Текст книги "Невеста джентльмена"

Глава 7

Слуги неслышно скользили вокруг стола, осторожно наполняя бокалы и тарелки. Роуз поблагодарила одного из них, заслужив острый взгляд тетушки Фелиции. Как подозревала Мэри, сестра допустила некоторого рода бестактность, хотя сейчас ее больше заботил выбор правильной вилки для рыбы.

Она исподтишка посмотрела на сэра Ройса, и он, поняв состояние Мэри, едва заметно кивнул на нужные приборы – нож и вилку. Приступив к трапезе, она обратила внимание, что Ройс выбирает столовые приборы медленно, с величайшей тщательностью, словно обдумывая, и поняла, что это делается ради нее, дабы уберечь от неудобных вопросов. Не в силах сдержать короткий смешок, Мэри отвела взгляд от Ройса, и тот, ободряюще подмигнув, уставился в свою тарелку.

Между тем неторопливая беседа за столом носила самый отвлеченный характер. Кроме формальных любезностей, в основном обсуждалась погода, но, похоже, Фиц решил взять дело в свои руки. Не успело общество покончить с супом, как он, улыбнувшись через стол Роуз и Камелии, спросил, из какого именно места в Америке они пожаловали в старую добрую Англию.

– Пенсильвания, – ответила Роуз с мягкой улыбкой. Мэри знала, что сестра избегает разговоров с незнакомцами и поэтому чувствует себя неуютно.

– А, – снова улыбнулся Фиц, – Филадельфия, да? Это как раз в Пенсильвании, не так ли?

– Да. – Мэри решила прийти сестре на помощь. – Но мы не из Филадельфии. Мы из более маленького городка, он называется Три Угла.

– Но мы, собственно, жили в разных местах, – поддержала разговор Камелия.

– О да, – добавила Лили. – Например, в Мэриленде. У нас там была ферма.

– Ваш отец был фермером? – заинтересовалась Синтия. – Как прелестно. И сколько у него было арендаторов?

– Арендаторов? – Лили растерянно моргнула.

– Да. Возможно, мы используем разный лексикон. Я говорю о людях, которые работали на его земле.

– У отца никогда не было наемных рабочих, – заверила Мэри тетушку Синтию. – За исключением нас, конечно. Он все делал сам.

Над столом повисла леденящая тишина, и все уставились на сестер.

Мэри раздосадованно посмотрела по сторонам. Снова бестактность? Что опять случилось с этими людьми? Казалось, что их приводят в потрясение самые простые вещи.

– Он был пионером Запада, – объяснила Мэри. – Хозяйство было невелико, и мы справлялись семьей. Работали вместе – и с посевом, и со сбором урожая.

– Я уж вижу. – Эфрония пренебрежительно изогнула бровь.

Тут уж и в Мэри словно чертенок вселился:

– И стояли с винтовками наперевес, чтобы охранять ферму. – Головы сидящих за столом, как по команде, повернулись к Мэри. – Нужно ведь защищаться от налетов индейцев.

Тетушка Синтия тяжело задышала, а Ройс, вынув носовой платок и поднеся его ко рту, издал странный горловой звук и закашлялся.

– Индейцев? – переспросил лорд Кент, округлив глаза. – Вы имеете в виду настоящих диких индейцев?

– Самых что ни на есть. Тех, которые и представления не имеют о цивилизации, как вы понимаете. – Похоже, Мэри не стоило бы выбирать подобный тон, но ее уже понесло. Напыщенная осанка вновь приобретенных аристократичных родственников начинала слишком сильно раздражать.

– И вы… Владеете огнестрельным оружием? – Тетушка Фелиция посмотрела на сестер, словно на мародерствующих индейцев.

– И ножом тоже неплохо, – заверила ее Камелия.

– Мы можем за себя постоять, – невозмутимо объяснила Мэри.

Это заявление вызвало очередной приступ удушья одной из тетушек, а Ройс снова издал непонятный горловой звук. Мэри скользнула по нему взглядом: тот с невероятным интересом исследовал содержимое своей тарелки, плотно сжав губы.

– А потом папа очень удачно приобрел кабачок, – сообщила Роуз, повысив голос.

Мэри бросила на сестру удивленный взгляд: даже самая скромная сестра пыталась добиться снисходительности тетушек.

– Кабачок? Так ваш отец владел таверной! – Брови тетушки Эфронии подпрыгнули вверх и почти слились с линией прически.

– Да, мы и жили за этот счет…

– Вы не жили, а существовали! Четыре молодые девушки!

– К сожалению, мы не ощущали себя молодыми, – парировала Мэри. – Напротив, мы чувствовали себя как старухи – готовя, поднося еду, подметая… У меня сохранились любимые книги отца…

– О Боже, – пробормотала под нос тетушка Синтия.

– И при этом мы, конечно, не выпускали из рук пистолетов, – добавила Камелия с самым невинным видом. – Особенно когда приходилось защищаться. Винтовка тут не подойдет.

Фиц едва сдерживал смех, а сэр Ройс просто закрыл глаза и, еле сдерживаясь, прикрыл рукой рот.

Поглядев укоризненным взглядом на братьев, граф посмотрел на Мэри, а тетушка Эфрония на всех остальных.

– Вы совсем одичали? – обратилась тетушка Эфрония к графу. – Стьюксбери, это ни в какие ворота не лезет! Надеюсь, вы не собираетесь убрать этих прелестных девушек из нашей семьи. Это просто невероятно. Давайте примем их наивность как должное.

– Кошмар! Толботы и таверна! – Тетушка Фелиция всплеснула руками, а дочь тетушки Эфронии энергично кивнула:

– Флора не совсем хорошо владела английским, и акцент выдавал ее.

– Послушайте, мы все сидим за одним столом, – начала закипать Мэри. – Если уж вы решили критиковать лично меня, то скажите мне это в лицо!

Тетушка взглянула на нее, причем в ее взоре проскользнула такая крайняя надменность, что Мэри начала испытывать злость.

– Я уже все сказала, – не торопясь, проговорила тетушка Эфрония. – Решение принимает граф, он – ответственный, и Бог ему судья.

– Мы вовсе не собираемся взваливать на его плечи наши заботы! Ни Мэри, ни всех остальных! – воскликнула Камелия.

– Оценивая его великодушие, полагаю, что он имеет право управлять вашим поведением! Одному Богу известно, кому это нужно! В жизни не видела леди с такими чудовищными манерами!

Назревал скандал, поскольку все четыре сестры одновременно подпрыгнули на месте, как, впрочем, и тетушки Фелиция, Эфрония, а вместе с ними и лорд Кент.

– Молчать! – взорвался граф, и его голос, прозвучавший словно нож, ударивший о фарфоровое блюдо, мгновенно восстановил тишину. – Сейчас же, – он взглянул на Мэри и сестер, – прекратите препираться со старшими подобным образом. Это невежливо. Тетушка Эфрония и тетушка Фелиция! Хотел бы вам напомнить, что эти молодые особы – мой выбор, не ваш. Хотя я предполагаю, что вы и можете принять в штыки новых племянниц. – Граф отвернулся от тетушек к сестрам. – Как я думаю, и вы не против нашего родства. Я далек от того, чтобы сводить счеты. Но, так или иначе, я настаиваю, чтобы поведение каждой из вас также соответствовало правилам, принятым за моим столом. – Граф окинул взглядом всех присутствующих.

Приведенная в замешательство Мэри залилась краской смущения.

– Вы совершенно правы, и я прошу прощения…

Ведь действительно, эти женщины были сестрами ее родной матери, и она не имела никакого права судить их за пышные одежды и чопорное поведение. По большому счету часть ее обид была вызвана собственным смущением и замешательством. Мэри обернулась к тетушкам:

– Я обязана извиниться за свою несдержанность. Никогда нельзя говорить таким тоном. Уверяю вас, что моя мать учила меня уважению к старшим, и она была бы крайне огорчена, если бы узнала, что уроки не пошли впрок.

Извинения были настолько горячо поддержаны сестрами, что тетушка Синтия не могла сдержать улыбки и даже леди Эфрония откликнулась холодным кивком.

Дальнейший ужин проходил более прохладно, и, как только он подошел к концу, Мэри, сославшись на усталость ее и сестер, извинилась, попросив разрешения удалиться. Сидевший рядом сэр Ройс тут же вскочил, отодвинув стул и предложив Мэри руку:

– Молю, разрешите вас проводить.

– Думаю, что способна проделать столь долгий путь до собственной комнаты самостоятельно, – ответила Мэри, смущенно моргнув, но тем не менее опершись на его локоть.

Сестры Мэри поспешили вперед, явно стремясь покинуть столовую.

– Я надеюсь, что вы не пойдете по пути тетушек, которые, скажем прямо, ввергли вас в уныние? – начал Ройс.

– Боюсь, вы слишком плохо меня знаете, если думаете, что они могут меня расстроить, – скользнула по нему взглядом Мэри.

– Подозреваю, что не так уж и плохо. Но позвольте вас уверить, что все они втроем не совсем относятся к семье. Мне так кажется. Честно говоря, по мере сил я стараюсь не иметь дел с тетушкой Эфронией, не к ночи будет помянуто, поэтому не мог с чистой совестью видеть, как она вас разглядывает.

– Вы исключительно смелый человек, – хмыкнула Мэри.

– Просто я испытал достаточно переживаний, наблюдая за вашей милой беседой, – насмешливо улыбнулся Ройс.

– Благодарю за любезность, оказанную этим вечером.

– Высоко ценю ваши слова, – он изогнул бровь, – но не совсем понимаю, что вы имеете в виду…

– Я заметила, как вы украдкой показываете мне, какие нож и вилку следует использовать. Без вашей помощи я бы не справилась. Только не нужно этого отрицать. И я действительно это оценила. Порой мы все нуждаемся в помощи, Бог свидетель.

Ройс пожал плечами:

– Даже не стоит обращать на это внимания. Я знаю, как трудно быть чужаком в семействе Толбот.

Они вышли на лестницу, и сестры их уже обогнали, беззаботно болтая, но Мэри, несколько помедлив, посмотрела в лицо Ройса, все еще предлагающего свою руку.

– Я ничуть не забыла о том, что вы сделали для меня и моих сестер. Поверьте, моя благодарность безгранична. Наша, – Мэри подчеркнула это слово, – наша благодарность безгранична.

Ройс так и не отпустил ее руку, хотя Мэри понимала, что он мог бы это сделать, как это могла сделать и она сама. Вместо этого она взглянула прямо в его лицо не в силах произнести ни слова.

Мэри ощутила, что тонет в его глазах. В свете канделябров зеленый цвет глаз Ройса стал еще темнее, а зрачки казались шире, чем при дневном свете. Гладкость его щеки так и манила прикоснуться к ней рукой. Захотелось – и да простит ей Бог такое желание – почувствовать снова его губы прижатыми к своим…

Мэри удивилась бы, если б узнала, что и сэр Ройс думает о подобных вещах, что, конечно, он помнит о волшебном поцелуе прошлым вечером. Его глаза снова потемнели, и взгляд на мгновение задержался на ее губах, словно отразив ее мысли как в зеркале. Однако Ройс вел себя значительно скромнее, чем прошлым вечером.

Его рот помягчел, и он, поклонившись, поцеловал руку Мэри.

Ощутив волшебный бархат этого прикосновения, она затрепетала.

Ройс блеснул глазами и снова со всепонимающей улыбкой пробежал взглядом по ее губам. Мэри была уверена, что ему хорошо известна ее реакция, более того, он ее ждал.

– Спокойной вам ночи, мисс Баскомб.

– Спокойной ночи… – прошептала Мэри, едва переводя дыхание, и, не оглядываясь, взлетела по лестнице. Однако, уже находясь на самом верху, она не сдержалась и, бросив взгляд вниз, убедилась, что Ройс все еще смотрит ей вслед.

Ворвавшись в свою комнату, Мэри так и не смогла с ходу стереть с лица счастливую улыбку.

В комнате уже находилась раздевающаяся Роуз, и, к удивлению Мэри, здесь же была служанка Дженни, умело расстегивающая пуговицы платья на спине сестры.

Роуз бросила на Мэри страдальческий взгляд, в то время как служанка присела в вежливом реверансе.

– Вам не стоит оказывать нам помощь, по крайней мере в этом, – заметила Мэри.

– Но, мисс, это же моя работа, – недоуменно взглянула на нее Дженни.

– Да, конечно, но я уверена, что и я, и Роуз отлично сможем помочь друг другу справиться с пуговицами.

Служанка слегка запнулась, глядя на сестер, а затем отвела взгляд, прижав к груди платье Роуз.

– Ну а как же с вашими волосами? Не хотите ли, чтобы я вас причесала?

– Мы вполне способны сделать это самостоятельно, – ответила Мэри и, поскольку Дженни продолжала нерешительно топтаться на месте, добавила тем же тоном, каким разговаривал с ней утром дворецкий: – Это все на сегодня.

– Да, миледи. – Служанка сделала очередной книксен и покинула комнату.

– Слава тебе, Господи, – с облегчением вздохнула Роуз. – Когда она объявила, что пришла помочь мне раздеться, я даже не знала, что и ответить. С одной стороны, не хотелось выглядеть невежей, но с другой – как я могу быть раздета абсолютно незнакомой женщиной? Я не понимаю этих людей. Они что, сами причесаться не умеют?

– Да уж, место это действительно особенное. – Мэри так резко развернулась, что Роуз не успела расстегнуть ей платье. – Если мы помогаем одеться и раздеться друг другу, то у них нет ни малейшего представления, как полы подмести. Может быть, оно и неплохо быть не озабоченным зарабатыванием на хлеб насущный, но что же они делают целыми днями?

– Вот уж не знаю… Ох, Мэри… – Голос Роуз сорвался. – Я думаю, нам нужно возвращаться домой.

– Роуз, дорогая моя, только не плачь, – обняла сестру Мэри. – Неужели ты чувствуешь себя столь несчастливо в этом месте?

Роуз тяжело вздохнула и сделала шаг назад, одарив Мэри кроткой улыбкой:

– Нет же, конечно. Наверное, я просто дурочка. Вне всякого сомнения, я просто немного устала. Все вокруг так незнакомо…

Она отошла и, присев перед туалетным столиком, принялась вынимать шпильки из волос, а Мэри, освободившись наконец от платья, переоделась в ночную рубашку и участливо посмотрела на сестру.

– Действительно, все это несколько странно, – согласилась она. – Однако я уверена, что к этому можно привыкнуть.

– Не сомневаюсь, – вздохнув, отозвалась Роуз. – Наверное, я просто тоскую по дому.

– Я знаю, потому что и сама соскучилась.

– Мы делаем здесь ошибку за ошибкой. Наша одежда вызывает смех окружающих, если не сказать больше. По сравнению с другими леди мы выглядели синими чулками, эдакими квакерами.

– Мм… Бедные квакеры, коли так.

Роуз едва заметно улыбнулась на шутку:

– Да уж. Очень бедные квакеры. Возможно, я и глупа, но никогда не думала, что произвожу впечатление безвкусной неряхи! Даже если окружающие люди одеты намного элегантнее.

– Ты никогда не выглядела одетой безвкусно, – живо возразила Мэри. – Даже не в самой модной одежде, ты выгодно отличалась от этих напыщенных дам.

– Боюсь, ты не слишком объективна. – Роуз сверкнула нежной улыбкой. – Ты тоже неплохо выглядела на фоне разукрашенных тетушек. Но… Разве ты не чувствовала себя немного сконфуженной? Лично я ощущала себя полной дурнушкой. Они смотрели на нас, как на глубоких провинциалок, мы ведь даже не подозревали, как следует одеваться. – Роуз вздохнула и добавила: – Собственно, мы и являемся таковыми, что уж тут спорить… Даже после всего, что рассказывала нам мама, я и подумать не могла, что они вырядятся к ужину, как на прием к губернатору.

– Я себе тоже места не находила, – призналась Мэри. – Мы и сейчас не на своем месте.

– Даже прислуга считает нас не совсем нормальными и смотрит волками. Такое впечатление, что они боятся, будто мы можем им как-то навредить. А родственники, похоже, нас возненавидели и только и ждут, чтобы мы уехали обратно.

– Я уверена, что они тебя не ненавидят. Кузен Фиц, например, кажется вполне дружелюбным, и никакого чопорного высокомерия с его стороны я не заметила. По-моему, он от души веселился, наблюдая наше… ммм… представление.

Роуз встретилась с глазами сестры в зеркале и снова улыбнулась:

– Все мы выглядели просто ужасно и шокировали родственников.

– Кошмарно мы выглядели, – согласилась Мэри, также улыбнувшись в ответ. – Но мне кажется, ты все-таки несколько преувеличиваешь.

– Преувеличиваю?! Я абсолютно убеждена, что упоминание про винтовки и про диких индейцев, скачущих по полям, было совсем излишне. Когда мы уехали с фермы, тебе и десяти лет не исполнилось! И никаких индейцев там сроду не было.

– Ну, будем считать, что я немного приврала. А что мы видели в жизни, кроме таверны и работы в ней? И это время от времени тоже была своего рода борьба за выживание.

– Тем не менее под их взглядами я чувствовала себя совершенно беззащитной.

– Знаю. Но одна из тетушек показалась мне вполне симпатичной. Вспомни, как улыбалась нам Синтия. Кажется, она хотела узнать о маме как можно больше.

– Это правда.

– Возможно, и все остальные не так плохи, как кажутся, и нам нужно хорошенько постараться, чтобы вести себя с новой родней более цивилизованно. Я уверена, что рано или поздно тетушки нас полюбят. Каждая из них.

По лицу Роуз пробежала недоверчивая гримаса.

– Не будь так наивна. Про всех я не уверена.

– Возможно, и найдутся на свете люди с зачерствевшей душой, неспособные тебя полюбить. Но лично мне такие неизвестны.

– Отец Сэма Тредуэлла, например, – сказала Роуз с легкой горечью.

Мэри взглянула на сестру, удивленная ее тоном.

– Ты про владельца мельницы? Ба! Да он едва тебя знал.

– Достаточно для того, чтобы заявить, что дочь владельца кабачка неровня его сыну.

– Что-что? – Мэри присела перед сестрой на корточки. – Мельник действительно сказал такое? А Сэм Тредуэлл звал тебя замуж?

– Конечно же, нет. Он прекрасно понимал, что отец этого не допустит, а сам он никогда не пошел бы против его воли. – Роуз принялась расчесывать волосы, явно прилагая к этому больше усилий, чем требовалось.

Мэри изумленно глядела на сестру: Сэм Тредуэлл всегда казался ей редкостным недотепой. Нет, внешне он выглядел совсем неплохо и даже был по-своему красив, но никогда не вставал на дороге у Мэри. Насколько она помнила, Роуз иногда упоминала про Сэма, сообщившего ей городскую новость или свежую шутку, но о чем-либо другом не было и речи.

– Роуз! Ты что, действительно испытываешь к Сэму какие-то чувства?

– Нет, я только имела в виду… – На щеках Роуз проступила краска смущения.

– Стало быть, он тебе нравится! И почему же ты раньше мне ничего не сказала?

– В этом не было никакого толка. Я тоже понимала, что мельник будет против. Сэм говорил, что пытался уговорить отца, но, насколько я знаю мистера Тредуэлла, он не тот человек, который меняет однажды принятые решения. Поэтому я ничего и не рассказывала, опасаясь, что ты можешь высказать что-нибудь отцу Сэма.

– А я бы и вправду нашла что сказать мельнику в ответ на то, что ты недостаточно хороша для его сына! Ты подходишь каждому!

– Ты просто заступаешься за меня, как сестра, – хмыкнула Роуз.

– Ну и что в этом такого? Но я хочу, чтобы ты мне все рассказала. – Мэри сделала паузу, собираясь мыслями. – Роуз… И ты не хочешь его потерять? Неужели нам было бы лучше остаться?

– Нет, конечно же, нет, – твердо покачала головой Роуз. – Он говорил мне кучи комплиментов, но никогда не звал замуж. Полагаю, что дело не только в том, что ему не хватало храбрости, просто его родители слишком чванливы. – Роуз издала легкий смешок. – Посмотрели бы они, как живут наши кузены!

– Ничуть не сомневаюсь, – улыбнулась Мэри. – Посмотрела бы я, что сказал бы мистер Тредуэлл теперь.

– В любом случае, – Роуз пожала плечами, – я вовсе не собираюсь ждать Сэма до старости. А мама была совершенно права. Приехать сюда – лучшее, что мы могли сделать. В конце концов, и Лили, и Камелия заслуживают лучшей жизни. А если бы мы остались дома, Космо насильно вынудил бы меня выйти замуж за мистера Саттерсби. Помнишь, как говорится в книжках Лили, что женщине лучше умереть, чем вытерпеть домогания нелюбимого мужчины?

– Да, большей грязи я и представить себе не могу. Но мне кажется, что было бы проще разделаться с Саттерсби, чем с собой.

– Без сомнения, ты права, – хмыкнула Роуз. – В любом случае я предпочла бы покончить с собой, чем выйти замуж за этого ужасного человека. У него седые волосы, коричневые зубы, а когда он смотрел на меня… Брр… – Роуз передернуло.

– Ну, теперь тебе не нужно будет делать ни того ни другого, – решительно заявила Мэри. – Он остался далеко позади. Да и Сэм Тредуэлл невелика потеря, коли уж он оказался таким слабаком. Уверяю, что ты найдешь себе кого-нибудь намного лучше.

– Ох, Мэри! – обняла сестру Роуз. – Ты действительно полагаешь, что мы найдем себе здесь мужчин? Посмотри на этих надменных англичан, они же похожи на окоченевших покойников!

Мысли Мэри немедленно переключились на Ройса, на его руки, которые ее обнимали, на губы, прижимающиеся к ее губам. Нет, он совершенно не был похож на окоченевшего покойника, и Мэри не могла назвать Ройса Уинслоу холодным.

Конечно, она не стала высказывать это вслух, а лишь сказала:

– Мы же познакомились здесь только с несколькими мужчинами. Уверена, что ты сможешь найти здесь того, кто придется тебе по сердцу.

– Конечно, ты права. Да и граф, похоже, собирался принять нас в свою семью. Полагаю, у нас все будет чудесно. Пока все для нас кажется незнакомым и странным, но это – вопрос времени. – Роуз снова пожала плечами и, улыбнувшись сестре, поднялась из-за туалетного столика, собирая волосы в толстую косу проворными опытными пальцами.

Хорошо зная сестру, Мэри прекрасно понимала вымученность этой улыбки, но была уверена, что Роуз проявит всю твердость характера и постарается претворить слова в реальность. За внешней застенчивостью и мягким нравом, ошибочно воспринимаемыми посторонними людьми как слабость, скрывалась достаточно сильная личность. Рано или поздно чопорные и скучные тетушки обязательно должны ее принять.

По мнению Мэри, проблемы могли возникнуть у Камелии и у нее самой. Вздохнув, она села за туалетный столик и также занялась волосами. Завтра первым делом следовало предупредить Камелию о необходимости соблюдения дипломатичности и такта, особенно вначале. И ради благополучия всех сестер необходимо последить за собственным не всегда сдержанным языком. Быть может, это не совсем соответствовало складу ее характера, однако, если они хотят жить среди этих людей, следует постараться.

Прошло немало времени, прежде чем она закончила вечерний туалет, возбужденная собственными мыслями, и, повернувшись к Роуз, обнаружила, что та уже крепко спит. Мэри попробовала сделать то же самое, однако, как это часто бывает, сон к ней не шел. Накинув на ночную рубашку кофту – день выдался холодный, – она устроилась на стуле перед камином. Вяло текущие мысли ввели Мэри в состояние легкого оцепенения, но страх перед неопределенным будущим не давал заснуть.

Сейчас ей могла бы помочь книга, однако все они остались дома: сестры были слишком далеки от того, чтобы захватить книги в Англию. Так или иначе, в этом доме где-то должна находиться библиотека, но Мэри ужаснулась, представив себя медленно, словно воришка, пробирающейся по незнакомому дому в столь поздний час, да еще в ночной рубашке, прикрытой сверху кофтой. Что, если она наткнется на кого-нибудь? Хотя, с другой стороны, гости наверняка уже давно разошлись, а сам граф, должно быть, находится в собственной спальне.

Она зажгла свечу с туалетного столика, выскользнула из комнаты и была несколько удивлена, что канделябры на стенах коридора все еще продолжают излучать неяркий мягкий свет. Быстро пройдя через холл, она спустилась вниз по ступеням. Благодаря мягким ночным туфлям ее шаги почти не были слышны.

Мэри очутилась перед коридором, через который они проходили сегодня в столовую, и подумала, что библиотека должна находиться где-то неподалеку. Заглянув в первую дверь, она обнаружила за ней другую элегантно убранную гостиную, еще большую по размерам, чем китайская. Мэри двинулась дальше и услышала впереди себя неясное бормотание нескольких голосов. Остановившись, она прислушалась. Неужели это слуги? Затем раздался более громкий мужской смех, и Мэри поняла, что он доносится из столовой. Дверь в нее была немного приоткрыта, и на пол падала узкая полоска света.

На несколько мгновений Мэри посетила мысль, что, возможно, гости еще не разошлись. Но нет, было уже слишком поздно. Из столовой не доносились звуки ходьбы слуг, да и света в задней стороне дома не было видно. Таким образом, это могли быть только братья, ведущие беседу под бренди или портвейн. Мэри тихонько пошла обратно, готовая отказаться от поисков, но любопытство взяло верх, и после некоторых колебаний она снова бесшумно спустилась в холл, поближе к приоткрытой двери.

К облегчению Ройса, родственники не задержались надолго, после того как сестры Баскомб покинули столовую. Как только тетушки ушли, Стьюксбери отпустил слуг и вместе с Ройсом и Фицем расположился за столом с портвейном и сигарами. Как и предусматривал этикет, в комнате повисло долгое молчание, в течение которого братья потягивали портвейн.

– Итак, Оливер, – начал Фиц, взглянув на старшего брата, – сдается мне, что теперь тебе придется взять на себя роль отца.

Фиц и Ройс обменялись улыбками.

– Вам легко смеяться на этот счет, – сердито ответил Оливер. – У вас-то нет кузин на выданье, внезапно свалившихся с неба на мою голову.

– Особенно таких бойких, – хмыкнул Фиц. – Вы обратили внимание на лицо тетушки Эфронии, когда мисс Баскомб рассказывала о винтовке, с помощью которой она держала оборону против индейцев?

– Мне показалось, что глаза Кента выпучились так, что чуть не выскочили наружу.

– Да уж, наблюдать, как поддразнивают тетушек, – занятие презабавное, – кисло согласился граф. – Однако я ума не приложу, что делать с этими девчонками. – Он повернулся к Ройсу и наградил тяжелым взглядом. – Скажи, какого черта ты их вообще с собой привез?

– Вовсе я их с собой не привозил, – запротестовал Ройс. – Это была чистая случайность. Они гнались за вором вниз по улице, а мне удалось его остановить. Кажется, он украл у них какую-то сумку. По внешнему виду я определил, что они не относятся к женщинам того сорта, которые ищут приключений в доках.

– В доках! Господи, что может быть хуже!

– Они просто только что приехали из Америки и явно не представляли, куда идти и что делать. Именно поэтому я проводил их до постоялого двора и помог с устройством. Кто они такие, я понятия не имел. Когда Мэри поведала мне, как провела нынешнее утро, стучась в твою дверь, я находился в уверенности, что передо мной стоит мошенница, специально искавшая со мной встречи. Я себе голову сломал, пытаясь понять, как такое можно было организовать. Они же просто знать не могли, что я окажусь в этом воровском притоне, вытаскивая из него Гордона.

– Гордон! – Брови графа подпрыгнули. – Гордон тетушки Эфронии? А он-то какого черта там делал? Я-то полагал, что он сейчас в Оксфорде.

– А, чтоб тебя! – По лицу Ройса пробежала гримаса досады. – Совсем позабыл. Я же сам запретил ему тебя расстраивать, говорить, если он вернется обратно к отцу, что его вытурили.

– А, так его, значит, исключили из университета, верно? – Граф вздохнул и отмахнулся. – Это не имеет значения. Пусть за Гордона его родители отвечают. Мне достаточно проблем с новыми кузинами.

Ройс немного помялся и изучающе взглянул на сводного брата.

– А действительно ли они твои кузины? Ты абсолютно уверен в их легитимности?

– Боюсь, что да, – ответил граф, делая очередной глоток. – После разговора с девушками я порылся в архиве, где обнаружил старые книги тетки.

– А, так ты все-таки сравнил почерк, – убежденно произнес Ройс, вспомнив горький упрек, который Мэри высказала графу.

– Конечно, я это сделал. – Стьюксбери приподнял брови. – Не думаешь ли ты, что я просто так поверил на слово, что письмо было написано теткой? Некоторые книги были подписаны Флорой, хорошо сохранились и тетради, где она делала записи. Кроме того, я внимательно изучил групповой портрет дедовских детей, что висит на галерее второго этажа. Тетушка Синтия оказалась права: Роуз Баскомб – копия тетушки Флоры.

– Следовательно, они и в самом деле твои кузины, – заметил Фиц, также приподняв брови.

– Да, я верю в это, – кивнул Оливер. – Единственный вопрос, который мог бы возникнуть, – являются ли свидетельства о браке и рождении подлинными? Они могут быть и поддельными, но проверить это у меня нет возможности.

– Если документы незаконные, то эти девушки могли быть рождены вне брака.

– Да. Но лично мне это кажется маловероятным. Да, тетушка Флора ослушалась отца, но это вовсе не значит, что она перестала испытывать к нему уважение. В самом деле яблоком раздора стал ее брак с Майлсом Баскомбом, и я склонен предполагать, что она поступила так, поскольку была самостоятельной женщиной, не желающей находиться под вечным контролем отца.

– Но это ничуть не доказывает подлинности свидетельств о рождении? – спросил Ройс.

– Да, но я думаю, что есть обстоятельство, свидетельствующее о том, что девушки говорят правду. Если бы у них были намерения кого-нибудь одурачить насчет законности своего рождения, они бы представили все свидетельства. С какой стати не представлять одно из них, ссылаясь на пожар и порождая лишние сомнения? Осуществляя этот замысел, они бы оказались из разных мест, не зная друг друга раньше. Но это вытащило бы наружу такой ворох проблем, что план вряд ли бы удался. Нет, боюсь, что рассказанная ими история несет все признаки не слишком приятной для меня правды.

Протянув руку, Оливер добавил братьям очередную порцию.

– И что же ты намереваешься делать с ними дальше? – спросил Фиц, делая глоток.

– Ну, я ощущаю некую ответственность за сестер. Как ни крути – они Толботы.

– Да уж, это, конечно, имеет главное значение, – пробормотал Ройс.

Граф, нахмурившись, взглянул на Ройса.

– Это тот случай, когда один человек обязан обеспечить четырех. Я не могу выгнать одиноких сестер-сирот на улицу.

– Не стоит так сильно волноваться, Ол, – произнес Фиц, растягивая слова. – Ты же знаешь, что Ройс никогда не упускает случая напомнить, что он не Толбот.

– Я прошу прощения. – Ройс бросил на младшего брата желчный взгляд. – Стоит ли напомнить, что и мне иногда приходилось сдерживать твои чувства?

– С тех пор как мне стукнуло девятнадцать, тебе это ни разу не удавалось! – рассмеялся Фиц, словно пролаял.

– Да-да, я знаю, что вы оба неисправимые спорщики и друг друга стоите, – вставил граф. – Но мы говорим не о вас, а о сестрах Баскомб.

– Это не менее очаровательная тема для обсуждения. – Фиц нарочито тяжело вздохнул. – Мы остановились на том, что признали их родственницами.

– Ну так и каковы твои планы? – спросил Ройс, поскольку Фиц замолчал.

– Совершенно очевидно, что я не могу их бросить умирать голодной смертью. Кроме того, я думаю, что и дед, будь у него такая возможность, не стал бы разлучать своих дочерей.

– Старый граф как-то рассказывал мне об одной из них, – проговорил Ройс, – только я позабыл. Он не называл ее имени, насколько я помню этот разговор, но отзывался с большим сожалением.

– Очень жаль, что он не назвал имени. Возможно, все сразу встало бы на свои места, – заметил граф.

Ройс пожал плечами:

– По моему разумению, граф не рассматривал вероятность того, что Флора вернется. Скорее всего он полагал, что ее давно нет в живых.

– У меня нет ясного представления, как поступить дальше с четырьмя молодыми девушками! – воскликнул граф. – Особенно если они совершенно не готовы к лондонскому обществу. У меня такое чувство, что я должен сделать для них нечто большее, чем просто одевать, кормить и разместить где-нибудь в стране. Как только начнется сезон, я буду обязан дать им шанс найти мужей и выйти замуж.