Текст книги "Теперь я стеллинг"

Глава шестая, в которой один очаровательный медвед говорит «превед», и что из этого вышло

Тихо, шифером шурша, крыша едет не спеша… Кхем!

В общем, ребята, мне что-то резко стало хорошо, весело, задорно, хотя, пару секунд назад, я уже начал готовиться к встрече с праотцами. А всему виной что? Правильно! Справку надо читать полностью, от корки до корки, а перед выбором – раз сто взвесить последствия такого решения.

Я не уверен, что именно Система подразумевает под «Покровителями», но, вероятно, ребята они не без недостатков. А почему? А потому, что я всю эту рисованную братию неплохо знаю. Нет, я, конечно, как отаку, шутил однажды, что анимешные герои – они как боги, только разрядом пониже, но я-таки не имел в виду это на самом деле, рхг-ребята!

Короче, всем нормальным попаданцам помогает зловредное, злое… нехорошее (или наоборот – розово-ванильное) божество, но я не просил делать моим одного шизанутого (и это без шуток!) медведя чёрно-белой окраски!

А уж после вкладки (Осторожно!), нужно было разом соглашаться на одного из двух других. Да хоть на одноглазый шаринган/принтер/ксерокс… или Аску… бр-р! Не думать о белой обезьяне! Превратиться в злую, рыжую лоли – это как проклятие для отаку!

Короче! Все мои вышеописанные рассуждения – уже, что говорится, были постфактум, а тогда меня просто плющило. Мне было хорошо, тепло… хотелось хихикать, петь, танцевать и смеяться, а заодно отработать в этой куче мяса моей верной бензопилой, у-пу-пу! Буду, как говорится, запасать НЗ на зиму или что в этой Гардании вместо неё!

…на самом-то деле, как только Покровителя окончательно утвердили, я, не мешкая, тут же полез в умения, чтобы, мельком глянув, применить их оба.

Умения Покровителя (Монокума)

1) «Кажется, дождь собирается! – ваш Покровитель присылает вам в подмогу предмет на свой выбор для очаровательного акта насилия. В ваших руках появляется нечто разной степени опасности. Зависит от уровня Покровительства/отношения с Покровителем/уровня Отчаяния; на данный момент доступны только бытовые предметы/инструменты; стоимость: 10 ОМ, при эскалации «Отчаяния», стоимость может быть снижена на некую процентную и/или натуральную величину (на выбор Покровителя). Хотите использовать?

2) «Игры с отчаянием» – безнадёга и меланхолия – ваши верные друзья и товарищи, настолько верные, что вы научились (не без помощи Покровителя, конечно же), обращать их в силу. Позволяет повысить один из шести базовых параметров на величину параметра «Отчаяния» (само «Отчаяние» повысить нельзя). Внимание! Прибавка к параметрам НЕ будет повышать взаимосвязанные с ними вторичные характеристики (ОЖ, ОМ, телосложение и др.). Стоимость: бесплатно, задействует все имеющиеся единицы «Отчаяния». Хотите использовать?

Дальнейшие события я помню как в тумане или молоке: вроде бы, делал это, это и это, но больше со слов свидетелей, нежели со своей собственной памяти…

– У-пу-пу!

Первое, что сделал этот обезумевший стеллинг, вырвавшись из пут, это совершил нечеловеческий по силе прыжок прямо в толпу, выставив вперёд странный жужжащий меч с острыми зубцами.

И быть беде, вероятно бы, но Ар Густаве, ощутивший, или понявший происходящее, успел крикнуть: «Разойдись, оно одержимо!» – прежде чем самому броситься наперерез, выставив вперёд небольшой одноручный меч. Конечно, в данном случае, больше подошёл бы щит, но, какая оказия, он сейчас далеко, у оруженосца, как и фамильный клинок. Надежда оставалась лишь на этот кусок железа, впрочем, Ар стал наследником своего благородного рода далеко не случайно.

Лязг! Горожане разбегались в ужасе. Поднырнув под одного из них, оттолкнув другого, сбив с ног третьего и отшвырнув четвёртого, Ар Густаве, с нечеловеческой скоростью и силой (как шар для боулинга по отношению к кеглям, ага), проделал себе путь в паникующей толпе, чтобы выскочить прямо «в месте посадки», этого нечестивца, заградив собой женщину в простоватом платье, он принял удар странной жужжащей штуковины на себя.

В других бы ситуациях он предпочёл бы этого не делать, особенно, не будучи до конца уверенным в качестве своего оружия. Однако сейчас разговор вёлся о том, чтобы утихомирить эту бесноватую тварь, тем самым в очередной раз показать народу доблесть короны.

Жуткий скрежет металла о метал! Искры!

Мало того, что для такой худощавой фигуры удар был слишком силён (не будь он тем кто он есть, его бы точно отбросило, или вдавило в землю), так ещё и оказалось, что эти зубцы могут двигаться, точно бы сверло в кузнице, придавая такой безумный эффект всей режущей поверхности. Оружие незнакомое, но очень опасное, как понял Густавэ.

От соприкосновения высекся сноп искр, а меч Рыцаря покрылся царапинами и сколами; в дальнейшем они только множились и плодились, и вот, под действием этого страшного оружия, лезвие Ара преломилось…

– Эр Патер, оно одержимо! – крикнул между тем дворянин местному предводителю духовенства.

Но тот ещё только приходил в себя от шока, а события уже понеслись вскачь: отскочив и совершив немыслимый пируэт в воздухе, существо приземлилось на ноги, мерзко хихикнуло, после чего размахнулось своим “чудовищем” и нацелилось на рыцаря. На морде стеллинга промелькнул экстаз, смешанный с удовольствием. Несколько стражников попытались замахнуться на него своим оружием, но тут же были разбросаны при помощи удара тупой частью этого двуручного, жужжащего предмета. Их тела разлетелись точно кегли в разные стороны; Ар, не теряя времени даром, швырнул остатки сломанного клинка в разбушевавшегося стеллинга, после чего, совершив рывок, поднырнул под “живое” лезвие и впечатал латный кулак прямо в грудину противника.

…сука, сука, сука, тварь, ненавижу! НЕНАВИЖУ! Этот мазафака даже ЗДЕСЬ начинает мешать моему веселью! Только я, понимаете, собрался заняться глобальной проблемой перенаселения земного шара (в виде ликвидации его отдельных представителей), как этот гадёныш выскочил вперёд и всё испортил! Нет, ну мало того, что выдержал удар моей прелести (горлум, горлум!), так ещё и попал мне рукояткой меча в лоб, в броске!

Короче, придя в ярость, я, походу дела, разметал ещё каких-то насекомых (жаль, не убил, всё же, прорезать кольчугу не получилось, печалька), я замахнулся на него со всей, как говорится, дури!

И он снова меня обогнал, да ещё и прописал в солнечное сплетение с такой силой, что я, выплюнув весь воздух из лёгких, пролетел добрых метров сто (а то и больше), вмазался в какую-то деревянную хижину, проломив пару стен, прежде чем припарковался под грудой обломков. И знаете что? ЭТО, МАТЬ ТВОЮ, БОЛЬНО! Я тебе показю, как обижать белых и пушистых медвежат, консервная банка… у! Майн грудь… Кха…

Удар, который должен был проломить кости незащищённого тела противника, всего лишь его отбросил и создал у Густаве ощущение, что он ударил, как минимум, по сложенной в несколько рядов, подготовленной для нагрудника жёсткой коже. Та же упругость, будто бы бьёшь по чему-то твёрдому, но одновременно мягкому и гибкому.

Впрочем, он отправил одержимое существо в полёт, который закончился в одной из мастерских. Свой жуткий меч, кстати, это существо так и не выпустило из рук.

Тяжело дыша, аристократ окинул взглядом поле боя – жертв, вроде как, нет, а вот пострадавших хватает.

Служители Тельпомеша, отошедшие от первого потрясения, засуетились: начали сверкать ореолы защитных, исцеляющих, изгоняющих молитв. Возлагая руки, читая заветные слова, они приводили в чувство пострадавших стражников, а также готовили защитные круги против нечисти, которые ярко светились в воздухе по мере их создания.

К самому Ару подбежал запыхавшийся Эр Патер, на ходу делая пассы руками и шепча воззвания; подойдя близко, он возложил руки на голову дворянина, взволновано произнёс:

– Что… что это было, Ар Густаве! Я же ведь… этого всего не может быть!.. – он говорил сбивчиво и возбуждённо.

Густаве покачал головой и покосился на Эра Патера. Как ни крути, а смотрелся тот ну уж подозрительно молодо. Ни бороды, ни морщин, да и трясётся хуже чем крестьянин, взятый в ополченцы. И это кардинал, назначенный церковью?.. Да это же щенок! Мальчишка…

– Одержимый, кто же ещё… – сплюнул Ар.

Эр Патер замер на месте, кивнул, после снова затараторил себе под нос свои лечебные мантры. Тело Густаве окутало синеватое сияние.

«Литания бодрости, неплохо».

Ощутив прилив сил и расправив плечи, Ар Густаве взял один из шестопёров, выпавших из рук кого-то из пострадавших. Слегка покрутив им, он пришёл к мысли, что на пару ударов этой железяки хватит. А там – как повезёт.

Священник крикнул своей братии готовить Великое изгнание.

«О, так у тебя есть такие полномочия?..» – недобро усмехнулся Густаве в своих мыслях. Недобрых – потому что кого-то ожидала прямо душевная встреча.

Глава церкви снова обратил на него внимание.

– Одержимость?.. Но кем, Ар? Какая тварь может осмелиться?.. Да и этот странный меч – где вы такой видели? Скрёжет, рёв…

– Я не уверен, Эр Патер. Однако, помнится я видел в момент первого удара позади этого стеллинга неясные очертания тени… с горящими, красными глазами…

В это время, со стороны здания, которое послужило посадочной площадкой для нашего героя, раздалось шевеление, срамная брань, а потом и знакомое жужжание…

Разом стихли разговоры, а те, кому предстояло сражаться, начали занимать боевой порядок: священники и монахи выстроились клином перед горожанами, которых поместили в наспех нарисованный на земле защитный круг; люди прижимались друг к другу, дрожали и плакали – они боялись…

Служители Тельпомеша начали начитывать совместную молитву, предназначенную для изгнания нечисти. Стражники, уже слегка оправившиеся, плюс несколько местных дворян и мужчины, способные держать оборону – все наспех вооружались и выстраивались впереди, образуя защитную прослойку между домом и экзорцистами.

Эр Патер, ни капли не сомневаясь, встал в этой же линии, но чуть сбоку; прижимая к губам золотой символ книги, обитавший у него на шее на цепочке. Патер тоже молился и подготавливал что-то, что по его мнению должно очень не понравится полутвари и демону в нём.

Ар решил не выбиваться из общего порядка, и, одолжив у кого-то плохонький средний щит из дерева, окованный железом, начал молится Тельпомешу, прося того даровать стойкость духа, остроту стали и божественное провидение, дабы одолеть неведомого врага. (Речь уже не шла о стеллинге, как таковом)

Между тем никто не замечал, что на крыше одного из домов, стоявших неподалёку, за всем происходящим наблюдала худощавая фигура, закутанная в чёрный плащ. Она, фигура, тоже ждала своего часа, для выхода…

Ожидание слегка затянулось: видимо, тварь получила по зубам сильно… во всяком случае несколько минут ничего не происходило, а потом…начали раздаваться шаги, тяжело, отчётливо и громко. Шум жуткого оружия приближался, напряжение возрастало. Кто-то готовился расстаться с жизнью, кто-то слагал, как умел, воззвания… вдруг со стороны развалин послышалось фальшивое, и оттого ещё больше страшное, жуткое пение:

– ~ Прекра-асное далё-око, не будь ко мне жесто-око, жесто-око не будь…~

…в этот момент у многих воинов начали трястись поджилки: непонятно, что было жутче: само существо, его нечистивый жужжащий клинок, или это чёрное заклинание, которым, видимо, оно призывало себе в помощь силу тёмного бога…

А голос, тонкий, противный, пищащий, продолжал насиловать уши:

– ~ От чи-истого исто-ока, в прекра-асное далё-око…

…по мере того, как я напевал мою любимую детскую песенку, настроение, с планки «УБЬЮ, УБЬЮ, УБЬЮ НАХРЕН!», медленно поднялось до планки «Убью, но немного нежно».

Вот блин, миры разные, а как медведь наступил на ухо, так ничего и не изменилось; разве что голос стал ещё более противным, чем был прежде. Ко мне даже частично вернулся здравый смысл… ну, наверное.

Внимание! Вы находитесь под воздействием высокого параметра «Отчаяние»! Критичность восприятия и мышления снижена, повышена жестокость и нездоровые реакции.

Хм… Система… Ну, в себя, я, конечно, тогда не пришёл, но где-то на задворках сознания промелькнул мысля о том, что «Надо бы валить, пацаны».

Признаюсь честно, тогда я чувствовал себя немного так суперменом. Даже предвкушал, что сейчас ка-ак возьму, да устрою местным… принудительный коммунизм за обижание маленьких стеллингов…

– У-пу-пу… я вернулся, мазафакас!

Наконец из глубины остатков строения показалось это улыбающееся существо, со своим неизменным оскалом, а также странной, покачивающейся походкой. Казалось, сейчас оно выглядело даже более опасным и жутким, чем раньше.

Ар, сжимая левой рукой щит, а правой – короткую булаву, немного выступил вперёд.

– Волию Тельпомеша, ты не пройдёшь дальше!

На его слова существо покачнулось, после чего наклонилось в правый бок всем телом.

– Эй, Пендальф недоделанный, я, конечно, не Барлог, но сукину мать вам устрою! Превед, медвед, потаскухи, у-пу-пу!

Между тем, усталые священнослужители приготовили великую литанию изгнания:

– …и как он изгнал великое зло из этого мира, так же и мы говорим тебе: изыди, дух иного места и времени! И да сгорит твой сосуд в очищающем пламени, и да сам ты сгоришь в нём, дух недобрый и дух злой!

Конечно, соберись здесь свет духовенства, от Гелона осталась бы куча пепла и мёртвые земли; такова была сила этой литании. Вот только были ту священнослужители гораздо меньшего ранга.

На мгновение показалось, что вспыхнуло солнце; свет стал настолько ярок, что многие на время ослепли. Нежно-голубой шар света повис над площадью, слетев с рук тех, кто его призвал.

Воздух пришёл в движение, подул ветер, мощными порывами, сшибая с ног людей, и вырывая с крыш черепицу… Вспыхнуло пламя.

Внимание! Обнаружено сильное воздействие божественной силы Тельпомеша!

Внимание! Малая манифестация бога Тельпомеша!

*** Ошибка! Попытка разорвать контакт с пользователем! Поиск выхода… Решение найдено. Запущен сценарий «Разгневанный Покровитель».

Ваш Покровитель недоволен попыткой уничтожить его единственного последователя в этом мире!

Внимание! Малая манифестация Покровителя Монокумы!

И ДА ПРЕБУДЕТ ТОСКА С ТОБОЙ, ПОСЛЕДОВАТЕЛЬ ОТЧАЯНИЯ, У-ПУ-ПУ!

Однако, что-то пошло не так: казалось, будто там, где была та тварь, появилось нечто, что начало пожирать свет. Даже не свет, нет, оно пожирало всё доброе, светлое и… дарящее надежду, взамен оставляя только страх и отчаяние.

Ар, как находившийся ближе всех к противнику, увидел, что вокруг существа сплелось нечто из чёрно-угольных нитей, в это же время ему показалось, будто бы на него посмотрело странное чудовище – ррейх с чёрно-белым телом! Он напоминал пародию, искаженное отражение Тельпомеша: с пропорциями тела, словно у детской игрушки. Его белая половина казалась доброй и ласковой, с маленьким глазом-пуговкой (хотя ласковый и добрый ррейх, где вы таких видели?), а другая, чёрная – жуткой, монструозной, с зубастым оскалом с ужасающим красным глазом. На голове причудливая красная шапка с белым помпоном, точно бы шутовская. Ни разу в жизни Ар Густаве не видел существа столь несуразно противоречивого, точно бы порождённого чьим-то больным воображением, однако ни одно порождение человеческого разума не могло отдавать такой чистой и замутнённой НЕНАВИСТЬЮ. Даже не ненавистью… безнадёгой, точно бы призывая немедленно совершить суицид….массовый. Впрочем, видение осталось видением.

«О Тельпомеш, суровый и милосердный, убереги сердце моё от соблазнов ночи, от призраков безумия, дай же мне выстоять в час тёмного испытания!»

Наконец, светопреставление закончилось, а вызванное экзарцистами светило погасло.

– Не знаю, что это было, но в этом мире нехреново зажигают с пиротехникой! Чё юзаете?

И каково же было удивление, ужас, когда стеллинг стоял, будто бы ни в чём не бывало, раскачиваясь на носках.

Священнослужители, участвовавшие в чтении великой литании, упали на землю без сил; воины, стоявшие близко, или валялись без сознания, или осели на землю, схватившись за головы руками отчаянно рыдали. Горожане, стоявшие за защитным кругом, обмерли, бледные, напуганные… Только Ар, стоявший впереди всех, продолжал шептать молитву… его волосы, короткие, но яркие, абсолютно полностью побелели.

Снова раздался звук нечестивого меча… теперь уже никто не чувствовал себя в безопасности. Какой же силой должна обладать тварь, если она вынесла очищающий свет Тельпомеша Шестирукого? Паника, до того хоть как-то угасшая, теперь разгоралась в сердцах толпы, в средах рясоносцев, в строе, пусть уже не твёрдом, воинов.

– МОЧИ ГАДОВ! – рявкнул одержимый, после чего рванул вперёд, точно бы обезумевшее животное, выставив своё орудие убийства вперёд.

Ар Густаве, до того пребывавший в подобии транса, не замедлил среагировать: оказавшись на траектории движения, он отразил натиск щитом, ударив тем навстречу, под углом. Щит не выдержал и развалился, а сам стеллинг затормозил и отскочил назад, увернувшись от контратаки.

Совершив сальто, вместе со своим монструозным мечом, стеллинг тут же пошёл в новый натиск, но Ар и не думал останавливаться и принял удар на булаву, которая отлетела от бензопилы с громким звоном, впрочем, без единой царапины. Ару показалось, что вокруг его оружия возникло сияние…защитное.

– Эр Патер, Эр Патер!

Открыв глаза, Эр Патер увидел над собой монаха с длинной бородой, почтенного возраста, в котором он узнал своего предшественника на посту управителя местным духовенством.

– Эр Анзан… что здесь…

Последнее, что ощущал Патер – замогильный холод, пробирающий душу, который боролся с обжигающим теплом Тельпомеша…

Заклинания изгнания, особенно такие сильные, имели свойство «расползаться» – рассеивать вложенную в них силу, поэтому, Патер, встав «на линии фронта», был тем, кто держал фокусировку, направление удара, не давая разрушению расползтись во все стороны.

Однако… он помнил, помнил, что что-то нарушило его магию. Будто бы… в противовес Тельпомешу в мир пришло ещё какое-то божество…

– Эр Патер, экзорцизм провалился! И… сейчас только сила Ара сдерживает эту жадную до крови тварь!

На уши Патера обрушился целый поток звуков: людской плач, лязг, шум, а также грязные, порою странные ругательства:

– Да моя бабушка шваброй сражается лучше, чем ты своей дубинкой!

– О, Тельпомеш, дай же мне выстоять против врага твоего, имени мне неведомого!

– Что, только и можешь, что звать своего Шестирукого хрена? Да я его дом труба шатал!

Эр Патер не понял, что значит это выражение, Ар, видимо, тоже. Но это не мешало понять, что сейчас прозвучало жуткое оскорбление из уст последователя тёмного бога.

Патер судорожно напрягал мозг:

«Думай, думай, думай! Нам же рассказывали средства борьбы с последователями чужих богов…»

А пока Эр Патер собирался с мыслями, постороннему зрителю предстала картина, достойная лучшего экшен фильма: поединок рыцаря в доспехах и с булавой, против голого противника, вооружённого бензопилой в пол человеческого роста; впрочем, для этого невысокого существа, она была практически в весь рост.

Оба противника дрались в полную силу: булава порхала в руках Рыцаря точно бабочка, столь быстро и легко. От её ударов на оружии противника оставались вмятины, трещины и следы сколов. Хотя, и стеллинг не отставал, «фихтуя» своим орудием точно тростинкой, пусть и заносило его немного. Гибкое как жгут тело стеллинга виртуозно уходило от смертоносных ударов Ар Густавэ. Но, всё же иногда, по касательной мелкорослому доставалось и с избытком.

Ару тоже приходилось нелегко: удары лезвия высекали искры, а при попадании по незащищённым местам тела – глубокие, рваные раны, вроде той, что появилась у него на щеке; впрочем, доспеху было не легче: удар плашмя отдавался болью в теле, пару рёбер, наверное, точно хрустнули.

Страшный в плане накала, скорости и мощи поединок – воздух дрожал, наполненный грохотом сражения, свистом лязгом и руганью. Мелькание тел сливалось практически воедино, в результате чего глаз не знал, за кем следить и куда следовать, чтобы не отставать от хода боя.

Уже некоторое время сохранялся паритет: Ар начинал выдыхаться, но, за счёт опыта и лучшего владения своим телом и оружием, а также использования силы своего бога, он вполне держал темп, хотя пот и струился ручьём, заливая глаза и разлетаясь каплями.

Стеллинг, напротив же, выглядел чуть лучше, но, получив несколько крепких ударов, начал давать слабину.

Эр Патер, тем временем копаясь в закромах своей памяти, решил прибегнуть к одной ему известной, опасной, но очень сильной молите. Если формулы экзорцизма предназначались прежде всего для изгнания, то эта… напрямую отсекала божественную силу чуждого бога; и, как и следовало ожидать, использовалась при борьбе с иноверными жрецами.

Эр Анзан, наклонившись, помог своему начальству подняться на ноги, после чего, сделав глубокий вдох, Патер начал тихо зачитывать формулу, внутренне концентрируясь на источнике холода и страха, который он чувствовал не так давно.

– Я тот, кто танцует, держа в руках восемь клинков; Я тот, кто держит восемь клинков связывания; Волию Тельпомеша, я направляю их на врага…

…знаете, а ведь всё-таки что-то я помню. И свет, и последовавший «симметричный» ответ Системы… даже помню, пусть и без особых подробностей, схватку с Рыцарем; сказать честно, в тот момент я, как носорог, был полностью сосредоточен на убийстве моего визави.

И что я могу вам сказать? Он был ГОРАЗДО сильнее, чем я. По всем статьям. Как воин, опытней и умелей; как тактик – спокойней и рассудительней; да даже чисто в физическом аспекте, я, со всеми своими «бафами», мог лишь только слегка поцарапать его!

И, несмотря на все мои старания, поединок медленно, но верно, шёл к моему поражению. И это ещё народ не прочухался, кавалерия, как говорится, протупила… А уж если бы всей толпой пошли бить рожу мне…

Да, я бы многих положил, но потом меня ждали бы застенки местной инквизиции и новые пытки (если не преждевременный геймовер). Только вот когда ход поединка должен был окончательно переломиться в ту или иную сторону… вмешалась магия. Снова.

Честно скажу – тогда я это не воспринимал как магию. Эм, шарик света, я, конечно, видел, но, ребята… увидеть белую обезьяну – одно. Принять факт её существования – совершенно другое. Непонятно? Окей!

Положим, вам сказали, что все вороны – розовые. Ни серые, ни белые, а чётко – розовые. Ну, вы пожали плечами, посмеялись… а потом бац!.. И увидели розовую ворону. Просто розовую ворону. Которая каркает, копается в мусоре, расхаживает… У вас не вызывает этот вид желания нажать на ресет? У меня – вызывает.

Но этот ресет я словил потом, когда мои воспоминания и Система мне говорили одно, а тридцать лет с гиком жизни на планете Земля и законы физики – другое.

…опять же, это было потом. А тогда… я был просто марионеткой на ниточках. Каким образом я смог держаться на равных против местного Пал Палыча под бафами (паладина, то бишь) – я вообще без понятия. Но что-то, что-то меня вело, что-то, что даровало мне силу спастись и стоять на ногах, лихо отбиваясь…

И вот, когда я готовился совершить очередной пируэт, дабы снести голову Ару (в моих мечтах, разумеется), я почувствовал нечто странное в теле… будто бы… силы медленно, но верно, начали меня покидать…

Внимание! Вы подверглись неизвестному статусному состоянию!

…и в ту же секунду, как я получил это сообщение, ко мне начал возвращаться разум.

А Густав, почему-то, тяжело дыша и изливаясь потом, не торопился меня атаковать, хотя я и замешкался.

Внимание! Вы подверглись тяжёлому отравлению Отчаянием!

Знаете, если до этого я воспринимал всё весьма отстранённо, то теперь снова пришла боль.

Даже… сложно это передать… словно бы до этого я, точно бы бензиновый двигатель, работал в режиме форсажа, на нитротопливе, теперь же, раскалившись как следует, я внезапно обнаружил, что и бензина-то осталось на донышке бака.

В общем, я, говоря языком автомобилистов, начал чихать и глохнуть. Движения, до того бывшие стройными и сильными – замедлились, а руки – ощутили гудение; я продолжал сжимать свою бензопилу, но… но теперь уже она дрожала, покуда я её сжимал из последних сил.

– И вонзил я третий меч: меч безволия во врага моего, и утерял он всякое желание продолжать сражение…

Скосив глаза на источник звука, я заметил светящегося Патера: тот говорил какую-то очередную муть… но эта муть на меня воздействовала!

Опознано статусное состояние «Восемь мечей связывания Тельпомеша». Внимание! Статусный эффект воздействует на вашу связь с покровителем, временно/постоянно блокируя её! Если вы не покинете область воздействия…

Вот тут уж я, струхнул. И, даже не думая дважды, попытался сбежать. Эм, ну насколько позорно и нелепо может уползти кто-то в моём состоянии.

– Ты не сможешь даже пошевелить пальцем, стеллинг. Игра окончена.

Мне в лицо уткнулся сапог. Я поднял глаза…

Ар, наконец отдышавшись, поднял свою булаву, после чего гаркнул на рассредоточенную цепь мужчин с оружием.

Те, слегка придя в себя, начали спешно окружать меня… А я…

«…лять!» – а я, наконец-то заметил, что в мою тень вонзились три полупрозрачных меча; и, как и говорил Рыцарь, пошевелиться я не мог…

«Отпрыгался… мать…»