Текст книги "Сахарная вата"

Катя Метелица
Сахарная вата

© Катя Метелица, 2007

© ИД «Независимая газета», 2007

© ООО «Издательство «Этерна», оформление, 2007

* * *

Ароматы

Замечательная новость: в Дании и Швеции, где давно уже запрещено прилюдное курение, теперь дискутируется вопрос о запрете на употребление в общественных местах сильнопахнущих парфюмерных средств. Права астматиков, аллергиков и просто граждан с чувствительным обонянием должны быть соблюдены.

Я вот думаю: хотела бы я жить в стране, где законодательно запрещены сильные запахи? Да мечтала бы. Этот закон – он для меня, в моих интересах. Я никогда не сажусь в машины, где висит мерзкая штучка, так называемый «ароматизатор воздуха в салоне», а если приходится – страдаю, вплоть до требования аварийной остановки. И я совершенно понимаю своего папу, для которого «женщина, которая душится Маже Нуар» означает крайнюю степень отвращения. При виде баллонов-спреев у меня подкатывает тошнота и начинают слезиться глаза. При виде, подчеркиваю, даже не при запахе. А просто у меня тяжелая биография – отношения с парфюмами никогда не складывались. В восьмом классе я пришла в гости к однокласснице, у нее мама работала акушером-гинекологом, и я ухитрилась пролить на их бархатный диван огромный флакон шикарных духов Clemat, подарок благодарной пациентки. Крепчайшим шипром отчаянно пах престарелый родственник, который норовил при каждом случае прижать меня к себе самым возмутительным образом. А на заре первой беременности (я даже об этом точно не знала, думала, что тошнит от жары) мне пришлось пользоваться одной ванной комнатой с женщиной, которая каждый раз густо-густо забрызгивала помещение дезодорантом и лаком для волос – уэээээээээ. Как выяснилось, она в этой ванной тайком покуривала, а патриархальный муж не должен был знать. Интересно, о чем еще ее муж не догадывался. Не удивлюсь, если эта красавица – типичная южнорусская Катерина Медичи – впоследствии подсунула ему отравленных грибков: женщина, способная маскировать сигаретный дым лаком для волос, способна, в принципе, на любое преступление. Хотя и личность тихушника-мужа, который держал жену в такой строгости, тоже, знаете ли, вызывает… Ну, послушайте. Я правда очень не люблю сильные и ядовитые запахи. От табачного дыма у меня болит голова, и токсикозоподобная реакция на парфюмированные дезодоранты и лаки-спреи осталась, похоже, на всю жизнь. Я искренне ненавижу людей, которые регулярно закидывают лестницу в моем подъезде белыми вонючими окурками. Я бы тайно радовалась, если б кто-то искоренил не только Маже Нуар и Олд Спайс, но и радио «Шансон», электропилы, газонокосилки и кофейные машины. И пенопласт! Как многих неврастеников, меня до дрожи мучает скрип пенопласта. Однажды я с трудом сдержалась, чтобы не прибить чужого ребенка, который крутился вокруг, когда я гуляла с коляской, и упорно рисовал на тротуаре кресты и стрелки куском крошащегося пенопласта – мерзкого, визжащего, страшно даже вспомнить, до сих пор сводит зубы… Если уж говорить всю правду, сильный ветер тоже плохо действует на мои нервы. Возможно, мне надо принимать бром или лечиться электричеством. Но я все же отдаю себе отчет в том, что не существует способа законодательно запретить ветер. И чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю: законодательно запретить запахи невозможно тоже. И не знаю, каких препятствий тут больше – этико-моральных или чисто технических.

Какое количество молекул пахучего вещества на кубатуру будет принято за допустимую норму, а какое признают «навязчивым» и «нарушающим общественный порядок»? А вот ароматизаторы воздуха в салоне, мои главные враги – они же официально созданы для уничтожения дурных запахов (бензина, табака, тормозной жидкости) – как доказать, что их собственный аромат в тыщу раз гаже? Или, опять-таки, насчет парфюмерии: против кого, в сущности, был бы направлен этот запрет – против грасских и парижских парфюмеров? А может, дешево и сердито наодеколоненных южан-гастарбайтеров? Или дело обернется торгово-экономическими войнами между старой парфюмерной индустрией (где духи пахнут так или иначе духами) и новейшими веяниями – когда во флакончики разливают ароматы снега, пустыни, тумана, августовского дождя, глаженого белья, перца, пекарни, леденцов, чая со сгущенкой или просто начисто, до скрипа вымытого мочалкой тела… А еще ведь можно играть в несознанку: «Какой еще парфюм, командир? Да это естественный аромат моего эпидермиса, я с рожденья пачулями пахну!» Мне кажется, это может стать любимым видом спорта среди асоциального элемента – хулиганов, идиотов, художников, подростков. Вообще вырисовывается удивительный сюжет, новая антиутопия: государство, где тайное/явное употребление мирры, мускуса и амбры является актом нонконформизма, а то и диссидентства. Ваши пальцы пахнут ладаном, мой товарищ по борьбе… Хотела ли бы я жить в таком государстве? Ну, да. Но только я наверняка дружила бы с теми, кто пользуется духами, вот в чем тупость.

Божья коровка

У жителей Красноярска проблемы – город заполонили полчища божьих коровок. Я слышала это утром по радио, когда ехала в такси, а вечером обнаружила эту новость в Интернете, причем ее перепечатывают все подряд.

Представители животного мира становятся ньюсмейкерами не слишком часто, для этого им надо буквально вылезть вон из шкуры. Собаки Лайка, Белка и Стрелка летали в космос. Овцу Долли клонировали. Кит-бутылконос заплыл в Темзу. Дельфины выбрасываются на берег – никто так и не выяснил, зачем, но эти суицидальные порывы вызывают не только жалость, но и некоторое уважение. По крайней мере, киты и дельфины делают это сами, без человеческой указки; не то что Долли и проч. Люди могут в этом случае утешиться, пытаясь затащить морских зверей обратно в воду; соответствующие сюжеты появляются в телевизоре из года в год. Маленькие дети спрашивают: «А вдруг киты начнут ходить по улицам? А вдруг они захотят есть людей?» Бессловесные создания, поди знай, что у них на уме. В искусстве (и в фольклоре) этот подсознательный страх отыгран много раз; самым блестящим, непревзойденным образом – в «Птицах», романе Дафны Дю Морье и фильме Хичкока. Выдумать гигантскую разрушительную Годзиллу – это еще легко, то ли дело правдоподобно показать, как опасна разъяренная сойка: долбящая острым клювом, лишенная всякого страха. А если этих соек и чаек тьмущая тьма, многие тыщи… Главная причина, почему мы, симпатизируя китам, слонам, медведям и белочкам, не любим насекомых: они неприятны своей множественностью. Исключения – бабочки, глазастые стрекозы, сверчки, может быть, светляки. Изящные, одухотворенные создания. Одиночки. Про этих не скажешь «назойливо жужжат», они не надоедают, а наоборот, дарят своим драгоценным присутствием. Я тут раз в кои веки была в театре, и когда артист Панин говорил монолог, к нему вдруг подпорхнула шоколадница. А может, это был павлиний глаз, я не разглядела. Непонятно откуда взялась, в Москве почему-то очень много бабочек в этом году, у нас в квартире живут три, но две уже уснули. Покружилась вокруг, он руку протянул – она на руку села. Так трогательно, если честно, как будто его бог отметил: хороший ты, мол, актер, молодец. Так же и с божьей коровкой: если прилетит и сядет на руку – это к удаче. Но улететь она должна по собственной воле, смахивать нельзя ни в коем случае. А растоптать божью коровку – совсем уж нехорошая примета, так что жителям Красноярска надо бы обзавестись метелками, как у буддийских монахов, которые метут перед собой путь, чтобы нечаянно не наступить на чью-то душу в букашечьем обличии. Причем для буддийских-то монахов, как я понимаю, один грех, кого раздавить – таракана, клопа-вонючку или симпатичное кругловатое создание с пятнышками на спинке, но нам не все равно, нет. В европейской традиции насекомые, вообще-то, считаются нечистью, дьявольским отродьем, а вот божья коровка – символ солнца, счастья, небесной благодати. Или так: посредник между мирами. «Полети на небо, принеси нам хлеба, вкусного и белого, только не горелого». Чехи спрашивают: «Куда полетишь – на небеса или в ад?» На небе у нее «детки кушают котлетки» – прелестная картина, доложу я вам.

Вдохновленная необыкновенными новостями из Красноярска, я прочитала кучу статей про божьих коровок – там пишут удивительные вещи.

Осенью коровки собираются огромными стаями, поднимаются высоко-высоко в небо и летят на горные зимовки (в Красноярске такая стая осела из-за трагического сбоя логистики).

В одной местности часто обитают коровки совершенно разной окраски.

Замечено: если где-то преобладает черная масть в белых яблоках, то наибольшим успехом пользуются особи с красными крыльями, и наоборот. То есть они предпочитают экзотических партнеров; ничто так не способствует процветанию сообщества.

Самцы божьих коровок – самые приспособленные для секса создания на Земле, кроликам и морским свинкам до них как до неба.

Некоторые телочки дают только женское потомство; особенность передается их правнучкам на много поколений вперед.

К сожалению, эти незаурядные создания также не чужды: некрофилии, каннибализма, а еще они болеют венерическими болезнями, но это все мелочи: главное – они едят тлей.

Поэтому божью коровку называют либо необыкновенно прожорливым хищником, либо «трудолюбивым помощником садоводов». Авторам научно-популярных статей, судя по всему, нравится думать, что милая коровка пожирает вредителей не просто так, а желая угодить братьям своим большим… Но кто особенно неравнодушен к божьим коровкам, это, конечно, дизайнеры. Брошки и заколки, маленькие городские автомобили, MP3-плееры и сумки для дисков, кошельки и косметички, магниты на холодильник, аппликации на детской одежде, рисунки на вполне взрослых майках – божьи коровки везде и повсюду: неотразимый и гармоничный образ (и копирайт свободен)… Я вот что думаю: каноническая божья коровка из детской книжки – она всегда красненькая. А Красноярск заполонили – черные. Биологический вид один, но имидж у черных не такой привлекательный. Может, поэтому божьим коровкам там не особо обрадовались.

Борода из ваты

«Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты! Ты подарки нам принес, тра-та-та проклятый?» – не помню, если честно, какое именно там слово вместо тра-та-та. Идиот, живоглот, пидорас? Склоняюсь в сторону живоглота: за последнее время мне довелось (написала бы «посчастливилось», но счастья не много) прочитать примерно тонну криминальных романов и рассказов, где преступником или, самое меньшее, подозреваемым оказывался человек, изображавший Деда Мороза. Сунул в мешок и утащил. Стрельнул с правой руки и запрятал в левую варежку. Вытащил из рукава нож и пырнул – ну, вы понимаете. Есть даже сценарий боевика, в котором мобильный отряд Дедов Морозов осуществляет идеальное ограбление банка. Ничего так, мне понравилась идея. Конечно, аналогичный трюк в исполнении банды снегурок или, еще лучше, снежинок из кордебалета вышел бы эффектней и сексапильней. Но неправдоподобно: у снежинок ничего бы не вышло. А у Дедов Морозов – легко. Красный костюм, борода и колпак стопроцентно заменяют черную маску и камуфляж. Совершенная анонимность. У Дед-Мороза нет ни лица, ни фигуры, он может быть статным стариком, вроде Ельцина, или бодрым толстячком, или сгорбленным дребезжащим дедулей. Дед-Морозов делают Дед-Морозами: шуба, шапка, красные штаны, густо нарумяненные щеки, белые усы, борода из ваты и мешок с условными подарками. Еще может быть посох. И одинаковая манера басить на стариковско-крестьянский лад. Однажды я видела, как Деда Мороза изображала крупная толстая женщина с очень низким голосом. Казалось бы, у нее все должно было получиться. Она была театральным режиссером-любителем и, отчасти, сценографом, и переиграла в своей жизни кучу разных мужских ролей, в том числе Санчо Пансу, Фальстафа и попечителя богоугодных заведений Землянику. Во всех этих ролях она была в разной степени хороша, а в роли Земляники просто прекрасна. Так вот: Дед Мороз в ее исполнении вышел не просто плохой – жуткий. От этого зрелища веяло настоящим ужасом, концом света. Как будто реки потекли в гору и всякое такое… Смотрите: версия, будто Бог на самом деле никакой не бородатый старик, а молодая игручая женщина (ну, как в фильме «Догма»), не вызывает у нормальных людей ничего, кроме светлой радости. Если парень нацепит шубку и косу Снегурки, – это скорее всего выйдет забавно, вроде классической пародии на танец маленьких лебедей. А вот баба, покусившаяся на образ Деда Мороза, – ад, кошмар. При том, что сыграть Дед-Мороза – проще некуда. Любой актер, хоть раз подрабатывавший под Новый год в красном колпаке и с мешком подарков, подтвердит: роль – чистая халява. Даже ходить по улице Покровке, изображая Человека-Чебурека, и то нужен кое-какой актерский задор, а уж про Бабу Ягу и говорить нечего. И роль Снегурочки требует, на самом деле, тщательного кастинга – дедморозова внучка должна выглядеть юной и стройной, а также милой и доброй, и не слишком фальшивой, а то будет противно. Свою накладную белокурую косу, по полкило голубых теней на глазах и кило розовой помады на губах ей нужно нести с некоторым достоинством. Воплощенная мечта об идеальной внучке-красотке-певунье-помощнице-невесте-принцессе, Снегурка должна быть все-таки личностью. Дед Мороз же – роль абсолютно статуарная, излишнее старание ему только вредит; некоторые Дед-Морозы не понимают этого и, по неопытности и от излишнего старания, суетятся, но это никогда никому не нравится. Более того, от этой дурной суеты, от непродуманных самопальных шуток дети как раз и начинают сомневаться в подлинности Деда Мороза. Настоящий Дед Мороз должен быть таинствен, не слишком хорошо виден в зимнем полумраке и не многим более подвижен, чем новогодняя елка. Все, что от него требуется, это принести, во-первых, подарки, а во-вторых, подать несколько канонических реплик: «Что-то я, дети, вас не слышу, глуховат стал. Давайте-ка погромче! Елочка, зажгись!» Но нужен, понимаете, настоящий, без подделки мужской голос. Так что в некотором роде Дед Мороз – последний оплот мачизма; это забавно.

Ваше превосходительство

«Товарищи родители! Помогайте украшать помещение воздушными шарами!» – взывала воспитательница. «Товарищи родители! Помогайте накрывать на стол!» – нервничала стихийно выбранная председатель родительского комитета.

Никто ее, в общем, не выбирал председателем (да и никакого родительского комитета у нас, кажется, нет), она как-то сама вызвалась. «Наши дети вот-вот закончат подготовительную группу. Товарищи! Нужно устроить выпускной вечер!» Распорядилась сдать по две с половиной тыщи, пообещала самолично закупить конфеты, торты, пакеты сока, весеннюю клубнику, подарки детям, букеты педагогическому коллективу. Ну, им тоже, конечно, предполагались подарки, но члены педагогического коллектива прозрачно намекнули, что предпочли бы получить конверты, небольшую прибавку к жалованью. Разумно.

«Товарищ председатель, товарищи родители! Давайте закругляться с приготовлениями! Нашу группу ждут в актовом зале!» Удивительное ощущение: как будто вдруг возвращаешься в много-лет-назад. Актовый зал, вестибюль, фрамуга. Что еще у нас было? Чуть ли не рекреация. Специальные такие слова. (См. ФОРТОЧКА.) «Товарищи родители!» Так всегда обращались к моим маме-папе, но никогда раньше – ко мне самой. Впрочем, было бы довольно странно, если б наша воспитательница Нина Васильевна говорила «Господа родители!» или даже просто «Господа!», разве что в шутку. «Господа» – это костюмированный бал, Елена Соловей в образе Веры Холодной. Или вот: Линор Горалик делилась впечатлениями от первого посещения кафе «Пушкинъ». Там рядом с гардеробом есть дверь с витиеватой табличкой «Для господ», симметрично – другая такая же дверь, и она подсознательно ожидала (в общем, так сказать, контексте) увидеть там табличку «Для челяди» – но нет, всего лишь «Для дам». Я это к тому, что наличие «господ» (к тому же общего, объединенного рода/пола – «господ родителей») предполагало бы наличие либо этой самой челяди, либо равно же других господ, в данном случае – господ педагогов. Наша Нина Васильевна не числит себя ни госпожой, ни служанкой, отсюда и это «товарищи» – адекватно, справедливо… Адекватно, казалось бы, и справедливо – но все равно режет ухо. Я не знаю, почему. Для меня «советское» давно уже не «однозначно отвратительное» и даже не «отличное от других». «Советское» – это теперь «ностальгическое», «знакомо-уютное», «крымское полусладкое»… И, если смахнуть предрассудки, что может быть лучше обращения «товарищ»? Ну, разве только «брательник» или «сестренка». Другое дело, как по-разному произносится это «товарищ»: искренне, с пониманием истинного значения (товарищ=брат), или же казенно (товарищ=гражданин). Хотя, конечно, и в слове «гражданин» масса всего хорошего, но… «Гражданин подозреваемый» – тут все сказано. «Тамбовский волк тебе товарищ», ага. Пусть мы даже видели/слышали это только в кино, все равно: генетическая память, родовая травма.

Знаете, я готова полюбить слово «товарищ». Оно такое бодрое, честное. Идеально подходит для трибуны, и для парада, и для конспиративного собрания. Но в частной жизни оно такое – немного смешное. Вроде как персонажи Пелема Г. Вудхауза изображали леваков:

– Позвольте налить вам чаю, товарищ Дживс!

– Благодарю вас, товарищ Вустер!

С этими обращениями вообще такая путаница, вот и обходишься чем-то вроде «Послушайте!» Просто нет приемлемых вариантов. «Коллеги!» – ничего себе, но не всегда же с коллегами общаешься, как широко ни трактуй это слово, – увы. «Коллега» гораздо лучше, чем побитая молью «сударыня» или водевильный «господин». Даже у патриарха Алексия, я смотрю, не повернулся язык назвать Путина «господином президентом», хотя это, вроде бы, стандартная формула. Ну, когда он поздравлял его с Пасхой. Вышло, правда, еще похлеще: «Ваше Превосходительство». Вот как это понять, а? Признание своего подчинения – «Вы Который Всех Нас Превосходите»? Или вовсе наоборот: чтобы избежать употребления всуе слова, однокоренного с «Господь»? Поди пойми. А вдруг существует какой-то внутрицерковный ритуал, протокол, и к светскому главе государства положено обращаться именно таким образом?

У меня есть друг, он не просто воцерковленный, но даже и рукоположенный – я ему отправила по электронной почте пасхальные поздравления и не удержалась, спросила: что там с этим Превосходительством, не знаешь? Ну, он меня тоже очень трогательно поздравил, назвал возлюбленной своей сестрой (в христианском смысле, но все равно, я знаю, очень искренне; а я вот таких слов стесняюсь, и это очень жаль), пожелал всего прекрасного, чего бы я сама пожелала, и еще чуточку от себя. Вот какой у меня друг! «А почему Путин стал Его Превосходительством, – он пишет, – сие мне не ведомо. Скорее всего, пресс-секретарь Святейшего из самых лучших соображений президента генеральским обращением потешил. Хотел Ваше Величество, но постеснялся». И еще добавил: «лично для меня Владимир Владимирович по-прежнему товарищ президент».

Хотя кто тут кому и до какой степени товарищ – по правде сказать, не окончательно понятно.

«Все очень хорошо»

Давайте, я расскажу вам, как я живу. Я живу хорошо. Если честно, я так хорошо живу, что даже немного побаиваюсь в этом признаваться, как бы не сглазить. Мой муж очень красивый и добрый, он говорит: «Так и напиши – что я тебя десять лет люблю, как в первый день. Даже больше. Потому что раньше я был несчастный, а теперь счастливый – армейцы в прошлом сезоне выиграли буквально всё!» Ну, я рада. Правда, я очень хорошо живу. Просыпаюсь не по будильнику. Не тащусь в офис, как масса граждан, а иду, скажем, на йогу. Тибетский массаж, имбирный чай, вместо завтрака – десерт, не жизнь, а малина. Забираю младшенького из сада, и мы идем кататься на речном трамвае или в зоопарк. Иногда я заглядываю ему прямо в глазки и говорю: «Ты хоть понимаешь, что мы самые счастливые, живем как короли? Ты понимай!» А он говорит: «Я понимаю». Он правда понимает. Потому что он очень много смотрит телевизор. В основном, конечно, про Губку Боба, но и новости тоже – иногда. Так что у него есть некоторые представления о мироустройстве.

Я очень хочу, чтобы он понимал: мы с ним живем, как королевич и королевна.

Только не знаю, кого я больше уговариваю – может, себя.

Недавно у меня был день рожденья – я майская, родилась на позднюю Красную горку. Говорят: «кто в мае родился, тот всю жизнь мается». Так и есть.

Давайте я расскажу вам, как у нас устроена весна – мы, майские, в этом разбираемся лучше других. Ну вот, сначала идет март – но только он, на самом деле, никуда не идет. Просто сугробы, просто лежат, просто самая что ни на есть зимняя зима. Потом, уже в основном в апреле, все мучительно долго тает, и течет, и обнажается, и становится очень-очень грязно, а потом еще и очень-очень пыльно. И как-то очень тревожно.

А потом уже бах – первая жара. Листья, одуванчики, свечи на каштанах, «черемуховые холода», в пригородах уже чуть ли не соловьи. Но у нас, у майских, как будто осколок льда в глазу, как у мальчика Кая.

Уже и пыль жуткая послезимняя кое-как прибилась, и окна по второму разу вымыты, даже газоны кое-где косят – но мы-то помним ту грязь, которая выползла из-под снега. Никуда она не делась, просто травой поросла. А водица в Москве-реке? Вообще ад. В зоопарке половины зверей почему-то не видно, у очкового медведя такая унылость на морде, как будто сейчас зарыдает. «Может, он беременный?» – говорит мой мальчик. «Ну, может, он самка?» – уточняет. Мне кажется, никакой этот он не беременный, просто больной. А вон тот, который клубком свернулся, – может, вообще дохлый?

Мы, майские, всегда так – склонны подозревать худшее.

Крупная компания, которая торгует одеждой, прислала приглашение на открытие весеннего праздника-фестиваля, что-то они придумали в стиле 60-х, чуть ли не игру в субботник. Рядом с нами, на Чистых прудах. Прихожу: по периметру пруда стоят белые палатки с выпивкой, пахнет жареным, песни, пляски, веселый смех, персонажи из телевизора. А за палатками, вдоль ограды – цепь автоматчиков в камуфляже. Спиной к субботнику, лицом к городу. Мне кажется, это были не охранники, а именно армия, солдаты. Мелкие какие-то, юные, и личики у них несчастные. Мне показалось – просто голодные. Но у некоторых – откровенно злые, как будто очень хочется развернуться на сто восемьдесят и пальнуть. В общем, я тоже развернулась и пошла по бульвару назад, домой. Жаловаться мужу, какое все страшное, грубое, липкое, грязное, рабское, хамское, глупое, ложное… Но только он совершенно не захотел этого слушать. «Да брось, – сказал, – Катёк, это же смешно просто. Обыкновенная пошлость, вот и все. Тоже мне гуччи-фигуччи, цитадель, блин, хорошего вкуса! Садись лучше, посмотри футбол со мной. Давай вискаря тебе в чай налью». А потом еще повернулся ко мне и сказал: «Мы Живем Очень Хорошо. Как король и королевна, поняла? Ну, повтори».