Текст книги "ИИ-2041. Десять образов нашего будущего"

В «Источнике» эту яркую парочку знали все. Они часто придумывали разные конкурсы: по орфографии, географии, киберспорту и так далее. Дуэт устраивал розыгрыши и шалил. Однажды Золотой Воробей подбил Атомэна перепрограммировать старых роботов-уборщиков, найденных в кладовке, – и те открыли охоту на ничего не подозревающих сотрудников школы. А вирус «Лицо-призрак», запущенный в школьную компьютерную сеть, заставил компьютеры по секретной команде подменять смешными рожицами учебные задания по разным предметам, выведенные на дисплеи.

Сун и Гвану приходилось ликвидировать эти безобразия – чаще они веселились, но иногда раздражались. Виновник всегда был один, так что скоро они даже перестали поднимать логи – и так ясно, что это проделки Золотого Воробья и Атомэна. Однако все эти шалости полностью вписывались в изначальный замысел Мамы Ким.

Близнецы относились к первому поколению, вплотную столкнувшемуся с искусственным интеллектом в столь юном возрасте, и большинство их ровесников, судя по всему, отлично нашли общий язык со своими виртуальными компаньонами.

Но Серебряный Воробей очень отличался от сверстников.

Нескольких месяцев его «виртуальный приятель» оставался бестелесным голосом. Через девять месяцев после знакомства с системой vPals Серебряный Воробей наконец создал аватар для своего ИИ-партнера – это обнаружила Сун, когда синхронизировала журналы управления. Партнер Серебряного Воробья походил на амебу – он остался полупрозрачным и менял форму в зависимости от ситуации.

Аватар мог вытянуть щупальца или медленно течь, подобно густой жидкости. Серебряный Воробей много читал, книги часто совершенно не подходили для его возраста. Он назвал свою компаньонку «Солярис» – в честь известного польского научно-фантастического романа.

Никто даже не догадывался, что у странного мальчика появился ИИ-партнер – тоже странный и нежный. Серебряный Воробей частенько просил Солярис обвить его всего ее полупрозрачным телом. XR-слой не обеспечивал подлинных тактильных ощущений, но знание, что почти невидимая Солярис оберегает его, укрывает его тело своим, давало Серебряному Воробью необходимое ощущение защищенности.

С появлением ИИ-партнера Серебряный Воробей стал еще более безразличен к происходящему в школе. Он по необходимости перемещался по зданию, но, добравшись до нужного места, сворачивался в виртуальную куколку. Он все время бормотал, будто какой-то сказочный маг, – нашептывал своей ИИ-компаньонке вопросы и инструкции. Они отображали лишь внутренний мир самого Серебряного Воробья – ничего общего с другими школьниками.

Рабочее место Сун находилось за шумной комнатой для игр и активных занятий. Пересекая ее, девушка каждый раз открывала для себя какие-то удивительные новые навыки и умения учеников, появившиеся благодаря их ИИ-друзьям. Но всегда – без изменений – в одном и том же углу Сун видела одинокую фигурку Серебряного Воробья. Он сидел недвижно, уставившись на обои.

Сун знала: мальчик любит природу, поэтому она часто подбирала листья, перья, веточки – просто, проходя через игровую, клала с ним рядом. Однажды Сун принесла сухую сосновую шишку, и вдруг Серебряный Воробей заговорил.

– Какая красивая!

– Шишка? – немедленно отозвалась Сун, хотя и слегка вздрогнула от неожиданности. – Нравится? Правда, классная?

– Смотри, как разворачиваются спирали… Идеальная последовательность Фибоначчи… Священная геометрическая роза…

Сун не нашлась, что сказать – ее поразил словарный запас, да и понятия были мальчику явно не по возрасту.

– Это же фрактал[31]31
  Бесконечная геометрическая фигура, каждый фрагмент которой повторяется при уменьшении масштаба. Прим. пер.


[Закрыть], – Серебряному Воробью не было дела до реакции Сун, он продолжал говорить о шишке, и его губы растянулись в улыбке. Для девушки это было как солнечный лучик, пробившийся сквозь плотные облака.

– Ну конечно, фрактал! – с искренним восторгом подтвердила Сун: Серебряный Воробей наконец-то дошел до уровня предметного общения с кем-то, кроме себя самого или своего ИИ-партнера!

Сун села рядом, запустила пальцы в серый ворс ковра. Серебряный Воробей неотрывно смотрел на ее руку.

– Я расскажу тебе один секрет, – тихонько заговорила Сун. – Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, мне всегда казалось, что я делаю что-то не так. Родители привезли меня в эту школу и уехали. Мне казалось, меня наказали, только я не знала, за что. Меня будто посадили в клетку и держали подальше от остального мира.

Серебряный Воробей не шевелился – девушка не могла понять, слышит он ее или нет.

– Однажды Мама Ким сказала мне, – Сун все-таки решила продолжить, – что не все отцы и матери могут быть родителями и что я тут оказалась не по своей вине. И я поняла: если мне что-то кажется, то не обязательно все так и есть на самом деле. И от этого дверца моей клетки вдруг открылась.

Сун пропустила момент, когда Серебряный Воробей перевел взгляд с ковра на ее лицо.

– Ты умный и добрый, тебя все уважают, – девушка только увидела, что он внимательно на нее смотрит. – Может, и тебе попробовать выглянуть из клетки? Расскажи кому-нибудь о том, что тебе очень нравится, подружись с кем-нибудь. Возможно, мир станет для тебя интереснее.

Серебряный Воробей опять смотрел на ковер и что-то бормотал. Сун вздрогнула – неужели она разрушила чары их мимолетного контакта? Но тут вспыхнул запрос на передачу данных – от Серебряного Воробья. Она немедленно без колебаний согласилась.

Неистовый полупрозрачный видеопоток залил XR-поле Сун. Различные форматы, разрешения, фрагментированные источники – все сплелось в сложном ритме времени и пространства. Образы смешивались, перекрывались, захлестывали визуальным водоворотом. Разобрать хоть что-то удалось только через несколько секунд.

Сун увидела множество разрозненных образов: горы; реки; озера; облака; туманности; десятикратно увеличенные прожилки растений; микроструктуры химических соединений; ускоренную съемку экспериментов в аэродинамической трубе; кадры из фильмов «Звездный путь» и даже повседневную жизнь их школы. Но большая часть была совершенной абстракцией или чем-то незнакомым – львиную долю увиденного программистка не сумела бы описать словами.

Сун машинально прибавила громкость в наушниках и услышала мягкий шум – как будто напор струйки воды менялся вслед за ритмом визуального потока.

Девушка сощурилась – так она лучше видела Серебряного Воробья, сидевшего напротив, и вдруг поняла, что это за странный звук. Серебряный Воробей мог открывать и закрывать глаза, но не уши – для таких, как он, чрезмерная сенсорная стимуляция бывает совершенно физически невыносимой.

– Ты это сам сделал? Потрясающе!

Нижняя губа Серебряного Воробья дрогнула несколько раз – наверное, это была улыбка, и в ухе Сун раздался четкий звуковой сигнал.

– Это была Солярис.

Сун на мгновение онемела – даже ей порой почти невозможно понять этих современных детей с их ИИ-друзьями.

– А почему бы тебе не поделиться своими работами с другими детьми?

– Поделиться? Ты имеешь в виду подарить? – Серебряный Воробей моргнул.

– Не обязательно подарить, можно поделиться другим способом. Но и подарить тоже можно – в знак дружбы или на память. Помнишь, как Томми дарил фигурки-оригами разных животных, внутри которых написал имена?

Серебряный Воробей молчал. Сун подумала, что совершила ошибку и исчерпала свое везение в общении с этим непростым ребенком. Однако через неделю на ее мейл пришел видеострим. Сун открыла послание и увидела свое лицо, которое стало трансформироваться – сначала превратилось в прекрасные цветы, потом в облака, в волны, а закончился цикл опять ее лицом. Над изображением завораживающе-ритмично, гипнотизирующе пульсировали буквы:

И тогда дверь клетки открылась… И тогда дверь клетки открылась… И тогда дверь клетки открылась.

Поток эмоций – радость, облегчение, смутный страх – накрыл Сун. Она переслала видеострим Маме Ким – что директор скажет по этому поводу? Та откликнулась почти немедленно.

– Персонализированную версию этого стрима получили все в школе, и я в том числе, – сообщила Мама Ким. – Все получили – кроме… Угадай, кого?

– Золотого Воробья?

– Точно! Надеюсь, он не решит, что брат намеренно его игнорирует, но придется держать ухо востро и не упускать близнецов из виду.

– Я уговорила Серебряного Воробья поучаствовать в сеульском конкурсе «Художники будущего», он в группе U-6, у него есть реальный шанс.

– И в этом конкурсе безумно хочет победить Золотой Воробей? Н-да, кажется, намечается шоу.

Сун еще раз запустила послание от Серебряного Воробья. Она могла оценить как профи – видео почти волшебное, непередаваемо высокого технического качества. Оно почти вводило в транс. Программистке потребовалось минут десять, чтобы, собрав волю в кулак, оторваться от стрима и заняться работой.

Прошло полгода, как Паки усыновили Золотого Воробья. В «Источник» опять прибыли гости. Дети играли на зеленой лужайке кампуса, гонялись друг за дружкой и совершенно не обратили внимания на прибывших.

Мама Ким заметила их автомобиль издалека и вышла на крыльцо. Двух мужчин она поджидала с вежливой улыбкой. Директор знала – в отличие от Паков, их направил в школу не фонд Delta Foundation, а служба по усыновлению. На ее сайте были представлены анкеты детей-сирот из разных образовательных учреждений. Клиенты службы проходили «квалификацию» – обязательную проверку биографических данных, а потом могли выбрать ребенка и встретиться с ним.

– Добро пожаловать, Андрес и Рей, – Мама Ким прямо-таки лучилась дружелюбием и любезностью. – С радостью расскажу вам о нашей школе.

Служба по усыновлению известила ее заранее: едет пара трансгендеров. По статистике, в 17,5 процента приемных семей есть хотя бы один трансгендер или гендерно-вариативный потенциальный родитель, а физическое и психическое здоровье детей совершенно не зависит от того, усыновлены они трансгендерами или цисгендерами[32]32
  Люди, чья гендерная идентичность совпадает с биологическим полом. Прим. пер., ред.


[Закрыть].

– Отлично, большое спасибо, – поблагодарил директрису Андрес. – Но мы хотели бы поскорее увидеть мальчика. Я имею в виду…

– …Серебряного Воробья, – закончил за партнера Рей.

Надо сказать, у Мамы Ким вызвала некоторые сомнения одежда необычной пары. Оба мужчины были странновато одеты – не в костюмы или во что-то традиционное. Они обернули себя кусками ткани с ярким геометрическим узором, как на картинах авангардиста Кандинского. Материал на вид напоминал синтетическую пленку с острыми неровными краями.

– Возможно, вы знакомы с биографией мальчика, но я бы хотела еще раз напомнить, – Мама Ким посуровела. – Серебряный Воробей особенный и чувствительный ребенок, его очень легко перевозбудить.

Рей снял ярко-желтые солнцезащитные очки; его серьезность соответствовала серьезности тона педагога.

– Директор Ким, вы, возможно, привыкли к другим родителям, но, поверьте, мы никогда не поставим свои интересы выше безопасности нашего ребенка. Правда, Андрес?

Андрес кивнул и отбил пальцами четкий ритм на запястье другой руки. И мужчины внезапно начали как бы таять, словно мороженое на солнце. Острые геометрические края одеяний на глазах смягчились до текстуры шерстки пушистой зверушки. Яркие насыщенные цвета поблекли, сменились природными пастельными тонами.

– Надо признать, это весьма… предусмотрительно, – Мама Ким довольно кивнула и провела мужчин в приемную.

Серебряный Воробей сидел на диване, раскачивался взад-вперед и не обратил на вошедших никого внимания.

– Здравствуй, ты, должно быть, Серебряный Воробей? – гость сразу попытался взять быка за рога. – Я Андрес, а это Рей. Для нас большая честь встретиться с тобой.

Мама Ким прокашлялась: «Я оставлю тебя наедине с Андресом и Реем, Серебряный Воробей. Если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, как меня позвать», – и вышла.

В комнате остались трое – двое мужчин и мальчик.

– Полагаю, в формальностях нет необходимости, – начал Андрес. – Ты знаешь, зачем мы здесь. Мы хотим пригласить тебя жить с нами.

– Мы узнали о тебе не через службу усыновления, – продолжил Рей. – Мы обращались туда только для формальностей – верификации биографических данных. Но мы с самого начала знали, что хотим познакомиться именно с тобой, Серебряный Воробей. И мы должны сразу сказать тебе, что мы не совсем обычные, традиционные родители…

– Мы думаем, что ты невероятно талантливый мальчик! – перебил Андрес. – Мы видели твои работы на конкурсе «Художники будущего». Мы просто не могли поверить, что это сделал шестилетний ребенок. Конечно, физиологический возраст – давно устаревшее понятие, но это необычно и для работ художников другого возраста, и даже других эпох! Да, Рей?

– Безусловно! Я специализируюсь на цифровом искусстве XX и XXI веков, так что некоторый опыт у меня имеется. Вообще-то это мы анонимно купили твое произведение на благотворительном аукционе вашей школы. То, что случилось с оригиналом, конечно, трагично, однако новая версия нам понравилась еще больше.

Серебряный Воробей, не проронивший до сих пор ни слова, шевельнулся и безразлично уставился на мужчин.

– Ваша стратегия ставок на том аукционе не была оптимальной, – вдруг заявил он. – Солярис сказала, что вы слишком рано раскрыли свое намерение, из-за чего покупатель-конкурент за три следующих раунда успел поднять цену.

Андрес и Рей переглянулись, просияв от восторга.

– Все потраченное стоило того, чтобы познакомиться с тобой поближе и получить шанс: мы считаем, что отлично подходим тебе как родители, – сказал Рей. – Мы отдадим тебе всю любовь, и не только в смысле традиционной родительской любви. Мы хотим поддержать тебя на пути самопознания и реализации твоего величайшего потенциала. Как тебе идея?

Серебряный Воробей помолчал и повернулся к как раз вернувшейся директрисе: «Мама Ким, я смогу взять с собой Солярис?»

Поначалу Серебряный Воробей вел себя у приемных родителей как и в «Источнике» – целыми днями сидел в укромных уголках. Солярис по инструкциям мальчика генерировала полупрозрачные виртуальные пузыри, обертывала его ими и воспроизводила различные стримы. Визуальный вихрь давал Серебряному Воробью ощущение защищенности и покоя.

Андрес и Рей смотрели на полупрозрачный силуэт приемного сына в углу своего просторного лофта – они старались не беспокоить ребенка, давали ему время адаптироваться.

То ли из-за отсутствия других детей, то ли благодаря таланту Солярис внутренний объем виртуального кокона постепенно увеличивался, периметр личного пространства Серебряного Воробья расширялся. Попутно пополнялся и ассортимент его занятий. Постепенно кокон распространился на весь лофт.

У мальчика изменилось ощущение пространства и масштаба и вдруг пробудился большой аппетит к физической активности. В школе Серебряный Воробей боялся столкновений с другими детьми, но дома мог лазить, прыгать и преследовать виртуальных кроликов, которых для него создавала Солярис. Мальчик носился по лофту, задыхался, потел и чувствовал, как от радости выпрыгивает сердце.

Он часто вспоминал слова Сун о том, каково это – вырваться из клетки. Мальчику хотелось такого движения, но сначала было необходимо понять свой внутренний мир.

Солярис составила для Серебряного Воробья тесты и помогла разработать комплексную модель для самооценки. Исследовались когнитивные способности – понимание языка, количественный анализ и логика, а также физическая активность, открытость и эмоциональный интеллект.

Выводы оказались вполне ожидаемыми. Общие когнитивные способности и особенно навыки количественного анализа Серебряного Воробья были выше всяких похвал. А вот в области межличностного общения балл получился совсем низким.

У мальчика никак не получалось научиться распознавать эмоции. Он не понимал: добросердечный человек перед ним или злобный, искренний или саркастичный. Ему было трудно различать буквальное и переносное значения слов. Собственно, в этом отношении он не сильно отличался от ИИ десятилетней давности.

Но вот по одному типу навыков – по креативности – результаты тестов Серебряного Воробья буквально зашкалили. Глядя на них, он вспомнил брата и то, как они рассорились. В голове Серебряного Воробья возник и запульсировал вопрос, на который не находилось ответа: а было бы все по-другому, если бы я больше походил на других детей?

Прошло около двух лет с того дня, когда Золотой и Серебряный Воробьи попали в «Источник». Гван уехал в командировку в Джакарту, и поздно вечером Мама Ким срочно вызвала Сун. Случилось чрезвычайное, и директор пребывала в полном отчаянии.

В кампусе вышла из строя система «умный дом»: свет потускнел, лампы мигали, кондиционеры сами собой переключалась с охлаждения на обогрев и обратно. Роботы-уборщики бессмысленно и беспорядочно сновали в сумраке под ногами, натыкались на мебель и издавали громкие лязгающие звуки. Похоже, произошла хакерская атака.

Педагоги собрали детей в игровой комнате, как могли успокаивали их и пытались отвлечь. Ту и появилась запыхавшаяся Сун.

– Что случилось?

– Всё потом. Сейчас просто решай проблемы.

Сун бросилась к себе, через vMirror подключилась к серверу и обнаружила: действительно, система подверглась DDoS-атаке. Хакер, правда, был не особо продвинутым. Он воспользовался дырой в системе безопасности – ее действительно следовало давно обновить. Первое, что пришло Сун в голову: не связан ли сбой с командировкой Гвана? Девушка поправила настройки, установила – для защиты от будущих подобных атак – последнюю версию системы мониторинга сетевого трафика. И школа облегченно вздохнула, вновь засияла огнями. Жизнь наладилась.

Директриса по громкой связи попросила Сун срочно прийти в конференц-зал. Уже уходя, бросив последний взгляд на монитор, девушка заметила в логах нечто странное. Разобраться решила позже – это не к спеху, а ее ждали.

В конференц-зале прямо на столе для переговоров лежал унылый Золотой Воробей, совершенно лишенный обычной для него энергии.

– Так вот чьи это проделки!

– Нет, не его, – спокойно ответила Мама Ким.

Сун удивленно развернулась к директору.

Мама Ким слегка повернула голову, и Сун увидела Серебряного Воробья, по обыкновению сидевшего на полу в углу, согнув колени: на них – руки, голова – на руках, глаза мокрые.

– Серебряный Воробей? Да как же так?!

– Они молчат, поэтому и пришлось вызывать тебя, – сказала Мама Ким. – Я совсем ничего не понимаю.

– Золотой Воробей, ты же отлично знаешь, я залезу в логи твоего Атомэна и все увижу. Лучше сам расскажи!

Золотой Воробей надулся:

– Нету времени. Да и слишком поздно.

– Для чего поздно?

Поняв, что разговор может длиться бесконечно, Сун открыла свое XR-поле – сказанное Золотому Воробью не было пустой угрозой. Красного робота, который всегда был при мальчике, не оказалось. Айтишница проверила разрешения на общий доступ к данным – вроде все нормально. Конечно, есть вероятность, что Золотой Воробей спрятал Атомэна, но это как раз было не в его стиле.

– Где Атомэн?

Золотой Воробей нехотя сел и раскинул руки в стороны. Они прямо-таки пылали красным – словно горели. Мальчик вытянул руки вперед и сжал кулаки. И Сун увидела аватар – но он совсем не походил на Атомэна. Теперь ИИ-приятель Золотого Воробья выглядел так, будто его вдребезги разбили. Детали парили в воздухе, конечности находились не там, где надо. Сун показалось, что Атомэн (а это все-таки был он) вообще может в любой момент распасться на пиксели.

– Что это такое, черт возьми?

– Его спросите! – завопил Золотой Воробей, указывая на съежившегося в углу брата.

Мама Ким подошла к Серебряному Воробью, опустилась рядом на колени. Мягко спросила:

– Твой брат говорит правду? Это ты сделал?

Серебряный Воробей молчал, но Сун уже получила новый пакет данных – еще одно видео.

Она узнала стрим из знаменитых видеоработ Серебряного Воробья, но теперь в нем царил хаос. Сун повернулась к Золотому Воробью – странная активность, которую она заметила в журнале, но в которой не успела разобраться, обрела смысл.

– Зачем ты это сделал?!

– Я ничего не делал. – Золотой Воробей был сама невинность.

– Зачем ты уничтожил работу брата?! Разве ты не знаешь…

Гневную речь Сун строго перебила Мама Ким:

– Как он получил доступ к серверу?

– Наверное, Гван дал ему доступ перед командировкой, – предположила Сун. – Гван хотел обучить Золотого Воробья и со временем сделать его помощником сисадмина.

– Я… – Золотой Воробей замолчал, явно собираясь с духом. – Я только хотел вернуть свое.

Мама Ким расширила глаза:

– Ты про приз, который Серебряный Воробей получил на выставке «Художники будущего»?

– Кажется, я поняла, – Сун сердито кивнула, – работа Серебряного Воробья состоит из четырех частей: один родительский стрим и три дочерних. Представьте, что Мону Лизу да Винчи оцифровали и преобразовали в другие виды медиа. Но у нас произведение было динамичным и гораздо более сложным. Серебряный Воробей говорил, что его работа призвана отражать духовно-эмоциональные связи между школой и ребенком. До тех пор пока из родительского стрима выходит поток данных, дочерний стрим продолжает развиваться. Но без него он нежизнеспособен.

– И при чем здесь Золотой Воробей?

– Он не просто в него влез, – хмуро сказала Сун. – Он сознательно его уничтожил.

– Что?!

Сун спроецировала видео с камеры наблюдения из серверной на vMirror конференц-зала:

– Смотрите.

На записи был Золотой Воробей в помещении школьного ИТ-отдела. Вот он через vMirror подключился к серверу, идентифицировал путь сохранения родительского стрима. Было видно, что мальчик колеблется, прежде чем отдать последнюю команду. Возможно, он даже думал в этот момент, сколько сил и времени затратил брат на эту работу в последние месяцы; может, вспомнил, что работа принесла славу его школе. И все же, слегка помедлив, судорожно сглотнул и нажал на кнопку «ОК». Родительский стрим, мастер-версия Серебряного Воробья «Фьюжн-опус-003», рассыпался на отдельные биты.

Серебряный Воробей, увидев, во что превратилась его работа, затрясся от горя и злости.

– Серебряный Воробей отомстил брату общей атакой на школьную систему – только так он мог уничтожить его Атомэна. – Мама Ким повернулась к Сун: – Мне нужно поговорить с Золотым Воробьем наедине. Позаботься о Серебряном.

Оставшись вдвоем с Золотым Воробьем, Мама Ким повернулась к мальчику. – Смотри в глаза. Отвечай, зачем ты это сделал?

– Я… Это… Ну… Серебряный Воробей без разрешения использовал мой портрет, – проблеял мальчишка.

Мама Ким перебила:

– Это потому, что брат выиграл приз и начал нравиться людям? Это тебя расстроило?

Золотой Воробей поник еще больше, ему с трудом удавалось подобрать слова:

– Я попросил Атомэна проанализировать все работы-победители за последние несколько лет. Я составил план для всех возможных исходов. Вероятность моего выигрыша была самой-самой высокой.

– Невежественный ребенок, – Мама Ким горестно покачала головой. – Вероятности – они на то и вероятности. Даже если вероятность самая-самая-самая высокая – это не значит, что ты обязательно победишь. Люди – не машины, у них есть эмоции. Радоваться надо, что приз получил твой брат!

– А почему вы все из-за этой ерунды решили, что он классный? Потому что у него с головой не в порядке, что ли? Но это же нечестно! Разве не должен побеждать лучший?!

– Я понимаю, это сложно, но нужно учиться держать удар, ты не всегда будешь во всем первым… – Мама Ким явно была в замешательстве.

– Вы ничего не понимаете! Меня только Атомэн понимает.

– Атомэн – не живой, он инструмент.

– Нет, Атомэн – мой лучший друг! А этот урод его погубил! Я его ненавижу!

Сун в это время в коридоре, за дверью конференц-зала, пыталась утешить Серебряного Воробья. Мальчик вернулся к привычному замкнутому состоянию. Девушка хотела, чтобы он заговорил, поделился с ней своими чувствами, но он лишь повторял, как заведенный: «Сувенир… Сувенир…»

И вдруг Сун вспомнила: именно это слово она произнесла во время первого разговора с Серебряным Воробьем несколько месяцев назад. Она говорила об оригами-фигурках, которые мальчик Томми сделал для одноклассников. «Сувенир». А может, Серебряный Воробей делал свой «Фьюжн-опус-003» для брата? И поэтому использовал портрет Золотого Воробья? Если так, то столь резкая реакция вполне понятна.

Разговор Мамы Ким с Золотым Воробьем был окончен – директор окликнула Сун, и девушка с Серебряным Воробьем вернулись в конференц-зал. Директор строго посмотрела на братьев: «Отсюда никто не уйдет, пока не извинится и не пожмет другому руку».

Мальчики дулись и мириться, похоже, не собирались – наоборот, с каждым мгновением они все больше становились похожи на параллельные прямые, которым никогда не пересечься.

Мама Ким, обсуждая усыновление Серебряного Воробья, поставила его новым родителям условие: добиться воссоединения близнецов. Пути братьев разошлись, но педагог считала необходимым сделать все, чтобы контакт между ними сохранился.

Мальчики встретились в доме Паков – огромном особняке в неоклассическом стиле, с бассейном и детской площадкой на заднем дворе. План мероприятия, как и обстановка, был слишком официальным: барбекю на открытом воздухе, активные игры для детей.

– Привет, Золотой Воробей, – Андрес с Серебряным Воробьем и Реем поднялись на крыльцо и остановились перед внушительной парадной дверью, – ты совсем не похож на свои фотографии. Наверное, ты много занимаешься спортом.

За полгода жизни у Паков мальчик действительно изменился – он стал выглядеть и вести себя по-другому.

Золотой Воробей ничуть не стушевался и протянул Андресу руку.

– Да, у меня жесткий режим – его разработал Атомэн. Там все написано – как мне питаться, как заниматься спортом, как работать и отдыхать. Да, такой вот у меня Атомэн после апгрейда, – и Золотой Воробей протянул руку близнецу:

– Привет! У тебя все ОК, брат?

Рей мягко подтолкнул Серебряного Воробья вперед. Мальчик посмотрел на Золотого Воробья, но руки не пожал.

– Ну же, Серебряный Воробей, – сказал Рей. – Это же твой брат, вы так давно не виделись… Целых полгода.

– Сто семьдесят три дня, если точно, – Золотой Воробей улыбнулся. – Хочешь, я покажу тебе моего Атомэна? Чжун Хо модернизировал его, он теперь – улучшенная версия, у него появилась куча интересных функций. Мы даже сделали ему настоящее тело. Круто вышло!

В глазах Серебряного Воробья сверкнуло любопытство.

– Атомэн, смотри, кто к нам пришел! – завопил Золотой Воробей.

Земля задрожала – по лужайке огромными прыжками несся красный робот. Верх гуманоида был прикреплен к плечам собаки-робота; такой себе киборг-кентавр.

Обновленная версия Атомэна сразу распознала лицо Серебряного Воробья. Смешно подогнув правую переднюю ногу (или лапу?), робот церемонно поклонился гостю, моргнул всеми тремя глазами-камерами и произнес: «Серебряный Воробей, сколько лет, сколько зим». Затем Атомэн чопорно поднял руку в особом робоприветствии – и Серебряный Воробей ответил слабой улыбкой.

– Дети, все готово! – позвал Чжун Хо, возившийся с барбекю. – Накрывайте на стол.

Новые братья и сестры Золотого Воробья, 15-летняя Хен Ву, 11-летний Си Ву и 8-летняя Сук Чжа, помчались к столу во внутреннем дворике.

– Позже поговорим. Я должен помочь, – Золотой Воробей, свистнув, рванул за старшими, Атомэн – следом.

– Кажется, с твоим братом не так уж трудно ладить, – пошутил Андрес.

Серебряный Воробей только скривился.

Мастерство Чжун Хо в приготовлении блюд на гриле оставляло желать лучшего, но, на счастье, остальное готовил повар.

За столом Андрес и Рей с интересом наблюдали за манерами детей Паков – они вели себя предельно сдержанно и аккуратно, даже когда просто выбирали подходящую вилку. Золотой Воробей больше не шалил, как в школе; он краем глаза следил за братьями и сестрами. Атмосфера за столом была напряженной, формальной – как будто все участвовали в кем-то поставленном спектакле.

Серебряный Воробей был не в своей тарелке. Еще не подали всех блюд, а он уже копался в картофельном пюре, вилка скребла по дорогому фарфору – звук был ужасен. Хе Джин Пак косилась на мальчика, но молчала.

Чтобы разрядить обстановку, Андрес заговорил об Атомэне.

– Ну и крутой же у тебя робот, Золотой Воробей. Как вы выбрали для него тело?

– Да мы особенно и не выбирали. Чжун Хо сказал, что это последняя и лучшая модель, мы на ней и остановились, – мальчик взглянул на Чжун Хо, явно ожидая от отца одобрения.

– Я всегда хочу самого лучшего для своих детей, – тот действительно кивнул и чванливо вздернул подбородок.

Рей, повернувшись к нему, довольно холодно сказал:

– Но ведь лучшее – понятие относительное. Ребенок и взрослые могут считать лучшим разное, не так ли? – Рей старался удержаться в рамках светской беседы, но был достаточно холоден.

– Вообще-то нет, – Чжун Хо и Хе Джин переглянулись, обменявшись покровительственными улыбками. – Мы верим, что всегда найдем для детей лучшее, самое-самое во всем мире. Это касается путешествий, страхования, образования – да чего угодно, всего. Даже роботов. Ну-ка, Золотой Воробей, расскажи нам, что ты узнал сегодня утром.

– Цена – это то, что ты платишь. Ценность – это то, что ты получаешь, – тут же отбарабанил Золотой Воробей.

– Чего-чего? – Андрес оторопел.

– Это известные слова Уоррена Баффета, он сказал их во время финансового кризиса 2008 года, – пояснил Чжун Хо. – Немного, так сказать, олдскульной мудрости из мира инвестиций.

– Разве это должен говорить шестилетний ребенок? – Рей уже не мог сдержаться и не скрывал презрения.

– А почему нет, уважаемый художник? – Чжун Хо не понял или сделал вид. – В старину детям приходилось запоминать многое, чего они совершенно не понимали, но ведь тогда они не имели ни малейшего представления о будущем. А сегодня благодаря искусственному интеллекту жизнь уже не такая непредсказуемая и не такая произвольная.

– Искусственный интеллект сегодня может то, чего в прошлом не могли ни школы, ни учителя, – поддержала мужа Хе Джин. – У Чжун Хо есть план для всех наших детей.

– Если Золотой Воробей будет продолжать в том же духе, он со временем может стать одним из величайших инвесторов в мире, – добавил Чжун Хо.

– Так вы позволяете алгоритму планировать будущее своих детей?! – изумился Рей.

Дети Паков, ошарашенные происходящим, опустили ножи и вилки.

– Мы несем за детей ответственность, талант не должен пропасть, – ответил Чжун Хо. – Раньше была поговорка: никто не знает сына лучше, чем его отец. Но, может, сегодня нам следует говорить, что никто не знает сына лучше, чем его искусственный интеллект? Родители не могут разбираться в своем ребенке так, как его ИИ-компаньон. И это хорошо. Золотому Воробью шесть, а его математические знания на уровне десятилетнего. И с распознаванием образов у него лучше, чем у Си Ву, а ведь ему одиннадцать.

Си Ву, сидевший здесь же, недовольно поморщился.