Текст книги "Ночь над водой"

Ночной портье подремывал за стойкой. Маргарет кашлянула, разбудив его, он вздрогнул и сконфуженно посмотрел на нее.

– Мне нужен номер, – сказала Маргарет.

– В такой час? – удивился портье.

– Введение светомаскировки застало меня на улице. Я не могу добраться до дома, – объяснила Маргарет.

Портье, стряхнув сонное оцепенение, пришел в себя.

– Вы без багажа?

– Багажа? – растерянно переспросила Маргарет, но тут же придумала объяснение: – Разумеется, багажа у меня нет, я же не рассчитывала оказаться в такой ситуации.

Портье разглядывал ее с любопытством. Конечно, подумала Маргарет, он ей не может отказать. Портье проглотил слюну, потер лицо и сделал вид, что сверяется с книгой записей. Чего он тянет? Наконец портье захлопнул книгу и сказал:

– Свободных номеров нет.

– Но хоть что-нибудь у вас есть?

– Уж не подрались ли вы со своим папочкой? – спросил он, подмигнув.

Маргарет не верила своим ушам.

– Я не могу добраться до дому, – повторила она, сочтя, что портье просто ее не понял.

– Ничем не могу помочь, – объявил на вид совсем молодой человек и, как ему казалось, пошутил: – Все претензии к Гитлеру.

– Где ваш управляющий?

– До шести утра я здесь главный, – оскорбился портье.

Маргарет оглянулась.

– До рассвета я могу посидеть в холле, – сказала она устало.

– Это невозможно! – испуганно вскричал портье. – Молодая девушка, одна, без багажа, проводит ночь в холле гостиницы? Да меня за это выставят с работы.

– Я вам не молодая девушка! – рассердилась она. – Я леди Маргарет Оксенфорд. – Ей претило пользоваться своим титулом, но она была близка к отчаянию.

Ее слова не возымели никакого эффекта. Портье нагло посмотрел на нее.

– В самом деле?

Маргарет хотела на него накричать, но увидела вдруг свое отражение в стеклянной двери и поняла, что у нее синяк под глазом. В довершение всего – грязные руки и порванное платье. Она вспомнила, как столкнулась с почтовой тумбой, как сидела на полу вагона. Стоит ли удивляться, что этот тип не хочет дать ей номер!

– Но вы не можете выгнать меня на улицу в такую темноту!

– Мне не остается ничего другого.

Маргарет попыталась представить себе, что сделает портье, если она все же присядет и откажется уходить. Ее подмывало именно так и поступить: Маргарет выбилась из сил, ноги отказывались идти. Но она столько уже пережила, что не чувствовала себя способной настоять на своем. Тем более в такой поздний час, когда никто не придет ей на помощь: кто знает, как поведет себя этот человек, если она даст ему повод пустить в ход руки…

Маргарет устало повернулась и, глубоко несчастная, вышла на темную улицу.

Удаляясь от входа в гостиницу, она пожалела, что не дала наглецу отпор. Почему так получается, что ее намерения всегда куда решительнее, чем поступки? Маргарет вдруг захотела вернуться и проучить беспардонного портье. Она готова была это сделать, но продолжала идти вперед. Подумалось, что так будет лучше.

Маргарет, однако, некуда было идти. Дом Кэтрин ей уже не найти, не говоря уже о доме тетушки Марты, другим родственникам она не доверяла, а искать отель в перепачканном платье и с грязными руками бесполезно.

Придется просто бродить по улицам, пока не рассветет. Погода стояла хорошая, дождя не было, ночной воздух лишь чуточку прохладен. Двигаясь, она даже не почувствует холода. Теперь девушка видела, куда идет: в Уэст-Энде мелькало множество огоньков от проезжавших то и дело машин. Она слышала музыку и шум, доносившиеся из ночных клубов, временами видела людей своего класса: женщин в роскошных вечерних платьях и мужчин в смокингах с белыми бабочками, подъезжавших в машинах с шоферами к собственным домам после затянувшихся за полночь вечеринок. На какой-то улице она наткнулась на трех, к своему удивлению, тоже одиноких женщин: одна стояла у подъезда, другая прислонилась к фонарному столбу, третья сидела в машине. Все три курили и, видимо, кого-то ждали. Мелькнула мысль: уж не падшие ли это женщины, как их называла мать?

Она почувствовала усталость. На ней были легкие домашние туфли, в которых она сбежала из дому. От долгой ходьбы ныли ноги. Маргарет присела на ступеньку подъезда, скинула туфли и принялась растирать онемевшие ступни и пальцы.

Подняв голову, она вдруг стала различать смутные очертания зданий на другой стороне улицы. Неужели уже начинает светать? Быть может, ей удастся найти кафе для рабочих, открывающееся ранним утром? Она бы заказала завтрак и подождала там до открытия вербовочного пункта. Маргарет почти ничего не ела два дня и при мысли о яичнице с беконом проглотила слюну.

Внезапно прямо над ней из тьмы выплыло чье-то белое лицо. От страха она вскрикнула. Лицо приблизилось, и ей удалось разглядеть молодого человека в вечернем костюме.

– Привет, красотка, – сказал он.

Она стремительно поднялась, подозревая, что незнакомец нетрезв. А пьяных Маргарет терпеть не могла, считая их людьми недостойными.

– Оставьте меня в покое, пожалуйста, – сказала она. Девушке хотелось, чтобы ее голос звучал твердо, но тот предательски дрожал.

Молодой человек подошел еще ближе.

– Тогда поцелуй меня.

– Вот еще! – ужаснулась Маргарет. Она сделала шаг назад, оступилась и выпустила из рук туфли. Почему-то, потеряв туфли, она почувствовала себя крайне уязвимой. Маргарет наклонилась, чтобы их поднять. Незнакомец непристойно хмыкнул, и тут она, к своему ужасу, почувствовала у себя между ног его бесцеремонную руку. Маргарет мгновенно выпрямилась, так и не найдя туфель, и отпрянула в сторону. – Отвяжитесь от меня!

– Вот это мне нравится, – снова хмыкнул мужчина. – Я люблю, когда мне чуточку противятся. – С поразительным проворством он схватил ее за плечи и притянул к себе. Лицо девушки действительно обдало облаком перегара, его губы прижались к ее рту.

Это было невыразимо отвратно, Маргарет замутило, но мужские руки так сильно сжимали ее, что девушке трудно было дышать, не то что протестовать. Она безрезультатно пыталась высвободиться, а мужчина все тяжелее наваливался на нее. Затем он оторвал руку от плеча девушки и вцепился в ее грудь. Она застонала от боли. Но, отпустив плечо, незнакомец дал ей возможность наконец вывернуться и закричать что было сил.

Маргарет кричала долго и пронзительно.

До нее смутно долетало его испуганное бормотание:

– Да будет тебе, не надо так, я не хотел тебя обидеть…

Однако она была настолько напугана, что никакие увещевания не могли остановить этот крик.

Из тьмы выступили другие лица: мужчины в рабочей одежде, падшей женщины с сигаретой во рту и сумкой через плечо. Показалась чья-то голова в окне дома. Пьянчуга же растворился в темноте. Маргарет наконец перестала кричать и расплакалась. Затем послышался быстрый перестук сапог, мелькнул узкий луч карманного фонаря, и проявилась полицейская каска.

Полицейский направил луч в лицо Маргарет.

– Она не из наших, Стив, – процедила женщина с сигаретой.

– Как вас зовут, девушка? – спросил полицейский, которого назвали Стивом.

– Маргарет Оксенфорд.

– Ясное дело, тот тип принял ее за шлюху, – сказал человек в рабочей одежде и зашагал прочь.

– Вы хотите сказать – леди Маргарет Оксенфорд?

Маргарет жалко шмыгнула носом и кивнула.

– Я сразу поняла, что она не из наших, – сказала женщина, в последний раз затянулась, швырнула окурок и раздавила его каблуком.

– Пойдемте со мной, леди, – предложил полицейский. – Теперь вы в безопасности.

Маргарет вытерла слезы рукавом. Страж порядка протянул ей руку. Она крепко за нее ухватилась. Полицейский направил луч фонарика ей под ноги и повел Маргарет за собой. Придя в себя, девушка вздрогнула и сказала:

– Какой мерзкий тип!

В голосе полицейского она, однако, не услышала и нотки сочувствия.

– Да стоит ли его винить? – произнес он довольно весело. – Репутация этой улицы всему Лондону известна. Он потому и заключил, что одинокая девушка в такой час может принадлежать только к числу «ночных бабочек».

Маргарет поняла, что он прав, хотя это выглядело довольно-таки несправедливо.

В утренних сумерках показалась знакомая синяя лампа полицейского участка.

– Выпьете чашку горячего чая, и вам станет лучше, – сказал полицейский.

Они вошли внутрь. Здесь за конторкой расположились двое полицейских: один – средних лет, плотного телосложения, второй – молоденький и худощавый. По обе стороны комнаты вдоль стен стояли простые деревянные скамейки, на одной из которых сидела женщина, выглядевшая здесь посторонней, с бледным лицом, с головой, закутанной шарфом, и домашними шлепанцами на ногах. Всем своим видом она олицетворяла бесконечное терпение.

Спаситель Маргарет подвел ее к противоположной скамье.

– Присядьте здесь на минутку, – предложил он.

Маргарет так и поступила. Полицейский же подошел к конторке и обратился к старшему из служителей закона:

– Сержант, это леди Маргарет Оксенфорд. К ней пристал пьяный на Болтинг-лейн.

– Решил, наверное, что она вышла на ночную охоту.

Маргарет поразило разнообразие эвфемизмов, которыми именовалась проституция. Видимо, люди отчего-то боялись называть некоторые вещи своими именами и предпочитали выражаться иносказательно. Сама она имела о проституции самое смутное представление и, говоря по правде, не верила даже, что это занятие до сих пор существует. Но в приставаниях молодого человека в вечернем костюме никакой двусмысленности не было и в помине.

Сержант с явным интересом посмотрел на Маргарет и тихо что-то сказал полицейскому по имени Стив, так, чтобы она не услышала. Стив кивнул и исчез в задней комнате.

Маргарет сообразила, что туфли ее остались на ступеньках того подъезда, где она попала в беду. Теперь на чулках зияли дыры. Маргарет заволновалась: в таком виде ей нельзя появляться на вербовочном пункте. Возможно, когда рассветет, она сумеет вернуться и забрать свои туфли? Однако их может там не оказаться. Сейчас ей больше всего на свете хотелось принять ванну и переодеться во все чистое. Но где же это сделать? Утром даже у тетушки Марты будет небезопасно: там вполне может объявиться отец, ринувшийся ее искать. Не получится ли так, с болью подумала она, что весь ее план рухнет, по сути, из-за пары туфель? Будет просто ужасно, если ВТС после всего случившегося ее отвергнет.

Полицейский вернулся и подал ей чай в тяжелой глиняной кружке. Чай был бледный и слишком сладкий, но она пила его с наслаждением. К ней возвращалась решимость. Она придумает, как преодолеть возникшие проблемы. Она уйдет, как только допьет чай. Она отправится в район бедняков и найдет лавку, где торгуют дешевой одеждой – у нее еще оставалось несколько шиллингов. Она купит новое платье, сандалии и чистое белье. Пойдет в общественную баню помыться и переодеться. И будет готова поступить на военную службу.

Пока она вынашивала этот план, за дверью послышался шум и в участок ввалилась компания хорошо одетых молодых людей. На них были вечерние костюмы. Вскоре Маргарет сообразила, что они волокут какого-то парня, который пытался вырваться из их рук. Один из молодых людей начал кричать на сержанта, сидевшего за конторкой.

– А ну-ка успокойтесь и замолчите, все вы! – рявкнул сержант начальственным тоном. – Вы не на стадионе, и это вам не регби, это – полицейский участок. – Голоса поутихли, но сержант продолжал воспитывать пришедших: – Если не будете порядочно себя вести, я упрячу вас за решетку! Немедленно всем заткнуться!

Молодые люди успокоились и отпустили своего пленника, имевшего весьма жалкий вид. Сержант указал пальцем на одного из парней, темноволосого, того же примерно возраста, что и Маргарет.

– Да, да, вы. Расскажите, что такое стряслось?

Молодой человек кивнул на пленника и возмущенно произнес:

– Этот негодяй повел мою сестру в ресторан, а затем смылся, не заплатив! – Он говорил с аристократическим лондонским акцентом, и Маргарет показалось, что его лицо ей смутно знакомо. Оставалось надеяться, что он ее не узнает – это будет так унизительно, если знакомым Маргарет станет известно, что она сбежала из дому и полиции пришлось вызволять ее из беды.

Другой молодой человек в костюме в полоску добавил:

– Его зовут Гарри Маркс, и его надо посадить за решетку.

Маргарет с интересом посмотрела на этого Гарри Маркса. Он оказался необыкновенно красивым молодым человеком двадцати двух – двадцати трех лет, светловолосым, с правильными чертами лица. Несмотря на помятый вид, двубортный вечерний костюм сидел на нем с небрежной элегантностью. Маркс окинул своих обидчиков презрительным взглядом и сказал:

– Эти типы пьяны.

Тот, что был в полосатом костюме, вспыхнул:

– Может быть, мы и пьяны, но этот тип – негодяй и вор! Смотрите, что мы нашли у него в кармане. – Он швырнул что-то на конторку. – Эти запонки были украдены в нынешний же вечер у сэра Саймона Монкфорда.

– Ладно, – сказал сержант. – Значит, вы обвиняете его в извлечении материальной выгоды посредством обмана – я имею в виду неуплату по счету, – а также воровства. Что еще?

– Вам этого мало? – презрительно фыркнул молодой человек в полосатом костюме.

Сержант повернул в его сторону авторучку на манер указки.

– Помни, где ты находишься, черт тебя дери, сосунок! Быть может, ты и родился с серебряной ложечкой во рту, но здесь – полицейский участок, и если ты не будешь говорить вежливо, то просидишь всю ночь в камере.

Юноша, глуповато ухмыляясь, замолк.

Сержант обратился к тому из молодых людей, кто с ним первым начал разговор:

– Теперь я жду подробностей, касающихся обоих обвинений. Мне нужно название и адрес ресторана, имя и адрес вашей сестры, а также имя и адрес лица, которому принадлежат запонки.

– Я могу все это вам сообщить. Ресторан…

– Хорошо. Вы останетесь здесь, – объявил сержант и ткнул пальцем в сторону подозреваемого: – А вы сядьте. – После чего махнул рукой остальным: – А все прочие отправляйтесь по домам.

Молодые люди пришли в замешательство. Их великое приключение заканчивалось весьма прозаически. И никто из них не сдвинулся с места.

– А ну-ка выметайтесь отсюда все, да побыстрей! – рявкнул на них сержант.

Маргарет никогда еще всего за один день не слышала столько брани и грубости.

Истцы отправились на выход, недовольно бормоча.

– Приводишь жулика в полицию, а обращаются с тобой, точно ты сам преступник! – буркнул парень в полосатом костюме. Но конец его фразы прозвучал, когда он был уже в дверях.

Сержант приступил к допросу темноволосого молодого человека, делая при этом пометки. Гарри Маркс сначала стоял возле конторки, затем, заметив Маргарет, приветливо ей улыбнулся и сел с ней рядом.

– Все в порядке, мисс? Что ты здесь делаешь в такой час ночи?

Маргарет смешалась. Молодой человек вдруг стал совсем другим. Заносчивые манеры и изысканная речь исчезли, он заговорил в той же грубоватой манере, что и сержант. Она была настолько поражена, что не сразу нашлась что ответить.

Гарри бросил быстрый взгляд на дверь, словно размышляя, не обратиться ли в бегство, затем перевел взгляд на конторку: младший полисмен, до сих пор не проронивший ни слова, не спускал с него глаз. Мысль о бегстве явно пришлось оставить. Он повернулся к Маргарет:

– Кто поставил тебе синяк под глазом? Папочка?

Маргарет через силу обрела голос:

– Я заблудилась в темноте и наткнулась на почтовую тумбу.

Настал его черед изумиться. Он принял ее за девушку из рабочей среды. Теперь, услышав ее светский выговор, понял свою ошибку. И тут же, не моргнув глазом, вернулся к прежней манере поведения:

– Ну и незадача, скажу я вам!

Маргарет была озадачена. Что он на самом деле собой представляет? От него пахло дорогим одеколоном. Волосы модно подстрижены, разве что чуточку длинноваты. На нем темно-синий вечерний костюм в стиле Эдуарда VIII, шелковые носки, лакированные кожаные туфли. Безукоризненные ювелирные изделия – застежки сорочки, запонки им в тон, золотые наручные часы на черном ремешке из крокодиловой кожи, кольцо с печаткой на мизинце левой руки. Руки крупные, сильные на вид, и при этом ногти отменно чистые.

– Вы и в самом деле ушли из ресторана, не заплатив? – еле слышно спросила Маргарет.

Он окинул ее оценивающим взглядом и затем, как будто приняв некое решение, прошептал заговорщически:

– В самом деле.

– Но почему?

– Потому что, послушай я еще минуту, как Ребекка Моэм-Флинт хвастается своими окаянными лошадьми, то не устоял бы перед искушением схватить ее за горло и придушить.

Маргарет была знакома с Ребеккой Моэм-Флинт, крупной невзрачной девицей, дочерью генерала, знаменитого грубоватыми манерами и зычным, как на параде, голосом. Трудно было придумать более неподходящую спутницу для милейшего мистера Маркса, чтобы провести время в ночном ресторане.

– Могу себе представить, – засмеялась она.

Подошел констебль Стив и взял пустую кружку из-под чая.

– Вам лучше, леди Маргарет?

Уголком глаза она следила, как отреагирует Гарри Маркс на обозначенный полицейским социальный статус.

– Гораздо лучше, спасибо. – На какое-то время Маргарет, разговорившись с Гарри, забыла о своих бедах, но теперь вспомнила, что ей надо делать. – Вы были так добры ко мне, но теперь мне следует заняться куда более важными делами.

– Вам никуда не надо спешить, – неожиданно заявил констебль. – Ваш отец, маркиз, уже едет за вами.

Сердце Маргарет упало. Как это оказалось возможно? Она была так уверена, что находится в безопасности, но недооценила своего отца! Маргарет испугалась не меньше, чем по дороге на железнодорожную станцию. Отец спешит за ней, сейчас, в эту самую минуту! Ее охватила дрожь.

– Откуда он знает, где я? – спросила девушка срывающимся голосом.

– Вчера поздно вечером ваши приметы передали во все полицейские участки. Я увидел эту ориентировку, заступив на дежурство, – горделиво пояснил полицейский. – Я не мог вас опознать в темноте, но сразу вспомнил ваше имя. По инструкции я должен был немедленно известить вашего отца. Как только я привел вас в участок, то позвонил ему по телефону.

Маргарет встала, сердце ее неистово колотилось.

– Я не собираюсь ждать его, – заявила она. – Уже совсем светло.

– Одну минуту, – забеспокоился полицейский. Он повернулся к своему коллеге: – Сержант, леди не хочет дожидаться отца.

– Они не имеют права задерживать вас, – раздался голос Гарри Маркса, – бегство из дома в вашем возрасте не является правонарушением. Если хотите уйти – уходите.

Сержант вышел из-за конторки, и Маргарет ужаснулась при мысли, что полицейские найдут какой-нибудь предлог, чтобы ее задержать.

– Он совершенно прав, – сказал, однако, сержант. – Вы можете уйти, когда пожелаете.

– О, спасибо! – Маргарет с облегчением вздохнула.

– Но на вас нет туфель, – улыбнулся сержант, – и чулки дырявые. Если вы хотите уйти до прихода отца, то давайте хотя бы вызовем такси.

Маргарет задумалась. Полисмен Стив позвонил отцу, как только она оказалась в участке, и было это меньше часа назад. Отец не доберется сюда еще по меньшей мере в течение часа.

– Хорошо, – сказала она. – Спасибо.

Сержант открыл боковую дверь.

– Здесь вам будет удобнее подождать, пока приедет такси. – Он включил в помещении свет.

Маргарет предпочла бы остаться на месте и поболтать с этим очаровательным Гарри Марксом, но ей не хотелось отвергать любезное приглашение сержанта, особенно потому, что он не собирался препятствовать ее уходу.

– Спасибо, – снова поблагодарила она.

Уже подходя к открытой двери, Маргарет услышала слова Гарри:

– Ну и дуреха!

Она вошла в маленькую комнату. Там стояли несколько дешевых стульев и простая лавка, с потолка свисала лампочка без абажура. Окно было забрано решеткой. «Почему сержант решил, что здесь мне будет удобнее, чем в приемной?» – подумала она и повернулась к нему, чтобы спросить об этом.

Дверь захлопнулась перед ее носом. Предчувствие краха наполнило сердце девушки ужасом. Она заколотила по двери и попыталась повернуть ручку. Страхи были не напрасны: она услышала, как в замке повернулся ключ. Она изо всех сил забарабанила по двери. Все было бесполезно. В отчаянии Маргарет уткнулась головой в бездушное дерево.

Она услышала за дверью тихий смешок, затем голос Гарри, приглушенный, но вполне различимый:

– Подонок.

– Заткни свою плевательницу! – послышался в ответ голос сержанта, в котором не было уже ни следа прежней доброты.

– Вы отлично знаете, что у вас нет права так поступать.

– Ее отец – гребаный маркиз, вот тебе и все право.

Воцарилось молчание.

Маргарет с горечью поняла, что проиграла. Великий побег из дома кончился провалом. Ее предали те самые люди, которые, казалось, пришли ей на помощь. Свободой удалось насладиться очень короткое время. Ей не завербоваться сегодня в ВТС, с отчаянием подумала Маргарет; вместо этого она поднимется на борт «Клипера» компании «Пан-Американ» и полетит в Нью-Йорк, спасаясь от войны бегством. После всего, что Маргарет пришлось пережить, судьба ее ни чуточки не переменилась. Это было ужасно несправедливо.

Потом она подошла к окну. Перед ней были пустой двор и кирпичная стена. Так Маргарет и стояла, поверженная и беспомощная, глядя, как за решетками окна занимается день, и ожидая приезда отца.

Эдди Дикин производил завершающий осмотр «Клипера». Четыре 1500-сильных двигателя «Райт-Циклон» поблескивали маслом. Каждый был в высоту человека. Заменены все пятьдесят шесть свечей зажигания. Дикин достал щуп из кармана рабочего костюма и просунул его между резиновой подушкой и болтом крепления двигателя. Вибрация двигателя ложилась тяжелой нагрузкой на крепежные детали. Но щуп Эдди не вошел и на четверть дюйма. Значит, крепежный болт затянут как надо.

Он закрыл люк и спустился по лестнице. Когда самолет сядет на воду, Дикин скинет с себя спецовку, примет душ и переоденется в черную летную униформу «Пан-Американ».

Когда он вышел из дока и начал подниматься на холм к гостинице, где жила команда во время стоянки, в небе ярко сияло солнце. Эдди гордился самолетом и работой, которую выполнял. Команда «Клипера» представляла собой элиту, она состояла из лучших специалистов авиакомпании, потому что перелет через Атлантику был самым престижным маршрутом. Всю оставшуюся жизнь он сможет говорить, что первым осваивал новую трансатлантическую трассу.

Правда, Эдди собирался в ближайшее время уволиться. Ему исполнилось тридцать, он уже год как женат, и Кэрол-Энн ждет ребенка. Летать – отличное занятие для холостого мужчины, но он не желает проводить так много времени вдали от жены и детей. Он накопил достаточную сумму, чтобы открыть собственный бизнес. Он уже присмотрел участок земли неподалеку от Бангора, штат Мэн, и этот участок можно превратить в неплохой аэродром. Эдди будет обслуживать самолеты, заправлять их топливом, а впоследствии заведет и собственный самолет для чартерных полетов. Втайне он мечтал о том, что когда-нибудь создаст собственную авиакомпанию, подобно пионеру американского воздухоплавания Хуану Триппу, основателю «Пан-Американ».

Он вошел в парк отеля «Лэнгдаун Лоун». Команде пилотов «Пан-Американ» повезло, что всего в одной миле от комплекса «Империал эйруэйз» находился такой прекрасный отель. Типичный английский сельский особняк, которым управляла приятнейшая, очаровывавшая всех супружеская пара, в солнечные дни подававшая чай на лужайке.

Он вошел внутрь. В холле Эдди столкнулся с помощником механика Десмондом Финном, к которому прилепилась кличка Микки. Десмонд напоминал Эдди персонажа комиксов «Супермен» Джимми Олсена: этот восторженный малый с широкой белозубой улыбкой прямо-таки боготворил Эдди, что приводило последнего в замешательство. Микки говорил по телефону и, увидев Эдди, сказал:

– Подождите минутку, вам просто повезло: как раз он идет. – Микки протянул Эдди телефонную трубку: – Это тебя! – и побежал по лестнице на второй этаж, из вежливости оставив Дикина в одиночестве.

– Алло? – Эдди взял трубку.

– Это Эдвард Дикин?

Эдди насторожился. Голос был незнакомый, никто к тому же не называл его Эдвардом.

– Да, я – Эдди Дикин. С кем я говорю?

– Подождите, я передам трубку вашей жене.

Сердце Эдди екнуло. Зачем Кэрол-Энн звонит ему из Штатов? Что-то случилось. Через мгновение он услышал голос жены:

– Это ты, Эдди?

– Привет, милая, в чем дело?

Она расплакалась.

В его мозгу пронесся целый набор ужасных объяснений: сгорел дом, кто-то умер, с ней случилось какая-то беда, а то вдруг и выкидыш…

– Кэрол-Энн, возьми себя в руки и успокойся, с тобой все в порядке?

– Я… жива… и здорова, – выдавила она сквозь всхлипы.

– В чем же дело? – Он уже испугался не на шутку. – Что произошло? Попробуй рассказать мне все по порядку, бэби.

– Эти люди… они вошли в дом.

Эдди похолодел от ужаса.

– Что за люди? Что они сделали?

– Они заставили меня сесть в машину.

– Господи Иисусе, кто они такие? – Острая боль пронзила Эдди грудь, ему стало трудно дышать. – Они тебя обидели?

– Со мной все в порядке… Но, Эдди, я так боюсь…

Он не знал, что и сказать. На кончике языка было столько вопросов. Какие-то люди вошли в дом и затолкали Кэрол-Энн в машину! Что же там происходит? В конце концов он выдавил:

– Зачем они посадили тебя в машину?

– Они мне не говорят.

– Но сказали они хоть что-нибудь?

– Эдди, ты должен сделать то, что они потребуют, это все, что я знаю.

Даже в гневе и страхе он вспомнил наставление отца: никогда не подписывай чек с непроставленной суммой. И все же не колеблясь сказал:

– Я сделаю, но что именно?

– Обещай!

– Я обещаю.

– Слава тебе, Господи!

– Когда с тобой все это случилось?

– Пару часов назад.

– Где ты сейчас?

– Мы в доме недалеко от… – И тут раздались приглушенные рыдания.

– Кэрол-Энн! Что происходит? Ты в порядке?

Ответа не последовало. Эдди в бессильном бешенстве сжал трубку так, что у него побелели костяшки пальцев. Затем в трубке прозвучал мужской голос, который и позвал его к телефону:

– Слушай меня внимательно, Эдвард.

– Нет, это ты меня послушай, грязный подонок! – прорычал Эдди. – Если ты причинишь ей вред, я убью тебя! Богом клянусь, буду тебя выслеживать хоть всю свою жизнь, а когда найду тебя, подонок, то оторву тебе голову собственными руками! Слышишь, что я тебе говорю?

На другом конце провода возникла пауза, там, видимо, не ожидали такой суровой тирады. Затем все тот же мужчина произнес:

– Не строй из себя супермена, ты все равно слишком далеко. – Голос выдавал некоторую неуверенность, но говорил чистую правду: Эдди был бессилен что-либо сделать. – Просто слушай меня внимательно. – Эдди с трудом сдерживался. – Ты получишь инструкции в самолете от человека по имени Том Лютер.

В самолете! Что это может значить? Кто такой Том Лютер, пассажир?

– Чего вы от меня хотите?

– Заткнись! Лютер все тебе скажет. И уж будь любезен исполнить все в точности, если хочешь снова увидеть свою жену.

– Откуда я знаю…

– И еще кое-что… Не звони в полицию. Это ничем хорошим не кончится. Но если все-таки позвонишь, я твою жену трахну, чтобы с тобой рассчитаться.

– Подонок, я…

На этом разговор оборвался.