Текст книги "Аромат книг"

Глава семнадцатая

Косноязычный пьяница, сидевший у входа, заверил Мерси и Филандера в том, что никакая молодая женщина в окрестностях дома не появлялась. Да, он уже давно тут сидит. Нет, головой он бы за это не поручился. Да, он уверен – в известной степени.

– У вас, случайно, не найдётся пары шиллингов?

Оставив пьяницу, Мерси и Филандер толкнули дверь и вошли в подъезд: дверь оказалась не заперта. С левой стороны узкого вестибюля располагалась деревянная лестница, ведущая выше. Пахло сырым бельём и старым трубочным табаком. Перед дверью одной из квартир на первом этаже, прямо возле лестницы, валялся обгорелый башмак. Мерси вопросительно взглянула на Филандера, тот тронул её за рукав и показал наверх.

– Третий этаж, – прошептал он.

Под их ногами заскрипели ступеньки, оповещая жителей дома о незваных гостях. Одна из дверей второго этажа слегка приоткрылась: через щель за ними кто-то следил, однако, заметив взгляд Мерси, любопытный тотчас ретировался.

На широкой лестничной площадке третьего этажа располагались две двери. Ребята подошли к той, что была приоткрыта. За ней в полутьме виднелись ступеньки, ведущие, по-видимому, на чердак.

Филандер кивнул на вторую дверь, находившуюся в конце короткого коридора. В её нижней части Мерси заметила щель для писем и газет, о которой ей говорил юноша. Филандер держал наготове нож, которым он обычно вырезал фигурки из дерева. «Ага, значит, нож всё ещё при нём», – подумала Мерси. Насколько Мерси было известно, этот нож когда-то принадлежал отцу Филандера: единственное наследство, которое этот подлец оставил своим детям, прежде чем втихаря смыться от них под покровом ночи.

Они медленно направились к двери. На ходу Филандер вытащил из кармана своего сюртука свёрнутый в трубочку экземпляр «Грошовых ужасов». У недобиблиомантов вроде него не было сердечной книги, однако и они предпочитали пользоваться выпусками, к которым по тем или иным причинам питали привязанность. Экземпляр Филандера оказался весь засален, у большинства страниц были загнуты углы.

– А твоя сердечная книга где? – прошептал он Мерси.

Она покачала головой.

– Ты что, её не носишь?! – Презрительно посмотрев на девушку, Филандер хотел было загородить её собой, размахивая своим дурацким ножом, но она воспрепятствовала этому, втиснувшись в проход рядом с ним. Теперь они приближались к двери плечом к плечу. Из-за двери не доносилось ни звука. Только издалека, с одного из нижних этажей, слышались приглушённые голоса.

Подойдя вплотную к двери, они вновь остановились и прислушались. Филандер поднял руку и собрался было постучать, но Мерси успела удержать его. Она бесшумно опустилась на колени, чтобы разведать обстановку через почтовую щель. Однако обнаружила, что щель располагается у самого пола, и, чтобы заглянуть в неё, нужно лечь на живот.

Пыхтя от напряжения, она опустилась ещё ниже, пока её глаза не оказались на уровне щели. Медленно и аккуратно она приподняла крышку над отверстием. Петли, на которых висела крышка, немилосердно заскрипели. Мерси осторожно заглянула в отверстие. Свет в комнате не горел, лишь через окно туда попадал слабый отблеск уличного фонаря, однако даже при таком скудном освещении было понятно: никакой книги там нет.

Мерси опустила крышку почтовой щели и поднялась на ноги. Филандер вопросительно посмотрел на неё.

– Может быть, Джезебел ещё не добралась сюда? – качая головой, прошептала Мерси. – Когда Малахайд обычно приходит?

– Сейчас самое время, он может появиться в любой момент.

Мерси аккуратно нажала на ручку двери. Заперто.

Филандер раскрыл свой выпуск «Грошовых ужасов» и преисполнился решимости взломать дверь с помощью библиомантики.

– Подожди. – Мерси вытащила свой набор отмычек и опустилась на корточки перед замочной скважиной. Ей понадобилось всего полминуты, чтобы в механизме замка что-то лязгнуло. – Ну вот, совсем другое дело.

Дверь распахнулась внутрь. Снаружи, за окном, клубился туман. Зыбкий свет из окна не мог развеять темноту в углах комнаты, она казалась непроницаемой, и только спустя несколько секунд Мерси различила, что в левой стене есть проём, за которым угадывалась вторая комната.

Филандер неплотно притворил дверь в коридор: если кто-то будет подниматься по лестнице, они смогут услышать.

Комната, служившая прихожей, была пуста; в следующей комнате стоял высокий платяной шкаф и конторка для письма, за которой виднелась невысокая скамеечка. Встав за конторку, Мерси пощупала фитиль единственной свечи, стоявшей рядом со стопкой чистой писчей бумаги и чернильницей. Фитиль был холодным.

Филандер нерешительно встал перед платяным шкафом: это было тяжеловесное безвкусное сооружение с распашными дверцами. Когда Мерси предположила, что именно там Малахайд спит днём, она, конечно, шутила. Однако сейчас, когда Филандер протягивал руку к круглой ручке шкафа, у него на лбу было написано: «Неужели ты права?..»

– Давай я. – Мерси быстро встала рядом. – У тебя ведь нож.

Филандер кивнул и занял оборонительную позицию, которую он, должно быть, подсмотрел у молодчиков из банды Руделькопфа.

Одним махом Мерси распахнула створки шкафа. На длинной перекладине покачивался один-единственный костюм с белой рубашкой. Внизу стояла пара туфель.

Мерси с облегчением закрыла шкаф:

– Кажется, сегодня вечером здесь не было ни Джезебел, ни Малахайда. Может, по дороге сюда она завернула куда-нибудь ещё. Получается, тебе нужно всего лишь дождаться её внизу. А может, она и вовсе передумала идти сюда.

Глаза Филандера лихорадочно заблестели.

– Если уж Джез что-то вбила себе в голову, она не передумает.

На лестнице послышались тяжёлые шаги. Заскрипели ступеньки.

Мерси шмыгнула через прихожую к двери. Филандер пошёл за ней, на ходу открывая выпуск «Ужасов».

Кто-то поднимался по лестнице на второй этаж. Затем помедлил и направился в коридор. Мерси затаила дыхание.

Шаги снова замерли. Возможно, этот Малахайд всё же был библиомантом и ощущал присутствие Мерси?

Звякнули ключи, затем этажом ниже послышался звук отпираемой двери. В следующую секунду Мерси и Филандер услышали, как дверь захлопнулась.

Оба перевели дух.

– Пора смываться, – тихо предложила Мерси. – Мы выйдем, и я сяду в засаду на другой стороне улицы, посмотрю на этого Малахайда, когда он появится. А ты сбегай домой, может, Джез вернулась.

– Она никогда бы не вернулась, не доставив книгу.

Мерси пожала плечами:

– Тогда оставайся здесь, давай следить за домом вместе.

– Я не могу сидеть сложа руки! – напустился на неё Филандер. Про себя Мерси чуть ли не перекрестилась, услышав это: до сих пор она предпочитала работать в одиночку.

Филандер, однако, был не в восторге от этого плана: вероятно, он всё-таки надеялся уговорить её использовать библиомантику.

– Вдвоём мы сможем обшарить весь квартал, заглянуть в каждый притон в Сохо!

«Блестящая перспектива», – ехидно подумала Мерси.

– А что, обычно она шатается по притонам?

– Ну… иногда. Она говорит, что ей бывает нужно поговорить с кем-нибудь ещё кроме меня и женщин в прачечной.

– Оно и понятно.

– Но когда после этого она возвращается домой, у неё часто есть деньги. Больше денег, чем она брала с собой.

Что ж, сестра Филандера была взрослая женщина, способная отдавать себе отчёт в своих поступках. Горечь, прозвучавшая в голосе Филандера, заботила Мерси больше, чем приключения Джезебел, чем бы она ни занималась. Филандер не хотел, чтобы она его жалела, она достаточно хорошо его знала, чтобы не понимать этого. Однако сейчас ей всё равно ужасно хотелось обнять его.

– Она бы взяла с собой книгу, если бы собиралась сегодня отправиться по притонам?

– Ни в коем случае.

– Тогда, возможно, она её где-то спрятала.

– Да нет же, Мерси! – В голосе Филандера вдруг прозвучали стальные нотки, глаза засверкали. Квартира Малахайда была совершенно неподходящим местом для ссоры, но это его, похоже, уже не заботило. – Она не стала бы её нигде прятать. У Джез всегда была голова на плечах. Она понимает, сколько может стоить эта проклятая книга.

– Ну ладно, – согласилась Мерси. – Тогда подожди её дома или отправляйся искать и возьми с собой Темпест. Делай что хочешь.

Филандер тихо застонал:

– Те-емпест! Ах ты, чёрт, я же… – Качая головой, он замолчал на полуслове. – Я же обещал Темпест проводить её до моста Ватерлоо. По вечерам там небезопасно.

– Тогда отправляйся к ней, – с нажимом произнесла Мерси, – и дай Джез ещё пару часов.

Филандер едва не ринулся с места, готовый немедленно забыть о существовании Мерси, но затем, обернувшись, ещё раз внимательно посмотрел на неё.

– Ты ведь теперь что-то вроде детектива, верно?

– Во всяком случае мне платят за то, чтобы я что-то отыскала. – Ничего хуже она придумать не могла, она поняла это прежде, чем закончить фразу.

Филандер гневно вытаращился на неё, не находя слов, потом распахнул дверь и загремел каблуками по коридору в сторону лестницы.

– О господи, Филандер… – начала было Мерси, но он уже мчался по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и, когда она добралась до лестницы, его уже и след простыл, только хлопнула входная дверь.

Сжав губы, Мерси осталась стоять, вцепившись в перила, злясь на саму себя.

Глава восемнадцатая

Спустя час Филандер успел по два раза обежать все переулки, которыми обычно ходила Джезебел, но нигде не обнаружил следов сестры. Он заглянул в пару пабов, но далеко не во все, понимая, что шанс обнаружить Джез в толпе был ничтожно мал. Возможно, в глубине души он просто-напросто опасался застать сестру возле чёрного хода с каким-нибудь парнем.

– Эй, мальчик!

Собираясь перейти на другую сторону Боу-стрит, Филандер обернулся. Даже в это позднее время суток на улице царила сутолока из повозок и лошадей. Несомненно, лондонским пешеходам жилось непросто: в любой момент тебя могли или задавить насмерть, или облить грязью, брызжущей из-под копыт лошадей и колёс телег.

– Мальчик, поди сюда!

Филандеру пришлось как следует присмотреться, прежде чем он заметил человека, сидевшего возле одного из подъездов и махавшего ему рукой. На нём была красная куртка, а под ней – золотой жилет. Его длинные чёрные волосы были завязаны в хвост, на голове красовалась заношенная шляпа. На подбородке розовели следы многочисленных ожогов, без которых не обходился ни один из представителей его профессии. Из-за этих ожогов у него практически не росла борода.

Огнеглотатель Кристальди был таким же «итальянцем», как и Филандер, хотя и настаивал на том, что он истинный неаполитанец, «родившийся у прекраснейшей из матерей и зачатый сильнейшим из отцов». Филандер видел его в самом разном настроении: развязным и болтливым, когда он получал от представления неплохую выручку, слезливым, когда он в пьяной тоске вспоминал своё мнимое детство на побережье Амальфи. Насколько знал Филандер, Великолепный Кристальди родился где-то под Ньюкаслом и за всю свою жизнь никогда не бывал южнее Детфорда. Выступая по ночам на перекрёстках, он коверкал слова, как итальянец, однако по мере того, как толпа рассеивалась, рассеивался и его очаровательный певучий акцент. Сейчас же он говорил как всякий порядочный лондонец.

– Я слыхал, что ты кое-кого ищешь, – начал Кристальди, когда Филандер остановился перед ним. Чтобы видеть мальчика, огнеглотателю приходилось задирать голову, однако это, казалось, ему ничуть не мешало. Рядом с ним валялся мешок с принадлежностями его ремесла, оттуда высовывалось горлышко коричневой бутылки.

– Да, мою сестру, – ответил Филандер. – Джезебел.

Кристальди кивнул:

– Джезебел – девушка что надо.

– Чего ты хочешь?

– Возможно, я могу оказать тебе маленькую дружескую услугу.

На самом деле Филандер и Кристальди не дружили: они были знакомы лишь шапочно и при случае могли перекинуться парой фраз. Огнеглотатель был раза в два старше мальчика; кроме того, когда он начинал своё представление, газетчики подхватывали свои лотки, чтобы товар не сгорел, и убирались восвояси.

– Ты видел Джез?

– Так точно, видел. То есть я думаю, что это была она. Длинные светлые волосы, слегка растрёпанные. Славное лицо, особенно когда улыбается. Бывало, она смотрела на меня и улыбалась мне, правда. Но не сегодня вечером. Сегодня она села в карету и уехала.

– Где это было?

– Да там, за углом. – Кристальди махнул рукой вправо: там клубился туман. От него несло спиртом: то ли он напился, то ли это были остатки горючей жидкости, которую он набирал в рот во время выступлений. – Но её там больше нет. Кто-то подозвал её, я видел, как из окна махнули перчаткой; она подошла, и они беседовали. А затем она уехала вместе с ним.

Филандер сжал кулаки так, что его ногти вонзились в мякоть ладони.

– Что это была за карета?

– Наёмный кеб. Таких в Лондоне сотни.

– Ты слышал, о чём они говорили?

– Нет, я слишком далеко стоял. Не слыхал ни слова.

Филандер набрал в грудь побольше воздуха:

– В какую сторону они поехали?

– Вон туда. Я бы не удивился, не будь это твоя сестра. Она разумная девушка, я-то знаю. Я как-то пытался за ней приударить, по всей форме и с честными намерениями, а она дала мне от ворот поворот, но уж так скромно и вежливо! Не потешалась надо мной, как другие бабы. Всё по-человечески. Девушка с фасоном, твоя Джезебел. Она мне нравится, уж можешь мне верить.

– И никакого лица в окне ты тоже не видел?

– Не, какое там. Но тот парень, должно быть, обращался с ней ласково, я видел, как она смеялась. Чтоб мне провалиться, она такая милашка, когда смеётся.

Филандера затошнило при мысли о том, что ему, возможно, никогда не найти Джезебел, если она уехала отсюда в карете. Что-то не складывалось. Она не собиралась никуда уезжать в карете, она собиралась к Малахайду.

– Когда это было?

– Да ещё до сумерек.

Это выглядело ещё более странно.

– У неё был при себе пакет? Такой небольшой, плоский, четырёхугольный?

– Как будто книга завёрнутая? Верно, что-то вроде этого выглядывало у неё из кармана пальто. В коричневой бумаге. Я заметил, потому что она всё время его придерживала, как будто боялась, что какая-нибудь шантрапа его стырит. Шантрапы тут хватает.

– Ты можешь вспомнить ещё что-нибудь? Ну хоть что-то?

Поразмыслив, Кристальди покачал головой:

– Нет, больше ничего не помню.

Филандер присел на корточки, его лицо оказалось вровень с лицом огнеглотателя.

– Спасибо тебе. Я твой должник.

Огнеглотатель отмахнулся:

– Мы, народ уличный, должны держаться вместе. Был рад помочь. – Он коснулся пальцем полей шляпы. – Если найдёшь её, передай от меня привет. Я не забыл, что она со мной поступила по-человечески. Не как другие бабы. Совсем не как другие бабы.

Филандер попрощался и бросился к перекрёстку, на котором Кристальди в последний раз видел его сестру, как будто надеялся найти там хоть какие-то следы её присутствия.

Но их там не было.

Он побежал дальше, в направлении моста Ватерлоо. Филандер прекрасно ориентировался в лабиринтах улиц и переулков, знал, где можно срезать, где есть проходные дворы. В одной из подворотен он чуть не наткнулся на молодчиков из банды Руделькопфа: в другое время он бы обошёл их стороной, но сейчас каждая секунда была слишком дорога, чтобы ходить кругами. И только когда они остались позади, он перевёл дух.

Он нашёл Темпест на мосту, под одним из шипящих газовых фонарей. С моста открывалась ночная панорама – цепочка огней на южной набережной Темзы, просвечивавших сквозь туман. По мосту сплошным потоком двигались повозки и лошади, из-за чего мост слегка подрагивал. Впрочем, эту дрожь замечали лишь пешеходы, вынужденные прижиматься к перилам моста.

На мосту свистел ледяной ветер. Темпест была в куртке, которая была ей сильно велика: рукава пришлось подвернуть несколько раз. Она подняла толстый шерстяной воротник и застегнула его до самого подбородка. Свои чёрные волосы Темпест по-прежнему стригла очень коротко, чтобы её принимали за мальчишку. Так она меньше привлекала внимание уличных воришек, которые с наступлением темноты зачастую приставали к газетчикам и прикарманивали их выручку. Уши Темпест покраснели от холода. Ей срочно была нужна шапка, и Филандер мысленно пообещал себе непременно достать ей какой-нибудь головной убор. Он решил, что возьмёт часть сбережений, которые они с Джез прятали под половицами в их каморке, и купит Темпест тёплую шапку из натурального меха.

Лоток Темпест был аккуратно разделён на две части: с одной стороны высилась стопка вечерних газет, с другой – лежали выпуски «Грошовых ужасов» с топорно нарисованными обложками, на которых герои сражались с преступниками в масках или с хищными зверями. Поцеловав Филандера в знак приветствия, Темпест снова втянула шею поглубже в воротник.

– Ты ничего не пропустил, – заметила она. – Людей интересуют грабежи и убийства, а не эти глупости. – Она указала на газетный заголовок: премьер-министр Великобритании Бенджамин Дизраэли распустил нижнюю палату парламента и объявил внеочередные выборы, потому что надеялся, что консерваторы получат на них больше голосов.

Волнуясь, Филандер рассказал ей о том, что произошло, начиная с убийства в переулке Сесил-корт и кончая исчезновением Джезебел, которая села в карету. Когда он упомянул Мерси, Темпест помрачнела. Она никогда не скрывала, что считала Мерси виновной в гибели Гровера. Мерси и Птолеми.

– Как у неё дела? – холодно поинтересовалась она.

– Я её не спрашивал.

– Да ладно.

Филандер сунул руки в карманы сюртука: он тоже успел продрогнуть:

– Она больше не пользуется библиомантикой. Полагаю, что из-за Гровера.

Лицо Темпест ещё несколько секунд оставалось непроницаемым, затем она подняла руку и погладила его по щеке:

– Извини. Нам нужно найти Джез. Кому какое дело до того, чем занимается Мерси.

Позади Темпест около перил стояла крышка от газетного лотка. Темпест приладила её на место и привычно закрепила, чтобы та не свалилась. Потом она сбросила с плеча ремень, на котором держался лоток, и взяла плоский ящик за ручку, как чемодан. В своё время Гровер смастерил такие ящики для каждого из членов шайки Турпина.

– Не представляю, где ещё её искать, – сказал Филандер, когда Темпест решительно взяла его за руку и вместе они направились к северному берегу Темзы. – Нам никогда не найти её, если она и правда села в ту карету. – Он забрал у Темпест лоток. – Давай сюда. Нам нужно куда-то пристроить его на хранение. – Девушка благодарно улыбнулась Филандеру.

– Кристальди ведь сказал, что книга была у неё. Она собиралась сходить к Малахайду и получить от него деньги за доставку.

– Ты предлагаешь вернуться к его квартире?

– Но это единственная зацепка, которая у нас есть, разве нет? Рано или поздно она появится там.

– Если с ней ничего не случилось.

Телега, ехавшая перед ними, попыталась объехать выбоину, зиявшую в мостовой, и угодила на узкий тротуар. Филандеру и Темпест пришлось спиной вжаться в перила, чтобы телега не задавила их. Темпест выкрикнула вознице в спину пару оскорблений, однако тот лишь отмахнулся: «Жалкий сброд!»

– Джез права, – с горечью заметил Филандер. – Хорошо бы нам и правда поскорее убраться из города.

– Вот поэтому-то она и садится в незнакомые кареты, – ответила Темпест. – Вопрос в том, стоит ли оно того? – Это был вопрос, но девочка вряд ли ожидала услышать на него ответ.

Они молча шли дальше, пока не добрались до набережной. Затем они направились тем же путём, которым Филандер добирался до моста Ватерлоо, с той лишь разницей, что в этот раз они сделали большой крюк, дабы не встречаться с бандой Руделькопфа. Ночь выдалась холодной и влажной.

– Так больше продолжаться не может, – сказал Филандер. – Когда всё это закончится, я поговорю с Джез. Такой ценой я не хочу переезжать ни в какую деревню.

– Но ты ведь тоже зарабатываешь деньги.

– Не столько, сколько Джез. – Он долго игнорировал этот факт, возможно, поэтому сейчас он был буквально раздавлен правдой. Джезебел жертвовала многим, чтобы обеспечить им шанс на лучшую жизнь когда-нибудь в будущем. Ему следовало относиться к её мечте гораздо серьёзнее.

– Подожди. – Филандер остановился, поставил на землю сложенный лоток и удержал Темпест. – Я должен тебе ещё кое-что сказать.

Темпест серьёзно посмотрела на него. При свете фонаря её голубые глаза приобрели почти янтарный оттенок.

– Мерси там тоже будет, – сказал он. – Она собиралась дождаться, пока появится Малахайд.

Темпест помолчала.

– Гровер её очень любил. Мне кажется, она его тоже.

– Но признался ей в этом только он. Перед тем как мы отправились в Лаймхаус, он пытался поговорить с ней об этом. Она даже не взглянула на него. Он мне рассказывал.

Филандер притянул Темпест поближе к себе и поцеловал:

– В конечном итоге это бы всё равно ничего не изменило.

Она со свистом выдохнула воздух, и на секунду ему показалось, что девушка сейчас вырвется из его объятий. Но потом она потёрлась щекой о его грудь:

– Мой брат погиб, потому что хотел спасти её. А она не снизошла даже до того, чтобы признаться, что он ей нравится.

– Может быть, она пыталась. Она говорит, что он умер у неё на руках.

– Она его даже не вытащила оттуда!

– У неё не было выбора. Её саму вытащила женщина с вуалью.

Женщина с вуалью. Они так часто обсуждали её, но так и не нашли ответа на вопрос, кто она и почему спасла им жизнь.

Темпест подняла голову и взглянула Филандеру в глаза:

– Я тебя очень люблю. Ты ведь это знаешь, да? Так вот, я бы скорее умерла, чем оставила тебя где-нибудь, живого или мёртвого.

– До этого не дойдёт.

Она встала на цыпочки и поцеловала его. Губы Темпест были тёплыми, только кончик носа так и остался ледяным. От её воротника исходил приятный аромат книг, которыми пахло её тело, и с каждым годом этот аромат усиливался. Всякий раз, когда Филандер думал об этом, ему хотелось крепче привязать её к себе, и в то же время он всё яснее понимал, что это было бы ошибкой. Темпест не страшилась никого и ничего, в каждом препятствии ей мерещился вызов. Он часто боялся за неё, хотя она терпеть не могла, когда за неё волновались.

Когда они целовались, ему удалось на мгновение не думать о Джезебел и не мучиться угрызениями совести. Они стояли под газовым фонарём, окутанным туманом, в жёлтом круглом пятне дрожащего света, и всё, что происходило за его пределами, их не касалось. Всего пару мгновений этот маленький мир принадлежал только им одним.