Текст книги "Лилия под дождем"

ГЛАВА 2

Проснувшись поутру, Мэгги почувствовала легкую боль в горле, что было не удивительно, учитывая, сколько времени она провела ночью под проливным дождем. Однако она не могла позволить себе расслабиться, поэтому встала с постели, оделась, привела себя в порядок и спустилась вниз, чтобы приняться за домашние дела.

Когда Мэгги вышла из дому, рассвет только занимался. Закутавшись в шаль, чтобы уберечь себя от утренней прохлады, она взяла в руки корзину и направилась к курятнику, даже не взглянув в сторону хлева. Мэгги надеялась, что Рейд Прескот уже покинул ее ферму. После их ночной встречи она не была уверена, что сможет спокойно смотреть ему в глаза после того, как увидела его голым. Она не хотела признаться себе, что эпизод в хлеву растревожил ее, и уж совсем не хотела, чтобы Прескот заметил ее смущение.

В теплом, темном курятнике она принялась собирать яйца, осторожно укладывая их в корзину, не забывая шептать курам теплые слова. Сегодня яиц было много, можно было оставить несколько штук и для себя.

Вернувшись в дом, Мэгги отсчитала яйца для Ти, которые он должен отнести в Пайн-Крик на продажу, а остальные отложила на завтрак. Затем она надела фартук, растопила печь и принялась за приготовление пищи.

В это время через заднюю дверь вошел Ти с ведром молока в руке. Бодро пожелав ей доброго утра, он осторожно стал переливать пенящуюся жидкость в кувшин.

– Ты видел нашего гостя? – спросила Мэгги, стараясь придать своему голосу равнодушный оттенок.

– Мистера Прескота? Конечно. Когда я зашел в хлев, он спал как убитый. Однако он тут же проснулся, принес воды из бака и начал бриться.

– Понятно, – произнесла Мэгги, неестественно внимательно наблюдая за тем, как варится кофе. – Как ты думаешь, когда он собирается уходить?

Наморщив лоб, Ти пожал плечами:

– Ты думаешь, он уйдет, не позавтракав с нами? Я сказал ему, что мы сядем за стол, как только я закончу свой обход.

Сердце Мэгги заколотилось, но она постаралась не подать виду, что слова мальчика ее обеспокоили. Ти проявил к незнакомцу доброту и внимание, и не имеет значения, что это может поставить ее в неловкое положение. Она снисходительно наблюдала за тем, как сын подошел к лавке, на которой стояла миска с маисовым хлебом, накрытая салфеткой, и украдкой вытянул оттуда золотистый квадратный хлебец. Откусив кусок, он налил в кружку молока из кувшина и залпом осушил ее.

– Ти, прежде чем глотать пищу, разжуй ее как следует, – машинально напомнила ему Мэгги.

– Да, ма…

– И не разговаривай с набитым ртом. Мальчик согласно закивал головой.

– Надеюсь, у тебя сегодня достаточно яиц для миссис Кендал? – спросил он. – Вчера она была очень огорчена, что ей досталось одно яйцо вместо трех.

– Знаю, сегодня я положила ей два лишних яйца, а ты не бери с нее денег за них.

– Ма… – мальчик бросил на нее сердитый взгляд.

– Ну, что ты хочешь мне сказать? – скрестив руки на груди, спросила у него Мэгги. – Не забывай, мы должны поступать так, чтобы наши покупатели оставались довольны. Что будет, если миссис Кендал станет болтать направо и налево, что мы не выполняем заказы покупателей?

– Все это так, но ведь она два месяца брала у нас яйца в долг, а денег до сих пор не отдала, – недоумевал мальчик.

– Я помню об этом, дорогой, но сейчас очень тяжелые времена, а миссис Кендал некому помогать, кроме дочери. Я не сомневаюсь, что когда обстановка улучшится, она непременно вернет долг.

Ти задумчиво покачал головой и нежно улыбнулся Мэгги.

– Да… – развел он руками. – Не похоже, что ты когда-нибудь сделаешь нас богатыми.

Мэгги усмехнулась:

– Вот в этом ты прав. – Она обняла сына за плечи и чмокнула его в макушку. – Но разве нам необходимо быть богатыми? Слава Богу, нам удается сводить концы с концами, да еще дядя Гидеон время от времени нам помогает. Так что я скорее откажусь от денег вообще, чем буду выжимать последний цент из тех, у кого дела идут еще хуже, чем у нас.

– Я знаю. – На этот раз Ти не стал уклоняться от материнских ласк. – Я рад, мама, что ты у нас такая.

На лестнице послышались громкие шаги, и в комнату вбежал Уилл. Как только он увидел своего сына, лицо его осветилось радостной улыбкой.

– Ти! Почему ты не разбудил меня? Я думал, ты уже ушел.

– Я собираюсь уходить. Хочешь пойти со мной?

– Конечно. Можно, я повезу тележку?

– Недолго, и то только в том случае, если ты не будешь с ней бегать, как в прошлый раз.

Уилл помрачнел:

– Я больше не буду, клянусь. Я не хотел разбивать яйца, Ти. – Немного поразмыслив, он предложил: – Я повезу тележку по дороге назад.

Ти хитро ухмыльнулся, и важное выражение сошло с его лица.

– Хорошо, пойдем. – Он взял корзину с яйцами и направился к задней двери. – До свидания, мама.

– До свидания, ма… – как эхо повторил Уилл, махнув Мэгги рукой.

– До свидания, дорогой. – Голос ее немного задрожал. Она вспомнила, как в старые добрые времена Уилл перед уходом подмигивал ей. У него была веселая, бесшабашная улыбка, а называл он ее ласково Мэгс. Все изменилось с тех пор, как он вернулся с войны. Первое время он вообще не узнавал ее, а потом стал звать мамой. Тогда Мэгги поняла, что ее любимый мужчина, которого она проводила на войну, не вернулся с нее.

Изменилось даже его лицо. От прежнего Уилла остались только черты, а выражение, характер, все это ушло. Теперь это было лицо несмышленого, умственно отсталого ребенка.

В шестьдесят пятом году, когда Мэгги привезла его из госпиталя, он был так сильно покалечен, что она была вынуждена поселить его на первом этаже, так как он не мог подниматься по лестнице. После того, как раны затянулись, он начал постепенно ходить и через некоторое время смог подниматься по лестнице в комнату Ти. Там ему настолько понравилось, что он захотел туда перебраться. Мэгги сначала хотела, чтобы Уилл занял место в спальне рядом с ней, но, очевидно, металл, который проник в его мозг, уничтожил в нем все от взрослого мужчины. Всякий раз, когда он прикасался к ней, ей казалось, что рядом с ней какое-то бесполое существо. Он был настолько похож на ребенка, что она не могла представить себе, как заниматься с ним любовью. Это было все равно, что затащить к себе в постель мальчика. Ее передергивало от одной только мысли об этом.

Прошло четыре года, и Мэгги полагала, что привыкла к подобному положению вещей. Часто ей казалось, что Уилл – ее второй сын, но только менее смышленый, чем Ти. Но сегодня утром она вдруг вспомнила, каким Уилл был когда-то. Мэгги не хотела признаваться себе, отчего подобные воспоминания вдруг пришли ей в голову. В глубине души она считала, что обязана поставить заслон этому тревожному чувству, раз уж ей так не повезло с Уиллом. Однако сознание того, что на ферме присутствует незнакомый мужчина, причем весьма интересный, заставляло ее сердце тоскливо сжиматься.

В заднюю дверь постучали, и она вздрогнула. Должно быть, это Рейд Прескот, подумала она, не решаясь открывать, однако стук настойчиво повторился. Взяв себя в руки, Мэгги подошла к двери и открыла ее, попытавшись придать своему лицу бесстрастное выражение. Однако это оказалось непростым делом. Как только она увидела Прескота, краска залила ее щеки.

– Мистер Прескот, – едва произнесла она.

– Миссис Уиткомб! Доброе утро, – галантно произнес он, казалось, не замечая смущения женщины. Он был чисто выбрит и, похоже, даже подрезал свои волосы. Одежда Уилли пришлась ему впору, хотя и сидела слегка мешковато, так как он был очень худым. Однако он выглядел гораздо лучше, чем показалось ей ночью. При свете утреннего солнца его каштановые волосы отливали бронзой, а в светло-карих глазах вспыхивали золотистые огоньки. Мэгги поспешно отвела от него взгляд.

– Ти повез яйца и молоко на продажу. Мы будем завтракать, как только он вернется. Это будет скоро. Мы будем рады, если вы останетесь на завтрак, но если вам нужно уходить, я соберу вам что-нибудь с собой.

Мэгги надеялась, что ее намек не прозвучал как явная попытка избавиться от него, однако он не обратил на ее слова ни малейшего внимания.

– Я думал, может быть, вам надо что-нибудь сделать по дому, – сказал он. Его голос звучал странно отчужденно, как будто, предлагая свои услуги, он что-то скрывал.

– Не беспокойтесь. – Мэгги тоже не могла избавиться от чувства неловкости, несмотря на то, что в поведении мужчины не было и намека на происшедшее прошлой ночью.

– Вы были со мной добры и внимательны, – ответил Рейд. – Я обязан вам и не люблю оставаться в долгу.

– Да. – Мэгги это было понятно; она так же не любила быть кому-либо за что-то обязанной. Но в его тоне звучали холодные и жесткие интонации. Казалось, ему неприятно принимать ее бескорыстную доброту.

– Ну что ж, – задумчиво сказала Мэгги, – думаю, мне понадобятся еще дрова. Она указала ему в окно на большой старый пень, который спилил ее брат Гидеон, приезжавший сюда пару недель назад, чтобы помочь ей по хозяйству. – Топор висит на стене в хлеву, – объяснила она.

Он кивнул головой.

– Что еще?

Мэгги осмотрелась вокруг. Работы собралось так много, что она была не в состоянии сейчас сообразить, какая самая необходимая. Она не рассчитывала на то, что он проработает у нее целый день в благодарность за ночевку в хлеву.

– Если вас не затруднит, в свинарнике треснула одна из досок, ее нужно заменить.

– Хорошо. – Он продолжал смотреть на нее.

– Мне кажется, что этого вполне достаточно.

Рейд больше не настаивал и направился во двор. Этот Прескот не очень-то дружелюбен с людьми, решила Мэгги. Даже благодаря ее за оказанную ему ночью помощь, он, казалось, больше стремился избавиться от тягостного долга, чем просто радушно и сердечно выразить ей свою признательность.

Вновь странно взволнованная, Мэгги вернулась к приготовлению завтрака. Боль в ее горле не утихала, а она надеялась, что как только начнет двигаться, ей станет лучше. Наоборот, у нее разболелась голова в придачу к горлу. Мэгги поморщилась от боли, молясь в душе, чтобы не слечь в кровать. Болеть было некогда, и, кроме того, на многие мили вокруг не было ни одного доктора.

Вскоре во дворе послышались ритмичные удары топора. Мэгги почему-то стало приятно. Ти тоже часто колол дрова, но он не обладал большим размахом взрослого, и ему не хватало силы и опыта, которые приходят с годами.

На своей огромной сковороде Мэгги поджарила ароматные кружки колбасы и сделала к ней подливу из жира. Затем намазала маслом толстые куски хлеба и поставила их в духовку. Наконец, завтрак был готов, кроме яичницы, которую Мэгги решила приготовить тогда, когда придут мальчики, иначе она могла остыть. Обычно они не задерживались, но иногда приходилось ждать покупателя, или же откалывал какую-нибудь шутку Уилл. Он мог куда-то убежать, заставляя беспокоиться Ти и принося бесконечные огорчения Мэгги. Как бы то ни было, но сегодня они запаздывали. Она бродила по дому без цели, отпивая из чашки кофе и раздумывая о том, что могло их задержать. Стук топора во дворе затих, и через минуту в кухню вошел Прескот, неся в руках охапку дров. Мэгги поспешила ему навстречу, чтобы придержать дверь. Он положил дрова в ящик у печки и вновь отправился во двор. Вернулся он быстро с новой охапкой и заполнил ящик до краев. Выпрямившись, он стряхнул с рукавов остатки коры. Мэгги благодарно улыбнулась ему.

– К сожалению, мальчики еще не вернулись, но, может быть, вы хотите, чтобы я сделала вам яичницу сейчас?

– Мальчики? – удивленно переспросил Прескот.

В этот момент во дворе послышались звуки громыхающей по камням тележки.

– А вот и они. – Мэгги сделала вид, что не заметила вопроса Прескота. Она поставила сковороду на плиту, и пока она разогревалась, стала разбивать яйца в миску.

– Вы можете садиться за стол, – пригласила она Прескота. – Через минуту завтрак будет готов.

– Вы не возражаете, если я приведу себя в порядок? – спросил он. Мэгги кивнула в ответ.

Прескот прошел к умывальнику и налил в раковину воду. В тот момент, когда он намыливал себе руки щелоковым мылом, дверь распахнулась и вбежал Ти, размахивая пустой корзинкой из-под яиц.

– Вот так! Извините, мы опоздали. Привет, мистер Прескот.

– Привет, Ти.

Вытирая руки, Рейд повернулся к мальчику. Затем его взгляд обратился на дверь, в которую, склонив голову, медленно вошел Уилл. Рейд замер в изумлении.

– Уилли опять испугался собаки Коверманов, – сообщил матери Ти, объясняя расстроенный вид Уилли.

– Ай-яй-яй, – Мэгги покачала головой. Сняв с огня сковороду и отставив ее в сторону, она подошла к Уиллу. – Дорогой, я сожалею, что так случилось, – прошептала она ему. Его нужно было успокоить, дать ему почувствовать, что она рядом, и Мэгги нежно погладила его по голове, повернула его лицом к себе так, чтобы можно было взглянуть ему в глаза… – Но сейчас с тобой все в порядке, не так ли?

Было заметно, что Уилл плакал. Его глаза покраснели, а с лица еще не исчезло испуганное выражение.

– Мне не нравится эта собака! – многозначительно объявил он, печально опустив уголки губ. – У нее нет перьев.

– Перьев? – это было слишком даже для привыкшей ко многому Мэгги, и она озадаченно уставилась на Уилла.

– Он имеет в виду мех, мама, – пояснил Ти. Он взглянул на Рейда и смутился. – Знаете, у собак Коверманов очень короткая шерсть.

– А… понятно. – Мэгги поднялась на цыпочки и крепко обняла Уилла, пряча улыбку. – Знаешь, дорогой, у некоторых собак очень мало шерсти, как у нашей Блэки, – стала объяснять она, вспомнив маленькую собачонку, которая была у них когда-то. – Но это не значит, что она злая.

– Но она большая, и у нее много зубов, – не соглашался с ней муж.

– Уилли забрался на дуб во дворе Коверманов, и мне пришлось нелегко, пока я пытался уговорить его спуститься вниз, – сердито сказал. Ти, ставя корзину на лавку. – Наконец, миссис Коверман вынуждена была выйти и отозвать собаку к себе.

– Ну и ладно. Хорошо, что все обошлось, – мягко завершила Мэгги разговор. – Должно быть, вы оба помираете с голода, готовьтесь завтракать.

Ти согласно кивнул, а Уилл просиял.

– Вымоем руки, Ти, – позвал он сына. Уилл получал удовольствие от установленного порядка и от того, что помнил его. Он повернулся к умывальнику, но, увидев около него незнакомца, замер. Он уставился на Рейда широко открытыми, наивными глазами, в которых не было удивления от присутствия в доме чужого человека, а только лишь любопытство, свойственное детям; в поведении Уилла не было логики и последовательности.

– Кто он? – спросил Уилл, указывая на Прескота.

Мэгги взглянула на Рейда. Он вел себя спокойно: не смотрел на Уилла со страхом или изумлением и не отводил от него глаз в сторону, как это делали многие. Он смотрел на Уилла с прежним бесстрастным выражением лица, с которым ранее смотрел на Мэгги.

– Я Рейд Прескот. – Он шагнул вперед и протянул Уиллу руку.

Тот улыбнулся – не часто люди жали ему руку, а такое уважение очень нравилось.

– Я – Уилл. – Он подошел к Рейду и с воодушевлением схватил его протянутую руку.

– Уилл Уиткомб, – добавила Мэгги. – Мой муж.

Глаза Прескота расширились, но он постарался скрыть свое изумление. Мэгги глазами выразила благодарность Рейду за его тактичное поведение и вернулась к плите, чтобы снять с нее яичницу. Жаль, что не все люди обладают подобным тактом, подумала она. Ее часто поражало, что ее напрямую спрашивали, что случилось с Уиллом, иногда делая это даже при нем.

Наконец все расселись за столом. Горло у Мэгги совсем разболелось и ей было больно глотать. Ко всему прочему, она чувствовала себя неловко – впервые за много лет за столом ее сидел незнакомый мужчина. До сих пор ее навещали только брат, мать и вдова ее погибшего брата Шелби. Ти с Уиллом, напротив, были рады Прескоту. Он явно им понравился. Ти сразу же начал задавать ему вопросы:

– Откуда вы родом, мистер Прескот?

Губ Рейда коснулась легкая, слегка ироничная улыбка. Мэгги подумала, что он отвык улыбаться.

– Отовсюду понемногу, – ответил он. Уилл не понял ответа и повернулся к Ти:

– Что это значит?

– Это значит, что мистер Прескот побывал во многих местах, – с важностью объяснил Ти.

– А я никогда нигде не был, – мрачно сообщил гостю Уилл. Он умолк и нахмурился. – Во всяком случае, не могу вспомнить, – добавил он через несколько секунд.

– Я тоже почти нигде не был, – согласился с Уиллом Ти. Он с любопытством посмотрел на Прескота. – А в Техасе вы были?

– Да.

Ти просиял:

– Правда? В Техасе живет мой дядя, Хантер Тирелл.

– Вы знаете Хантера? – оживился Уилл.

– Боюсь, что мы с ним не встречались, – усмехнулся Рейд.

Лицо Уилла огорченно вытянулось.

– Техас – большой штат, – мягко пояснила Мэгги. – Там живет много людей, поэтому мистер Прескот не может знать их всех.

– Жаль, – сказал Уилл. – Я люблю Хантера и очень жалею, что он уехал в Техас.

– Придет время, и он вернется, – вздохнула Мэгги. Ее брат Хантер был из тех людей, которые нигде не задерживались подолгу. Наверное, он скитается, как и Прескот, подумала она.

Хантер был одним из первых занесен в списки пострадавших на войне после первого сражения при Манассасе в июле шестьдесят первого года. Прошло несколько месяцев траура, и ей сообщили, что он не убит, а взят в плен северянами. В конце войны, освободившись из тюрьмы, он наконец вернулся домой, где и узнал, что его невеста, красавица Линнет Сандерс, вышла замуж за другого через несколько недель после известия о его гибели.

Хантер почти сразу же покинул Пайн-Крик и с тех пор скитался по Западу. Однажды он вернулся, но через неделю снова ушел. Последнее письмо от него пришло откуда-то из Техаса.

– А родились вы где? – снова задал свой вопрос Ти.

– В Саванне.

– А-а… в Джорджии, – показал свою осведомленность Ти. – У нас ведь там двоюродная родня, верно, мама?

– Да, дорогой, но только не двоюродная, а троюродная. Однако сомневаюсь, что мистеру Прескоту интересно слушать об этом. Дайте-ка ему спокойно поесть и не отвлекайте его глупыми вопросами.

Ти расстроился и виновато взглянул на Рейда:

– Извините, мистер Прескот.

– Ничего, – сказал он. Мэгги видела, что ему не очень хочется говорить о себе. Вскоре он закончил завтрак и встал из-за стола.

– Я помогу вам по хозяйству, а потом сразу же уйду, – сказал он.

– Как? – воскликнул Ти. Уилл совсем расстроился:

– Разве вы не собираетесь остаться у нас? – спросил он.

– Нет! – карие глаза скользнули от Ти к Уиллу.

– А куда вы идете? – спросил Ти. Прескот пожал плечами:

– Куда-нибудь, мне все равно. Ти уставился на него:

– Но зачем вы путешествуете, если вам все равно, куда идти?

Рейд опять пожал плечами:

– Думаю, я тот, кого вы называете бродягой.

– Это из-за войны?

– Да, из-за нее.

– А разве вы не хотите вернуться домой? – настаивал Ти.

– Домой? У меня нет дома.

– Нет дома? – спросил Уилл, хмуря брови, как будто пытаясь понять, о чем идет речь. – Разве у вас нет папы и мамы?

– Они оба давно умерли.

– Вы можете остаться здесь, – просияв, предложил Уилл. – Этот дом мог бы стать вашим.

Прескот изумленно поднял брови:

– Ну… спасибо, Уилл. Очень любезно с твоей стороны. Но… думаю, мне трудно было бы лишиться свободы.

Все трое смотрели на него с явным недоверием. Им трудно было представить, как можно жить, не имея крепких корней. Ясно было, что у него не осталось никаких связей с семьей.

Рейд повернулся и направился к двери.

– Мистер Прескот, можно мы пойдем с вами? – спросил Ти. – Я хочу сказать, что мы могли бы вам помочь.

Прескот заколебался.

– Не надоедайте человеку! – быстро сказала Мэгги.

– Ма… – Ти остался недоволен словами матери. На лице его появилась капризная гримаса.

Прескот сразу же выручил его.

– Я не возражаю, – сказал он. – Пусть они покажут мне, что надо сделать.

Ти с Уиллом довольно заулыбались и отправились во двор.

Покачав головой, Мэгги вернулась к домашним делам, но работа у нее не клеилась. Она чувствовала себя усталой и разбитой. Все же она заставила себя вымыть посуду и принялась за обычные хлопоты. Мэгги вынесла во двор и повесила на веревку покрывала и половики, выбила из них пыль и оставила сушиться.

Обычно эта работа доставляла ей удовольствие, так как она очень гордилась своими ковриками. Один, большой, висел в гостиной. Он достался Мэгги от ее прабабушки и прибыл сюда вместе с ней из Джорджии. Два других, поменьше, которые висели в спальне, были изготовлены ею с матерью в те счастливые дни, когда они с Уиллом поженились.

В первые месяцы после свадьбы Мэгги ощущала себя счастливейшей из женщин. Дни ее были наполнены любовью, и она не хотела даже знать, что в окружающем мире есть не только счастье, но и горе, война и смерть.

Все это было в прошлом, а сегодня Мэгги едва не валилась с ног, пытаясь навести порядок в доме. Наконец она сделала передышку и выглянула в окно, чтобы посмотреть, чем занимаются мужчины. Мэгги увидела, что Прескот меняет доску в свинарнике, а Ти и Уилл стоят рядом. Затем они вместе отогнали свиней в загон, туда же отвели корову с теленком и мула. Мэгги удивилась, неужели Ти смог договориться с Прескотом, чтобы тот помог выгрести навоз и разбросать сено? Сам он страшно не любил этим заниматься.

Время приближалось к обеду, а Прескот все еще работал. Мэгги поняла, что он решил не уходить до тех пор, пока не сделает все необходимое по хозяйству. Поэтому она вернулась на кухню и стала готовить добротный обед. Насыпав в горшок гороха, она положила туда кусок соленой свинины, налила воды и поставила горшок на огонь. В печь она положила несколько сладких картофелин. Сделав это, она почувствовала, что силы совсем оставили ее. Опустившись на лавку, она отдыхала, пока не пришло время звать мальчиков и Прескота к столу.

Когда она позвала их, никто не откликнулся на ее зов. Мэгги выглянула в окно и увидела, что двор пуст. Она вышла через заднюю дверь и направилась к хлеву, но и там никого не оказалось. Обнаружила она всех троих в конце загона. Ти и Уилл наблюдали, как мистер Прескот очищал от грязи и гальки подковы мула. Он лежал на земле рядом с животным, надежно привязанным к ограде. При приближении Мэгги Прескот повернулся в ее сторону, прикрыв глаза от солнца рукой.

– Миссис Уиткомб, – узнал он хозяйку.

– Привет, ма, – хором сказали Ти и Уилл.

– Пора обедать, – позвала она. – Маисовый хлеб вот-вот будет готов.

– А мед у тебя есть? – спросил Уилл.

Мэгги улыбнулась:

– Пока еще есть. Осталась последняя банка, так что, ребята, скоро вам снова придется идти его добывать.

Ти с Уиллом заулыбались, а Прескот закончил очищать копыта и поднялся с земли.

– Похоже, вы трудились, не покладая рук, – заметила Мэгги.

– Здесь многое нужно привести в порядок, – просто сказал он.

– Да, работы много, но это не значит, что вы должны всю ее переделать только для того, чтобы отблагодарить меня за то, что я разрешила вам переночевать в хлеву.

– Вы еще и накормили меня, – сказал он. – А также дали сухую одежду, так что плата должна быть равной.

– Ну что ж… спасибо, это очень благородно с вашей стороны, тем более, что вы заодно сделали и работу моего сына. – Мэгги с подозрением посмотрела на Ти. – Например, очистили стойло.

– Я помогал! – запротестовал мальчик. Прескот пожал плечами:

– А что в этом особенного? Думаю, для своего возраста он выполняет достаточно тяжелую работу.

Мэгги вся подобралась:

– Боюсь, у нас нет большого выбора, кому и что делать. После войны… ну, в общем, Уилл не может все делать.

Услышав эти слова, Уилл вмешался в разговор:

– Я сильный. Сильнее, чем Ти.

– Знаю, дорогой, но никто не может делать все. – Мэгги говорила, крепко держа Уилла за руку. Конечно, он был прав, мускульной силы у него хватало. Несмотря на то, что в результате контузии пальцы у него стали неуклюжими и не годились для мелкой работы, он вполне мог делать вещи, требующие физических усилий.

– Я могу делать то, что велит мне Ти, – продолжил он рассказывать Прескоту.

– Ты много помогаешь, – согласилась с ним Мэгги. Самой серьезной проблемой для него было то, что внимание его иногда резко перескакивало с одного предмета на другой. За ним надо было все время присматривать, так как увидев бабочку, например, он тут же бросался ловить ее. Там, где нужна была сообразительность и ловкость, он был безнадежен.

Уилл удивился, что ему дали выговориться, и погрузился в молчание.

– Знаете, миссис Уиткомб, вы ужасно быстро раздражаетесь, – заметил Рейд. Он стоял, скрестив руки на груди и смотрел на нее. – Когда я сказал, что Ти делает тяжелую работу, я не хотел кого-то обидеть. Просто я рад был вам помочь. Или вы не позволяете чужим людям делать это?

– Не говорите глупостей! – рассердилась она.

У нее жутко болело горло и раскалывалась голова, а у этого человека хватало наглости вести себя так, как будто она в чем-то виновата.

– Я даже не думала о чем-либо подобном, – глаза Мэгги сузились. Она вдруг почувствовала, что готова разразиться бранью, но смогла сдержать себя. – Хлеб подгорит. Мне нужно идти на кухню, – только и сказала она и направилась к дому. – Вы идете? – еще раз позвала она через плечо.

Ти, Прескот, а за ними и Уилл последовали за ней.

Обедали они в полном молчании. Даже Ти вел себя необычно спокойно и только к концу не выдержал:

– Может, мистер Прескот все-таки останется с нами? – ему явно не хотелось, чтобы этот мужчина ушел. – У нас здесь масса дел, которые может сделать только он.

Мэгги резко вскинула голову.

– Нет, я уверена, что мистеру Прескоту нужно идти дальше.

– Но разве вам необходимо уходить прямо сейчас? – не унимался мальчик. – Вы бы могли хоть немного пожить у нас, как прошлой ночью.

Слова Ти возбудили и Уилла.

– Вы поживете с нами? – на его лице появилась улыбка. Он смотрел на Прескота взглядом преданной собачонки.

– Но Ти, Уилл… это не так просто, – запротестовала Мэгги. – Извините их, мистер Прескот, они не хотели оказывать на вас давление, вы просто им понравились.

– Но почему бы и не остаться? – гнул свое Ти. – Ты сама говорила, что не в состоянии справляться со всем. Мы же не можем все время зависеть от дяди Гидеона…

– Знаю, дорогой, знаю. Действительно, у нас много дел, которые мог бы сделать мистер Прескот, останься он у нас. Но вы не все понимаете в таких вещах. За подобную работу люди должны получать деньги, а у нас их нет. – От смущения щеки ее порозовели.

– Я нигде не останавливаюсь надолго, – резко сказал Прескот. Увидев огорченное лицо Ти, он смягчился: – Извини, Ти, это всегда было так, но сегодня я останусь и переночую еще одну ночь, чтобы завтра помочь вам справиться с трудными делами, если ваша мама позволит мне еще раз переночевать в хлеву.

Мэгги с благодарностью кивнула Прескоту и перевела печальный взгляд на сына. Мальчику так не хватало рядом взрослого мужчины. Не Уилла, а настоящего мужчины, который взял бы на себя ответственность взрослого человека. Ти мог бы многому научиться, имея рядом настоящего отца, а не такого инвалида, как Уилл. Заменить Ти отца пытался ее брат Гидеон, да хранит его Господь, но он приезжал лишь по воскресеньям, и все встречались только за семейным обедом. Положение в семье у Мэгги сложилось незавидное. Ти разочарованно опустил глаза. Завтра этот мужчина уйдет, и все станет снова скучным и однообразным, а ему опять придется в свои одиннадцать лет выполнять функции взрослого мужчины.

Мэгги поднялась и несмотря на то, что чувствовала она себя ужасно, начала убирать со стола.