Текст книги "Особая помощь"

Глава 9

Изучить деловое предложение китайских коллег не представляется возможным. То пьяный Николас по ошибке завалится в мою кровать, то веселая Мерлин ворвется в каюту, чтобы уговарить меня бросить все дела и идти с ней развлекаться. Она сейчас под тем градусом, когда хочет, чтобы я её отодрал. И потому, уберечь девчонку от опрометчивого поступка всегда спешит Инесса. За все те годы, что мы знакомы, между нами так ничего и не было. И вовсе не потому, что подружка постоянно вмешивается. Просто я не хочу Мерлин.

– Ты занят?

На сей раз пожаловал Оскар. Закрываю крышку iPad, прячу его в ящик стола. Сегодня поработать явно не удастся.

– Уже нет.

Оскар закрывает дверь моей каюты, держа под рукой начатую бутылку виски и два стакана.

– Ты похож на беднягу, которого шпыняет жена за выпивку. Алесандра по шее надает?

Он закатывает глаза, наполняет стаканы и вручает один мне.

– Николас наклюкался, надеюсь, до вечера отойдет. Ральф перегрелся на солнце и дрыхнет под кондиционером, а девчонки заперлись в своей каюте и бог знает чем там занимаются. Мне стало скучно.

– Мм. И ты вспомнил обо мне. А разве твоя красотка тебя уже не радует? Или она ещё не вернулась на яхту?

– Алесандра здесь. Приплыла минут сорок назад. – Оскар делает глоток виски, развалившись на мягком кресле. – Читает книжку и загорает.

– Зашвырни эту книжку в океан и неси её в каюту, – со смешком говорю я, наблюдая за ним. – Чего ко мне приперся, когда у тебя есть масса развлечений?

– Не хочу её отвлекать. К тому же, наблюдать за тем, как красивая девушка в бикини читает русскую классику, очень даже возбуждающе.

Да, бикини на ней – что надо. И фигурка. И личико.

– Ты знал, что она – русская?

– Догадывался.

– Есть что-то такое притягательное и отличительное в русских девушках, да? Они удивительные.

– Наверное.

Пригубив стакан, я спрашиваю:

– Ты пришел ко мне о ней говорить? Или о том, что случилось на пляже?

Оскар хмурится, задумывается, не понимая, о чем это я.

– Не понял. А что случилось на пляже?

Делаю глоток виски и обвожу взглядом каюту. Сказать ему правду, как есть? Сначала твоя «удивительная» поклонница русской литературы наглядно показала не только мне, как именно вы познакомились. Стояк был не только в моих штанах. А на пляже я просто решил ответить ей тем же. Мне хотелось её подразнить.

– Ролан? Что случилось на пляже?

– Её укачало на гидроцикле. Пришлось немного посидеть и отдышаться.

Оскар благодарно кивает мне.

– Да, она сказала, что ей стало не хорошо. Поэтому обратно и поплыла на катере. Спасибо тебе.

– За что?

– Что не оставил её. Помог с катером и просто поддержал, когда ей было плохо. Знаю, ты был шокирован переменами в моей личной жизни и потому Алесандра тебе не сразу понравилась, но… – Оскар замолкает, уводит взгляд. Никак не могу понять, то ли он выжимает из себя эти слова, то ли ему действительно важно мое мнение. И то и другое меня раздражает. – Я искренне благодарен тебе, что ты принял её, ведь… Ну, ты знаешь. Я правда влюблен в нее и хочу, чтобы вы поладили. Она потрясающая.

Отрежьте мои уши и выколите глаза!

– Значит, если сегодня к тебе будет клеится какая-нибудь девчонка, ты просто сделаешь так? – спрашиваю я, продемонстрировав взмах рукой.

Оскар улыбается.

– Я ей скажу, что мой друг очень скучает и нуждается в ласке и заботе.

– Надеюсь, это ты не обо мне?

– Конечно нет! – смеется он. – У тебя с этим проблем никогда не было. И явно не будет. Ладно, пойду полюбуюсь шикарными видами! У Алесандры непревзойденная фигурка! Глаз невозможно отвести.

– Оскар? – окликаю я.

– Да? – останавливается он в дверях.

– Спрошу тебя ещё раз. Больше не буду, обещаю.

– Конечно. Что такое?

– Ты действительно настроен серьезно по отношению к этой девушке? Она не на неделю? Не на две?

Добрая улыбка Оскара почему-то вынуждает меня ощутить тупое чувство вины. Может, он просто новичок в этих типа «осмысленных» отношениях и потому пока мало понимает, что мог бы сделать. Во всяком случае, то, чего ждет от него сама девушка. А Алесандра явно ждала, что он спустится и хотя бы обнимет её. И наверняка она надеялась, что он займет мое место. Если, конечно, её помыслы искренни. Но вместо этого, Оскар посылает ей воздушный поцелуй, а уже через несколько минут я вдавливаю её хрупкое тело в песок и говорю, что сейчас она принадлежит мне.

В голове какой-то гребаный винегрет…

– Да, Ролан. Нам хорошо вдвоем. Не помню, чтобы я когда-то испытывал нечто подобное. Не знаю, может, это и приведет к чему-то более серьезному? – пожимает он плечами. – Поживем – увидим. А пока, пусть всё идет своим чередом.

Действительно. Пусть.

Глава 10

Музыка этой главы:

The Weeknd

Save Your Tears

Оскар говорит, что я потрясающе выгляжу. Сам он тоже ничего: белая рубашка, джинсы, кроссовки Nike. Мерлин ахает при виде меня, спрашивает, откуда у меня это серебристое платье, под которым, наверняка, ничего нет.

– А что, так заметно? – отвечаю я в шутку.

Николас всё ещё пьян и потому, не задумываясь, реагирует на мой ответ продолжительным стоном. Такое чувство, что его мысли круглосуточно курсируют вокруг секса.

– Instagram пестрит вашими фотографиями на яхте, – тихо сообщает мне Инесса, когда мы сходим на берег. Оскар, Ральф и Ролан идут впереди, ведут нас к черному внедорожнику. А Николас плетется позади всех, держась за веселящихся Мерлин и Даниэлу. – Комментарии, по большей части, положительные. Возможно, что сегодня у Омара будет кто-то из глянца. На его вечеринках часто замечают редакторов и других ответственных лиц. В любом случае, сюрпризы нам ни к чему, поэтому будь паинькой.

– До сих пор не понимаю, почему ты вообще об этом всём так печешься. – Смотрю на Инессу со всей серьезностью. – Сказать по правде, мне уже смешно от твоей опеки. Я не первый день работаю и прекрасно знаю, как себя вести.

Инесса останавливается и упрямо таращится на меня.

– Я заплатила огромные деньги за тебя. Попридержи язычок, иначе мигом вылетишь.

– Правда? – усмехаюсь я. – Хочешь, чтобы мое место заняла другая девушка и о нескончаемых похождениях Оскара продолжали складывать легенды? Вперед. Ах, да! Ещё тебе придется заплатить не малый штраф за расторжение контракта, условия которого нашей стороной нарушены не были.

– И чего вы встали? – спрашивает Мерлин. – Черт, ну, какое же у тебя сексуальное платье!

– Благодарю, – подмигиваю ей с улыбкой и уверенно направляюсь к автомобилю, у которого остановились парни.

Да, черт возьми, я прекрасно знаю, как именно себя подать. Каким должен быть тон моего голоса, о чем я могу говорить, где засмеяться, куда посмотреть. Другое дело твой брат, Инесса, которому глубоко по боку мои заботы и твой опустевший кошелек. Мне даже кажется, что его хлипкие старания имеют место быть лишь от доли уважения по отношению ко мне. Он изображает влюбленного не потому, что его карьера висит на волоске, а только ради того, чтобы мне было проще освоиться на новом месте.

– Прекрасно выглядишь, – говорит мне Оскар полушепотом и протягивает свою ладонь. Дверца высокого автомобиля открыта. – Прошу!

Прежде, чем взобраться на кожаное сиденье, замечаю на себе недоверчивый взгляд Ролана. Он стоит у той самой Lamborghini, на которой, как рассказывал Оскар, ездит только он. Дверца распахнута наверх, стильная оптика бросает на ночной асфальт игривые света и тени. Опасному и уверенному образу Фрида чертовски идет этот дорогостоящий автомобиль. Тот как будто расстилается перед ним, послушно выполняет команду «лежать» и ждет, когда хозяин займет свое место. Да, это выглядит сексуально.

– Чур я сижу с краю! – заявляет Даниэла, – Меня укачивает, если я не вижу дорогу!

– А я еду с Роланом! – восклицает Николас и на заплетающихся ногах спешит к спортивной тачке. – Сейчас столько цыпочек подцепим…

– Не сегодня, – ухмыляется ему довольный Ролан и целует в щечку высокую блондинку в коротком платье от Valentino. Та прижимается к нему. Кажется, они давно знакомы. – В другой раз, Ник.

– Ну кто бы сомневался! – тянет тот в ответ. – Энджела! Какими судьбами ты здесь? Разве ты сейчас не должна веселиться на свадьбе принцессы Латифы в Монако? Или как там её?

– Ник, это было две недели назад, – отвечает девушка, прильнув к Ролану. – Следишь за мной что ли?

– За такой красоткой, как ты, следит весь мир! – кричит он громко и смеется.

Николас пьян и совершенно от этого безобразен. Мне довелось видеть его трезвым лишь раз – при первой нашей встрече в аэропорту. И как он только на ногах держится столько часов?

Внедорожник везет нас по сверкающим улицам Нассау. Ночная жизнь кипит, девушки в коротких юбках и шортах гуляют по узким тротуарам, на высоких пальмах сверкают гирлянды, будто бы скоро новогодние праздники. Мерлин просит водителя открыть люк, ей хочется кричать от счастья.

– Обожаю эту жизнь! – кричит она и разводит руки в стороны. Ветер раздувает её длинные золотистые волосы, а похотливый взгляд Николаса приклеился к её круглой заднице. На ней коротенькое красное платье в блестках. Если она не перестанет скакать, мы все узнаем, какого цвета её белье. А возможно, его и вовсе на ней нет.

– Вот же Ролан! – причитает Николас, когда Мерлин возвращается на свое место. Она лохматая, но счастливая. – Опять меня оставил с носом!

– С каким носом? – смеется Ральф на переднем пассажирском сиденье. – Ты бухой в стельку. На кой черт ты ему сдался?

– Мы ведь друзья! И наши вкусы одинаковые!

– Бедняге явно стоило проспаться до завтрашнего вечера, – тихо говорит мне Оскар. – Кстати, смотри, – показывает он на сверкающий мост над океаном, который мы проезжаем стороной, – по нему можно попасть на наш остров. Красивый, правда?

– Да, очень.

Мышцы на ногах ноют. Стоит только вспомнить, по какой причине, как синяк на правой ноге начинает пульсировать, будто бы именно сейчас Фрид нарочно сдавливает мое бедро.

– Несс? – обращается к Инессе Николас. – А ты что, совсем не ревнуешь?

– Кого? – смотрит она на него, как на ненормального.

– Ну, как это «кого»?! Ролана, разумеется, в которого ты влюблена с пеленок!

Николас смеется.

– Было ошибкой брать тебя с собой в эту поездку, – отрезает она холодным тоном. – Позорище.

– Только представь, как Энджела, должно быть, сейчас наяривает Ролану? А ведь на её месте могла быть ты, если бы засунула подальше свою злыдню!

– Ещё хоть одно слово и я раздавлю твои маленькие яйца каблуком! Понял меня, придурок?!

Николас замолкает, сделав вид, что выбрасывает ключ от замка.

Вечеринка Омара, о котором я прежде никогда не слышала, как и следовало ожидать, трескается от роскоши. Начиная от выпивки и присутствием известного американского певца и заканчивая изобилием молоденьких девушек самых разных национальностей. Мужчины здесь, как в раю: ткни на любую – каждая красива по-своему и, наверное, согласна на всё.

– Что за повод? – интересуюсь я у Оскара.

Он пожимает плечами, оглядывается.

– Просто вечеринка. Для своих. Бывала на таких?

– А сам то как думаешь? Ты кого-то ищешь?

– Нет, – улыбается он мне. – Просто осматриваюсь. Что-нибудь выпьешь?

– Не отказалась бы от какого-нибудь легкого коктейля. На твое усмотрение.

– Понял, – подмигивает мне Оскар и удаляется к бару.

– А что это за кошечка так сексуально двигает бедрами, а?

Знакомый шепот пугает. Чьи-то пальцы легонько щипают меня за поясницу, я оборачиваюсь.

– Дебора? – удивляюсь я. Мы чмокаем друга друга в щеки, улыбаемся. Я очень рада видеть её. – Какими судьбами ты здесь?

– Теми же, что и ты.

Ясно. Работа, а не отпуск.

– Прекрасно! Теперь у меня будет повод слинять, – смеюсь я. – Встретимся завтра где-нибудь? Подальше от людей.

– Милая, всё настолько плохо?

– Нет, не подумай. Просто хочется немного настоящей побыть что ли.

Дебора понимает, что я имею в виду. Работа становится нашей лживой стороной жизни, но когда появляется кто-то или что-то из реальной, там где ты – это ты, хочется как можно дольше с этим не расставаться. Чтобы совсем не потерять себя.

– Я бы с радостью, поверь, но мы с Райаном улетаем уже завтра утром. Вон он, – кивает она едва заметно в сторону.

Делаю вид, что она сказала мне что-то очень веселое и, посмеявшись, бросаю взгляд в ту же сторону. Как назло тут же попадаю в Ролана, обсуждающего с несколькими незнакомцами что-то очень веселое. Они смеются, рыжий громко соглашается: «точно-точно!». Угольные глаза Ролана оставляют на мне темный след. Снова смотрю на Дебору, чьим локонам позавидовала бы сама Барби.

– Неплохо, – оцениваю я, хотя понятия не имею, о ком именно она говорит. – Жаль, я не знала, что ты на острове. Надо отчитать Виолетту.

– Хотела бы я посмотреть на это, – смеется Дебора. – Хотя, ты единственная, кто решается повысить на нее голос. Наверное, она просто не хотела, чтобы ты отвлекалась. Знает ведь, что вместе мы с тобой – горючая смесь! Помню, как-то она заменяла мою Линду, и это был какой-то ад! Она даже умудрилась взломать мой месеенджер, а потом отчитывать меня за то, что я поддерживаю связь с теми, на кого…

– …договор не распространяется, – заканчиваем мы вместе. – Да, у нее бывают бзики.

– Она слишком помешана на контроле и качестве! – смеется Дебора и тут её взгляд распахивается. Я понимаю, что где-то рядом мой Оскар.

– Держи, – вручает он мне бокал с ярко-красным напитком. – Привет.

– Привет, – здоровается с ним Дебора. – Так, значит, это он?

– О! Смотрю, вы тут обо мне говорили!

Знакомство проходит по плану. Оскар не сомневается, что Дебора – моя подруга и ей невдомек, что наши с ним отношения фиктивные. А Дебора умело изображает удивление и радость за то, что я, наконец, встретила отличного парня.

Познакомить нас со своим Райаном ей так и не удается: у Деборы звонит сотовый и она сообщает нам, что ей пора бежать.

– Всё в порядке? – спрашивает меня Оскар.

– Да. А что?

– Ты с такой грустью смотришь ей вслед.

– Нет, что ты. – Замечаю на себе внимательный взгляд Оскара. Поясняю: – Ну, мы, правда, давно не виделись с ней и я… Была бы рада, если бы Дебора осталась на острове. Даже на пару часов.

– Я всё думаю, как ты можешь так просто переключаться с жизни вне этих гребаных контрактов и в них… Может, конечно, я преувеличиваю и это просто мое воображение, но мне кажется, что жить в таком ритме крайне сложно. У тебя есть семья? Родители? Братья или сестры?

– Оскар, – с натянутой улыбкой говорю я, – рядом с нами девушка, снимает себя на видео и всё вокруг. Завтра те кадры, на которых мы с тобой, разлетятся по Интернету и их будут смаковать…

Оскар не дает мне закончить. Наши губные объятия длятся слишком долго, чтобы их не успели запечатлеть все, кому не лень.

– Умница, – хвалю я.

– …Ага. А теперь мне можно удалиться на несколько минут? Я ещё не со всеми поздоровался.

– Валяй!

– И ещё…

– Что?

Оскар мнется, ему неловко.

– Что такое?

– Мы с тобой не обсуждали это… Если вдруг мне нужно будет уехать?

– Ты имеешь в виду, без меня?

– Да.

– Что ж, во-первых, ты должен поставить меня в известность. У нас должна быть одна версия событий на случай, если что-то пойдет не так. А, во-вторых, ты должен понимать, что некоторые твои действия могут подпортить ту «идеальную» картинку, которую мы с тобой пытаемся создать. – Оскар молча кивает, думает, как быть. – Ты собираешься сегодня уехать отсюда?

– Может быть. Не знаю…

– Я понимаю, что не имею права лезть в твою реальную личную жизнь, Оскар, но если ты будешь максимально откровенен со мной, я смогу тебе помочь и дальше продолжать довольствоваться тем, чем ты привык. Проще говоря, если тебе нужно с кем-то встретиться и переспать – говори. Мы взрослые люди, это нормально.

– Ну, да, – усмехается он, озираясь по сторонам.

– Я тебе никто, Оскар. Знаю, тебя подбешивает, что какое-то время ты вынужден делиться со мной даже своими планами на ночь, но это действительно очень важно, поверь.

– Я знаю, Алесандра. Я уважаю тебя и то, что ты делаешь для таких ослов, как я, – усмехается он. – Просто я всё больше сожалею, что в свое время не обзавелся агентом со стороны, а согласился на предложение родной сестры.

Звучит Save Your Tears и громкоголосая Мерлин, чей градус алкоголя в крови явно стал выше, радостно верещит на другом конце зала.

– Ладно, – заключаю я. Сейчас Оскар точно не скажет мне ничего. Он ещё не готов «отчитываться» передо мной. – Иди к своим друзьям, пообщайся. Через полчаса я подойду к тебе и скажу, что я неважно себя чувствую. Наш разговор должны слышать, ясно? Раза два не согласись со мной, а потом скажи мне «как скажешь, крошка» и поцелуй. Вызовешь мне машину и я уеду на яхту. Как бы это смешно не звучало – предохраняйся. И спи только с теми, в ком уверен, Оскар. Сомнительных особ держись стороной. Сейчас многие выдают себя не за тех, кем являются на самом деле.

– Как ты?

– Я хорошая и добропорядочная, – улыбаюсь ему. – Я не побегу в жалкую газетенку с сенсационными фотографиями. Всё, любимый мой, – оставляю поцелуй на его гладкой щеке, – веселись и отдыхай. Через полчаса подойду.

– Спасибо тебе, Алесандра, – говорит Оскар, глядя в мои глаза. – Ты удивительная.

– Да, брось! Все мы люди и хотим одного и того же.

* * *

Тяжелая туша пьяного Николаса неожиданно влетает в меня. Девицы рядом недовольно ругаются, высокий блондин помогает ему подняться с колен.

– О! – тянет Николас, заметив меня. – Алеси… Какая же ты, детка, горячая!

– Не обращай внимания. Парень перебрал, – говорит мне блондин, откровенно пялясь на мою грудь. Коктейль, что я так и не выпила, опрокинулся на меня и теперь на платье огромное алое пятно. – Ты в порядке?

– Да. Спасибо.

В дамской комнате пытаюсь хоть немного вернуть наряду первозданный вид, но становится только хуже.

– Может, попробовать феном высушить? – предлагает девчонка, случайно заметившая мою беду.

– Да, спасибо. Попробую.

Она тоже пьяная. Здесь все как будто шампанским и голову моют. Попрошу у Оскара пиджак, иначе меня точно кто-нибудь изнасилует в лифте, пока я буду спускаться с шестьдесят пятого этажа: соски упрямо топорщат тонкую ткань платья.

Сажусь на узкий диванчик с огромными золотыми ножками. По-моему, он совершенно не вписывается в современный интерьер дамской комнаты. Достаю сотовый из сумочки, пробегаю глазами по ленте новостей в социальной сети. Перехожу по ссылке, что отправила мне Виолетта пять часов назад. Электронный журнал опубликовал материал о нас с Оскаром, прикрепив фотографии, где мы на яхте.

Смотрю на часы. Минут через пятнадцать можно изображать недомогание и валить отсюда. Конечно, хотелки Оскара не могут не волновать меня. Страшно представить, что будет, если он переспит с девчонкой, которая завтра же сольет доказательства его бурной ночи не со мной. Но и запрещать я ему ничего не могу. Виолетта бы точно убила меня, если бы знала, что я многое позволяю своим клиентам. На самом деле, мне жаль всех этих ребят. Это я наученная, привыкшая к переменам и ограничениям, а они же, порой, с роду не знают, слова «нельзя».

Удаляю сообщения с рекламой в электронном ящике, кликаю на папку «Спам». Реклама, реклама, «Вы выиграли три миллиона!», реклама, Анна Горбачева, реклама…

Возвращаюсь к письму, чей отправитель мне знаком. Ребра сжимают легкие, слюна раздражает горло.

«Алесандра, добрый вечер. Мне не удалось дозвониться до вас, а все те сообщения, что я отправила на ваш номер, горят красным огоньком. Видимо, они так и не дошли. Возможно, что и это вы не прочитаете… В общем, Сашеньки больше нет. Это случилось два дня назад. Сегодня утром состоялись похороны. Я сообщила её матери, что все вещи мы сложили в коробку и она может забрать её в любое время. Но Ольга ответила, что ей ничего не нужно и мы можем избавиться от всего… Даже не знаем, что делать. Там столько дорогих мягких игрушек и книг, которые вы отправляли. Мы все их читали Сашеньке… В общем, прошу вас, свяжитесь со мной, если прочитаете это письмо. Примите наши соболезнования».

Письмо отправлено в то утро, когда я летела из Москвы в Лондон. Какого черта оно оказалось в папке «спам»?! Какого черта я только сейчас узнаю о том, чего невозможно было избежать?!

Я же спрашивала Виолетту, есть ли какие-нибудь новости для меня! Я же много раз спрашивала её, а она мне ничего не сказала. Злость обжигает кончики пальцев, в груди искрится пламя. Я не знаю, как справиться с этим убивающим весь здравый смысл чувством. На ум так и просятся воспоминания гнилые и болезненные, они нарочно распыляют пламя ненависти к людям, которые никогда не были для меня семьей.

«Ты правда была в Диснейленде?! Я тебе не верю!»

«А кто же по-твоему на этих фотографиях?»

«А я смогу когда-нибудь тоже оказаться там?»

«Обещаю, очень скоро мы прокатимся с тобой с самой высокой горки и будем дружно блевать в один унитаз!»

«Было бы неплохо. Но мама не отпустит меня. Она говорит, что ты чужая. А чужие – все плохие».

Нет.

Не место чувствам. Соберись, глупая, и закройся в четырех стенах, чтобы без свидетелей.

Схватив сумочку, выхожу в зал. Здесь всё так же весело, своя волна. Замечаю Оскара у бара, с ним несколько парней и та девица, с которой укатил Ролан.

«Она тебе никто, поняла? Никто! Поэтому, не смей к нам больше приближаться, неблагодарная дешевка!»

– Ос… – с запинкой обращаюсь я к нему. – Оскар, милый, я… Я неважно чувствую себя. Ты мог бы заказать мне машину?

– Что-то случилось? – спрашивает он, явно боясь ошибиться.

– Голова разболелась. – Закрываю глаза. Она и правда раскалывается. – Прошу тебя, не беспокойся. Оставайся здесь и отдыхай, хорошо?

– Нет, что ты! – заботливо опускает он руки на мои плечи. – Поедем вместе, я не оставлю тебя.

– Милый, серьезно, оставайся. Прошу, – настойчиво говорю я и бросаю взгляд на его друзей. – Чудесная ночь и ты говорил, что давно не видел друзей… Пожалуйста, не беспокойся.

– Хорошо. Как скажешь. Позвони мне, как будешь на яхте, хорошо?

– Обязательно.

– Сейчас вызову машину, – целует он меня лоб и достает сотовый из кармана джинсов.

– Что случилось с твоим платьем? – раздается надменный голосок Ролана.

Оскар тут же бросает на меня обеспокоенный взгляд. Он даже не заметил.

– Ничего серьезного. – Смотрю на Оскара. Мне не терпится уехать отсюда. – Всё? Могу спускаться?

– Нет, погоди, не соединяет с водителем…

Оскар отходит в сторонку и Ролан тут же спешит снова вставить свое грязное слово.

– Если что, сейчас оно сидит на тебе намного лучше.

Блондинка громко цокает и толкает его в бок. Но Ролан продолжает ухмыляться, не сводя с меня глаз. И вновь усмехнувшись, он снимает с себя легкую кожаную косуху. Оскар снова подходит ко мне, говорит, что машина будет с минуты на минуту у парадного входа.

– Возьми, – протягивает ему Ролан свою одежду. – Набрось это на её плечи. Не хватало ещё, чтобы какой-нибудь пьяный и озабоченный тип набросился на нее в лифте.

– Этим типом может быть только Николас, – усмехается его девица, кивнув в зал. Всеобщее внимание устремляется на нелепые танцы их общего друга. – А он, как мы видим, сейчас занят.

Кивком Оскар благодарит друга и набрасывает его косуху на мои плечи. Она мне противна, её запах, каким бы приятным тот не был, ещё больше раздражает мои натянутые нервы. Оскар провожает меня к лифту, снова благодарит за понимание. Помимо меня в кабину заходит пятерка громкоголосых девушек. У одной в руках бутылка шампанского, две другие лижутся и трутся друг о друга. Негатив во мне усиливается, комкуется и я не могу найти способ избавиться от злости, что так резко воспламенила мой мозг. Нервно сую руки в карманы косухи, твердя себе, что её холодный запах океана мне совершенно не нравится…

Достаю из кармана короткий черный футляр, на лицевой стороне которого красуется золотая надпись Lamborghini. Ролан забыл вытащить ключ от шикарной арендованной тачки прежде, чем изображать из себя внимательного героя.

У парадных дверей стоит тот самый черный внедорожник, который привез нас в эту высотку. Он ждет меня. Но волей судьбы ко мне подходит молоденький парнишка в темно-синей форме персонала и спрашивает, мог бы он мне чем-то помочь?

– Да, я забыла в машине телефон, – демонстрирую ему ключ. – Мой друг где-то оставил машину…

– Все автомобили на стоянке справа, – указывает он мне.

– Ах! Точно. Спасибо.

Дерзкую внешность спортивного итальянца не возможно не заметить. И теперь этот красавец будет служить мне. Двигатель приятно рычит, пока я подключаю свой сотовый к медиа-системе автомобиля. Включаю песню, которая мне нравится и плавно выезжаю на дорогу. То, что я, возможно, испорчу Ролану планы на эту ночь, меня совершенно не беспокоит. Я еду, куда глаза глядят, по незнакомым и оттого любопытным дорогам. С каждой минутой свободы, что дарит езда на машине, я всё больше возвращаю себя в прежнее состояние непоколебимого спокойствия. Огни проносятся надо мной, люди остаются позади… Серпантин дорог кружит, отвлекает, приказывает оставить плохое в прошлом…

Но нет. Этого мало. Мой разум нуждается в освобождении, я непременно должна избавить себя от разъедающего меня негатива.

Звоню Виолетте. Плевать, что сейчас в Москве пять утра и эта курица дрыхнет в обнимку со своим очередным вибрирующим устройством, которое скоро непременно крякнет.

– …Да? Алло? – разносится её сонный голос по салону авто. – Что? Кто это?

– Ты ничего мне сказать не хочешь?

– Алесандра? Боже, сколько… Который час?

– Ты обязана была сообщить мне, – с трудом удерживаю себя от криков. – Слышишь? Обязана.

Виолетта молчит, слышатся шорохи. Она прочищает горло, вздыхает.

– Хорошо. Ты всё узнала. Тебе стало легче от этого?

– Мы договорились с тобой, что если для меня будут новости, то ты непременно сообщишь мне о них! – срываюсь я на крик. – Почему я узнаю о её смерти спустя четыре дня?! Я могла присутствовать на её похоронах! Я могла забрать её вещи, потому что идиотке-мамаше они не нужны! Я могла…

– Что ты могла, Алесандра?! – кричит Виолетта. – Что?! Ольга тебя на дух не переносит, она вычеркнула тебя из своей жизни, хотя ты никогда и не была в ней! Это не твоя семья и умерла не твоя сестра, смирись ты уже с этим, наконец! Я делала всё, что было в моих силах, но та стена непробиваема! Тебя никто бы не ждал у могилы, тебе бы не поставили тарелку на поминках, потому что ты – никто! Эти люди твоей семьей никогда не были! Только Рома, но его уже нет… А будь иначе, сейчас, ты навряд ли вообще бы знала, что такое «Особая помощь»! Потому что здесь только те, кто обречен на одиночество с пеленок! И это никак не изменить! Хоть землю грызи зубами, хоть мир переверни, но кому, как не тебе, знать, что всё имеет срок? Срок жизни, срок любви, срок обещаниям! Постоянно лишь одно – одиночество. Перестань ты уже тянуться туда, где тебя предавали. Живи там, где тебе известно о каждой ямке, где ты без труда можешь предугадать события. Всё, что у тебя есть и чему ты можешь доверять, не боясь обжечься – «Особая помощь» и ты сама. Я не сказала тебе, потому что знала, эта новость может подбить тебя, как сейчас. А на носу новый клиент, новый контракт. Отпусти ты уже это. И просто живи для себя. Ты это заслужила, Алесандра.

Смахиваю слезы с лица.

– Улыбаться, когда хочется плакать, смеяться, когда хочется блевануть от отвращения, с любовью прижиматься губами к чужим, когда это претит – жизнь, да? Это называется «живи для себя»!

– Я знаю, в тебе сейчас бушуют эмоции, – спокойным голосом говорит Виолетта, – и кажется, будто есть другая жизнь, более счастливая, настоящая, искренняя. Она есть, Алесандра. Там живут по любви, там рождаются счастливые дети, там есть домохозяйки, сериалы, нелепые интриги, карусели, мороженое. Да, она есть. И прости меня за эти слова, они могут прозвучать грубо, но всего лишь потому, что правды в них столько же, сколько лжи было в твоей прошлой жизни: ты не создана для неё. Ты родилась по другую её сторону и только благодаря собственным усилиям и стремлению стать выше и получать больше, тебе удалось стать той, кем ты являешься сейчас. Здесь нет любви, преданности и заботы. Нет Санта-Клауса, который подарит тебе щенка на Рождество. Но это неважно, ведь сейчас ты счастлива. Поверь мне. А твое состояние сейчас – лишь неприятные издержки дурного прошлого. Покричи, поругайся, скажи, как несправедлива я к тебе! Но ты знаешь, что твоей семьей те люди никогда не были. Ты у себя одна. Всегда есть и будешь. И… Поверь, мне очень жаль, что Сашу сбила машина, что тогда её жизнь замерла и теперь вовсе… – Виолетта вздыхает, не зная, какие именно подобрать слова. – Я плохо знала эту девочку, но видела, как ты дорожила ею…

– Свяжись с медсестрой, – с трудом говорю я и прочищаю горло. – Пусть отдадут все игрушки и книги, которые я… Пусть отдадут их в детский дом.

– Хорошо.

Нет, совсем не хорошо.