Текст книги "Третий близнец"

13

Стив вновь оказался в комнате для допросов с желтыми стенами. Все те же два сигаретных окурка лежали в пепельнице. Комната совсем не изменилась, зато изменился он сам. Три часа тому назад он был добропорядочным, законопослушным гражданином, не виновным ни в одном преступлении – ну разве что в вождении с превышением допустимой скорости на пять миль. Теперь же он был насильником, находился под арестом, жертва опознала его, и ему предъявили обвинение. Конвейер машины правосудия заработал. Он преступник. И не важно, как часто он будет твердить про себя или во всеуслышание, что не делал ничего дурного; освободиться от чувства вины, собственного бессилия и униженности ему не удастся.

Чуть раньше с ним беседовала женщина, сержант Делавер. Теперь в комнату вошел мужчина, тоже с картонной папкой в руках. Ростом он был примерно со Стивена, но мощнее, шире в плечах. Седеющие волосы коротко подстрижены, над губой топорщатся усики. Он сел и достал пачку сигарет. Не говоря ни слова, щелчком выбил одну, закурил и бросил спичку в пепельницу. Затем открыл папку. Внутри находился очередной бланк, где значилось:

ОКРУЖНОЙ СУД ШТАТА МЭРИЛЕНД

__________________ (город/округ)

Верхняя половина листа была поделена на две колонки: «Истец» и «Ответчик». Чуть ниже – подзаголовок:

ПРЕДЪЯВЛЯЕМЫЕ ОБВИНЕНИЯ

Детектив, по-прежнему не произнося ни слова, начал заполнять бланк. Написав несколько слов, приподнял первый белый лист бумаги и проверил, на месте ли четыре копии, написанные через копирку: зеленую, желтую, красную и коричневую.

Стив вытянул шею и увидел имя жертвы: Лиза Маргарет Хокстон.

– Как она хоть выглядит? – спросил он.

Детектив поднял на него глаза.

– Заткнись, вонючка! – рявкнул он. Затянулся сигаретой и продолжил писать.

Только сейчас Стив в полной мере ощутил, как низко пал. Этот человек оскорблял его, а он был не в силах защититься, достойно ему ответить. Еще один этап в процессе его унижения: они хотят, чтобы он почувствовал себя ничтожеством, ощутил полную свою беспомощность. «Ах ты ублюдок, – подумал он. – Вот встретимся, даст Бог, вне стен этого здания, когда у тебя не будет при себе пушки, тогда я тебе покажу!..»

Детектив начал заполнять графу «Обвинения». Сначала записал дату, потом: «В университете Джонс-Фоллз, спортзал, Балтим., окр М.». А чуть ниже вывел: «Изнасилование 1-й степени». Затем во второй, симметричной, графе отметил: «Нападение с целью изнасилования». Затем подумал немного и вписал еще два обвинения: «Побои» и «Содомия».

– Содомия? – изумленно воскликнул Стив.

– Заткнись, вонючка, кому сказал!

Стив едва сдерживался, чтобы не врезать ему. «Это он нарочно, – твердил он про себя. – Нарочно выводит из равновесия, хочет спровоцировать. Если я его ударю, он тут же вызовет трех парней, скажет, что я напал на него при исполнении, и они отметелят меня до полусмерти. Не надо, молчи, молчи!..»

Закончив писать, детектив подтолкнул оба бланка к Стиву.

– Ты вляпался в большие неприятности, Стив, – сказал он. – Ты избил и изнасиловал женщину в извращенной форме и…

– Ничего подобного!

– Заткнись, тварь!

Стив прикусил губу и умолк.

– Ты дерьмо. Ты полное ничтожество. Да приличные люди даже пи́сать рядом с тобой не станут. Ты избил и изнасиловал девушку, причем в извращенной форме. И не в первый раз. Ты уже давно занимаешься этим. Ты подлая, хитрая тварь, ты всегда тщательно планируешь свои преступления. И в прошлом тебе всегда удавалось уйти. Но на сей раз ты попался, голубчик. Девушка тебя опознала. Найдутся и другие доказательства. Где-то через час или около того, как только сержант Миш получит от дежурного судьи ордер на обыск и личный досмотр, тебя отвезут в госпиталь Милосердия. И там возьмут анализы крови, спермы и прочего и докажут, что твой анализ ДНК в точности соответствует тому, что найден во влагалище жертвы.

– И как долго это займет? Анализ ДНК?

– Заткнись, сучий потрох! Ты попался, Стив. Догадываешься, что теперь с тобой будет?

Стив промолчал.

– За изнасилование первой степени тебе светит пожизненное. Тебя отправят в тюрьму, и знаешь, что там тебя ждет? Сразу поймешь, что испытывали твои жертвы. На собственной шкуре прочувствуешь. Такой молоденький и хорошенький паренек – да нет проблем! Тебя изобьют и изнасилуют в извращенной форме. Ты поймешь, что испытала тогда Лиза. Только в твоем случае все это будет длиться годы и годы.

Он умолк, взял со стола пачку сигарет и протянул Стиву.

Стив удивился, затем отрицательно помотал головой.

– Кстати, я детектив Брайан Элластон. – Он глубоко затянулся сигаретой. – Сам не понимаю, почему говорю тебе это, но у тебя есть способ облегчить свое положение.

Стив нахмурился. Интересно, что же последует за этим?

Детектив Элластон поднялся, обошел стол и присел на самый его краешек рядом со Стивом. А потом заговорил тихо, интимным шепотом:

– Сейчас объясню, что к чему. Изнасилование есть половое сношение с использованием силы или угрозы применения силы против воли или против согласия женщины. Для того чтоб отнести это преступление к разряду первой степени, должен быть отягчающий фактор, например, похищение, нанесение увечий или же групповое изнасилование двумя и более людьми. Наказание за изнасилование второй степени помягче. Так вот, теперь, если ты убедишь меня, что у тебя только вторая степень, сделаешь тем самым себе большое одолжение.

Стив промолчал.

– Хочешь, расскажу, как это все случилось?

– Заткни свою вонючую пасть! – ответил Стивен.

Реакция Элластона была молниеносной. Он соскочил со стола, схватил Стива за полы рубашки, рывком поднял его со стула и изо всей силы шмякнул о бетонную стену. Голова Стива откинулась, и он больно ударился затылком.

Стив так и застыл, крепко сжав кулаки. «Не делай этого, не делай, – твердил он про себя, – не смей отвечать ударом на удар». Детектив Элластон страдал от избытка веса и был, что называется, не в форме. И Стив понимал, что ему ничего не стоит расправиться с этим мерзавцем. Но он должен держать себя в руках. Он должен помнить, что невиновен. А если он ударит полицейского, пусть даже тот сам его спровоцировал, то это статья. Тогда уж лучше сразу сдаться. И он стоял неподвижно, крепко стиснув зубы, а Элластон оторвал его от стенки и снова толкнул, а потом еще раз и еще.

– Чтоб не смел так говорить со мной, мразь, слышишь? Никогда!

И тут вдруг Стив почувствовал, как ярость его улетучивается. Элластон никак и ничем не мог задеть его. Это все театр, понял он. Дешевый спектакль, и Элластон скверно играет свою роль. Он – плохой парень, а Миш – хорошая. Через некоторое время она войдет в эту комнату, и предложит ему кофе, и притворится его другом. Но цель у нее с Элластоном одна – убедить Стива признаться в изнасиловании женщины, которой он никогда в жизни не видел. Женщины по имени Лиза Маргарет Хокстон. И Стив покачал головой.

– Давайте проясним ситуацию, детектив, – сказал он. – Я знаю, вы крутой сукин сын, прямо пар валит из ноздрей. А вы прекрасно знаете, что ежели б мы с вами оказались в другом месте и не было бы у вас ствола за поясом, я б прихлопнул вас, как нечего делать. Так что давайте прекратим заниматься всей этой ерундой.

Элластон удивился. Очевидно, он полагал, что напугал парня до полусмерти, что тот и рта не посмеет раскрыть. Он отпустил Стива и подошел к двери.

– Мне говорили, что ты шибко умный, – заявил он. – А теперь позволь мне сказать, что́ я собираюсь сделать, чтоб вправить тебе мозги. Отправишься в камеру, но только на сей раз будешь там не один, а в компании. Ты сам видел, у нас сорок восемь камер, и почти все свободны, но тебя я поселю с парнем по имени Руперт Батчер и по прозвищу Свинтус. Ты считаешь себя крутым, но Свинтус куда круче, сам увидишь. Попал к нам после трехдневной гулянки с наркотиками, и сейчас голова у него просто раскалывается. Прошлым вечером, как раз когда ты поджигал спортивный зал и совал свой маленький грязный член в несчастную Лизу Хокстон, этот самый Свинтус заколол своего дружка и любовника садовыми вилами. Насмерть. Так что вы друг другу понравитесь. Пошли.

Стив испугался. Все его мужество улетучилось, и он почувствовал себя совершенно беспомощным и беззащитным. Да, детектив угрожал ему, даже бил, но все это было неопасно, все это было просто ничто в сравнении с ночью, проведенной в камере наедине с психопатом. Этот Батчер уже совершил одно убийство, и если он хоть что-то соображает, то поймет, что мало что потеряет, совершив еще одно убийство.

– Погодите минуту, – с дрожью в голосе пробормотал Стив.

Элластон медленно повернулся к нему.

– Ну?..

– Если я сознаюсь, вы обещаете мне отдельную камеру?

На физиономии детектива отразилось облегчение.

– Ясное дело, – ответил он. Голос его теперь звучал дружески.

Эта перемена в тоне заставила Стива сжаться от стыда и презрения к себе.

– А если не сознаюсь, то этот ваш Свинтус Батчер меня убьет, так?

Элластон развел руками, словно давая понять, что ничем ему помочь не может.

И страх Стива тут же превратился в гнев.

– В таком случае, детектив, – холодно заметил он, – иметь я вас хотел в одно место.

– Ах ты, ублюдок! – взвился Элластон. – Ладно, посмотрим, что ты запоешь через пару часов. Пошли!

Он толкнул Стивена к лифту, и вскоре они оказались в тюремном блоке. Спайк был на месте.

– Посади этого козла к Свинтусу, – распорядился Элластон.

Спайк удивленно приподнял брови.

– Дела настолько плохи?

– Да. И кстати, у Стива бывают ночные кошмары.

– Понял вас, – кивнул Спайк.

Элластон ушел, и Спайк повел Стива в камеру.

Свинтус лежал на койке. Ростом он был примерно со Стива, но значительно крупнее и шире в плечах. И вообще он походил на культуриста, побывавшего в автомобильной аварии: рваная и залитая кровью майка туго обтягивала бугристые мышцы. Он лежал на спине, ступни свисали с края койки. Когда Спайк защелкал замками, он приоткрыл один глаз и увидел Стива.

Дверца захлопнулась, юноша оказался в клетке.

Свинтус открыл уже оба глаза и уставился на Стива.

– Приятных снов, – сказал Спайк и удалился.

Свинтус снова закрыл глаза.

Стив сел на пол, привалившись спиной к решетке и не сводя глаз со спящего соседа по камере.

14

Беррингтон Джонс ехал домой. Машину он вел медленно. Он испытывал одновременно облегчение и разочарование, подобно человеку, сидящему на диете, который постоянно борется с искушением зайти в кафе-мороженое, а когда все же не выдерживает, то видит, что кафе закрыто, и, таким образом, оказывается спасенным от того, чего не следовало делать.

Он нисколько не приблизился к решению проблемы с проектом Джинни. Возможно, ему следует поговорить с ней еще раз, уже обстоятельнее и в более официальной обстановке. Рассеянно хмурясь, он остановился возле дома и вышел из машины.

В доме было тихо. Марианна, служанка, должно быть, давно легла спать. Он прошел в кабинет и проверил автоответчик. Там оказалось одно сообщение:

«Профессор, вас беспокоит сержант Делавер из городского управления полиции, отдел преступлений на сексуальной почве. Мне срочно нужна ваша помощь. Заранее признательна». Беррингтон пожал плечами. Он мог лишь подтвердить, что Лиза Хокстон работает у него в институте. Но послание на этом не кончалось. «Поскольку вы являетесь начальником Лизы Хокстон, а изнасилование имело место в кампусе, я подумала, что должна проинформировать вас о следующем. Сегодня вечером мы арестовали этого человека. Весь сегодняшний день он пробыл у вас в лаборатории в качестве испытуемого. Его имя – Стивен Логан».

– О боже! – ахнул Беррингтон.

«Жертва указала на него на опознании, и я абсолютно уверена, что анализ ДНК подтвердит, что он является преступником. Можете передать эту информацию своим коллегам, если сочтете нужным. Спасибо».

– Нет! – воскликнул Беррингтон. И тяжело опустился в кресло. – Нет, – повторил он уже тише.

А потом вдруг разрыдался.

Через минуту-другую он поднялся и, все еще плача, запер дверь кабинета, чтобы не вошла Марианна. Потом вернулся к столу, сел и обхватил голову руками.

Так он просидел какое-то время.

Потом, когда слезы иссякли, поднял телефонную трубку и набрал номер, который знал наизусть.

– Только не автоответчик, Господи! – взмолился он, слушая долгие гудки.

Ответил бодрый молодой мужской голос:

– Слушаю?

– Это я, – сказал Беррингтон.

– Привет. Как ты?

– Мне очень тяжело.

– О!.. – Голос звучал виновато.

Если прежде у Беррингтона и были сомнения, то этот тон их развеял.

– Ты ведь догадываешься, почему я звоню?

– Выкладывай.

– Только не играй со мной в эти игры! Я говорю о воскресном вечере.

Молодой человек вздохнул:

– Ясно.

– Чертов дурак! Зачем тебя понесло в этот кампус? Ты… – Тут он спохватился, понимая, что откровенничать по телефону, пожалуй, все же не стоит. – Ты опять сделал это.

– Сожалею.

– Он сожалеет!

– А как ты узнал?

– Сначала мне и в голову не приходило подозревать тебя. Я думал, ты уехал из города. Они арестовали парня, который на тебя очень похож.

– Вот это номер! Так, значит, тогда я…

– Ты соскочил с крючка.

– Ура! Но это же здорово. Послушай…

– Что?

– Только ничего никому не говори. Ни в полиции, ни где-то еще.

– Не скажу. Ни слова, – с тяжелым сердцем произнес Беррингтон. – Можешь на меня положиться.

Вторник

15

Над Ричмондом витала аура утраченного величия, и Джинни подумала, что родители Денниса Пинкера вполне вписываются в эту атмосферу. Шарлотта Пинкер, рыжеволосая веснушчатая женщина в шуршащем шелковом платье, напоминала светскую львицу великой колониальной эпохи, хоть и проживала при этом в блочном домишке на узкой улочке. Она сказала, что ей пятьдесят пять, но меньше шестидесяти Джинни бы ей не дала. Ее муж, которого она называла не иначе как «майор», был примерно того же возраста и обладал вальяжной внешностью и неторопливыми манерами человека, уже давно удалившегося на покой. Он игриво подмигнул Джинни и Лизе и спросил:

– Не желаете ли по коктейлю, девочки?

Жена говорила с рафинированным южным акцентом и немного громче, чем следовало бы, точно обращалась к целому собранию:

– Ради бога, майор, ведь теперь всего десять утра!

Он пожал плечами.

– Просто стараюсь, чтобы встреча с самого начала пошла в правильном направлении.

– Никакая это не встреча. Эти леди приехали нас изучать. Потому что наш сын – убийца.

Она называет его «наш сын», отметила про себя Джинни. Впрочем, это еще ничего не значит. Не исключено, что они его усыновили. Ей не терпелось спросить о происхождении Денниса Пинкера. Если Пинкеры сознаются, что усыновили Денниса, это решит половину проблемы. Но ей следует соблюдать осторожность. Это деликатный вопрос. Если спросить без подготовки, они, вероятнее всего, солгут. И она решила дождаться подходящего момента.

Ей также не терпелось узнать о внешности Денниса Пинкера. Действительно ли он двойник Стивена Логана? И она жадно разглядывала фотографии в дешевых рамочках, развешанные и расставленные по всей небольшой гостиной. Все они были сняты очень давно. Маленький Деннис Пинкер был запечатлен в коляске, на трехколесном велосипеде, в бейсбольной форме и пожимающим руку Микки-Маусу в Диснейленде. Но ни одного снимка взрослого Денниса Пинкера она не увидела. Скорее всего родители хотели запомнить своего сына невинным ребенком, а не преступником, осужденным за убийство. Так что снимки ничем не помогли Джинни. Этот светловолосый двенадцатилетний мальчик мог выглядеть сейчас точной копией Стивена Логана, но с такой же степенью вероятности мог оказаться некрасивым угрюмым темноволосым парнем.

И Шарлотта, и ее муж предварительно заполнили несколько анкет, и теперь с каждым из них следовало побеседовать лично. Лиза прошла с майором на кухню, Джинни осталась с Шарлоттой.

Джинни было трудно сосредоточиться на рутинных вопросах, мыслями она то и дело возвращалась к Стиву, попавшему за решетку. Нет, поверить в то, что он насильник, просто невозможно. И не только потому, что это не соответствует ее теории. Ей нравился этот парень, умный, веселый и, судя по всему, необычайно добрый. И еще он, по-своему, очень уязвим. Достаточно вспомнить его реакцию, когда она сообщила, что у него имеется брат-убийца. Он весь так и сжался, так и поник, и ей пришлось долго успокаивать и утешать его.

Когда она спросила Шарлотту, приходилось ли другим членам ее семьи вступать в противоречия с законом, та обратила свой величественный взор на Джинни и протянула:

– Все мужчины в нашей семье отличались взрывным темпераментом. – И, с шумом выпустив воздух через раздувшиеся ноздри, многозначительно добавила: – Моя девичья фамилия Марлоу, а у всех Марлоу горячая кровь.

А это, в свою очередь, подразумевало, что Деннис никак не мог быть усыновлен – или же что его усыновление не признавалось. Джинни подавила вздох разочарования. Скорее всего Шарлотта будет отрицать, что у Денниса имеется близнец.

Но спросить все же следовало.

– Скажите, миссис Пинкер, а у Денниса, случайно, нет близнеца?

– Нет.

Ответ вполне однозначный, в голосе не чувствовалось ни возмущения, ни удивления.

– Вы уверены?

Шарлотта расхохоталась.

– Моя дорогая, я же мать, а матери в таких вещах не ошибаются!

– И он вам не приемный сын?

– Я выносила это дитя в своей утробе, да простит мне Господь этот грех.

Джинни упала духом. Вероятность того, что Шарлотта Пинкер лжет, была, конечно, больше, чем в случае с Лорейн Логан, думала она, и все же странно, что обе эти женщины отрицают, что их сыновья – близнецы.

От Пинкеров она уезжала в подавленном настроении. У нее было предчувствие, что, когда они с Лизой увидят Денниса, тот окажется совсем не похож на Стива.

Взятый напрокат «форд-эспайер» дожидался их во дворе. Жара стояла страшная. На Джинни было платье без рукавов, поверх которого она накинула жакет – для солидности. Кондиционер в машине работал на полную мощность, нагнетая в салон теплый воздух. Джинни сняла жакет и бросила его на спинку сиденья.

Она села за руль. Как только автомобиль свернул на шоссе, ведущее к тюрьме, Лиза сказала:

– Знаешь, это действительно не дает мне покоя. Ну то, что я могла указать не на того парня.

– Меня это тоже беспокоит, – ответила Джинни. – И в то же время я знаю: ты бы этого не сделала, не будучи уверенной.

– А почему ты так уверена, что я ошиблась?

– Я уже ни в чем не уверена. Но ощущение, что Стивен Логан не мог этого сделать, остается.

– Ну, ощущение – это ведь еще не доказательство.

– Знаю. Ты когда-нибудь видела фильмы Альфреда Хичкока? Почти все они черно-белые, остальное домысливаешь сама.

– Знаю, о чем ты. О фильме, где свидетелями дорожного происшествия становятся четверо, и каждый из них видит это происшествие по-своему, то есть несколько иначе, нежели остальные.

– Ты что, обиделась?

Лиза вздохнула:

– Надо бы обидеться, но не могу. Тем более видя, как ты терзаешься.

Джинни сжала руку Лизы в своей.

– Спасибо.

Они долго молчали, потом Лиза заметила:

– Знаешь, просто ненавижу, когда люди считают меня слабой.

Джинни нахмурилась.

– Но я вовсе не считаю тебя слабой.

– А большинство людей думают именно так. Наверное, потому, что я маленькая, курносая и в веснушках.

– На мой взгляд, ты очень сильная девушка, честное слово.

– Нет, я слабая!.. Я живу одна, сама о себе забочусь. Цепляюсь за эту работу, и никто меня не трахает. Во всяком случае, не трахал до прошлого воскресенья. Теперь я понимаю, что люди правы: я слабая. Я вообще не способна заботиться о себе! Любой психопат, зашедший с улицы, может схватить меня, пригрозить ножом и сделать с моим телом все, что ему заблагорассудится. И оставить во мне свою поганую сперму!

Джинни покосилась на подругу. Лицо Лизы побелело от волнения и страсти. Остается надеяться, что ей станет легче, если она выплеснет все свои эмоции, подумала Джинни.

– Никакая ты не слабая, – сказала она.

– А вот ты у нас сильная, – сказала Лиза.

– У меня другая проблема. Люди считают меня неуязвимой. Наверное, оттого, что во мне шесть футов росту, проколота ноздря, да и характер скверный. Вот они и вообразили, что меня ничем не проймешь.

– Ничего не скверный.

– Не утешай, сама знаю.

– Кто это считает тебя неуязвимой? Лично я – нет.

– Ну, к примеру, заведующая этим заведением в Белла-Висте, куда мы поместили маму. Она подошла ко мне и сказала: «Ваша мать до шестидесяти пяти не доживет». Вот так. И добавила: «Знаю, вы предпочитаете услышать правду». А мне хотелось возразить ей: «То, что у меня серьга в ноздре, еще не означает, что я лишена человеческих чувств».

– Миш Делавер говорила, что насильников вовсе не интересует секс как таковой. Они наслаждаются лишь своей властью над женщиной. Им нравится пугать и унижать женщин, это их возбуждает. И выбирают они всегда тех, кого, на их взгляд, легче запугать.

– Да кто бы не испугался?

– Однако тебя он не выбрал. Ты бы ему так врезала, надолго бы запомнил!

– Жду не дождусь, чтоб представился такой случай.

– Ты бы сопротивлялась больше, чем я, и уж никак не выглядела бы беспомощной и испуганной. Вот поэтому-то он и обошел тебя стороной.

Тут Джинни наконец догадалась, к чему она клонит.

– Может, и так, Лиза, но это вовсе не означает, что ты в чем-то виновата. Тебе не в чем себя винить, ясно? Считай, что ты попала в автокатастрофу, это с каждым может случиться.

– Ты права, – кивнула Лиза.

Они отъехали от города на десять миль и свернули с основной дороги у указателя с надписью «Исправительное заведение Гринвуд». Тюрьма выстроена в старом стиле – группа зданий из серого камня, окруженных высокой стеной с колючей проволокой. Они остановили машину в тени деревьев, на стоянке для посетителей. Джинни надела жакет.

– Ну, ты готова? – спросила она подругу. – Деннис будет как две капли воды похож на парня, который тебя изнасиловал. Иначе вся моя методика ни черта не стоит.

Лиза мрачно кивнула:

– Я готова.

Главные ворота отворились, пропустив грузовик. Воспользовавшись этим, они вошли на территорию. Да, с охраной здесь дела обстоят не очень, подумала Джинни, несмотря на проволоку с электрическим током. Их уже ждали. Охранник проверил документы и проводил их через раскаленный от жары двор, где несколько молодых чернокожих парней в тюремных робах играли в баскетбол.

В административном здании было прохладно: работали кондиционеры. Их провели в кабинет начальника тюрьмы, Джона Темойна. На нем была рубашка с короткими рукавами, галстук, на столе стояла пепельница, полная окурков. Джинни пожала ему руку.

– Я доктор Джин Феррами из университета Джонс-Фоллз.

– Как поживаете, Джин?

По всей очевидности, Темойн принадлежал к тому типу мужчин, которые предпочитают называть женщин по имени. А потому Джинни нарочно не стала называть имя Лизы.

– А это моя ассистентка мисс Хокстон.

– Привет, дорогуша.

– В письме к вам я уже объяснила, в чем состоит моя задача, господин директор, но, если у вас есть вопросы, буду рада на них ответить. – Джинни пришлось сказать это, хотя она просто сгорала от нетерпения увидеть наконец Денниса Пинкера.

– Вам следует знать, что этот Пинкер – крайне опасный и необузданный тип, – заявил Темойн. – Вам известны подробности его преступления?

– Вроде бы он напал на женщину в кинотеатре с целью изнасилования, а когда та оказала сопротивление, он ее убил.

– Близко к правде. Случилось это в старом кинотеатре «Эльдорадо», в Гринзбурге. Шел какой-то ужастик. Пинкер пробрался в подвал и отключил электричество. А потом в темноте, когда началась паника, стал бегать по залу и хватать девушек за разные места.

Джинни встревоженно посмотрела на Лизу. Все это страшно напоминало то, что произошло в воскресенье в университете. Сначала некое действие, вызывающее панику и переполох, затем преступник использует ситуацию. И еще одна общая черта – желание осуществить свои фантазии, только в первом случае насильник хотел перещупать всех женщин в темном зале кинотеатра, а во втором – посмотреть на голых девушек, в панике выбегающих из раздевалки. Если Стивен Логан действительно является близнецом Денниса Пинкера, то почерк преступлений у них схож.

Темойн же тем временем продолжал:

– Одна женщина поступила опрометчиво, пытаясь оказать ему сопротивление, вот он ее и удушил.

Джинни так и вспыхнула:

– Скажите, мистер Темойн, если бы этот тип принялся лапать вас, вы бы тоже поступили опрометчиво, оказав ему сопротивление?

– Я же не девушка! – ответил Темойн таким тоном, точно выкладывал на стол козырную карту.

Лиза тактично сменила тему:

– Неплохо бы приступить к делу, доктор Феррами, времени у нас в обрез.

– Ты права.

– Обычно все интервью с заключенными проходят у нас через решетку, – сказал Темойн. – Вы же особо настаивали на том, чтобы вас поместили с ним в одну комнату, и я отдал соответствующие распоряжения. Тем не менее я прошу вас еще раз все хорошенько взвесить. Очень надеюсь, что вы передумаете. Я уже говорил, что это опасный и необузданный преступник.

Джинни ощутила тревогу, хотя внешне оставалась спокойной.

– Но ведь все то время, что мы будем находиться с Деннисом, там будет охранник?

– Это обязательно. Но все же лично мне было бы спокойнее, если бы вас от заключенного отделяла стальная сетка. – Он плотоядно усмехнулся. – Мужчине вовсе не обязательно быть психопатом, чтоб испытать желание при виде двух таких красивых молодых девушек.

Джинни резко поднялась со стула.

– Ценю вашу заботу, господин начальник. И благодарю. Но нам следует произвести определенные процедуры, в частности, взять кровь на анализ, сфотографировать осужденного и так далее, а сделать это через решетку невозможно. Более того, наше интервью носит весьма интимный характер, и лучше, если между нами и испытуемым не будет никаких барьеров.

Он пожал плечами:

– Ну, как хотите, вам видней. Провожу вас до камеры.

Они вышли из кабинета, снова пересекли раскаленный от солнца двор и подошли к двухэтажному блочному зданию. Охранник открыл металлические ворота и впустил их внутрь. В помещении стояла такая же невыносимая жара, как и на улице. Темойн сказал:

– Передаю вас на попечение мистера Робинсона. Если что понадобится, девушки, обращайтесь. Всегда буду рад помочь.

– Большое спасибо, господин начальник, – ответила Джинни.

Робинсон оказался высоким чернокожим мужчиной лет тридцати. Под мышкой у него висел пистолет в кобуре, на поясе болталась дубинка. Он проводил их в небольшую комнату для допросов, посреди которой стоял стол, а у стены – шесть стульев. Пепельница на столе, в углу автомат для воды – вот и вся обстановка. Пол покрыт серым линолеумом, стены выкрашены таким же цветом. Окон не было.

Робинсон сказал:

– Пинкер будет здесь через минуту, – и пододвинул к столу стулья.

Лиза и Джинни уселись.

Через секунду дверь распахнулась.