Текст книги "Дитя огня и волшебная корона"

– Ну… я… Что бы ты сказал волшебному зайцу, в реальность которого не совсем веришь?

– Вот даже как. Ты всегда так прямолинеен и многословен? Или мне счастливый билет достался? Так у меня своих предостаточно – целых четыре кроличьи лапки. Бадам-тсс!

Я не ответил, и заяц покачал головой.

– Да ладно тебе, малыш, это же шутка. Я даже звук ударных изобразил. Посмеялся бы.

– Настроение не то.

– С чего бы это? Или тебя совесть замучила, что ты, злой колдун, держишь меня в плену? И с моими способностями явно что-то не так, раз я не могу проходить сквозь стены, чтобы спасти свою пушистую шкуру. Это я должен расстраиваться.

Наступила моя очередь вздыхать.

– Есть два варианта. Возможно, я просто схожу с ума, как моя мама. Однако против этой версии выступает тот факт, что я не настолько умён, чтобы мои галлюцинации были как ты – одновременно смешными и абсурдными.

– Либо? – Заяц выставил вперёд ухо.

– Либо ты настоящий. И магия реальна.

– Странно, что ты постоянно сомневаешься. Дети же любят Гарри Поттера, верно? Ну и ты, получается, мальчик-волшебник.

Я фыркнул:

– Это скорее мамины книжки. Хотя она и меня заставила их прочитать. И они мне очень понравились. Но если магия реальна, то придётся поверить в кучу других вещей. Некоторые из них довольно жуткие.

Я вспомнил существо из тоннеля под Капитолием, и по телу пробежала неприятная дрожь.

Спаркс кивнул.

– Бесспорно, в мире – и под землёй, и под водой, и на суше – полно всяких чудовищ. Они были, есть и будут, не важно, веришь ты в это или нет. По крайней мере, ты можешь почувствовать их приближение и по возможности предотвратить скверные последствия. В отличие от тех, кто магией не владеет.

Если магия реальна, то и существо из тоннеля тоже; выходит, я рисковал сильнее, чем предполагал.

– В книгах добро всегда побеждает зло.

– С тобой всё понятно, – пожал плечами заяц.

– Я… О, чёрт!

Взглянув на часы, я подскочил как ужаленный. Времени прошло куда больше, чем мне показалось. Через пять минут звонок, а мне ещё нужно отсюда выбраться. Следующий урок – математика. Это один из тех предметов, в которых я хромаю, поэтому пропускать его никак нельзя. Надо поторопиться, чтобы успеть до второго звонка. Кроме того, нужно обойтись без свидетелей. Если хоть кто-нибудь заметит меня рядом с чёрным пятном на стене, объясниться будет непросто.

Схватив рюкзак, я буквально скатился с трибун.

– Постой, парень! Разве мы не должны всё обсудить? К чему такая спешка?

– Потом. Мне пора на занятия!

Я поскользнулся и чуть не упал, когда спускался из вентиляционной шахты, но удержался и понёсся дальше. Почти добежав до главного здания, я почувствовал, что кто-то дёрнул меня за штанину. Это был Спаркс.

– Эй, малявка, подожди!

– Я же говорю, некогда! Не хватало выйти из спортзала у всех на глазах. И меня зовут Кальван, а не малявка!

– О’кей, расслабься. Прикинь реакцию, если нас сейчас увидят вдвоём?

Я встал как вкопанный:

– Разве другие способны тебя видеть? – Мне казалось вполне очевидным, что это моя прерогатива.

– Вообще нет. Но обычно я и сквозь стены могу спокойно пройти и от того, кто меня призвал, не завишу. Так что, пока не проверим, не узнаем наверняка, видят ли меня смертные. Хочешь проверить?

– Нет. – Хотя так можно было бы проверить, насколько всё происходящее реально. – Определённо нет. Давай так. – Я открыл рюкзак и предложил: – Прыгай.

– Издеваешься?

– Мне некогда с тобой спорить. Нужно идти.

Заяц с большой неохотой полез в рюкзак.

Чтобы поторопился, я дал ему пинка под зад. Наверняка он со мной ещё за это поквитается.

– Эй! – возмутился Спаркс, но я уже застегнул молнию.

– Можешь бурчать на меня сколько угодно, но только после уроков. Сейчас лучше помолчи.

– Ты ещё пожалеешь об этом, малявка. Или я буду не я.

Тут прозвенел звонок, и я ускорил шаг. Только бы ни на кого не нарваться…

Вот же чёрт! Этот урод, Джош Райнер.

Глава 4
Мы с тобой одной стихии

– Опа, шмальван, ты чё в спортзале забыл? Пытаешься хоть раз в жизни выиграть в вышибалы?

Он явно провоцировал на конфликт. Главное – не поддаться. Я ненавидел это прозвище, но сейчас куда важнее не выдать своих эмоций. Иначе Джош точно ни за что не отцепится.

Он подошёл ближе:

– Чё в рюкзачке, а, Шмальван?

Ох, знал бы ты только. Тут Джон выхватил рюкзак.

– Он что, шевелится? Принёс в школу мамочку, чтобы она тебе сопли подтирала, Шмальван?

Упоминание о маме сработало как красная тряпка на быка. Глаза налились огнём. Весь мир запылал. И я изо всех сил врезал Джошу по носу.

– Ах ты…

– В мой кабинет оба, живо!

Директор как из-под земли вырос.

– Аарон… – начал было я, хотя в глазах ещё горел огонь.

– В кабинет, – отрезал он.

Я опустил глаза:

– Да, сэр.

Джош молча последовал за ним. Он зажал нос руками. Я заметил на пальце кровь и почувствовал некое торжество. Он был на два года старше и вдвое выше меня. И всё же меня ждут о-о-очень серьёзные проблемы.

Директор вздохнул:

– Я не сэр, Кальван. Я Аарон.

– Даже сейчас?…

Прекрати плестись, Кальван.

– Хорошо, Аарон.

Он кивнул:

– Даже сейчас. Тем более сейчас, когда у вас проблемы. Задача нашей школы – научить вас мыслить независимо, даже под давлением авторитетов. Мы хотим, чтобы вы выросли самостоятельными. Понимаете, о чём я, ребята?

Джош молча кивнул, из носа капнула кровь. Аарон вытащил из кармана носовой платок и протянул ему.

– А ты понимаешь, Кальван?

– Думаю, да, – неуверенно ответил я.

– Мы хотим помочь становлению личности будущих творцов и мыслителей. Обществу нужны люди, способные изо дня в день выполнять монотонную работу и не задавать лишних вопросов. Таких воспитывают многие школы. Но социуму также нужны бунтари: те, кто способны грести против течения, те, кто смогут сказать толпе «нет».

По дороге к кабинету директора был мужской туалет. Мы остановились возле него, чтобы Джош мог умыться и заткнуть ноздри бумажной салфеткой. Аарон посмотрел на него и сказал:

– Сначала ко мне, потом отправишься к медсестре.

– А можно сразу к медсестре? – с наигранным страданием проскулил Джош.

Он явно переигрывал.

– Позже. Нос точно не сломан. Я видел тебя и в худшем состоянии. Марша посмотрит тебя, но попозже.

Джош хмуро кивнул, а когда Аарон отвернулся, смерил меня ледяным взглядом. Казалось, его мутно-зелёные глаза затягивают, как болото.

В кабинете директор указал на стулья:

– Садитесь.

Я поставил рюкзак в ноги.

– Рассказывайте, что произошло. Сначала ты, Кальван.

Сердце забилось быстрее. Вечная дилемма во время разборок с родителями и учителями: как скомбинировать правду, ложь и недомолвки, чтобы не схлопотать по полной и при этом не выглядеть полным идиотом.

Ни за что на свете нельзя рассказывать ему про Спаркса и магию. Это исключено. А то ещё отправят на психологическую экспертизу. Вдруг я услышал звук молнии – мой рюкзак расстёгивал себя сам! Я тихонько пнул его, но молния продолжала шевелиться. Аарон кашлянул, привлекая моё внимание.

Да, всему своё время. Сначала разберусь с директором, а потом – с волшебным кроликом. Учитывая след от выключателя на стене, я определённо не хотел рассказывать Аарону про спортзал. Но нужно понять, будет ли Джош стучать на меня. Вряд ли. Он старательно завоёвывал репутацию хулигана и не захочет прослыть стукачом. С другой стороны, мне тоже нет смысла притворяться ангелочком. Аарон видел, как я врезал Джошу, да и разбитый нос говорит сам за себя.

Итак, начнём со лжи, которая не должна навредить слишком сильно. Будем надеяться, что Спаркс не разрушит мою жизнь в следующие десять секунд.

– Я боялся опоздать на математику. Я не очень в ней силён, поэтому не хотелось раздражать преподавателя Скотта. Я слишком заторопился и налетел на Джоша. Я был невнимателен и готов полностью признать свою вину.

Я почувствовал умеренную жару в горле и на языке, как будто сидишь у камина осенним вечером. Вот только с животом происходило что-то неладное: его охватила холодная, тупая боль, которая появилась сразу после ледяного взгляда Джоша.

Аарон взглянул на него – тот утвердительно кивнул. Я постарался сконцентрироваться, чтобы не выдали бегающие глаза, и принял уверенный вид. Когда кому-нибудь врёшь, желательно смотреть прямо в глаза – этому полезному навыку меня научила Эвелин. Правда, не уверен, что сейчас она бы одобрила моё поведение.

– Продолжай, – потребовал Аарон.

– Джош толкнул меня и заорал: «Смотри, куда прёшь!» В ответ я обозвал его долбаным придурком.

– Думаешь, это достойный ответ, Кальван?

– Нет. – Я опустил голову и увидел, как из рюкзака показались красные уши. Чёрт!

– Я налетел на Джоша и должен был извиниться, но ему тоже не следовало толкать меня. – Я постепенно начинал верить в свою же ложь.

– Безусловно, нет. Джош?

Джош отвёл взгляд от моего рюкзака. Он выглядел ошарашенным и диким. Я почти слышал, как движутся шестерёнки в его голове, пока он пытался придумать ответ.

– Прости, что толкнул тебя, Кальван. Но это не повод меня бить!

– Тогда ты не должен был дурно говорить о моей матери!

Я не заметил, как сорвался.

Аарон наклонился вперёд:

– Что ты сказал о матери Кальвана?

Я боялся смотреть на Джоша. Наступил решающий момент, когда враньё либо поддерживается вместе, либо всё рушится. Я перевёл дыхание. У Джоша не было причин делать мне одолжение, хотя это помогло бы мне избежать многих неприятностей. Но если я выдам правду, то проблем у него тоже прибавится.

Интересно, что бы они сказали, узнав, что у меня в рюкзаке сидит огненный заяц? Я глянул вниз и увидел, что Спаркс высунул голову и свирепо смотрит на парня. Потом он показал лапой на себя, затем на Джоша, явно давая понять: я слежу за тобой. Чего он хотел добиться и какой будет реакция Джоша, я даже думать не хотел. Но возможности повлиять на ситуацию не было.

Джош глубоко вздохнул и пробормотал:

– Да ничего особенного, Аарон. После слова «мать» Кальван сразу меня ударил. Видимо, у него сработал рефлекс.

Он говорил уверенно, и я чувствовал, как отпускает мой желудок. Всё не так страшно, как я напридумывал. Я кивнул, и Спаркс, к моему удивлению, тоже.

– Ясно. Джош, ты лишаешься свободного времени на следующей неделе. Вместо этого ты будешь помогать Джен выполнять всякие мелкие поручения. А ещё напишешь сочинение о том, почему следует держать свой норов под контролем. Оно должно лежать на моём столе к следующей пятнице. Ты меня понял?

– Да, Аарон, – кивнул тот. – Теперь можно к медсестре?

– Да, иди.

Джон встал и вышел. Аарон повернулся ко мне, Спаркс всё ещё сидел под столом, совершенно не скрываясь, чем жутко меня раздражал. Я пнул рюкзак, но заяц не отреагировал.

– Кальван, ты в этом кабинете не впервые. Правда, до этого ты просто прогуливал уроки, в крайнем случае сбегал за территорию… Но в этот раз ты применил к своему товарищу насилие. Я очень в тебе разочарован.

– Простите. Признаю свою вину и готов взять на себя ответственность.

Брать на себя ответственность в Демократической школе поощряется. Эдакие волшебные слова.

– Хорошее начало, – резюмировал Аарон.

Я глубоко вздохнул и посмотрел на стол.

– Не хочу оправдываться или прятаться от наказания. Но хотел, чтобы вы поняли…

В ожидании реакции я сделал паузу. Нет смысла продолжать, если собеседник ещё не готов.

– Слушаю.

Умение выслушать тоже считалось очень важным.

– Понимаю, что не должен был бить Джоша, но мама – моя больная тема, потому что… – Это всё, что я смог из себя выдавить.

Я хотел сказать больше. Иногда просто необходимо поделиться своими переживаниями хоть с кем-то. Рассказать о маме. О том, как боюсь стать похожим на неё. О том, как хочу её защитить. И ещё столько всего! Но я не мог.

Тепло исчезло, горло свело. Подступили слёзы. Ещё слово, и я разревусь. Этого нельзя допустить.

Поэтому я просто покачал головой.

– Я поступил неправильно. Постараюсь исправиться.

Послышался звук отодвигаемого стула, но я не мог заставить себя поднять глаза. Только когда Аарон поравнялся со мной, я вспомнил про Спаркса и бросил лихорадочный взгляд на рюкзак. Слава богу, заяц догадался спрятаться.

– Кальван. – Аарон нежно положил руку мне на плечо. – Всё в порядке, правда. У всех есть проблемы, из-за которых мы злимся или переживаем. Я знаком с твоей мамой. Она мне симпатична. Да, немного… хрупкая. И я понимаю, почему ты стремишься её защитить. Но насилие не лучший выход.

– Я правда понимаю, Аарон. Я просто… даже подумать не успел. Сначала ударил его, а уже потом понял, что сделал.

– Так бывает, когда задевают за живое. Но надо учиться контролировать свои реакции. Вот.

Он положил передо мной тоненькую книжку «Как сохранить спокойствие: руководство по разрешению конфликтов без насилия для подростков».

– Я хочу, чтобы ты взял это домой и в ближайшие дни прочитал. Книга небольшая, а ты быстро читаешь. Когда закончишь, напиши сочинение на пятьсот слов о том, что ты мог сделать, вместо того чтобы бить Джоша. Подумай и напиши свои лучшие варианты. Только не тяни дольше двух недель.

Я взял книгу:

– Спасибо. Можно вопрос?

– Почему я назначил Джошу более суровое наказание?

– Да. Как вы догадались? Я имею в виду, что… в этой ситуации я виноват сильнее.

– Рад, что осознаёшь это. Всё просто: ты тут из-за насилия первый раз и, надеюсь, последний. Джош же… он постоянно дерётся.

Я запутался ещё больше.

– Тогда почему его наказание не такое уж и строгое? И, если он такой агрессивный, почему его до сих пор не исключили?

– Мы надеемся, что он изменится. Под маской буйства и агрессии прячется хороший ребёнок, оказавшийся в трудной ситуации. Он умный и талантливый молодой художник. Ещё один принцип, в который мы здесь верим, – это раскаяние. Теперь возьми записку для Скотта и шагом марш на математику.

Я взял бумажку, убрал книгу в рюкзак и направился к двери.

– Да, Кальван…

Я остановился у порога.

– На этой неделе мы беседуем уже второй раз. Постарайся не доводить до третьего, ладно? Я терпеливый человек, а ты хороший ученик. Однако у любого терпения есть границы. Мне бы не хотелось вызывать твоих родителей.

– Понимаю, Аарон. Постараюсь больше не нарываться.

– Было бы замечательно. Не забудь закрыть за собой дверь.

Не успел я выйти в коридор, как по рёбрам крепко врезали.

– Не сейчас! – прошипел я, но молния уже открывалась.

– У тебя десять секунд, – заявил голос из рюкзака.

Забежав в пустой мужской туалет, я от греха подальше спрятался в кабинку и расстегнул рюкзак.

– Что с тобой не так?!

– О чём ты, болван? Для справки: я веду чёрный список, он очень длинный, но ты в нём на первом месте!

– Я про то, что произошло в кабинете. О чём ты вообще думал? Джош видел тебя!

– Не сомневаюсь! Только, если бы не я, неприятностей у тебя было бы в три раза больше. Упусти я момент, и тебя вывернуло бы наизнанку прямиком на директорский стол. Заклинание.

– Я… Погоди, что?!

– Этот чувак собирался тебя заколдовать. Если бы я не вмешался, тебя бы вырвало.

– Джош?

Я был сбит с толку, хотя помнил, что живот и правда болел.

– Ты разве не видел на нём знак горькой воды?

– Горькой воды? На Джоше?

– Ты решил эхом заделаться? Он – дитя воды, по горло увязшее в болоте.

– В болоте? – уточнил я и вспомнил мутные зелёные глаза своего противника.

– Эхо… эхо… эхо… – Заяц умудрился издать звук, похожий на щёлканье пальцами. – Очнись, дитя огня. В этом мире у тебя есть враги, просто потому что ты – это ты. Если не на учишься их распознавать, то будешь страдать, как слепой котёнок.

– Я не… подожди, а тебя-то почему это волнует?

– Забыл, что я открыл тебе, глупое дитя? Я привязан к тебе. Раздавят тебя – раздавят и меня. Именно поэтому я слежу за тем, чтобы нам ничто не навредило.

– Ты про Джоша?

– В какой-то степени. Если он наметит тебя, то может подогнать проблемы посерьёзнее. От самой Русалки, например. Она могущественна, к тому же сейчас Корона на Её стороне.

– Бред какой-то! У меня нет времени на всякую ерунду. Я ничего не знаю о русалках. И вообще мне всё равно. Джош – обыкновенный лоботряс и хулиган, а не грозный колдун горькой воды, или как ты там сказал.

– Это совсем не так, дитя огня. Следи за языком.

– Ты о чём?

– О даре убеждения, который ты использовал во время общения с директором. У тебя мощные способности, но не переусердствуй. Если ты вкладываешь в лживые слова огонь своей души, может случиться непоправимое.

– Ничего не понимаю.

Он уткнулся мордочкой в лапы.

– Ну конечно, не понимаешь. Скажу проще. Когда ты что-нибудь говоришь, то можешь заставить других слушаться. В том числе поверить в откровенную ложь. Это дар огня. Пока ты не научишься правильно им управлять, чары будут проявляться каждый раз, когда ты попытаешься привлечь чьё-то внимание. С одной стороны, такой талант делает жизнь проще. С другой, как и сама сила огня, может выйти из-под контроля. Если ты станешь что-то внушать слишком часто, то в какой-то момент сам начнёшь верить в собственную ложь и утратишь связь с реальностью.

Слова Спаркса напугали меня так сильно, что я тут же постарался выкинуть их из головы.

– Слушай, надо спешить. Я пропустил почти всю математику. В записке Аарон написал, во сколько я ушёл из его кабинета, так что, если я не появлюсь в классе в ближайшее время, возникнут очередные неприятности. Поэтому сейчас я забываю о магии. Вернёмся к разговору вечером, а сейчас тебе нужно залезть в рюкзак, заткнуться и сидеть спокойно.

Заяц пожал плечами.

– Как хочешь. Но, когда неприятности начнут сыпаться одна за другой, не говори, что я не предупреждал.

Я слушал его вполуха. Куда больше меня волновала другая проблема – не сделанное домашнее задание по математике. Дурацкое домашнее задание! В Демократической школе никто не заставляет его делать, но учителям нравится, если ты проявляешь заинтересованность в предмете. Иногда я игнорирую задания, ссылаясь на то, что хорошо знаю предмет или недавно посмотрел документальный фильм. Но учителя всё равно бывают недовольны.

«Кальван – блестящий ученик, и я горжусь им. Но он мог бы достичь больших успехов, если бы приложил усилие. У него определённо есть талант, но он не старается. Надеюсь, в следующем году он будет учиться лучше». И бла-бла-бла.

Оскар такой же. Отчима вечно раздражало, что я не цепляюсь за любую возможность подстричь газон или подмести пол. Как будто он сам в детстве никогда не увиливал от занудных обязанностей. На полном серьёзе рассказывает, как каждый день торопился из школы к старой вонючей газонокосилке, чтобы покосить одуванчики.

Правда, мама на меня не давит. Ей бы, конечно, не понравилось, что у меня по математике завал, но она понимает, как важно заниматься тем, что любишь. Отчасти потому, что мама и реальный мир – понятия несовместимые…

– Эй, мелкий, ты пропустил переменную.

Я вздрогнул и повернулся к зайцу:

– Что?

Спаркс закатил глаза:

– Начинаю думать, что у тебя в ушах вата. Ты пропустил переменную в своей задаче.

– Ты что, знаешь алгебру?

– Немного. Но я лучше разбираюсь в вычислениях.

– Ты просто кролик.

– Огненный заяц, говоря между нами.

– Всё равно кролик. Откуда ты разбираешься в математике?

– Я многому научился у одного араба, который меня вызывал… очень давно. Он увлекался вычислениями, утверждал, что эту штуку изобрёл один из его прапрадедов. Исчисление появилось позже, но оно мне больше по душе.

Я потёр лоб:

– Не могу поверить, что мы об этом разговариваем.

Спаркс фыркнул:

– Диалог бы не состоялся, если бы кто-то правильно решал задачу.

Мама приоткрыла дверь и заглянула в комнату.

– Милый, с кем ты беседуешь?

– Эмм… ну… я…

Я не знал, что ответить… Спаркс молча смотрел на маму.

Мама перевела взгляд на полку, где он сидел.

– Я жду.

– Мам, это Спаркс. Он кролик.

– Огненный заяц, если быть точным. Приятно познакомиться, мэм.

Я закатил глаза:

– Ладно, заяц. В общем… Он помогает мне с алгеброй.

– Здорово! Спасибо, Спаркс. Приятно познакомиться. – Мама перевела на меня взгляд. – Я знаю, что у тебя проблемы с математикой. А все попытки Оскара помочь заканчиваются тем, что вы потом несколько дней молча хлопаете дверями. Кстати, ему лучше ничего не рассказывать – он не любит домашних животных.

– Домашних животных?! – рявкнул Спаркс.

Мама пожала плечами:

– Животные, компаньоны, друзья – как хочешь. Ему такое не понравится.

– Тебя не смущает, что у меня галлюцинации? – растерянно поинтересовался я.

– Конечно, нет. Я бы ни за что не окончила школу, если бы не встретила одного очень полезного ёжика. – Она загадочно улыбнулась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Спаркс откинулся на спинку стула и потёр подбородок лапкой.

– Ёжик, серьёзно? Они обычно плохо разбираются в грамматике, не говоря уже о том, что редко ладят с огнём.

– Я… Грамматика… что?

– Грамматика – важная наука. Чему вас там учат в этой школе хиппи?

– Я знаю, что такое грамматика. При чём тут ёжики? В каком смысле они не ладят с огнём? Какое отношение это всё имеет к моей матери?

Заяц громко потянул носом воздух:

– Ты ведь на самом деле не слушаешь, что тебе говорят, да? Сколько раз можно повторять, что ты дитя огня? – Спаркс указал на дверь. – Парень, огонь, от которого ты зажёгся, только что вышел. Она горит очень ярко.

– Она же сумасшедшая!

Слова сами вырвались, хотя я никогда не произносил их вслух. Я инстинктивно закрыл рот ладонью, будто это могло вернуть ужасные слова обратно.

Но Спаркс просто кивнул, словно я сказал что-то обыденное.

– Одни вещи огонь зажигает. Другие – поглощает.