Текст книги "Сверхдержавы искусственного интеллекта"

Перл-Харбор мобильных платежей

Атака пришлась на самую праздничную ночь 2014 года – китайский Новый год, и оружие было выбрано соответствующее случаю. По традиции в этот праздник принято дарить маленькие нарядные красные конверты с наличными. Эти деньги – китайский эквивалент рождественского подарка, обычно такие конверты получают дети от старших родственников и работники – от своего руководства. Идея Tencent была простой и милой, а потому служила прекрасной маскировкой для первой операции по захвату власти. Приложение WeChat предложило пользователям отправить цифровые красные конверты с настоящими деньгами друзьям по WeChat во всех концах страны. Как только пользователи «привязывали» свой банковский счет к WeChat, они получали возможность отправить такие конверты с определенной суммой конкретному человеку или в групповой чат, где друзья пользователя соревновались в том, кто первый откроет конверт и получит эту сумму. Так их деньги оказывались в «кошельке WeChat» – WeChat Wallet, новом модуле приложения. Далее эти средства можно было использовать для совершения покупок, отправки друзьям или пополнения банковского счета, если он был привязан к WeChat.

Обратиться к старинной китайской традиции, чтобы пользователи освоили новую функцию в форме игры, было идеальным решением. Пользователям WeChat идея понравилась, и во время празднования китайского Нового года они отправили 16 млн конвертов, привязав 5 млн новых банковских счетов к кошельку WeChat. Джек Ма, однако, не был в восторге от случившегося. Он сравнил этот шаг Tencent, подрывавший господство Alibaba в цифровой торговле, с нападением на Перл-Харбор[29]29
  Хорвиц Д. Китайские пользователи WeChat разослали 20 миллионов красных конвертов с виртуальными наличными друзьям и семье в течение двух дней // TechinAsia. URL: https://www.techinasia.com/wechatsmoney-gifting-scheme-lures-5-million-chinese-users-alibabas-jack-macalls-pearl-harbor-attack-company (4 февраля 2014 года).


[Закрыть]. Сервис Alipay компании Alibaba был первой ласточкой эпохи цифровых платежей, его адаптировали для китайских пользователей еще в 2004 году, затем была создана версия этого продукта и для смартфонов. И вот за одну только ночь WeChat обеспечил себе перевес, лишь слегка подтолкнув пользователей привязать свои счета к тому, что уже было самым мощным социальным приложением в Китае.

Ма предупредил сотрудников Alibaba, что если компания не начнет борьбу за сохранение лидерства в области мобильных платежей, то ей придет конец. Со стороны тогда казалось, что Ма сильно преувеличивал, чтобы сплотить свои войска перед лицом угрозы, но теперь, четыре года спустя, можно заключить, что он сразу же верно оценил уровень опасности.

В течение четырех лет, предшествовавших атаке Tencent, постепенно складывался облик альтернативной интернет-вселенной Китая. Беспощадная конкуренция между китайскими стартапами-подражателями воспитала поколение рисковых интернет-предпринимателей. За период с 2009 по 2013 год число пользователей смартфонов более чем удвоилось, теперь вместо 233 млн их стало целых 500 млн. Денежные средства, аккумулировавшиеся на ранних этапах, позволяли новому поколению стартапов разрабатывать инновационные мобильные приложения для этого рынка. И, наконец, WeChat пробрался практически на каждый смартфон в Китае, став универсальным порталом местной мобильной экосистемы.

Когда поток красных конвертов Tencent заманил в его паутину миллионы китайцев, привязавших свои банковские счета к WeChat, в картине потребительской революции встал на свое место последний фрагмент – возможность платить за всё с вашего мобильного телефона. В последующие годы Alibaba, Tencent и тысячи китайских стартапов начали соревноваться между собой, поставив цель охватить каждую сторону жизни китайского горожанина, в том числе доставку продуктов питания, коммунальные услуги, новости о жизни знаменитостей, маникюр на дому, прокат велосипедов, покупку билетов на поезд и билетов в кино и даже нарушения ПДД. Интернет и реальный мир сблизились, как нигде на свете. Это изменило жизнь китайских горожан и позволило накопить невиданные доселе объемы данных. Но создание альтернативной интернет-вселенной, которая проникает во все уголки китайской экономики, было бы невозможно без самого важного фактора, влияющего на ее экономическое развитие, – китайского правительства.

Новое пространство для новых предпринимателей

И тут Го Хонг был впереди всех. За годы, прошедшие после его первого визита в мой офис, его мечта о «Проспекте предпринимателей» превратилась в план, и этот план начал осуществляться. Го выбрал для своего эксперимента пешеходную улицу в Чжунгуаньцуне, вдоль которой были расположены книжные магазины, рестораны и рынок дешевой электроники.

В 1980-х годах усилия правительства уже однажды преобразили эту улицу. В то время в Китае активно развивались ориентированные на экспорт отрасли и росли города. И для того, и для другого требовались хорошие инженеры, которых в стране не хватало. Поэтому чиновники превратили пешеходную улицу в «книжный город» с изобилием магазинов, где продавались современные учебные пособия по техническим дисциплинам для студентов из расположенного неподалеку университета Цинхуа и Пекинского университета. К 2010 году с подъемом китайского интернета закрылось много книжных магазинов, и их место заняли небольшие лавки с электроникой и пиратским программным обеспечением – грубыми подделками эпохи подражателей.

Но Го делал все, чтобы приблизить наступление эры отечественных инноваций. Его оригинальный небольшой по своему масштабу эксперимент – привлечь компанию Sinovation Ventures в новый деловой район, предложив ей арендную субсидию, – увенчался успехом, и Го планировал таким же образом «заселить» всю улицу арендаторами, работающими в области высоких технологий. Вместе с местным руководством он предложил прежним съемщикам помощь с переездом и субсидии и таким образом успешно освободил почти все помещения. В 2013 году на опустевшей улице появились рабочие с отбойными молотками и дорожная техника, а 11 июня 2014 года отремонтированный и приведенный в порядок «Проспект предпринимателей» был открыт для новых арендаторов. Го применил имеющиеся в его распоряжении инструменты – реальные деньги, стройматериалы и ручной труд, – чтобы максимально ускорить переход к этапу инноваций для отечественных стартапов. Уникальный опыт Чжунгуаньцуня вскоре вышел за пределы одного маленького уголка Пекина: тактика Го распространилась по всей стране.

Инновации народу!

10 сентября 2014 года премьер-министр Ли Кэцян вышел на сцену во время всемирного экономического форума «Летний Давос – 2014», проходившего в прибрежном китайском городе Тяньцзинь. Там он говорил о решающей роли технологических инноваций в обеспечении роста и модернизации китайской экономики. Речь была длинной и насыщенной, она содержала много терминов и мало конкретики. Но Ли несколько раз повторил новое для китайского политического лексикона сочетание слов: «массовое предпринимательство и массовые инновации»[30]30
  Выступление премьер-министра летом на церемонии открытия Давоса (Синьхуа, 10 сентября 2014 года). URL: http://english.gov.cn/premier/speeches/2014/09/22/content_281474988575784.htm.


[Закрыть], – и это было важно. В заключение он пожелал участникам успешной работы на форуме и крепкого здоровья.

На взгляд постороннего это выступление было совершенно непримечательным, и оно не упоминалось в западной прессе. Китайские лидеры выступают с подобными речами почти каждый день – они длинны и состоят из шаблонных фраз, которые западному слушателю кажутся пустословием. Однако эти фразы могут служить сигналами, адресованными государственным чиновникам, пусть они не обязательно влекут за собой немедленные изменения в реальном мире.

Речь, произнесенная Ли, была особенной: она зажгла первую искру, из которой вскоре разгорелось пламя китайской технологической революции, подогревавшее у инвесторов и основателей стартапов лихорадочное стремление достичь доселе небывалых высот. Новый лозунг – «Массовые инновации – массовому предпринимательству!» – означал, что государство готово поддерживать стартап-экосистемы и технические инновации. Активный подход Го Хонга к этой поддержке стал распространяться на всю китайскую экономику – вторую в мире, а значит, у Кремниевой долины появился настоящий конкурент. Государство не только субсидировало китайские технологические компании, оно стремилось повлиять на культурный фон в стране. У новаторов появились деньги и пространство для работы и творчества, и у их родителей больше не было повода донимать их, требуя устроиться на службу в государственный банк.

Через девять месяцев после речи Ли Государственный совет Китая – приблизительный эквивалент Кабинета президента США – издал важную директиву по поддержке массового предпринимательства и инноваций. Это был призыв к созданию тысяч технологических инкубаторов, бизнес-парков и поддерживаемых правительством «управляющих фондов» для привлечения больших объемов частного венчурного капитала. Также для технологических компаний вводились налоговые льготы и упрощалась процедура получения государственных разрешений, необходимых, чтобы начать бизнес.

Центральное правительство Китая изложило цели, но ответственность за их реализацию ложилась на плечи тысяч мэров и местных чиновников, разбросанных по всей стране. Карьерный рост должностных лиц в государственной системе Китая зависит от того, как их работу оценивает вышестоящее партийное руководство. Так что когда Центральное правительство ставит новые цели, это дает чиновникам более низкого уровня шанс доказать свою компетентность, и они с азартом берутся за дело.

После издания директивы Госсовета города Китая быстро приняли на вооружение тактику Го Хонга и создали свои собственные аналоги «Проспекта предпринимателей». Они использовали налоговые льготы и скидки на аренду для привлечения стартапов, открывали в бизнес-центрах дополнительные офисы, где предприниматели могли быстро зарегистрировать свое предприятие. Поток субсидий способствовал созданию по всей стране 6600 новых инкубаторов для стартапов – их количество выросло более чем в четыре раза[31]31
  Zero2IPO исследования. “清科观察《2016政府引导基金报告》发布 管理办法支持四大 领域 明确负面清单”, 清科研究中心. URL: http://free.pedata.cn/1440998436840710.html (30 марта 2016 года).


[Закрыть]. Стартапам стало проще, чем когда-либо, получить комфортные помещения для работы, а благодаря льготным тарифам они могли сэкономить деньги на аренде и пустить их на развитие своего бизнеса.

Более крупные городские и региональные органы власти первыми разработали различные модели системы управляющих фондов – механизма, позволяющего с помощью государственных вложений стимулировать венчурные инвестиции. Правительство использует средства управляющего фонда для инвестирования в частные венчурные фонды, играя ту же роль, что и другие частные партнеры с ограниченной ответственностью. Если стартапы, в которые инвестировал фонд («портфельные компании») терпят неудачу, то все партнеры теряют свои инвестиции, в том числе и государство. Но если портфельные компании преуспевают – скажем, их цена удваивается в течение пяти лет, – тогда 90 % прибыли от государственных инвестиций распределяется между частными инвесторами, чьи вложения уже удвоились. Таким образом, у частных инвесторов появляется стимул следовать примеру государства, инвестируя в фонды и отрасли, к развитию которых стремятся местные органы самоуправления. Во время взрыва инноваций в Китае объем инвестиций этих управляющих фондов вырос почти в четыре раза с 7 млрд долларов в 2013 году до 27 млрд долларов в 2015 году. Вслед за ним увеличились и объемы частного венчурного финансирования. В 2009 году, когда была основана Sinovation, Китай переживал такой бурный рост в сфере обрабатывающей промышленности и недвижимости, что «умные инвестиции» все еще поступали в эти традиционные отрасли. Но в 2014 году все изменилось. За предшествовавшие ему три-четыре года общее финансирование китайских венчурных фондов увеличилось примерно до 3 млрд долларов. В 2014 году эта сумма выросла в четыре раза – до 12 млрд долларов, а затем, в 2015 году, снова удвоилась до 26 млрд долларов[32]32
  Venture Pulse Q4 2017 («Новости и события») // KPMG Enterprise. URL: https://assets.kpmg.com/content/dam/kpmg/xx/pdf/2018/01/venture-pulse-report-q4-17.pdf (16 января 2018 года).


[Закрыть]. И тогда стало казаться, что любой умный молодой человек, у которого есть опыт работы, новаторская идея и технические знания, может составить бизнес-план и найти финансирование для запуска своего проекта.

Американские политологи и инвесторы косо посмотрели на такое жесткое посягательство правительства на свободный рынок. Они считали, что частные игроки делают лучшие ставки, когда дело касается инвестиций, и что финансируемые государством инновационные зоны или инкубаторы окажутся пустой тратой денег налогоплательщиков. Многие из тех обитателей Кремниевой долины, у кого были деньги и власть, считали, что чем меньше федеральное правительство вмешивается в их дела, тем лучше.

Но эти критики упускали из виду, что участие государства иногда оказывается чрезвычайно эффективным. Когда в долгосрочной перспективе выгода настолько велика, то первое время можно и переплачивать. Китайское правительство планировало совершить фундаментальный сдвиг в китайской экономике и добиться, чтобы она росла не за счет производства, а за счет инноваций, и оно хотело, чтобы это произошло быстро.

Оно могло бы пустить все на самотек, спокойно дожидаясь, пока доходность инвестиций в традиционные отрасли упадет и частные инвестиции медленно проникнут в сектор высоких технологий. На этот сдвиг, конечно же, влияли бы обычные для человеческого общества факторы: ошибочная информация, менталитет инвесторов старой школы, которым «этот интернет» до сих пор кажется сомнительной штукой, и банальная экономическая инерция. В конце концов влияние этих факторов ослабло бы, и деньги стали бы поступать в частные венчурные фонды, которые смогли бы тратить каждый доллар эффективнее, чем правительство.

Но этот процесс затянулся бы на много лет, если не десятилетий. Высшее руководство Китая не хотело ждать. Оно хотело заставить правительственные деньги работать как можно быстрее, а для этого нужен был качественный скачок. В некоторых случаях на местном уровне меры поддержки не давали эффекта – инкубаторы оставались незанятыми, а инновационные зоны не окупались, – но в национальном масштабе результат оказался потрясающим.

Революция в культуре

Развернутая китайским правительством кампания вовсе не сводилась к одним только инвестициям и строительству офисов. Она изменила облик интернет-предпринимательства в глазах обычных людей и повлияла на дух времени. Для китайской культуры характерно почитание авторитетов, которыми могут быть родители, начальники, учителя и государственные чиновники. Пока новое направление в отрасли или вид деятельности не получат авторитетного одобрения, они считаются рискованными. Но если китайское руководство что-то одобрит, люди поспешат к этому присоединиться.

Такая иерархичность иногда мешает пробиться свежим идеям, но когда одобрение получено и направление задано, то за дело берется все общество разом. До 2014 года китайское правительство никогда не разъясняло, как именно, по его мнению, должно происходить развитие китайского интернета. Несмотря на успехи таких компаний, как Baidu и Alibaba на раннем этапе, за периодом относительной свободы последовали репрессии против пользователей, «распространяющих слухи» через социальные медиаплатформы. Нельзя было уверенно сказать, что произойдет дальше. Начав массовую кампанию, правительство во всеуслышание подтвердило, что одобряет интернет-предпринимательство. Плакаты и баннеры, призывающие всех и каждого участвовать в развитии национальных технологий, появились по всей стране. В СМИ зазвучали бесчисленные истории об успехах местных предпринимателей и внедренных ими инновациях. Университеты поспешили предложить новые курсы по предпринимательству, а книжные магазины наводнили биографии звезд технологической индустрии и книги для основателей стартапов. Рекордный дебют компании Alibaba на Нью-Йоркской фондовой бирже в 2014 году подлил масла в огонь. Группа трейдеров Taobao оповестила о проведении IPO Alibaba 19 декабря, всего через девять дней после речи премьера Ли. Когда пыль, стоявшая столбом во время яростного сражения на торговой площадке, осела, выяснилось, что компания Alibaba провела крупнейшее IPO в истории, а Джек Ма стал самым богатым человеком Китая.

Но дело было не только в деньгах. Ма стал национальным героем, поскольку он умел располагать к себе людей. На вид бесхитростный и очень обаятельный, он напоминал подростка из дома по соседству, не был выходцем из элитного университета и даже не умел программировать. Во время выступлений Джек любил упоминать, что, когда в его родном городе открылся KFC, он был единственным из 25 претендентов, которого не взяли туда на работу. У других интернет-предпринимателей, уже добившихся крупных успехов в Китае, часто была ученая степень или опыт работы в Кремниевой долине. Восхождение Ма вдохновляло простых китайцев, которые и должны были пополнить ряды «массовых предпринимателей». Одобрение правительства и воодушевляющий пример Ma послужили убедительными аргументами для недоверчивых китайских матерей. Старшее поколение все еще считало предпринимательство занятием для тех, кто не смог найти настоящую работу. Пожизненная служба на государственных должностях оставалась желанной целью для людей, которые еще помнили голодные времена. В 2009 году, когда я основал Sinovation Ventures, многие молодые люди хотели присоединиться к стартапам, которые мы финансировали, но было ясно, что они не могут этого сделать из-за сопротивления родителей или супругов. Чего я только не перепробовал, чтобы завоевать доверие этих семей: приглашал в хорошие рестораны, писал длинные письма от руки и даже посылал финансовые прогнозы, доказывающие, что стартап может окупиться. В конечном счете мы сумели собрать сильные команды, но за каждого нового человека приходилось сражаться.

Однако уже к 2015 году люди стали буквально ломиться к нам. Среди них были странные подростки, исключенные из средней школы, блестящие выпускники ведущих университетов, бывшие инженеры Facebook и многие другие, пусть даже некоторые из них были явно не в себе. Однажды, когда я отсутствовал в городе, в штаб-квартиру Sinovation пришел один якобы предприниматель, который отказывался уезжать, пока я не встречусь с ним. Ему объяснили, что я не вернусь в ближайшее время, но этот человек разделся догола и лег на землю, объявив, что будет лежать так, пока Кайфу Ли не выслушает его.

Вместо инвесторов тому предпринимателю пришлось общаться с полицией, но эпизод хорошо передает атмосферу инновационной лихорадки, охватившей Китай. Страна, которая провела десятилетие на грани перехода к интернет-предпринимательству, теперь ушла в него с головой. Даже сам Го Хонг не остался в стороне. В 2017 году он покинул ряды китайских чиновников, чтобы стать основателем и председателем Банка Чжунгуаньцуня, финансового стартапа, смоделированного на основе Банка Кремниевой долины и обслуживающего местных предпринимателей и новаторов.

Итак, тактика чехарды дала свои результаты – все элементы, необходимые для расцвета альтернативной интернет-вселенной Китая, сложились в единое целое: финансовые средства, талант и деловая обстановка. Все инструменты для создания интернет-компаний, которые были бы новаторскими, эффективными и, главное, своими – китайскими, лежали на столе.

Здесь, там и повсюду – расцвет O2O

Чтобы достигнуть такого расцвета, китайский интернет должен был стать полезным для простых людей. Почти два десятилетия китайские интернет-компании играли почти ту же роль, что и их американские аналоги, – роль информационных узлов в цифровой сети. Теперь же они были готовы погрузиться в гущи повседневной жизни.

Аналитики окрестили бурное развитие интернет-сервисов «для реальной жизни» в китайских городах «революцией O2O» (услуг «онлайн для офлайна»).

Терминология может быть запутанной, но сама концепция проста: связать воедино интернет и реальные услуги. Сайты электронной коммерции, такие как Alibaba и Amazon, уже давно сделали это в сфере продажи промышленных товаров. Революция О2О заключалась в том, что теперь преимущества электронной коммерции стали использоваться для покупки реальных услуг и вещей, которые нельзя положить в картонную коробку и отправить через всю страну, таких как горячая еда, поездка в бар или новая стрижка. Кремниевая долина породила одну из первых моделей O2O: совместное использование транспортных средств – райдшеринг. Компания Uber с помощью сотовых телефонов смогла внедрить эту модель сначала в городах США, а затем и в других странах мира. Китайские компании DiDi и Chuxing быстро скопировали бизнес-модель и адаптировали ее к местным условиям, причем DiDi в конце концов вытеснила Uber из Китая и начала бороться с ней на мировом рынке. Компания Uber, возможно, открыла O2O миру, но именно китайские компании, использовав основные преимущества этой модели, смогли применить ее для трансформации десятков других отраслей. Китайские города были идеальной лабораторией для экспериментов.

Любой город Китая – это каменные джунгли: теснота, экологические проблемы, шум и отнюдь не идеальная чистота. После рабочего дня с его поездками в переполненном метро и необходимостью пересекать дороги шириной в восемь полос, многие китайцы из среднего класса просто не хотят выходить из дома, чтобы поесть, или по личным делам. К счастью для них, в городах обитает также великое множество рабочих-мигрантов, которые всегда рады доставить услугу на дом за небольшую плату. Это идеальная среда для O2O.

Первым видом услуг O2O, помимо райдшеринга, который быстро обрел популярность, стала доставка еды. Интернет-гиганты Китая и множество стартапов, таких как Meituan Dianping Ван Сина, стали создавать онлайн-сервисы для заказа еды на дом, направляя в эту нишу лучших специалистов и вкладывая большие деньги в снижение цен для потребителя. Толпы в китайских ресторанах поредели, а улицы наводнил поток курьеров на электрических скутерах. Оплата легко осуществлялась через кошелек WeChat и сервис Alipay. К концу 2014 года расходы китайцев на доставку еды по схеме O2O выросли более чем на 50 % и превысили 15 млрд юаней. К 2016 году в Китае ежедневно через интернет делалось 20 млн заказов – в 10 раз больше, чем в США[33]33
  Лаффонт Т., Сенфт Д. Восток встречается с Западом – основное за 2017 год // конференция «Восток встречается с Западом – 2017» (Пебл Бич, Калифорния, 26–29 июня 2017 года).


[Закрыть]. В дальнейшем модели O2O стали еще более креативными. Некоторые парикмахеры-стилисты и мастера маникюра полностью отказались от своих салонов и стали работать на дому, а их услуги теперь можно было забронировать только через приложения. Люди, которые плохо себя чувствовали, иногда нанимали других, чтобы те заняли для них место в длинной очереди у входа больницу. Ленивые владельцы домашних животных могли с помощью приложения пригласить человека, который вычистил бы кошачий лоток или искупал собаку. Китайские родители нанимали водителей микроавтобусов, чтобы те забирали их детей из школы, причем прибытие ребенка домой подтверждалось через приложение. Те, кто не хотел заводить детей, мог использовать другое приложение – для круглосуточной доставки презервативов. Для обычных людей все эти новшества облегчали жизнь в городе. Для малого бизнеса они означали как рост числа клиентов, так и рост доходов, поскольку китайские горожане стали привыкать к комфорту и тратить больше денег. Стартапы новой волны получали быстрый рост рыночной оценки и стремились проникнуть во все новые сферы городской жизни. После пары лет взрывного роста и гладиаторской конкуренции маниакальное изобретение все новых моделей O2O остановилось. Когда дотационный рост закончился, многие «единороги»[34]34
  «Единорогами» называют стартап-компании, капитализация которых за пять лет превысила 1 млрд долларов.


[Закрыть] прекратили существование. Но сектор услуг городского Китая изменился коренным образом, новаторы и гладиаторы выжили – а такие компании, как Meituan Dianping Ван Сина, оценивались во все более астрономические суммы. К концу 2017 года оценка Meituan Dianping достигла 30 млрд долларов, а DiDi Chuxing – 57,6 млрд долларов, что превосходило оценку Uber. Эти перемены стали возможны благодаря WeChat и, в свою очередь, способствовали его развитию. К приложению, установленному на более чем половине всех смартфонов в Китае, теперь были привязаны банковские счета. Поэтому оно подталкивало сотни миллионов китайцев к покупкам по схеме O2O и определяло победителей среди конкурирующих стартапов. К кошельку WeChat были привязаны сервисы лучших O2O-стартапов, чтобы пользователи WeChat могли без затруднений вызвать такси, заказать еду, забронировать отель, оплатить телефонные счета и купить авиабилеты в США, не выходя из приложения. (Неслучайно большинство стартапов, которые WeChat выбрал для показа в своем кошельке, также были получателями инвестиций Tencent.)

Теперь приложение WeChat полностью соответствовало названию, которым наградил его Конни Чан из ведущего венчурного фонда Andreesen Horowitz, – «дистанционный пульт управления жизнью». Оно стало суперприложением, объединившим в себе функции, которые в других экосистемах распределены между десятками различных приложений. По сути, WeChat заменяет собой Facebook, iMessage, Uber, Expedia, eVite, Instagram, Skype, PayPal, Grubhub, Amazon, LimeBike, WebMD и многие другие приложения. WeChat – не идеальная замена для любого из этих сервисов, но оно может выполнять большинство основных функций каждого.

Какой разительный контраст с моделью Кремниевой долины «созвездие приложений», в которой каждое приложение поддерживает строго определенный набор функций. Facebook даже зашел настолько далеко, что разделил социальную сеть и систему обмена сообщениями. Теперь это два разных приложения: Facebook и Messenger. Компания Tencent решила пойти по другому пути, и cначала это казалось рискованным: можно ли объединить столько задач, не запутав пользователя? Но модель суперприложения для WeChat оказалась исключительно удачной и сыграла решающую роль в рождении альтернативной вселенной интернет-сервисов.