Электронная библиотека » Келли Хармс » » онлайн чтение - страница 5


  • Текст добавлен: 19 мая 2022, 23:04


Автор книги: Келли Хармс


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

На остановке «79-я улица» я выхожу. На улице все еще ярко и солнечно, хотя свет уже не так легко проходит сквозь небоскребы и плотно застроенные улицы, как это было в Бруклин Хайтс. Я надеваю дешевые темные очки, надеясь, что они выглядят дороже, чем есть, и иду два квартала до отеля, надеясь, что он по-прежнему там, где я его оставила много лет назад.

Он там. Ресторанчик тоже на месте, без каких-либо изменений. Двери открыты, и несколько человек уже сидят за столиками, выходящими на тротуар, и наслаждаются красками наступающего вечера. Здесь царит приятное оживление – люди входят и выходят из отеля. Как раз то, что мне нужно. Все, вперед.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь притвориться Джейми Ли Кертис из фильма «Рыбка по имени Ванда». Идеальный образ мошенницы. Толкаю дверь и пытаюсь с одного взгляда оценить обстановку.

Один человек за стойкой, перед ним – очередь. Все оказалось легче, чем я думала. Встаю в очередь, словно собираюсь достоять до конца, но такой задачи у меня нет. Смотрю на часы – хотя на руке у меня их нет, громко вздыхаю и осматриваюсь. Замечаю носильщика, который уже смотрит на меня. Что ж, мой выход!

– Desculpe, – извиняюсь я по-испански. – Мне нужна помощь.

Он отвечает на таком беглом испанском, что я почти ничего не понимаю. Видимо, он принял меня за испаноговорящую. Что ж, урок мне. Я робко улыбаюсь.

– Мне нужно оформиться в отель, но очередь длинная, а у меня через пять минут встреча с мужем. Можно мне оставить у вас багаж, а зарегистрироваться позже?

– Конечно, мэм, – отвечает он по-английски. – Как ваша фамилия?

Есть мизерный риск, что он попробует пробить фамилию по брони, и я говорю:

– Вообще-то, если можно, я бы сначала зашла в уборную, а потом отдала вам сумку. Покажете, в какую мне сторону?

И этот добрый человек показывает! Я бегу в санузел – красивый, чистый, со всеми необходимыми туалетными принадлежностями. Здесь я, не теряя времени, превращаю себя в максимально презентабельную версию, насколько это вообще возможно без душа, и выметаюсь. Теперь на мне юбка и красивая безрукавная блузка из искусственного шелка, которая не помялась бы даже под лавиной, и маленький легкий шерстяной блейзер. Я чувствую себя человеком. Человеком из библиотеки, но все же человеком. Я так, так рада, что побрила ноги утром.

Через пять минут я нахожу своего помощника, отдаю ему чемодан и делаю вид, что очень тороплюсь. Это легко, потому что я и в самом деле уже очень тороплюсь. Даю ему десять долларов, и когда он снова спрашивает у меня фамилию, я, уходя, кричу: «Просто напишите на нем Сондра! Грасиас!» – и пулей вылетаю за дверь, чтобы он не успел больше ничего сказать. Сондра – потому что это самое элегантное имя в мире. Женщина по имени Сондра всегда должна останавливаться в таких прекрасных отелях, как этот. И я снова оказываюсь на залитом солнцем тротуаре, мысленно даю себе пять и говорю этому городу: «Ну что, Нью-Йорк? Я все еще умею с тобой обращаться. Я отлично справилась!»

Глава 5

Дорогая мама,

у меня к тебе вопрос (если ты его вообще прочитаешь): вы с папой были когда-нибудь по-настоящему счастливы? Вот я оглядываюсь в прошлое и не могу вспомнить, чтобы вы с ним были очень счастливы или несчастны. Сейчас папа выглядит очень счастливым, но я не знаю, может, он притворяется, чтобы мы думали, что нам хорошо вместе. Или он просто такой человек, или что? И у меня вопрос – он был таким же, когда мы все жили вместе? Вы, например, танцевали на кухне, когда вместе готовили еду, или держались за руки в парке, когда Джо и я там играли, ну или что-то вроде этого? Да, знаю, что все это просто сцены из фильмов, но у меня нет перед глазами других супружеских пар. Мама Тринити снова разводится, я говорила? И каждый раз, когда я думаю, что папа – козел, мне достаточно лишь посмотреть на ее дом, и я думаю: «Все могло быть гораздо хуже». Извини, Тринити, но здесь идет хэштег «правда».

В общем, я пытаюсь спросить – папа делал тебя счастливой? Любовь делает тебя счастливой в принципе? Вы с папой вообще любили друг друга? Это все супер простые вопросы.

Брайан вроде бы делает меня счастливой. Он не высокий, как ты знаешь, но он очень симпатичный и говорит мне много приятных вещей. Мне это нравится. А в остальном, я уже не уверена, что это оно. Он пишет мне еще чаще, чем ты. И пишет какой-то бред, типа «каконо» и шлет какашку-эмодзи. И мне не хочется поощрять такое. Поэтому я ничего не пишу в ответ, и через десять минут приходит «обиделась?» и еще одна какашка.

И на этом этапе я уже готова читать ему лекции про то, как писать письма, но я этого не делаю, потому что я-то не сорокалетняя библиотекарша, как некоторые из нас.

Когда я только начала общаться с Брайаном, он казался интересным человеком и говорил много умных вещей про школу и наше будущее. Например, когда я задумывалась про университеты – в какие из них реально поступить и где какие финансовые условия, он сказал, что нам нужно строить планы исходя из того, каким мир будет в будущем, а не каким он был раньше. Сильно, да? А потом он рассказал про своего папу, который учился на репортера и взял очень много кредитов, чтобы закончить обучение, а когда закончил, оказалось, что и газет-то больше не выпускают, и теперь он ненавидит свою жизнь. То есть самое важное – не положить будущее на плаху прошлого.

Это же все интересно, да? Ты ведь любишь свою работу, в чем бесконечно нас уверяешь, но к тому моменту, когда я выпущусь из университета, останутся ли вообще библиотеки в этом мире? Мы часами говорили с ним о вымирающих профессиях, например писатель, водитель такси, почтальон, владелец магазина. Мы говорили о будущем, в котором мы будем читать только соцсети в самоуправляемых машинах, а если нам что-то понадобится, мы это распечатаем на 3D-принтере.

Возвращаясь к Брайану… Мы с ним несколько недель круто теоретизировали про будущее, а потом, как только я согласилась быть его девушкой, начались эмодзи-какашки. Сегодня я попыталась снова с ним завести интересный разговор про будущее, а он все время пытался меня поцеловать, а потом сказал: «Забудь про будущее. Мы должны жить в настоящем моменте». А я ему ответила: «Да отвали ты от меня».

Но что мне делать, мам? Я завела себе парня, и теперь мне до сентября его терпеть либо ходить с кем-то третьей лишней до конца лета. Я знаю, это звучит цинично, но я возлагала большие надежды на Брайана, и мне не хочется сидеть дома вечерами одной, в то время как все по парам. У Тринити сорвало крышу от Дэйна, так что можно даже не ожидать, что она захочет меня видеть до тех пор, пока ее не отпустит. Если они расстанутся, у меня появится одна подруга и мне не придется больше переживать, что я – изгой общества. А если не расстанутся – всегда приятно иметь кого-то рядом. Когда мы вместе, нам весело, несмотря на то, что его сообщения – отстой. Плюс – Брайан хорошо целуется. Еще один плюс: папа его возненавидит, это однозначно.

С любовью,

твоя бессердечная дочь Кори.

Холл главной библиотеки Колумбийского университета весьма впечатляющ. Ассоциация американских библиотекарей организует много более камерных мероприятий по всей стране, но это – одно из самых крупных и посещаемых. Во-первых, из-за привлекательного местоположения. Во-вторых, из-за грантов для учителей, которые и в больших городах, и в маленьких селениях хотят быть в курсе технических новшеств. Сюда приезжают и молодые аспиранты в области библиотечных наук, и седовласые ветераны, которые уже коллекционируют пенсии, но все не могут отвыкнуть от атрибутов прошлой жизни. Я ровно посередине – у меня достойное образование и теплое местечко в дорогой школе, но никаких научных достижений, в отличие от докторов наук, которые получают личные приглашения на подобные конференции.

Вечернее мероприятие спонсирует издательство детских материалов, и по всему помещению расставлены картонные фигуры знакомых героев. Многие учителя начальных классов позируют около Флэта Стенли[26]26
  Герой книг для детей, придуманный Джеффом Брауном.


[Закрыть]
, предусмотрительно отставив пластиковые стаканчики с вином, чтобы впоследствии развесить фотографии в своих кабинетах. Для учителя чтения в начальных классах фотография с Флэтом Стенли – это чуть ли не гарантия всеобщего почитания.

Мимо носят подносы с едой, и я встаю рядом с дверью, из которой выходят официанты, и стараюсь брать только малюсенькие пирожки, чтобы удержать еще и стакан с вином и не опрокинуть все на пол. Жадно заглатывая еду, я знакомлюсь с программой, которую молодая девушка положила в пакет, выданный мне при регистрации. При этом я не забываю постоянно проверять телефон. От Талии – ничего. Я начинаю представлять себе, что по дороге на работу ее сбило такси. Хотя это совершенно неправдоподобная фантазия – Талия фантастически рассеянна и неорганизованна и, скорее всего, просто куда-то положила телефон и до сих пор его не хватилась. Тем не менее мне необходимо придумать, что я буду делать, если от нее не будет вестей на момент завершения сегодняшнего мероприятия. Обзванивать больницы? Или набрать ее маму в Огайо? Понятия не имею, с чего начать поиски.

Пока я жонглирую телефоном, брошюрой и двумя – да, двумя – тарталетками с крабовым мясом, ко мне подходит женщина и громко говорит:

– Вы все делаете неправильно.

Я смотрю на нее и роняю брошюру и телефон. Тарталетки я, конечно же, спасаю как самое важное. Женщина эта высокого роста, внушительного вида и с лицом злодейки из диснеевского мультфильма. Острие ее носа меня почти пугает.

– Я вам мешаю? – спрашиваю я, потому что не знаю, что еще сказать. И потому что я перепугана.

Она смеется, и глаза у нее добреют.

– Вы ешьте, а я подержу, – предлагает она, забирая у меня телефон.

Я послушно засовываю в рот тарталетку и протягиваю освободившуюся руку, чтобы забрать у нее свой телефон.

– Сначала нужно выпить все бесплатное вино, пока оно не закончилось, и только потом накидываться на эти мизерные штуки, – советует мне незнакомка, кивая на свое красное вино. – И не надо смотреть в эту глупую брошюру. Там все равно нет никакой важной информации.

Я подозрительно смотрю на нее:

– А что за важная информация?

– Самая важная информация заключается в том, на какой минимум из этих скучных курсов можно сходить и получить нужные баллы. Ну, например, сейчас здесь присутствуют два спикера, и, несмотря на наличие бесплатной выпивки и еды, это мероприятие равняется целым двум завтрашним утренним сессиям, где будут давать только слабый кофе и бананы.

Я хмурюсь. Завтра утром как раз мое выступление.

– Ясно, – киваю я. – Теперь понятно, почему здесь столько народу.

– Только не говорите мне, что пришли послушать выступления. – В ее голосе слышится теплота и поддразнивание одновременно.

– Ну, я пропустила ужин из-за определенных логистических проблем, поэтому должна признать, что я пришла ради крабовых тарталеток, но как только у меня в желудке окажется еще немного еды, мой интерес переключится на спикеров, да.

– Вы просто образцово-показательная гражданка. Или вам просто нужно выпить вина. Я Кэтрин из Чикаго, из государственной школы, и я здесь никого не знаю. Но по большей части участники здесь выглядят так же весело, как дождливый день в Кливленде. Вы когда-нибудь видели в одном месте столько рубашек-поло с вышивкой? Вам белого или красного?

– Красного, пожалуйста. Приятно познакомиться. Я Эми. Байлер. Из Пенсильвании.

– Я сейчас, Эми Байлер.

Пока она пошла на поиски вина, я решаю в последний раз проверить телефон. Отправляю Талии смс и сообщение на Фейсбук и убираю его до конца вечера. Если она со мной так и не свяжется, я… что? Наверное, буду искать недорогой отель Days Inn. Даже в самом пафосном городе должен быть Days Inn. Он, скорее всего, будет стоить, как мой месячный продуктовый бюджет, но что еще мне делать? Попробую получить компенсацию проживания у школы, когда вернусь.

Кэтрин возвращается как раз, когда я убираю бесполезный телефон в сумку.

– Дети? – спрашивает она меня, передавая бокал с щедро налитым красным.

– Я преподаю в частной школе, у нас все классы от детсада до 12-го, – начинаю я. – Но я работаю с подростками.

– Нет, я имею в виду – у вас у самой есть дети? – перебивает она.

– О, да. Двое, оба уже в старшей школе. Девочка и мальчик. Девочка ходит…

– А у меня двое в памперсах, – снова перебивает Кэтрин. – Одному год, второму – почти три. Оба мальчика. Оба хулиганы. Я не выходила из дома так, чтобы кто-то из них не цеплялся за какую-нибудь часть моего тела, с момента зачатия первого ребенка и до сегодняшнего дня. Я за последние три часа сформулировала гораздо больше законченных мыслей, чем за последние три года. Знаете, сколько уже задниц я подтерла на конференции?

– Ммм…

– Ноль. И в следующие три дня я подотру столько же! Ну, то есть я, конечно же, несу ответственность за свою задницу – да и то если в отеле нет биде. Это нереально круто!

– Ммм…

– Даже одна задница – это треть от количества, которое мне обычно приходится подтирать, а значит, это лучшие выходные в моей жизни.

– Помню то время, да, – ностальгически произношу я.

– Скажите мне, что дальше будет легче. Вы же прошли через это и не бросились с обрыва.

– Да, будет гораздо, гораздо легче, – киваю я. – Мои подростки по крайней мере в туалет сами ходят.

Она смеется.

– А потом вы узнаете их как личностей, и они вам очень понравятся, – продолжаю я. – Это, конечно, займет время, но это будет. И чем дальше, тем меньше с ними хлопот. Они начинают сами одеваться, сами себя развлекать и кормить. А потом, глядишь, они уже в автошколе, и тут ты уже пугаешься не на шутку. И оставляют тебя ради бывшего мужа, – про себя добавляю я.

– Это очень обнадеживает.

– Вы просто сейчас в самом эпицентре.

– Прямо сейчас в самом эпицентре мой муж-идиот. Я ему сказала: «Ты засунул в меня этих детей – теперь следи, чтобы они были живы, пока я напиваюсь и объедаюсь всеми кухнями мира и сплю до девяти утра каждый день и смотрю повтор “Золотых девочек”[27]27
  Американский телесериал, выходящий на телеканале NBC в 1985 году.


[Закрыть]
в отеле».

– Отличный план, – улыбаюсь я.

– Спасибо. А вы почему здесь?

– В смысле?

– Вы тоже от детей сбежали?

– О. Нет. То есть… нет, точно нет. Скорее, это они от меня сбежали, – наконец формулирую я.

– В смысле?

– Ну… – Я делаю глоток вина и решаю, сколько правды выложить этой живой, дружелюбной, но имеющей весьма злобный вид женщине. – Мой бывший муж давно живет за рубежом, и вот он вернулся и взял их к себе на наделю. И мне просто нечего больше было делать.

– Вот это да. Вы самая счастливая женщина в мире.

– Могу понять, почему вы так говорите, – смеюсь я.

– Значит, вы проведете всю неделю в Нью-Йорке без детей? Это… моя самая заветная мечта. А вы ее проживаете в реальности. Где вы остановились?

Я делаю вдох.

– Я еще не знаю. Я должна была ночевать у студенческой подруги, но сегодня мне не удалось с ней связаться. Поэтому, думаю, мне придется искать отель.

– И у вас не забронирован номер?

Я пожимаю плечами, делая вид, что мне совсем не страшно.

– Это Нью-Йорк. Здесь куча отелей.

– И куча туристов.

– Что-нибудь подвернется, – давлю я из себя уверенную улыбку.

– Отели здесь очень дорогие.

Я снова делаю глоток вина. На меня начинает накатывать страх. Мне что, придется до рассвета ежиться на скамейке в парке?

– Во сколько сегодня первый спикер? – спрашиваю я свою устрашающую новую подругу.

Она смотрит на красивые золотые часы, болтающиеся у нее на костлявом запястье.

– Еще полчаса до первого. Это авторша первых двадцати книг про Дурачину Дум-Дум. Что б ее…

Я от души соглашаюсь. Сегодня – тот вечер, когда издатель может выставить напоказ бриллианты своей литературной короны, но данный конкретный бриллиант больше похож на бельмо на глазу каждого первого учителя чтения.

– У нее получается прививать детям интерес к чтению, – великодушно вставляю я.

– Хмм. К чтению про пуканье.

Я поперхиваюсь вином.

– И козявки, – добавляю я, когда ко мне возвращается способность дышать. – А кто сегодня еще выступает? – спрашиваю я, потому что, несмотря на то, что всего пять минут назад я пялилась в эту глупую программку, у меня ничего не отложилось в памяти.

– Прошлогодний «Учитель года». Он красавчик! – с восхищением выдыхает она.

– Я и не знала, что такие бывают.

– Кроме нас с вами? – весело шутит она. – Да, это тот крутой чувак из неблагополучного района, который через фильм «Опасные мысли» замотивировал всех детей в четвертом классе читать Шекспира. Что-то в этом роде.

Я киваю, потому что что-то об этом слышала:

– Это был не Шекспир, а Брэдбери, и дети были в шестом классе, но они к концу семестра все вышли на новый уровень чтения, и это впечатляет.

– И он очень симпатичный, – кивает она. – Увидите. О! Вы же не замужем? Я так поняла. Тогда интересно, тот красавчик одинок? Как бы нам узнать?

– Может, скажут, когда будут его представлять? «Наш красавчик – “Учитель года” – закончил Калифорнийский Технологический институт, специализируется на раннем обучении чтению и любит долгие прогулки по побережью».

– О! Отлично. И нам останется только составить гороскоп вашей совместимости, и дело сделано.

– Кэтрин, могли бы вы занять для меня место на создательницу Дум-Дума? Что-то я начинаю обливаться потом в связи с отсутствием у меня ночлега.

Она любезно улыбается.

– Ну конечно. В конце концов, других подруг кроме вас у меня здесь нет, – улыбается она, и я смеюсь оттого, что женщина с внешностью стервы-начальницы из ТВ-шоу настолько просто себя держит.

– А больше и не надо, если эта единственная подруга стоит рядом с тарталетками, – добавляю я. – Пойду обзвоню отели и вернусь к вам до начала ее выступления. Надеюсь, у меня получится что-то найти.

– Если с отелем не сложится, всегда есть «Учитель года». Я уверена, – он с радостью подвинется.


Я позвонила в Days Inn в верхнем Манхэттене. Потом позвонила еще в три места поблизости от него такого же ценового диапазона. Все они оказались распроданы. В конце концов, сегодня пятница, и им очень жаль, но разве я не в курсе, что в городе проходит библиотечная конвенция?

Я стала обзванивать отели в нижнем Манхэттене, которые показались более-менее бюджетными, но и они оказались полностью заполнены. Конвенция блогеров. Конвенция медсестер. Конвенция участников конвенций. Наступают первые выходные лета в самом фантастическом городе мира, и все люди из США – да что там, со всего мира – у кого есть деньги, сейчас здесь. И они забронировали отели заранее. В моем ценовом диапазоне отелей не осталось.

Я пытаюсь забронировать что-то онлайн, но этот вариант не проходит – сайты не позволяют бронировать комнату день в день после 18 часов. Я смотрю расписание поездов – возможно, я смогу сегодня уехать домой. Нет, последний поезд отправляется через четыре минуты. Я снова отправляю смс Талии и на этот раз перестаю делать вид, что все отлично и я совершенно не хочу быть назойливой. Я пишу ей: «SOS, я бомж» – и две минуты таращусь на экран в надежде увидеть три точки, которые покажут, что она что-то пишет в ответ. Трех точек нет. Я звоню к ней в журнал, нахожу ее добавочный и попадаю на ее голосовую почту.

В отчаянии я звоню в «Отель Ля Прованс». В конце концов, мой багаж уже несколько часов наслаждается их гостеприимством. Может, я хотя бы одну ночь могу пожить, как белый человек. Всегда можно найти подработку или отсрочить платеж. Может, пришло время освоить специальность повара.

– Здравствуйте, – натянуто говорю я, услышав благодарность за звонок в «Отель Ля Прованс». – Я звоню узнать, есть ли у вас на сегодня свободные номера.

– О да, мы почти наверняка сможем вам что-то предложить, – любезно отвечает женский голос. – Две двуспальные или один кинг-сайз?

– Я… ну… – мне все равно, потому что мне не по карману ни один из этих вариантов, поэтому я просто спрашиваю: – А есть ли что-то по спецценам?

– По спецценам, мэм? Боюсь, нет. Я посмотрю, может быть, есть какие-то акции. Подождите минуту.

Я жду. Пытаюсь представить себе, какие цифры она назовет. Если это будет меньше $150, я возьму, потому что мне нужно где-то спать. Но вдруг цена будет выше? Мне все равно придется соглашаться, но будет больно.

Она возвращается.

– Прекрасные новости, мэм. У нас есть номер с кроватью кинг-сайз по самой низкой цене, с 30 % скидкой от обычной стоимости. Вы хотите забронировать?

– Мм, а за сколько?

Я слышу, что она что-то печатает на клавиатуре.

– Без налогов и сборов это… всего двести семьдесят долларов за ночь.

В моем мозгу происходит короткое замыкание, и я издаю стон. Если мне придется ночевать там все три дня, то это восемьсот долларов совершенно неожиданных расходов. Это очень-очень много вечеров с пиццей с детьми, много походов в магазин, целая неделя выездного лагеря для одного ребенка. Я не хочу тратить эти деньги на несчастный номер в несчастном Нью-Йорке. Я в этом отеле проведу несколько часов, и большую их часть – во сне. Вся эта ситуация меня крайне раздражает.

– Беру, – говорю я.

– Очень хорошо. А когда бы вы хотели выехать? – вежливо спрашивает она, как будто это не я только что выла в телефон, как сексуальный маньяк.

– Завтра, спасибо.

– Хорошо, значит, одна ночь. Какую кредитную карту вы бы хотели использовать для данного бронирования?

И тут до меня доходит. Кредитная карта. Кредитная карта Джона, которую он дал мне на всякий пожарный.

– А я в пожарной ситуации, – говорю я вслух.

– Простите, мэм. Вы сказали – в пожарной ситуации? Хотите, я свяжусь со службами?

– Нет-нет, простите, я просто… подождите минуту, я достану карту.

Я даю ей номер карты Джона, она сообщает мне общую сумму, я снова морщусь от боли, а потом пытаюсь заставить себя рассмеяться. Но разве не для этого он дал мне эту карту? Для крайних случаев. Джон сказал мне использовать ее. Конечно, он не ожидал, что я тут же потрачу $300, но что ж теперь? Пошел он к черту. Он должен мне намного, намного больше в форме морального вреда.

Но все же… а вдруг он разозлится? Мне придется извиняться, когда я вернусь, или – что еще хуже – возвращать деньги?

Но я не знаю ответов ни на один из этих вопросов, поэтому просто сообщаю всю необходимую информацию и надеюсь на лучшее. В самый последний момент я прошу ее оформить бронь на Сондру Сойер, потому что это имя сойдется с именем на багаже, а также, как я уже говорила, это самое элегантное имя в мире.

В конце концов, Эми Байлер не пристало останавливаться в «Отеле Ля Прованс». А Сондре Сойер – да, причем расплачиваясь картой бывшего мужа. А еще она, возможно, закажет завтрак в номер.


На следующее утро я просыпаюсь где угодно, но только не в реальной жизни. Это жизнь Сондры Сойер. Я лежу в роскошной кровати на красивом выглаженном хлопковом белье, на пуховых подушках, под покрывалом, которое приятно пахнет лавандой. Рядом на прикроватном столике с мраморной столешницей стоит бутылка Perrier[28]28
  Французский бренд питьевой воды класса премиум.


[Закрыть]
, а через несколько минут ко мне в дверь постучат и внесут горячий завтрак – о, вот и они! Я хватаю халат, попутно с удовольствием отмечая, что он идеально подходит к отельным тапочкам и ночной маске, надеваю его поверх своей поношенной футболки и пижамных штанов и открываю дверь.

Я чувствую себя принцессой из сказки. Еще вчера я оттирала плесень с плавательной шапочки дочери, а сегодня улыбчивый молодой человек принес мне завтрак и накрывает его прямо у меня на кровати. На подносе графин – целый графин – кофе, выпечка и свежевыжатый сок, фермерский бекон и идеальной формы яйца со стеблями спаржи, и я чувствую, что просто умерла и попала в рай. Через пару мгновений он уходит, и я остаюсь одна на этом пиру, не в силах поверить своему счастью. Я возвращаюсь на кровать, подтягиваю к себе поднос с едой и одним движением, за которое мои дети получили бы нравоучительную лекцию, включаю телевизор и завтракаю под успокаивающую бессмыслицу утреннего шоу.

Не знаю, что доставляет мне наибольшее наслаждение – еда, номер или отсутствие необходимости куда-то бежать. Я медленно пережевываю каждый кусочек, и мое тело последовательно вспоминает, что можно жевать, чувствовать вкус, дышать и есть. Я наливаю себе маленькие порции кофе, добавляю идеальное количество сливок и пью, пока он еще горячий. Мне не нужно никуда никого везти, не нужно искать потерянные вещи, не нужно готовить завтрак и слушать критику на него же, мне не нужно со стыдом узнавать, что ребенок обещал что-то принести в школу через двадцать минут, но еще не озаботился, где это самое что-то найти. Мне не нужно одновременно чистить зубы и делать дела на унитазе, потому что сейчас есть время сделать все по очереди, и никто не ждет меня под дверью ванной. Это настоящий рай. Единственная моя задача на ближайшие три часа – это вернуться в университет и сделать презентацию. «Электронная хрестоматия для нового поколения» – так я ее назвала. Не самое громкое название, и если Кэтрин окажется права, у меня будет приятная небольшая управляемая аудитория, и я просто изложу свою идею и проведу остаток дня, слушая чужие презентации, что позволит мне еще лучше выполнять любимую работу. На ланч я, возможно, схожу куда-то в тайское место. Поем одна, с книгой. Боже мой! Мир и покой! Почему я раньше этого не делала?

Из-за детей, конечно же. Но тогда зачем я рожала детей? Посмеявшись сама над собой, я беру телефон и отправляю Кори и Джо фотографию своего кофе.

«Завтрак в постель. Ваша мама может привыкнуть…»

«Даже не мечтай», – мигом отвечает Кори. Хорошо. Время семь, она уже не спит. Значит, соблюдает режим дня.

Я пишу Джону:

«Как дела?»

Он тоже сразу отвечает:

«Так же, как и вчера в десять вечера. Через десять минут Кори едет на хлорный завтрак, – так ее тренер называет летние тренировки на рассвете в открытом бассейне. А Джо и я будем смотреть, как она плавает, а потом поедем завтракать».

«Фруктами»

«Так точно. Лаймовые леденцы считаются за фрукты?»

Я отправляю в ответ большой палец вниз, осознавая, что занудствую и ему не нужно мне об этом говорить. Занудство – это огромная часть работы под названием «воспитание детей», и он бы это знал, если бы появился дома пару раз за последние несколько лет. Вместо ответа он звонит мне.

– Прости за стеб. Присылай мне всякие полезные советы – я в них нуждаюсь.

Вот! Так-то лучше. Я откидываюсь на подушку.

– Вы хорошо проводите время? – спрашиваю я.

– Очень. Вчера каждый выбрал один любимый фильм, и мы устроили просмотр, а потом делились, что кому понравилось. Джо даже попкорн отложил. Это очень помогло сломать лед. Я уже чувствую, что гораздо лучше их знаю. Хотя, конечно, впереди еще долгий путь.

Я чувствую укол ревности, но потом смотрю на завтрак и на красивый номер. Мир и покой, напоминаю я себе. Ни посуды, ни суеты, ни хлорного завтрака.

– Что выбрали дети? – спрашиваю я, мысленно строя догадки. Джо, скорее всего, выбрал «Империя наносит ответный удар» – это его любимый эпизод «Звездных войн». А Кори, негодяйка бездушная, выбрала… «Незваные гости»? «Телеведущий»? Или, может, «Девичник в Вегасе»?

– Джо выбрал «Индиана Джонс: в поисках утраченного ковчега».

Я была удивлена. Он же маленький невинный ребенок. Невозможно представить, чтобы он радовался при виде тающих лиц нацистов. А этого очень много в этом фильме. Но с другой стороны, это уже такой взрослый выбор. Еще одно напоминание, что мне нужно оставаться в контакте с детьми.

Эх. Ну ладно. Я почти угадала. Стивен Спилберг вместо Джорджа Лукаса, но те же самые актеры, тот же жанр, историческая перспектива.

– А что выбрала Кори? – спрашиваю я.

– Разве это не очевидно? «Дневник памяти». Боже. Наверное, в какой-то момент через это проходит каждая девушка.

– «Дневник памяти»? – автоматически переспрашиваю я. Когда мы с ней смотрели вместе этот фильм, то только и делали, что высмеивали происходящее. Почему Райан Гослинг так не любит носить одежду? Разве нельзя решить ваши проблемы, просто поговорив? Почему они не могут пойти и целоваться в сухом помещении?

Но зато нам обеим понравился «Ноттинг-Хилл». «Я просто девушка… которая пришла к парню». Лучшие моменты мамы и дочки. Ну или я так думала.

– У нее сердце сжималось весь фильм, а в конце она плакала. Я этого не понимаю.

Я напрягаюсь, не желая признавать, что ее выбор – полная неожиданность для меня.

– А что выбрал ты? – спрашиваю я. Может быть, из вежливости. А может, потому что хочу знать.

– Это очень просто. «Дамочки покоряют Манхэттен». Классика. Ты смотрела?

– Пожалуйста, скажи, что это шутка.

– Это шутка. Я не стал раскрывать свой любимый фильм, потому что он недетский и мы с тобой не обсуждали этот аспект. Я выбрал «Флетч» – смешной, глупый и настолько старый, что они его точно не смотрели.

– «Флетч» – хороший выбор. А какой у тебя на самом деле любимый? Нет, подожди, я же должна его знать, да?

– Прошли годы. Ты могла и забыть.

– «Старикам тут не место», – объявляю я.

– Да. Фильм про мужчин. Иногда я думаю, что недостаточно часто его смотрел до ухода от вас.

Я роняю вилку. Мне приятно или неприятно слышать сейчас, как он кается? Так или иначе, я перестаю ощущать душевный комфорт.

– Я тут пытаюсь спокойно позавтракать.

– Прости. Суть в том, что у нас все отлично. Желаю тебе хорошо провести время и не волноваться так за детей.

– Да уж. И тогда я буду первой матерью за всю историю мира, которая перестала волноваться за детей, как только ее об этом попросили.

– Справедливо. Что ж, сходи с ума от беспокойства. Но у нас все хорошо.

– Да, – вне себя от грусти говорю я, – похоже на то.

Когда разговор закончился, я смотрю на свой завтрак и уже не чувствую никаких восторгов. Это просто завтрак. Я могла бы приготовить себе такой же в любой день, и он бы стоил в десять раз дешевле. И спальня у меня дома тоже красивая. Я могла бы принести красивый завтрак в свою красивую спальню в моем красивом доме, пока мои прекрасные дети еще спят, если бы мне так уж сильно захотелось поесть в кровати.

Конечно, потом мне пришлось бы самой мыть посуду. И отстирывать простынь от жирного бекона. Но все равно – дети тогда были бы со мной, а не с мужчиной, который мне кажется то давно забытым лучшим другом, то совершенно незнакомым человеком.

Джон, за которого я вышла замуж, никогда ни о чем не жалел. У него просто отсутствовала эта опция в генетическом коде. Сначала я воспринимала эту черту за уверенность, но, как и всегда бывает в долгосрочных отношениях, то, что сначала восхищает, потом начинает люто раздражать. Я заметила, что разные маленькие неурядицы – проседание в карьере или несколько бессонных ночей – он принимал на свой счет и чувствовал личную вину. Я узнала, что под маской самоуверенности живет слабое, но опасное ощущение «мне все должны». Я узнала, что когда жизнь наладилась, а потом наступили тяжелые времена – а они наступили и были почти невыносимы, где-то за два года до его ухода, – Джон понятия не имел, как справляться. Он совершенно точно не умел просить о помощи или извиняться. Джон постгонконговской эпохи только этим и занимается.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации