Текст книги "Царство женщин"

VI

Вообще в делах внутренних и в делах внешних, старания его и его сотрудников были направлены к упрочению приобретенного, в пределах результатов достигнутых и границ установленных во время великого царствования. Так в Малороссии, после нескольких колебаний, система чистой и простой аннексии, принятая Петром I, восторжествовала над бессильными попытками автономистов. В январе 1734 г. воспользовались смертью гетмана Апостола, чтобы вручить управление страной временной комиссии, состоявшей из трех великороссов и трех малороссов. И само собой подразумевалось, что временность продолжилась до бесконечности. Местное население успокоилось на обещаниях и не шевельнуло пальцем. Вначале видимость сохранялась весьма тщательно. Жителям Киева было предоставлено право выбирать себе голову; принимались лишь необходимые предосторожности, чтобы выбор пал на человека, преданного правительству. И когда истина проскальзывала как в 1739 г. устами Миниха, который во время заседания верховного суда, происходившего в Глухове, угрожал судьям Сибирью, кнутом, виселицей, а когда ему указали на закон, сказал: «Плуты его выдумали и плуты им пользуются!» Дело шло об одном из его поместий. Но коллеги фельдмаршала обыкновенно держались скромнее.

Труднее была задача на востоке обширной империи – на границе Урала. Там пришлось столкнуться с упорным сопротивлением диких инородцев, одинаково непокорных силе и убеждению. Пытались их подчинить, «вооружить киргизов против башкир», и некоторое время такая политика удавалась Кириллову, присланному построить крепость на берегах Оры – будущий Оренбург. В 1735 г. этот энергичный, но жестокий начальник края уже мечтал покорить Ташкент с будущим русским Туркестаном и открыть России дорогу в Индию. Возмущение башкиров оборвало эти честолюбивые мечты. В стычке с драгунским полком, они убили полковника и захватили обоз. Для их усмирения был прислан А. И. Румянцев, который, как сторонник воздействия гуманными мерами, поссорился с Кирилловым, и мятеж, на время подавленный, снова вспыхнул, благодаря этим несогласиям. В Петербурге приняли сторону Кириллова, но карательная и разрушительная экспедиция, проведенная в 1736 г. с неумолимой суровостью, не помешала мятежным вспышкам со стороны побежденных. После новой попытки умиротворения, предпринятой с некоторым успехом Татищевым в 1737 г., князю Урусову пришлось в 1740 г. усмирять вновь вспыхнувшее восстание.

Далее на восток царствование Анны увидало новое торжество политики распространения: первое китайское посольство, в ответ на посольство Владиславича (см. выше), было отправлено к Петру II, но прибыло в Москву лишь в феврале 1731 г., уже после смерти императора. По-видимому, его миссия сводилась к простой любезности. Правда, Тредиаковский в одной из своих од приписывал ему намерение просить Россию, чтобы она не смотрела на Небесную империю как на свою данницу. Это значило, конечно, забегать слишком сильно вперед! Но мысль поэта любопытный признак полноты, какой достигли в национальном сознании понятия подобного рода.

Нельзя поставить в упрек немцам, называйся они Остерманом или Минихом, чтобы они чинили препятствия таким стремлением. Эмиссар, поддерживавший в это время сообщение между Петербургом и Пекином, наблюдая за ходом караванов по теперешнему Среднеазиатскому пути, не был русским. Его фамилия была Ланг. Имя говорит само за себя.

Глава 11
Двор и общество. Смерть Анны I

I. Утро при дворе Анны Иоанновны. – Картина живописца Якоби. – Два фасада царского жилища. – Интимная обстановка. – Обитатели. – «Зверинец». – Слуги и шуты. – Придворные шуты во Франции и в России. – Шико и Балакирев. – Князь Квасник. – Его свадьба. – Ледяной дом. – Наружное убранство. – Нарушение обычаев. – Подражание западным образцам. – Организация двора. – Приемы. – Балы. – Театр. – Новая роскошь. – Сохранившаяся грубость обычаев под европейским лоском. – Нравы и чувства. – II. Общественный строй. – Простой народ и аристократия. – Переходная эпоха. – Типы прошлого и настоящего. – Василий Головин. – Его карьера и удаление. – Наследственная эксцентричность. – Причины непосредственные и отдаленные. – Нарушение морального равновесия. – Вековая отчужденность. – Отсутствие общения между различными слоями общества. – Их антагонизм. – Отсутствие руководящего принципа. – Преобразовательный фермент, проникнувший с реформой. – Стремление к эмансипации. – Действие в обратном смысле новых законодательных мероприятий. – Окончательное установление крепостного права. – Как оно содействовало развитию местного самоуправления в народной среде. – Общий баланс. – III. Болезнь Анны Иоанновны. – Вопрос о престолонаследии и регентстве. – Интриги Бирона. – Двусмысленное поведение Остермана. – Вмешательство Миниха. – Объявление фаворита регентом. – Смерть императрицы.

I

Художник Якоби выставил в Петербурге лет тридцать тому назад весьма любопытную картину, изображавшую утро при дворе Анны Иоанновны в 1740 г. Императрица, страдающая недугом, вскоре сведшим ее в могилу, лежит в постели. Жена Бирона подносит ей лекарство. Бирон стоит у изголовья в небрежной позе и чистит ногти. Ушаков нагнулся к государыне и шепчет ей на ухо новость тайной канцелярии. Калмычка-карлица, Буженинова, сидя на полу около кровати, следит глазами за придворными шутами, играющими посреди комнаты в чехарду. На спину согнувшегося пополам старика, князя А. М. Голицына вспрыгнул его товарищ по дурацкому колпаку, князь Волконский и в свою очередь служит подставкой для веселой физиономии Балакирева, между тем, как четвертый игрок, граф Апраксин, неловко растянулся на полу. Около двери один из соперников Балакирева, Педрилло, упражняется на скрипке, другой, д’Акоста, подбодряет игроков ударами кнута, в чем ему помогает маленький Бирон. Анне, по-видимому, зрелище предоставляет мало интереса, но окружающее ее общество хохочет во все горло. Мы видим красавицу Наталью Лопухину, предназначенную судьбой такой ужасной участи, и около нее графа Левенвольда, ее любовника, и принцессу Гессен-Гонбургскую. Она прекратила свою игру в карты и аплодирует, а далее, в глубине комнаты, другая группа, где бросается в глаза Анна Леопольдовна, будущая регентша, маркиз де ла Шетарди и Лесток, – разделяет их восторг. В стороне граф Миних и князь Трубецкой одни сохраняют важный вид и, по-видимому, беседуют о делах. В углу, рядом с клеткой с попугаями поэт Тредиаковский с видом скромным и терпеливым ожидает слушателей для своей новой оды, рукопись которой он держит. Но даже его сосед, черемис в национальном костюме и негритенок не обращают никакого внимания на его тщедушную особу. Но без сомнения, она не ускользнула от острого взгляда человека, остановившегося на пороге; и окидывающего все собрание неодобрительным взглядом! Это Волынский.

Обстановка передана довольно точно и требует от меня лишь несколько пояснительных слов. Действие происходит в новом Зимнем дворце. После коронации Анна сначала поселилась в Кремле, в довольно удобном помещении старинного Потешного дворца, расположенного там. С наступлением лета, она переехала в Измайлово, а в это время в Кремль же, по соседству с арсеналом, итальянский архитектор Растрелли выстроил новый деревянный дворец, названный Анненгофом. Императрица переселилась туда в октябре 1730 г. Но вскоре Головинский дворец, окруженный парком, где она иногда устраивала празднества, настолько ей понравился, что она приказала Растрелли построить по соседству другой деревянный Анненгоф, который был окончен к следующему лету, и там она провела даже зиму, до переезда в Петербург в 1732 г. Более в Москву она не возвращалась. В Петербурге она поместилась в доме графа Апраксина, завещанного адмиралом Петру II. Она его расширила и превратила во дворец, названный новым Зимним дворцом, старый же, где скончались Петр I и Екатерина I – современный Эрмитаж, – был предоставлен в пользование придворного штата.[283]283
  Забелин. Исторические очерки.


[Закрыть]

Вскоре оба жилища наполнились многочисленными обитателями. Частный штат императрицы, установленный по примеру современного барского обихода, только в весьма увеличенном размере, удвоился двором по образцу европейскому. В первом больше всего места занимали животные, в особенности птицы, воспитываемые и дрессируемые немцем Варлендом. Иногда для ее величества вдруг сразу требовалась сотня соловьев, пятьдесят зябликов, пятьдесят овсянок, пятьдесят снегирей, пятьдесят лесных канареек, пятьдесят чижей и двести коноплянок. Попугаи, менее многочисленные, пользовались особым уважением. Клетки виднелись почти во всех покоях дворца, а в одном из внутренних садов в «зверинце», содержалось еще большее количество пернатых, иногда выпускаемых на свободу, и тогда императрица стреляла в них из ружья, или из лука. Под угрозой каторжных работ воспрещалось охотиться на пространстве тридцати верст в окрестностях столицы. Для царских охот собирали со всей России медведей, волков, кабанов, оленей, лисиц. В 1740 г. Москва выслала Петербургу шестьсот живых зайцев и в том же году князь Кантемир купил в Париже для государыни тридцать четыре пары такс за тысячу сто рублей, и тогда же князь Щербатов приобрел в Лондоне шестьдесят три пары собак гончих, борзых и легавых. С 10 июня по 26-е августа в списке добычи, убитой только ее величеством значилось: девять оленей, шестнадцать косуль, четыре кабана, волк, триста семьдесят четыре зайца, шестьдесят четыре диких утки и шестнадцать морских птиц.[284]284
  Карнович. Рассказы.


[Закрыть] Мечтая произвести в России революцию или возложить на свою голову корону, Волынский, по должности обер-егермейстера, не отказывался от забот о царской псарне.

В императорских покоях сука Цитринка пользовалась уходом родовитого князя, и в придворном уставе перечислялись качества и количество блюд, приготовляемых для всех царскими поварами и отпускаемых под квитанции.

Что касается людского персонала, то штат, мужской и женский принадлежал ко всем слоям общества. Карлики и карлицы, горбуны и многочисленные калеки обоего пола, на что указывают их прозвища (Безножка, Горбушка) ютились рядом с шутами и шутихами, дураками и дурами, калмыками, черемисами, неграми. Вся эта публика держала себя весьма свободно с лицами, посещавшими двор, но относительно императрицы была подчинена довольно строгому этикету. После продолжительной болтовни, длившейся несколько часов, Чернышовой, самой многоречивый из приживалок, а потому пользовавшейся особой благосклонностью, случилось устать настолько, что она не в состоянии была держаться на ногах. «Облокотись на стол, Авдотья Ивановна», сказала ей милостиво государыня, эта девка тебя прикроет вместо ширм, и я ничего не увижу».

Игра в чехарду составляла, как известно, обычную принадлежность придворных развлечений, в которых участвовали даже во Франции царедворцы XVI века, а с точки зрения нравов, что касается России, должно постоянно подразумевать возврат назад по крайней мере на два столетия. Шико был настоящим джентльменом. Выходки его русских собратьев при дворе Анны Иоанновны, даже рассматриваемые в такой исторической перспективе, поражают своим грубым и пошлым характером. Шико может быть обязан преданию или Дюма-отцу частью своего ума, проницательного и остроумного. Но я не думаю, чтобы Генриху IV доставили удовольствие проказы, какими Балакирев и его сотоварищи потешали Анну Иоанновну. Одной из самых приятных ей было садиться на корточки при проходе государыни в церковь и кудахтать, как курица, снесшая яйцо. Случалось также, что императрица приказывала некоторым дуракам становиться вдоль стен, повернувшись спиной, а остальным поручалось награждать своих товарищей пинками. Забава часто кончалась кровопролитной дракой. На ином поле брани проливал свою кровь Шико. Подражая богохульным фантазиям своего дяди, государыня придумала для членов шутовского братства орден св. Венедикта, напоминавший собой знак отличия Александра Невского. Генрих IV не дошел до этого, несмотря на свое еретическое происхождение.

Официально шутов числилось шесть: Балакирев и д’Акоста, перешедшие по наследству от Петра Великого, новый чужеземный Шут Педрилло и три представителя местной высшей аристократии: Апраксин, Волконский и Голицын. Шико был лишь гасконским дворянином, но в России ту же должность занимали члены княжеских фамилий. У Иоанна Грозного был дурак князь Гвоздев, убитый им в шутке, и естественно, что ввиду общей тенденции своей политики Анна в этом отношении еще более распространяла данный обычай. Тем более что, как везде в должности этой, по местным понятиям, не заключалось ничего унизительного. Некоему Ивану Андреевичу Жировому-Засекину было даже даровано дворянство в 1676 г. за заслуги, оказанные им при отправлении этой обязанности.[285]285
  Ровинский. Словарь гравированных портретов.


[Закрыть]

Балакирев принадлежал по происхождению к мелкому дворянству. Ранее он состоял толковником при монастыре и в 1718 г. прибыл в Петербург учиться инженерному искусству, но сумел лишь пристроиться к челяди Екатерины I, и Мопс пользовался им, как посредником, для обделывания своих делишек. Отметив Балакирева ранее за веселый нрав, Петр I, тем не менее отправил его в застенок, где ему пришлось под кнутом искупить свои услуги «прекрасному камергеру». Екатерина I вернула его с каторги, а Анна Иоанновна назначила на должность, где ему предстояло прославиться. Но большинство анекдотов, ходивших на его счет, вымышлены или заимствованы из истории шутов польского двора.

Д’Акоста, португальский еврей, начал свою карьеру маклером в Гамбурге, перешел на службу русского резидента в этом городе, увезшего его с собой при возвращении в Россию. Подобно большинству своих соотечественников он говорил на многих европейских языках, чем обратил на себя внимание Петра. Приблизив его к своей особе, царь развлекался с ним диспутами о сравнительных достоинствах Ветхого и Нового Завета.

Педрилло, действительное имя, которого Петр Мира, уроженец Неаполя, прибыл в Петербург в качестве комического певца и первой скрипки итальянской оперы. Поссорившись с капельмейстером, он нашел себе приют среди шутов, и Анна, кроме того, сделала своим излюбленным партнером за игорным столом. Он обыкновенно держал банк для государыни, нажил на этом состояние и воспользовался им, чтобы удалиться. Жена его была чрезвычайно некрасива. «Правда ли, что ты женат на козе», спросил у него однажды Бирон. – «Правда, и на днях ей предстоит родить. Надеюсь, что ваша светлость удостоит ее своим посещением и не забудет обычного подарка на зубок новорожденному». Анна пожелала, чтобы туда отправился весь двор и, в назначенный день, застали Педрилло в постели рядом с козой в пышном наряде, в кружевах и лентах. Шут исполнял также поручения императрицы: приглашал итальянских певцов и певиц, скупал драгоценности и дорогую мебель за границей. В 1735 г. когда испанцы заняли Тоскану, он написал «от имени императрицы» Гастону Медичи, обещая ему пятнадцатитысячный русский отряд с авангардом из казаков или калмыков, в обмен на подходящее количество данцигской водки, «самой крепкой», добавляет он, «той самой, которою ваша светлость имели обыкновение напиваться в Богемии». В то же время, чтобы помочь денежным затруднениям, угрожавшим лишившемуся своих владений герцогу, он ему предлагал продать крупный бриллиант, который желала иметь императрица, и во всяком случае эта часть переписки была вполне серьезной.

Я остановился на минуту на этих фигурах, потому, что они тесно сливаются с умственной и моральной средой, в которой развились. Личности трех остальных современных шутов в этом отношении еще более поучительны.

Князь Никита Федорович Волконский занимал видное положение, при Петре I и Екатерине I, благодаря своей жене Аграфене Петровне Бестужевой, умной, честолюбивой и энергичной женщине, о которой я уже упоминал. В то время она возбудила против себя неудовольствие Анны Иоанновны, в чем ей пришлось так сильно раскаиваться после неожиданного возвышения бывшей герцогини Курляндской, что она умерла с горя в 1732 г. Анна тогда вызвала в Петербург ее мужа, проживавшего в деревне, где по своему слабоумию он творил бесчисленные сумасбродства, и «ввиду милости» позволила ему себя увеселять». Так как он старательно исполнял свои обязанности, то она поручила ему еще надзор за Цитринкой, «не лишая его камергерского сана».

Граф Алексей Петрович Апраксин, приемник адмирала, боевого соратника Петра I, был обязан милости такого же рода сочетанием в своей особе камер-юнкерства, полученного им еще при дворе Екатерины I, с должностью, в которой блистал Педрилло. По-видимому, он весьма хорошо с ней освоился, пользуясь довольно значительными щедротами из сумм Преображенского полка, переносившего со своей стороны безропотно такой дележ. Женатый на Голицыной, он имел тестем князя Михаила Алексеевича, внука несчастного возлюбленного Софии; Петр I разжаловал его в рядовые, и с большим трудом ему пришлось добиваться майорского чина. Михаил Алексеевич Голицын, после смерти в 1729 г. своей первой жены, урожденной Хвостовой, получил разрешение на заграничное путешествие, влюбился в итальянку низкого происхождения и перешел в католичество. Вернувшись в Россию в 1732 г., он проживал в безвестности в Москве, скрывая жену и свое совращение. Похождения его, однако, в конце концов получили огласку, и Голицыны разразились кликами возмущения. Из простого любопытства Анна пожелала видеть виновного, пришла в умиление от его глупости и вручила ему пальму первенства среди своих патентованных «забавников». «Он всех их побил», писала она с восхищением Салтыкову, благодаря его за присылку такого бесподобного экземпляра. «Если вам попадется второй такой же, не забудьте меня известить!» Женитьба и переход в католичество нового шута были объявлены попросту недействительным, и никогда более ему не суждено было увидать свою итальянку. В 1735 г. последняя проживала в Москве в крайней бедности, не имея трех рублей, чтобы заплатить за квартиру за год, и говорила посетителю: «Если бы черт дал мне денег, я бы продала ему душу». Год спустя черт явился под видом Ушакова, и она бесследно исчезла. Сын, которого она имела от князя Голицына, вероятно умер ребенком, потому что о нем не упоминается ни в одной генеалогии. Отец же исполнял двойную обязанность при дворе Анны Иоанновны, подавая государыне квас. Отсюда произошло название «Князь-Квасник», встречающееся даже в официальных документах.

Эти профессиональные шуты находили себе многочисленных соперников и подражателей среди лиц, имевших доступ ко двору. Генерал-лейтенант П. С. Салтыков отличался своим искусством складывать из пальцев фигуры и вертеть правой рукой в одну сторону, а ногой в другую. Анна Ивановна, прозванная Бужениновой в честь ее любимого кушанья буженины, старая калмычка, страшно уродливая, не имела соперниц по причудливым гримасам и кривляньям. Однажды, шутя, она выразила желанье выйти замуж. На следующий день Голицын был предупрежден, что государыня нашла ему невесту и принимает на себя расход по свадебной церемонии. По этому поводу возникла мысль о знаменитом «Ледяном доме», принадлежавшая, кажется Татищеву, над исполнением которой трудилась целая комиссия под председательством Волынского.

Здание из ледяных глыб, поливаемых горячей водой, было построено на Неве между Зимним дворцом и Адмиралтейством. Длина его равнялась десяти саженям, ширина трем саженям и высота пяти саженям. На вершине его красовалась сквозная галерея, украшенная колоннами и статуями. Крыльцо с перилами, вырезанными изо льда, вело в прихожую, освещенную четырьмя окнами, и разделявшую дом на две половины: с одной стороны находилась спальня с занавесками, матрасом, одеялом и подушками из льда. В камине пылали глыбы льда, облитые керосином.

Любопытно, что минеральное масло, согласно указаниям современных описаний этой царской затеи, употреблялось уже в то время, тогда как в обыденный обиход оно вошло лишь в середине XIX века.

Уборная, обставленная таким же образом, довершала эту половину апартаментов. В другой помещалась гостиная, где в часах просвечивал механизм сквозь прозрачные ледяные стенки; игральный столик с картами и марками, статуи и разнообразная мебель, вырезанная также изо льда, создавали иллюзию роскошного убранства. Затем шла столовая с богато изукрашенным поставцом: с посудой, чайным сервизом и набором всевозможных кушаний, сделанных так же искусно изо льда и выкрашенных в натуральные цвета. Перед домом шесть ледяных пушек и две мортиры на таких же лафетах, стреляли шестифунтовыми бомбами. Два дельфина извергали потоки воспламененной нефти. Слон выбрасывал струю воды в двадцать четыре фута высоты и рычал, для чего внутри его был посажен человек. Две пустые, освещенные изнутри пирамиды служили для показывания картин комичных и непристойных, и такие же картины показывались в окнах дома, блестяще освещенного по вечерам. Наконец, в соседнем строении находилась баня, выстроенная так же из льда, куда допускалась публика.[286]286
  Крафт. Описание ледяного дома. 1741.


[Закрыть]

Этому дому предстояло служить брачным чертогом для Голицына и выбранной ему государыней невесты. По приказу ее величества все народности, обитающие в империи, были приглашены прислать своих представителей на свадьбу, назначенную на 6-е февраля 1740 г.[287]287
  К Казанскому губернатору пошел указ: «Указали мы для некоторого приуготовляемого здесь маскарата выбрать в Казанской губернии из татарского, черемисского, мордовского и чувашского народов, каждого по три пары мужеска и женска полу пополам и смотреть того, чтоб они собою не были гнусные, и убрать их в наилучшее платье со всеми приборы по их обыкновению, и чтоб при мужском поле были луки и прочее оружие и музыка, какая у них употребляется; а то платье сделать на них от губернской канцелярии из казенных наших денег». Такие же указы пошли в Архангельск и Малороссию. В Твери получен указ: «Указали мы тех людей, которые наперед сего собираны были во время маскаратов и назывались Весни, ныне собрать в Твери сколько есть из прежних, и к тому выбрать и вновь из тамошних обывателей, чтоб было тех 12 человек».
  В Москву отправлен приказ: «Выбрать из Калужского или Алексинского уездов деревенских восемь баб молодых и столькож мужей их, умеющих плясать, которые б собою были не гнусны, да около Москвы набрать из пастухов шесть человек молодых людей, которые умели б на рожках играть. Також сыскать меделянских 15 хороших собак, да набрать петуховых больших перьев, колокольчиков разных рук купить». Сибирский приказ должен был прислать хвостов лисьих и волчьих, мехов заячьих, тулупов медвежьих и проч. Из Новгорода Великого потребованы 50 козлов, да баранов четыророгих до десяти, и чтоб все были больше. Остзейские провинции должны были выслать верховых лошадей для придворных дам. (Дела Сената по Кабинету.)


[Закрыть] После брачного обряда, совершенного как всегда в церкви, двинулся поезд ряженых наподобие того, каким любил забавляться Петр I. Азиаты, черемисы, самоеды, камчадалы, якуты, киргизы, калмыки, финны, одетые в свои национальные костюмы, ехали на лошадях, оленях, быках, собаках, козлах свиньях, играя на всевозможных инструментах, впереди клетки, с молодыми, укрепленной на спине слона. Под предводительством Татищева поезд прошел перед царским дворцом, по главным улицам города, и остановился в манеже герцога Курляндского, где был устроен обед из напитков и кушаний в соответствии с национальностью гостей. Тредиаковский прочел пьесу в стихах; перед императрицей и ее двором всевозможные пары исполняли свои народные танцы, затем с наступлением вечера, вновь составленный поезд направился к «Ледяному дому, горевшему огнями, окруженному пламенем. С большими церемониями молодых уложили в постель, а у дверей была доставлена стража, чтобы не давать им уйти до рассвета».[288]288
  Шубинский. Исторические очерки; Нащокин. Мемуары; «Русский Архив», 1883.


[Закрыть]

Князь-квасник и его супруга пережили это испытание. После смерти Анны, в 1741 г. они получили разрешение уехать заграницу, где калмычка вскоре умерла, оставив мужу двух сыновей: князя Алексея, не оставившего потомства и князя Андрея, женатого на Хитрово и сделавшегося родоначальником многочисленного семейства. Женатый сам в четвертый раз на Хвостовой, от которой имел трех дочерей, князь-квасник дожил до глубокой старости (1778 г.).

Таков был вид этого московского двора и процветавших при нем удовольствий, – прямое продолжение старинного уклада жизни в Кремле, только в более широких размерах и с отпечатком развращенности, чему преобразователь первый подавал пример.

Другая же сторона, благодаря естественному довершению реформы, знаменовала собой окончательный разрыв с прежними обычаями отвергнутому Петром, но неизбежному в царствование женщины, вдовы немецкого принца. В Митаве Анна стремилась подражать в широком образе жизни современным немецким дворам, в свою очередь сходившим с ума от Версаля. В Москве Лирия уверял, конечно, допуская преувеличение, что блеск французского двора, запечатлевшийся в его памяти, померк в сравнении с празднествами, беспрерывно устраиваемыми государыней со дня ее восшествия на престол. Но ни у Петра II, ни у Екатерины I не было двора в буквальном смысле этого слова, с его сложным устройством и декоративной пышностью, принятой в западных странах. Петр I уничтожил до последней возможности все, составлявшее величавую и торжественную обстановку его предшественников, не заполнив ничем образовавшуюся пустоту. Он жил в маленьком домике, совершал свои поездки в одноколке. За исключением нескольких заметанных должностей камергеров, все приходилось создавать вновь, и Анна не преминула это сделать. Она назначила множество придворных чинов и приемы в определенные дни; она задавала балы и устроила театр, на подобие королевского. На празднестве по случаю ее коронации, Август II прислал ей из Дрездена несколько итальянских актеров, и они поняли, что ей необходимо иметь постоянную итальянскую труппу. Она ее выписала в 1735 г., и два раза в неделю «интермедии» чередовались с балетами. Там фигурировали воспитанники кадетского корпуса, обучавшиеся под руководством француза, учителя танцев, Ландэ. Затем появилась итальянская опера с семидесятью певцами и певицами, под управлением французского композитора Аралия.

Императрица не понимала по-итальянски, Тредиаковский переводил для нее текст, и она следила за спектаклем по книжке. Но даже и это не приохотило ее к театру. Склад ее ума и воспитание делали художественные наслаждения недоступными для нее. Бирону пришла счастливая мысль пригласить из Лейпцига немецкую труппу, и грубые фарсы, разыгрываемые ею, возымели у императрицы ожидаемый успех. Особенно она смеялась, когда на сцене появлялась палка. Но скоро началась борьба между этим новым элементом и франко-итальянским, находившим себе покровителя в Рейнхольде Левенвольде, старавшемся выставить себя человеком с изящным вкусом. Смерть Анны упрочила окончательную победу за французами и итальянцами.

В то же время в высших слоях общества начинала развиваться и распространяться необычайная роскошь. Древнебоярский наряд был богат, но служил нескольким поколениям. Введя европейский костюм, Петр I вместе с тем подавал пример чрезвычайной простоты. При Анне появилась мода. Бирон любил одни светлые цвета, а Левенвольд – золотые вышивки. Начали разоряться, заказывая их в Лионе. Было запрещено приезжать ко двору два раза в одном платье. Старики, вроде Остермана, появлялись в розовых камзолах. Тратя три тысячи в год на платье, нельзя было одеваться изящно, и гардероб г-жи Бирон оценивали в пятьсот тысяч рублей.[289]289
  Weydemeyer: Aperçu des princip aux événements depuis la mort de Pierre jusqu’à l’avénement d’Elisabeth; Белов. Отношения между Россией и Фридрихом II. «Старая и новая Россия».


[Закрыть] В столе была также введена невиданная до тех пор утонченность. При Петре Великом простая, т. е. водка, употреблялась всегда в обильном количестве. Во время царствования Анны сцены пьянства сделались редки при дворе. Они вызывали в ней слишком неприятные воспоминания. Но французские вина – шампанское и бургундское – стали появляться часто на столе, вместе с изысканными блюдами. Во многих домах был введен обычай держать открытый стол, и странным образом, этот гостеприимный обычай западного происхождения принял вид национальной оригинальности. Дома в то же время делались обширнее, появилась английская мебель красного дерева, зеркала и обои. Роскошные экипажи, золоченые кареты с бархатной обивкой, стали появляться в большом количестве. Петр I запретил игру даже в армии. Анна, не любившая карты, тем не менее сочла нужным иметь свою партию, как королева в Версале. Она старалась не проигрывать крупных сумм и никогда не брала выигранных ею денег, но на соседних столах рисковали целыми состояниями. В конце своего царствования императрица сама была испугана результатами этого внезапного вторжения чужеземных нравов и старалась бороться с ним издаваемыми законами. Золото и серебро были изгнаны из мужского и женского наряда. Но привычка уже усвоилась, и неумолимая мода находила остроумные способы не выпускать своих жертв.

Но из-под западного лоска постоянно проглядывали черты необразованности, первобытной грубости и дикости. На придворных балах, несмотря на все старания Ландэ, менуэт чередовался с национальной пляской. Гвардейские унтер-офицеры со своими женами и даже некоторые придворные отличались в ней.[290]290
  Хавен. Путешествие по России в 1744 г.


[Закрыть] На февральских празднествах 1740 г., о которых упоминалось выше, во время фейерверка, ракеты нарочно пускали в ряды зрителей, и официальные «С.-Петербургские Ведомости» сообщали об этом в следующих выражениях: «Слепой страх овладел толпой; она заколыхалась и обратилась в бегство, что послужило к радости и забаве высокопоставленных лиг, двора Ее Величества, присутствовавших на празднестве».

Датский путешественник Хавен упоминает о привычке русских дам того времени умываться раствором кампешевого дерева в водке… и затем выпивать остаток. Рассказывают, что даже женщины из простонародья придерживались этого кокетства и нередко на улицах встречались нищие, просившие две копейки «на румяна». Подражание французским модам стало всеобщим, но летом нередко можно было встретить «мадам», поднимающую обшитую позументом юбку над голыми ногами.

Хавен не принадлежит к числу хулителей всего. Так, например, он защищает русского крестьянина от обычного обвинения в неопрятности, которое слышалось тогда так же, как теперь. Датский же путешественник, напротив, находит его более опрятным, чем крестьян других стран. Он говорит о крестьянах, что они ленивы, спят после обеда, но вместе с тем красивы, сильны, преданы и послушны. Вообще его мнение о русских довольно определенно высказывается в следующем анекдоте: француз, немец и русский пили вместе, и в стаканы их попали мухи; француз вылил свое вино; немец вынул муху пальцем; а русский выпил все, чтобы ничего не терять. Далее Хавен говорит, что русский более еврей, чем все евреи мира, в том смысле, что в нем больше, чем в каком-нибудь народе развита коммерческая жилка. Дайте два рубля крестьянину, он тотчас заведет лавочку и в несколько дней удесятерит свой капитал.

В этом отношении мемуарам Хавена противоречит один современник, автор тоже весьма интересных записок. Во время пребывания русских войск в Польше, его поразила неопрятность солдат. Их внешний вид, одежда и пища показались ему в одинаковой мере «отталкивающими»; а субалтерн-офицеры в этом отношении мало чем отличались от своих подчиненных.[291]291
  Котович. Записки. 1839.


[Закрыть] Можно допустить со стороны поляка некоторую пристрастность; но личные наблюдения за последнее время дадут возможность многим моим читателям решить этот вопрос самим. Роскошь рядом с нищетой и внешний блеск, скрывающий грязь, до сих пор еще остаются характеристическими чертами общественной жизни в славянских странах. Во времена Анны интимные нравы даже высших классов были далеки от какой-либо утонченности и действительного комфорта. В имении у своего свекра Наталья Долгорукая спала со своим молодым супругом на сеновале.

Императрица не любила, чтобы напивались в ее присутствии. Но в других местах празднества быстро переходили в попойки, как прежде, и пьянство иногда делалось обязательным. В мае 1732 г., описывая праздник, данный в императорском московском дворце в годовщину коронации ее «величества, Салтыков пишет Бирону:[292]292
  Письмо в Государственном Архиве.


[Закрыть] «28 апреля здесь торжествовали в доме Ее И. В-ства обретающиеся в Москве архиереи и господа министры, и генералитет, и дамы, и лейб-гвардии полков штаб и обер-офицеры, также и других полков штаб-офицеры и статские чины. Обедали и все веселились довольно и очень были шумны, так что их насильно на руках снесли, а иных развезли. Однако ж все по благости Божией благополучно. Токмо в то число Федор Чекин был неспокоен. Как еще сидел за столом, то он многого не пил, и которые офицеры подносили, пришли ко мне и сказали, что он, Чекин, не пьет, и я ему сказал: „Ведаешь ли ты, что ты в доме Ее И. В-ства, а не хочешь пить и сказываешь, что будто вино худо. Ведь ты это зашел не в Вотчинную коллегию и не на Каток“.[293]293
  Кабак «Каток» в Кремле у Тайницких ворот был закрыт по Высочайшему Указу в 1733 г.


[Закрыть] И оное я ему сказал для того, что он часто живет в Вотчинной коллегии и кабаке, который рядом и называется Каток, а он стал со мной в спор говорить и хотел браниться, только я с ним браниться не хотел в доме Ее В-ства и в такой торжественный день». В конце концов Чекина удалили.