Текст книги "Ангел"

Глава 11

Никто не упоминал имени Джейсона с того самого вечера, когда Гэбриел попал в тюрьму. Камера осталась в его единоличном распоряжении, и, несмотря на невыносимое одиночество, так он чувствовал себя в большей безопасности. Все прошлые ночи его мучила бессонница, а после предутреннего визита незнакомцев в его камеру он стал спать еще хуже. Гэбриел опасался, что это повторится, но ничего подобного больше не происходило.

Соломон Бэнкс стал заходить за ним перед каждым приемом пищи, и они шли в столовую вместе. Гэбриел чувствовал, что потихоньку приспосабливается к тюремному распорядку. Общие сборы объявлялись несколько раз в день, нарушая тоскливые часы, которые он проводил в камере, поскольку приказ о разрешении работать начальство еще не утвердило. Ему приходилось коротать часы, пока почти все заключенные из его крыла трудились в столовой или в прачечной. Не было недостатка и в вакансиях на мытье полов. Но самой желанной для всех зэков была работа в библиотеке: чистая, спокойная, вполне цивилизованная. С нее не приходили насквозь мокрыми и грязными. Но Гэбриелу пока не разрешали даже записаться на какие-либо из многочисленных курсов для заключенных. Для этого требовался вынесенный приговор, а ему еще даже не назвали приблизительную дату суда.

Тяжесть на сердце, которую он поначалу ощущал в тюрьме, стала привычной частью повседневной жизни, и Гэбриел даже перестал замечать страх, просто продолжал влачить существование обычного заключенного. Тревога стала чем-то вполне нормальным. Он следовал строгим правилам и говорил сам, только если к нему обращались. Друзей не завел, но и врагов не нажил. Гэбриел понимал, что в его тюремном крыле наверняка существуют разные группировки, и пытался выяснить, какие из них наиболее опасны, чтобы избегать их всеми силами.

Трудно было сдерживать желание рассмеяться, вступить в интересный разговор; Гэбриел чувствовал, что каждый прожитый день медленно стирает его личность. Он считал это наименьшим из того, что заслужил.

Двери открыли перед обедом, Гэбриел вышел из камеры и, как обычно, обнаружил рядом с ней Сола, но только на этот раз в компании еще двоих. Страх, который, казалось, уже стал привычным, мстительно ударил с необычайной силой. Он молнией пронзил мозг и заставил мышцы живота напрячься чуть ли не до судорог.

– Расслабься, Гейб. Это Кензи, а это Спаркс. Они занимают соседнюю с моей камеру, – усмехнулся Сол.

– Привет. – Улыбка не без труда далась Гэбриелу.

Однако он заметил, что спутники Сола намного ниже него ростом. В тюрьме вообще было на удивление много низкорослых заключенных.

– Это Гейб.

Кензи с силой пожал Гэбриелу руку. Они были примерно одного возраста, но парень еще не сформировался как мужчина, оставаясь угловатым и неуклюжим с виду подростком.

Спаркс ограничился кивком и пошел к столовой.

– Давайте пожрем сегодня пораньше, чтобы не впихивать в себя остывшие сосиски. Ненавижу холодные сосиски. В них жир застывает, а потом я мучаюсь от поноса.

Однако стоило им подойти к железной лестнице, как Сол вытянул руку, как мамаша, которая запрещает детишкам переходить через дорогу. Гэбриел проследил за его взглядом и увидел группу заключенных, подходивших к подножию лестницы, по которой уже поднимался другой мужчина.

– Надо срочно исчезнуть, – тихо сказал Сол гораздо серьезнее, чем когда-либо прежде.

– Кого-то сейчас изобьют. – Кензи казался не столько напуганным, сколько возбужденным.

– Вот ведь засада, мать твою! – посетовал Спаркс. – Я умираю с голода.

Они направились в противоположную от намечавшейся заварухи сторону, но Гэбриел успел увидеть, как один из группы ухватил мужчину на лестнице. Затем сразу трое навалились на него и молниеносными движениями принялись бить кулаками в лицо, ловко сменяясь. Охранник пока ничего не заметил. Сол взял Гэбриела за руку и втащил его в камеру на другой стороне галереи. Человек с бородой имбирного оттенка, которого Гэбриел заметил в первый день, сидел на стуле и читал. Он поднял взгляд и улыбнулся, увидев их. Гэбриелу запомнился оценивающий взгляд, каким он смерил его при первой встрече: его глаза двигались сверху вниз со скоростью улитки, задерживаясь на шее, плечах, торсе, бедрах. Сейчас Гэбриела снова изучали, и от этого становилось сильно не по себе.

– За каким дьяволом вас сюда занесло, негодяи вы отпетые? – Мужчина с имбирной бородой отложил журнал и ненадолго перевел взгляд на Сола.

– Там кому-то устроили серьезную взбучку, – ответил Сол. – Мы просто решили спрятаться.

Теперь по всему крылу доносились крики и звуки шагов.

– Когда же я все-таки смогу досыта пожрать, черт бы их всех побрал? – злобно пропыхтел Спаркс.

– А кто ваш новый приятель?

– Его зовут Гейб. Гейб, а это Ашер.

– Стало быть, Гейб, – произнес Ашер, и искорка промелькнула в его глазах.

Он протянул ладонь, но Гэбриел ограничился приветственным поклоном, а руки не пожал.

Ашер улыбнулся.

– Что ж, как угодно.

– Привет, – с откровенной неохотой сказал Гэбриел.

– Кого там молотят? – спросил Ашер у Сола, опираясь на его плечо, чтобы выглянуть в проем двери.

– Энди Уелша. Перехватили на лестнице. Похоже, плохи его дела, – ответил Сол.

– Может, они наконец распробовали его стряпню? – попытался пошутить Спаркс.

– А разве Уелш не с тобой сидит? – снова спросил Ашер у Сола. – Твои сокамерники сгорают чаще, чем у кого-либо другого.

– Я все равно хотел просить перевести меня в другую камеру. Уелш круглый идиот, – сказал на это Сол.

Спаркс быстро высунул голову из камеры, чтобы посмотреть на происходящее снаружи.

– Запереть двери! – послышалась громогласная команда, отданная Барраттом.

– Нам надо быстро вернуться к себе?

– Не надо. Оставайтесь здесь. Они просто хотят убрать всех из крыла, чтобы устранить следы избиения, – сказал Ашер.

– Как думаете, его прикончили? – спросил Спаркс.

– А тебе лишь бы хреновы сплетни собирать, – резко оборвал его Сол.

– Мне пойти взглянуть? – предложил Кензи.

– Не парься. Он явно живой. Иначе началась бы суета покруче этой, – сказал Сол, которому, как обычно, не изменил здравый смысл.

– Сосиска и пюре, вот чего я хочу, и только-то, – проворчал Спаркс.

– Хватить уже нытья про столовскую отраву! – рявкнул на него Кензи, обвивая руками живот. – По крайней мере, если готовить будет не Уелш, мы к ужину можем получить что-то съедобное.

Гэбриел ел немного и успел похудеть с тех пор, как угодил в тюрьму, но загвоздка заключалась в том, что каждая трапеза была настолько скудной, чтобы заключенный мог продержаться до следующей, а потому любая задержка становилась ненужной жестокостью, лишним злобным напоминанием, где они находятся. Можно почти уговорить себя и притвориться, привыкнув к повседневной рутине, что все хорошо и такое положение не продлится вечно. Но потом вдруг осознать, что считаешь завтраки, обеды и ужины, помогающие выжить в тюремных стенах. Гэбриел замечал людей, явно употребляющих наркотики даже здесь, но понятия не имел, где они их берут. Впрочем, и не желал ничего знать об этом. Ему посоветовали, для его же блага, до судебного заседания вести себя как можно незаметнее.

– Ладно, парни, теперь можете получить свою еду. – В дверь камеры постучал несколько растрепанный Барратт.

Гэбриел заметил, что этот охранник всегда выглядит взъерошенным и пахнет от него не слишком приятно. У него внешность человека поизносившегося, который уже не в состоянии придерживаться общепринятых стандартов. Может, он развелся, теперь живет один после многих лет в браке и никак не свыкнется с переменами. Он ходил в потертых ботинках, швы обтрепались, а мундир украшали многочисленные пятна, которые, казалось, легко оттереть, стоит лишь попытаться. Словом, впечатление создавалось такое, будто Барратт махнул на себя рукой. Или такого рода апатия рано или поздно нападает на всех, кто служит в тюрьме?

Они вышли из камеры, Ашер следовал за ними в двух шагах позади. Незнакомый заключенный шваброй смывал кровь с нижних лестничных ступеней. Гэбриелу снова стало дурно, но никто ничего не замечал, переступая через лужи так, словно это пролитый компот. Заключенные прошли в столовую и продолжили разговор о пище, которую там подают. А Гэбриел даже думать не мог о еде, у него напрочь пропал аппетит.

– Ты уже принимал душ? – спросил Спаркс.

– Нет. По-настоящему пока не получилось.

– Я так и думал. От тебя слегка пованивает, приятель.

– Дерьмовые случаи в душе происходят очень редко. Это тебе, знаешь ли, не кино, – поспешил вставить Сол, словно чувствуя тревогу Гэбриела.

– И охрана дежурит прямо напротив. За душем постоянно наблюдают. Такое условие им поставила последняя инспекция, – добавил Спаркс.

– Послушай, Гейб, тебе нужно немного спустить пар, войти в свою колею, – продолжал Сол. – Здесь каждый старается вести себя как можно незаметнее, отбыть срок и выйти к чертовой матери на свободу. Не позволяй всякой ерунде нагонять на тебя страх. А если ты думаешь о бывшем сокамернике, Джейсоне, то он был просто идиотом, вот и весь сказ. Но если уж ты так напуган, подай прошение о переводе в мою камеру.

Казалось, Сол окончательно списал в расход последнего соседа, которого, должно быть, именно сейчас везли на каталке в лазарет.

Гэбриел вздохнул.

– Что же все-таки стряслось с Джейсоном? Кто-нибудь знает?

– Он сейчас в лазарете, а потом его переведут в крыло Д. Если, конечно, он выкарабкается, – ответил Сол.

Складывалось впечатление, что он знает обо всем, происходящем в тюрьме. Люди часто обращались к нему по самым разным вопросам.

– Лучше не упоминай о нем вслух. Не приведи господи услышат шавки из охраны, это их разозлит всерьез, – посоветовал Спаркс.

– Почему? – спросил Гэбриел.

– Потому что ты лишний раз напомнишь им, насколько мало у них здесь власти. Если мы все как один дружно решимся начать бучу, мало не покажется, – прошептал в ответ Спаркс.

– Послушай, Гейб, на самом деле я удивлен, что ты так долго сидишь один, и мне бы не хотелось, чтобы нового соседа тебе выбирали, как в лотерее, – сказал Сол. – Тебя не оставят в одиночестве навсегда, и ты не можешь знать, с кем придется делить камеру. Но вот если все заключенные будут знать, что ты сидишь со мной, тебя оставят в покое, могу гарантировать.

– Ага. В покое, как Уелша только что. – Спаркс подмигнул Кензи, и они рассмеялись.

– Да, но я только дожидаюсь суда, а тебе уже вынесли приговор. – Гэбриел не обратил внимания на насмешки и продолжил разговор с Солом.

– Если подашь запрос, его непременно рассмотрят и одобрят. Только если не решат, что мы с тобой шерочка с машерочкой типа, – уверил Сол.

– А такое бывает?

– Бывает, но нужно, чтобы тебе очень повезло. – Кензи рассмеялся и подмигнул ему.

– Прости, я не это имел в виду. – Гэбриел почувствовал, как краснеет.

– Не беспокойся, парень. Меня такие, как ты, не интересуют.

– Кензу нравятся мужички постарше. – Теперь уже Спаркс расхохотался, а Кензи ударил его локтем в бок.

– Эй, вы там! – прокричал надзиратель Хайд через всю столовую. – Заканчивайте веселье!

– Просто шутим между собой, сэр, – ответили они почти в унисон.

Гэбриел инстинктивно обернулся, чтобы посмотреть на Ашера. Сам не понимал, зачем бросил взгляд, его словно подтолкнули. Человек с бородой имбирного оттенка снова пристально разглядывал его с выражением лица, которое не просто тревожило. Оно вызывало страх.

Глава 12

Имоджен остановила машину перед домом Эдриана и посигналила. Он сразу вышел, жуя большой бутерброд, и устроился на пассажирском сиденье.

– Не хватало только крошек в салоне. – Имоджен нажала на педаль газа, прежде чем Эдриан успел как следует закрыть дверь.

– Я установил подлинное имя и фамилию Брикса. Его зовут Теодор Рэмзи. Кстати, и тебя с добрым утром.

– Знаем ли мы наверняка, что он отбывал срок в тюрьме, и если да, то когда его освободили? Какова вероятность, что именно его тело обнаружили в сгоревшей сигнальной будке?

Имоджен резко вывернула руль влево, одновременно засыпая Эдриана вопросами.

– Мы пока не знаем ничего, кроме его настоящего имени. Я отправил Гэри сообщение с просьбой поискать любую полезную информацию.

– Почему бы нам не заняться этим самим?

– Он как раз позвонил. Я сказал, что мы скоро будем в участке, и он сам спросил, не может ли чем-то помочь, – с легкой обидой оправдался Эдриан.

– Думаю, он немного запал на тебя, строго по-мужски.

– Что значит «запал»?

– Ну, это чувство к человеку, с которым ты не сможешь по-настоящему сблизиться и на самом деле даже не хочешь. Что-то вроде восхищения, наверное. Не знаю, я не мастер точных формулировок.

Пискнул мобильник, и Эдриан посмотрел на дисплей. Гэри пробил Рэмзи по компьютеру. Тот действительно сидел в тюрьме, но уже вышел на свободу. Однако в системе уголовных досье удалось найти фотографию, оставшуюся после предыдущего ареста.

– О, славный Гэри. Всегда добывает то, что нужно. Думаю, не запасть ли и мне на него, строго по-мужски.

– Только потому, что он выполняет за тебя черновую работу? – поддразнила Имоджен.

– Перестань. Как бы то ни было, он добыл нам снимок мистера Рэмзи. Тот, видишь ли, решил искупаться в городском фонтане несколько лет назад, был задержан и сфотографирован в участке.

– Похоже, он тоже славный малый. Но кто сообщил тебе его подлинное имя и фамилию?

– Люси Ханниган. Она заскочила ко мне сегодня утром, чуть раньше.

Имоджен вопросительно посмотрела на него.

– Значит, она его знала?

– Да, она сказала, что располагает важной информацией, и решила поделиться ею со мной.

– И не смогла удержаться, чтобы сделать это через два часа, в нормальное рабочее время?

– Уж не ревнуешь ли ты?

– Гм… Нет, Майли, для этого ты слишком…

– Хорош? Придерживаюсь высоких нравственных принципов? Или мое чистое личное дело отталкивает тебя?

– Вот теперь в точку. Убей кого-нибудь, тогда поговорим.

Ее лицо немного омрачилось, когда она вспомнила, что ее парень на самом деле убил человека, а может, и не одного.

– Как дела у Дина?

– Тебе действительно интересно или ты просто считаешь такое продолжение разговора логичным?

– Извини! – Он рассмеялся, хотя лицо Имоджен стало мрачнее тучи. – Нет, я серьезно спрашиваю, как у него дела.

– Все в порядке. У него дела идут прекрасно. Только мы по-прежнему стараемся не торопить события.

Имоджен не любила распространяться о Дине. Они познакомились во время одного из расследований, и характер их будущих отношений стал неизбежно ясен уже после первой встречи. Даже очень постаравшись, Имоджен не смогла бы объяснить, почему ее неудержимо потянуло к подозреваемому по уголовному делу, хранящему еще бог знает сколько секретов. Она не считала напарника способным понять такого рода связь, потому что, насколько ей было известно, расставшись с Андреа, своей женой и матерью Тома, он довольствовался случайными встречами на одну ночь.

– Уверен, у вас все будет хорошо.

Эдриан сунул в рот последний кусок бутерброда.

Имоджен внезапно резко нажала на тормоз, и их обоих кинуло вперед, причем Эдриан чуть не врезался головой в приборную панель и подавился бутербродом.

– Извини, нога случайно соскользнула.

Она свернула на стоянку при полицейском участке и на этот раз затормозила по всем правилам.

Гэри терпеливо ждал, стоя у рабочего стола Эдриана. Имоджен порой казалось, что эксперт неравнодушен к ней, но, оценивая его готовность выполнять поручения напарника, понимала, что, скорее всего, это не так. Он просто их общий преданный друг и хороший полицейский. Гэри принадлежал к числу немногих людей, которым она полностью доверяла. Как Эдриану и Дину. Обычно на работе она старалась выбросить из головы мысли о своем парне, словно кто-то мог прочитать их и узнать ее секрет. Жить с подобным ему означало подвергаться более тщательному наблюдению, порой совершенно излишнему. Имоджен прекрасно понимала это, но прервать отношения уже не могла. После абсолютно неудачного и никчемного романа с бывшим боссом Дин стал для нее не только желанным любовником, но и мужчиной, на которого она могла опереться, и к черту подробности.

Гэри передал Эдриану папку, тот положил ее на стол и раскрыл.

– Хотя Брикса несколько раз задерживала полиция, против него только однажды выдвинули серьезное обвинение – в прошлом году после попытки ограбить почтовое отделение, – сказал Гэри. – Он провел некоторое время в тюрьме предварительного заключения, но в суде дело рассыпалось, и несколько месяцев назад он вышел на свободу. В досье нет оценки его личности с точки зрения психиатра, поскольку проходить обследование он отказался. Поэтому, если у него и есть отклонения, насколько я могу видеть, официально они не зафиксированы.

– Что-нибудь еще? – спросил Эдриан.

– Его имя всплывает еще в нескольких уголовных делах, но и там он сумел избежать ответственности.

– И это все, что у нас есть?

– Да. Это все.

– Значит, он определенно не сидит сейчас за решеткой? – уточнила Имоджен, пока Эдриан читал рапорты полицейских.

– Совершенно определенно.

Имоджен взяла со стола фотографию. Мужчина с пышной бородой, с головы свисают плотные спутанные дреды. На снимке он выглядел будто под кайфом и нисколько не обеспокоен арестом. Выражение лица казалось почти вызывающим.

– Когда сделали это фото?

– В прошлом году. И оно единственное, которое мне удалось найти.

– А что с телефоном Гэбриела Уэбба? Удалось вытащить из него хоть что-нибудь?

– Ничего. Основным контактом является некая Прозерпина. По всей видимости, это его подружка. Вот только, как легко догадаться, имя не настоящее. В телефоне нет ни фотографий, ни указаний, где она живет, где работает и как ее зовут на самом деле.

– Значит, отследить ее телефон невозможно? А если обратиться к оператору?

– Это дешевый телефон, сим-карта куплена, вероятно, в табачном киоске, а значит, не было необходимости регистрировать ее на свое имя.

– Разве такие аппараты не большая редкость?

– Вовсе нет. Многие подростки используют их в качестве второго телефона.

– Зачем?

– Чтобы хранить свои маленькие секреты от родителей. Или если у них еще нет удостоверения личности, чтобы заключить договор с оператором связи. Обычно за них контракты подписывают родители, они платят за звонки и имеют доступ к счетам и номерам. Кроме того, сейчас на рынке появились доступные определители местонахождения телефона, которыми пользуются многие семьи. Быть может, Гэбриел стремился избежать этого.

– Но ведь он уже не ребенок. Ему девятнадцать лет.

– Верно. Только живет он по-прежнему в родительском доме.

Эдриан вновь пролистал документы, добытые для них Гэри, включая снимок Рэмзи, и понял, что теперь у них гораздо больше информации для продолжения расследования, чем полчаса назад.

– Спасибо за все это, Гэри. Ты в своем деле скоро станешь живой легендой, – похвалил коллегу Эдриан. – С меня большая кружка пива как-нибудь вечером.

Гэри улыбнулся и оставил их, дав возможность изучить материалы досье. Насколько могла судить Имоджен, фигурант был скорее занозой в заднице у полиции, чем настоящим преступником. Ни одного нарушения закона с применением насилия, если не считать попытки ограбления почты. Обычно он попадал в кутузку за приставание к прохожим или его подбирали на улице мертвецки пьяным. Но все же Брикса дважды задерживали именно в старой сигнальной будке.

– Что ты об этом думаешь? – спросила Имоджен.

– Даже не знаю, к каким выводам приведет это досье. Пока мы не можем даже доказать, что наш мертвец – именно Брикс.

– Я предлагаю исходить из этой версии. Получить ДНК трупа никак не удастся. Доложим Капур о Бриксе или повременим?

– Я бы не торопился с докладом. Давай немного придержим досье.

– Значит, придержать досье? Раньше ты не делал ничего подобного! Это никак не связано с Люси Ханниган, волоокой журналисткой, пишущей статью о бездомных?

Эдриан улыбнулся и закрыл папку.

– Не связано никоим образом…

Глава 13

– Алло!

– Привет, Люси. Это детектив Майлз. – Он почувствовал, как девушка улыбается, и удивился, что способен «слышать» улыбку. Странная штука. – Хотел спросить, занята ли ты сегодня вечером. – Повисла пауза. Эдриан продолжил: – Ты ужинаешь с друзьями? Или я могу угостить тебя в баре? Появилась интересная информация. Мы могли бы проанализировать ее вместе, поискать новые ниточки.

– Боюсь, я уже легла спать, детектив, – ответила Люси. – Мне завтра рано вставать. У тебя есть еще пожелания?

Разумеется, Эдриан мгновенно представил, как она вытянулась в постели. Все женщины спят обнаженными, верно же? Он снял пальто и одной рукой расстегнул пуговицы на рубашке, поднимаясь в спальню и готовясь лечь в собственную кровать.

– Если честно, выдалась тяжелая неделька. Может, мне просто нужен кто-то, способный на жесткий разговор.

Эдриан уставился в потолок и понял, что не помнит, когда в последний раз ложился спать вовремя, правда, и сейчас он устроился поверх покрывала, не раздеваясь. В последнее время он засыпал внизу на диване. Отрубался с бутылкой спиртного в руках.

– Получается несправедливо, вот что я тебе скажу. Мне трудно злиться на тебя, если ты сам себя ненавидишь.

– Значит, ты все-таки меня ненавидишь? Это сильное выражение.

– Это сильная эмоция. Скажи, ты все еще не вспомнил меня? Нужна только правда, учти.

– Нет. Если честно, не вспомнил. Подбрось хоть какой-то намек.

– Нужен намек? – Она рассмеялась. После долгой паузы сказала: – Мы встретились однажды на общественной лужайке перед собором, в обед. Я сидела там с друзьями, а ты устроился на стене и скармливал сандвич голубям. Мне показалось, что ты обожаешь этих птиц, потому что ты подошел к нам и попросил остатки нашей еды, чтобы продолжить.

– А ты сказала, что не стоит этого делать, потому что голуби – разносчики паразитов. – Теперь он вспомнил, как она лежала на траве, опираясь на локти.

– Именно так.

– Ты мне ничего не давала, и пришлось пойти на маленький подкуп. Твои друзья разошлись, а мы вдвоем отправились выпить.

– А! Наконец-то ты меня вспомнил.

– У тебя тогда были совершенно другие волосы – черные и короткие. К тому же мы оба много выпили. Во всем виноват алкоголь.

– Ладно, жалкий притворщик. Так и быть, поверю.

– Да, хороший выдался денек, только, насколько помню, ты постоянно обыгрывала меня на бильярде.

– Точно. Я выиграла все партии до единой. – Она зевнула.

– Оставлю тебя в покое, чтобы ты завтра никуда не опоздала.

Его всерьез смутила собственная забывчивость. Им ведь было хорошо вместе. Оправдывало только то, что она почти полностью изменила внешность, но он понимал, насколько жалкая это отговорка.

– Что же, спасибо за звонок, детектив. Он запоздал всего лишь на год.

– Спокойной ночи, Люси, – улыбнулся он в трубку.

Эдриан нажал отбой и расстегнул ремень, вынул его из петель и швырнул в угол. Затем опустил молнию на джинсах и сунул руку под резинку трусов. Телефон зазвонил. Эдриан посмотрел на дисплей и усмехнулся. Это была Люси. Он ответил. Несколько мгновений в трубке молчали. Слышалось лишь легкое дыхание.

– Знаешь, я вдруг поняла, что не так уж и устала, – сказала наконец Люси.

Он почувствовал, как стало тесно в наполовину расстегнутых джинсах, когда она заговорила. Теперь ее голос звучал иначе. Улыбки в нем определенно больше не слышалось.

– Это будет слишком банальное клише, если я спрошу, во что ты сейчас одета?

– В футболку и трусики. Боюсь, ничего особенного. А ты сам? Где ты сейчас?

– Лежу на своей кровати полностью одетый.

– Да, но где твои руки?

– Одна держит телефон, как ты понимаешь.

Снова повисла пауза.

– Ты помнишь мое тело, детектив?

– Да, у тебя есть татуировка.

– У кого ее нет в наши дни?

– У тебя на лопатке черная роза с длинным усеянным шипами стеблем.

– А что еще ты обо мне вспомнил?

– Теперь абсолютно все.