Текст книги "Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне"

Данные, обнародованные британцами после войны, подтверждают факт, что из двадцати двух «веллингтонов», долетевших до Гельголандского залива в ходе вооруженной разведки, двенадцать было сбито, а еще три были тяжело повреждены до такой степени, что были вынуждены совершить аварийные посадки на английском побережье и при этом разбились. Принимавшие участие в этом бою и оставшиеся в живых германские летчики-истребители до сих пор воспринимают эти цифры скептически. Прежде всего признание, что многие «веллингтоны» летели без бомбовой нагрузки, порождает подозрение, что в операции могло участвовать второе соединение, о котором британские источники умалчивают. Но если это правда, то потеря двух третей боевой группы граничит с катастрофой. Это равносильно погребальному звону по бытовавшему мнению: «Бомбардировщик всегда пробьется!»

С этого времени стало очевидным, что либо бомбардировщикам придется ограничиться только ночными операциями, либо им надо придавать мощный эскорт. Этому приговору было суждено оказать решающее воздействие на дальнейший ход войны.

Глава 3
ВТОРЖЕНИЕ В СКАНДИНАВИЮ

6 апреля 1940 года гамбургский отель «Эспланада» просто пульсировал от оживленной деятельности. Все подъезды были забиты военными автомашинами, а непрерывный поток офицеров люфтваффе исчезал внутри здания. Несколько недель назад этот отель стал штабом X авиакорпуса, возглавлявшего все соединения люфтваффе, которым было суждено участвовать в предстоящей операции «Weserubung» – оккупации германскими войсками Дании и Норвегии.

Первоначально эта операция не являлась частью германской стратегии, которая в случае, если конфликт не удастся завершить вместе с окончанием Польской кампании, была полностью нацелена на Запад. 2 сентября 1939 года Германия объявила о нерушимости границ Норвегии, пока это требование соблюдается третьими странами. Но 19 сентября британцы уже запланировали задушить германские перевозки шведской железной руды, которые велись из Нарвика через норвежские территориальные воды.

6 января 1940 года министр иностранных дел Британии лорд Галифакс в нотах Осло и Стокгольму[11]11
  Черчилль в своей книге «Thе Second World War» («Вторая мировая война») не упоминает об этих нотах. Хотя автор и цитирует издателю официальные шведские и норвежские документы вместо их текста и скандинавского протеста, сравнение повествования Черчилля и изложения событий в книге капитана Макинтайра «Нарвик» наводит на мысль, что все это предисловие не может не оправдать действия союз ников. Можно отметить в связи с этим три момента. Первое: хотя план высадки союзников в Нарвике и еще три пункта операции были одобрены 5 февраля (для проведения операции в середине марта), он был вначале нацелен на оказание помощи финнам, а когда Финляндия сдалась России, британский кабинет тут же отменил этот план. Второе, норвежские территориальные воды не были заминированы практически до 8 апреля (не 5-го) – то есть за день до высадки германского десанта. Третье, эпизод с «Altmark» уже показал, что норвежцы не могут и не защитят свой нейтралитет против его нарушения Германией. Что касается мнения, что германское вторжение было осуществлено для отражения угроз союзников, Редер заявлял, что Гитлер приказал Верховному командованию начать подготовку Норвежской операции еще 14 декабря (после своей встречи с Квислингом), а 20 февраля он назначил Фалькенхорста командовать ею. 1 апреля (за неделю до минирования вод британцами) он подписывает приказ о начале операции 9 апреля.


[Закрыть] объявил, что правительство его величества намеревается принять соответствующие меры для пресечения использования норвежских территориальных вод германскими торговыми судами. В связи с этим становится необходимым, чтобы Королевский флот время от времени заходил в эти воды и проводил в них операции.

Несмотря на протесты Скандинавских стран (8 января министр иностранных дел Норвегии Кот заявил Галифаксу, что никогда еще норвежский нейтралитет не нарушался столь неприкрыто), Высший военный совет союзников 5 февраля решил высадить свои четыре дивизии в Нарвике и оккупировать шведские шахты в Гелливаре, где велась добыча железной руды.

В связи с этой угрозой германское Верховное командование создало специальную группу под кодовым названием «Weserubung», которой было поручено запланировать контрмеры. Она приступила к работе 3 февраля. 28 марта союзники отдали окончательный приказ приступить к минированию норвежских вод 5 апреля, за чем должны последовать высадки в Нарвике, Тронхейме, Бергене и Ставангере. В конечном итоге немцы только этого и ожидали.

И вот 6 апреля генерал-лейтенант Ханс Фердинанд Гайслер вызвал к себе своих командиров в Гамбург, чтобы ввести их в курс дела. Майор Кристиан из Генерального штаба ознакомил их с детальными боевыми приказами на день «Weser».

К этому времени многочисленные морские транспортные конвои были уже в пути, в конце которого их через несколько дней ожидали порты вторжения. Войска также были уже погружены на флотилии военных кораблей и ожидали приказа к отплытию, в результате чего они окажутся неожиданно у норвежского берега в час «ноль» утром 9 апреля. Вся операция зависела от успешных действий люфтваффе и флота, на которых лежало решение проблемы транспортировки. Необходимые подкрепления придут лишь тогда, когда важнейшие порты и аэродромы будут взяты одним ударом.

Инструктаж командному составу в отеле «Эспланада» был очень скрупулезным. Специально назначенный для операции «Weserubung» командующий воздушным транспортом генерал-лейтенант Фрайгер фон Габленц разъяснял расписание, которого все подразделения должны были придерживаться, чтобы избежать неудачи при высадке на аэродромах. Авиация представляла собой нешуточную силу, поскольку включала в себя одиннадцать Gruppen из 500 транспортных самолетов. Большинство из них – четырехмоторные «Ju-90» и сверхтяжелые «Фокке-Вульфы Fw-200». Для всей группировки намечалось четыре аэродрома для высадки войск в Дании и Норвегии:

1 и 2. Аальборг – Восток и Аальборг – Запад на севере Ютландии, чтобы подготовить промежуточные посты для операции против Норвегии.

3. Осло – Форнебю как база для оккупации столицы Норвегии.

4. Ставангер – Сола на юго-западном побережье Норвегии как оборонительная воздушная база на случай нападения британского флота.

Впервые в истории было запланировано выбросить парашютные десанты на эти четыре аэродрома. Расчет времени действий был точен: например, для Осло – Форнебю назначалось время – час «ноль» плюс 185 минут.

После этого парашютистам было отведено всего лишь двадцать минут на захват аэродрома и подготовку его для безопасной высадки обычного пехотного батальона, которая начнется в час «ноль» плюс 205 минут. Потом остальные эскадрильи «Ju-52» начнут по очереди высаживать передовую группу управления люфтваффе, роту аэродромного обслуживания, еще один пехотный батальон, командный штаб генерала фон Фалькенхорста, подразделения связи и инженерных войск, а в промежутках между ними такие материалы, как горючее, насосы и шланги.

Фактически парашютная группа для Форнебю состояла лишь из двух рот: 1-я и 2-я из FJR 1 под началом их батальонного командира капитана Эриха Вальтера. Для воздушного прикрытия им придавались всего лишь четыре дальних истребителя (потом их стало восемь) из 1/ZG 76 старшего лейтенанта Хансена. По прибытии в Форнебю у них в баках останется горючего только на двадцать минут летного времени, и поэтому им надо садиться без лишних церемоний.

7 апреля, всего лишь за тридцать шесть часов до часа «ноль» планы X авиакорпуса пришлось существенно изменить в одном отношении. Парашютисты, направлявшиеся в Аальборг, срочно потребовались в другом месте.

Командир роты 4/FJR 1 пил кофе на своей базе в Стендале, когда прибыл специальный связной с приказанием лететь в Генштаб в Гамбург. В отеле «Эспланада» начальник штаба майор Харингхаузен подвел его к гигантской настенной карте.

– Видите этот мост? – спросил он, постукивая пальцем по красной линии между датскими островами Фальстер и Зееланд. – Он три километра длиной и является единственной цепочкой, соединяющей конечную железнодорожную станцию Гедсер на юге с Копенгагеном.

Герике следил за его пальцем.

– Мы должны захватить этот мост в целости и сохранности, – добавил майор угрожающе. – Если вас сбросить туда с парой взводов, сможете его удержать до подхода пехоты из Гедсера?

Герике высказал уверенность. Это как раз та работа, для которой он готовился со своими парашютистами. Вскоре после этого он летел назад в Стендаль, перечисляя в уме, что ему надо получить: надежную карту, план соседнего города Фордингборг и почтовую открытку с видом маленького острова Маснеде между Фальстером и Зееландом, где на заднем плане просматривался мост. 8 апреля рота Герике выдвинулась на свою передовую базу в Ветерзее. Две другие роты 1-го батальона парашютного полка уже находились в Шлезвиге (нацеленные на Осло) и в Штаде (на Ставангер), полностью оснащенные транспортными самолетами.

Наконец, авиатранспортный флот получил кодовое послание на завтрашний день: «Weser север и юг высота прилива 9 метров».

В назначенное время, то есть в 5.30, двенадцать «Ju-52» 8-й эскадрильи KG zbV 1[12]12
  Транспортные Geshwader носили следующие обозначения: Kampfgeschwader zur besonderen Verwendung, то есть бомбардировочная Geschwader для особых заданий.


[Закрыть] с солдатами Герике на борту взяли курс на Данию. Погода была сносной, в то время как другие десантные части задержались с вылетом на неопределенное время из-за плотного тумана, висевшего слоями над Скагерраком. Вскоре после 7.00 взвод роты Герике выпрыгнул с парашютами над Аальборгом. Это все, что в данный момент можно было выделить для захвата двух важных аэродромов. Однако датчане не оказали никакого сопротивления.

Остальные «Ju-52» 8-й эскадрильи пересекли западную часть Балтики и направились прямо к своим целям. Впереди показался поблескивавший в лучах восходящего солнца длинный мост. В 6.15 Герике дал сигнал прыгать, и за несколько секунд транспортники опустели. Над небольшим островом Маснеде закачались белые парашюты. Не прозвучало ни единого выстрела, не заревела ни одна сирена. Казалось, страна все еще окутана сном.

Капитан Герике приземлился вблизи от насыпи, ведущей к мосту. Первым его действием было установить на ней пулеметы. Отсюда можно было поливать огнем датский береговой форт, прикрывая своих солдат, многие из которых падали с неба в каких-то 100 метрах от этих бетонных куполов. Но форт не открывал огня. Парашютисты бросились к нему. Даже не тратя времени на распаковку своих рюкзаков, они стали штурмовать доты с пистолетами в руках. Часовые подняли руки вверх, и немцы ворвались в казармы. Через несколько минут весь гарнизон был разоружен.

Другая группа, схватив велосипеды, стала отчаянно крутить педали в сторону моста. Там также охрана сдалась без выстрела. Но парашютисты удивились еще больше, когда увидели направлявшуюся в их сторону колонну немецкой пехоты. Это были передовые части III батальона 305-го пехотного полка, который согласно плану пересек пролив на пароме из Варнемюнде в Гедсер и, не встречая никакого сопротивления, двинулся на север.

Пулеметчики вместе с парашютистами вошли в Фордингборг и заняли мост, соединяющий Маснеде с Зееландом. Миссия была завершена за один час. Таким образом, первый в истории парашютный десант оказался самым бескровным. Но был выдан секрет этого нового оружия. Похоже, козырная карта, которую было бы лучше придержать для более важного случая, была использована впустую.

Пока оккупация Дании происходила мирным путем, зрело фиаско с транспортными соединениями люфтваффе, направлявшимися в Норвегию. Наступившим утром 9 апреля метеорологи не давали никакой надежды на улучшение видимости над Осло и Ставангером. Над Скагерраком, который предстояло пересечь обеим группам, туман с высоты 300 метров почти касался воды, а вверху держалось еще несколько слоев.

Так что бреющие полеты полностью исключались, а если лететь над облаками, как узнать, где надо будет снижаться? И что, если в критический момент на земле не будет вообще никакой видимости, и это посреди скалистых фиордов Норвегии?

На острие первой волны атаки – II/KG zbV I – летел старший лейтенант Древес, направляясь в Осло – Форнебю. На борту его двадцати девяти транспортников «Ju-52» притаились парашютисты капитана Эриха Вальтера, готовые к прыжку. Но чем ближе становился Осло-фиорд, тем хуже становилась погода. Видимость уменьшилась до каких-то 20 метров, поэтому даже соседний самолет его звена временами пропадал в тумане.

Древес продолжал лететь стиснув зубы, хорошо понимая, насколько важна его миссия для успеха всей операции. Вдруг ведущий одного из звеньев, летевших за кормой, доложил по УКВ: «Командир, у меня исчезло два самолета!»

Оба самолета пропали бесследно в туманной гряде. И это все решило. Если лететь дальше, Древес не мог брать на себя ответственность за возможные последствия. Он отдал приказ лечь на обратный курс, и в 8.20 Гамбург получил сообщение: «Поворачиваю назад из-за плохой погоды. Направляюсь в Аальборг».

Эта радиограмма в отеле «Эспланада» подтвердила худшие опасения. Там уже знали, что норвежцы без боя не сдадутся. И последовала цепь событий.

Три часа флотилия германских боевых кораблей вела бой в Осло-фиорде с батареями форта Оскарборг, которые контролировали узкий проход Дробак. После попаданий снарядов и торпед ее флагман, тяжелый крейсер «Blucher», в 7.23 пошел на дно, и теперь возникали вопросы, когда смогут остальные крейсеры прорваться и высадить войска на берег в Осло.

Поэтому была очевидна возросшая необходимость взятия Форнебю, чтобы хотя бы высадка авиадесанта могла проходить по плану. Но вот парашютисты возвращаются, а вторая волна транспортников должна через двадцать минут высадить пехотный батальон – II/IR 324 – на аэродроме, который еще не взят.

Генерал-лейтенант Гайслер получил от Геринга категорический приказ о том, что, если парашютисты не смогут выпрыгнуть из самолетов, последующие волны транспортников необходимо немедленно отозвать. Их командир, Фрайгер фон Габленц в раздражении пытался переубедить главнокомандующего:

– Господин генерал, я отказываюсь отдавать приказ моим войскам вернуться! Они могут высадиться, даже если аэродром небезопасен.

– Так норвежцы расстреляют их как мишени!

– Первые отряды быстро разберутся с обороной, – настаивал фон Габленц. – По крайней мере, дайте первой группе самой решить, высаживаться или нет. – Он продолжал доказывать: – В Аальборге сейчас ноге негде ступить. Если мы вернем туда еще и десант из Осло, там будет настоящее несчастье.

Но своего он не добился. Гайслер отправил радиограмму с приказом всем войскам вернуться. Подписано от имени X авиакорпуса. Но тут произошло нечто очень необычное, опровергающее общепринятую аксиому, что хороший солдат тот, кто слепо повинуется приказам.

Транспортной Gruppe, следовавшей за парашютистами, то есть Kampfgruppe zbV 103, командовал капитан Вагнер. Хотя и получив приказ возвращаться, он решил ему не подчиниться. Дело в том, что распоряжение пришло, когда он был уже рядом с Форнебю, и приказ выглядел настолько глупым, что капитан даже принял его за вражескую дезинформацию. А главное, подпись «X авиакорпус» пробудила в нем подозрения. Разве его часть не подчиняется командующему транспортировкой десанта фон Габленцу? Ведь только он имеет право отдать такой ответственный приказ.

И капитан Вагнер летит дальше. Его пилоты имели большой опыт полетов вслепую. Береговую линию закрывал плотнейший туман. Но тут, как раз перед самым Осло, небо стало проясняться и появилась видимость. Поэтому не было причин отказываться от высадки в Форнебю. Командное звено уже кружило над аэродромом. Вагнер сделал круг и посмотрел вниз. Летное поле было совсем небольшим. На одном конце двух асфальтовых дорожек их поверхность резко вздымалась вверх, а на другом – обрывалась в море. Это, конечно, не идеально, но и не представляет большой проблемы для «старой тетушки Ю».

На нем, правда, догорали остовы двух самолетов. Кажется, бой уже начался. И тут он заметил накренившиеся в полете германские дальние истребители. Облегченно вздохнув, Вагнер приказал своему летчику садиться. «Ju-52» круто накренился и устремился вниз к посадочной полосе.

Вдруг по фюзеляжу застучала очередь из тяжелого пулемета. Первой жертвой стал сам Вагнер. Раздались стоны раненых. Пилот прибавил газу, и машина взмыла вверх. Что теперь? В замешательстве командир эскадрильи 1/ZG 76 старший лейтенант Хансен наблюдал происходящее из своего «Ме-110».

Полчаса он со своей эскадрильей бился с противником. Сперва в 8.38 их атаковали со стороны солнца девять норвежских одноместных истребителей «Gloster Gladiator». Тем не менее в 8.45 он начал кружить над полем, обеспечивая прикрытие парашютистов с воздуха. После короткого ожесточенного боя было потеряно два его самолета.

Оставшиеся шесть занялись разведкой аэродрома, провоцируя огонь противовоздушной обороны. На взлетной полосе было подожжено два «гладиатора». Потянулись минуты ожидания. Но парашютисты так и не появились. На панели управления в самолете Хансена загорелись три красных предупреждающих сигнала. В любой момент вспыхнет четвертый, и это будет означать, что баки с горючим пусты. Было рассчитано так, что горючего у них хватит на двадцать минут полета над Форнебю. За это время парашютисты должны были захватить аэродром. И вот это время истекает.

Наконец в 9.05 вдали появилось первое звено «Ju-52». На флангах летели «Ме-110», подавляя своим огнем пулеметные гнезда противника и ожидая, когда в небе появятся купола парашютов… Откуда им было знать, что это – вторая волна атаки, в которой парашютистов нет?

Поэтому для Хансена полной неожиданностью было видеть, что ведущий «Ju-52» первым пошел на посадку, но под интенсивным огнем вновь взмыл в небо.

Дело зашло слишком далеко. Три из его шести «Ме-110» летали на одном моторе. И у всех оставались последние капли горючего. Надо немедленно садиться! И если никто не способен захватить Осло – Форнебю, то экипажи истребителей 1/ZG 76 сделают это сами!

Хансен передал по радио: «Лейтенант Лент, вперед на посадку! Мы тебя прикроем, а потом сядем сами».

Лент послушно накренил самолет влево и пошел на посадку, испуская черный дым из правого мотора. Ввиду малой длины дорожки ему пришлось сажать самолет на самый конец полосы, чтобы максимально удлинить пробег, а с одним работающим двигателем проблема возрастала. Победитель битвы у Гельголанда выпустил шасси и закрылки. За несколько минут до этого он сбил свой пятый самолет за время войны. Им стал «глостер-гладиатор» норвежского сержанта Пер Ши. Теперь для него и его радиста, капрала Кубиша, посадка означала границу между жизнью и смертью.

В 100 метрах до границы аэродрома его самолет слишком значительно снизился, чтоб миновать ее. Ему пришлось дать газ левым мотором, и самолет резко бросило на правый борт. Летчику с трудом удалось выровнять машину, а в это время под ним уже была посадочная полоса. Но в этот момент скорость была слишком высока, а пространство для торможения оставалось слишком мало… пробег самолета будет слишком длинным.

Хансен и экипажи еще четырех «мессершмитов» не сводили глаз со своего товарища. Выстроившись вдоль его посадочного пути, они нацелились на пулеметы, стрелявшие из-под бетонных дотов. Однако пули ударялись сзади и рядом с идущим на посадку самолетом.

Вдруг Хансен увидел второй самолет, садившийся одновременно с первым. Это был «Ju-52» – самолет подразделения связи пропавшей части парашютистов. Он сейчас мог быть очень полезен. Но тут нависла угроза катастрофы. «52-й» садился на вторую асфальтовую полосу. Если две машины столкнутся в точке пересечения их курсов, аэродром будет полностью блокирован для последующих посадок.

Хансен в бешенстве наблюдал сверху происходящее. Все это время они дожидались транспортов, и вот в самый последний момент, когда сами не могут больше оставаться в воздухе, появились эти «Ju-52», чтобы перегородить им дорогу к посадке. Ленту оставалось лишь благодарить свою счастливую звезду, что посадочная скорость его «Ме-110» превышала скорость «Ju-52»: он успел пройти точку пересечения до того, как второй самолет оказался там. Но его скорость была все-таки слишком велика. Надежды вовремя остановиться не было. Мимолетно Хансен понадеялся, что сможет вновь взлететь. Но в конце дорожки самолет Лента нырнул носом вниз по склону дорожки.

Это было последнее, что увидел Хансен, потому что теперь ему надо было сосредоточиться на собственной посадке. Левый его двигатель также был поврежден. Белый пар угрожающе шипел, вырываясь из выхлопной трубы, а температура масла стремительно поднималась. Пересекая границу почти на брюхе, он прибавил газу и плавно повел штурвал на себя. Самолет выровнялся. Едва не задев два горящих «гладиатора», он помчался на норвежские пулеметные посты. Они молчали. Затем он заметил, что впереди него сел еще один «Ме-110» и теперь старается освободить ему дорогу. «Тоже живой!» – с удивлением среагировал он.

Осторожно включил тормоза, и за 10 метров до склона на границе машина остановилась. Радист не снимал палец с кнопки стрельбы, но аэродромные пушки, так активные минуту назад, молчали. Неужели норвежцы прекратили сопротивление?

В действительности командир эскадрильи «гладиаторов» капитан Эрлинг Мунте Даль, следя за тем, как «Ме-110» пикируют на аэродром, передал по радио: «Всем „гладиаторам“! Приземляйтесь где угодно, но не в Форнебю, повторяю, не в Форнебю! Его атакуют немцы!»

Два истребителя уже успели приземлиться: один из-за поломки двигателя, другой, пилотируемый сержантом Ваалером, был поврежден в бою с «Ме-110». Их тут же подожгли Хансен и его пилоты, и Даль хотел спасти других от подобной участи.

Поэтому пять «гладиаторов» после боя приземлились на замерзших озерах к северу и западу от Осло. Четыре из них прорвались через лед, но их все равно пришлось бросить из-за полученных в бою повреждений или из-за отсутствия горючего. В конце концов уцелел лишь один. Пока первый германский самолет совершал посадку, капитан Даль и наземный персонал аэродрома отходили к форту Акерсхус. Зенитки и пулеметы, обстреляв первые два самолета, сдались, и норвежская оборона Форнебю на этом закончилась, хотя об этом никто не знал.

Выпрыгнув из машины, Хансен занялся остальными «Ме-110». Он разместил пять из них на северо-западной границе, предоставив радистам чистое место для стрельбы по лесу. Даже Лент появился, добравшись пешком. Он оставил свой «мессершмит» со срезанным шасси практически в списанном состоянии в нескольких метрах от домика на границе аэродрома. Он и его радист Кубиш чудом избежали ранений. Последний даже снял пулемет и вместе с диском пришел на подмогу к товарищам по эскадрилье – горсточке людей, которые только что захватили с воздуха охраняемый аэродром!

В 9.17 на посадку пошло новое звено «Ju-52». Тормозной путь тяжелых машин привел их к самым скалам, в которых были оборудованы норвежские посты ПВО. Всего лишь четверть часа назад, совершая отчаянный бросок вниз, от их огня погиб командир KG zbV 103 капитан Вагнер.

На этот раз не прозвучало ни одного выстрела. Солдаты в серой форме выбрались из самолетов и стали разминаться после утомительного полета в скованном состоянии. Убедившись в том, что все вокруг спокойно, закурили сигареты. У Хансена волосы встали дыбом. Бросившись к ним, он показал солдатам, где находятся норвежские зенитки и пулеметные гнезда. Тут, наконец, они попрятались в укрытия и послали вперед разведгруппы, которые вскоре вернулись с пленными. Норвежцы признали себя побежденными.

В это время приземлился «Ju-52» и подкатил прямо к истребителям, где его приветствовали радостными возгласами. Это был транспортник эскадрильи! Капитан Флаковски, инструктор 1/ZG 76 по «слепым» полетам, благополучно долетел сквозь грозовой фронт над Скагерраком. На борту находилось очень ценное подкрепление – шесть лучших специалистов эскадрильи по ремонту, а еще полным-полно боеприпасов. Над Осло Флаковски несколько раз встречал звенья «Ju-52», возвращавшиеся домой, которые, приближаясь к нему, покачивали крыльями, как бы приглашая и его сделать то же самое. В ответ он открыл дверь пилотской кабины и скомандовал своим людям:

– Приготовить пистолеты! В Осло идет бой!

И вот они прилетели. Техник по вооружению Поль Маль сразу же вместе с коллегами приступил к ремонту поврежденных самолетов, а капитан Флаковски, взяв с собой несколько солдат, пошел изучать местность. В конце концов он послал норвежских пленных растащить дымящие обломки «гладиаторов», чтобы освободить полосу.

Потом старшему лейтенанту показалось, что он видит сон. Подкатила большая светло-синяя американская автомашина, и из нее вышел германский офицер при полном параде. Это был атташе люфтваффе в Осло капитан Шпиллер.

– Что случилось с парашютистами? – спросил Шпиллер. – И где пехотный батальон?

Хансен ответил, что не знает. Похоже, весь удар по Осло зависел от его успеха в высадке войск в Форнебю, поскольку боевые корабли с морской пехотой все еще стояли у прохода Дробак.

– Немедленно доложите в Германию, что аэродром взят, – приказал Шпиллер. – Иначе, пока мы дождемся транспортных Gruppen, будет уже поздно.

И вот связной «Ju-52» с гордостью передал радиограмму: «Форнебю в наших руках. 1-я эскадрилья ZG 76». Телеграмма была принята в Аальборге и переслана дальше в штаб X авиакорпуса в Гамбурге. Там эти восемь «Ме-110» уже считали списанными. И вот появились не только признаки жизни, но и донесение, которое трудно переоценить, о том, что Форнебю готов к приему самолетов!

Тем временем предписанный порядок прибытия транспортных Gruppen превратился в хаос. 5-я и 6-я эскадрильи KG zbV 1 с парашютистами на борту, как говорилось выше, из-за плотного тумана были вынуждены вернуться, не долетев до Осло-фиорда. Два или три их «Ju-52», потерявшие в этих условиях связь, все-таки сели в Форнебю на полчаса позже намеченного времени.

KG zbV 103, которая должна была прилететь через двадцать минут после парашютного соединения, получила приказ X авиакорпуса вернуться на базу, но продолжала полет. Однако большинство транспортников вернулись после того, как их командир, капитан Вагнер, погиб от зенитного огня при посадке. Только его заместитель, капитан Ингенховен, с несколькими другими транспортниками сумел совершить посадку на поле. Это были те самолеты, что приземлились почти одновременно с истребителями из 1/ZG 76.

Итог был таков, что утром 9 апреля 1940 года Осло – Форнебю был захвачен пестрой горсткой солдат 324-го пехотного полка, немногими парашютистами и экипажами доставивших их самолетов. Возглавляемые одним-двумя решительными офицерами, особенно Флаковски и Ингенховеном, эта маленькая группа разоружила охрану и обезопасила аэродром.

«Примерно три часа спустя, – говорилось в боевом рапорте 1/ZG 76, – прибыли соединения „Ju-52“ с основной массой парашютистов и десантников». И тут они превратились в стадо. Так как эскадрильи подлетали одна за другой, очень скоро асфальтовые дорожки были заблокированы. Тем не менее после полудня весь 324-й пехотный полк сумел высадиться.

Вечером Осло был в германских руках «в соответствии с планом» – первая столица в истории, павшая под натиском воздушно-десантных войск. Два дня спустя командир X авиакорпуса генерал-лейтенант Гайслер тепло пожал руку старшему лейтенанту Хансену.

– Но для твоей эскадрильи, – сказал он, – все могло обернуться совсем по-другому!

В то же самое время, когда транспортники, летящие на Осло, получали приказ вернуться, другое соединение, бывшее западнее, погрузилось в облачную гряду над Северным морем. Оно включало двенадцать «Ju-52» 7-й эскадрильи KG zbV 1, направлявшейся в Ставангер.

Во главе группы летел командир эскадрильи капитан Гюнтер Капито, а на борту находилась 3-я рота 1-го парашютного полка под командой старшего лейтенанта Фрайгера фон Брандиса, которой предстояло десантироваться на аэродром Ставангер – Сола.

Хотя все экипажи воздушных судов прошли тренировку полетов в условиях отсутствия видимости, раньше они никогда этого не делали в строю, да еще над морем. Так что ситуация была пятьдесят на пятьдесят. Если столкнутся две машины, то для всех на борту придет конец, потому что ни у кого не было спасательного жилета.

«Вся эскадрилья пропала в облаках, – докладывал впоследствии Капито. – Несмотря на то что самолеты держались на минимальной дистанции, ближайшая машина казалась похожей на какой-то фантом».

Сейчас только он один мог принимать решение: лететь дальше или вернуться. Трудно было на это решиться, но он предпочел продолжать полет к цели. Ему оставалось лишь надеяться, что у норвежского побережья погода улучшится. При такой видимости подлет через горы был бы, конечно, самоубийством. Но удача была на его стороне. Через полчаса стало светлеть, и вдруг облака остались сзади. Они прошли их. В 1000 метрах внизу блестело море под солнечными лучами, а в 60 милях впереди и справа был отчетливо виден норвежский берег.

Потом Капито оглянулся, чтоб оценить состояние своей группы. «Ju-52» один за другим выскакивали из темной гряды облаков из самых разных мест. Прошло полчаса, пока они вновь собрались в одну группу. Теперь их было одиннадцать, двенадцатый так и не появился. Позже было установлено, что летчик не выдержал заданный курс и приземлился в Дании. По крайней мере, ни один самолет не разбился, как это было в Осло, где две машины столкнулись и рухнули в море.

И вот почти над гребнями волн одиннадцать самолетов крадутся на север. Борьба с непогодой отняла много времени. В 9.20, достигнув широты Ставангера, они резко повернули вправо и стали снижаться.

События менялись с калейдоскопической быстротой. Никак нельзя утратить эффект неожиданности. В 10 метрах над землей моторы эскадрильи загудели над склоном ущелья, группа повернула на север, перескочила через цепь холмов – и вот впереди целевой аэродром. Парашютисты давно готовы к прыжку. Открылись широкие люки «52-го», и солдаты ждут сигнала сирены.

Ведущий самолет капитан Капито набрал высоту, поднявшись до 330 метров, и сразу же сбросил газ. Эта высота была предопределена для прыжков. «Чтобы парашютистов не раскидало на большой площади, – говорил он, – скорость должна быть низкой. Но летать на такой высоте над врагом, не спуская пальца с курка, – не самая надежная гарантия выжить».

Прозвучала сирена, и парашютисты покинули самолет. В течение нескольких секунд спрыгнули все – по двенадцать с каждого самолета. Вслед за ними полетели контейнеры с оружием, а потом на полном газу самолеты пронеслись над самой землей, держась ниже предельного угла обстрела зенитных орудий, и умчались вдаль. Они выполнили свою миссию.

Более ста парашютистов, покачиваясь, летели вниз, но старший лейтенант Брандис не успел собрать их вместе, как они попали под град пуль. И вдруг два «Ме-110» прогрохотали над полем, поливая огнем защитников аэродромов. Это были самолеты 3-й эскадрильи старшего лейтенанта Гордона Голлоба из ZG 76. И лишь они двое долетели до Ставангера сквозь грозовой фронт. Еще два самолета пропало, а остальные были вынуждены повернуть назад.

Основное норвежское сопротивление исходило из двух хорошо укрепленных точек на границе аэродрома. Парашютисты гранатами забросали доты через амбразуры, и через полчаса аэродром был в их руках. Осталось убрать проволоку со взлетной полосы, и аэродром Ставангер – Сола будет готов для приема первых эскадрилий транспортников.

Германское командование надеялось, что норвежцы, как и датчане, не будут сопротивляться посадке немецких самолетов. Боевой приказ по X авиакорпусу содержал такие слова: «Надо предпринять усилия по приданию операции видимости мирной оккупации».

И поэтому бомбардировочные соединения, приданные «Weserubung», включающие в любом случае только десять Gruppen бомбардировщиков и одну – пикирующих бомбардировщиков,[13]13
  Боевой приказ по операции «Wesermunde», см. приложение 4.


[Закрыть] либо находились в резерве, либо ограничивались «демонстрационными» полетами. Например, одной Gruppe из KG 4 было приказано разбросать листовки над Копенгагеном. Другая, III/KG 4, была послана демонстрировать силу, летая эскадрильями над Кристиансандом, Эгерсундом, Ставангером и Бергеном как раз в то время, как германские десанты высаживались с моря и воздуха.