могу так сразу согласиться на твои условия. – Он подошел ко мне так близко, что мне пришлось сделать шаг назад, чтобы не касаться его. – Тебе придется предложить мне кое-что взамен. Я не буду присматривать за Азазелем бесплатно.

– Торгуйся с кем-нибудь другим, – проворчала я. – Либо ты идешь присматривать за Азазелем, либо не идешь вообще.

Белет состроил обиженное лицо.

– Ты изменилась, Виктория… Когда-то ты не стала бы так резко возражать. Когда-то я мог втянуть тебя в эту сладкую игру обещаний.

– Сладкую только для тебя.

– Ты ранишь меня, – схватился он за грудь. – Ты же знаешь, что я чувствую к тебе.

– Я знаю, что ты говорил о чувствах. У меня нет уверенности в том, что твои чувства правдивы.

На его лице снова появилась улыбка.

– Я с радостью тебе это докажу.

– Пожалуй, не стоит.

– Ты стала жестче, Вики. Мне это нравится. Хочешь быть главной? Грезишь о кожаных ремнях, плетках, наручниках?

– Извращенец! – выкрикнула я.

В ответ он искренне рассмеялся и тепло посмотрел на меня. Снова он надо мной подшучивал.

Наконец мы смогли покинуть его резиденцию. Перед ней уже стоял «Ламборгини Дьябло», но не кроваво-красный, как раньше, а белоснежный. Видимо, в Раю Белет не хотел выделяться.

Пока мы ехали, я внимательно разглядывала Аркадию из окна. Мое внимание привлекли парки. Их было так много! Выглядели они типично, совсем как земные места отдыха на природе.

Но от парков на Земле их отличала одна существенная деталь: в каждом райском парке стояло по дюжине богато украшенных чаш на узких ножках диаметром около метра. Одни были ниже, другие выше – высотой примерно со стол. Над многими чашами нависали люди, растерянно заглядывая внутрь. Рядом всегда был фонтан и несколько глиняных кувшинов, стоявших возле него.

Интересно, что это такое?

Спустя довольно долгое время Белет наконец остановился перед неприметным голубым домиком с серебряной крышей.

– Это здесь, – объявил он. – Точно не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Я отрицательно покачала головой.

Отворив низкую калитку, я вошла на территорию дома. К двери вела узкая дорожка, вымощенная большими овальными камнями, похожими на гальку.

Белет не уезжал. Видимо, он ждал, когда я войду внутрь.

Не успела я подняться на крыльцо, как дверь отворилась. На пороге стояли два человека, которых я не видела уже очень давно.

Мои родители.

Хотя я изо всех сил старалась сдержаться, я расплакалась, как ребенок. Женщина, которая была именно такой, какой я ее запомнила, прижала меня к груди. Они совсем не изменились! Мужчина враждебно посмотрел на сопровождавшего меня дьявола, втащил нас внутрь домика и быстро закрыл дверь.

– Мамуля! – Я прижалась к ней еще сильнее.

Сзади нас неловко обнял папа. Мы, плача, простояли так довольно долго. Мама все время повторяла:

– Моя любимая Викуся, моя Викуля, принцесса моя.

Добрых десять лет никто меня так не называл. Эти глупые уменьшительные имена исчезли вместе с ней.

Я не могла в это поверить. Все было так, как мне запомнилось в детстве. Ее голос, ее запах, ее прикосновения.

– Я так по вас скучала, – заикаясь, прошептала я.

– Знаем, милая, знаем. – Папа погладил меня по голове.

Наконец мы устроились на диване в гостиной. Я села между ними. Мы все время касались друг друга, чтобы удостовериться, что это правда, что мы действительно встретились.

– Мне было так без вас плохо, – призналась я.

Я посмотрела на маму. Она была совсем другой – невысокая блондинка с круглым ртом. Зато характером я пошла в нее. Мой брат всегда так говорил.

Сейчас она сидела, держа меня за руку, и болтала как заведенная.

В отца, в свою очередь, я пошла внешностью. Те же слегка вьющиеся каштановые волосы, крупный, на мой взгляд, нос, широкая улыбка. Папа сейчас сидел молча, глядя на меня с улыбкой.

Я приняла эстафету у мамы и начала рассказывать, что происходило со мной и Мареком с тех пор, как они умерли. Это был очень долгий рассказ. Меня только удивило, что они ничему не удивлялись. С интересом слушали мое повествование, но никаких дополнительных вопросов не задавали.

– Что-то не так? – спросила я в конце. – Вам совсем неинтересно.

– Нет! Дорогая, вовсе нет! – быстро возразила мама. – Просто мы все это видели отсюда.

Я потеряла дар речи. Так это правда? Наши близкие действительно видят все сверху? В любое время? О, черт побери! Они что, видели, что мы до брака делаем с Петреком?! Я почувствовала, что краснею.

– Но как? – заикаясь, спросила я.

– Умершие через окна могут смотреть на Землю и подглядывать за своими близкими, – объяснил мне папа. – Конечно, мы смотрели не все время, но мы в курсе самых важных событий в твоей жизни.

– Да? Всех?

Это же настоящая катастрофа!

– Нет, конечно, нет. – Мама рассмеялась из-за выражения моего лица. – Страж окон не позволяет заглядывать слишком часто.

– Вернее, я бы сказал, он цензурирует то, на что мы можем смотреть, – поморщился папа. – Например, он всегда велел нам уходить, когда ты шла на свидание с этим своим парнем… Как далеко зашли эти отношения? Марек как-то это контролирует? Мы знаем, что он с ним знаком, но доверяет ли он ему? Что он о нем думает?

Мама успокаивающе похлопала отца по руке.

– Дорогой, заканчивай этот допрос. Она же взрослая и имеет право делать то, что захочет.

– Лишь бы ей не пришлось бросить учебу из-за резкого увеличения массы тела… – мрачно пробормотал папа.

Чувство юмора я, видимо, унаследовала от него…

– А теперь вы расскажите, как ваши дела, – попросила я. – Как вам здесь живется? Слава богу, вы оба попали в Рай!

Я и представить себе не могла, если бы меня отправили в Аркадию, а самого близкого мне человека – в Ад. Такая разлука на целую вечность казалась абсолютно чудовищной! Правда, Клеопатра упрямо утверждала, что выдержать с кем-то несколько тысячелетий невозможно, потому что обоим в конце концов становится скучно.

Это всегда удивляло меня в брачной клятве. Она намекала, что после смерти больше не нужно оставаться женатыми, что это своеобразный метафизический развод. Я была рада, что мои родители все еще были вместе. Я не представляла их себе по отдельности.

– Нам здесь просто замечательно, – сказала мама. – У нас есть все, чего мы ни пожелаем. Мы можем делать все, что нам хочется. Можем и ничего не делать, если появится такая прихоть, и просто отдыхать. Кроме того, мы не стареем и даже можем стать моложе, если захотим.

В этом отношении все совпадало. В Аду было точно так же.

Я только не понимала людей, которые после своей смерти не захотели омолодиться и предпочли остаться в своем изношенном теле.

Например, одна прелестная старушка Анна Ковальская, которая по собственному желанию отправилась в Ад, потому что собиралась его изменить, предпочла остаться старой. Не знаю почему. Может быть, она просто сроднилась с вязаными свитерами и платком на голове? Или думала, что так она будет выглядеть более правдоподобно, проводя свою кампанию против стрингов?

Или она просто боялась, что, став молодой, она сама начнет их носить?

– А со Смертью вы познакомились? – спросила я. – Она симпатичная.

Вернее, симпатичное. У Смерти не было пола. Вот к чему приводит, когда ты единственная в своем роде и не можешь найти себе парня.

Интересно, Борис бы ей понравился? Он немного ниже ее. Они вполне подходят друг другу по росту.

– Немного страшная, – сказал папа.

– И такая… неприметная, – добавила мама. – Но давайте не будем говорить о ней, а то меня дрожь пробивает. Расскажи нам об этом Петреке. У вас уже все серьезно?

– Мы пока решили сделать перерыв в отношениях, – призналась я. – Мы поссорились.

Мама сделала обеспокоенное лицо.

– Как это? Из окна он казался таким милым парнем. Глаз с тебя не сводил, ходил с тобой повсюду, делал все, о чем ты его просила. Такой очаровательный! Приносил тебе цветы без повода.

Последний аргумент был для нее решающим. Я заметила в гостиной много ваз, и большинство из них были заполнены. Папа до сих пор приносил ей цветы. Просто так, лишь бы увидеть ее улыбку и восторженный взгляд.

С самого раннего детства я помнила, что в нашем доме всегда пахло розами. Возвращаясь с работы, папа часто приносил маме небольшой подарок в доказательство того, что весь день думал о ней.

– Ну, да, но мы поссорились.

Родители многозначительно переглянулись.

– Во всем виноваты эти дьяволы, – заявила мама. – Тебе стоит перестать с ними общаться. Ты должна вернуться на Землю и быть нормальной девушкой, а не бродить по загробным мирам.

– Если бы не дьяволы, я бы не встретила вас спустя столько лет, – робко заметила я.

Мама пришла в легкое замешательство, но папу не удалось сбить с толку.

– А случаем, не из-за дьяволов ли ты умерла? Знаешь, как мы с мамой переживали? Особенно то, что ты попала в Ад?! Ты и так отошла от веры, но чтобы попасть в Ад?

– Дьявол переиграл ангела, – пробормотала я в свое оправдание.

– Видимо, ты предоставила ему весомые аргументы.

Я не ожидала, что разговор примет такой оборот. Он должен был быть милым и сентиментальным, а тут вдруг мои родители меня упрекали.

Я почувствовала себя виноватой. Они в чем-то были правы. Я была далеко не ангелом. Но…

– Все это было подстроено специально, чтобы я попала в Ад. Я не виновата.

– Во всем виноваты твои дьяволы, – поддакнула мама и сурово посмотрела на папу, чтобы тот оставил эту тему в покое. – Когда ты умерла, мы следили за каждым твоим шагом…

– Если страж нас не прогонял, – вмешался папа.

– Мы так ужасно волновались за тебя, когда ты пыталась спасти людей с Искрой. А эти безумные дьяволы могли уничтожить твою душу, и ты бы больше не попала ни в один из загробных миров!

На ее лице был нарисован неподдельный ужас, словно она только сейчас осознала, что мы больше никогда бы не встретились.

Ну да… было бы довольно неприятно перестать существовать, согласна.

– Я собираюсь вернуться на Землю и остаться там, – сказала я. – Улажу только еще один вопрос в Раю и вернусь.

– Один вопрос? – выпытывал у меня папа.

– Да, а потом я избавлюсь от дьяволов и больше никогда не позволю им втягивать меня в их игры, – заявила я.

– Хорошо. – Мама немного успокоилась.

Я бы с радостью познакомилась с этим стражем. Нужно поблагодарить его за то, что он не показывал родителям всех сцен из моей личной жизни…

– А этот страж… – попыталась я сменить тему. – Кто он?

– Не меняй-ка тему, – сказал папа, не ведясь на мою уловку. – Перестань встречаться с дьяволами, слышишь? Они тебе не компания. Было бы лучше, если бы ты общалась с ангелами.

– Белет и Азазель скоро станут ангелами. Я уже сотворила им крылья. У меня ведь есть сила Искры, знаете…

– Знаю, дорогая, – тепло улыбнулась мне мама. – Я тоже ей обладаю. Ты унаследовала ее от меня.

Я решила не говорить им, что у меня, в отличие от нее, есть еще и адские силы. Если они еще этого не знают. Папе это может не понравиться.

– Не верю, что архангелы позволят им стать ангелами. Гавриил наверняка этому воспротивится, – подытожил папа.

Наступила тишина. Я обнаружила, что почти не знала своих родителей. Они умерли, когда я была слишком маленькой. Тем не менее я слепо их любила. Любила их за те десять лет близости, которые они мне дали.

Я часто задавалась вопросом, выросла бы я совершенно другой, если бы меня воспитывали именно они, а не старший брат.

– Дорогая, ты хотела что-то узнать об окнах и о страже, не так ли? – спросила мама после обеда, когда мы сидели на веранде, потягивая чай со льдом.

– Да!

– Почему бы нам не прогуляться к оконному полю, милый? – полная энтузиазма, она теперь обращалась к отцу. – Это наконец-то будет семейная прогулка!

Тот в ответ только кивнул.

Мы быстро собрались. День уже клонился к вечеру; скоро наступит розовый закат.

Подойдя к двери, я резко остановилась. На камине, среди всяких важных безделушек, рамок с фотографиями и ракушек из путешествий, лежало что-то, что туда не вписывалось.

– Откуда оно у вас? – спросила я, взяв с камина длинное черное перо.

– Нашли вчера в саду, – весело улыбнулась мама. – Это ангельское перо! Их очень редко когда можно найти: скорее всего, ангелы не теряют их по случайности. Оно принесет нам много счастья. Какой-то ангел, очевидно, нас тайно охраняет.

Я медленно положила перо на место. Этот ангел не охранял. Он наблюдал.

Мороний…

17

Вместе с родителями мы шли по узкой улочке, вымощенной мраморными плитами. Мимо нас проходили улыбающиеся люди и радостно здоровались. Все были спокойны и уравновешенны и с любопытством поглядывали на меня. Неужели они знали, кто я такая?

Видимо, да.

Дело дьяволов было беспрецедентным. Меня удивило, что Архангел Гавриил, или кто там стоит у власти, еще не выгнал нас отсюда. Во всяком случае, не выгнал меня. Мне определенно было здесь не место.

Очередная пара, идущая навстречу, поздоровалась с нами. Родители ответили машинально. Признаюсь честно, я не привыкла к чему-то подобному. На Земле прохожие так себя не вели. В Аду, который был зеркальным отражением этой якобы юдоли печали, было то же самое. Никто не обращал на тебя внимания. Полная анонимность.

В Раю я чувствовала себя обнаженной. Как будто все поголовно мной заинтересовались. Невозможно исчезнуть в толпе. Это было тревожно.

Мы вошли в один из множества парков, которые я видела по дороге. Людей там было полным-полно. В основном они теснились вокруг странных чаш на ножках, но некоторые сидели на скамейках или просто гуляли.

Родители подвели меня к одной из чаш. Я заглянула в нее. Она была пуста.

– И что теперь? – спросила я.

– Сейчас мы нальем в нее воды, – заявила мама.

Папа пошел к мраморному фонтану в виде нескольких маленьких путто с лейками. Взял глиняный кувшин, которых здесь было навалом, и зачерпнул, казалось бы, обычной воды. Через мгновение он перелил ее в каменную чашу.

Я ожидала каких-нибудь вспышек, фейерверков, внезапной тишины, но я была сильно разочарована. Вода в чаше выглядела точно так же, как в кувшине или фонтане. На ее поверхности отражались только наши лица.

– А теперь чего мы ждем?

– Стража, – пояснила мама.

Я оторвала взгляд от водной глади. Степенным шагом к нам направлялся какой-то старик, одетый в мантию. В этом отношении он напоминал мне святого Петра. Может, он тоже был святым?

Когда он подошел ближе, я заметила, что на его руках были латексные перчатки.

– Здравствуйте, дорогие мои, – поприветствовал он родителей. – Хотите посмотреть на то, что и всегда?

Они кивнули.

Старик взглянул на меня и провел рукой по бороде. Она была короче и не такой спутанной, как борода святого Петра, но все равно впечатляющей. Светло-синее одеяние вздымалось на его довольно большом животе. Я заметила, что к нему был пришит карман, из которого торчала еще одна пара латексных перчаток.

– Вижу, что дочь с вами, значит, вы, наверное, хотите увидеть сына? – убедился он.

– Пожалуйста, – попросил отец.

Я не удержалась. Мне нужно было об этом спросить. Знаю, что это невежливо, но я должна была. Меня сжирало любопытство.

– Зачем вам перчатки?

Родители сурово посмотрели на меня, словно я совершила бестактность.

Но пожилой господин не накричал на меня и не обиделся. Он только добродушно рассмеялся и ответил:

– С такой профессией очень быстро портится кожа. К счастью, смертные изобрели перчатки без талька. Я очень им за это благодарен.

Затем он опустил палец в центр чаши. На воде появились круги. Поначалу едва заметные, они становились все отчетливее. Вода начала бурлить и брызгать, как будто палец старика был раскален докрасна.

Когда он убрал руку, вода успокоилась, но наши лица в ней уже не отражались. Она напоминала экран телевизора – такой же неподвижный и блестящий. Мы увидели в ней моего брата Марека, который шел по улице со своей невестой Натальей. Значит, вот это было окно. Сквозь него можно было заглянуть в земную реальность.

Низко склонившись над водной гладью, я даже услышала, о чем они говорят, и быстро сделала шаг назад. Мне показалось очень неприличным подслушивать, как Марек шепчет Наталье, что любит ее.

Ужас…

Родители могли услышать все, что я когда-то говорила. Любое проклятие, любую ложь. Ой-ой.

Пожилой джентльмен в латексных перчатках кивал, словно читал мои мысли. Или он просто догадался, потому что у меня на лице все написано?

– О, Кароль, смотри, наш Марек купил ей цветы, – восхищенно воскликнула мама, глядя в окно.

Оба склонились над чашей так низко, что я опасалась – еще мгновение, и они коснутся носами поверхности мертвой неподвижной воды. Кто знает, безопасно ли это. Хотя, с другой стороны, страж без колебаний в течение стольких тысячелетий макал туда пальцы.

Да, родители определенно не видели ничего плохого в слежке за нашей жизнью. К счастью, страж выбирал, что им показать. Я шепнула ему:

– Спасибо.

Он весело улыбнулся.

– Если бы я всем все показывал, то в Раю было бы вовсе не так спокойно, – шепотом признался он мне.

Старик откашлялся и теперь повысил голос, чтобы его услышали и мои родители:

– Нельзя слишком часто заглядывать в жизнь смертных – есть риск сделаться от этого зависимыми. Время от времени можно заглядывать, чтобы увидеть, что происходит, но нельзя постоянно следить за близкими.

Мама поморщилась, услышав слово «следить». Кажется, в какой-то мере она воспринимала так то, что они с отцом делали.

Старик пожал плечами и шепнул мне:

– Стараюсь, как могу.

Затем он повернулся и пошел к другой паре, которая выжидающе смотрела на него. По пути к ним он прошел мимо высокого блондина.

Мороний с широкой улыбкой направлялся к нам. На нем был типичный ангельский наряд. Крылья он спрятал, чтобы они ему не мешали. Тем не менее все его узнавали и приветствовали с улыбкой. А он, будто рок-звезда, продирался сквозь толпу, которая расступалась, когда он поднимал руки.

– Ты что, Моисея из себя строишь? – усмехнулась я, когда он подошел ко мне.

– Викуля! – с ужасом воскликнула мама. – Это же ангел!

Я пожала плечами. Ну, ангел, и что? Я теперь должна из-за этого испытывать к нему теплые чувства?

– Госпожа Бьянковская, – он взял маму за руки, – не волнуйтесь. Мы знакомы с… Викулей уже долгое время. Можем позволить себе немного пошутить.

С большим трудом мне удалось сохранить невозмутимое выражение лица и удержаться от едких комментариев. Никто, кроме мамы, не имел права называть меня «Викуля». Мне не нравилось это уменьшительное от моего имени.

Кроме того, посмотрите на него. Знакомы уже долгое время.

Хм… а может, Мороний был моим ангелом-хранителем? Существовала ли вообще такая должность? Если да, то ангелов должно было быть ужасно много. Нужно будет спросить об этом Белета.

– Вы позволите мне забрать Викторию на короткую прогулку? – обратился ангел к моим родителям, даже не удосужившись спросить меня.

– Конечно, – обрадовалась мама. В ее глазах было столько восхищения, когда она смотрела на него.

А он действительно был как рок-звезда… или как актер. Да, определенно как актер. У меня всегда был такой же телячий восторг, когда я видела Брэда Питта по телевизору.

– Но потом я возвращаюсь на Землю, – заметила я.

– Ох, тогда мы больше не увидимся в ближайшее время, – огорчился папа.

– Я еще навещу вас, прежде чем покинуть Рай, – заверила я его. – Обещаю.

Мы крепко обнялись. На всякий случай мама рассказала мне, как надо себя вести, как искать работу, как найти мужа, как воспитывать детей. Конечно, вкратце, но это все равно длилось добрых полчаса.

Слегка раздраженный, Мороний стоял, нетерпеливо топая ногой. Видимо, он не думал, что наше прощание будет таким долгим.

Я не возражала – я чувствовала то же, что и мама. У меня было плохое предчувствие, что мы можем больше не встретиться, если я попаду в какие-нибудь дьявольско-ангельские неприятности.

– Береги себя, Викуля, – со слезами на глазах попросила мама.

– Будь храброй, принцесса, – добавил папа.

Он тоже выглядел так, будто вот-вот расплачется.

– Я еще вернусь к вам, – заверила я их. – А когда умру, то, клянусь, сделаю все, чтобы попасть в Рай.

Теперь-то я знала, как все это работает. Я точно не позволю дьяволу уболтать меня во время торга. Я буду знать, куда хочу попасть, и твердо об этом заявлю, когда они спросят мое мнение.

– Можем идти, – сказала я Моронию.

Он коротко попрощался с моими родителями, и мы пошли через парк в неизвестном мне направлении.

– Чего ты хочешь? – спросила я без обиняков, когда мы отошли от родителей на приличное расстояние.

– Побеседовать с такой очаровательной дамой, как ты, – заявил он с улыбкой.

Он сказал это с такой галантностью, что мне показалось, будто он вот-вот по меньшей мере поклонится мне.

– Ладно…

– Что твои дьяволы рассказывали обо мне? – спросил он.

– Я знаю только, что ты основал Церковь мормонов и что ты, по мнению Азазеля, что-то замышляешь, – ответила я.

Мой ответ его совсем не смутил. Скорее, разочаровал. Видимо, он надеялся, что я буду восхищаться его изобретательностью или хотя бы забросаю его вопросами о том, каково быть пророком.

– Знаешь ты совсем немного, – вздохнул он. – Хотя, следует признать, дьяволы передали тебе основную суть.

– Ты как-нибудь углубишься в подробности того, что я сказала?

Он улыбнулся, довольный тем, что я все-таки задала ему вопрос. У меня было время. Я могла себе это позволить.

– Я очень горжусь своей организацией. Естественно, неудачи у меня тоже были. Сначала я не знал, как в принципе управлять чем-то подобным. Например, я одобрял многоженство. Однако, когда Америка начала объединяться и штат, в котором обитала бо́льшая часть моих последователей, должен был быть присоединен, мне пришлось появиться еще раз и немного это исправить. Федеральный закон США запрещал многоженство, – поморщился он. – Но зато мне удалось сохранить то, что мои мормоны женятся на целую вечность, а не так, как другие христиане, пока смерть не разлучит их.

– Почему это так тебя веселит? – с подозрением спросила я.

– Потому что это немного отравляет жизнь моим последователям. Поэтому это так меня веселит, – пожал он плечами.

Я коротко рассмеялась.

– Чего ты смеешься? – спросил он.

– Ты сейчас напомнил мне Азазеля, – призналась я. – Ты, как и он, не любишь людей.

Мое замечание разозлило ангела. Его лицо покраснело, а миниатюрные зрачки сузились еще больше.

– Не сравнивай меня с этим мерзавцем, – процедил он. – Я несравненно лучше и великолепнее его. Может, мы и разделяем схожее отношение к смертным, но я умею лучше ими управлять. Кроме того, я не наживаю себе повсюду врагов, как Азазель. А уж его присоединение к Люциферу считаю кардинальной ошибкой. Очевидно же было, что ничего он от этого не выиграет.

Меня начало тошнить от этого разговора и от его компании. Надоело. Хотелось наконец узнать, чего он от меня хотел.

– О чем ты хотел со мной поговорить? Потому что если ты собирался только похвастаться мне своими успехами, то я уже пойду, – заявила я. – Мне не нужна лекция по истории Соединенных Штатов.

– Ты жесткая, Виктория, – заметил он. – Нетипичная смертная. Здесь все люди раболепствуют перед ангелами. Словно ползающие у ангельских ног букашки. Животные.

Что бы он ни утверждал, взгляды у него вправду были как у Азазеля. Но он ошибался; он не был умнее или лучше. Единственное, что их отличало, – это постоянное место жительства.

Вдобавок он обладал той же раздражающей чертой, что и всякий злодей в голливудских фильмах. Вместо того чтобы перейти к делу и застрелить главного героя, ему обязательно нужно было долго разглагольствовать о своих планах, пока кто-нибудь его не одолел бы. Он совсем не умел выражаться кратко.

– У тебя проблемы с переходом к делу. Я понимаю, что у тебя миллиард лет за спиной и тебе просто нужно кому-то об этом рассказать, но почему, ради бога, ты выбрал меня? – не вытерпела я. – Почему вы все не оставите меня в покое? Я хочу быть простой смертной!

– Мне жаль, Виктория, но это невозможно. Ты обладаешь слишком большой силой. Даже большей, чем я. – Его глаза завистливо заблестели. – Я раскрою, как относятся к тебе жители Рая, а возможно, и Ада. Благодаря махинациям твоих дьяволов ты получила силы, которые не стоит давать человеку с Божьей Искрой. Из-за этого ты стала лучше ангелов, дьяволов и святых. Это неправильно, Виктория. Пойми, если бы ты захотела, ты могла бы свергнуть власть. Не важно, земную или райскую. Ты можешь многое, если не все. Поэтому мы улыбаемся тебе, заверяем в нашей дружбе. Или, наоборот, мягко даем тебе понять, что это мы сильнее, хотя это совсем не так. Мы играем с тобой.

Я подумала о Люцифере. Может, Мороний был прав? Я была сильнее Сатаны. Вот почему он так успешно убеждал меня, что я должна его слушаться. А я слушалась.

– Ты вызываешь у нас страх и неприязнь, – улыбнулся он мне. – Поздравляю. Я всегда хотел быть кем-то таким, как ты.

– Это не так сложно, – пробормотала я. – Просто съешь яблоко.

Он искренне рассмеялся. Мы стояли в тенистом переулке, где, кроме нас, никого не было. Мы давно оставили позади всех умерших смертных.

– Нет, дорогая моя, яблоко, к сожалению, на меня не подействует. К тому же у меня его нет, – вздохнул он. – А оно бы мне пригодилось. Но вернемся к тому, о чем мы должны были поговорить…

Наконец-то! Его словесный понос в конце концов прекратится! Я уже даже не удивлялась, что он стал пророком. Он болтал, как кандидат в президенты.

– Мне нужна твоя помощь, Виктория. Без тебя я не справлюсь…